Текст книги "Другая история (Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора - Литературный клуб Lady-Webnice) (СИ)"
Автор книги: Дамский клуб LADY Сайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
«Хотя какая сейчас разница?» – ощущение безнадёжности накатило на неё. Богдан казался далёким, как вечно ускользающая линия горизонта.
Сонливость, апатия, почти смерть.
Девушка залезла на лавочку и устроилась там поудобнее. Краем глаза заметила, что Лена тоже зевает.
Сон – долгожданный покой – окутал её непроницаемым коконом. Она спряталась в него, как в детстве, пряталась от ночных страхов под одеялом.
… Девушка очнулась. Шея ужасно болела. Она покрутила ею, начала массировать затёкшие ноги и руки, массируя их, жалея, что нет рядом Богдана – она бы точно заставила его помассировать ей плечи!
Ещё раз потянувшись, девушка отыскала взглядом Лену – и отпрыгнула с громким воплем – девочка лежала абсолютно голая, мёртвая, вся в укусах – словно в неё забивали гвозди, а потом вытащили их.
Не в силах выносить стеклянно-равнодушный взгляд мёртвых глаз, Марина, продолжая визжать, несмотря на боль в затёкших ногах и руках, постаралась уйти как можно дальше, неловко ковыляя.
Она старалась не смотреть в ту сторону, где лежала бабушка. Потирая шею, Марина снова ощутила укол боли – отдёрнув руку, глянула на ладонь, вымазанную в крови.
Подбежав к какому-то магазину, она заглянула в зеркальную витрину – и застыла, разглядев на шее два алых отверстия.
«Они меня попробовали… но я им не подошла! Я показалась им… невкусной, что ли? И я одета», – Марина снова кинула взгляд на себя и придирчиво рассмотрела собственное платье.
Оно оказалось слегка надорвано снизу и сверху, так, что небольшой вырез углубился почти до пупка.
«Но я жива! И это – главное», – попыталась утешить себя девушка. На мгновение мелькнула мысль, что умереть во сне – не такая уж плохая идея.
«Возможно, я ещё пожалею, что не отделалась так легко! Ведь в лице Лены не было боли – она словно заснула… и не проснулась».
Марина только через некоторое время заметила, что ходит кругами. Уже наступал вечер, но на улице ещё никого не было.
«Наверное, они будут прятаться до утра», – подумала девушка. «Я бы на их месте точно спряталась бы! А потом им придётся убирать трупы… впрочем, так им и надо!»
Взглянув вниз, девушка внезапно заметила валяющийся на тротуарных плитах флакон с духами. Её флакон, который она уронила, оказавшись здесь. Неподалёку от него лежала крышечка.
Она машинально нагнулась, взяла в руки флакон и закрутила крышечку.
Протянула руку, подставляя флакон под свет ближайшего фонаря.
И красный флакон заискрился, словно рубин. Внутри по-прежнему находилось что-то, напоминающее пленённый солнечный свет.
И тут на флаконе начали проявляться обычные русские буквы, правда, написанные курсивом, да ещё и подчёркнутые!
«Убей вампиров, убей вампиров! Проникни в их замок, разбей флакон – и ты вернёшься».
От шока Марина чуть не разбила флакон прямо здесь, её рука дрогнула, а пальца на мгновение разжались.
Флакон полетел вниз – целоваться с асфальтом – но мгновенная реакция спасла её будущее – девушка поймала его на лету.
«Интересно, а где находится замок вампиров? Замок – это так готично!» – подумала она, потрясла головой, сжала флакон в ладони и пошла навстречу луне.
***
Вскоре она вышла из города и попала на Мёртвую территорию. Поля с сожженной солнцем травой, одинокие маленькие домики. Только в некоторых из них горел свет – но Марина не решилась потревожить жителей, боясь, что они её просто убьют, приняв за вампира. К тому же, она ощущала нечто вроде отвращения к странным существам, которые «подкармливают» вампиров, хотя и понимала, что, скорее всего, у них просто нет выбора.
«Закон выживания!» – подумала она и со злостью пнула какой-то камень на гладкой дороге, освещённой луной и казавшейся золотистой лентой.
Злая и замёрзшая, девушка быстро шагала в этой тёплой ночи, потихоньку ощущая, что тело согревается. Флакон в её руке слабо светился.
«Как светильник Галадриели у Толкиена», – мелькнуло в её голове. Презрительно фыркнув, ещё раз покосившись на флакон, Марина зашагала быстрее, подгоняемая злостью и мыслью: «Пусть всё это поскорее закончится! Хоть как-нибудь…»
Замок появился неожиданно, словно его только что наколдовали. Высокий, с чёрными башнями, воткнутыми в небо.
Зажав красный флакон в руке, Марина постучалась в громадные ворота, ощущая, как пот стекает струйками по спине и неприятно увлажняет подмышки. Она провела ладонями по холодному чёрному металлу ворот.
Ворота распахнулись сами собой. Марина шагнула верёд, в темноту, словно растворяясь в чёрной дыре.
«Возможно, вампиры не убили меня из-за аромата… этих волшебных духов?» – внезапно промелькнуло в голове. И тут же холодный ужас ножом вонзился в сердце – ведь запах мог давно уже выветриться! Столько времени прошло…
Быстро сняв крышечку, она снова надушилась, ощущая великолепный, какой-то неземной аромат, холодный и сладкий, пронзающий лёгкие, как острый нож. Словно она дышала ледяным холодом, приправленным запахом весенних цветов.
Коридор, едва освещённый факелами, закончился. Широко распахнутые деревянные двери напоминали ловушку, раскрытый зев голодной пасти, но Марина всё равно вошла в огромную залу.
Тени и полутьма, из источников света только свечи в громадных золотых подсвечниках на столах и слабое освещение камина. Средневековая, готическая атмосфера какого-нибудь фильма ужасов. И вампиры – много вампиров.
Марина ощутила такой сильный ужас, что у неё чуть не встали дыбом волосы, а сердце едва не остановилось.
Они показались ей нереально прекрасными – словно падшие ангелы, и какие-то… жутко нечеловеческие. Белоснежная кожа, пронзительные взгляды блестящих глаз. И одеты в нечто похожее на рясы или греческие туники.
Молчание, тяжёлое и жуткое, словно в склепе.
На неё волнами накатывает сонливость, она понимает, что это – вампирские чары.
Спать, так хочется спать. Отдохнуть. Неужели она не заслужила отдыха?
Девушка понимала, что ей нужно разбить флакон, но оцепенением охватило всё её тело. Ног она почти совсем не чувствовала, руки постепенно тоже становились ватными. Она понимала, что не сможет швырнуть флакон об каменные плиты пола… и просто разжала пальцы. С трудом, будто разгибала толстую проволку.
В голове мелькнула страшная мысль, что флакон может и не разбиться, она ведь роняла его на асфальт, когда перемещалась в этот безумный мир!
Но… флакон разлетелся на множество красный осколков.
На полу появился шар яркого солнечного света, словно шаровая молния во время грозы. Он начал разрастаться – Марина видела ужас и боль на лицах вампиров, и понимала, что вскоре свет уничтожит их всех.
И… неожиданно для самой себя упала всем телом на осколки.
Погасив собой свет.
Тепло разлилось по телу, превращаясь в нестерпимый жар, поглощая её, убивая.
Нестерпимая боль от ожога. Марина громко закричала от дикой боли.
… И ощутила, как чьи-то крепкие руки поднимают её с пола.
Пришло осознание иной реальности – она, в дорогом вечернем платье, лежит на осколках разбитого флакона, впивающихся в тело. Её поднимает какой-то мужчина. А растерянная девушка-консультант с ужасом смотрит, как ползут по стройному телу струйки крови.
– С вами всё в порядке? – с тревогой спрашивает седобородый мужчина в деловом костюме, бережно поддерживая её за плечи, а второй осторожно вынимая осколки из её тела. – Как этот флакон мог разбиться? Ведь обычно такого не может произойти! Стекло достаточно прочное… – растерянно бормотал он.
Марина резко оттолкнула его, как только почувствовала, что может держаться на ногах. Девушка решительным шагом подошла к девушке за стойкой, чьи глаза стали вдвое больше и светились безумием.
– Дайте мне ещё один. Я могу попробовать другой аромат? – только сейчас Марина заметила, что кроме красных флаконов на стойке стоят и флаконы других цветов. – Я хочу вон тот, синий.
– С вас ещё не достаточно? – каким-то чужим, озлобленным, нечеловеческим голосом спросила девушка, словно на миг приподнимая маску растерянной дурочки-продавщицы, глупенькой блондиночки с длинными ногами. – Может, хватит?
– Нет, не хватит. Дайте мне синий флакон! Немедленно! Иначе пожалуюсь вашему начальству – ведь я пострадала из-за ваших духов! – с нажимом потребовала Марина, настойчиво протягивая руку. – Я хочу! Дай мне!
Пожав плечами, девушка в деловом костюмчике снова надела маску холодного равнодушия и протянула ей с полки синий флакон.
Марина сняла крышку и быстро разбрызгала жидкость на шею и почти обнажённую грудь – разорванное декольте никуда не делось, как и рваный низ.
И снова ощущение нереального полёта…
Она на миг закрыла глаза светлыми ресницами, а когда открыла их – перед ней появился густой, даже дремучий, лес. А на заднем фоне – серый замок.
«Опять замок! Какое-то пугающее однообразие», – подумалось Марине. Несмотря на то, что она уже была готова к переносу в неведомые края, девушка всё равно впала в шок и ступор.
***
Узкая дорожка привела её к обширному замку, который казался ужасающе древним. Широко распахнутые ворота позволили ей войти во внутренний двор. Она ещё до того, как вошла, услышала лязг железа. И увидела, как высокие, одетые в белое, мужчины, сражаются между собой на мечах. Мечи казались такими тяжёлыми, что Марина невольно содрогнулась, представ себе, как пытается поднять хотя бы один из них.
Девушка невольно загляделась на рыцарей: высокие, плечистые, мускулистые, с лицами, которые казались ей прекрасными, хотя и не все были идеальными, скорее – одухотворёнными.
Они её демонстративно не замечали, так что девушка прошла мимо и вошла в зал.
Колонны, какая-то сонная серая полутьма. Гобелены, картины, огромный камин. Всё казалось мёртвым, словно в замке Спящей красавицы.
Усевшись на ковёр возле догорающих в камине дров, девушка дождалась возвращения рыцарей. Но они снова сделали вид, что не замечают её, прошли по лестнице на верхние этажи. Разозлённая, Марина направилась вслед за ними.
Трапезная – рыцари сели за стол, где их ожидали вкусные яства. Девушка, недолго думаю, завладела одним из стульев и тарелкой, попутно заполнив её вкуснятиной из разных блюд.
Снова никакой реакции. Они даже не говорили между собой.
Марина ощутила тоску и скуку.
«И чего меня понесло в другие миры, если там так неинтересно?»
… Весь день девушка ходила за рыцарями по пятам, кроме, разумеется, уборной – эта сторона мужской жизни её никогда не интересовала! Целый день они игнорировали девушку, хотя иногда задевали её своими плащами.
Вечером, совершенно обнаглев, девушка выбрала самого симпатичного рыцаря – блондин с голубыми глазами – и улеглась с ним в постель, предварительно воспользовавшись ванной. В шкафу она обнаружила чистую, очень длинную рубашку – и переоделась. Рубашка достигала щиколоток. По мнению Марина, она выглядела умопомрачительно сексуально, но… прекрасный рыцарь её прелестей не оценил.
В голову девушки пришла шаловливая мысль попытаться возбудить мужчину, лежащего с ней рядом, но она решила, что это уже будет перебор. В конце концов, это она – красавица, за которой должны бегать мужчины, а не наоборот!
– Ты должна уйти, – неожиданно услышала она, уже засыпая.
– Что? – девушка подскочила и уставилась в широко распахнутые голубые глаза.
Свет камина внезапно стал ярче – на столе появился подсвечник с тремя свечками. Этого света оказалось достаточно, чтобы она видела выражение его лица.
– Или мы тебя убьем, – спокойно продолжил мужчина.
– За что, интересно? – обиделась Марина, в глубине душе радуясь началу хоть какого-нибудь диалога.
– Мы не должны общаться со смертными, – пояснил рыцарь. – Особенно – поддаваться плотским страстям. Иначе наш прекрасный замок и вечный лес исчезнут, и мы погибнем. А так… мы будет жить вечно.
– И каждый день будет похож на предыдущий, – пробормотала в ответ Марина, отвернувшись от него. – Никаких эмоций, никаких чувств. Зачем всё это? Такая ужасная тоска!
– Мы – Рыцари света. Мы заслужили покой. Когда-то произошла битва со Злом, которую мы выиграли. Это было очень давно – я почти и не помню эту ужасную битву. И нам даровали покой. Только мы не должны поддаваться искушению.
– Понятно, – с вздохом пробормотала девушка, вставая. – Я ухожу. Я уже ушла! – С этими словами Марина побрела в ванную, где снова переоделась в давно надоевшее ей вечернее платье и украшения.
Затем тоскливо побрела к выходу.
***
Выйдя из замка, Марина открыла заветную бутылочку и направила на себя синий флакон.
Тонкий аромат окутал её – и она снова очутилась на выставке.
Только в помещении царила тьма, и людей уже не было. Выставка была закрыта. На мгновение сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью, когда взгляд девушки упал на разноцветные бутылочки разноцветных духов, подсвеченные одинокой лампочкой на потолке. Её блеклого света было достаточно, чтобы заставить флаконы мерцать, словно драгоценные камни.
Словно зачарованная, Марина приблизилась. Девушки-консультантки уже не было, но она знала, что нужно делать.
Подойдя, поставила початый синий флакон на полку и застыла с протянутой рукой, раздумывая, какой цвет выбрать.
«Если б я ещё знала, что означает каждый цвет!» – с тоской подумала она, и схватила первый попавшийся, зелёный флакон.
Прикрыла глаза ресницами, разбрызгивая новый, утончённый аромат, наслаждаясь им.
Открыв глаза, увидела, что оказалась в каком-то странном помещении.
Ярко освещённый – только источник света оставался невидимым – коридор.
«Кажется, это тоже замок. Только изнутри».
Марина начала медленно двигаться по коридору. Здесь ничего не было, кроме картин, даже дверей.
Приглядевшись к картинам, девушка осознала, в чём их странность: там не было людей или вообще живых персонажей. От этого картины казались какими-то пустыми.
Девушка подошла почти вплотную к одной из картин, висевших на уровне её груди: старинная комната с камином, плетённым креслом-качалкой и окном, выходящим в ночь, с лёгкими синими шторами.
Марина невольно коснулась картины ладонью, провела по ней…
И тот час же очутилась В НЕЙ.
От камина исходило тепло, а из окошка дул лёгкий ветерок. Марина устало упала на кресло-каталку, бездумно уставившись на огонь в камине.
«Я снова очутилась в клетке. Потому что я всегда была в клетке. Свободы не существует, это миф. Всем мы – детки-в-клетке».
Марина задумчиво качалась в кресле, вглядываясь в полутьму комнаты: мебель тёмного дерева, круглые часы на стене с жёлтыми стрелками.
Тряхнув головой, девушка сжала в пальцах зелёный флакон и разбрызгала духи на свою шею и грудь, отчаянно надеюсь, что не окажется вечной пленницей страшной картины.
… И флакон не подвёл – она снова очутилась на выставке. Только стенда с духами больше не было. Шваркнув зелёный флакон об пол, девушка кинулась бежать из зала.
Охранник уставился на неё дикими глазами, но не успел ничего сказать, как она вихрем кинулась к двери, повернула ключ в замочной скважине – и очутилась на улице.
На свободе.
Глубже вдыхая запах зимы, девушка пешком отправилась домой в лёгком вечернем платье.
… Увидев её в дверях, Богдан широко распахнул глаза и открыл рот. Затем без слов обхватил за талию и потащил в ванную, где засунул под тёплый душ.
– Дорогой, я очень тебя люблю, но если ты ещё раз разбудишь меня рано утром, чтобы потащить в лёгком платьице в холод на какое-то идиотское мероприятие – я тебя в окно выкину! – сообщила она парню.
Губы Богдана дрожали, наверное, она выглядела уж очень жалко:
– Ты, наверное, замёрзла. Ты ведь шла домой пешком, да?
– Теперь ты понял, что я – живой человек, а не фарфоровая кукла, которая не чувствует ни жары, ни холода? Какой прогресс! – фыркнула девушка.
Она прошла мимо него и с наслаждением упала на кровать, закутавшись в тёплое одеяло.
Марина понимала, что Богдан – не худший вид клетки, но также осознала и то, что больше не позволит ему над ней издеваться. И, если он позволит себе ещё какую-нибудь выходку, то… пожалеет, что родился на свет. И забудет, как его зовут.
Нина Дьяченко
Зачем ты сделал это со мной? (Нина Дьяченко)
Этот проклятый замок вызывает дрожь ужаса даже у меня, вампира. Что же должен ощущать ты, Светлый? Мне интересно было бы поникнуть сквозь маску безмятежности – твоё почти детское лицо с тонкими, красивыми чертами. Правда, ты время от времени поправляешь густые светлые волосы, но я не знаю, давняя ли это привычка или сегодняшняя нервозность. Хрупкий, кажущимся лёгким, как пушинка, подхваченная ветром – явный потомок эльфов, но без их ненавистного мне сияния, которое заметно больше в ночи, но даже и днём может вызывать резь в глазах у вампиров и другой нечисти.
Да, я – нечисть. Отголосок тьмы, про которую и сам мало что знаю. Хотя это мне не мешает величать себя Тёмным.
Ещё недавно мы бы, скорей всего, сражались до смерти, если б случайно встретились. По крайней мере, постарались бы избежать прямого контакта и поводов для битвы.
А сейчас… Чернила на магическом контракте между нашими Повелителями едва просохли, а мы уже сотрудничаем. Ищем в проклятом, давно заброшенном замке, когда-то служащим для самых тёмных магических, кровавых ритуалов, – некий амулет, способный активизироваться и разнести весь этот мир на мелкую пыль.
Иногда мне кажется, что это не такая уж плохая идея.
В любом случае, сотрудничество Света и Тьмы кажется мне явным безумием. Слишком уж мы разные. Точнее – диаметрально противоположные. И, что самое ужасное – каждый из нас считает себя правым. Единственным хранителем зерна истины.
Лично я сам удивился, когда Тёмный повелитель приказал мне исполнить эту миссию вместе со Светлым, которого изберут свои. Я, конечно, очень силён, но никогда не был дипломатом. Никогда не потворствовал Светлым. И всё же… кажется, ОН был уверен, что я умею держать себя в руках и во имя Высших целей сдержусь – и не перекушу горло белокурому юноше, который так спокойно, с такой милой безмятежностью следует рядом со мной.
Я чувствую его запах, который кружит голову. Потомки эльфов пахнут цветами – сами эльфы – словно грозовое небо, готовое вонзить в земную твердь молнии. А также чистотой золотых колосьев вызревающего хлеба.
Жажда во мне растёт, становится пугающей, почти безумием, наваждением.
И возрастает от взглядов прозрачных серо-голубых, как ручей, глаз; при каждом движении, грациозном и уверенном.
Впрочем, Светлый силён – полагаю, что его отец – очень сильный маг, а мать – эльфийка. Сосредоточие силы, до нужного момента спрятанной под невинным обликом.
И, словно для большего контраста, мы одеты в свои цвета: он – в светлые, а я – в тёмные. К тому же – я брюнет с кожей, белизне которой могли бы позавидовать даже эльфы – если б не считали её отвратительной, как первый признак отсутствия света и жизни. Кажется, эльфы видят ауру – оболочку души – и для них она раскрашены в разные цвета. Наверное, и моя душа чёрная. В лучшем случае – тёмно-серая.
Я – ничто, я – тень. Но тень с острыми клыками, быстрыми движениями хищника и почти полной неуязвимостью. И жаждой.
Мы идём полутёмными коридорами, которые освещаются лишь светом факела в руках белокурого паренька, да проломами в стенах, которые поджидают в самых неожиданных местах: в полу, на потолке, в углах.
А я всё пытаюсь понять, за какие заслуги выбрали этого паренька? Что в нём такого особенного, кроме происхождения?
И знает ли он, что мы идём на смерть?
Ведь защита той комнаты, которая сберегает артефакт, как стены зачарованной шкатулки, – активизируется, как только мы войдём. Войти мы сможем, выйти – нет.
Скорее всего, что замок обрушится нам на голову, мстя за вторжение.
Я никогда не стремился жертвовать собой, даже ради Тьмы (будь она трижды проклята!), но приказы Повелителя не обсуждаются. Иначе он бы сам убил меня – и я бы подыхал долго, мечтая о смерти. О, подвалы повелителя внушают ужас даже Светлым, не говоря уже о нас, его слугах, или, вернее, рабах.
Интересно, чем пригрозили этому мальчику, которому на вид едва ли больше семнадцати. Любопытно, у него есть невеста? Он влюблён? Ему есть, кого терять?
Лично я одинок – кажется, с момента моего второго рождения. Тёмные не могут любить – я с этим смирился, но поддерживать отношения, основанные только на похоти и лжи не хотел. Наверное, это была моя слабость, но меня за неё не наказывали. Повелителю было плевать на личную жизнь рабов.
Вампиры не могут зачать ребёнка, поэтому в качестве «производителей» совершенно бесполезны. Так что величина тёмного войска в любом случае не на моей совести. Если б она у меня была, эта совесть.
В момент трансформации я прошёл через такие страдания, что возненавидел всех и вся. И местечка в душе для других чувств не осталось. Только память о жуткой и долгой боли – и ненависть.
– Эйр, кажется, мы уже пришли, – тихий голос развеял мои мысли. Оно и правильно – мы пришли дело делать, а не поддаваться слабостям.
И всё-таки – ему страшно? Он боится боли, как всегда боялся её я? Вампиром меня сделали насильно, по приказу Повелителя, который лично отбирал своих «летающих слуг», одних из самых сильных воинов.
У меня никогда не спрашивали разрешения, прежде чем вдребезги разрушить мою жизнь, разбить сердце. Мне никогда не разрешали стать таким, как я хотел.
Не человек, и даже не существо, а лишь пустота.
Тогда почему мне так страшно?
Неужели воспоминания о той, давней боли, снова делают меня живым? Пусть и отчаянно слабым.
Чёрная дверь на фоне серой стены. Факел чуть-чуть подрагивает в его руке. А, значит, всё-таки страшно!
Пытаюсь ощутить злорадство, но могу лишь сочувствовать. Я кладу ледяную (я это знаю) руку на плечо парня и слегка сжимаю.
Я догадываюсь, насколько неприятно для него это прикосновенье: для Светлых касания Тёмных, тем более, вампиров (хуже лишь сам Повелитель), – почти мученье. По крайней мере, моральное.
Но он подбадривающе мне улыбается, а его глаза сияют.
– Мы уже пришли!
Очень мило. Радоваться своей смерти! Неужели ему некого терять?
Даже я, убеждённый мизантроп, с чёрной, источённой душой, боюсь смерти. А он… улыбается. Словно девица на свидании.
– Я рад, Лив, – прохладно отвечаю я.
Чёрная дверь. Путь к нашей гибели. Мы одновременно кладём на неё ладони. Он произносит свои чары, я свои.
Дверь неохотно, медленно, но открывается, впуская нас. И, конечно же, закрываясь за нами. Запечатывая – наглухо.
Артефакт лежал на каменном столе, который словно рос из середины пола. Он похож на драгоценный серебряный медальон со странными рисунками и древними письменами.
Больше ничего в комнате не было. А, да – ещё крохотное окошко, закрытое толстыми прутьями решётки.
Мы снова объединяем свою магию – для этого нам приходиться взяться за руки (мне прикосновенье тёплой ладони приятно, ему, я думаю, нет), – из наших пальцев струиться свет: тёмно-золотой смешивается с серебристо-синим.
И артефакт мало-помалу начинает плавиться, пока не растекается бесформенной лужицей, потеряв свои магические достоинства.
– Всё, – выдыхает Лив. В его голосе утомлённость и что-то ещё, чего я не могу классифицировать. В сиянии глаз переплетены нити усталости и безумного торжества. – Мы сделали это.
Я устало киваю и опускаюсь на пол, съезжая спиной по стене. Конечно, я испачкал свой самый лучший чёрный плащ с серой подкладкой, но мне плевать. В конце концов, какая разница, как будет выглядеть мой саван?
Второй раз я умру навсегда. Так говорят. Я лично ещё не проверял, но и не тянет. Но выхода нет. Я чувствую, как комнату оплетают мощнейшие охранные заклятья. Странно, что они не действовали до того, как мы уничтожили сердце этого странного замка. Хотя, возможно, бывший хозяин, чёрный маг, был безумен. Быть может, артефакт – это лишь приманка. И ему просто нравилась сама идея похоронить кого-то заживо.
А тут – такая радость: сразу два. Тёмный и Светлый. На все вкусы, как говорят. Надеюсь, на том свете ему нравится эта комедия абсурда.
– Нам конец, – тихо говорю я, только для того, чтобы выговориться. Я уверен, что он и так это знает. Не дурак, хоть и мальчишка, да и очень силён. Чувствует охранные заклятья не хуже меня. Возможно, даже видит их цвет. Хотя вряд ли его это развеселит перед смертью.
– Нет, – его голос твёрд. Я поднимаю голову и встречаюсь с таким чистым и безумно ярким взглядом. Мне хочется отвернуться, потому что в этот миг его глаза – словно ярчайшее сияние солнца или взгляд чистокровных древних эльфов. – Это мне конец. А ты будешь жить, – он улыбается, словно сама мысль о моей дальнейшей жизни его радует. О возможности того, что я могу выжить.
Я качаю головой: – Я тоже не смогу выбраться отсюда. Я знаю, что у вас слишком гипертрофирована совесть… Можешь не переживать – я знал, что иду на смерть.
– И ты хотел этого? Погибнуть ради будущего этого мира? – его глаза, кажется, скоро прожгут во мне дыры.
– Конечно, нет, – я хмыкнул. – Мне плевать на этот мир, просто наказание Повелителя было бы намного ужасней. А из двух зол надо выбирать меньшее, – я пожал плечами.
– Тогда я тебя спасу. Иначе это будет несправедливо. Слушай – я знаю, что вампиры могут превращаться в туман…
– Да, – перервал я его, – но для этого нужно слишком много энергии и сил. А я и так потратил почти все свои силы на эту дрянь, – я кивнул на серебристую лужицу. – Так что, спасибо за участие, но я умру вместе с тобой. А жизнь вообще несправедливая штука, если ты ещё не заметил. Внемли! Я даю тебе последний урок мудрости перед смертью! – язвил я, чувствуя прилив ужаса. Самый жуткий страх вампира – оказаться погребённым заживо. Ведь вампиры даже в могилах могут жить долго-долго. Это было одним из любимых наказаний Повелителя, хотя лидировали всё же подвалы. Ему нравилось мучить и умерщвлять непокорных и провинившихся собственноручно. Он был гурманом.
– Я позволю тебе укусить меня, – я и сам не заметил, как мальчишка оказался так близко, почти вплотную. Наши взгляды встретились. И я вновь ощутил приступ жажды. – Я не буду сопротивляться. Ты убьёшь меня – и у тебя появится достаточно сил, чтобы выбраться.
Он пожал плечами: – Ты сократишь мои мучения… и обретёшь свободу.
Обхватив мою шею рукой, он направил меня к беззащитному горлу, откидывая голову. Он даже убрал прядь волос за ухо, чтобы мне было легче…
***
… Я снова стою перед замком, как в начале нашего пути. Только теперь я один.
Вообще-то мне давно пора уходить – Повелитель не любит ждать, а сейчас ему не терпится узнать результат нашей работы. Правда, он и не ожидает, что я вернусь, так что пусть подождёт.
Я стою, задрав голову, и смотрю, не открываясь, на маленькое окошко, через которое я совсем недавно выбрался, вылетел лёгким туманным облаком.
Затем, уже опустившись на землю, обрёл физическую форму.
Мне было так… больно. Только на этот раз болело не тело, а истерзанная до крови душа, словно с ней наигрались резвые котята, впиваясь когтями и зубами.
Я не мог понять, зачем он это сделал. Я бы, скорее всего, его б не спас, даже если б была возможность. Хотя, если б была вероятность спастись нам обоим… Но, умирать, зная, что ты спасаешь врага… Этого я не мог понять. С каждым глотком его светлой крови я чувствовал радость мальчишки, безумное счастье оттого, что он сделал всё правильно: уничтожил артефакт, спас меня.
Да, меня пару раз спасали в битвах Тёмные, но, безразлично, с презрением, лишь потому, что я тоже член их клана. Только лишь затем, что я – ценная вещь, сильный воин и могу пригодиться в следующих стычках.
Наконец, я заставил себя уйти. Иначе – я чувствовал – вот-вот заплачу.
Я рыдал тогда, когда меня отрывали от матери, чтобы притащить в Тёмный замок – служить Повелителю.
Я плакал от бессильной злобы и боли, когда меня превращали.
Я никогда не плакал о ком-то.
Я думал – я надеялся – что моя душа покинула тело, когда я стал вампиром.
Я медленно шёл, и поклялся себе, что постараюсь возненавидеть юного фанатика, который снова заставил мою душу истекать кровью.
Это ведь так больно – жить и чувствовать.
Зачем ты сделал это со мной?
Нина Дьяченко
Бесплатная выпивка за чужую боль (Нина Дьяченко)
Старик Джо Калленс был завсегдатаем бара «У дороги». Все посетители давно его знали – конечно же, имеется в виду такие же завсегдатаи, любители протирать задницей высокие сидения с кожаной обивкой возле стойки или деревянные стульчики за круглыми столами.
В общем-то, он ничего не продавал и не покупал, не оказывал услуг, не рекламировал товары и своих знакомых, не сводил парочки, а также не играл на деньги – в любые игры – и не заказывал музыку, швыряя монетки в допотопный аппарат. Как бы и не существовал в этом мирке, одновременно тесном и бесконечном, являлся худой тенью в полутьме и едва замечаемый барменом. Собственно, Майкл, бывший боксёр со здоровенными кулачищами, иногда демонстрирующий талант вышибалы, просто притерпелся к нему, как некоторые привыкают к тараканам и крысам в своём доме.
Собственно говоря, Джо был примечателен тем, что, не являясь пьяницей, каждый вечер цедил одну рюмку или стопку – как повезёт. И, да, он никогда не платил за выпивку.
Так как Майкл никогда не видел его денег, а старик Джо совершенно не был агрессивным и никогда не бузил, не устраивал драк и не участвовал в них, всегда ухитряясь лавировать в толпе так, чтобы его никто не замечал, тем более те, в ком кипит кровь, и кто очень хочет подраться, а также вовремя умел исчезать, то бармен мало обращал на него внимание, хотя и всегда отмечал его появление.
Иногда даже разговаривал с ним, то есть, бросал пару фраз – что ж, люди разговаривают даже со своими морскими свинками, когда больше не с кем, не так ли?
И в этот хмурый осенний вечер, Майкл кивнул ему, как старому знакомому.
– Выпивка когда-нибудь тебя погубит, старик, – равнодушно заметил он. – Ты же сам говорил, что врач тебе запретил.
– А что, существуют люди, которым врачи разрешают регулярно пить? – усмехнулся тот бледной усмешкой, осторожно усаживаясь на круглый стул. – К тому же, ты ничего не понимаешь, Майкл, тут дело не в выпивке, а в общении! Мне наливают, я пью, и слушаю чьи-то истории.
– Сочувствую, дурацкое хобби, – пожал плечами Майкл. – Хотя одиноким пенсионерам вроде тебя необходимо чем-то заниматься, чтобы не спятить окончательно. Да и живёшь ты у чёрта на рогах, вдали от нормального жилища. Странный ты тип.
– Какой уж родился, – развел тот руками, проказливо улыбаясь. – И, так как моя матушка умерла ещё лет тридцать назад, а отец так вообще непонятно куда сгинул сразу после того, как её обрюхатил, то претензии к моим родителям, понимаешь, уже поздно выставлять.
Бармен моргнул, когда увидел прямо перед барной стойкой высокого, уже явно немолодого, но практически без единой морщинки, хорошо одетого мужчину. Майкл ощутил настоящий шок, так как он ВСЕГДА замечал новых посетителей, а тут… Он даже не услышал, как дверь скрипнула, а она скрипит, дай боже!
