Текст книги "Уэс и Торен (ЛП)"

Автор книги: Д. М. Колэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

  – Нет, – ответил я. – Не могу поверить, что пришлось ждать целую неделю, прежде чем смогу тебя поцеловать.

  – Знаю. Эта неделя выдалась долгой. К счастью, были другие вещи, которые мы могли делать, – добавил Уэсли с ухмылкой, и я снова его поцеловал.

  – Ну, теперь к ним добавилось еще и кое-что другое. И я умираю, как хочу это попробовать, – признался я и показал ему язык.

Глава 35

  – Мне правда обязательно идти? – спросил Уэсли, скрещивая руки на груди и безнадежно вздыхая.

  – Ну перестань, это всего лишь на пару часов. И закончится раньше, чем ты успеешь заметить, – сказал я, надевая пару черных носков. – Вы с родителями не виделись с момента переезда, и сейчас сможете наконец хорошенько поговорить.

  – Уверяю тебя, из этого не получится ничего хорошего. Они начнут цепляться, как и всегда.

  – Но ты не можешь знать этого наверняка, – попробовал переубедить я Уэсли и получил от него скептический взгляд прищуренных глаз. – Твой брат тоже там будет, а вы не виделись с выпускного, – добавил я, осторожно меняя направление разговора. – Неужели тебе совсем не интересно, о чем таком важном он собирается вам объявить?

  Я сделал все возможное и невозможное, чтобы уговорить Уэсли сходить домой на День благодарения. К счастью, в прошлый понедельник позвонил Скотт и сообщил, что собирается провести праздничные дни дома и что у него есть какая-то важная новость, но он не скажет ни слова, если Уэсли не появится на праздничном ужине. После настойчивых уговоров тот в конце концов уступил, но до последнего момента пытался пойти на попятный.

  Я встал с кровати и посмотрел на Уэсли с многозначительной усмешкой.

  – Если ты пойдешь, у меня появится повод тебя вознаградить, – как бы между прочим сказал я, подходя к нему и скользя кончиком пальца по его щеке вниз, к губам. И вот его нежелание дало слабину, но он все еще колебался. – И я постараюсь найти этому хорошее применение, – пообещал я, высовывая язык.

  Уэсли вздохнул и, поцеловав меня, пожаловался:

  – Так не честно: ты не можешь использовать секс в качестве способа давления.

  – Конечно могу, потому что ты ужасно упрямый. И сексуально озабоченный.

  – А ты...

  – Да, но я могу протянуть дольше чем ты, – быстро нашелся я, легко касаясь его губ.

  Обняв меня за талию, Уэсли ухмыльнулся.

  – Как насчет небольшого поощрения? – спросил он, снова наклоняясь.

  – Эй, мы не можем заниматься этим сейчас, – возразил я, отстраняясь. – Нам уже пора. Я сказал маме, что буду в два.

  Подбросив меня до дома, Уэсли ненадолго поднялся, чтобы поздороваться с мамой и Алисией, прежде чем отправиться к своим родителям. Поцеловав его на прощание и пожелав удачи, я подошел к окну, чтобы проводить взглядом отъезжающую машину. Внутри меня росло странное чувство, заставляющее нервничать, но все-таки я продолжал надеяться на лучшее.

  Маленькая индейка уже запекалась в духовке. Натянув передник, я сделал картофельную запеканку с зелеными бобами. И в скором времени еда была готова. После ужина мы сидели за кухонным столом и обсуждали Рождественские списки пожеланий.

  Шесть лет назад День благодарения был для нашей семьи большим событием: мы собирались все вместе дома, украшали стол тканевыми салфетками и зажигали свечи. Отец, разделывая большую индейку, непременно оставлял для нас с сестрой вилочковую косточку, чтобы позже, загадывая желание, мы могли ее разломать. После ужина дядя Стив, тетя Кэролин, дядя Джек и дедушка устраивались перед телевизором и проводили возле него весь вечер, словно приклеенные, наблюдая за игрой в футбол; а мама с бабушкой и тетей Робин обычно оставались на кухне, пока папа развлекал всех детей. Сейчас эти воспоминания казались мне невероятно далекими, вызывая более чем странное чувство, словно все это происходило не со мной, а в каком-то давно просмотренном фильме.

  Убрав со стола, мы уселись на диван и включили фильм – наша новая традиция за последние шесть лет. Когда он закончился, мама приготовила шоколадный пудинг, и мы поставили новую кассету.

  Около восьми зазвонил телефон, и Алисия бросилась отвечать. Я знал, что звонит отец: он звонил каждый праздник, чтобы узнать, как у нас дела. Казалось, эти звонки носили вынужденный характер, как будто таким образом он мог хотя бы отчасти компенсировать нам свое отсутствие. И все же папа казался искренне заинтересованным в том, что случилось у каждого из нас с момента последнего разговора. Горьковато-сладкое чувство. Одна часть меня простила его, но другая до сих пор ненавидела за то, что он разбил маме сердце.

  – С Днем благодарения! Я тоже тебя люблю. Здесь Тор, – попрощалась Алисия спустя несколько минут и передала трубку мне.

  Я сделал глубокий вдох и улыбнулся так, чтобы мой голос звучал как можно беззаботнее.

  – Привет, пап. С Днем благодарения.

  – Привет, Торен! С Днем благодарения! Как ты?

  – Отлично. Как дела у тебя? – спросил я, представляя отца – таким, каким запомнил его в возрасте двенадцати лет. Спустя шесть лет я вытянулся и стал почти таким же высоким как и он, но в памяти отец по-прежнему возвышался надо мной. Я хорошо запомнил его крепкие руки и темные волосы. На последних фотографиях они немного поседели, и отец прибавил в весе. Но в моих воспоминаниях он всегда оставался молодым. Наверное, я всегда буду помнить его глазами двенадцатилетнего мальчика.

  – Хорошо. Как тебе в колледже?

  – Мне там нравится. Нравятся все предметы, кроме математики. А еще нам достались хорошие преподаватели, и уже одно это делает учебу в колледже лучше, чем в школе, – рассказывал я, глядя в телевизор. В моей памяти голос отца звучал глубже. – Ах да, спасибо за чек к окончанию школы, – добавил я, хотя отправлял ему благодарственную открытку, в которую мама заставила меня вложить свою фотографию.

  – Ты это заслужил. Я очень тобой горжусь, Toр. Ты уже думал о том, чтобы присоединиться к какому-нибудь клубу? Знаешь, во времена учебы мы с мамой оба работали в местной газете. И в этом было столько удовольствия! Ты можешь...

  – Мама сказала то же самое, – ответил я со смехом. Им действительно должно было быть весело вместе в колледже. Затем я вспомнил о предложении мамы вступить в гей-клуб и покраснел.

  – Это были хорошие времена, – сказал папа. – Но необязательно браться за газету, ведь есть еще клуб истории и много других занятий.

  – Да, я запишусь куда-нибудь в следующем семестре.

  – Хорошо. Не упускай такую возможность – тебе понравится. Да, я слышал, что ты устроился на работу, только не знаю, куда.

  – В местный универмаг.

  – В наш универмаг? О, я обожаю это место! У них столько великолепных вин! – с энтузиазмом воскликнул папа, после чего повисла смущенная пауза. – Хм, ну, через пару лет ты поймешь, что я имею в виду, – попробовал оправдаться он с неловким смехом.

  – Мне тоже там нравится.

  – Как насчет девушек? Уже нашел себе подружку? – продолжил расспросы отец, заговорщицки понизив голос. Хотел ли он этим дать понять, что, несмотря на ориентацию, ему это интересно? Я почти ждал, что в конце вопроса он добавит "спорт" или "чемпионат".

  – Нет, – ответил я тихо, разглядывая пол под ногами и чувствуя, как вспыхивают щеки. Папа всю жизнь принадлежал к спортивному типу мужчин, тем не менее ему были свойственны некоторые женоподобные качества, над которыми он обычно сам и шутил. Старался ли он таким образом прикрыть "эту свою сторону" ото всех, в том числе и от себя самого, или просто пытался скрыть ее от меня?

  – Я так рад поговорить с тобой. Продолжай в том же духе и не забудь узнать больше о клубе истории, ладно? – спросил отец, сворачивая разговор. – С Днем благодарения еще раз, Toр. Я люблю тебя.

  – С Днем благодарения. Я... тоже тебя люблю.

  Я передал телефон маме. Взяв трубку, она закинула ноги на столик, напоминая подростка. Алисия улыбнулась и села рядом со мной на диван.

  – Когда ты собираешься ему сказать?

  – Не знаю. Когда настанет подходящий момент, – ответил я, пожимая плечами, и положил подбородок на ладонь. Я уже думал об этом, зная наверняка, что отец бы принял наши с Уэсли отношения. И уж точно не стал бы читать мне нотации. Но что-то мешало мне во всем признаться.

  – Тебе нужно сказать ему! – настаивала Алисия, выразительно округлив глаза. – Папа будет тобой гордиться.

  Я молча еще раз пожал плечами.

  Когда-нибудь я обязательно расскажу ему. Просто пока не знаю, когда.

  На часах был девятый час, когда Алисия высадила меня у нашего подъезда. С каждой новой минутой я все больше нервничал перед встречей с Уэсли. С одной стороны у меня все еще оставалась надежда, что его день прошел хорошо, но с другой – беспокойное чувство так никуда и не ушло.

  Я неловко вставил ключ в замок, нагруженный двумя пакетами с едой. И, открыв дверь, толкнул ее бедром, широко распахивая.

  – Хэй, я дома! И принес еду! – прокричал я, но в ответ в приглушенно освещенной квартире не раздалось ни звука. – Эй? Ты здесь? – позвал я снова, опуская пакеты на кухонный стол, и выглянул в гостиную: Уэсли сидел в своем кресле, на подлокотнике стояла открытая банка с пивом. – Привет, чем занимаешься? – тихо спросил я, останавливаясь напротив него и упираясь руками в бедра.

  – Ничем, – отозвался Уэсли, передернув плечами. Тихо работающий телевизор окрашивал его лицо в бледные тона, рядом на журнальном столике собралось шесть пустых банок. Наконец Уэсли посмотрел на меня. – Как прошел ужин? – спросил он, опять переводя взгляд на экран и делая большой глоток.

  – Хорошо. – Я подошел ближе. – А твой? Что сказал Скотт? – спросил я, хотя у самого все внутри ныло, стянутое плотным узлом, а в груди давило, как будто на нее опустили камень. Я отчаянно пытался звучать оптимистично, но уже знал, что плохое предчувствие, преследовавшее меня весь день, сбылось. И оттого чувствовал себя хуже некуда, как будто я сам, своими руками, отправил Уэсли в клетку со львами, глупо надеясь, что он выйдет оттуда невредимым. Но мне так хотелось верить...

  – Он женится.

  – Правда? Но это же здорово! – воскликнул я, хлопнув в ладоши. – Он собирается...

  – Нас не пригласили, – перебил Уэсли и сделал еще один большой глоток.

  Улыбка застыла на моих губах. Я непонимающе уставился на него.

  – Что? Но почему? Что это значит?

  Опустошив банку, Уэсли отбросил ее к остальным и, опустив взгляд, пожал плечами. Но через мгновение его глаза сузились, а челюсти плотно сжались.

  – Мои родители не хотят, чтобы мы превратили свадьбу Скотта в "посмешище".

  Я продолжал глупо пялиться на Уэсли, не уверенный в том, что не ослышался.

  – Что? Но... как?

  – Мой отец... мой гребаный папочка... он услышал наш разговор с братом. Скотт говорил, что надеется, что ты найдешь время, свободное от учебы, чтобы приехать на свадьбу; отец услышал и начал кричать... орать как сумасшедший. При всех, не стесняясь в выражениях. И каждая его фраза начиналась словами "педик" то и "педик" это, поэтому я просто послал его к черту и ушел, – подытожил Уэсли, сжимая руки в кулаки.

  – Уэсли, – тихо позвал я, придвигаясь почти вплотную. Он сидел, хмуря брови и опустив глаза на свои колени, затем вдруг резко покачал головой.

  – К черту. С меня довольно. Мои придурочные родители... Я не пойду. Пошли они... Мне уже плевать, – выдохнул он, придерживая голову рукой и закрывая глаза.

  Мои глаза наполнились слезами. Я опустился на колени, обхватывая его голову своими ладонями, и прошептал:

  – Прости меня. Мне так жаль.

  Меня переполняло чувство вины: если бы не я, ничего этого не случилось бы.

  – За что ты извиняешься? Это не твоя вина. Во всем виноваты мои ебанутые родители, – процедил он сквозь зубы.

  – Но... Это ведь именно я заставил тебя пойти.

  – Нет, ты здесь не при чем. Не смей так даже думать, – произнес Уэсли и, взяв меня за руку, потянул к себе на колени. – Я никуда не пойду без тебя, – прибавил он решительно, обнимая меня и пряча лицо на моей груди.

  – Не говори так, – шепнул я, нежно целуя его волосы.

  Уэсли вскинул на меня глаза и покачал головой.

  – Нет, Торен, я уже все решил: без тебя ноги моей там не будет. И здесь не о чем спорить, – поставил он точку категоричным тоном, твердо глядя мне в глаза.

  – Уэсли...

  – Нет. Либо мои родители, либо мы. Другого варианта нет, – сказал он, качая головой, и снова прижался лбом к моей груди. Я погладил его, пропуская темные густые пряди сквозь пальцы. – Меня так все это достало – я сыт по горло. Ну почему они не хотят смириться? Почему, черт возьми, они просто не могут порадоваться за меня? – глухо спросил он.

  – Мне жаль, Уэсли, мне так жаль. Я больше никогда не стану заставлять тебя сделать что-либо подобное. И вообще делать то, чего ты не хочешь, – пообещал я, обнимая его сильнее.

  – Мне нужно еще пива, – пробормотал он, отстраняясь. Я посмотрел на журнальный столик и покачал головой. – Ну же, мне нужно как следует выпить сегодня.

  – Тебе уже хватит. Давай мы сейчас просто пойдем спать, и пусть этот день наконец-то закончится, – предложил я, ласково беря лицо Уэсли в ладони и запрокидывая ему голову. В его глазах тлело одиночество. И боль. Я нежно коснулся мягких губ с горьковатым вкусом пива. – Пойдем спать.

Глава 36

  Наступила середина декабря, и сезон распродаж находился в самом разгаре. Приходилось работать сверхурочно: теперь мы открывались раньше и закрывались позже, чтобы подстроиться под рождественскую суматоху. Ко всему прочему окончание семестра было не за горами, и мне нужно было не только выполнять письменные работы, но еще и готовиться к предстоящим экзаменам. И из-за всего этого у меня в голове словно все перемешалось.

  После празднования Дня благодарения Уэсли казался немного отстраненным. Звонил Скотт и извинялся за поведение родителей. И хотя Уэсли заверил его, что все в порядке – я слишком хорошо помнил выражение его лица в тот вечер и то, как он тянулся ко мне за поддержкой, напоминая брошенного щенка. Между нами словно выросла тонкая стена из-за нетерпимости и неприятия его семьи, и временами ее присутствие давило на меня сильнее, чем когда-либо прежде.

  Работа, учеба, отношения с Уэсли – мысли обо всем этом заполнили меня целиком, то и дело отвлекая внимание и не давая сосредоточиться на чем-нибудь одном дольше десяти минут.

  Окинув взглядом кухонный стол, заваленный книгами, бумагами, папками и конспектами, я тяжело вздохнул и заметил появление Уэсли только тогда, когда он обошел меня со спины и поцеловал в лоб. Он только что вышел из ванной, и от него приятно пахло гелем для душа и шампунем.

  – Над чем трудишься? – спросил он, потянув за полотенце, висевшее на шее.

  – Над историей.

  – До сих пор?

  – Ага. Никак не могу сконцентрироваться. Нужно закончить к понедельнику, а у меня ничего не получается, – пожаловался я.

  – Возможно, тебе следует сделать перерыв. Как насчет похода в бильярдную? Или куда-нибудь еще? – предложил Уэсли, открывая холодильник.

  – Да, наверное, ты прав. Мне нужно хорошенько проветрить голову, – согласился я, откидываясь на спинку стула и глядя на Уэсли, который, достав банку лимонада, удивленно обернулся.

  – Серьезно? Ты не возражаешь? – переспросил он, едва сдерживая радость.

  – Нисколько. Мы давно не виделись с Кейт и Лиссой, и я буду рад с ними повидаться, – объяснил я, забавляясь энтузиазмом Уэсли. Он выглядел таким милым.

  Уэсли вернул банку в холодильник и стянул с шеи полотенце.

  – Отлично! Дай мне две минуты на сборы!

  Нам повезло, и девушки действительно нашлись в "Кие" за одним из дальних столов. Болтая и смеясь, они были настолько поглощены друг другом, что заметили нас только тогда, когда мы остановились прямо перед ними.

  – Вот это да! Не верю своим глазам! – прокричала Кейт. – Где вы пропадали столько времени? Мы уже думали, что вы либо умерли, либо переехали жить в Китай. Или что-то в этом духе.

  – Ха, мы тоже рады вас видеть, – поприветствовал их Уэсли с усмешкой.

  – Но я серьезно! Где вы были? Мы не виделись целую вечность! – не унималась Кейт, грозно нахмурившись и уперев руки в бока.

  – Мы были здесь, недалеко, – ответил Уэсли, снимая свою куртку и протягивая руку за моей. – Просто с тех пор, как у нас появилось свое жилье, мы почти не выбираемся из квартиры. В этом нет необходимости, – добавил он с многозначительной усмешкой в мою сторону.

  – Ах вот как! Тогда все понятно, – протянула Кейт, отодвинувшись, чтобы Уэсли смог пройти. Повесив наши куртки, он дружески похлопал Лиссу по плечу и вернулся ко мне. – Между прочим, вы уже давным-давно переехали, но так ни разу и не пригасили нас в гости!

  – Знаю, знаю, – ответил я со смехом, подняв руки в знак капитуляции. – Обещаем исправиться, договорились?

  Кейт сложила руки на груди и тяжело выдохнула, прежде чем посмотреть на меня со снисходительной улыбкой.

  – Клянешься?

  – Клянусь! – подтвердил я, рисуя указательным пальцем крестик над своим сердцем.

  – Ну и повезло же вам, парни. Я бы тоже хотела иметь отдельную крышу над головой, – призналась она. – Точно! Давай после выпускного жить вместе? – предложила вдруг девушка, резко развернувшись и глядя на Лиссу с по-детски восторженной улыбкой.

  Глаза той удивленно расширились и, покраснев, она растерянно уставилась на Кейт.

  – Хо... хорошо, – наконец выдавила Лисса. Всего одно короткое слово, но интонация и выражение лица выдали ее с головой.

  Когда же до самой Кейт дошел смысл ее, так спонтанно вырвавшегося, предложения, она смущенно опустила глаза, в свою очередь покрываясь румянцем. Затем снова посмотрела на Лиссу и еще раз улыбнулась, пытаясь таким образом уменьшить интимную напряженность момента.

  – В таком случае мы могли бы заодно приобрести еще и вибратор, который я так давно хотела.

  – Что ты хочешь этим сказать? Что моих пальцев и языка уже недостаточно? – выпалила Лисса и, тут же закусив губу, сконфуженно уставилась в пол. – Я-я не собиралась говорить это... так громко.

  Не удержавшись, мы с Уэсли переглянулись с веселым изумлением. Будучи долгие годы просто подругами, несколько месяцев назад девушки начали встречаться: безответные чувства Лиссы наконец перестали таковыми являться, а Кейт узнала, что такое любовь.

  Стоя рядышком, девушки робко улыбались друг другу до тех пор, пока Кейт не поймала нас с Уэсли на шпионаже. Схватив Лиссу за руку, она дернула ее на себя.

  – Хоть она и выглядит невинной и неопытной, но по натуре – самая настоящая извращенка, – объявила Кейт с усмешкой, лучась довольством. Бросив на нас быстрый взгляд из-под ресниц, Лисса покраснела еще больше.

  – Хех, звучит очень знакомо, – отозвался Уэсли, пихая меня локтем в бок. Они с Кейт тут же радостно засмеялись, в то время как нам с Лиссой пришлось разделить напополам неловкое смущение.

  Подтолкнув Лиссу к нам поближе и наклонившись вперед с озорным блеском в глазах, Кейт с улыбкой спросила:

  – Давно хотела узнать и раз уж мы коснулись этой темы... – сделав паузу, она задорно улыбнулась. – На что это похоже? Каково это – двум парням быть вместе?

  – О, это невозможно описать словами! Гораздо лучше, чем ты думаешь! – с готовностью ответил Уэсли без малейшего намека на скромность.

  Я изумленно вытаращился на него и перевел взгляд на Кейт, которая с ухмылкой смотрела на меня.

  – Но... разве это не больно?

  Я по-прежнему ошарашенно молчал, не находя слов.

  Подтянув меня поближе, Уэсли лукаво улыбнулся.

  – Ну да, в самом начале. Но и в этом что-то есть. А дальше все просто кайфово, – подчеркнул он с хитрой улыбкой, добившись того, что обе девушки уставились на нас во все глаза.

  Кейт пришла в себя быстрее и неверяще покачала головой.

  – Не может быть! Я была уверена, что ты сверху! – громко воскликнула она, пристально разглядывая Уэсли. – Ты это сейчас серьезно?

  – Эй, не следует недооценивать этого парня, – ответил тот, полностью довольный собой.

  Кейт с Лиссой обменялись взглядами, и я сделал глубокий вдох. Мои уши давно уже полыхали.

  – Нет, все совсем не так. Это было лишь однажды. И, отвечая на ваш вопрос: да, больно. Очень. Но только в начале, – пояснил я смущенно, не в состоянии поднять глаза.

  – Видишь? Ну что я тебе говорила! – прокричала Кейт радостно. – Два парня вместе – это так горячо! Лисса думала, что вы меняетесь ролями, но я-то знала, что Тор снизу, – пояснила она со смешком, опираясь на плечо Лиссы.

  – То есть вы это обсуждали? – вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать. К этому времени цвет моего лица перешел от ярко-красного к насыщенному розовому.

  – Ну конечно! Вы же оба такие красавчики, а мысли о двух симпатичных парнях нереально возбуждают, – с готовностью объяснила Кейт.

  Пожалуй, еще никогда в жизни я не чувствовал себя настолько неловко. Кейт с Уэсли своими подначками удалось не просто меня огорошить, но буквально выбить почву из-под ног.

  Не обращая внимания на мою реакицю, Кейт с восторженным энтузиазмом продолжила знакомить нас со своими пристрастиями: оказалось, некоторые из ее любимых книг относятся к разряду гей-эротики, а в Японии даже существует особый жанр комиксов о гомосексуальной любви, и называется он яой. Уэсли сразу же заинтересовался ее рассказом и даже стал выспрашивать подробности, на что Кейт с радостью пообещала одолжить нам пару книг.

  После всех разговоров мы наконец все же приступили к игре, но весь оставшийся вечер я так и не смог справиться с собой и начать смотреть на Кейт с Лиссой, не испытывая при этом неловкость. А не смотреть не получалось, слишком уж трогательно и забавно было видеть их вместе и наблюдать за счастливыми лицами. Каждый взгляд, каждый жест выдавал их с головой, и тут не нужно было быть ясновидящим, чтобы с абсолютной уверенностью сказать, что они по-настоящему влюблены друг в друга.

  Наверное, это глупо, но я чувствовал легкую гордость за то, что в какой-то степени помог им сойтись. Так получилось, что их отношения начались так же спонтанно и непредсказуемо, как и наши с Уэсли. И мне было интересно, были бы они сейчас вместе, если бы Лисса не сделала первый шаг?

  Когда после третьей игры Уэсли подошел и обнял меня со спины, я невольно задумался и о другом, а именно о том, как же мне невероятно повезло, что рядом со мной оказался достаточно сильный, достаточно смелый и достаточно уверенный в себе человек, который смог взять на себя ответственность и сделать тот самый важный первый шаг.

  Уже за одно это я навсегда буду перед Уэсли в неоплатном долгу.

Глава 37

  – Хэй, детка, я дома, – поздоровался Уэсли, появляясь в дверях.

  – Привет! Как дела на работе?

  Я откинулся на спинку кухонного стула и, вытянув руки над головой, широко зевнул.

  – Отлично. Работы, как в аду, невпроворот, – ответил он, снимая куртку и вешая на крючок. – По крайней мере из-за уймы дел время летит быстрее. А что у тебя? Как прошел экзамен по психологии? – Наклонившись, Уэсли поцеловал меня в макушку.

  – Хорошо, – отозвался я, расслабляясь от прикосновения его рук, принявшихся мять и массировать мои плечи.

  Я справился почти со всеми экзаменами, остался всего один – по вычислительному анализу. Но мои силы были уже на исходе, и мне становилось все труднее заставлять себя заниматься, тем более, что до Рождества оставалось всего каких-то три дня.

  – Ты уже поел? – спросил Уэсли, расстегивая две верхние пуговицы темно-синей рабочей рубашки.

  – Нет, я ждал тебя. – Я вернулся взглядом к раскрытому учебнику на столе. – Чего бы тебе хотелось?

  – Не знаю, но не беспокойся – я приготовлю ужин сам. Продолжай заниматься.

  Уэсли потянул за дверцу морозилки и заглянул внутрь.

  – Может просто закажем пиццу? – предложил я.

  – Не уверен, что у меня есть наличные. – Закрыв морозилку, он достал из кармана мелочь, пересчитывая. – Восемьдесят два цента.

  – У меня есть, – сказал я, рассеянно пялясь в учебник.

  – Отлично. Пепперони сойдет? – Уэсли взял телефон, попутно отыскивая буклет пиццерии.

  Я кивнул и слушал, как он делает заказ. Доставку обещали минут через двадцать, и Уэсли пока отправился в душ, а я не удержался и снова зевнул, скользя невидящим взглядом по страницам. Все, сил не осталось. Несколько раз глубоко вздохнув, я подумал о том, что еще нужно сделать сегодня. На первом месте была стирка. Кажется, у меня больше не осталось чистых форменных штанов.

  Я вздохнул. Мой мозг упрямо отказывался заниматься математикой.

  В гостиной появился Уэсли. Без рубашки. Я подозревал, что он сделал это специально, прекрасно зная, как мне тяжело оторваться от созерцания его обнаженной груди. Но все-таки пересилив себя, я сделал очередной глубокий вдох и вернулся к математическим расчетам. Вскоре раздался звонок в дверь, и Уэсли под бурчание своего живота радостно пошел открывать, так и не накинув ничего сверху.

  – Добрый вечер, – поздоровался курьер с порога. – Я привез вам пиццу. С вас одиннадцать долларов и шестьдесят центов.

  – Секунду, – отозвался Уэсли, кивнув. – Эй, детка, мне нужны деньги, – обратился он ко мне, выворачивая пустые карманы.

  – Ах да, сейчас. – Я подошел и, достав из кармана двадцатидолларовую купюру, протянул ее симпатичному парню. Тот посмотрел сначала на меня, потом на Уэсли и стал неловко нащупывать сдачу, пока тот, забрав коробку, понес ее на кухню. – О, шести долларов будет достаточно, – сказал я и, взяв сдачу, закрыл дверь.

  Уэсли как раз доставал тарелки, когда я подошел и слегка пихнул его в плечо.

  – Эй, не смей открывать дверь без рубашки! А сейчас иди оденься, пока не подхватил простуду, – проворчал я.

  – Почему? Он, кстати, оказался ничего. Как думаешь, если бы я сказал, что у меня нет денег, согласился бы он на оплату натурой?

  – Ты мой. И в любом случае я не позволю тебе торговать своим телом за пиццу. А теперь иди и одень уже что-нибудь, – отрезал я, положив на тарелку два кусочка, и после того, как Уэсли послушно натянул майку, мы сели ужинать.

  Он подтянул к себе поближе учебник и стал с интересом просматривать упражнения, одновременно уплетая пиццу. Наблюдая за ним, я в который уже раз задался вопросом, почему он не захотел продолжить образование и поступить в университет. Я не сомневался, что из него получился бы талантливый инженер, и, при наличии ученой степени, любая из машиностроительных компаний была бы счастлива принять его на работу. Однако Уэсли оставался верен Гасу и автомастерской, и после выхода того на пенсию, должен был получить пятьдесят процентов имущества в собственность.

  Я улыбнулся краешками губ, потягивая лимонад и в который раз убеждаясь, что люблю поистине замечательного человека.

  – Не могу поверить, что через три дня наступит Рождество.

  Уэсли откинулся на стуле, довольно поглаживая живот.

  – Я тоже. Этот месяц пролетел слишком быстро, – согласился я, забирая пустые тарелки и опуская их в раковину.

  – Ты уже приготовил мне подарок?

  – Ага. – Сев обратно, я придвинул к себе учебник, взял карандаш и, прижав ладонью страницу, прибавил: – Тебе он обязательно понравится.

  Я с радостным нетерпением ждал того момента, когда наконец смогу отдать Уэсли свой подарок. Он ничего не просил, но я и так точно знал, чего он хочет, благодаря маленьким подсказкам, которые он, сам того не ведая, мне давал.

  – И что это? – спросил он прямо.

  – Не скажу, – предупредил я честно, беря с него пример.

  – Ты завтра работаешь?

  – Да. И в Сочельник тоже. До пяти... Надеюсь. В любом случае мы закрываемся в пять. И не забудь, что мы обещали маме быть у нее к семи, – напомнил я, просматривая конспект и пытаясь вспомнить, где я остановился. Уэсли кивнул. Я внимательно посмотрел на него и спокойно спросил, прекрасно сознавая, что затрагиваю опасную тему. – Поедешь к родителям на Сочельник?

  Он вскинул на меня напряженный взгляд разом потемневших глаз, недовольно хмурясь.

  – С чего бы это вдруг?

  – Ну, это все же твое первое Рождество вне дома и я подумал...

  – Зачем мне идти к ним, когда я и так знаю, чем все это закончится? Они начнут кричать, что я не их сын, что я педик, и в этом виноват ты. Почему я должен терпеть такое отношение? К тому же Скотт не собирается там быть, так что...

  – Скотт не приедет?

  – Нет, он проведет Рождество с семьей своей де... невесты.

  – Отлично.

  Уэсли отправился в ванную, а я с легким сердцем и полным желудком постарался сосредоточиться на учебе. Записав в тетрадь условия задачи, я задумался над решением, подглядывая в учебник каждые пять секунд. Вернувшись, Уэсли устроился напротив и, положив подбородок на ладонь, вперился в меня настойчивым взглядом. Пытаясь не обращать внимание на провокацию, я с горем пополам справился с заданием, но карие глаза сильно отвлекали, и в конце концов я не выдержал.

  – Хватит на меня пялиться. Проваливай, – сказал я через несколько минут, на что Уэсли только рассмеялся. – Я серьезно. Мне нужно заниматься. Давай, уходи!

  – Не хочу. Меня заводит твой сосредоточенный вид, ты становишься еще сексуальнее. Почему бы тебе не сделать перерыв? – предложил он, соблазнительно улыбаясь.

  – Не могу. Мне действительно нужно готовиться. И если ты не собираешься мне помогать, то уходи, – заявил я решительно, изо всех сил избегая встречаться с ним глазами.

  – Да ладно тебе. Всего лишь коротенький перерыв. Скажем, минут на десять?

  Я посмотрел на Уэсли, и он ухмыльнулся. У меня тут же перехватило дыхание, а тело немедленно отозвалось на умелое соблазнение. И когда он встал и поцеловал меня, скользнув языком между губ, я сразу же поплыл. Сил на сопротивление просто не осталось.

  – Только десять минут? – уточнил я, облизнув губы.

  – Обещаю, – подтвердил Уэсли и, проникновенно глядя мне в глаза, опустил руку на мою ширинку, многообещающе сжимая пальцы.

  Я поднялся и покорно последовал за ним в спальню. Из головы выветрилось все, что я только что учил, вся кровь прилила к паху. Переступив порог, Уэсли потянул майку вверх, и мои глаза жадно заскользили по широкой и гладкой спине. Повернувшись, он улыбнулся и, кинув майку на пол, подтянул меня к себе поближе, прижимаясь бедрами и вглядываясь в мои глаза с непередаваемым выражением. От его прикосновений и этого гипнотизирующего взгляда внизу живота сделалось нестерпимо жарко, дыхание сбилось.

  Уэсли мягко коснулся моих губ, целуя медленно, нежно, провел руками по груди и, не останавливаясь, принялся выцеловывать мой подбородок, шею, потирая пальцами соски через ткань рубашки. Его рука расстегнула мои штаны, пробралась под белье и ласково погладила. Ненасытные губы теперь уже терзали мою шею: он прижимался к ней губами, всасывал кожу, слегка прикусывая зубами, обводил укус языком и так снова и снова, все с той же жадностью.