Текст книги "Уэс и Торен (ЛП)"

Автор книги: Д. М. Колэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

  Отпив лимонад, Уэсли тяжело вздохнул.

  – Послушай, ты уверен, что все в порядке? – не удержавшись, спросил я снова, беря новый кусок пиццы. У меня не получалось отделаться от ощущения, будто что-то сидит в нем и, грызя изнутри, не дает покоя. Что-то в самом деле беспокоило его.

  – Ага, я просто устал, – повторил он и опять вздохнул.

  – Ты сам на себя не похож. Я хочу обратно своего Уэсли, – сказал я, накрывая ладонью его руку, лежащую на столе. Уэсли улыбнулся, но, скорее, чтобы меня успокоить. Взглянув на часы, я посмотрел на него. Мне не хотелось сейчас оставлять его одного, но нужно было идти на следующую пару. – Спасибо, что пришел. Это самый замечательный подарок, который я только мог получить. – Я встал и взял свой поднос.

  – Нет проблем. Я собирался приятно тебя удивить, – ответил Уэсли, поднимаясь следом и забирая свой поднос, а потом проводил меня до нужного корпуса.

  Я взял его руку и быстро сжал.

  – Ну, мне пора. Буду дома где-то в половину шестого. Увидимся вечером, хорошо? Люблю тебя.

  Я тепло улыбнулся, надеясь, что его настроение хотя бы чуточку улучшилось.

  – Хорошо. Увидимся позже. Я тоже тебя люблю.

  На прощание Уэсли махнул через плечо, и я проводил взглядом его удаляющуюся фигуру.

  В качестве позднего ужина я решил приготовить куриный суп с лапшой, предположив, что поведение Уэсли скорее всего объясняется его плохим самочувствием, ведь он вполне мог заболеть. Но для больного у него был слишком хороший аппетит: он съел целых две тарелки и пару кусков хлеба.

  После ужина мы как обычно устроились на диване и стали в тишине смотреть телевизор, но Уэсли вовсе не выглядел заинтересованным тем, что происходило на экране. Мыслями он был где-то далеко отсюда.

  Я придвинулся ближе и опустил голову ему на плечо. Его рука, лежащая на спинке дивана, даже не шевельнулась, чтобы взлохматить мне волосы или обнять за плечи. Тогда я прижался еще теснее, но его взгляд по-прежнему был прикован к телевизору.

  – Ты веришь в то, что мы всегда будем вместе? – совершенно неожиданно спросил он. И этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

  – Я не верю в такое слово, как "всегда", – шутливо отозвался я, хотя это и было чистой правдой.

  – Да?

  Тело рядом со мной словно окаменело от напряжения.

  Я ткнулся лбом в плечо Уэсли.

  – Всегда – это синоним слову вечность, а вечность – это слишком долго. Она не соизмерима, бесконечна и ее невозможно предугадать. Человек не может обещать то, чего он сам еще не знает.

  Уэсли вздохнул.

  – Я надеялся услышать в ответ что-то более обнадеживающее.

  – Правильнее будет сказать, что мы будем вдвоем до тех пор, пока сами того хотим. Конечно, со временем люди меняются, но это неважно до тех пор, пока мы делаем друг друга счастливыми, – попробовал объяснить я свою мысль в надежде успокоить его и приободрить.

  – Но ты уже меняешься, разве нет? – прошептал Уэсли почти неслышно.

  – Что?

  – Ты меняешься, – повторил он. – И однажды ты перерастешь меня. В то время, пока ты учишься, встречаешь новых людей и узнаешь что-то новое, я топчусь на одном и том же месте.

  Говоря это, Уэсли все также продолжал пялиться в экран с пустым выражением в глазах. От этого и от его слов что-то неприятно сжалось у меня в груди. Но он же сейчас не серьезно, правда?

  – О чем ты вообще говоришь? – спросил я, выпрямляясь и заглядывая ему в глаза, но безуспешно, потому что теперь он смотрел в пол.

  – Через пять лет у тебя будет диплом и хорошая работа, и твоя жизнь будет полностью отличаться от моей. Ты заслуживаешь кого-то равного себе; кого-то, кто не будет отставать от тебя, а будет расти и меняться вместе с тобой; кого-то умнее и интереснее, чем я. Кого-то, кто не станет тебе мешать и тянуть вниз.

  – Что за ерунду ты несешь? – вскричал я, заставив Уэсли вздрогнуть. Это был первый раз, когда я позволил себе повысить на него голос. Мои глаза тут же наполнились слезами. – Да кого вообще волнует будущее? Сейчас я хочу быть с тобой, а судя по твоим словам, ты предлагаешь нам расстаться!

  Уэсли долго смотрел на меня, прежде чем покачать головой.

  – Я не хочу расставаться, наоборот, я хочу всегда быть с тобой. А еще я хочу видеть тебя счастливым и не быть для тебя обузой. Я просто не могу не думать о нашем будущем и о моем месте в твоей жизни через несколько лет. Торен, подумай сам: у тебя столько всего, что ты можешь предложить, а я, я всего лишь...

  С трудом сглотнув пересохшим горлом, я утер слезы, силясь разгадать, что он пытается мне сказать, но вся беда была в том, что я не понимал его и поэтому не знал, что ответить на его слова. Я чувствовал на себе его взгляд и не мог встретиться с ним глазами.

  – Ладно, забудь. Просто забудь, что я только что сказал, – пробормотал Уэсли, поднимаясь. Между его бровями пролегла глубокая складка. – Я вымотался и сам не знаю, что несу, – добавил он с натянутым смехом. – Хочешь чего-нибудь выпить?

  Я покачал головой, чувствуя себя глубоко несчастным. Уэсли снова вел себя так, как будто ничего не случилось.

  Вернувшись с кухни с бутылкой пива в руках, он опустился на диван и обнял меня, после чего мы продолжили смотреть телевизор все в том же неуютном молчании, пока в одиннадцать часов я не отправился спать. Несмотря на слова Уэсли об усталости, он явно не торопился присоединиться ко мне. В ожидании его я в полной мере осознал, как трудно мне уснуть, не чувствуя его руки, обвивающейся вокруг моей талии. Я так привык к его теплу, что без него мне было холодно. Но когда Уэсли наконец пришел, то молча лег в кровать, повернувшись ко мне спиной. И мое сердце сжалось, отзываясь болью в груди.

  По-прежнему находясь так близко от меня, он вдруг стал недосягаем.

* * *

  Наутро я чувствовал себя ужасно уставшим, но идти в университет надо было в любом случае.

  Пока я собирался, Уэсли спал. По правде говоря, я не представлял, как вести себя с ним сегодня. Когда я прощался, он только улыбнулся и, подняв голову от подушки, пожелал мне хорошего дня. И добавил, что любит. И хотя его голос звучал как обычно, происходящее было неправильным, потому что в свой выходной он всегда вставал вместе со мной, потом мы завтракали, и я уходил на занятия, а Уэсли за время моего отсутствия как следует отсыпался.

  Это утро ничего не изменило, не расставило по своим местам и не избавило меня от все нарастающего напряжения.

  Казалось, все было бесполезно. Я сидел на первой лекции и не мог ни на чем сосредоточиться. В перерыве между парам мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в У-Молл. Там я купил себе газировку с булочкой и, сидя за столом в одиночестве, мысленно удивлялся произошедшим в моей жизни переменам: еще вчера днем я чувствовал себя абсолютно счастливым. Сегодня же мне было бесконечно плохо. Меня настолько обрадовал визит Уэсли, что все остальное уже не имело такого большого значения, хотя я видел, что с ним что-то происходит: он был словно сам не свой. И больше всего на свете мне бы хотелось знать, что послужило тому причиной.

  – Привет, Торен! – прокричал Джош с другого конца столовой. – Что-то случилось? – спросил он полминуты спустя, остановившись рядом со мной.

  Я тихо вздохнул и заставил себя улыбнуться.

  – Ничего. Как дела?

  – Отлично. Ты уже подготовился к био?

  – Думаю, да, – вздохнул я снова, не замечая, как каждый мой новый вдох заканчивается тяжелым выдохом.

  Собрав остатки булочки, я поднялся. У выхода стоял мусорник, куда я их и выбросил. Джош шел следом.

  – У тебя все хорошо? – спросил он опять, наклоняя голову к плечу. – Ты кажешься чем-то расстроенным.

  – Все в порядке. Я просто устал. И что-то беспокоит Уэсли, но он не признается, что именно.

  – Хм, неужели он принял мои слова так близко к сердцу, – задумчиво пробормотал Джош, глядя в небо над нашими головами, пока мы подходили к нужному корпусу.

  – Что ты имеешь в виду? – отозвался я, поднимая глаза на светло-серые облака.

  – Мы вчера случайно столкнулись в кампусе. Знаешь, было довольно забавно видеть его здесь. Он выглядел слегка расстерянным, – пояснил Джош и перевел взгляд на меня. – Серьезно, Торен, тебе пора оставить этого парня. Он тебе мешает.

  – Что? – Я остановился как вкопанный и уставился на Джоша. – Что за бред ты ему наговорил? – У меня внутри все замерло от дурного предчувствия, и я инстинктивно сжал кулаки.

  Джош выглядел довольным.

  – Я только сказал ему правду: что ты заслуживаешь лучшего. А оставаясь с ним, сам себя ограничиваешь.

  – Заткнись! Просто заткнись! – прокричал я. – Ты меня совершенно не знаешь. И ты определенно не знаешь Уэсли! Он в тысячу раз лучше тебя! Больше никогда не смей говорить с ним! Просто оставь нас в покое!

  На лице Джоша отразилась целая гамма эмоций, самой отчетливой из которых было удивление. Развернувшись, я поспешил на автобусную остановку, спиной чувствуя на себе его тяжелый взгляд, но мне было все равно. Теперь все обрело свой смысл, и мне стала известна настоящая причина странного поведения Уэсли: Джошу удалось отыскать его слабое место, ведь Уэсли всегда одолевали сомнения относительно своих умственных способностей. Родители из года в год не переставали твердить ему, что он не такой умный, как его брат. И что ему никогда не добиться того же успеха. И сейчас Джош лишь подтвердил их слова, сказав, что Уэсли недостаточно умен, чтобы быть рядом со мной.

  Я изо всех сил желал как можно быстрее оказаться дома. Если бы только автобус мог ехать быстрее.

  Распахнув входную дверь, я громко позвал Уэсли по имени, а потом увидел и его самого: поднявшись с дивана, он смотрел на меня с удивлением и тревогой. Стоило нашим глазам встретиться, как слезы потекли по моему лицу. Пришлось смахнуть их рукой.

  – Что... Я думал, у тебя занятия до шести, – проговорил Уэсли, явно задаваясь вопросом, что же стало причиной моего раннего появления и этих слез.

  Мгновение я просто смотрел на него, пытаясь найтись с ответом. Слезы все также продолжали скользить по щекам бесконечным потоком. Позабыв о сумке, все еще болтающейся на моем плече, я подбежал к Уэсли и судорожно вцепился в него, прижимаясь всем телом.

  – Ты большой... и безмозглый... осел! – выкрикнул я, так и не найдясь с более точным ответом. – Почему ты не рассказал мне о своей встрече с Джошем? – спросил я, откинув голову и глядя на Уэсли снизу-вверх. – И почему ты веришь словам этого кретина? Почему не веришь мне?

  Несколько секунд Уэсли смотрел на меня с недоумением, затем положил руки на мои плечи. И это прикосновение немного успокоило меня.

  – Прости. Я... не знаю, – пробормотал он неловко.

  – Когда я говорю, что люблю тебя, именно это я и имею в виду! Мне не нужен никто другой. Ты единственный, кто может сделать меня счастливым. Так почему же ты не веришь мне? Или одних слов уже недостаточно? Мне нужно показать тебе свою любовь? Я знаю, что ты искренен, когда говоришь о своих чувствах ко мне, но как я могу заставить тебя поверить в мои? – сбивчиво бормотал я, задавая вереницу вопросов, смысл которых был не совсем понятен даже мне самому. Я снова сделал Уэсли виноватым, но между тем я знал, что на этот раз вина целиком и полностью лежит на моих плечах: мне были хорошо известны его слабые места, но я ничего не предпринял, чтобы сделать их сильнее. – Прости! Уэсли, я так сожалею!

  – Торен, успокойся, – попросил Уэсли, сжимая пальцы на моих плечах, но я покачал головой. Вчера ему было плохо и все, что я сделал – это заставил его почувствовать себя еще хуже. – Торен, пожалуйста, – повторил Уэсли, его руки опустились и прижали меня к нему еще теснее. Одна рука принялась перебирать мои волосы, вторая поглаживала лопатки. Он сделал глубокий вдох, и я почувствовал давление его ребер. Но все, что я мог слышать сейчас – это лихорадочное биение собственного сердца, гулко отдающееся в ушах.

  – Прости, – всхлипнул я.

  – За что? Тебе не за что извиняться.

  – Но я знал. Я знал, что что-то тревожит тебя, и я...

  – Торен, все в порядке. Я просто чувствовал себя расстроенным из-за того, что недостоин тебя, и не сумел этого скрыть. Понимаешь... Я не могу не думать о том, что не заслуживаю тебя, – прошептал он наконец.

  – Никогда так не говори! Это я не заслуживаю тебя, – горячо возразил я, опуская глаза. – Я люблю тебя так сильно, что иногда это даже меня пугает. И я не представляю своей жизни без тебя.

  – Я чувствую то же самое. Это немного страшно, но я знаю, что хочу быть с тобой. Всегда. Независимо от того, веришь ты в вечность или нет.

  Я улыбнулся и тихо рассмеялся. Теперь это слово уже не казалось мне уместным: мне было мало того, что оно в себе заключало.

  Наклонившись, Уэсли нежно меня поцеловал, и я закрыл глаза, запуская пальцы в его волосы. Наш поцелуй стал глубже, и мое тело обмякло.

  – Почему ты не рассказал о Джоше? – повторил я свой вопрос, с трудом оторвавшись от таких соблазнительных губ.

  – Не знаю. Я не думал, что это важно, – ответил он со вздохом.

  – Сегодня мне нестерпимо захотелось ударить его. Хм, я сказал ему, чтобы он больше никогда не подходил к тебе, – признался я, припоминая свою вспышку гнева. Мне было несколько неловко при мысли о том, что я увижу его в четверг, но все, что я сказал ему – являлось чистой правдой. Даже в своих мечтах Джош никогда не смог бы сравниться с Уэсли.

  – Как бы я хотел сказать ему тоже самое. Не могу дождаться окончания этого семестра, чтобы тебе больше никогда не пришлось встречаться с этим придурком, – прокомментировал Уэсли, приобняв меня сильнее, словно защищая от всего мира.

  Ласкаясь, я провел носом по его подбородку и шее, выражая молчаливое согласие.

  Никто и ничто не имело значения, потому что самый красивый, умный, обаятельный и сексуальный парень в мире сейчас обнимал меня. И я точно знал, что мне не придется его ни с кем делить. Пускай подобное чувство больше всего походило на эгоизм, но меня это мало волновало.

  Уэсли принадлежал мне. Целиком. И никому другому не было места в нашей жизни.

Глава 34

  Я перевел взгляд с Жанин на парня, сидящего напротив меня. Обе его руки и заднюю часть шеи покрывали татуировки, а в брови и губе был пирсинг. И это ему шло, придавая особенную привлекательность в современном смысле этого слова. Навскидку ему можно было дать двадцать четыре – двадцать пять.

  Захватив мой язык зажимом, по сути напоминающим обычные щипцы, он вытянул его наружу и пометил центр специальным синим маркером.

  – Хорошо, сейчас ты почувствуешь небольшое давление, но оно не должно быть болезненным, – пояснил он. – А через секунду все закончится, окей?

  – О-пей, – промычал я, кивнув, но когда парень потянулся за стерилизованной иглой, лежащей рядом с ним на подносе, я попробовал сглотнуть и не смог.

  Он посмотрел на меня, держа иглу в правой руке, и улыбнулся.

  – Я буду считать до трех, и на счет три ты сделаешь глубокий вдох.

  – O-пей, – отозвался я, снова кивнув.

  Он начал медленно считать, а я не удержался и бросил еще один взгляд на Жанин. Пальцы автоматически сжались в кулаки. На счет три я постарался как можно глубже вдохнуть. В тот же миг тонкая игла проколола мой язык одним быстрым и точным движением. К счастью он, как и челюсть, онемели, и все, что я почувствовал – это лишь сильное давление и тупую боль.

  Вставив украшение, мастер аккуратно убрал щипцы, и я смог сделать то же самое со своим языком. Улыбнувшись, он протянул мне круглое зеркальце, и, высунув язык, я увидел маленький серебряный металлический шарик, что заставило меня довольно усмехнуться. Жанин стояла прямо передо мной и одобрительно кивала, подняв вверх оба больших пальца.

  – Выглядит потрясно! – воскликнула она и тут же продемонстрировала свой собственный язык. – Теперь мы соответствуем!

  Парень снова улыбнулся и затем объяснил, как нужно правильно ухаживать за пирсингом и заниматься его чисткой, отдав мне плохо отпечатанные листы бумаги с той же самой информацией. Я поблагодарил его и протянул тридцать долларов: двадцать пять за прокол и пять за украшение. Выйдя из салона, мы с Жанин направились к ее машине.

  – Дай еще раз посмотреть, – попросила она после того, как завела машину и включила в салоне внутренний свет. Я послушно высунул язык, и она восторженно завизжала, на что способны только девчонки. – Отпад! С твоим невинным личиком никто и ни за что не догадается, что у тебя проколот язык!

  Я искоса поглядел на нее и рассмеялся, пристраивая на коленях пакет с полоскателем рта "Биотен". И улыбнулся, чувствуя небом металлический шарик. Эффект анестезии постепенно исчезал, сменяясь пока слабой, но довольно ощутимой болью.

  Притормозив рядом с моим домом, Жанин в очередной раз повторила свою просьбу продемонстрировать язык.

  – Так классно смотрится. Уэсу обязательно понравится, – сказала она, уверенно кивая.

  – Большое спасибо, что сходила со мной и подбросила до дома, – поблагодарил я ее, поднимая пакет.

  – Никаких проблем! Когда ты работаешь?

  – В пятницу и выходные.

  Мне пришлось поменять свой рабочий график после того, как начались занятия в университете, которые проходили в остальные дни недели.

  – Ну, к этому времени ты уже привыкнешь к постороннему предмету во рту. Иногда, конечно, он все же может доставлять неудобства, просто помни пользоваться жидкостью для полоскания рта три раза в день, ешь мягкую пищу и, уж поверь мне на слово, отныне никаких соломинок!

  – Еще раз спасибо за компанию, – повторил я, и Жанин кивнула. – Увидимся в пятницу.

  – Ага. Звони, если будут вопросы или что бы то ни было.

  Кивнув, я попрощался и захлопнул дверцу. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я видел, как отъезжает ее машина. Уэсли был уже дома, его машина стояла на автостоянке. Пирсинг должен был стать моим подарком ему на день рождения, но я понимал, что не смогу скрывать его всю неделю.

  Все началось с работы: Жанин над чем-то смеялась, и я заметил металлический отблеск у нее во рту. Как выяснилось, прокол в языке был у нее давно, еще до нашего с ней знакомства, но я почему-то никогда раньше его не замечал. Когда я спросил Жанин, зачем она это сделала, она просто ответила, что это выглядит горячо... и что ее парень от него без ума. В то время я как раз ломал голову над тем, что подарить Уэсли на день рождения, поэтому подобная идея показалась мне очень даже заманчивой. Я засыпал Жанин вопросами, выспрашивая подробности: как называется салон и где он расположен, и наша беседа плавно перетекла на день рождения Уэсли, до которого оставалась ровно неделя. Жанин объяснила, что я должен сделать прокол пораньше, если хочу "использовать" его как подарок, так как для того, чтобы привыкнуть к пирсингу, а также для процесса заживления, требуется примерно дней семь. Поэтому сразу же после работы мы отправились в небольшой салон, находившейся в старом здании, с неоновой вывеской "тату" в витрине. Несмотря на некоторую обветшалость фасада, внутри было удивительно чисто и стерильно.

  Вот так в моем языке появилась дырка.

  – Привет, я дома, – объявил я, входя в квартиру, и сразу же обнаружил Уэсли на кухне: он как раз в этот момент задумчиво пялился в открытый холодильник.

  – Хэй, как прошел день? – спросил он, закрывая его.

  – Неплохо. А у тебя? Что нового на работе? – Я опустил пакет с жидкостью для полоскания рта на пол у двери.

  – Все хорошо. Это же работа, – лаконично отозвался Уэсли. На нем все еще была рабочая одежда, из чего я сделал вывод, что он только что пришел. Стянув пальто, я повесил его на крючок. Тем временем Уэсли открыл морозилку. – Ты уже поужинал?

  – Еще нет. Сейчас что-нибудь приготовлю, – предложил я, заходя на кухню.

  – Я думал, ты перекусишь с той девушкой с твоей работы, – заметил он, захлопывая дверцу.

  Не сдержавшись, я улыбнулся, прижимая серебряный шарик к небу.

  – Мы были заняты кое-чем другим, – сказал я и улыбнулся шире.

  – Например? Мне стоит начать волноваться? – уточнил Уэсли с ухмылкой, зная, что я бы никогда не стал его обманывать. И ходить на свидание. С девушкой.

  – Нет, мы ходили за подарком к твоему дню рождения, – просто сказал я.

  Лицо Уэсли моментально оживилось, он подошел ко мне с заинтригованной улыбкой.

  – И что это?

  – Не могу тебе сказать, – ответил я и добавил, – Пока ты не попробуешь меня поцеловать.

  Действие обезболивающего полностью закончилось, и место прокола побаливало, особенно сильно, когда я сглатывал.

  – Ладно. Иди сюда.

  – Нет, нельзя, – сказал я, закрывая его губы руками.

  – Что? Я не могу тебя поцеловать?

  – Нет, потому что это больно.

  Видя явную растерянность Уэсли, я не мог не улыбнуться.

  – Почему это больно?

  – Из-за твоего подарка.

  Смущенно улыбаясь и краснея, я осторожно высунул язык, открывая взгляду Уэсли металлический шарик на гвоздике, проходящем через мой язык. Уэсли уставился на него широко раскрытыми глазами. Помедлив, я спрятал язык и довольно хихикнул.

  – Покажи еще раз, – потребовал он, подходя ближе.

  Я быстро высунул язык и также быстро спрятал его обратно. Мои щеки раскраснелись, и я не мог перестать посмеиваться.

  – Ты сделал это... для меня? – переспросил Уэсли, все еще не до конца придя в себя.

  В ответ я выразительно округлил глаза. В кои то веки я оказался более извращенным, чем кое-кто из здесь присутствующих.

  Улыбнувшись, я прикусил губу.

  – Подумай об этом, – подсказал я, глядя в глаза Уэсли и затем опуская взгляд, – Подумай об этом ниже.

  Глаза Уэсли распахнулись еще больше, и незабываемая улыбка, которую просто невозможно описать словами, расцвела на его губах.

  – Ты серьезно? – Я рассмеялся над выражением восторженного предвкушения, появившемся на его лице. Это была именно та реакция, которую я ожидал. – Не могу поверить! – Все еще посмеиваясь, я прижался к нему подрагивающими губами. – Что, я действительно не могу тебя поцеловать?

  – Нет, это будет больно. Должна пройти примерно неделя, пока все заживет, именно поэтому я сделал прокол сегодня, – объяснил я. Уэсли с притворным огорчением надул губы и выглядел при этом настолько неотразимым, что мне пришлось сдаться. – Ну хорошо, только легкий поцелуй. – Когда его губы осторожно коснулись моих, я закрыл глаза и тихо сказал, – С ранним днем рождения.

* * *

  Наконец этот день наступил – 9 ноября – день рождения Уэсли, который мы договорились отметить на квартире моей мамы. Сначала я подумывал устроить нам выходной, но Уэсли посчитал иначе, поэтому мне пришлось отказаться от этой идеи и выйти на работу как обычно: если мы не могли провести этот день вместе, то в моем выходном не было никакого смысла, тем более что нам обоим нужно было зарабатывать деньги.

  Мой рабочий день заканчивался ровно в четыре, и для того, чтобы добраться до маминой квартиры, мне потребовалось где-то полчаса. Она хотела устроить для Уэсли настоящий праздник и заранее купила все продукты для торжественного ужина, который я и собирался приготовить. Алисия взяла на себя все, что имело отношение к торту.

  Прежде чем войти, я постучал и только тогда открыл дверь, переступая порог. Сестра встретила меня в прихожей, следом за ней к нам вышла мама. Обнявшись, мы решили не откладывать дела в долгий ящик и сразу же приступили к их выполнению. Уэсли заканчивал в пять. И это значило, что если он не станет по пути заезжать домой (а я подозревал, что именно так и будет), то уже через пятнадцать минут окажется здесь.

  Мама разложила на столе необходимые продукты: цыпленка, пасту, сыр пармезан, томатный соус, овощи для салата и французский багет – я хотел приготовить одно итальянское блюдо, рецепт которого нашел в интернете (правда, я немного его видоизменил, ориентируясь на вкусы Уэсли). Меня переполняло приятное волнение, потому что я никогда не готовил его прежде, но Уэсли однажды заказывал это блюдо в ресторане и ему очень понравилось.

  Надев передник, которым я не пользовался с момента переезда, я приступил к готовке, иногда отвлекаясь на Алисию, которой все не терпелось показать мне желтый двухслойный торт, покрытый шоколадной глазурью, который они приготовили вместе с мамой. Он был украшен сахарными фигурками, которые обычно уже готовыми продаются в магазинах, а в середине самого верхнего коржа была надпись из белого крема: "С днем рождения, Уэсли!". Мама извинилась за желтенькие цветочки по бокам торта и большой розово-желтый букет на вершине под надписью. Весь торт получился каким-то девчачьим, но это странно шло Уэсли, как Алисия не преминула заметить.

  Уэсли появился в пять двадцать. Мы все вышли ему на встречу и прокричали: "С днём рождения!" как раз в тот момент, когда он открывал дверь, даже при том, что устраиваемое мероприятие не было вечеринкой-сюрпризом. Он только улыбнулся, не ожидая ничего другого от моей семьи, и мы повели его в гостиную, продолжая улыбаться и выкрикивать поздравления. Алисия с мамой добрались до него первыми, и он обнял их, улыбаясь мне поверх их плеч. На нем была рабочая одежда, и я не мог не улыбнуться.

  – Что вы здесь готовите? Пахнет обалденно! – спросил Уэсли после того, как крепко меня обнял.

  – Подожди немного и сам все увидишь. Надеюсь, тебе понравится, – добавил я, возвращаясь на кухню. – Скоро будет готово.

  Пока мама занималась напитками, Алисия накрыла на стол. Уэсли заглянул в ванную, чтобы помыть руки, и затем мы все вместе расселись за столом.

  Возможно это и прозвучит слишком самодовольно, но еда получилась просто отличной. Когда Уэсли попросил добавку в третий раз, я уже точно знал, что добился настоящего успеха. Мы весь вечер провели за столом, никуда не торопясь, чередуя угощение с разговорами и шутками, пока Алисия не напомнила, что нас все еще дожидаются торт и мороженое, на что Уэсли улыбнулся. По его слегка покрасневшим скулам я видел, что он счастлив. Счастлив здесь, рядом с нами.

  Но прежде чем приступить к десерту, мы решили дать нашим животам время передохнуть и сначала открыть подарки, для чего мы с Уэсли уселись на диване, мама на стуле, а Алисия устроилась на полу.

  Уэсли потянулся к красиво обернутой коробке от мамы, в которой оказались две рубашки с длинным рукавом: одна коричневого цвета с тонкими синими и бежевыми полосами, а вторая – голубая с черными рукавами. Они обе оказались очень красивыми и очень шли Уэсли. Следующим он открыл подарок Алисии, нетерпеливо разрывая бумагу, и нашел внутри два фильма: кунг-фу и боевик, о которых я никогда раньше не слышал. Уэсли горячо ее поблагодарил, а я подумал, что, наверное, они когда-то раньше обсуждали любимые фильмы, и это послужило сестре хорошей подсказкой. Далее следовал мой подарок (не тот, что во рту) – разводной ключ, управляемый кнопкой. Уэсли поблагодарил меня поцелуем в щеку и сказал, что это то, что он хотел в течение долгого времени.

  Признаться честно, я был не совсем уверен в успешности своего выбора, но если Уэсли казался по-настоящему довольным, значит, ему действительно понравился мой подарок.

  Последней оказалась еще одна коробка от мамы: большая, она была перевязана красным бантом, а внутри лежал бордовый свитер-водолазка. Увидев его, я предусмотрительно сдержал смех: большинство мужчин отвергало такую одежду и, по правде, это даже не стоило пробовать носить. Но когда мама уговорила Уэсли примерить подарок, и он, уступив, натянул свитер через голову, – я убедился, что был неправ: он выглядел потрясно. Водолазка не была такой длинной, как я предположил в начале, и она не сковывала движения, а еще очень шла Уэсли, что подтвердил такой компетентный эксперт в моде, как Алисия.

  Уэсли еще раз поблагодарил нас всех за подарки объятиями и поцелуями, и мы вернулись к столу, чтобы поджечь девятнадцать свечей на торте, напевая песню с днем рождения (правда, в нашем исполнении она больше походила на похоронную панихиду, а не на бодрую и жизнерадостную мелодию).

  Задув все свечи с первой попытки, Уэсли подмигнул мне, позволяя догадаться, что он загадал. Он пока никак не прокомментировал художественное оформление торта, кроме того, что сказал спасибо, но Алисия была бы не Алисия, если бы не спросила напрямик, как ему понравился цветочный мотив.

  – Я не собирался ничего говорить, – рассмеялся Уэсли, вытаскивая из торта свечи. – Он красивый, но немножко смахивает на девчачий.

  – Знаю! И именно поэтому он прекрасен! – воскликнула сестра, на миг оторвавшись от свечей, с низа которых она слизывала шоколад.

  – Какой же ты еще ребенок, – вздохнул Уэсли под наш с мамой смех.

  Наконец наступила очередь сладкого: я расставил тарелки с тортом, и Алисия положила сверху на него мороженое. Мы сидели за столом и наслаждались специальным десертом. Надпись на уцелевшем торте теперь читалась как: "С днем р Уэсли!".

  Когда стало совсем уже поздно, мы засобирались домой, не забыв взять с собой подарки и половину торта, ведь никто не отменял маминой работы и Алисиной школы. Зайдя в квартиру, я первым делом заметил, что лампочка на автоответчике призывно мигает. Не задумываясь, я положил на стол запакованный торт и нажал на кнопку. Спустя секунду механический голос объявил о двух непринятых звонках, после чего послышался голос миссис Кэрролл: она поздравляла Уэсли с днем рождения. Это поздравление нельзя было назвать грустным, но и радостным оно тоже не было, скорее небрежным и несерьезным. Как формальность. Оно напомнило мне первый звонок от отца после развода: немного вынужденный, как будто говорящий "я не знаю, что еще сказать".

  Напоследок миссис Кэрролл попросила Уэсли перезвонить, еще раз сказала с днем рождения, и ее сообщение закончилось сигналом автоответчика.

  – Хм, я удивлен, что они вообще вспомнили, – прокомментировал Уэсли спокойно, но его настроение явно упало.

  – Конечно они вспомнили! Это же твой день рождения! – возразил я, пытаясь казаться веселым.

  В этот момент автоответчик возвестил о начале второго сообщения, и тишина наполнилась живым исполнением песни с днем рождения в дуэте. Одни из голосов явно принадлежал Скотту, а второй, должно быть, его подруге – Мишель. В конце Скотт прокричал: "С днем рождения, маленький братец! Девятнадцать лет! И когда ты успел так повзрослеть? Я просто хотел, чтобы ты знал, что мы думаем о тебе и любим. С днем рождения!".

  Я посмотрел на Уэсли – он улыбался. Сообщение Скотта стерло неприятное впечатление от предыдущего звонка, и я почувствовал облегчение – мне ведь так не хотелось, чтобы Уэсли грустил.

  Взяв его руки в свои, я потянулся и поцеловал его губы, толкаясь между ними языком.

  – Мм, я начинаю входить во вкус, – сказал Уэсли после того, как я отстранился. – Больше не болит?