Текст книги "Хроники Земли Простой"

Автор книги: Цокто Жигмытов

Соавторы: Ч. Цыбиков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц)

~

Ветераны Ушимудуши!

Молоды как прежде наши души

И остры наши острые клинки

Мы Отчизны верные сынки!

Враг дрожит от нашей поступи железной,

Враг дрожит – сопротивляться бесполезно.

И как прежде, согревая наши души

Нам сияет свет Ушимудуши!

~

Именно такую песню, уверенно выводя мотив мимо нот и ритма, распевал двигавшийся навстречу им мужчина со шрамом через всё лицо. В нём сразу же чувствовался профессиональный военный. Выправка, красный нос, железный шаг с тянущимся носком – все атрибуты записного вояки были налицо, и Хромой Сом понял – это тот, кто им нужен. Мужчина меж тем зашел в трактир с претенциозным названием «Пышный петушиный хвост».

– С левой ноги за мной шагом марш! – бодро скомандовал Беньяминас.

– Это что, обязательно – шагать в ногу? – вяло возмутился ученик лекаря, но никто на это внимания не обратил, и вся процессия завалилась в «Хвост».

В трактире сразу стало многолюдно. Вошедшие заняли места за столиками. Постепенно в помещении установилась тишина, и все выжидательно посмотрели на Хромой Сома. Хромой Сом в свою очередь посмотрел на трактирщика, и все перевели взгляд на трактирщика. Трактирщик побледнел и начал разливать пиво по кружкам. По тому, как у него дрожали руки, было видно, что он немного смущен внезапным наплывом посетителей.

– Тысяча поросят! Дадут мне сегодня поесть? – громовым голосом порвал тонкую ткань тишины мужчина со шрамом. Боевые свиньи, уже было удобно устроившиеся в ногах у хозяев, вздохнули, нехотя встали и неторопливо побрели по направлению к мужчине со шрамом.

– Карла! Уитни! Обслужите посетителей! – нервным фальцетом отозвался трактирщик, и сразу стало шумно. Люди заказывали пиво, еду, всё это шустро разносили две молоденькие девушки. Особый окрас этим действиям придавало то обстоятельство, что при всём при этом все эти люди изо всех сил не глядели на наших героев. Хромой Сом подсел за стол к мужчине со шрамом и попытался завязать непринужденный разговор.

– У вас такое доброжелательное лицо, – громко, дабы переорать толпу, начал Хромой Сом. – Я от всей души хочу угостить вас пивом! Эй! Два пива сюда!

Эту фразу Хромой Сом вычитал в «Практическом руководстве для магов, желающих завязать непринуждённый разговор», она ему очень нравилась, и он давно ждал случая, чтобы пустить её в ход. Человек со шрамом с опаской посмотрел на мага и отодвинулся на край скамьи. «Хорошо, – подумал Хромой Сом, – он не убежал, уже хорошо». Практическое руководство рекомендовало в таких случаях сказать собеседнику, что-нибудь приятное «дабы окончательно расположить к себе собеседника с целью дальнейшего углубления разговора ради выведывания сведений, фактов и цифр, могущих быть полезными в угодной деятельности магов Вентаны».

– А вы хорошо поете! – напирал маг. – У вас такой приятный голос. Вы не пробовали выступать в сопровождении инструментального ансамбля? Мне кажется, у вас бы получилось!

– Что тебе надо, шпак! – сурово сказал громила и характерным движением обозначил угрозу физической расправы.

– Постойте! Я хотел бы вас нанять! – поспешно воскликнул маг.

– Певцом? – заинтересовался мужчина со шрамом.

– Почему певцом? – удивился маг. – Телохранителем сопровождения.

– Да? – разочарованно переспросил мужчина со шрамом и горько задумался.

– Ну так как? – спросил маг после недолгого ожидания.

– Ничего не выйдет, приятель, – печально сказал мужчина, – я гвардеец Ортаска, и намерен посвятить этому благородному... гм… в общем, не выйдет.

– Жаль, – сказал маг, с сожалением оглядывая мощную фигуру гвардейца.

В это мгновение Карла поднесла пиво. Гвардеец одним мощным глотком осушил полкружки и с одобрением посмотрел на мага.

– А знаешь что? – сказал он. – Если хочешь, я могу тебе порекомендовать своего знакомого. Его зовут Эрвин Куман. Он остановился в гостинице «Жареный слон», и он сидит без дела. Ему как раз по душе психи вроде тебя.

Сказавши так, гвардеец неожиданно подпрыгнул, взвизгнул, опрокинул лавку и с криком «Измена!» побежал к выходу, хромая на правую ногу. Следом из-под стола с довольным видом вылезли боевые свиньи. Маг задумчиво уставился на них и начал барабанить пальцами по столу.

Контрглава,

в которой читатель знакомится еще с парой магов, и становится ясно, что такого интересного есть в замке Бленд

В наше время везде можно найти какое-нибудь интересное место. Это высказывание верно для любой эпохи, так что можно смело переформулировать его следующим образом.

Всегда найдётся интересное место.

При этом все интересные места делятся на две категории. Интересные места, интересность которых очевидна, поскольку, так сказать, лежит на поверхности либо в силу их размеров, либо в силу живописности, либо в силу некоего ореола скандальной славы. В качестве примера можно привести: Большой Грандский каньон, Ниноградский водопад и ту самую улицу, на которой в прошлом году подрались два парня из-за Валентины делла Арурри.

На наш же взгляд, намного более интересны места, интересность которых прямо связана с тем, что они странным образом сочетают привычные нам вещи и обстоятельства, ломая тем самым рамки обыденности. Например, пустой корабль и море. А? Каково? Чувствуется сразу тайна, верно? А водопад – ну что водопад. Вода падает, и все дела.

Место, которое мы с вами, любезный читатель, сейчас посетим, по счастливому совпадению относится именно к таким. Небольшой внутренний дворик не самого роскошного здания – вот что оно собой представляло; такие дворики для Билгейтца не редкость. Но вдумчивый наблюдатель сразу (а может, не сразу) отметил бы ряд странностей.

Такие дворики планируют, как правило, с целью духовной, ну или почти духовной. Чтобы было где уединиться для размышлений о бренности своего существования, или чтобы было куда привести гостей, чтобы в тихой и спокойной обстановке провести время за приятной беседой, или наконец, чтобы просто было где вздремнуть после обеда, в жаркий июльский полдень.

На практике же такие дворики очень быстро превращаются в нечто вроде чулана под открытым небом. Туда стаскивается весь хлам, отслуживший своё, домашний скарб, стопки каких-то крайне важных бумаг, в которые никто не заглядывает не то что годами – веками! – так что насчёт подумать, подремать там, или, упаси господь, привести туда гостей очень скоро приходится забыть.

Данный же дворик был чист, аккуратен и даже вымощен тесаным и хорошо пригнанным булыжником. Такова была первая странность этого места.

Никаких лавок, кресел, гамаков во дворике также не наблюдалось. Такова была вторая странность этого места.

В-третьих, посреди дворика имелось что-то вроде надгробного камня. Во всяком случае, всей окружающей обстановкой подавался этот камень весьма претенциозно, а сам по себе внешне выглядел весьма непредставительно.

Просто камень.

Такова была третья странность этого места.

В-четвертых, возле камня стоял молодой человек и смотрел на него. В фигуре его явственно проступали черты надвигающейся усталости, словно он наблюдал за камнем уже не один час. Так же в фигуре его сквозило ощущение некоей обреченности, словно ему предстояло пялиться на этот булыжник ещё не один час.

~

Неподалёку от вышеописанного дворика величественным кубом высилось здание Резиденции Магистра клана Вентаны. Вообще-то правильнее было бы говорить, что это дворик находился неподалёку от Резиденции, но мы позволим себе архитектурной субординацией пренебречь. В Резиденции, в большом, богато обставленном кабинете сидел глава Совета Пятнадцати магистр Ниса Намлок. Впрочем, в данный период его жизни магом его можно было назвать с большой натяжкой, ибо, говоря по правде, в должности главы Совета Пятнадцати магического немного, и дни магистра протекают в заботах больше административных. Ну и, само собой, политика – область человеческой деятельности, вообще ничего общего с магией не имеющая. Если на занятиях магией лежит ореол публичности и результат деятельности мага заметен и очевиден, то с политикой всё в точности до наоборот. Во всяком случае, так составители хроник себе это понимают.

Глава Совета Пятнадцати работал с документами, а именно проглядывал по диагонали рапорт, в котором говорилось о появившемся в окрестностях замка Бленд драконе. Дочитав эту перепуганную провинциальную белиберду, Ниса Намлок вздохнул и бросил бумагу в корзину для мусора.

«Святой Ворд, – подумал он горько, – почему, ну почему обязательно драконы?»

Давайте же проявим деликатность и не будем более заглядывать магу-администратору Намлоку через плечо. Поглядим на него со стороны. Магистру на вид примерно пятьдесят лет, он начинает толстеть, но мягкотелым не кажется, поскольку имеет волевое лицо, с твёрдыми крупными чертами. Под круглой чёрной шапочкой незаметна – но если эту шапочку с магистра снять, то станет видна – небольшая круглая лысина, чрезвычайно похожая на тонзуру. Круглые очки на носу вкупе с упомянутой шапочкой придают магистру крайне учёный вид. Справедливости ради надо отметить, что магистр для своего времени и для своей страны действительно был весьма образованным человеком.

В коридоре послышалась взволнованная дробь шагов, что-то пробубнил часовой, ему звонко ответил молодой голос, и спустя секунду в кабинет магистра вбежал молодой человек, тот самый, которого мы с вами несколько ранее видели у камня во дворике.

– Камень! – вскричал он прямо от порога.

Магистр поднял голову и несколько мгновений смотрел на бурно дышащего юношу притуманенным взором поверх очков.

– О господи! – воскликнул наконец магистр и вскочил со своего места. – Эзил! Пусть Паза Скроллок срочно явится к камню! Скажи, это архиважно!

Эзил вытаращил и без того вытаращенные глаза, кивнул и убежал. Затем и Ниса Намлок побежал неловким от долгого сидения бегом к дверям своего кабинета.

~

– Сразу два сообщения в один день, – благоговейно сказал Паза Скроллок. – Я даже и не слышал о таком.

Магистр же молчал. Его в этот момент сильно беспокоил отсутствующий Эзил. Молодость болтлива, и это практически в любом контексте есть недостаток.

– Впрочем, – от важности переживаемого момента Пазу понесло, – это вполне согласуется с законом единства приятностей и неприятностей. Хорошая новость – плохая новость. Есть угроза, есть Претендент.

– На самом деле, уважаемый Паза, мы имеем две плохие новости, – сказал магистр.

Скроллок замолчал и задумался.

– Не понял, – сказал он наконец. Его позиции в клане были прочны, и он мог иногда позволить себе некомпетентность в областях, за которые не был ответственен.

– Камень показал наличие угрозы, это первая плохая новость, – наставительным тоном сказал Ниса Намлок, – а раз есть Претендент, это значит, угроза действительно очень серьёзная. Это есть вторая плохая новость. И нам этого молодого человека ещё надо как-то найти. Вам, кстати, не знаком ли молодой человек, которого показал нам камень в качестве Претендента?

– Нет, откуда, – сказал Паза Скроллок. Тут его посетила мысль, и он тут же не преминул её озвучить. – А где он возьмёт дракона? Пауза же у них. Уже лет десять никто ничего не слышал.

Магистр внимательно посмотрел на Пазу Скроллока. Под пристальным взглядом магистра последний сделал строгое лицо. Но видимо, этого ему показалось недостаточно, и голосом полным значительности он добавил:

– М-да… серьёзная ситуация, – затем кашлянул и стал смотреть в окно, сохранив при этом серьёзное выражение лица.

Магистр же совершенно отчётливо вспомнил о той бумаге, что он кинул в корзину для мусора несколько минут назад.

Глава 3,

в которой состоится знакомство с меченосцем, станет ясно, насколько это сложное дело – правильно выбрать лошадь; в путь; также в этой главе наши путешествен-ники попадают в засаду и знакомятся с некоторыми особенностями горского суда

Следующим днём все собрались на завтрак довольно поздно. Подавалась только холодная вода, но на скудость меню никто не жаловался, напротив, блюдо пользовалось большой популярностью. Завтрак прошёл в тишине, изредка прерываемой жалобами на головную боль. Вялое предложение Хромой Сома сделать магическое обезболивание головы было столь же вяло, но решительно отвергнуто всеми без исключения присутствующими.

Было около двенадцати часов дня, когда вся компания отправилась в гостиницу «Жареный слон».

~

Эрвин Куман всегда хотел стать профессиональным военным. С самого детства он (в этом проявилось невольное влияние отца) грезил поединками, турнирами, сражениями. Это желание предопределило всю его дальнейшую жизнь. С малых лет он стремился доказать себе и другим, что он смел и отважен. Получалось с переменным успехом. Впрочем, чем старше становился Эрвин, тем успехов становилось больше. В шестнадцать лет он счёл возможным сбежать из дома, и после коротких и не очень опасных мытарств нанялся кнехтом в Орден меченосцев. В семнадцать получил рекомендацию в Северную школу Ордена. В двадцать лет стал меченосцем, а в двадцать два получил статус вольного меченосца Ордена с дипломами меченосца, учителя фехтования и телохранителя сопровождения. Характер у него был нордический, с коллегами по работе он был выдержан и спокоен, по пустякам не ругался, за серьёзное оскорбление мог покалечить.

В данный момент он лежал на кровати и занимался порочащим меченосца делом – читал книгу. Бесстрашного воителя немного извиняло то, что книга была детская, с крупным шрифтом и цветными картинками; о том, почему Эрвин Куман занимался столь несвойственным для меченосца делом, мы расскажем вам чуть позднее – сейчас у нас на это нет времени, поскольку в этот весьма деликатный для меченосца миг в дверь постучали. Эрвин мягко спрыгнул с кровати, одновременно выхватив из-под подушки меч. «Войдите!» – крикнул он и встал в позицию. Дверь открылась, и в комнату вошли трое мужчин, две девицы и три боевые свиньи ортасков.

Сразу стало тесно.

Войдя в комнату, каждый повел себя по-своему. Мужчины посмотрели на Эрвина и отвели взгляды в сторону, свиньи стали бродить по комнате, флегматично изучая расположение мебели, девицы смущённо хихикнули и потупили взор. Эрвин смутился, и, бормоча слова извинения, бросил меч на кровать и начал натягивать штаны.

Первым заговорил Хромой Сом.

– Уважаемый, нам сказали, что ваше имя Эрвин Куман.

– Да, это моё имя, – ответил меченосец, стараясь хотя бы звучать солидно и представительно.

– Вы телохранитель сопровождения, и сейчас сидите без дела, – продолжил маг.

– Ну да, – подтвердил меченосец.

– И вам нравятся, гм, психи вроде нас. Это так?

– Да, – ответил Эрвин, застегнув штаны и заправившись как следует. Он был удивлён, какой информированный собеседник ему попался.

– Мы хотели бы вас нанять.

Некоторое время царила тишина, лишь свиньи постукивали копытцами по полу.

– Это опасно? – спросил меченосец наконец.

Не было у него готового вопроса для такого случая.

– Скорее всего нет, хотя может быть да, во всяком случае я бы не исключал возможность неблагоприятного развития событий в случае наличия разного рода обстоятельств, хотя никаких предпосылок для наличия таковых не имеется. Впрочем, за последнее я не поручусь, – немного туманно ответил маг.

– Ага… – ничего не понявший меченосец посмотрел на Аманду, откашлялся и спросил: – Чего делать-то?

– Мы готовы предложить вам работу по специальности, – с готовностью сказал маг, – оплата обычная, контракт на одну миссию. Безусловно, мы подпишем договор о найме.

Здесь маг замолчал на несколько мгновений, с сомнением рассматривая собеседника, затем вздохнул и, пробормотав что-то вроде «Время – деньги», продолжил:

– Вам надлежит сопровождать этого юношу в замок Бленд.

– И нас! И нас! – радостно защебетали девицы, кокетливо поглядывая на учителя фехтования.

– Хорошо, – решительно сказал меченосец. – И, если можно, половину вперед. Видите ли, в дороге я несколько поиздержался и… – Куман ни капельки не подозревал о том, что цитирует великого русского писателя. Хромой Сом вынул кошелёк и отсчитал необходимую сумму.

~

Следующие четыре часа они провели на конюшнях наместника Северного Ортаска, выбирая лошадей. С самого начала путешественники столкнулись с практически непреодолимыми трудностями. Беньяминас предложил купить каждому путнику по лошади, и взять двух мулов для поклажи. Но тут против поклажи категорически возразил Эрвин. Он сказал, что, во-первых, вьючные мулы лишат их свободы манёвра, во-вторых, только дураки ходят в поход с вьючными мулами, и, в-третьих, на хрена им столько барахла и мулов, если поход продлится всего лишь три дня, и, в-четвертых, он вообще не любит мулов. Аманда и Белинда, напротив, заявили, что два мула для поклажи это просто немыслимо, и что, видимо, Эрвин ни шиша не понимает в походной жизни, и что они не намерены страдать от холода, голода и терпеть лишения только из-за того, что кто-то недолюбливает собственную родню. Тогда Эрвин сказал, что он не ручается за успех похода, и выразил желание отказаться, на что Хромой Сом кротко напомнил ему о неустойке, которую придется тогда заплатить рыцарю, и выразительно потряс текстом договора, свернутым в трубку. На этом полемика, казалось, была исчерпана, но когда начали выбирать лошадей, прения возобновились с новой силой. Микки с’Пелейну непременно хотелось, чтобы под ним был дикий необузданный жеребец вороной масти, Аманде и Белинде казалось, что они выгоднее всего будут смотреться на белых кобылицах, кроме того, Белинда хотела, чтобы за кобылицей бежал «хоро-о-шенький жеребёнок со звёздочкой во лбу, я назову его Солнышком», Эрвин тут же заявил, что жеребёнок в пути обессилеет, и Солнышко придется прирезать. Его немедленно назвали солдафоном и бесчувственной кувалдой, но тут всех поверг в уныние заведующий конюшнями, заявивший, что, к его глубочайшему прискорбию, как раз сейчас на конюшне нет ни необузданных жеребцов, ни белых кобылиц с жеребятами. В ответ на робкую просьбу Микки о хотя бы одном диком необузданном жеребце вороной масти, заведующий холодно ответил, что Микки может хоть сейчас отправляться в южные степи к варварам и там наловить себе сколько угодно диких необузданных жеребцов. Вместе с жеребятами.

Затем возникли осложнения со сбруей, потом с фасоном седельных сум, потом ещё что-то. Тем не менее, всё закончилось хорошо, коней (правда, обычных гнедых ортасских) благополучно выбрали, Эрвин помирился с девушками, принеся им публичные извинения, в ответ растроганные девушки поцеловали его, сказали, что он не так туп, каким кажется, и дали торжественное обещание взять в дорогу только самый необходимый минимум вещей.

Беньяминас уплатил за всё, и они двинулись сначала на рынок за припасами, затем к Беньяминасу – отдыхать и набираться сил. День, таким образом, закончился без происшествий. Немного, правда, повздорили на рынке, выясняя так ли уж нужны в дальней дороге пирожные, но, в конце концов, сошлись на большом количестве фруктов для Белинды и сушёных бананов с сахаром (любимое лакомство Аманды).

~

На рассвете следующего дня они расстались. Маг второй руки Хромой Сом отправился в Билгейтц на Совет Пятнадцати, что должен был решить его судьбу как мага-карьериста, Аманда и Белинда в сопровождении Микки с’Пелейна, трёх боевых свиней, меченосца Эрвина Кумана и четырёх мулов, гружённых продовольствием и вещами Аманды и Белинды, отбывали в замок Бленд, и лишь Беньяминас никуда не отправился, а остался дома.

Маленький караван двинулся в направлении Саабитских гор.

А двенадцать часов спустя в том же направлении проследовали хорошо знакомые нам гномы из клана Белой Дивы. Гномы были верхом на пони, обильно обмотаны бинтами и заклеены пластырями.

Они очень торопились.

~

Шёл второй день путешествия. Путники двигались по ущелью Семнадцати Смертей; к сведению читателей, это был единственный путь, ведущий напрямик сквозь кряжи Саабитских гор. Дорога была трудной, ехать приходилось медленно из-за обилия придорожных кабачков, призывно сверкавших нарядными вывесками, из дверей которых выглядывали улыбающиеся рослые бородатые мужчины, приглашающие отведать настоящую гномью кухню. Впрочем, это было вчера, а сегодня кабачки встречались всё реже и реже, а после обеда перестали попадаться совсем.

Ущелье выглядело весьма живописно. Недаром все путешествующие единодушно отмечали, что ущелье Семнадцати Смертей – самое мрачное место во всех Южных землях, и утверждали, что посетив ущелье Семнадцати Смертей, они уже никогда не спали спокойно. Как правило, после такой фразы рассказчик засыпал лицом в десерте, но кто сказал, что это есть спокойный сон?

Слева и справа угрожающе нависали многочисленные скалы, там и сям сияли белоснежные пики Саабитских гор, по дну ущелья, громко ворча, стремительно несся белопенный горный поток, а над головой мрачно серело свинцовое небо. Дорога вилась по правой стороне реки, и над ней с бодрым карканьем кружили вороны. Эрвин в очередной раз огляделся и недовольно пробормотал:

– Самое подходящее место для засады, что я видел в жизни.

Вдруг, словно подтверждая его слова, здоровенная сосна, стоявшая у дороги, с треском покачнулась и упала, перекрывая путникам путь вперед. Путники спешились и озадаченно встали подле упавшего дерева. «Может, это вороны?» – неуверенно предположила Белинда. В тот же миг спереди и сзади на дорогу выскочили вооруженные люди в шерстяных плащах и меховых шапках. Их было человек двадцать, и вид они имели весьма решительный. Микки и Эрвин обнажили мечи. Да! Совсем забыли! Ученику лекаря купили меч! Микки назвал его Гринпис, что в переводе с одного из диалектов Древней Речи означало «Защитник вегетарианцев», и точил его три раза в день, соответственно три раза на дню заставляя всех проверять остроту лезвия с помощью какого-нибудь стебелька, а то и собственного волоса. К обеду следующего дня он основательно всех утомил, и Аманда уже открыто и вслух мечтала о том, чтобы кто-нибудь «отнял у этого придурка его железяку», а к вечеру только боевые свиньи были согласны выслушивать похвальбу юного с’Пелейна и то лишь за горбушку хлеба.

Впрочем, мы отвлеклись. Значит, Микки и Эрвин обнажили мечи, боевые свиньи радостно хрюкнули и ринулись в бой. Схватка была недолгой, но весьма насыщенной разного рода событиями. Позднее Микки не раз удивлялся тому, как много картин боя запечатлело в памяти его взбудораженное сознание. Вот Аманда бьёт рослого бородатого мужчину засахарённым бананом по лицу, вот Эрвин, ловко поскользнувшись в грязи, уворачивается от удара палицей, который наносит рослый бородатый мужчина, вот Белинда, громко визжа, бежит по берегу реки прочь от преследующего её бородатого мужчины и швыряет в него камушки, которые изящно подбирает с земли, вот три боевые свиньи молодецким ударом опрокидывают трёх бородатых мужчин и заодно бьющегося с ними Эрвина Кумана в реку. Последнее, что он запомнил, это была увесистая дубина, медленно, как в кошмарном сне, опускающаяся ему на голову. В конце концов всё кончилось.*** Умело воспользовавшись численным превосходством, бородатые мужчины посредством подножек, верёвок и прочего бесчестного арсенала скрутили наших героев.

(***Здесь вдумчивому читателю, полагаем, стоит снова открыть блокнот и поставить в графе «Стилистические находки» жирную галочку).

Но не всех. Боевым свиньям удалось прорвать кольцо окружения и спастись от бесчестья плена и ножа повара, покусав по дороге немало рослых бородатых мужчин в шерстяных плащах.

Аккуратно уложив рядком всех захваченных пленных, бородатые мужчины с алчным блеском в глазах ринулись грабить караван, но тут их ждало жестокое разочарование.

– Зачем?! – орал предводитель разбойников, потрясая мечом в одной руке, ночной рубашкой Аманды в другой и брызгая слюной прямо в лицо Эрвину. – Зачем так подло поступать? Зачем вы лезете в наши горы, если у вас нет с собой ни золота, ни драгоценностей, ни пряностей, ни, на худой конец, жареного арахиса?! Два тюка с женским платьем, сладости и ни одного алмаза, не будь я Гудин Роб! Нет, господа, этот мир катится в тартарары! Святой Ворд! Единственная статья дохода и та!

Закончив речь, предводитель нападавших сел на землю и обиженно засопел. Вполне возможно, что Гудин был не в духе ещё и потому, что в бою он был зверски укушен одной из боевых свиней. Крови не было, но нога болела ну просто немилосердно, и на всякий случай её перебинтовали чистым бинтом прямо поверх штанов.

Эрвин, конечно, мог все объяснить, ибо у него была масса возражений против подобной постановки вопроса, но, глядя на острый меч, которым размахивал перед его носом Гудин, он предпочёл промолчать. За его спиной сидели Аманда и Белинда, тоже вступить в полемику не пожелавшие. Легче всего было Микки, который валялся без сознания.

– Молчите? – продолжал распаляться, комкая в левой руке ночную рубашку Аманды, Гудин Роб. – Стыдно? Нечего сказать?

– Негодяй! – Аманда не выдержала первой. – Да как ты смеешь! Моя шелковая новая ночная рубашка! Да как у тебя наглости хватило, св… грязное животное!

– Ах, вот как мы заговорили, – недобро прищурился Гудин Роб и свистнул. Тотчас к Аманде подбежали трое бородатых мужчин и начали усердно валять её в приречной грязи, обильно поливая её растительным маслом из большой баклаги, которую заботливо подтащил лично Гудин Роб. Через пять минут Аманду было невозможно узнать. Она стала похожа на симпатичного, но ужасно злого негритёнка, который волею жестоких судеб оказался вдалеке от исторической родины.

– Ну? – с победным видом спросил у неё предводитель разбойников. – Так кто же из нас грязное животное?

И несколько нелогично закончил:

– А теперь мы повесим всех!

– За что? – удивился Эрвин.

– За шею! – не преминул блеснуть остроумием Гудин Роб и засмеялся. Толпа бородатых мужчин радостно зашумела и сноровисто принялась за дело. Буквально через пять минут все было готово: засадная сосна вкопана на место, на её сучья навешены четыре верёвки с петлями, а под петли поставлены неведомо откуда взявшиеся табуретки. Из ямы неподалеку, скрытой лапником, вынули два полковых барабана; на одном из них приготовился отбивать дробь один из бородатых мужчин, на другой же уселся, дабы не повредить больную ногу, Гудин Роб. Спустя века и совсем в другом мире его жест повторит другой великий деятель во время великой битвы, исход которой предопределит судьбы народов… Впрочем, не будем отвлекаться.

Не надо думать, что наши герои безропотно приняли очередной удар судьбы. Нет, они возражали, они спорили! Эрвин требовал справедливого суда, Аманда рыдала, оплакивая шелковое белье, Белинда громко проклинала палачей, и лишь Микки продолжал лежать без сознания.

– Слушайте, ну почему вы такие шумные? – укоризненно спросил Гудин Роб. – Берите пример со своего юного товарища. Лежит, никого не трогает. Впрочем, если вы хотите, мы можем устроить законный суд. Так оно будет даже интересней.

– Вот это другое дело! – радостно воскликнул Эрвин. Девушки сразу же успокоились и начали прихорашиваться. Действие это, надо полагать, было чисто рефлексивное, ибо получалось у них это плохо по причине связанности рук и ног, и со стороны походило на припадок эпилепсии. Были быстро произведены необходимые формальности: одного рослого бородатого мужчину назначили обвинителем, другого рослого бородатого мужчину – адвокатом; себя же Гудин назначил генеральным прокурором, и суд начался.

– Встать, суд идет! – без лишних проволочек начал процесс свежеиспеченный генеральный прокурор. – Эу, почему вы не встаете?

Последний вопрос предназначался обвиняемым, которые, впрочем, даже если бы сильно захотели, не смогли бы этого сделать, поскольку лежали связанные по рукам и ногам. Последнее, впрочем, во внимание принято не было. Так сказать, невозможность исполнить закон не избавляет от ответственности. По распоряжению генерального прокурора за неуважение к суду Эрвина без особой злости попинали ногами, а девиц вываляли в грязи, особое внимание при этом уделив Белинде, чтобы, по выражению Гудина, «второй не было обидно», после чего процесс был продолжен.

– Я обвиняю этих людей, – с развязной ухмылкой начал обвинитель, – ну, скажем, в злостном нарушении гигиены!

Все внимательно посмотрели на обвиняемых. Эрвин, Аманда и Белинда подавленно молчали. Возразить было нечего, все трое, особенно Аманда и Белинда, действительно были очень грязны.

– Слово предоставляется защите! – официальным голосом провозгласил генеральный прокурор.

– Я как адвокат хотел бы сказать, что я от всей души потрясен поведением моих подопечных, – бойко зачастил адвокат. Было видно, что его роль ему нравится. – Ладно, этот грязнуля, но вам-то, девушки, должно быть стыдно! Эу! Клянусь Святым Вордом, вы ж ещё грязнее, чем он!

– Ясно! – прервал его генеральный прокурор. – Мне всё ясно. Волею данной мне… э-э... (здесь Гудин Роб на мгновение задумался) мной, я объявляю этих людей виновными! Раз они такие грязнули, то наш долг наказать их примерно. Повесить их на грязных веревках, как свиней!

Едва только генеральный прокурор огласил приговор, как придорожные кусты раздвинулись, и на место казни со злобным хрюканьем ворвалась тройка оскорбленных боевых свиней, кусая и тараня всех подряд. На полянке поднялась суматоха, громко орали укушенные рослые бородатые мужчины, ржали испуганные лошади, снова с треском рухнула сосна, а среди всего этого бардака, сея боль и хаос, носились три боевые свиньи. Но, в конце концов, сказалось численное превосходство со стороны рослых бородатых мужчин, и боевых свиней поймали и связали. Ещё полчаса ушло на то, чтобы привести в порядок место суда. Сосну опять вкопали, веревки испачкали и навесили, табуретки починили, и процесс был продолжен.

– Эу! – радостно улыбаясь, воскликнул генеральный прокурор. – Злобствующий враг пытался помешать нам вершить справедливое дело правосудия, но у них ничего не вышло, слава Святому Ворду! Значит так, этих четверых за злостное нарушение гигиены повесить как свиней!

Связанные боевые свиньи протестующе хрюкнули, а генеральный прокурор продолжал:

– А свиней за злостное хулиганство тоже повесить как свиней, то есть не как свиней, а как просто свиней, в общем, просто повесить и всё! – недовольным голосом закончил свою речь Гудин Роб. Затем он со злобной гримасой потёр покусанную боевыми свиньями ногу и мстительно добавил: – Приказываю сначала казнить свиней!

Бородатые мужчины кинулись выполнять приказ своего вождя, но у них тут же возникли некоторые сложности. Если вы, дорогой читатель, хотите понять суть трудностей, с которыми столкнулись рослые бородатые мужчины, как-нибудь на досуге попробуйте повесить хотя бы одну почти десятипудовую свинью на наспех врытой сосне, и вы поймёте, о чём мы вам толкуем. Прошло десять минут, а дело не сдвинулось ни на йоту, несмотря на все усилия энергично потеющих рослых бородатых мужчин. Очень сильно мешало отсутствие у свиней четко выраженной шеи. Зловеще скрипела сосна, злобно сквернословили рослые бородатые мужчины, а боевые свиньи, словно подбадривая друг друга, героическими голосами выхрюкивали что-то весьма похожее на гимн Ортаска.