Текст книги "Дредноут"

Автор книги: Чери Прист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

– Почему? Потому что вы выполняете свою работу не только в Техасе, но и где-то еще?

– Что-то вроде того, – ответил он, причем ответил так, что Мерси захотелось задать еще кучу вопросов. – Честно говоря, я уверен, что в поезде едет шпион, – только пока не знаю кто. Та сцепка не могла сломаться сама собой. Кто-то хотел задержать поезд, чтобы южане могли догнать его, но этот кто-то точно не я. А этого уже яне могу доказать. Хотя гожусь на роль саботажника, как никто другой.

– Так что же вы делаете в этом поезде? Зная, что одним своим присутствием нарываетесь на проблемы?

Он глубоко вздохнул, запихнул в рот последнюю четверть сэндвича и принялся жевать, не торопясь с ответом. Потом с минуту обводил взглядом комнату, то ли ища знакомые лица, то ли пытаясь выявить чей-нибудь злой умысел. Затем рейнджер спросил:

– Вы следите за новостями, миссис Линч?

– Не слишком пристально. По пути на запад мне попадались кое-какие газеты, но чаще не очень свежие.

– Ясно. Тогда, может, вы слышали о маленькой проблеме в Техасе, ну, о тех мексиканских парнях, что пропали всем скопом, – проговорил он тоном заговорщика, но не слишком тихо, чтобы не искушать людей вокруг подслушать, о каких же секретах тут идет речь.

– Да, я немного в курсе. Мистер Каннингем с «Провидения» описал мне подоплеку ситуации.

– О, могу поспорить, что он это сделал.

– И что бы это значило?

– Да ни черта! Могу себе представить его мнение, и полагаю, что оно не слишком отличается от моего. Но дело тут не во мнении. Это моя работа – выяснить, что сталось с грязными ублюдками и что они затеяли. Они направились на север…

– Чтобы помочь с переселением…

–  Они направились на север, – перебил он ее, очевидно совершенно не интересуясь политическими дискуссиями, – и будто исчезли с лица земли. Я охочусь за любым слухом, за любым обрывком сплетни, за любой байкой каждого пастуха, ковбоя, фермера, поселенца и индейца – каждого, кто согласится побеседовать со мной, и все, что я слышал до сих пор, не имеет никакого смысла – ни малейшего.

Охваченная неподдельным любопытством, Мерси спросила:

– И что же они говорят?

Мужчина махнул рукой, словно отметая все истории, которые заведомо не могут быть правдой.

– О, они несут полную дичь – совершенную чушь! Во-первых, по их словам, те ублюдки прошли больше тысячи миль. Должен сказать вам, миссис Линч, я знавал в своей жизни пару мексиканцев, но никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из них одолел тысячу миль за пару месяцев.

– Звучит не так уж невероятно.

– Звучит абсолютноневероятно. И не думаю, что мексиканцы знают, что с ними произошло. Точно так же как мне – такая уж у меня должность – достоверно известно, что Республика их не трогала. Что бы ни случилось, случилось где-то в пустынном гористом районе Западного Техаса, и потом что-то послало тех людей в какой-то другой дикий поход…

– До самой Юты? – встряла девушка.

Сойдя с рельсов повествования, рейнджер обескураженно спросил:

– Юты? Откуда вам это известно?

– Так вы же сами сказали мне как-то раз, куда собрались. А Юта, думаю, ой как далеко от Западного Техаса.

– Жутко далеко, – признал он. – Но вот что говорит нам рассудок. Произошло нечто странное, и группа изменила направление движения, сместившись к северу или западу. Последние сообщения от мексиканских солдат поступили из поселения мормонов – ну, знаете, это те, у кого куча жен и все такое. А мормоны, хоть и психи, что твой болотный хомяк, но напуганы до полусмерти.

– Легионом солдат? Не скажу, что виню их за это. Видит Бог, что до меня, я начала бы поиски у себя на заднем дворе.

– Но это еще не все. – Мистер Корман покачал головой, словно и сам не верил тому, что собирался сейчас сказать. – Судя по всему, эти мексикашки совершенно сбрендили. Я слышал, – он подался вперед и на этот раз действительно зашептал, – что они начали есть людей.

– Замолчите! – воскликнула Мерси.

– Но так говорят люди: что они просто сумасшедшие как шляпники и что с ними что-то чертовски не так. Их поступки бессмысленны, точно из черепов вытекли все мозги, и они не говорят – не отвечают ни на что и никак, ни по-английски, ни по-испански. Миссис Линч, если молва распространится, люди ударятся в панику и с этим ничего нельзя будет сделать!

– Ну… – Мерси попыталась переварить информацию, хотя это не слишком хорошо получалось, так что она, сосредоточившись, постаралась мыслить логически. – Вы думаете о какой-то болезни вроде бешенства? Заразившиеся бешенством иногда делают это: кусают людей… – Девушка осеклась, поскольку, едва последние слова сорвались с ее языка, она вспомнила о гостинице Армии спасения.

– Если эти парни подхватили какую-то заразу и она скосила целый легион, превратив солдат в безумцев, то тут есть о чем беспокоиться. Что бы ни происходило, мы должны сдержать это и, возможно… исследовать. Выяснить, что не так, и понять, можем ли мы что-то с этим сделать. Но будь я проклят, если имею хоть малейшее понятие, что там творится, – заявил он и набил рот хлебом и картошкой.

– Мне кажется, к этому имеет какое-то отношение «смолка», – проговорила медсестра.

– Что-что? Это что-то вроде древесного сока? А, нет, погодите. Вы имеете в виду тот дурацкий наркотик, которым балуются парни на фронте? И при чем тут он?

– Не скажу наверняка, я и сама не увидела бы связи, но я тут побывала в Мемфисе. И видела там солдат, больных, наркоманов, которых эта дрянь почти уже довела до смерти. Они выглядели… ну, как вы сказали. Как трупы. И один из них попытался укусить меня.

– Наркоман, пытавшийся укусить медсестру, – совсем не обязательно каннибал.

Девушка нахмурилась:

– Я этого и не говорила. Я только сказала, что картина похожа. Немного. Или же я и сама рехнулась. – Вдруг Мерси резко переменила тему, задав вопрос, пока не забыла: – Кстати, а не знаете ли вы, где тут можно отправить телеграмму?

– Я удивился бы, если бы в конторе Западного Союза на станции это было бы невозможно. Поспрашивайте там. А зачем вам? Кому и что вы собрались докладывать?

– Всего лишь собственной матушке. И шерифу Такомы, наверное. Просто дам им знать, что еще жива и еще в пути.

Трапеза была окончена, и девушка, поблагодарив мистера Кормана, зашагала назад, на станцию, где действительно нашла контору Западного Союза и дружелюбную телеграфистку по имени Мейбл – крохотную женщину с повязкой на глазу, стучащую ключом со скоростью молнии.

Мерси отправила две телеграммы, именно те, о которых говорила рейнджеру.

Первая полетела в Вашингтон, вторая – в Вирджинию.

ШЕРИФ УИЛКС Я ЕДУ НА ЗАПАД СЕЙЧАС В КАНЗАСЕ ТЧК ОЖИДАЙТЕ ЧЕРЕЗ ПАРУ НЕДЕЛЬ ТЧК СООБЩУ ЕЩЕ КОГДА БУДУ БЛИЖЕ ТЧК НАДЕЮСЬ С ОТЦОМ ВСЕ В ПОРЯДКЕ ТЧК

ДОРОГАЯ МАМА ПОЖАЛУЙСТА НЕ СЕРДИСЬ ТЧК Я ЕДУ НА ЗАПАД НАВЕСТИТЬ ПАПУ КОТОРЫЙ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИ СМЕРТИ ТЧК ЭТО ДЛИННАЯ ИСТОРИЯ Я ПОТОМ ТЕБЕ РАССКАЖУ ТЧК НЕ ВОЛНУЙСЯ ДЕНЬГИ ЕСТЬ И БИЛЕТЫ НА ПОЕЗД И ВСЕ В ПОРЯДКЕ ТЧК ТОЛЬКО ДУМАЮ Я ДОЛЖНА СООБЩИТЬ ТЕБЕ ФИЛИПП УМЕР МЕНЯ ИЗВЕСТИЛИ В ГОСПИТАЛЕ ТЧК МОЛИСЬ ЗА МЕНЯ ТЧК МНЕ ЭТО ПРИГОДИТСЯ ТЧК

Оплатив телеграммы, Мерси повернулась, чтобы уйти, но Мейбл остановила ее.

– Миссис Линч? Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, я хочу спросить – вы едете на большом поезде Союза?

– Да, верно.

– Могу ли я попросить вас о маленькой любезности?

– Конечно.

Мейбл взяла небольшую пачку бумаг и сунула их в коричневую папку.

– Не откажетесь ли вы забросить это в окошко проводников? – Она жестом указала на свою левую ногу, и только тогда Мерси заметила, что ниже колена у женщины ничего нет. – У меня сегодня боли, и лестницы для меня – сущая беда.

– Конечно, я возьму их, – кивнула Мерси, раздумывая, что же за кошмарный несчастный случай так изуродовал тело этой женщины – но не ее дух. Она взяла телеграммы и, провожаемая благодарностями Мейбл, направилась к кабинетам вокзального начальства – и к окну, где проводники собирали планы маршрутов, директивы и прочие документы.

Возле оконца двое спорили о путях и сигналах. Мерси не хотелось их прерывать, так что она остановилась в сторонке, не так чтобы быть уже вне поля их зрения, но достаточно далеко, чтобы никто не мог обвинить ее в подслушивании. И вот, дожидаясь, когда же они закончат, она сделала кое-что, чего не должна была делать. Девушка знала, что не права, поглаживая коричневую обложку, и понимала, что это плохая идея, когда отгибала клапан, чтобы заглянуть внутрь папки. И тем не менее она сунула нос в бумаги, хотя и осознавала, что не все они предназначены для проводников, – некоторые телеграммы адресовались пассажирам.

На самом верху, словно сами Небеса положили документ так, чтобы Мерси наверняка его прочла, она увидела чертовски необычное послание. На первый взгляд оно не имело смысла, но, вчитавшись, медсестра разрешила загадку и стремительно захлопнула папку, поскольку двое мужчин, прекратив пререкаться, разошлись в разные стороны.

В бумаге говорилось:

СБ ВСТРЕВОЖЕН ТЧК ЗАДЕРЖИТЕСЬ В КС КАК МОЖНО ДОЛЬШЕ ТЧК ШЕНАНДОА СПЕШИТ ОТ ОС НА ВСЕХ ПАРАХ ТЧК НАДО НАГНАТЬ ПОЕЗД ДО СКАЛИСТЫХ ТЧК ПОДТВЕРДИТЕ ИЛИ ОПРОВЕРГНИТЕ СЛУЖЕБНЫЙ ВАГОН В ТОПИКЕ ЕСЛИ ВОЗМОЖНО ТЧК ШЛИТЕ СООБЩЕНИЕ ОТТУДА ТЧК

Увы, второй раз, более внимательно, прочитать чужое послание она не успела: проводник заметил девушку. Приближаясь к нему, она размышляла, не слишком ли виноватый у нее вид. Передав мужчине папку, Мерси пожелала ему доброго вечера и вернулась в гостиничный номер – поставленная в тупик, то и дело прокручивающая в уме ту телеграмму.

К тому времени, как медсестра разделась, чтобы лечь в постель, она уже догадалась, что «ОС» означает Оклахома-Сити, поскольку «КС» – это, несомненно, Канзас-Сити. Она не знала; что такое «Шенандоа», но, поскольку она несется на всех парах, пытаясь «нагнать» «Дредноут», то волей-неволей пришлось предположить, что это какая-то весьма мощная машина. Но что означает «СБ»? Чьи-то инициалы? Кодовое имя? Шифр?

– Шенандоа, – прошептала она еле слышно. Название южное, для южных мест и южных вещей. Какой-то агрегат или вроде того. Мерси повернулась на другой бок, тщетно пытаясь устроиться поудобнее на дешевой кровати и все же чувствуя благодарность хотя бы потому, что ей хотелось еще пободрствовать и насладиться тем фактом, что постель не трясется. Так что она приподнялась и обратилась с вопросом к умывальнику у стены: – Или еще один поезд?

Последняя мысль, промелькнувшая в сознании Мерси перед тем, как веки ее сомкнулись, была о том, что рейнджер Корман был прав.

В их поезде едет шпион южан.

Это определенно не она, и Мерси не считала – основываясь на разговоре за ужином, – что шпион – сам рейнджер. Так кто же остается?

Она вздохнула и пробормотала:

– Да практически кто угодно, правда.

И уснула.

13

Утром Мерси стояла на платформе вместе с прочими пассажирами, дожидаясь возможности снова сесть в поезд. Она заметила, что кое-кто отсутствует, но чутье тут было ни при чем, просто девушка привыкла видеть одних и тех же людей изо дня в день целую неделю. Теперь она обратила внимание и на новые лица: эти люди с любопытством разглядывали внушающую благоговейный трепет машину и обсуждали между собой, зачем состав прицепили к столь сложной штуковине.

Проводник выслушивал вопросы, а Мерси прислушивалась к его ответам, хотя и не знала, насколько им можно верить.

– Да, действительно, это военная машина. – Рука в форменной перчатке похлопала по боку котла. – Но это не означает, что проводится военная операция. Мы везем домой тела парней с западных территорий, а когда завершим миссию, паровоз отправится в Такому, где его переоборудуют под новую систему питания.

Кто-то из зевак спросил:

– В каком смысле?

– В настоящее время мы используем два вида топлива: дизель и пар. Это вполне обычная машина для своего класса, и, насколько я понимаю, южане довольно регулярно пользуются дизельными двигателями. В Такоме мы попытаемся перевести эту крошку на чистый дизель, как у них. Так мы станем мощнее, увеличим скорость и облегчим нагрузку – если все получится.

Мерси попыталась понять, отчего это жидкое топливо будет легче угля, но, впрочем, она изначально была склонна не слишком верить проводнику, поскольку его история несколько отличалась от той, что рассказал ей начальник станции в Сент-Луисе, плюс разговор с рейнджером, плюс телеграмма, не предназначавшаяся для ее глаз. Она не купилась на байку о том, что военная машина выполняет мирную миссию, и чем больше она смотрела на паровоз, тем больше убеждалась, что вся эта легенда – чистая ложь.

И вдруг на девушку снизошло озарение – и мысль показалась столь очевидной, что удивительно было, как это она не догадалась раньше. Она едва сдержалась, чтобы не броситься бегом, привлекая всеобщее внимание. Нет-нет, она медленно-медленно, шаркающей походкой, побрела в конец состава, к служебному вагону – и к вагону дополнительному, с закрашенными окнами, уныло приткнувшемуся позади. На платформе-сцепке стоял охранник, но никто из зевак не обращал на это особого внимания.

Естественно, Мерси не могла сказать, прибавилось тут что-то или убавилось, загрузили что-то в вагон или выгрузили из него. Но, заметив пожилого негра-носильщика, тихонько обратилась к нему.

– Извините, – сказала она, отвернувшись от охранника, который, хотя и не смотрел в ее сторону, но мог что-то услышать.

– Да, мэм. Чем могу вам помочь?

– Я тут призадумалась… А этот вагон вообще когда-нибудь открывают? Вынимают из него что-нибудь или, наоборот, кладут?

– О нет, мэм, – ответил старик тихо и серьезно. И покачал головой. – Никто из нас даже не приближался к нему; как только поезд остановился, нам было велено даже не касаться последнего вагона. Я даже слышал, что кого-то из солдат отругали – то ли за то, что подошли слишком близко, то ли за то, что пытались заглянуть в окна. Эта штука запечатана хорошо.

– О-о, – протянула девушка и, поблагодарив носильщика за потраченное время, побрела обратно к пассажирским вагонам, переваривая на ходу полученную информацию.

Если поезд развозит по домам тела погибших на войне, почему ни один гроб еще не выгружен? Маясь от желания поделиться с кем-нибудь подозрениями, Мерси заметила прислонившегося к одной из поддерживающих навес колонн рейнджера – с выражением лица человека, только что раскусившего лимон.

– Мистер Корман, – сказала она.

Он наверняка услышал, но даже не посмотрел на нее, пока Мерси не остановилась прямо перед ним.

– Что? – буркнул мужчина.

– И вам тоже доброго утречка, сэр.

– Вот и нет.

– В смысле? – удивилась медсестра.

Он мастерски сплюнул комок жеваного табака, так что тот шлепнулся у самого подножия соседней колонны, и не показал, но кивнул в сторону поезда, туда, где негромко переговаривались двое темноволосых мужчин, стоящих спиной к Мерси и Горацио Корману.

– Видите там?

– Что вижу? Эту парочку?

В этот момент один из мужчин резко обернулся, бросив на толпу подозрительный взгляд, и снова вернулся к тихой беседе. Черты его лица говорили о примеси индейской крови: чеканный профиль, кожа чуть темнее обычного для белых оттенка. Густые черные брови мужчина то ли расчесывал, то ли они сами росли неправдоподобно плавной дугой. Разговор велся не по-английски, это Мерси уловила, хотя и не могла разобрать ни одного конкретного слова. Речь текла в ином, более быстром ритме – а может, так только казалось, оттого что отдельные слоги ничего не значили для слуха девушки.

– Мексиканцы.

– Правда? – удивилась несколько сбитая с толку Мерси. – И что они здесь делают? Собираются ехать на поезде вместе с нами?

– Похоже на то.

– Возможно, вам следует поговорить с ними, – подумав, предположила медсестра. – Может, они тут по той же причине, что и вы?

– Не порите чушь.

– Почему это чушь? Вы хотите узнать, что случилось с их войсками; может, и они желают того же. Посмотрите на них – они, кажется, в форме. Может, они сами военные. – Мерси прищурилась, пытаясь отыскать знаки различия.

– Они не солдаты. Скорее, что-то вроде правительственных полицейских. Вы, вероятно, правы насчет того, зачем они явились сюда, но посодействовать поискам они не могут.

– Откуда вам знать? – почти возмутилась медсестра.

– Как я уже говорил вам вчера, им насчет этого дела известно не больше нашего. Я собрал всю доступную информацию, не побрезговав испачкать руки и накрутить кому надо хвосты. Я ближе к открытию правды, чем кто-либо на континенте, включая императорских ковбоев.

Мерси пожала плечами:

– Ну, они, как и вы, добрались сюда. Едва ли они так уж и ни на что не годны.

– Молчи, женщина. Они – проблема, вот и все. А я проблем не люблю.

– Что-то говорит мне, что это не вполне правда.

Усы мужчины дернулись в почти что улыбке, совсем как тогда, когда он обнаружил пистолеты под плащом медсестры.

– Может, и так. Но мне они не нравятся. Не к добру они появились, не к добру.

– Я, кажется, никогда еще не встречала мексиканцев.

– Они тираны и империалисты, все до единого. – Если бы во рту у него еще оставался табак, рейнджер, несомненно, выплюнул бы и его вслед за сентенцией.

– Видимо, вы пообщались с каждым из них, иначе откуда такая уверенность?

Рейнджер потянулся к шляпе, саркастически отдавай честь, и, конечно, ушел бы от разговора, но Мерси остановила его:

– Эй, позвольте-ка мне спросить вас кое о чем. Вам известно что-либо о… о поезде? – озвучила она одно из своих предположений. – О поезде под названием «Шенандоа»?

– Да, я слышал о нем.

– Это… – Она не знала, что хочет из него выудить, и тем не менее закинула удочку наугад: – Это какой-то особенно скорыйпоезд?

– Насколько мне известно. Катается для ваших южан, кажется. Предполагается, что он быстрейший из быстрейших.

Корман говорил о легких модифицированных машинах, славящихся своей скоростью. Их разработали и производили в основном в Техасе, некоторые модели были экспериментальные, поскольку Техасцы изыскивали разнообразные способы использования своей нефти.

Мерси задумчиво кивала, прикидывая, что именно из узнанного ею стоит рассказать рейнджеру. Он уже объяснил, что ему плевать, чего южане хотят от поезда. Впрочем, Корман опять-таки мог и солгать, тем более если считал, что на борту шпион. Но в любом случае открыться ей больше некому.

Она все еще думала, когда он сказал:

– А чем, собственно, вызван ваш вопрос?

Она ответила бы, если бы резкий гудок не спугнул мгновения, заставив нескольких стоящих на платформе ребятишек зажать уши и скорчить рожицы, а топчущихся без толку взрослых сбиться в кучу поближе к пассажирским вагонам в предвкушении посадки.

– Не важно, – отмахнулась Мерси. – Поговорим об этом потом.

Она отошла от него и присоединилась к напирающей толпе. Людей стало больше, и кто-то мог заметить, что она сговаривается о чем-то с рейнджером; и хотя она единственная знала, что он рейнджер, все уже поняли, что мужчина – техасец, а Мерси не хотелось, чтобы и к ней относились как к парии. Однако она понимала, отчего он предпочитает умалчивать о своем статусе блюстителя правопорядка: у военных своя иерархия. Им не нравится, когда кто-то, не вписанный в их систему, вертится поблизости, носит оружие и на вполне законном основании не обязан подчиняться ничьим приказам. Но ему могли бы устроить веселую жизнь, особенно в таком «замкнутом» транспорте.

Снова оказавшись в поезде, Мерси с удивлением отметила, что миссис Баттерфилд и мисс Клэй опередили ее и уже сидят в купе. С неменьшим удивлением она обнаружила, что двое мексиканцев разместились тут же, в ее вагоне. Две дамы напротив даже не перешептывались, а обсуждали новичков в полный голос.

– Я слышала, они говорили по-испански, – заявила миссис Баттерфилд. – Естественно, я не поняла ни слова, но вот тот юноша, что повыше, он выглядит почти белым, не так ли?

– Он может бытьбелым, – заметила Теодора Клэй. – В Мексике масса испанцев.

– Почему? Разве там не произошло что-то вроде… не знаю… революции? – неуверенно протянула миссис Баттерфилд.

– Даже несколько. Но интересно, отчего они в поезде, едущем на северо-запад? Направление определенно не то, вам не кажется? И одеты не по погоде, точно говорю.

– А почему бы не спросить их, – предложила Мерси, – если вам и вправду хочется знать?

Миссис Баттерфилд содрогнулась и наградила Мерси взглядом, говорящим: «О небеса, девочка! Я думала, что знаю тебя!» Вслух же она проговорила:

– Я не склонна сейчас заводить новых друзей, тем более таких странных. Кроме, того, они едва ли говорят по-английски. И к тому же они все католики.

– Могу поспорить, по-английски они говорят, – возразила Мерси. – Очень трудно, не зная языка, расспросить о дороге, а они благополучно добрались до нашего севера.

Мисс Клэй изогнула вползшие на самый лоб брови:

– Тогда почему бы вам не потолковать с ними?

Мерси откинулась на спинку своего сиденья:

– Это ведь вам до смерти любопытно было узнать. Я только сказала, что если вам так уж неймется, то можно и спросить.

– Почему? – спросила мисс Клэй.

Мерси не поняла:

– Что – почему?

– Почему вам не интересно? Мне кажется, интерес тут вполне естественен.

Медсестра прищурилась и парировала:

– Я в чужие дела не лезу, мне и своих достаточно, вот и все.

Но ближе к вечеру Мерси отправилась поужинать в вагон-ресторан и обнаружила там мексиканцев, сидящих за столиком с капитаном Макградером и раненым (но относительно годным к несению службы) Моррисом Комстоком. Моррис улыбнулся медсестре и помахал рукой, а капитан кивнул, что послужило подходящим поводом присоединиться к компании. Девушка, заказав чашку чаю, печенье и крошечный горшочек джема, отнесла их к освобожденному мужчинами месту.

– Джентльмены, – кивнула она, усаживаясь и пытаясь встретиться взглядом с мексиканцами, просто ради новизны.

Кажется, они сочли ее присутствие несколько обременительным, но повели себя воистину по-джентльменски (не зря же она так обратилась к ним), пробормотав в ответ приветствия.

– Миссис Линч, – заговорил капитан. – Рад снова видеть вас. Мы тут беседовали с этими ребятами. Они из Мексики.

Моррис подхватил:

– Мы по-дружески предупредили их. О техасце, который едет в шестом вагоне. Надеюсь, чванливый ублюдок не создаст им проблем.

Похоже, солдата весьма радовала возможность в очередной раз обругать рейнджера.

Макградер откашлялся, прочищая горло, и сказал более дипломатично:

– Насколько я понимаю, вы знакомы с вышеупомянутым республиканцем. Прибыли на одном пароходе в Сент-Луис, верно?

– Да, именно так. Только, кажется, я про это не упоминала. Откуда вы узнали?

– Мисс Клэй обмолвилась как-то мимоходом.

– Понятно.

– Сеньора, – проговорил один из двух мексиканцев, тот, чья кожа была темнее, а брови необычайно аккуратны, – пожалуйста, позвольте представиться: Хавьер Томас Игнасио Гальяно. – Свои имена он произнес единым духом, и прозвучали они как музыка. – А мой компаньон – Федерико Мария Гонсалес Портилла. Мы… инспекторы. Из Мексиканской империи. Мы не намеревались вызвать в поезде суматоху; мы лишь проводим расследование, пытаясь выяснить, что случилось с исчезнувшим легионом наших солдат.

Мерси обрадовалась, что он так хорошо владеет языком. Ей не пришлось напрягаться, чтобы понять его, и она не ощущала идиотского желания говорить как можно громче, так что произнесла обычным голосом:

– Я слышала об этом – и читала в газетах.

Второй инспектор, коллега первого, подтвердил:

– Да, мы осведомлены о том, что печаталось в ваших газетах. Это великая загадка, не так ли?

– Воистину великая, – согласилась Мерси, чуть трепеща от разговора с чужаком. Северян и южан она знала как облупленных, но никогда раньше не встречала никого из совершенно другой страны. За исключением Гордона Рэнда, хотя его можно не принимать в расчет.

Инспектор Гальяно скомкал салфетку.

– Если бы мы только знали, что произошло там, на западе Теджаса.

Видимо, так произносилось название республиканского штата в Мексике.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Мерси.

– Случилось что-то, что сбило их с курса, – пояснил он. – Направило через жаркие земли – и к северу, в горы. Мы выяснили, что они добрались до территории… э… – Он запнулся, подыскивая английское слово, но так и не нашел.

– Юты, – помог инспектору Моррис Комсток. – Где живут мормоны со всеми своими женами.

– Мормоны, да. Религиозные люди. Некоторые из них сообщили нам… ужасныевещи.

Мерси чуть не забыла, что она, предположительно, не в курсе дела, но успела прикусить язык прежде, чем изо рта вырвалось восклицание насчет каннибализма, после чего кто-нибудь обязательно поинтересовался бы, откуда у нее подобная информация. Вместо этого, она сказала:

– Да, печально. А есть у вас хоть какие-нибудь идеи насчет того, что могло случиться? Думаете, техасцы сделали что-то… опрометчивое?

Лоб инспектора Портиллы пошел морщинами: мужчина пытался осмыслить слово «опрометчивый» и, видно, догадался по контексту:

– Такая вероятность всегда есть. Но в данном случае мы не думаем, что дело в этом. Мы получили сообщения, что некоторые техасцы тоже вовлечены.

– Какие сообщения? Ужасныесообщения?

– Столь же ужасные, да. Мы считаем… – он обменялся взглядом с инспектором Гальяно, который кивком разрешил поделиться информацией, – что это, возможно, какая-то болезнь.

– Вполне возможно, – мудро вставила Мерси. – Или… яд, например. – И, предваряя вопросы о ее чрезмерном интересе, добавила: – Я медсестра. И интересуюсь разными снадобьями.

– Медсестра? – повторил инспектор Гальяно. – Нам говорили, что в поезде будет врач, но мы не слышали ни о какой…

Его перебил Моррис Комсток:

– Предполагалось, что мы подхватим доктора в Канзас-Сити, но он так и не появился. Теперь, возможно, подберем врача в Топике. Но клянусь, нас, похоже, кормят баснями.

Капитан скрестил на груди руки, откинулся назад и сказал мексиканцам:

– Именно миссис Линч позаботилась о бедняге Моррисе, когда его подстрелили во время налета.

Инспектор Гальяно, кажется, искренне заинтересовался. Он подался вперед, положив одну руку на стол и размахивая другой:

– Эта мысль возникла у нас недавно, после того, как мы получили агентурные данные, которые догнали нас в Миссури. Но возможно, я могу задать вам вопрос – и, надеюсь, вы не сочтете меня… – он снова поискал слово и выпалил: – опрометчивым.

– Валяйте, – разрешила она, надеясь, что успешно напустила на себя вид полной энтузиазма невинности.

– Отлично. Вот факты, как мы их понимаем: из форта Салтилло был отправлен отряд солдат. Они встретились с командирами, а в Эль-Пасо к ним присоединились еще силы. В итоге группа насчитывала примерно шестьсот пятьдесят человек. Они двигались на восток, к центру старого штата, к Абилину. Оттуда они должны были направиться к Лаббоку и дальше, к поселению онейда, – ваши люди называют его Амарилло. Там к ним примкнула бы еще сотня поселенцев. Но отряд так и не добрался до Лаббока.

– Так много людей не могут просто взять и растаять в воздухе, – заметила Мерси.

– Они не растаяли, – согласился мужчина. – Их видели, и остались следы их передвижения, но следы эти… – он, видно, припомнил свое первоначальное описание и не нашел более подходящего слова для столь мрачной ситуации, – ужасны. Они тащатся, будто влекомые ветром, огибая встречающиеся на пути препятствия, перескакивая с места на место, и… и… они как стадо оголодавших коз! После них не остается ничего – они пожирают всю провизию, все растения и злаки, всех животных… и… возможно… всех людей,с которыми сталкиваются!

– Людей! – Мерси охнула для большего драматического эффекта и так стиснула печенье, что оно раскрошилось у нее в кулаке. Крошкам она позволила упасть на тарелку и будто забыла о них.

– Да, людей! Немногие уцелевшие рассказывают эти истории.Пропавшие солдаты и поселенцы жутко выглядят – они тощие и голодные. Их кожа стала серой, они больше не говорят, только стонут или кричат. Они не обращают внимания на свою одежду, на свои тела; а ведь на некоторых из них страшные раны. Но эти раненые мужчины – и женщины тоже, я ведь говорил, что среди них есть и поселенцы, – они не падают и не умирают, хотя выглядят так, словно уже мертвы. А теперь скажите, сестра Линч, вы знаете отраву или болезнь, которые способны были бы вызвать подобное?

Инстинкт едва не заставил ее выпалить «да!», но Мерси с полминуты взвешивала возможности, обсасывая уцелевшее печенье. В конце концов, рейнджер Корман не принял ее всерьез, а этих мужчин она не знала и вполовину так хорошо, как техасца. Наконец она сказала:

– Ну, я видела людей, отравившихся испорченными продуктами, консервами там и прочим из военных припасов. Иногда они теряют рассудок. Но в данном случае больше похоже на отравление «смолкой».

– Смолкой? – переспросил инспектор Гальяно, и капитан Макградер, похоже, тоже желал бы задать медсестре кое-какие вопросы.

– Это наркотик, который употребляют парни на фронте. За последние три-четыре года он стал весьма популярен. Его поклонников, которые попадали в госпиталь, где я работала, мы называли «хрипунами», очень уж забавно они дышали. А те, кто слишком уж злоупотреблял этой «смолкой»… они сходили с ума. Правда, я не была свидетелем именно того, о чем вы рассказывали, но нечто очень похожее мне видеть довелось.

Мемфис. Армия спасения. Кусающийся Ирвин.

– Я тоже видел парочку одержимых «смолкой», – добавил капитан Макградер, – но там дела обстояли не так ужасающе. – Он побарабанил пальцами по краю тарелки. – Ее, знаете ли, делают из газа.

– Я не знала.

– Мерзкая желтая дрянь. Газ доставляют откуда-то с запада – не в курсе, откуда именно, но с дальнего запада, оттуда, где вулканы. Вот все, что мне известно. Его привозят дирижабли. Думаю, тут орудуют пираты. Едва ли найдутся другие психи, способные на такое.

Мексиканцы разом насторожились.

– Правда? – спросил инспектор Гальяно. – Вы должны рассказать нам все подробно. Сеньора Линч, вы говорили, что видели, как это средство превращает людей в loco? [10]10
  Псих, сумасшедший, ненормальный (исп.).


[Закрыть]

Девушка замешкалась, но на нее смотрели с таким жадным ожиданием, что она должна была сказать хоть что-то.

– Вы должны понять, до Западного Техаса далеко. Как, кстати, и до Мексики.

– Хорошо, хорошо, – поторопил ее инспектор Портилла. – Продолжайте, porfavor.

Мерси не знала ни слова по-испански, но уж «пожалуйста»-то трудно не угадать, так что она сказала им правду:

– Есть такая миссия, место, где могут остановиться участники войны, инвалиды. Там были люди, изолированные от остальных. Они… они такие, как вы описали. – Медсестра кивнула инспектору Гальяно. – Тощие, с кожей странного цвета, и выглядят почти как… как трупы. – Последнее слово она выпалила, собравшись с духом. – Один из них пытался укусить меня за руку. Я думала, он только взбрыкнул, разозлившись на то, что я осматривала его, тыкала и щупала, но… нет. – Она тряхнула головой. – Он не пытался съесть меня, ничего такого. Он просто…