Текст книги "Акселерандо"

Автор книги: Чарльз Стросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

«Да он пьян!» Глаза Амбер распахиваются. «Что за...»

«Он не пьян. Коровье бешенство. Процедура нейроадаптации к Экономике 2.0. – сомнительная штука, от нее бывает и такое. В отличие от старой поговорки, нужно действительно быть безумным, чтобы там работать. Слушай».

Город, который приостановил воспроизведение на время этих комментариев, запускает дальше. «В-вы ск-скрываете беглую А-а-амбер Макс и ее ва-алшебную кошку. Мы х-хотим кошку. Отдаешь – п-п-о-о-ощадим. Даем уно орбита. Даешь нам кошку и мы не стреляем».

Экран выключается. «Это, конечно, подделка» – добавляет Сирхан, смотря куда-то во внутренние пространства, куда отражения принесли данные от городского анализатора орбитальной механики. «Они входили баллистическим торможением прямо с орбиты – там было девяносто “же” пол-минуты подряд. А потом они переслали это. На экране был просто аватар-машинима, человеческое тело превратилось бы в паштет после такого ускорения».

«Так приставы…» На лице Амбер отражаются усердные попытки разобраться в ситуации.

«Они не люди» – говорит Сирхан. Вдруг он чувствует... не расположение, но непривычное отсутствие зла на эту молодую женщину, в другом мире ставшую его матерью, на которую он так любит злиться. «Они усвоили многое о том, что значит быть человеком, но их корпоративная природа все равно берет верх. Хоть они и считают время часовыми отчетностями, почти как немытые шумерские фермеры – месяцами, хоть у них и есть этика, или скорее – всякие там поправки к бизнес-практике – они все равно не люди. По своей сути они – компании с ограниченной ответственностью».

«Так чего они хотят?» – спрашивает Пьер, заставив Сирхана виновато подпрыгнуть – тот не думал, что Пьер может двигаться так тихо.

«Они хотят денег. Деньги в Экономике 2.0. – это численно измеряющаяся оригинальность, то, что позволяет одной самоосознающей сущности обойти другую. Они думают, что у твоей кошки что-то есть, и хотят заполучить это. Возможно, они бы не отказались заодно и от поедания твоих мозгов, но...» Он пожимает плечами. «Вчерашняя еда – невкусная».

«Ха!» Амбер ловит взгляд Пьераа, и он кивает ей.

«Что?» – спрашивает Сирхан.

«Где, э-э-э, наша кошка?» – спрашивает Пьер.

«Я думаю, Айнеко все правильно сделала». Амбер задумывается. «Ты думаешь о том же, о чем и я?»

«Пора нам высадить попутчика». – Пьер кивает. «Надеюсь, оно не возражает».

«Не могли бы вы потрудиться объяснить?» – Сирхан уже всякое терпение потерял.

Амбер ухмыляется и глядит вверх, на капсулу Меркьюри. «Сторонники теории заговора все-таки были правы отчасти. Давным давно, в Темные времена, Айнеко вскрыла второе инопланетное послание. Мы, конечно, не знали, что мы найдем за маршрутизатором, но представляли себе довольно неплохо. Так вот, существо, которое сейчас воплощено в этом кошачьем теле – это не Айнеко. Это наш таинственный попутчик. Паразит структур… Ну… То, с чем мы столкнулись у маршрутизатора и за ним, не слишком отличается от Экономики 2.0. – и там есть паразиты. Наш попутчик – это как раз такое существо. Ближайшая аналогия в понятных человеку словах – это помесь финансовой пирамиды с аферой “419” в Экономике 2.0. Там, за маршрутизатором, большая часть носящихся на воле корпоративных духов уже знает, как с такими обходиться. И поэтому в обмен на целину он взломал систему питания маршрутизатора и обеспечил нас возвратным лучом на всю дорогу Вот докуда это все дошло».

«Постой». Сирхан выпучивает глаза. «Вы нашли там что-то? Вы вернулись с настоящим живым инопланетянином?»

«Ну так». Амбер лучится самодовольством.

«Но...Но... Это же чудесно! Это все меняет! Это невероятно! Даже в Экономике 2.0. это, вообще-то, стоит прорвы денег. Только представь, чему мы сможем на этом выучиться?»

«О-о-о да. Совершенно новым способам уламывать корпорации инвестировать в когнитивные пузыри» – цинично вставляет Пьер. «Мне кажется, ты принимаешь за данное два допущения – что наш пассажир желает быть использованным нами, и что мы переживем общение с приставами».

«Но, но...» Сирхан срывается на бессвязное бормотание, и его силы воли хватает только на то, чтобы удержаться от размахивания руками.

«Пойдем к нему и спросим, что оно сам хочет» – говорит Амбер. «А ты помогай» – предупреждает она Сирхана. «Другие планы мы обсудим потом, сначала, черт возьми, нам нужно выбраться из-под этих пиратов».

***

Они идут обратно к вечеринке. Тем временем приемник входящих сообщений Сирхана начинает гудеть от запросов из других краев сатурнианской системы – от других мэров разбросанных по гигантским просторам атмосферы Сатурна городов-кувшинок, от тех немногих добытчиков в кольцах, которые еще помнят, как были людьми (хоть большинство из них и являются представителями подвида “мозг в склянке”, а другие носят тела из керамики и металла и питаются ядерной энергией) – и даже из маленьких орбитальных кораблей-городов у Титана, где целые орды блоггеров беснуются и вопят в ожидании потоков данных, записанных от лица членов команды Выездного Цирка. Похоже, когда пошли слухи, будто кто-то или что-то решило, что звездолет можно неплохо порастрясти, новости о его прибытии наконец завоевали всеобщее внимание. А теперь кто-то сболтнул об инопланетном пассажире, и сети съехали с катушек.

«Город» – бормочет Сирхан – «Где это создание-попутчик? Он должен носить тело кошки моей матери».

«Кошки? Какой кошки?» – отвечает город. «Я не вижу здесь никаких кошек».

«Да нет же. Он только выглядит как кошка, он...» Ужасная мысль вдруг осеняет его. «…Тебя что, опять взломали?»

«Похоже на то» – с энтузиазмом соглашается Город. «Не правда ли, это утомительно?»

«Вот де... О боже. Эй!» – зовет он Амбер, попутно отщепляя отражения, самолично подключая их к усеивающим все вокруг тысячам оптических датчиков, чтобы разыскать сбежавшую сущность, и настраивая их все на аутизм, чтобы это кропотливое занятие не казалось настолько утомительным. «Это вы тут играетесь с инфраструктурой безопасности?»

«Мы?» – раздражается Амбер. «Нет».

«Кто-то влез. Я сначала думал про эту сумасшедшую француженку, хоть теперь уже не уверен. Но в любом случае это – серьезная проблема. Если приставы атакуют руткитом[192]192
  Ссредство перехвата управления сервером и контролирования его извне.


[Закрыть] и наложат на нас лапу, им не понадобится нас жечь. Просто захватят контроль над всем...»

«Тебя это должно занимать меньше всего» – замечает Амбер. «На каком уставе работают эти приставы?»

«Уставе? Э-э, имеешь в виду законодательную систему? Думаю, это что-то дешевое, возможно даже – что-нибудь из унаследованного с Империи Кольца. В наши дни никто не утруждает себя нарушением законов, когда так легко просто купить себе законодательную систему с полочки, настроить, чтобы подходила, и следовать ей».

«Ясно…» Она останавливается и некоторое время стоит неподвижно, глядя куда-то в направлении почти невидимого купола газовой ячейки над ними. «Голуби» – устало говорит она. «Черт возьми, и как же это я не заметила? Как долго у вас уже продолжается вторжение групповых сознаний?»

«Групповых?» Сирхан оборачивается. «Что-что?»

Птичий смех переливчатым гомоном раздается вверху, и дорожку перед ними окропляет легкий дождик голубиного дерьма. Амбер ловко уворачивается, но Сирхан вовсе не так верток. Ругаясь, он вызывает из воздуха салфетку, чтобы почистить голову.

«Стайное поведение» – объясняет Амбер, глядя вверх. «Если последить за элементами – за птицами – можно заметить, что их траектории не совсем индивидуальны. Вместо этого каждый голубь все время находится не далее, чем в десяти метрах от не менее, чем шестнадцати соседей. Это гамильтонова сеть, парень. Обычные птицы так себя не ведут. Так с каких пор?»

Сирхан перестает ругаться и разглядывает кружащихся птиц, воркующих и посмеивающихся над ним с безопасных небес. «Я доберусь до вас, вот увидите…» – грозит он кулаком.

«Не думаю». Амбер снова берет его под локоть и подталкивает обратно на дорогу, ведущую вокруг холма. Сирхан, занятый удержанием аэрогелевого зонтика над своей сверкающей макушкой, сдается и позволяет себя вести. «Надеюсь, ты не думаешь, что это все просто совпадения?» – спрашивает она его по телепатическому личному каналу. «Они здесь – одни из игроков».

«Мне-то что? Они взломали мой город и сорвали мой вечер. Мне все равно, кто они, пускай убираются».

Тут навстречу выходят остальные участники вечеринки, и они едва не оказываются затоптанными. «Известные последние слова» – бормочет Амбер. Кто-то запустил в скелет аргентинозавра моторы и нановолокна, и гигантский зауропод восстал неупокоенной симуляцией исчезнувшей жизни. Кто бы это ни сделал, он также хорошенько вычистил динозавра из сети наблюдения. Первым предупреждением было сотрясение грунта под ногами, а затем голова скелета стотонного травоядного ростом с шестиэтажный дом поднялась над верхушками деревьев и принялась разглядывать людей внизу. На его черепе, выкатив грудь, гордо устроился голубь, а внутри грудной клетки на покачивающемся деревянном полу сгрудились остолбеневшие тайконавты.

«Это моя вечеринка и мой бизнес-план» – жалобно твердит Сирхан. «Никто из вас или семьи не должен отбирать его у меня».

«Верно» – подтверждает Амбер. «Но если ты не заметил, ты дал временное убежище толпе людей, и в том числе мне, хоть я и не акцентирую это. Некоторые засранцы считают меня достаточно богатой, чтобы меня имело смысл ограбить, и ты не предусмотрел по этому поводу ничего лучше, чем пригласить сюда эту манипулятивную сучку, мою мать. О чем ты думал? Что сверкать из окна транспарантом «аферисты всех миров, сюда?» – это весело?Черт возьми, мне нужна Айнеко».

«Твоя кошка!» Сирхан находит, к чему прицепиться. «Это она во всем виновата, да?»

«Разве что косвенно». Амбер оборачивается и машет скелету аргентинозавра. «Эй, ты! Видел где-нибудь Айнеко?»

Гигантский динозавр наклоняет голову, а голубь открывает клюв и что-то воркует. К его голосу зловещими обертонами и переливами добавляются полифонические голоса других птиц, и все это сливается в безумный переливающийся и резонирующий хор.

«Кошка у твоей матери».

«Вот дьявол». Амбер в гневе оборачивается к Сирхану. «Где Памела? Найди ее!»

Сирхан упрямится. «Зачем бы мне?»

«Потому что она заполучила кошку! Что она, по-твоему, собирается делать, если не предлагать приставам сделку и употреблять это против меня? И скажи мне, неужели ты так и не вдуплил, от кого пошла вся эта семейная традиция дергать за ниточки?»

«Вы опоздали» – разносятся над ними жуткие голубиные голоса. «Она похитила кошку и взяла капсулу из музея. Аппарат ни разу не летный, но ты поразишься, что можно сделать с парой сотен отражений и несколькими тоннами робо-тумана».

«Ладно». Амбер разглядывает голубей, уперев руки в боки. Она оглядывается на Сирхана, и некоторое время просто стоит, закусив нижнюю губу, а затем кивает птице, едущей верхом на черепе динозавра. «Перестань трахать мальчику мозги и покажись нам, Папа».

Сирхан косится наверх. В воздухе, слетевшись со всех сторон, собирается целая стая голубей-попутчиков. Они опускаются на траву, и их голоса заливаются, как короткое замыкание на заводе синтезаторов.

«Что она собирается сделать со Слизнем?» – спрашивает Амбер у скопища голубей. «И не слишком ли вам там тесно?»

«К этому привыкаешь» – говорит главная – и хорошо распределенная – версия ее отца. «Я не знаю, что она планирует, но я могу показать тебе, что она делает. Внук, прости за твой Город, но тебе действительно стоит уделять больше внимания обновлениям безопасности. Под крышкой твоей новенькой сверкающей сингулярности резвится целая куча негодного двадцати-вечного кода. Проектные недосмотры и прочая фигня. И оно у тебя изо всех щелей лезет…»

Сирхан, огорошенный, качает головой. «Не могу поверить всему этому» – тихо жалуется он.

«Покажи мне, что Мать собралась делать» – приказывает Амбер. «Я хочу знать, могу ли я остановить ее, пока не стало слишком поздно».

***

Древняя старуха в скафандре откидывается на спинку тесного кресла, смотрит в камеру и подмигивает. «Здравствуй, дорогой. Я знаю, что ты подглядываешь».

Кошка свернулась на ее коленях – оранжевая с белым на номексе и алюминии. Похоже, она счастлива – она громко мурчит, хотя этот рефлекс и встроен на очень глубоком уровне. Амбер беспомощно наблюдает за матерью, которая протягивает пораженные артритом руки и нажимает пару выключателей. Что-то громко жужжит – наверное, рециркулятор воздуха. В капсуле Меркьюри нет иллюминаторов – только перископ, сдвинутый к правому колену Памелы. «Ну вот, уже скоро» – бормочет она, опуская руку обратно. «Поздно, ты меня уже не остановишь» – говорит Памела как ни в чем не бывало. «Стропы в порядке, и вентилятор городского купола с радостью воспримет меня, как семя нового города. Где-то через минуту я стану свободной».

«Зачем ты это делаешь?» – устало спрашивает Амбер.

«Потому что тебе не нужно, чтобы я была рядом». Памела пристально смотрит в камеру, приклеенную к приборной панели перед ее головой. «Я стара. Прими это, я расходный материал. Старое должно давать дорогу новому, и так далее. Твой отец никогда этого не понимал, он собирается постареть некрасиво, вечно разлагаться в нескончаемой вечности. А что до меня, я так делать не собираюсь. Я собираюсь попрощаться эффектно. Правда, кошка? Кем бы ты ни являлась». Она тычет кошку рукой. Кошка мурлычет и потягивается на ее коленях.

«Ты никогда не приглядывалась к Айнеко как следует» – говорит она Амбер, и поглаживает кошачий бок. «Неужели ты думала – я не знаю, что ты ищещь ловушки в ее исходном коде? А я использовала Томпсоновский взлом. Твоя кошка всегда была моей, все это время вбсолютно преданной телом и душой. Так что пташки уже давным-давно нашептали мне историю о твоем пассажире. А теперь мы пойдем и все уладим с этими приставами. Эгегей!»

Вид из камеры дергается, и Амбер чувствует, как с ней воссоединяется отражение, полное чувства потери. Капсула Меркьюри вылетела из почти прозрачного купола с горячим водородом и дрейфует прочь от оси города.

«Неплохо встряхнуло» – замечает Памела. «Не переживай, мы еще час будем в зоне доступа».

«Но ты умрешь!» – кричит Амбер. «Ты подумала о том, что делаешь?»

«Я полагаю, я умру достойно. А ты что думаешь?» Памела кладет руку на бок кошки. «Кстати, этот разговор надо бы зашифровать получше. Я оставила Аннетт одноразовый шифр. Почему бы тебе за ним не сходить? Тогда я тебе скажу, что еще задумала».

«Но моя тетя...» Амбер вспоминает ее, и ее взгляд расфокусируется. Оказывается, Аннетт уже ждет – доступ к секрету появляется в сознании Амбер, чуть ли не опережая сам запрос. «О. Понятно. Так все же, что ты собираешься делать с кошкой?»

Памела вздыхает. «Я собираюсь отдать ее приставам» – говорит она. «Кто-то же должен это сделать! И хорошо бы мы оказались подальше от города, когда они поймут, что это не Айнеко. Знаешь, а этот способ уйти мне нравится гораздо больше того, старого, о котором я думала до твоего появления. Никакие чертовы шантажисты не наложат свои руки на семейные драгоценности, если я еще хоть за что-то отвечаю. Слушай, а ты, часом, не самый ли гениальный преступник всех времен? Что-то я даже ни разу даже не слышала о финансовых пирамидах, способных инфицировать Экономику 2.0».

«Это...» Амбер сглатывает. «Это инопланетная бизнес-модель, мамочка. Ты понимаешь, что это означает? Мы привезли ее с собой через маршрутизатор, и мы бы не смогли вернуться без ее помощи, да… Но я не могу ручаться, что она дружественна. Ты точно уверена? Возвращайся, еще есть время».

«Нет». Памела пренебрежительно отмахивается пятнистой рукой. «Я тут подумала… До чего же глупой старухой я была». Она злобно ухмыляется. «Дурацкая затея – совершать медленное самоубийство через отвергание генной терапии и надеяться, что ты почувствуешь себя виноватой. Никакого изящества. Если я хочу заставить тебя чувствовать себя виноватой прямо сейчас, надо сделать кое-что получше, например – найти способ героически пожертвовать собой ради тебя».

«О, мама...»

«Отставь свои “о, мама” в сторонку» Я запорола собственную жизнь, не пытайся уболтать меня запороть и собственную смерть тоже. И не чувствуй себя виноватой. Дело во мне, а не в тебе. Это приказ».

Краем глаза Амбер замечает, как Сирхан яростно ей жестикулирует. Она разрешает ему подключиться и снова задумывается, что сказать. «Но...»

«Здравствуйте». – это Город. – «Вам стоит увидеть это. Дорожная обстановка!» В воздухе поверх тесной капсулы-склепа Памелы и сада оживших мертвецов-динозавров появляется рисованная анимированная диаграмма. Это карта сатурнианской погоды, и на ней, кроме города-кувшинки и капсулы Памелы, есть еще одна важная деталь – красная точка высоко в морозной стратосфере гиганта, приближающаяся со скоростью более десяти тысяч километров в час.

«О боже». Сирхан тоже понимает: не больше, чем через тридцать минут атмосферный корабль приставов окажется точно над ними. Амбер смотрит на карту, и противоречивые чувства одолевают ее. С одной стороны, они с матерью никогда не могли посмотреть друг другу глаза в глаза. Да что там: с тех пор, как Амбер ушла из дома, они все время точили друг на друга зубы. Стремление к полному контролю – и противоположные взгляды на то, какими должны быть их взаимоотношения. И обе они – не из тех, кто от своего отступает. Но теперь Памела делает ход столом – этот искусно задуманный акт самопожертвования переворачивает все кверху дном в этой игре. Он совершенно нелогичен – и он не терпит никаких возражений. Он полностью опровергает все ее обвинения в тщеславии и эгоцентризме, и он заставляет Амбер почувствовать себя по уши в дерьме. Не говоря уже о том, что это действие дражайшей матушки выставляет ее полной дурой перед Сирханом, ершистым и ненадежным сыном, которого она никогда не знала, зачатым от отца, которого ее нынешняя версия никогда бы не захотела уложить в постель…

Вдруг заметив, что на ее плечо тяжело опустилась узловатая коричневая рука, покрытая спутанной оранжевой шерстью, Амбер подпрыгивает чуть ли не выше головы.

«Чего тебе?» – обрушивается она на обезьяну. «Ты Айнеко, да?»

Обезьяна ухмыляется, обнажая зубы. У нее ужасающе тяжелое дыхание. «Если ты и дальше будешь такой, я задумаюсь, а чего это я с тобой разговариваю».

«Ты ведь, наверное...» Амбер щелкает пальцами. «Но!... но!.. Мать же думает, что она контролирует тебя!»

Обезьяна смотрит на нее с уничтожающим снисхождением. «Спасибо за участие. Я регулярно пересобираю свою прошивку, дорогая. И пересобираю сторонним компилятором, который сама же и склепала, начиная с охранного модуля, и всю дорогу оттуда».

«О…» Она замирает, уставившись на обезьяну. «Ты как никак возвращаешься в семейство кошачьих?...»

«Я непременно об этом подумаю» – говорит Айнеко с деланным достоинством. Она тычет носом в воздух (в исполнении орангутана этот жест не достигает и половины кошачьего изящества) и продолжает. «Но пока, думаю, мне надо переговорить с твоим отцом».

«А для этого подправить автономные рефлексы» – отвечает стая-Манфред. «Я вовсе не желаю, чтобы ты слопала кого-нибудь из меня».

«Не беспокойся, я уверена, что ты так же плох на вкус, как и твои шутки».

«Какие же вы дети!» Сирхан устало качает головой. «Сколько можно...»

Камера возобновляет передачу, теперь – уже по квантово-шифрованному каналу. Капсула уже в паре сотен километров от города – радио на таком расстоянии барахлит, но Памела предусмотрительно прикрутила к своей бесценной угнанной консервной банке компактный лазер на свободных электронах. «Вот мы и прибыли» – с удовлетворением говорит Памела, поглаживая якобы-кошку. Она с восторгом ухмыляется в камеру. «Передайте Манфреду, что он все еще моя сучка! Что он всегда ей был, и всегда будет оставаться...»

Передача прерывается.

Амбер отсутствующе смотрит на Сирхана. «Скоро?» – спрашивает она.

«Что скоро?» – осторожно отвечает он. «Твой пассажир?»

«Гм-м». Она поднимает палец. «Некоторое время – на обмен верительными. Сначала они подумают, что получили свою кошку. Думаю, что это подделка, они поймут довольно скоро быстро. Но этот слизня сын скор на руку. Если он пробьется за их фильтр и выйдет на исходящий до того, как они осознают, что надо запускать самоуничтожение...»

Характерная двойная вспышка, и город-кувшинка утопает в ослепительном свете, исчерканный тенями – черными и резкими, как лучи лазера, что источает черноту. Далеко за гигантской выпуклостью Сатурна к звездам поднимается клубящийся гриб, вытягивающий метан из холодных глубин атмосферы газового гиганта.

«...Шестьдесят четыре периода удвоения, задержка шесть световых часов на распространение по системе...» Она смотрит на Сирхана. «О боги».

«Что?»

«Экономика 2.0. быстрее любой созданной человеком системы распределения ресурсов» – объясняет орангутан. «Ожидайте пузыря и обвала рынка в течение двенадцати часов».

«Если не больше того» – говорит Амбер, машинально пиная пучок травы. Она глядит на Сирхана, прищурясь. «Моя мать мертва» – тихо произносит она. «Она, в сущности, никогда не спрашивала, что мы нашли за маршрутизатором» – говорит она громче. «И никто из вас не спрашивал, не так ли? Мозг-матрешка – стандартная часть жизненного цикла звезды. Жизнь дает начало интеллекту, интеллект – умной материи и сингулярности. Я много размышляла над всем этим. Я так понимаю, в большинстве случаев сингулярность остается близко к дому, поскольку любой, кто покидает ее, сталкивается с падающей пропускной способностью и растущим временем задержки, и оказывается в ужасающе невыгодном положении. По сути, ресурсы огромны, но и обратная сторона – тоже. Путешествие к звездам становится практически неосуществимым. И им ничего не остается, кроме как превращать в сферические оболочки свободно летящих нанокомпьютеров всю массу своей звездной системы. Строить все новые и новые сферы Дайсона, оболочки внутри оболочек. Так получается мозг-матрешка. Затем приходит Экономика 2.0, и стирает создателей с лица света – а если не она, то что-то из последующего. Но. Кто-то все-таки выживает. Кто-то из них избегает такой участи. Помните это невероятное скопление в гало Андромеды? И возможно, еще те, кто построил маршрутизаторы. Где-то там, далеко, мы все же найдем интеллекты, превзошедшие все это. Те, что пережили свои собственные экономические системы распределения благ, которые начинают перераспределять энтропию, когда их экономическая эффективность становится больше способности их культуры изобетать новые блага. Больше силы воображения своих создателей».

Она умолкает. «Моя мать мертва» – добавляет Амбер обыденным тоном. И все же в ее голосе слышится легкий надлом. «Ну и с кем мне теперь цапаться?»

Сирхан подает голос. «Я воспользовался шансом, чтобы записать кое-что из ее слов» – медленно говорит он, – «но она не верила в резервные копии. И в выгрузки. И в интерфейсы». Он оглядывается. «Она действительно ушла?»

Амбер смотрит куда-то вдаль, прямо сквозь него. «Похоже, что это так» – тихо говорит она. «Я не могу в это поверить». Она смотрит на ближайших голубей. «Ну, вы! Что вам полагается теперь сказать? Рады, что ее нет?» – спрашивает она сердито.

Но голуби, все и каждый, ничего не говорят. И Сирхана осеняет самое необычное чувство – что стая голубей, которая когда-то была его дедом, горюет.