Текст книги "Портреты и размышления"

Автор книги: Чарльз Перси Сноу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Вопрос. Стало быть, ваши персонажи в основе своей реально существующие люди?

Ответ. Большая часть из них, и, я думаю, лучшая. Но всякий писатель-реалист, работая над образом героя, проделывает долгий путь от прототипа к образу.

Некоторые из моих персонажей представляют собой сознательную комбинацию из многих лиц, особенно в тех случаях, когда я чувствовал, что вступаю на опасную почву: если бы я описал то или иное лицо прямо с натуры, это сразу сделалось бы замеченным.

Вопрос. Испытываете ли вы к своим персонажам симпатию, и если да, то к каким в особенности?

Ответ. Должен признаться, что да, испытываю… Я вообще безо всякой сентиментальности в гораздо большей степени люблю людей, чем питаю к ним неприязнь. Мне, как правило, приятны те люди, о которых я пишу. В первую очередь, естественно, главные герои. Я, пожалуй, не смог бы писать долго о человеке, который мне несимпатичен. Вот почему мне дороги Пэссант, Рой Калверт, Чарлз Марч, мистер Марч, Артур Браун. Что же касается женских персонажей, имеющих близкое отношение к Элиоту, то слово «симпатия» по отношению к ним наиболее подходяще.

Вопрос. В романе «Новые жизни за старые» один из персонажей – писатель Ванден – говорит: «Высшее искусство состоит лишь в совершенном знании людей…» Согласны ли вы с этим теперь?

Ответ. Мои представления усложнились. Именно такого рода искусство остается для меня самым высоким; как видно, я инстинктивно чувствовал это еще в молодости. Теперь я этого с такой уверенностью не повторил бы, хотя по-прежнему подобное искусство сохраняет для меня первостепенное значение. Мои воззрения не изменились, но я уже в меньшей степени владею способностью эти воззрения категорически высказывать.

Вопрос. Вам, кажется, приятно слышать похвалы от критики, подчеркивающей ваше хорошее знание людей?

Ответ. Да. Мне представляется, что это моя наиболее сильная сторона. Мне, например, понравилось, как недавно кто-то сказал, имея в виду роман «Поиски», что я живу среди своих персонажей так же, как математики существуют в мире теорем.

Вопрос. Одно меня несколько озадачивает. В ваших романах очень редко встречаются специальные выражения и термины из области новейшей психологии. Не кажется ли вам, что, поскольку новейшая психология стремится свести на нет идею личной ответственности человека за общие судьбы, вы как писатель должны ее, эту психологию, отбросить или же пользоваться ею весьма ограниченно?

Ответ. Это верный, но не полный ответ. В молодые годы я довольно много занимался аналитической психологией^{417}. Как ученый, я относился к ней с большим недоверием, чем как писатель. В известной степени дело обстоит так и сейчас. Я убежден, что, хотя писателю следует знать аналитическую психологию, он не должен вводить ее прямым образом в свои произведения. С научной точки зрения, мне кажется, это не более чем догадки: своих истинных результатов аналитическая психология еще не достигла. Поэтому, пользуясь ее результатами сегодня, мы рискуем выглядеть смешными и невежественными в то время, когда будут получены подлинно научные результаты. Мне кажется также, что в искусстве, прежде всего в романе, человеческая личность раскрывается через обычные понятия, такие, как воля, сознание и т. д., гораздо точнее, чем через современные представления аналитической психологии. Вот почему я избегаю употреблять их в романах, хотя в некоторых случаях вы их обнаружите. И думаю, я не ошибся. Если бы мне пришлось начинать сначала, я выбрал бы тот же путь.

Вопрос. Насколько я себе представляю, вопрос о личной ответственности за свои действия имеет в ваших глазах очень большое значение?

Ответ. О да. Это сказывается во всем, что я делаю.

Вопрос. Не могли бы вы описать основные этапы работы над романом? Разрабатываете ли вы до деталей предварительный план?

Ответ. Да, более детально, чем это обычно делают романисты. И тему, и основных персонажей, и сюжет – все я обдумываю прежде даже, чем принимаюсь делать наброски в записной книжке. Затем я записываю сюжет, имея в голове тему. Далее разбиваю общий план на главы, и, как правило, со значительными подробностями. После того как главы размечены, в них очерчиваются действующие лица. Причем особенное внимание я обращаю на общий смысл каждой из глав. Эта работа часто отнимает у меня несколько месяцев, а иногда и лет, прежде чем я напишу хоть одно слово собственно текста романа.

Вопрос. Когда вы начинаете писать, вы строго следуете избранному плану?

Ответ. Да. Я не верю в начало «с середины»… Я почти уверен, что если вы придаете значение творческому процессу, как это делаю я, то обратный порядок в работе может нанести ущерб повествованию, сбив его с ритма и даже спутав его. Я думаю, что коль скоро произведение распланировано, то лучше, а для меня так непременно, продвигаться от начала к концу.

Вопрос. Находите ли вы, что с течением времени ваше искусство как романиста совершенствуется?

Ответ. В некотором смысле да, но вообще это трудный и коварный вопрос. До известной степени ни один романист, конечно, не способен сохранять стремительный темп развития, который он принимает поначалу. В умении, в знании того, как лучше обрисовать сцену или персонаж, вы постоянно совершенствуетесь – с опытом все это дается легче. Да и знания накапливаются. Большинство романистов постоянно развивают свое искусство на протяжении творческого пути, однако темп этого развития заметно замедляется. Надеюсь, пока это мне не грозит, я этого пока не ощущаю, но, когда это произойдет, я об этом узнаю последний.

Вопрос. Есть ли в искусстве романа какие-либо стороны, которые вы хотели бы развить у себя в большей степени?

Ответ. Разумеется. Всякий раз, когда я читаю Толстого, я завидую дару, с каким он рисует живые сцены, создавая совершенно невероятную физическую ощутимость всего, что только попадает в поле его зрения. Очень немногие писатели обладали этим даром. Я к ним, конечно, не принадлежу. Этому дару я особенно завидую.

Вопрос. Какая из ваших книг, вы думаете, вам особенно удалась?

Ответ. Это в свою очередь нелегкий вопрос. Я готов признать, что «Наставники» удались лучше других, но, с другой стороны, это далеко не тот уровень, к которому я стремлюсь.

Вопрос. Несколько лет тому назад в Лондоне была поставлена ваша пьеса, а недавно с большим успехом прошла инсценировка романа «Дело». Собираетесь ли вы еще писать для сцены?

Ответ. Не думаю. Мне, как, впрочем, многим писателям, с невероятным трудом дается сценический язык. Диалог, переданный натуралистически, равно как и диалог стихотворный, мне кажется, в наше время уже не достигает эффекта. Если бы я взялся писать пьесы, я бы шел от Ибсена, но я просто-напросто не нахожу и никогда не мог бы найти подходящей для этого сценической формы. До тех пор пока я не отыщу нужную мне форму сценического диалога, я не стану писать для театра.

Вопрос. А рассказы? Вы пишете рассказы?

Ответ. По правде сказать, за всю свою жизнь я не написал ни одного рассказа. Отчасти это объясняется обстоятельствами моей необычайно сложной жизни. Творческую энергию, которой я обладал, мне следовало потратить на романы. Если бы со времени публикации романа «Поиски» я сделался профессиональным писателем, я бы неизбежно стал писать рассказы. Но мне приходилось беречь силы для того, что мне так хотелось осуществить. Не думаю к тому же, чтобы рассказ оказался подходящей для меня формой. Я добиваюсь впечатления обобщающей картиной, а рассказ по природе своей к широте не располагает. Но попробовать свои силы в этом жанре я, вероятно, решусь.

Вопрос. Если еще раз вспомнить писателя Вандена из романа «Новые жизни за старые», то там он называет Достоевского, Пруста и, «пожалуй, Толстого» величайшими романистами. Склонны ли вы подтвердить это мнение теперь?

Ответ. Вы поступаете довольно жестоко и коварно, «спрашивая с меня» за Вандена, ибо Ванден выражает взгляды моей молодости. Я не могу сказать, что ныне придерживаюсь тех же воззрений. Толстой представляется мне ныне величайшим из романистов. Я по-прежнему считаю Пруста в числе четырех-пяти крупнейших имен, это уровень высшего класса. Достоевский в мои молодые годы значил для меня чудовищно много, но, как это часто случается, со временем я начал чувствовать, что его авторитет в моих глазах тускнеет. Пожалуй, я поместил бы Достоевского в высший класс, но на одно из последних в этом классе мест. В то же время я включил бы теперь в этот класс Бальзака и, как ни странно, Диккенса, которого я, становясь старше, ценю все выше. Мне кажется, что он единственный из английских романистов способен встать в один ряд с названными именами.

Вопрос. Какие романисты, помещенные вами в высший класс, особенно вам нравятся?

Ответ. Иногда романисты меньшего масштаба нравятся мне больше, чем самые великие. Я люблю Джордж Элиот, люблю Троллопа[117]117
  Об Энтони Троллопе (1812–1882), ученике Теккерея, живописавшем английский быт второй половины прошлого века – писателе фактически забытом, хотя и занесенном во все истории литературы, – Сноу напоминал неоднократно. Этот романист, помимо прочих причин, привлекал Сноу, возможно, еще и потому, что и ему приходилось некогда сочетать в себе две профессии: он был писателем и служащим Главного почтового ведомства. Кроме того, он, как и Сноу, стремился передать в романах свой разносторонний опыт знания английской жизни – писал и политические, и бытовые романы.


[Закрыть], Стендаля, Тургенева. Я невероятно высоко ставлю Лоуренса, хотя и не могу сказать, что люблю его.

Вопрос. Испытывали ли вы в ходе творчества какие-либо четко осознанные вами влияния? Мне удалось заметить, в частности, что Артур Майлз охотно обращается к Уэллсу. Являются ли причиной этого его научные интересы?

Ответ. Не думаю, чтобы влияние Уэллса серьезно отразилось на моих книгах, хотя некоторые следы этого есть в «Поисках». Мне кажется, что наибольшее влияние на меня оказали не английские, а русские романисты. По-разному я многому учился у Толстого, Тургенева, немного у Достоевского и даже у такого менее крупного русского писателя, как Лесков.

Вопрос. И все же вы пишете в сугубо английской традиции. Возможно, кое-что было вами воспринято извне без сознательного стремления к этому?

Ответ. Да, это вполне вероятно. Видите ли, по образованию я физик, и, хотя я всегда много читал, в начале своего творческого пути мои познания в английской литературе были незначительны. Только в сорок лет я по-настоящему прочел Диккенса, да, пожалуй, и вообще всех первостепенных английских писателей XIX столетия. Читая мои книги, нетрудно заметить, как я отзывался на различного рода воздействия. Но ни о каком сознательном следовании кому-либо из моих английских предшественников говорить не приходится.

Вопрос. Ваши книги, по-моему, являются не только выдающимися, но и чрезвычайно глубоко осознанными достижениями искусства. Кажется, что вы не только руководствовались весьма определенными идеями при отборе материала, но и добивались чего-то весьма определенного в области романа как жанра. Каковы ваши воззрения на технику художественного письма?

Ответ. Мне случалось высказывать их довольно часто, как вы, вероятно, знаете. Я начал писать в духе сознательного – это слово выбрано вами удачно – протеста против чисто формального романа, представленного, скажем, Джойсом и Вирджинией Вулф. Мне казалось тогда, и я остаюсь при этом мнении по сию пору, что формализм такого толка несет мало смысла и не имеет будущего. Кроме того, я полагаю, что такого рода искусство не может быть серьезным, насколько я понимаю «серьезность». Как только вы изымаете человека из общественного окружения, вы тем самым не делаете его интересней, не делаете его значительней, напротив, он становится крайне обыденным. Вот почему литература формализма на протяжении 1914–1950 годов была связана не обязательной, но и не случайной зависимостью со всякого толка социальной реакцией. Для меня все это неприемлемо. Я не приемлю обыденности. Я не приемлю реакции. Я не приемлю искусства, из которого изъят интеллект. Со своей стороны я старался писать книги, в которых была бы показана личность, прежде всего личность. Я старался также обрисовать эту личность в ее общественных взаимоотношениях, старался безо всякого стыда апеллировать к разуму, ибо для нас в нем заключено самое существенное и интересное. В заключение хочу заметить, что именно такой роман имеет право на долгую жизнь и только в таком романе мы можем узнать себя и о себе.

Вопрос. Должен ли роман повествовать нам исключительно о нас и о мире, в котором мы живем?

Ответ. Нет, я полагаю, что роман может затрагивать и другие существенные проблемы. Но мне трудно представить себе общество, в духовной жизни которого такой роман мог бы играть существенную роль. Я убежден, что во всяком обществе, заботящемся о своем состоянии, роман, о котором я говорил; должен явиться основной формой литературного искусства.

Вопрос. Какие современные английские романисты подают, по вашему мнению, значительные надежды на будущее?

Ответ. Мне трудно об этом судить. Возможно, что в таком обществе, как наше, романы вообще очень трудно писать. И наиболее обещающие таланты обращаются к иным жанрам.

Вопрос. В чем, по-вашему, состоит основная трудность для творчества романиста в нашем обществе?

Ответ. Всякий романист стремится быть как можно ближе к своему читателю, стремится узнать его как можно лучше. До известной степени в Англии дело обстоит проще, чем в Америке, поскольку у нас круг людей, читающих романы, более однороден. Но эта часть общества сама по себе не играет решающей социальной роли, между тем как возникают и растут различные подвиды искусств и других форм массового воздействия, которые приобретают все большее значение. Нужен необычайно большой талант, чтобы к тебе прислушивались во всей этой шумной суете.

В опрос. Не значит ли это, что общество со времен войны изменилось настолько, что ни один из мало-мальски заметных молодых писателей еще не сумел постичь суть этих перемен?

Ответ. Возможно. Я бы сказал, что это оптимистический взгляд на сложившееся положение. Хотелось бы думать, что так оно и есть. Хотелось бы верить, что явится новый Бальзак, который сумеет управиться с современным ему обществом так же, как это некогда удавалось Бальзаку.

Вопрос. Я представляю себе вас человеком очень глубоких политических убеждений. Как эти убеждения отразились на вашем творчестве?

Ответ. Не совсем прямым путем. Своей основной задачей как писатель я считаю обязанность говорить обществу правду, говорить: «Вот каковы люди, вот материал, из которого они должны строить». Я не сомневаюсь, что общество, о котором я мечтаю, было бы построено, если бы у него в руках оказался предлагаемый мной материал. Мне представляются, однако, всякие социальные проекты бессмысленными, если в них не учтена ограниченность и зыбкость возможностей общества, о котором вы пишете, если не учтены своекорыстные страсти, владеющие людьми, для которых вы пишете, страсти, от которых вы сами до конца не свободны. Что касается романов, то в них я дальше этого социальных целей не преследую. В то же время в своей недавней Ридовской лекции[118]118
  Так называемые «Ридовские лекции», или «чтения», были учреждены в Кембридже еще в XVI столетии крупным сановником и сохранили за собой его имя. Ридовская лекция читается с тех пор ежегодно каким-либо значительным деятелем науки или литературы на избранную им тему. Лекция Сноу называлась «Две культуры» (прочитана в 1959). Текст ее помещен в настоящем сборнике.


[Закрыть] я прямо изложил свои общественные воззрения. В идеале я хотел бы, чтобы мои романы читались с постоянным обращением, как к комментарию, к этой лекции.

Вопрос. Таким образом, ваши романы и Ридовская лекция скорее дополняют друг друга, чем повторяют?

Ответ. Вот именно. Я не принадлежу к такого сорта людям, которые в искусстве провозглашают одно, а в жизни поступают иначе. Но есть просто вещи, о которых трудно говорить на языке искусства, и, напротив, есть вещи, не подходящие для четкой политической программы.

Вопрос. Стало быть, вы были бы удручены, услышав, что цикл романов, посвященных Льюису Элиоту, воспринимается как «руководство к преуспеянию в Англии» или, скажем, «Наставники» как «пособие по методам управления»?

Ответ. Я не был бы удручен. Кстати, кажется, Лайонел Триллинг^{418} назвал «Наставников» политической схемой. Но, если быть честным до конца, едва ли следует признать, что это целиком правильно. Проблема поражения интересует меня, пожалуй, в большей степени, чем проблема удачи. Всякий, кто знает мои романы так же хорошо, как вы, поймет, что моим героям жизнь давалась нелегко. Я имею в виду Джорджа Пэссанта, Калверта, Чарлза Марча и других.

Вопрос. Насколько я помню, в «Поре надежд» одна из девушек спрашивает Льюиса Элиота, чего он прежде всего добивается в жизни, и он отвечает: успеха. Затем – любви. Не могли бы вы развить эти ответы?

Ответ. Совершенно очевидно, что через все романы, а лучше сказать, через всю их автобиографическую сторону проходит интерес к успеху и власти. Как-то я уже говорил, что, если, например, писатель издал ряд книг, в которых значительную роль играет баскетбол, его не станут спрашивать, почему в его книгах так часто идет речь о баскетболе. То же самое и со мной. Меня занимают проблемы успеха и власти не только как предметы для размышлений, но и как материал моего личного жизненного опыта. Но если, читая мои книги, обращать внимание только на эту сторону их содержания, их смысл не будет раскрыт так, как я того хотел. Автор очень часто оказывается плохим судьей исполнения своих собственных намерений. Но я убежден, что в судьбе Льюиса Элиота есть менее заметные черты, которые, однако, имеют куда большее значение. Надо, кроме того, учесть, что Элиот не просто преуспевающий человек, если принять во внимание его способности. Без ложной скромности могу сказать, что, если бы я в своей жизни прежде всего добивался власти, я прожил бы другую жизнь и занимал бы совсем иное место, чем теперь.

Вопрос. Не могли бы вы в заключение нашей беседы поделиться своими планами…

Ответ. Что ж, главное в моих планах на будущее – все время писать. Я уже говорил вам о том, как собираюсь закончить свой цикл романов. Затем я хотел бы написать роман совсем другого рода, совершенно от цикла независимый. Кроме того, я намерен высказаться по ряду политических проблем: обидно быть связанным с различными слоями общества в столь драматическое и революционное время, как наше, и не высказать своего мнения относительно того, что нам следует делать. Если я этого не сделаю, я буду считать, что не выполнил до конца своего долга перед современностью. Но главное – я больше всего хочу писать романы, – романы, которые в той или иной степени рисовались моему воображению, когда я работал над циклом.

Пер. Д. Урнова

Именной указатель

Адамс Ричард 312.

Александер Джордж 101–103.

Анакреонт (Анакреон) 33.

Андерсен Джон 192, 206.

Аникст А. А. 23, 292.

Анисимов И. И. 290.

Анита 33.

Асквит Герберт Генри 109.

Байрон Джордж Ноэл Гордон 313.

Балашов П. С. 291.

Бальзак Оноре де 25, 39, 46, 49, 61, 65, 71, 75, 89, 90, 104, 219, 236, 308, 314, 324, 326.

Бальфур Артур Джеймс 206.

Бальфур Фрэнсис Мейтлэнд 116.

Барроу Исаак 298.

Беннетт Арнолд 102, 110, 132.

Бергонци Бернард 120.

Бержерак Сирано, де 33.

Бернал Джон Десмонд 167, 184–194, 202, 308.

Бернанос Жорж 292.

Бивербрук Уильям Максуэлл 254.

Биднелл Мария 63, 65, 67, 74, 77.

Блэкетт Патрик Мейнард Стюарт 157, 164, 189, 239, 243–250, 256, 258, 269.

Боккаччо Джованни 33.

Болдуин Стенли 242, 245, 246.

Бор Нильс Хенрик Давид 104, 138, 147, 148, 150, 151, 154, 165, 167, 168, 239, 275, 286, 300.

Борн Макс 143, 150, 275.

Браунинг Роберт 92, 94, 313.

Брод Макс 126.

Бронте Шарлотта 50.

Брэгг Уильям Генри 187.

Брэгг Уильям Лоренс 195.

Булвер-Литтон Эдуард Джордж 79.

Бурже Поль Шарль Жозеф 84, 89, 106.

Буш Ванневар 267, 269.

Бэкон Роджер 121.

Бэкон Фрэнсис 176.

Бэрроу Исаак 298, 299.

Валлентайн Антония 144, 148.

Веллингтон Артур Уэлсли 157.

Верлен Поль 128.

Вероккьо 291.

Витгенштейн Людвиг 189.

Вольтер 33.

Воннегут Курт 312.

Ву Хьенсюн 285.

Вулф Вирджиния 292, 325.

Ган Отто 165.

Галуа Эварист 179.

Гарднер Изабелла 92.

Гаусс Карл Фридрих 177.

Гегель Георг Вильгельм Фридрих 146.

Гейгер Ханс 165.

Гейзенберг Вернер 143, 150, 238.

Гёте Иоганн Вольфганг 126, 134.

Гитлер Адольф 149, 250, 252, 256, 267, 295.

Годкин Эрвин Лоуренс 89.

Голдберг Руб 249.

Голсуорси Джон 310.

Гольдбах Христиан 135.

Гопкинс Гарри Ллойд 241.

Гопкинсон Бертран 240.

Горький А. М. 114, 165, 292, 293.

Грейвз Роберт Рэнке 137.

Грин Грэм 170, 282, 292.

Грин Роберт 197.

Гроссман Марсель 143.

Гувер Герберт Кларк 133.

Гурмон Реми де 33.

Гэрри Стефен 21.

Гюго Виктор Мари 71, 75.

Данте Алигьери 149.

Дарвин Чарлз Роберт 116, 282, 310.

Дарвин Чарлз Галтон 161.

Джеймс Генри-старший 85, 86, 87.

Джеймс Генри 38, 42, 43,45–50, 61, 82–109, 118, 170, 184, 282.

Джеймс Уильям 85–89, 95.

Джойс Джеймс 57, 58, 186, 325.

Джонсон Памела Хэнсфорд 269.

Джонсон Сэмюэл 159.

Джонсон Эдгар 62.

Ди Филип 158.

Диккенс Джон 62, 63.

Диккенс Чарльз 22, 23, 38,41, 50, 54, 61–82, 84, 90, 93, 104, 105, 113, 114, 117–119, 202, 308, 311, 324, 325.

Дирак Поль Адриен Морис 140, 150, 168, 189, 197, 239, 259.

Доде Альфонс 86.

Донн Джон 186.

Достоевский Ф. М. 22, 30, 48, 56, 57, 58, 67, 68, 71, 75, 78, 84, 90, 92, 95, 104, 105, 154, 311, 324, 325.

Еврипид 33.

Закревская-Будберг М. И. 111.

Зеелиг Карл 150.

Золя Эмиль 46.

Зоммерфельд Арнольд 146, 147.

Ибсен Генрик 105, 211, 309, 323.

Инфельд Леопольд 151, 152, 154, 171.

Йитс (Йетс, Ейтс) Уильям Батлер 129, 199, 200.

Кант Иммануил 146.

Капица П. Л. 157, 159, 165, 166, 167, 177, 189, 216, 239, 286.

Кардано Джероламо 281.

Кафка Франц 126, 136, 146, 266.

Кейзин Альфред 238.

Кейнс Джон Мейнард 189, 292.

Кеннеди Джон Фицджеральд 137, 174.

Кид Томас 197.

Киллиан Джеймс 260.

Киплинг Джозеф Редьярд 112.

Кистяковский Джордж Б. 260.

Китс Джон 117.

Кокрофт Джон Дуглас 157, 161, 167, 189, 216, 225, 239, 251, 255.

Коллинз Уильям 77.

Коменский Ян Амос 121.

Коперник Николай 145.

Корнель Пьер 313.

Ксавье Фрэнсис 226.

Лакло Пьер Шодерло де 33.

Ландау Л. Д. 167.

Ланжевен Поль 152, 300, 301.

Лауэ Макс фон 145.

Ленин В. И. 114, 180, 264.

Леонардо да Винчи 291.

Лесков Н С. 293, 325.

Ли Цзундао 205, 285.

Линдеман Фредерик Александр 153, 233–259, 262, 263–270, 272, 273.

Литлвуд Джон Идензор 135, 169, 170, 172,175, 176, 177, 179, 180, 189, 208, 209, 301.

Ллойд Джордж Дэвид 114, 125, 138, 169, 180.

Лоренс (Лоуренс) Дейвид Герберт 27, 29, 30,55, 113, 211, 324.

Лоуренс Эрнест Орландо 300.

Лоуэлл Джеймс Рассел 89, 90, 93.

Льюис Джордж Генри 71, 81.

Льюис Перси Уиндхем 199.

Лэнг Космо Гордон 162.

Макиавелли Никколо ди Бернардо 121.

Маккарти Десмонд 292.

Маккензи Комптон 101.

Макмиллан Гарольд 40, 174.

Максвелл Джеймс Клерк 143, 157.

Мантенья Андреа 291.

Марич Милева 144, 146.

Маунтбеттен Луи 186, 192, 193.

Мелеагр 33.

Минковский Герман 142.

Монд Людвиг 211.

Мопассан Ги де 91, 99.

Мориак Франсуа 292.

Моррис Уильям 211.

Мур Джордж Эдуард 110.

Муссолини Бенито 87.

Наполеон I (Наполеон Бонапарт) 55, 109.

Нернст Вальтер 145, 233, 237.

Нильс Хенрик Абель 179.

Нортон Чарлз Элиот 89, 90, 93.

Ньютон Исаак 45, 139, 147, 149, 173, 180, 298.

Олдингтон Ричард 24–37.

Олифант Марк Лоуренс 160, 165, 251, 256, 286.

Оруэлл Джордж 202.

Остин Джейн 48, 49, 67, 83, 136, 212.

Павлов И. П. 117.

Паули Вольфганг 143.

Паунд Эзра Лумис 35, 131, 199, 200.

Перес Гальдос Бенито 48, 56, 89, 107.

Пикассо Пабло 186.

Планк Макс 145, 149.

Пруст Марсель 33, 48, 49, 56, 57, 58, 69, 89, 91, 92, 94, 98, 104, 125, 241, 314, 324.

Пушкин А. С. 20, 124.

Пьеро делла Франческа 291.

Раби Изидор Айзек 261.

Рамануджан Шринваза 169, 170, 175, 177–179, 302.

Расин Жан 313.

Рассел Бертран 164, 179, 180, 208, 292.

Резерфорд Эрнест 109, 131, 138, 140–142, 147, 148, 157–167, 169, 170, 186, 189, 197, 198, 216, 231, 232, 237, 239, 275, 282, 286, 287, 300, 301.

Рембо Артюр 36.

Рембрандт Харменс ван Рейн 149.

Рескин (Раскин) Джон 211.

Рид Джон 313.

Рикардо Давид 282.

Рильке Райнер Мария 202.

Риман Бернхард 147, 179.

Роллан Ромен 146.

Рузвельт Франклин Делано 139, 154, 155, 241, 267, 270.

Сведенборг Эмануэль 86.

Сезанн Поль 186.

Сеймур Роберт 65, 66.

Сименон Жорж 49.

Скотт Вальтер 81, 299, 300.

Скрибнер Чарлз 107.

Смит А. 196, 197.

Спиноза Бенедикт 140, 141.

Сталин И. В. 166, 191.

Стендаль 48, 56, 61, 63, 71, 75, 99, 324.

Стивен Лесли 94.

Суинберн Алджернон Чарлз 313.

Сцилард (Силард) Лео 155.

Талейран (Талейран-Перигор) Шарль Морис 285.

Твардовский А. Т. 124.

Тейлор Генри 37.

Тейлор Джефри Инграм 161.

Теллер Эдвард 155.

Теккерей Уильям Мейкпис 38, 71.

Теннисон Альфред 94, 313.

Тернан Эллен Лоулесс 75–81, 119.

Тизард Генри 159, 164, 230–260, 262, 263, 265–270, 272–274.

Толкиен Джон Роналд Руэл 312.

Толстой Л. Н. 18–20, 22, 23, 30, 38, 39, 45, 48, 49, 54–57, 71, 75, 78, 89, 90, 92, 104, 118, 124, 144, 154, 230, 293, 300, 308, 323–326.

Томсон Джозеф Джон 157.

Торо Генри Дейвид 129, 130, 211.

Триллинг Лайонел 327.

Троллоп Том 73.

Троллоп Энтони 37–61, 67, 71, 73, 75, 84, 92, 95, 185, 324.

Трумэн Гарри 278.

Тургенев И. С. 23, 71, 84, 92, 293, 300, 324, 325.

Уайльд Оскар 102.

Уилсон Эдмунд 64.

Уильямс Роджер 258.

Уинтерс Айвор 129.

Унтермсйер Луис 125, 126, 130, 137.

Уортон Эдит 84, 87, 89, 106, 107, 108.

Уотсон Уотт 244, 253.

Уэллс Герберт Джордж 63, 84, 89, 102, 104, 109–123, 131, 132, 134, 138, 140, 172, 292, 325.

Фарадей Майкл 148, 161, 187.

Фаррелл Джеймс Томас 312.

Фаулер Ральф 161.

Фаулз Джон 312.

Ферли Джоффри 62.

Ферми Энрико 155.

Филд Джозеф 41.

Филдинг Генри 30.

Фихте Иоганн Готлиб 146.

Флобер Гюстав 92.

Форстер Эдуард Морган 136, 292.

Франк Джеймс 150, 278, 286, 300.

Фрост Роберт 123–137.

Фуллертон Мортон 91, 108.

Хаксли Джулиан Сорелл 123.

Хаксли (Гекели) Томас Генри 94, 116.

Харди Годфри Гарольд (Харолд) 110, 115, 125, 133, 135, 137, 138, 140–142, 148, 152, 156, 160, 164, 168–184, 185, 186, 189, 197, 208, 209, 239, 282, 285, 301, 302.

Харди (Гарди) Томас 71, 75, 13.

4 Хатчинсон Артур 187, 188.

Хаусмен (Хаусман) Альфред Эдуард 110, 129, 189.

Хемингуэй Эрнест Миллер 136.

Хевеши Дьердь 165.

Хенли Уильям Эрнест 34.

Хилл Арчибалд Вивиен 243, 244, 247–251.

Хилл Сьюзн 312.

Хогарт Кейт 65, 74, 76, 81.

Холдейн Джон Бердон Сандерсон 188.

Хопкинс (Гопкинс) Фредерик Гоуленд 189.

Хоторн (Готорн) Натаниел 41.

Хоуэлс Уильям Дин 89.

Хэнки Морис П. 123, 245, 246, 251, 265.

Чедвик Джеймс 157, 166,188, 239.

Чемберлен Остин 243.

Черчилль Уинстон Леонард (Спенсер) 112, 118, 138, 140, 141, 153, 174, 233, 241, 242, 244, 246, 249–252, 255, 260, 261, 263, 267–276.

Чехов А. П. 293, 309.

Чуковский К. И. 23.

Швейцер Альберт 226.

Шекспир Уильям 62, 68, 103, 134, 149, 176, 198, 204, 291, 313.

Шелли Перси Биш 313.

Ширер Уильям 288.

Шолохов М. А. 21–24, 299.

Шоу Джордж Бернард 102, 103, 114, 117, 120, 292.

Щербина В. Р. 291.

Эддингтон Артур Стенли 188, 197.

Эдриан Эдгар Дуглас 197.

Эйзенхауэр Дуайт Дейвид 174.

Эйлер Леонард 177.

Эйнштейн Альберт 45, 125, 135, 137–156, 165, 168–175, 179, 259, 287, 300.

Эккерман Иоганн Петер 126.

Элиот Джордж 38, 48, 50, 70, 71, 81, 94, 324.

Элиот Томас Стернз 106, 126, 128, 133, 134, 157, 197, 312.

Эмерсон Ралф Уолдо 87, 211.

Эплтон Эдуард Виктор 250.

Эшби Эрик 210.

Янг (Ян Джэньнин) 205, 285.