Текст книги "Самогития"

Автор книги: Charles Pichel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

С приближением срока окончания перемирия, разведчики самогитов предоставили исчерпывающие сведения о тевтонской армии. Это всегда было первым шагом перед приготовлением к сражению. Основываясь на данную информацию, самогиты составляли соответствующие планы. Главнокомандующий объединенными войсками Витовт одобрил предложение самогитов, что выбранное место сражения должно быть досконально изучено, потому что это позволило бы самогитам полностью овладеть ситуацией, дало им возможность заманить тевтонских рыцарей в западню и там их уничтожить. Витовт, основываясь на опыт прошлых лет, который он приобрел во время совместных боевых походов, доверял военной дальновидности самогитов. Он также вспомнил, что в 1399 году, когда он пытался осилить татар Тимур-Кутлуга вместе с армией христиан без помощи язычников самогитов, то сражение проиграл, потому что ни он, ни его союзники не смогли перенять успешных методов ведения борьбы с противником.

Витовт договорился с самогитами, что, несмотря на секретность, в предстоящем сражении они не должны выделяться своей формой одежды. Самогиты будут сосредоточены в тылу армии Витовта, чтобы до подходящего момента никем не быть опознанными, даже воинами его собственных войск. Они должны будут слиться с окружающей средой и выглядеть как бедные крестьяне или лесозаготовители.

24 июня 1410 года срок перемирия истек. Обе противоборствующие армии во многих местах сразу же начали нарушать границы, хотя свои истинные цели прикрывали, используя тактику отвлечения внимания. Обе стороны опять договорились продолжить перемирие до 4 июля, не отказываясь от надежды сохранить мир.

В течение нескольких дней, когда велись переговоры, Витовт открыто демонстрировал свои военные подразделения. Он устраивал парады объединенной армии, распределял «знамена», желая произвести на гостей сильное впечатление, но главной его целью было убедить участников мирных переговоров, что в составе его армии нет «варваров» самогитов.

На мирных переговорах роль посредника досталась королю Венгрии Сигизмунду. В то самое время разведчики самогитов пробирались даже до пятидесяти километров вглубь территории крестоносцев. Они исследовали реальное положение вещей, чтобы при необходимости оценить, на что способен противник.

Мирные переговоры не были успешными. Многие историки полагают, что во время переговоров обе стороны пытались лишь выиграть время, чтобы закончить приготовления к сражению, занять более благоприятные позиции.

Поляки были недовольны пустым маршированием войск Витовта с места на место, они роптали, что пренебрегают их правами и они выдвигали свои требования. Польская знать грозилась распустить свои войска, пытаясь напугать Ягайло, чтобы тот не пренебрегал их требованиями. Витовт, для защиты самого Ягайло и для общей охраны, выделил специальный полк литовцев, которым руководил сын двоюродного брата Ягайло князя Корибута.

Во время духовного кризиса польских воинов произошел случай, повернувший ход событий в совершенно другом направлении.

Случилось так, что подразделение всадников Витовта задержало двух самогитских разведчиков. Они, возвращаясь после задания из тыла противника, несли с собой золотую чашу, которую они взяли с алтаря католического костела в деревне Лаутенбург. Польская шляхта, будучи ярыми католиками, очень взволновалась из-за такого дерзкого поведения. Под этим предлогом они даже хотели уйти из войска руководимого Витовтом, но он сразу принял решительные меры*. Во время обвинительной речи Витовт приказал обоим преступникам самим соорудить виселицы и по решению суда на глазах у всей выстроенной армии самим и повеситься. На одолеваемых сомнениями поляков, по поводу участия в будущем сражении , это произвело необычайное впечатление. Согласно польскому историку канонику Яну Длугошу (Jan Dlugosz)**, «Великий князь Витовт у всех рыцарей вызвал такой страх, что они в его присутствии дрожали как осиновые листья». Недовольство поляков прекратилось, и на следующий день образцовая армия дисциплинированно выступила на предназначенные ей боевые позиции.

Ночью 14 июля перед самим началом сражения, войска под командованием Витовта последний раз перегруппировались и подготовились к предстоящему сражению. Тевтонские подразделения предприняли соответствующие действия. На той и на другой стороне шли последние приготовления перед схваткой. Перед рассветом Витовт подтянул свои полка поближе к подобранному для сражения месту. Он еще сумел дать своим воинам должным образом отдохнуть перед атакой, которую начнут они или тевтонские рыцари.

Объединенное войско*** Витовта составляло сорок тысяч литовцев,

–

* Самогиты были казнены именно за то, что были задержаны, то есть за то, что не выполнили назначенного им задания. Будучи язычниками, они никак не могли понять, какое святотатство они сделали в глазах католиков.

** Отец Яна Длугоша был участником Грюнвальдской битвы. Получив от отца подлинные сведения о ходе сражения, Длугош очень правдиво описал ход битвы.

*** Жильбер де Ланнуа (Ghillebert de Lannoy), предок Франклина Делано Рузвельта писал, что Витовт имел свою личную гвардию в составе десяти тысяч всадников.

двенадцать тысяч самогитов, пятьсот татар и четырнадцать тысяч поляков. Половина последних была наемниками в большинстве своем чешского происхождения. Некоторые историки не учитывают того факта, что многие подразделения поляков по приказам шляхты остались дома для обороны своей страны в случае нападения Венгрии или Богемии. Поляки были хорошо информированы о сложных и запутанных интригах тевтонских рыцарей, особенно об их договоре с Венгрией о взаимопомощи, в случае, если язычники самогиты начали бы воевать на стороне Литвы или Польши. Кроме того, великий магистр Ордена строго всех предупредил, заявив, что христианину, начавшему воевать совместно с самогитами, грозит смертная казнь.

Литовцы имели шестьдесят подготовленных к бою пушек*. Десять из них принадлежали самогитам. Поляки артиллерии не имели.

Вооруженные силы тевтонских рыцарей составили, по меньшей мере, сорок пять тысяч воинов. Из них около пяти тысяч были польские наемники из Силезии, Поморья и Польши. Они имели двадцать пушек. Главной причиной, почему в количественном отношении крестоносцев было меньше, было то, что в то время Франция и Англия вели между собой военные действия и Орден не имел возможности пополнить свои силы воинами тех стран.

Итак, ясным утром 15 июля 1410 года обе стороны закончили последние приготовления и выжидали, кто первым начнет атаковать. Польские солдаты еще отдыхали в лагере, в то время как другие воины с обозами уже двинулись на поле сражения. Если бы в то время противник напал бы на дезорганизованный лагерь польского короля, то он смог бы нанести большой ущерб его подразделениям, но крестоносцы сами еще были рассредоточены, подозревали западню и первыми наступать не решались.

Несколько раз великий князь Витовт призывал короля Ягайло поторопить своих воинов, чтобы те быстрее заняли предназначенные для них позиции, так как время сейчас играло главную роль. Тем временем Ягайло на открытом поле принимал участие в богослужении, предназначенном для его солдат. Никогда так и не удалось четко выяснить, почему он так поступил. Как бы там ни было, это

–

* В 1410 году великий князь Витовт в Вильне имел самые большие литейные мастерские пушек в Европе.

подстрекало гнев тевтонских рыцарей, потому что, ожидая начала сражения, они должны были три часа жариться на солнце, чуть не падая в обморок в

тяжелых железных доспехах. Сами же наступать не решались и таким образом провалили свои планы.

В подходящий момент Витовт дал знак кавалерийскому подразделению, состоящему из самогитов и татар, переодетых в литовскую форму, начать чрезвычайно нестандартное нападение с фронта. Таким образом, подразделение всадников вовлекло крестоносцев в бой. Они на короткое время сразились, но вскоре нападающие умышленно развернулись и резко начали отступать, намереваясь заманить слишком самоуверенных крестоносцев в ловушку. Тевтонские рыцари, предвкушая легкую победу, начали ожесточенно преследовать самогитскую кавалерию. Тогда их внезапно атаковали с фланга всадники Витовта, потом они изменили направление и обошли противника с тыла. Отсеченные немцы растерялись, их ряды расстроились, они еще пытались перегруппироваться и сплоченными силами вырваться из окружения, но все их усилия были напрасны. Сражение было проиграно.

План сражения, продуманный великим князем Витовтом, идеально сработал. Тевтонские рыцари потерпели поражение. Предполагается, что это было их последнее в истории крупное сражение.

В «Письмах князя Андрея Михайловича Курбского к Ивану IV» упоминаются замечания крестоносца, участника этого сражения, в одном из которых он отмечает: «Не упоминая других вещей, я хочу вам рассказать об одном жестоком сражении, в котором нам довелось участвовать с великим князем литовским Витовтом. В течение одного дня были назначены даже шесть новых великих магистров, которые один за другим погибали в бою. Мы боролись отважно, пока ночной мрак не рассеял сражение».

Из польских источников, например из работ опытного исследователя этого сражения – романиста Генрика Сенкевича, автора хорошо известного исторического романа «Крестоносцы», можно составить себе живую картину рукопашных боев и сечи этого сражения и после этого почувствовать искреннее почтение боевому мастерству самогитов. «Самогиты действительно выглядели внушительно: в свете факелов можно было рассмотреть их широкие груди и крепкие руки. Все они были худощавые, костлявые, высокорослые. Вообще, самогиты своими физическими данными превосходят жителей других областей Литвы».

О знаменитых самогитских конях Г. Сенкевич пишет: «Союзников удивили низкорослые, косматые кони, которые были необычайно малы, но мощного телосложения. Они были такие странные, что западные рыцари считали их какой-то совершенно другой разновидностью лесных животных, более похожих на единорогов, чем на настоящих лошадей. Старые солдаты, долгое время служившие в армии Витовта, новобранцам объясняли, что высокие боевые кони здесь непригодны, потому что из-за большого веса они утопают в болотах, самогитские же кони проходят везде, где может пройти человек. Немец ни способен убежать от преследующего его самогита, ни может догнать его убегающего, так как самогитские лошади такие проворные, что может быть даже более быстроногие, чем татарские лошади».

Г. Сенкевич, рассказывая о самогитских воинах, пишет: «Они борются беспорядочной толпой, в отличие от немцев, которые идут стройными рядами. Если немецкий строй разрушается, самогит быстрее убьет немца, нежели немец самогита».

Описывая способность самогитов маскироваться на местности, Г. Сенкевич продолжает: «самогиты так сжились с лесом и привыкли воевать в нем, так умело падали на землю, прячась за стволами деревьев, земляными бугорками, между кустарником орешника и за молодыми хвойными деревьями, что казалось, будто они провалились сквозь землю. Не было слышно ни человеческого голоса, ни фырканья лошади. Изредка пробегали маленькие или большие лесные звери, и, чуть не столкнувшись с воинами, испуганно отскакивали в сторону. Изредка поднимался легкий ветерок и наполнял пущу величественным и торжественным звуком. Изредка все успокаивалось, и было слышно, лишь как где-то вдалеке поет кукушка, а рядом долбит ствол дятел. Самогиты слушали эти звуки с радостью, потому что, особенно дятлы, были предвестниками добрых новостей».

Г. Сенкевич описывает и один эпизод из разведки самогитов *: «…воин едет

–

* Ночью перед боем шел дождь, поэтому самогиты предприняли такую хитрость, чтобы нельзя было обнаружить их следов. В течение всего сражения ни на минуту не прекращалась самогитская разведка. Все сведения о боевых действиях сразу же передавались в штаб-квартиру главнокомандующего.

верхом на маленьком коне, чьи копыта обмотаны овечьей шкурой, чтобы не цокали и не оставляли отпечатков в грязи».

Вот как он описывает вооружение самогитов: «Все они были хорошо вооружены. Правда, у них не было мощных и длинных как ствол дерева копий,

которые обычно были у рыцари. Они бы очень мешали в лесных боях. Самогиты использовали короткие, легкие копья, которые были очень удобные для внезапного нападения, в то время в ближнем бою они использовали у седла висящие мечи и топоры».

Храбрость и энергичность самогитов при встрече с противником в разгар боя Г. Сенкевич описывает так: «С обеих сторон леса слышался чудовищный крик самогитских воинов. Их отряд проворно напал из глуши леса, словно рой разъяренных шершней, когда их гнездо разрушает нога неосторожного путника, но атака была безуспешной. Немцы воткнули комли своих копий и алебард в землю, держали их так ровно и сильно, что легкие самогитские кони не смогли проломить эту стену. Самогиты мечами рубили наконечники копий и их древки, из-за которых выглядывали застывшие от изумления, перекошенные от упорства и ярости лица тяжеловооруженных рыцарей. Все-таки прорвать ряды немцев самогитам не удалось, а те, которые ударили с флангов, вскоре тоже отпрянули, как от ежа. Правда, самогиты тут же бросились на немцев с еще большим ожесточением, но и на этот раз они ничего не добились. Некоторые из них мгновенно взобрались на близстоящие сосны и стали стрелять по скучившимся немцам из луков. Военачальник немцев, заметив это, отдал приказ отступать к своим коням. Немецкие же лучники тоже начали отстреливаться и несколько самогитов, укрывшихся в ветвях сосен, пали на землю как зрелые шишки, и, умирая, рвали руками лесной мох или бились, как рыбы, выброшенные на берег. Окруженные со всех сторон, немцы не могли рассчитывать на победу, но они успешно оборонялись и надеялись, что хоть кому-то из них удастся вырваться из кольца и пробиться к реке. Никому из немцев не пришло в голову сдаваться. Сами они не щадили пленников и знали, что и им нельзя ждать другой участи от народа, который в порыве отчаяния с оружием в руках поднялся на своего врага. Они отступали в тихом молчании, тесным строем, плечом к плечу, то занося, то опуская копья и бердыши, в общем смятении рубили, кололи, разили нападающих из самострелов самогитов, приближаясь к своей коннице, которая не на жизнь, а насмерть билась с другим отрядом атакующих. Самогиты опять нажали с флангов, и вдруг стройный отряд рыцарей заколебался, дрогнул, как дом, в котором треснули стены, раскололся, как дерево под клином, и, наконец, рассыпался. Битва в мгновение ока обратилась в резню. В закипевшей свалке длинные немецкие копья и бердыши оказались совершенно бесполезными. Зато клинки конницы самогитов со скрежетом рубили головы. Кони напирали на толпу, опрокидывая и топча окруженных рыцарей. Всадникам легко было рубить сверху, и они разили без отдыха и передышки. С обеих сторон дороги высыпали все новые и новые толпы диких воинов в волчьих шкурах и с жаждой крови как у диких зверей в груди. Их вой заглушал мольбы о пощаде и стоны умирающих. Побежденные рыцари бросали оружие. Одни пытались скрыться в лесу, другие, притворяясь убитыми, падали наземь, третьи, закрыв глаза, просто замирали на месте, а их лица были бледны как полотно. Некоторые молились, а один рыцарь, видно, от ужаса помешавшись, играл на пищалке, улыбаясь и поднимая к небу глаза, пока самогитский воин не размозжил ему дубиной голову. Лес перестал шуметь, словно ужаснулся от смерти. Наконец горсть крестоносцев начала таять. Их все плотнее окружала цепь пеших и конных самогитов, но немцы так ожесточенно оборонялись, так рубили и кололи своими длинными мечами, что трупы под конскими копытами кругом усеяли землю. Рыцари поняли, что битва проиграна и остается лишь надежда прорваться сквозь ряды нападающих, отрезавших им путь к спасению или погибнуть. Немецкие кони для этой цели были непригодны, потому что более проворные маленькие лошадки самогитов их догоняли для последнего решающего удара. Немцы бежали невероятно испуганные, рассеявшись словно стадо оленей. Кто-то подался в лес, другой погряз в болоте при попытке переплыть ручей и самогиты там его душили. Остальные целыми толпами прятались в чаще, но вскоре и там началась жуткая охота, оттуда раздавались крики, вопли и стоны. Они еще долго были слышны в глубине леса, пока не был уничтожен последний немец. Погибших жемайтов и рыцарей оказалось так много, что невозможно было их всех похоронить».

Польский романист сам досконально исследовал ситуацию до самых интимных подробностей, его сочинение свидетельствует, какой невообразимой была жестокость и страшное варварство битв между самогитами и тевтонскими рыцарями. Непроизвольно возникает несколько вопросов. Какова цена славы? Какова цена религии? Какова же цена за идеалы гуманизма?

В летописи найдена такая запись: «Убегающие тевтонские рыцари преследовались до самого заката солнца, когда сражение подходило к своему завершающему концу».

Еще сражение не закончилось, а большинство польских солдат уже начали грабить вражеский лагерь, в котором они нашли уйму добра. Дисциплинированные же литовцы и самогиты не следовали их примеру. Они заботились о пострадавших и павших собратьях по оружию так верно рядом с ними боровшихся, а также о пленных, чьи судьбы колебались между жизнью и смертью.

Король Ягайло не возражал против дележки военной добычи солдатами, только приказал продолбить все бочки с вином, а вино вылить на землю, чтобы солдаты не напились и смогли отразить врага, если тот опять задумает нападать. Очевидно, что в этот момент король Ягайло еще не понимал, что тевтонские рыцари практически были полностью уничтожены.

Погибли все, кроме одного – его звали Вернер фон Теттинген (), которому удалось сбежать. Вся власть Ордена – великий магистр Ульрих фон Юнгинген (), главный маршал Фридрих фон Валеннрод (Friedrich von Wallenrod) и множество младших военачальников погибли на поле боя. Комтур Бранденбургский Марквард фон Зальцбах ( Markward von Salzbach), с которым ранее Витовт дружил, был осужден насмерть. Он обвинялся за оскорбительное поведение в плену. Самогитские источники утверждают, что Витовт ему не простил за невыполнение своих обязанностей в битве на Ворскле в 1399 году. Он разрешил крестоносцам пьянствовать, вовремя не подготовил лошадей, и всадники не смогли вовремя занять намеченные боевые позиции. В общем Витовт обвинял фон Зальцбаха, что по его вине он проиграл сражение на Ворскле. По сходной причине были обречены насмерть староста Самбии Генрих Шаумбург и близкий друг великого магистра ордена крестоносцев Ульриха фон Юнгингена, его адъютант Юрге Маршалк.

На другой день, в среду 16 июля 1410 года, на поле боя проводилось опознавание тел погибшего великого магистра и других высокопоставленных членов Ордена, определялось их место гибели. Найденные останки облачались в пурпурные одеяния, закутывались в белые простыни и доставлялись для похорон в Мариенбург (теперешний Мальборк в Польше), главную штаб-квартиру крестоносцев. Остальные – как свои, так и чужие хоронились на месте в торжественной обстановке, после службы из трех траурных месс. В них принимали участие все воины обеих враждующих сторон. Это был очень внушительный официальный обряд в память о погибших. Перед лицом таинства смерти, это проявление величайшего благородства особенно демонстрировали те, которые во время смертельной схватки были наиболее ожесточенными врагами. Оставшиеся в живых, сетовали: «И меня могла постигнуть такая же судьба!»

Сражу же после траурного богослужения, самогитам было вручено извещение, что для их родины возникла опасность нападения татар, тех самых, которые год назад разорили Москву. Самогиты срочно отправились домой для защиты родины, не поняв, что они являются жертвами еще одного злостного заговора Витовта и Ягайло. Сообщение было совершенно ложным, придуманным двумя хитрыми «правящими кузенами», чтобы переговоры с Орденом повернуть в нужную им сторону, дипломатически используя самогитов как игральную шашку. Вот где ирония мошеннического заговора – в этот жизненно важный момент помочь самогитам защитить свое отечество не предложили ни литовцы, ни поляки. Тем историкам, которым приятно называть Витовта королем Самогитии, чрезвычайно трудно объяснить, почему он, такой энергичный руководитель, первым не вызвался помочь самогитам, почему в этот столь трудный для своих соплеменников час для этой цели не сплотил армии Литвы? Вместо того, чтобы идти защищать Самогитию, оба «правящих кузена» заботились лишь о собственной удовлетворенности. Они устроили торжественный бал, в котором принимали участие высшие должностные лица Литвы и Польши, знатные рыцари Ордена, к тому же, были приглашены и некоторые военнопленные – Конрад Олесницкий (Конрад IV Старший) и Штеттинский князь Казимир (Казимир V – герцог Померании).

Позднее войска Литвы и Польши штурмовали замок Мариенбург, но безуспешно, и, наконец, взяли крепость в осаду. После шести недель неудачных попыток взять крепость, великий князь Витовт не изъявил желания дальше продолжать осаду и со своим войском ушел в Литву. Король Ягайло еще две недели держал крестоносцев в окружении, но, по словам польского каноника Яна Длугоша, польские солдаты были «бестолковы и неряшливы». В их лагере начались болезни, многие заболели тифом, потому что в лагере санитарные условия были в неважном состоянии. В более широком смысле, полякам не хватало и боевого опыта. Только став опытными бойцами, они могли бы быть настоящими солдатами.

Польская шляхта стала проявлять недовольство, так как она хотела вернуться домой на сбор урожая. Их также тревожили слухи, что на их родину собирается напасть Венгрия. Наемники требовали причитающееся им жалование, Ягайло денег не имел. Не хватало и военных запасов. Ягайло был вынужден уступить шляхте и 19 сентября 1410 года последовал по следам своего кузена Витовта.

Настоящей трагедией для истории является коварство историков, заранее неблагожелательно настроенных , искажающих важные исторические факты для пользы своего края и необоснованно этим гордящихся, и эти отступления от истины подменяют научные исследования Грюнвальдской битвы.

Альфред Рамбо в своем труде (История России, том I) утверждает: «…армию Литвы составляло девяносто семь тысяч пехотинцев и шестьдесят шесть тысяч всадников, тевтонских рыцарей было – пятьдесят семь тысяч пехотинцев и двадцать шесть тысяч всадников». Историки Джеймс Томсон () и Эдгар Джонсон () в своей книге «Знакомство со средневековой Европой от 300 до 1500 года» (An introduction to medieval Europe, 300-1500) писали: «В 1410 году разношерстная литовско-польская армия в количестве около ста тысяч воинов, в составе которой были чешские наемники, кочевники татары, русские бояре и облаченные в шкуры диких зверей самогиты, ворвались в Пруссию и недалеко от деревни Танненберг сразились с тридцатью пятью тысячной армией Ордена и полностью ее одолели. Военная сила рыцарей была сломлена на века». Данные немцев и самогитов почти совпадают. Литовские данные не подтверждаются другими источниками, а вот польские данные по всем статьям совершенно нереальные.

Во-первых, поляки преувеличивают значение и масштаб Грюнвальдской битвы. Во-вторых, они крайне уменьшают число других участников сражения, из-за чего могут утверждать, что победа достигнута исключительно по их заслуге. Силы Ягайло состояли из семи тысяч поляков, семи тысяч чехов и других наемных солдат, а во время второстепенных сражений они потеряли около тысячи убитыми, раненых было примерно такое же количество. Литовцев было убито около шести тысяч, ранено десять – пятнадцать тысяч воинов. Самогитов всего было двенадцать тысяч, в бою пало три тысячи, несколько большее количество было ранено. Татары в своем подразделении в количестве четыреста человек, потеряли сто, было ранено около двух сотен воинов. Татарами командовал хан Султан – верный друг великого князя Витовта. Всего во время сражения погибло около десяти тысяч, а ранено – двадцать-двадцать пять тысяч воинов.

Крестоносцев, согласно их собственным данным, погибло около восемнадцати тысяч, и было ранено около тридцати тысяч. Несколько тысяч попало в плен. Около двух тысяч крестоносцев, под командованием Генриха фон Плауена (Heinrich von Plauen), успешно ушло в свою крепость в Мариенбурге. Они успешно оборонялись во время двухмесячной осады замка войсками великого князя Витовта и короля Ягайло.

В комментариях о Грюнвальдской битве весьма неправильно освещается образцовая тактика маневрирования, использовавшаяся самогитами. Некоторые историки упорно утверждают, что классический маневр – продвижение в обход, который был использован самогитами во время боя, был позаимствован ими у монголов (который они называли «тулугма» или «обычный охват»). Суть маневра такова: наступающее подразделение резким движением охватывает противника с флангов, обходит и обрушивается на него сзади. Советский историк В. Т. Пашуто, защищая их, пишет, что проворные самогиты такую тактику использовали еще в 1132 году, то есть, за сто лет до нашествия монголов на Европу. Указывая на преимущества данной тактики, автор цитирует князя Даниила Романовича: «преимущество для христиан – простор, а для язычников (жемайтов) – теснота».

Для предвзятых историков как шип на дороге должно звучать это недвусмысленное утверждение, обнаруженное в «Истории Польши» (The Cambridge History of Poland), изданной в Кембриджском университете в 1696 году: «Как швейцарские, так французские летописи победу в Грюнвальдской битве признают за сарацинами (самогитами)».

Литовский историк Константин Юргела совершенно принижает влияние русских на ход Грюнвальдской битвы, отмечая, что московичи вплоть до XIX столетия об этом сражении, и слыхать не слыхивали. В своей книге «Танненберг» автор утверждает, «На самом деле, если бы в 1410 году Витовт и Ягайло были побеждены, то поток тевтонских рыцарей хлынул бы в равнины России, только тогда такие разговоры о нашествии крестоносцев на славян имели место быть». С точки зрения исторической правды этот лозунг является лишь пропагандистским трюком.

Московичи и великорусы несколько сотен лет ничего не слышали об этом сражении до тех пор, пока в России не сформировался панславизм. С другой

стороны, литовцы* и поляки не только боролись в кровавом сражении, но и

сохранили живые воспоминания об этой битве в народном фольклоре XVI и XVII веков (см. Albert Wijuk Kojalowicz, S. J., Historiae Litvaniae, Danzig 1650 и Joannes

de Wislica, Bellum Prutenum, Cracoviae 1516). Государственные деятели обоих стран пользовались плодами этой победы. Таких длительных воспоминаний нет ни у белорусов, ни у украинцев, не говоря уже о великорусах. Русские, вплоть до XVIII века, то есть, до начала экспансии Петра I, во внутренних делах Литвы не играли абсолютно никакой роли. Русины, белорусы и украинцы в государственной жизни Литвы начали активно играть важную роль только в конце XV века, когда их охватило чувство общей гражданственности.

–

* К. Юргела не делает разницы между Жемайтией и Литвой. Обе страны он считает неотъемлемыми частями Литвы.

11. ПРОТИВОСТОЯНИЕ САМОГИТИИ И СВЯЩЕННОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Польша, разрешив участвовать язычникам в битве с крестоносцами под Танненбергом , нарушила условия мирных договоров с тевтонскими рыцарями. Разгневанный храбрый великий магистр Генрих фон Плауен потребовал применить для нее карательные меры.

За два месяца он собрал одиннадцатитысячную армию рыцарей. Королю Ягайло удалось собрать только семь тысяч солдат, так как его не поддерживала ни Литва, ни кто-либо другой.

Если бы победа под Танненбергом была завершена полностью, то орден крестоносцев был бы полностью уничтожен, но поляки, оккупировав города Пруссии, начали обвинять великого князя Витовта в жадности. Витовт, обеспокоенный злыми намерениями Ягайло, занял утонченно выжидательную позицию к проискам Польши.

Витовт, не придя полякам на помощь в их борьбе с Орденом, тем самым помог последнему спастись от полного уничтожения. К тому же, Витовт, участвуя в переговорах при заключении Торуньского мира, предъявил Ордену самые легкие условия. В будущем ему не раз пришлось воевать с поляками, беспрестанно предъявляющими претензии к Литве. Он не хотел, чтобы Польша слишком окрепла, поэтому старался их изнурять замаскированной или другого рода утонченной оппозицией.

Ягайло, не чувствуя себя уверенно, убедил великого магистра фон Плауена начать мирные переговоры в надежде, что между сторонами, как и раньше установятся «дружественные отношения». Наконец, они разрешили свои разногласия и вместе с великим князем Витовтом 11 февраля 1411 года подписали Торуньский мирный договор.

Согласно договору, восстанавливались довоенные границы, за исключением Самогитии, в пользу которой Орден отказался от своих претензий. Она, как военная добыча, перешла Литве до смерти Витовта и Ягайло, а потом должна быть возвращена Ордену. Орден должен был выкупить военнопленных за триста тысяч венгерских дукатов и выплатить репарации в сумме сто тысяч коп грошей за понесенный союзниками ущерб. Вопрос по Дрезденке и Сантоке должен был решить папа Римский. Ягайло пришлось отказаться от титула князя Поморья. Было принято обязательство в будущем не предпринимать никаких враждебных действий против другой стороны. Витовт и Ягайло должны были стараться окрестить варваров язычников Самогитии.

Обманутых самогитов во время мирных переговоров абсолютно проигнорировали. Оба вероломных кузена – великий князь Витовт и король Ягайло продемонстрировали литовско-польское «благородство», составляя беспринципные договоры, касающиеся и Самогитии. Так отблагодарили ее за огромные усилия в достижении победы и колоссальные потери в войнах. Возможно, цель таких переговоров и соответствующих условий – убедить тевтонских рыцарей и всю Западную Европу, что предшествующие мирные договоры не были нарушены и что в Грюнвальдской битве не участвовал ни один язычник самогит.

Разъяренные самогиты опровергли итоги Торуньского мира и всеми возможными способами в Европе распространяли литературу, разоблачающую Польшу и Литву, утверждая, что никто не имеет права подписывать какой-нибудь договор, касающийся Самогитии, кроме самих самогитов, а Торуньский мир должен быть признан как презренное оскорбление самогитов.

Несколько последующих лет Витовт и Ягайло жили в мире. Видимо, на этой земле они не могли жить как друг без друга, так и совместно. Этот период был наименован так называемой «эрой доброжелательности». Это создало предпосылки для укрепления литовско-польских отношений и подписания нового договора от 2 декабря 1413 года, называемого Городельской унией. Важным аспектом данного договора было то, что поляки присвоили дворянские титулы сорока семи литовцам, выбранным Витовтом ,таким образом желая ослабить оппозицию литовцев к этому пакту. Витовт и Ягайло, притворившись, что они имеют добрые намерения по исполнению условий Торуньского мира, начали производить крещение самогитов. Совместно они посещали далекие области Самогитии, якобы с целью крещения больших толп людей. По своей сути все эти церемонии были мистическими и не христианскими. Их сутью было не возбуждать враждебных настроений жителей Самогитии.