Текст книги "Парадоксальные люди"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Он осторожно протянул руку, чтобы коснуться колонны. Она обладала странным текучим, гибким качеством, как изгибающийся луч света. И у нее была странная форма. Та часть, к которой он прикоснулся, представляла собой фланец с пятью ребрами, выступавший из центральной части колонны.

Если бы у него была мощная пила, подумал он, как просто было бы отпилить бесчисленные щупальца с кистями и пальцами. Слегка коснувшись фланца, он проплыл вокруг колонны на другую сторону, где обнаружил точно такое же расположение пяти ребер. Он озадаченно нахмурился. Дальше вокруг колонны виднелись похожие на ноги ребра.

Его глаза заблестели, когда он понял, что поперечное сечение этой колонны очень похоже на вертикальное сечение человеческого существа. Оглядевшись, он обнаружил, что колонна, казалось, тянется бесконечно.

Затем он несколько минут плыл вдоль нее в противоположном направлении, отмечая, что она постепенно уменьшается в поперечном сечении. Контур щеки был тоньше, кости более заметны. Очертания могли принадлежать тощему юноше. Еще дальше колонна была еще меньше, и, напрягая зрение, он подумал, что вдалеке может увидеть, что она сжимается до паутинки.

Вор поверил, что его жизнь зависит от разгадки этой тайны, но, как он, ни старался, ответ ускользал от него.

Он медленно вернулся и задумчиво изучал колонну примерно в том месте, где очутился, когда пришел в сознание. Он раздраженно сжал свои челюсти.

Возможно, внутренняя часть колонны содержала объяснение. Он медленно просунул в нее руку и с интересом отметил, что какая-то пластическая сила, казалось, втянула его пальцы. Как раз в часть колонны с пятью ребрами. Он засунул правую ногу. Это прошло идеально.

Он осторожно погрузил остальную часть своего тела в колонну.

А потом что-то огромное и стихийное схватило его и швырнуло…

– Он приходит в сознание, – хихикнул голос.

Алар присел на одно колено и осмотрелся больными глазами.

Голова у него шла кругом. Он был в центре клетки, а не раздавлен между стенками. На нем нигде не было крови, и каким-то образом рубашка и пиджак снова оказались на нем. Все – положение людей, стол, инструменты, было на тех же местах, что и тогда, когда он впервые очнулся в клетке бесконечное время назад, до укола и боли.

Неужели боль была всего лишь кошмаром, увенчанным тем странным эпизодом с колонной в форме человека? Было ли это просто иллюзорным дежавю в ожидании, что Шей будет подниматься и опускаться на цыпочках и бормотать…

– Доброе утро, Вор! – пробормотал Шей, приподнимаясь и опускаясь на цыпочках.

Алар почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

Одно он понял очень ясно. Совершенно непостижимым для него способом он на время покинул поток времени и вернулся в него в самом неподходящем месте. Он знал, что на этот раз его решимость поколеблется, что он заговорит и что его товарищи погибнут. И у него не было ни оружия, ни средств, чтобы предотвратить эту катастрофу, которая, в конце концов, обрушилась на него.

Разве что... – сердце его бешено забилось от радости, и он прислушался к своему спокойному ледяному голосу. – Я думаю, что вы очень скоро отпустите меня.

Шей покачал кудрявой головой с редким добродушием. – Это все испортит. Нет, я не отпущу вас надолго. Я бы даже сказал – никогда.

Губы Алара сжались в холодной уверенности, которую он совсем не чувствовал. Скорость была совершенно необходима. Он должен добиться своего, пока не зазвонил телефон. И все же он не должен казаться торопливым или встревоженным. Шей был уверен, что узнает его голос, но тут уж ничего не поделаешь.

Он скрестил руки на груди и прислонился к задней решетке. – Возможно, Общество Воров меня переоценивает, – коротко ответил он. – Как бы то ни было. Тем не менее, были приняты определенные меры предосторожности против моей поимки, и я должен предупредить вас, что если я не покину дворец в целости и сохранности в течение десяти минут, то труп мадам Хейз-Гонт будет доставлен канцлеру сегодня же вечером.

Шей нахмурился и задумчиво посмотрел на свою добычу. – «Этот голос... хм-м». Вы, конечно, лжете, просто пытаетесь выиграть время. Ее превосходительство все еще на танцполе. Ваше учащенное дыхание, суженные зрачки, сухой голос, все это указывает на преднамеренную ложь. Я даже не буду проверять это. А теперь, не могли бы вы протянуть руку, пожалуйста, для небольшой дозы адреналина?

А разве телефон не собирается позвонить?

Его неизменное спокойствие поразило его самого. – Очень хорошо, – пробормотал он, протягивая руку. – Мы, трое умрем вместе. Игла вонзилась внутрь и задела нерв. Лицо Алара слегка дернулось. Помощники начали сдвигать стенки клетки, расплющивая Вора как орла с распростертыми крыльями.

За спиной у него стоял сильный запах раскаленного металла. Голова у него начала кружиться. Что-то было не так. Но он знал, что упадет из-за сжимающих его прутьев решетки. Мокрые круги пота медленно расползались из подмышек его пиджака.

Два плотных слуги вкатили ящики с инструментами. Алар заставил себя небрежно посмотреть, как они открывают его и протягивают Шею клещи странной формы.

Дрожь тошноты подступила к горлу Алара, когда он вспомнил свои окровавленные руки без ногтей – вещи из... того времени.

– Знаете ли, – усмехнулся Шей, пристально глядя на Алара, – мне кажется, вы тот самый парень, который приходил ко мне несколько ночей назад.

Зазвонил телефон.

Шей рассеянно поднял голову. – Ответьте, – как во сне, приказал он.

Время для Вора остановилось. Он почувствовал, что задыхается.

– Это сверху, – неуверенно сказал дежурный. – Они хотят знать, не видели ли вы мадам Хейз-Гонт.

Шей долго ждал перед тем, как ответить. Его самоанализ медленно угас. Наконец он повернулся и осторожно положил клещи в ящик.

– Скажите им, что не видел, – сказал он, – и немедленно соедините меня с канцлером.

Алара оставили на оживленном перекрестке в центре города, как он и требовал, и после часа осторожных блужданий, чтобы избежать возможных хвостов полиции, он прошел через переулок и подвал к двери места встреч Общества. Прежде чем он заснет, поест или даже получит новый клинок, он хотел рассказать Совету о невероятных событиях в рабском подполье и в камере пыток Шея.

Что-то острое вонзилось ему в бок. Он медленно поднял руки и обнаружил, что окружен Ворами в масках с обнаженными клинками. Человек, державший ближайшую к нему саблю, заявил: – Вы арестованы.

9 Дикий Талант

– Теперь вы приговариваетесь к смертной казни, – произнес человек в маске, стоявший на возвышении. – В соответствии с законами Общества против вас будут зачитаны обвинения, и вам будет предоставлено десять минут, чтобы представить вашу защиту. По окончании этого срока, если вам не удастся опровергнуть выдвинутые против вас обвинения, вы будете преданы смерти ударом рапиры в сердце. Секретарь этого трибунала сейчас зачитает обвинение.

Алар никак не мог освободиться от оцепеневшей тупости. Он слишком устал, чтобы чувствовать себя сбитым с толку. Из всех Воров он узнал только Хейвена, чьи пораженные глаза смотрели на него сквозь коричневую маску.

Секретарь в маске встал из-за стола рядом с помостом и рассудительно прочитал: – Алар был схвачен правительственными оперативниками в императорском дворце примерно четыре часа назад, доставлен в нижние палаты и передан под охрану Шея.

– Через несколько минут его вывели невредимым из дворца на улицу, и там отпустили. С учетом того, что его кожа не повреждена, предполагается, что заключенный раскрыл конфиденциальную информацию, касающуюся Общества. Обвинение – измена, приговор – смерть.

– Собратья Воры! Хейвен вскочил на ноги. – Я возражаю против этой процедуры. Общество должно доказать его предательство. В прошлом Алар много раз рисковал своей жизнью ради Общества. Теперь я настоятельно призываю дать ему презумпцию невиновности. Будем считать его невиновным, пока не докажем его вину.

Алар изучал море масок, противостоящих ему. Судья выслушал нескольких мужчин, которые наклонились к нему и что-то прошептали. Наконец, судья выпрямился. Ногти Алара впились в деревянные перила. Он знал, что ничего не сможет доказать.

– Номер восемьдесят девять, – медленно произнес судья, – предложил радикальное новшество в судебной процедуре. В прошлом Общество считало необходимым ликвидировать Воров, которые не смогли освободиться от подозрений. Судебные коллегии Общества единодушно сходятся во мнении, что таким способом мы уничтожаем больше невиновных людей, чем виновных.

– Эта цена, я чувствую, невелика, если она обеспечивает продолжение существования Общества в целом. Теперь возникает вопрос – существуют ли какие-либо особые обстоятельства, указывающие на то, что цели Общества лучше всего будут достигнуты путем отмены бремени доказывания?

Алар слушал, как медленно нарастает его пульс. Сто семьдесят пять... сто восемьдесят…

– В этом деле есть необычные, даже странные обстоятельства, – продолжал судья, медленно листая лежавшую перед ним брошюру. – Но все они,– он пронзил Алара стальным взглядом и твердым голосом, – все они указывают на то, что мы должны удвоить нашу осторожность в обращении с этим человеком, а не ослаблять ее.

– Он не в состоянии объяснить свою жизнь до той ночи пять лет назад, когда, будучи якобы страдающим амнезией, он нашел убежище у двух членов нашего Общества. И мы должны иметь в виду, что канцлер Хейз-Гонт был бы достаточно изобретателен, чтобы попытаться посадить агента-провокатора среди нас именно такой уловкой.

– Когда Алар благополучно вырвался из лап Шея, мы имели право подозревать худшее. Разве обвиняемый отрицает, что он стоит здесь, среди нас, с целой шкурой, хотя по всем правилам он должен быть мертв или находиться при смерти? В голосе прозвучала легкая ирония.

– Я ничего не отрицаю и не утверждаю, – ответил Алар. – Но, прежде чем начать защиту, я хотел бы задать вопрос. Поскольку приговор – смерть, и я не могу покинуть эту комнату живым, возможно, судья захочет рассказать мне, почему Общество защищало меня, когда я был беспомощным человеком, потерявшим память. И почему, позволив мне вести опасную жизнь Вора, доктор Хейвен и доктор Коррипс вдруг решили, что моя жизнь важнее, чем двадцать с лишним блестящих умов в Геотропическом Проекте в Университете. Независимо от того, что произошло, или не произошло с тех пор, вы должны признать, что ваша позиция непоследовательна.

– В этом нет необходимости, – холодно ответил судья. – Но вы можете составить собственное мнение. Пять лет назад в верховьях реки Огайо потерпел крушение странный космический корабль. Из разбитого корабля были извлечены обломки, что указывало на то, что они, должно быть, прибыли из космоса. Из него были извлечены два живых существа. Одно из них было странным обезьяноподобным животным, позже подобранным речной полицией и переданном Хейз-Гонту. Другое существо – вы. Мы немедленно получили записку от Кенникота Мьюра, касающуюся того, как с вами поступить.

– Но он мертв! – вмешался Алар.

Судья мрачно улыбнулся. – Это Имперское Правительство и весь внешний мир считают его мертвым. Как я уже сказал, мы получили от него записку о том, что вы должны быть зачислены в Общество, как только ваш эмоциональный характер стабилизируется. Вам предстояло выполнять рутинные задания, сопряженные с небольшой физической опасностью, и вы должны были учиться.

– По мнению Мьюра, вы, возможно, принадлежите к виду людей с весьма специфическими свойствами, что ваша родословная эволюционировала за пределы гомо сапиенс в нечто такое, что могло бы оказать нам огромную помощь в предотвращении надвигающихся Операций «Конец», которые Хейз-Гонт может начать в любой час. Очень рано мы обнаружили, что ваше сердце ускоряется, прежде чем вы сознательно обнаружите опасность.

– Теперь мы знаем, что ваше подсознание синтезирует впечатления и стимулы, о которых ваше сознание не подозревает, и подготавливает ваше тело к невидимой опасности, какой бы она ни была. Это было хорошо, но недостаточно хорошо для нас, чтобы поместить вас за пределы гомо сапиенс или полностью освободить вас от подозрений в качестве шпиона.

– Мы ожидали других проявлений вашей возможной сверхчеловечности, но больше ничего не последовало. И после вашего вероятного предательства сегодня вечером, ваша угроза существованию Общества перевешивает его желание продолжать изучать вас.

Так что его прежняя жизнь скоро будет запечатана навсегда. Неужели никто не знает? – Здесь ли сейчас Мьюр? – потребовал он. – Согласен ли он на мою смерть?

– Мьюра здесь нет, и никто из нас не видел его в плоти с тех пор, как он исчез. Но вы можете быть уверены, что он знает об этом процессе. До сих пор он не возражал. У вас есть еще вопросы? Если нет, то время для вашей защиты пошло. У вас есть десять минут.

С бледным лицом Алар изучал своих палачей. Многие из них, должно быть, разделяли с ним опасные приключения, но теперь охотно убили бы его, чтобы спасти Общество. Его сердцебиение неуклонно нарастало. Двести. Оно никогда не было таким высоким.

– Любая защита, – его хладнокровие поразило его, – которую я мог бы выдвинуть, была бы настолько неправдоподобной и невероятной с точки зрения большинства из вас, что было бы пустой тратой драгоценных минут пытаться что-либо объяснить. Если мне осталось жить десять минут...

– Девять, – твердо поправил его секретарь.

– Тогда я намерен использовать их, чтобы спасти свою жизнь. Джон!

– Да, мой мальчик? Голос Хейвена слегка дрожал.

– Джон, если вы верите, что я невиновен, пожалуйста, объясни мне вот что – какова химическая основа зрения?

Биолог удивленно посмотрел на него, но тут, же взял себя в руки. Кровь снова прилила к его щекам. – Общепризнано, – заявил он, – что фотоны, отраженные от рассматриваемого объекта, попадают в зрачок глаза и фокусируются, проходя через стекловидное тело и водянистую жидкость, на сетчатку, где формируется изображение.

– Там они натыкаются на зрительный пурпур, который затем выделяет вещество, к которому чувствительны ретинальные палочки и колбочки. Палочки и колбочки передают раздражение нервным окончаниям сетчатки, которые, в конце концов, собираются в большом зрительном нерве и регистрируют изображение в щелях зрительной доли в основании мозга.

– Вы хотите сказать, что совершенно невозможно, чтобы произошел обратный процесс?

– Обратный? Вы имеете в виду, когда мозг воспринимает изображение, передает его по зрительному нерву к сетчатке, и зрительный пурпур настолько стимулируется, что он выпускает фотоны, которые фокусируются рефракционными жидкостями глаз, чтобы спроецировать изображение? Вы хотите спросить, способны ли ваши глаза не только воспринимать изображение, но и проецировать его? Вы это имеете в виду?

– Точно. Неужели это невозможно?

Мужчины в недоумении подались вперед.

– У вас осталось три минуты, – резко напомнил секретарь, переводя взгляд с Алара на Хейвена и обратно.

Хейвен с подозрением уставился на своего протеже широко раскрытыми глазами. – Визуальная проекция была предсказана для существа, которое может следовать за гомо сапиенс в эволюционной шкале. Эта способность может развиться в течение следующих пятидесяти или ста тысячелетий. Но теперь, в современном человеке? Весьма маловероятно.

– Однако, – он предостерегающе поднял руку в жесте, полном скрытого смысла, – если кто-то способен проецировать лучи света из своих глаз, если он способен это сделать, он должен быть способен обратить вспять другие системы стимулов и реакций. Например, он должен быть в состоянии превратить барабанную перепонку уха в речевую мембрану, активируя кохлеарные нервы мозговым слуховым трактом. Одним словом, он должен быть в состоянии воспроизвести вслух, но не голосом, любой звук, который он может себе представить!

Алар украдкой взглянул на тусклую люминесцентную лампу в потолочном светильнике. Теплый прилив быстро пополз вверх по его горлу. Теперь он знал, что будет жить и не умрет – что он будет жить, чтобы распутать серую сеть, окутывавшую его прошлое. И, что он оставит Воров, и что отныне он займется собой всерьез. Но еще многое предстояло сделать, и он был далек от того, чтобы оказаться вне опасности. Он очнулся от голоса судьи: – Чего вы надеялись добиться этим бессмысленным разговором с доктором Хейвеном? Для вашей защиты осталось всего тридцать секунд.

Вокруг него раздалось зловещее скольжение тонко обработанной стали по стали. Все Воры, кроме Хейвена, обнажили клинки и с кошачьим вниманием наблюдали за ним.

Алар уставился вверх на древний флуоресцентный свет. Это напомнило ему луч прожектора, пробивающийся сквозь облако пыли, когда он прорывался в подземелье рабов. Теперь в его спасении больше не было тайны. Он понял, чем объясняется фигура в изодранном пиджаке, фигура, которая казалась его собственной. Фигура действительно принадлежала ему. Это был образ его собственного тела, спроецированный на оседающую пыль. Он не знал, в какой мере способен обратить вспять свою систему стимул-реакция, и все же подсознательно, желая увидеть свое спасение, он создал световой образ самого себя, и это желание исполнилось.

Он закрыл один глаз и лихорадочно сосредоточился на тусклой трубке в потолке, пытаясь пробудить свою чудесную силу. На этот раз она может спасти его снова, хотя и по-другому. Он верил, что если бы ему удалось поместить достаточное количество фотонов соответствующих квантов и частот на флуоресцентное покрытие лампы, то он мог бы заполнить впадины излучаемых фотонных волн и погрузить комнату в темноту.

Свет, казалось, слегка мигнул.

Его дыхание было похоже на дыхание тяжело дышащей собаки, и пот струился в его открытый глаз. В нескольких футах перед ним Вор поднял свой клинок на уровень сердца Алара и хладнокровно осмотрел его.

Нервный шепот Хейвена раздался позади него. – Флуоресцентный свет выше по спектру. Поднимите свою частоту немного.

Палач сделал выпад.

В комнате стало темно.

Алар прижал левую руку к отвратительному порезу на груди и отошел на несколько футов. Недалеко. Он должен был оставаться на открытом месте, чтобы управлять лампой. Теперь жизнь будет зависеть от самой смелой импровизации.

Никто не пошевелился. Повсюду вокруг него раздавалось ускоренное выжидательное дыхание людей, которые хотели убить его, как только они смогут отличить его темную фигуру от себя.

Затем —

Его правое ухо услышало звуки, исходящие из левого уха:

– Пусть никто не двигается! Алар должен быть все еще в комнате. Мы найдем его, как только зажжем свет. Номер двадцать-четырнадцать, немедленно пройдите во внешнее помещение и получите аварийное освещение. Это была сносная копия голоса судьи. Опасность была в том, что так ли думал судья?

Алар быстро отступил на два шага и сказал приглушенным голосом: – Есть, сэр.

Как скоро кто-нибудь вспомнит, что номер двадцать-четырнадцать находится в конце коридора?

И снова установилась напряженная тишина, когда он попятился к двери. Это была фантастически трудная задача – не допустить, чтобы ему перекрыли обзор лампы. Он, извиняясь, отодвигал собратьев Воров с дороги и все время спотыкался. Но стоило только одному человеку перекрыть его линию зрения, и его контроль над лампой исчез бы в ярком свете. Дюжина клинков сразила бы его наповал.

Теперь он почувствовал дверь рядом с собой, и охранника перед ней.

– Кто это? Напряженный вопрос охранника прозвучал из темноты, на расстоянии менее шага.

– Двадцать-четырнадцать, – быстро прошептал Алар. Он чувствовал, как теплая кровь стекает по его ноге. Ему срочно нужно найти бинты.

Где-то в комнате шел жаркий, шипящий спор. Однажды он уловил слово «двадцать-четырнадцать».

– Ваша честь! – позвал кто-то гнусавым голосом.

Он слушал, как охранник колеблется, начиная отодвигать засовы. Его мистификация будет раскрыта в считанные секунды. – Поторопись! – нетерпеливо прошептал он.

– Да, говори! – позвал судья гнусавого Вора.

Охранник стоял неподвижно, прислушиваясь.

– Если Алар сбежит из-за твоей задержки, – прошипел ему Алар, – ты будешь отвечать.

Но человек стоял неподвижно.

И снова гнусавый голос с другого конца комнаты: – Ваша честь, некоторые из нас считают, что номер двадцать-четырнадцать на самом деле находится в дальнем конце коридора. Если это так, то на ваш приказ покинуть комнату должен был ответить Алар!

Это был конец.

– Мой приказ? – последовал изумленный ответ. – Я не отдавал никаких приказов. Я думал, это сержант охраны! Охранник у двери! Не позволяй никому выходить из комнаты!

Засовы с лязгом захлопнулись перед ним с мрачной окончательностью. В последнем отчаянном порыве умственного напряжения Алар реактивировал потухшую люминесцентную лампу лучом ослепительного голубого света.

Началось столпотворение.

Через долю секунды он сбил с ног ослепленного стражника, отодвинул засовы и выскочил наружу, в то время как десяток человек ощупью двигались внутри. Но их чрезмерная стимуляция сетчатки глаз быстро пройдет, и он должен поторопиться. Он оглядел коридор. Номер двадцать– четырнадцать и его отряд преградили ему путь. Он сжал кулаки, затем повернулся, чтобы изучить тупик коридора позади себя, и его рука тщетно метнулась к пустым ножнам.

В тупике кто-то стоял.

– Вы можете бежать этим путем.

– Кейрис!– тихо воскликнул он.

– Вам лучше поторопиться.

Он тут же оказался рядом с ней. – Но как?

– Теперь никаких вопросов. Она толкнула узкую панель в стене, и они шагнули за нее как раз в тот момент, когда дверь зала суда распахнулась. Они прислушались к приглушенным, но мрачным голосам, доносившимся из-за панели.

– Не стоит недооценивать их, – прошептала женщина, таща его за руку по темному коридору. – Они допросят охранника в коридоре, а потом обыщут этот конец. Они найдут эту панель в течение шестидесяти секунд.

Вскоре они оказались в тускло освещенном переулке на первом уровне улиц.

– И что теперь? – он тяжело дышал.

– Мой экипаж вон там.

– Ну и что дальше?

Она остановилась и серьезно посмотрела на него. – Вы свободны на некоторое время, мой друг, но ваш рассудок должен подсказать вам, что вы можете быть пойманы в течение нескольких часов. Полицейские прочесывают город в поисках вас, квартал за кварталом, дом за домом, комната за комнатой.

– Все дороги из города закрыты. В небе только полицейские самолеты. И Воры тоже ищут вас. Их методы будут менее грубыми, но еще более эффективными. Если вы попытаетесь бежать без плана или без посторонней помощи, Воры непременно вас поймают.

– Я с вами, – коротко сказал он, беря ее за руку. Они, молча, сели в экипаж.

Мрачный переулок пронесся мимо них, когда воздушные винты с атомным двигателем набрали скорость.

– В аптечке вы найдете антибиотики и вяжущие средства, – спокойно сказала женщина. – Вам придется самому перевязать рану. Пожалуйста, сделайте это быстро.

Скользкими от крови пальцами он сорвал с себя пиджак, рубашку и нижнее белье. Порошок антибиотика жёг рану, а от вяжущего на глаза наворачивались слезы. Он наложил на рану клейкую марлю.

– Вы найдете одежду в свертке рядом с собой.

Он чувствовал себя слишком слабым, чтобы поднимать вопрос о приличиях. Он развернул сверток.

– Вы сейчас принимаете личность некоего доктора Филипа Эймса, астрофизика, – сообщила ему Кейрис.

Алар, молча, застегнул молнию на своей новой рубашке, затем расстегнул ремень и сменил брюки.

– Вообще-то, – сухо продолжала женщина, – Эймс не существует, за исключением некоторых правительственных документов. Бумажник во внутреннем кармане вашего пиджака содержит ваши новые личные документы, билет на следующий лунный рейс и ваши запечатанные приказы из Имперской Астрофизической лаборатории, подписанные Хейз-Гонтом.

Перед ним был какой-то ужасный факт, который он никак не мог понять. Если бы только он не так устал. – Я полагаю, – медленно произнес он, – что Имперская Лаборатория знает, что Хейз-Гонт посылает человека на Луну, но не знает, кого именно. В противном случае, я был бы немедленно разоблачен как самозванец.

– Я также должен предположить, что Хейз-Гонт, если он вообще думал об этом, считает, что посылает Имперского астрофизика, личность которого известна только ему. Такой двойной обман должен был быть спланирован и осуществлен третьим лицом.

Теперь у него оно есть!

И он был так же погружен в темноту, как и всегда. Он осуждающе повернулся к женщине. – Только один интеллект мог вычислить вероятность моего побега от Шея, и место, где будет проходить суд Общества. Только один человек мог управлять действиями Хейз-Гонта при выборе «Эймса» – Мегасетевой Разум!

– Это был он.

Алар глубоко вздохнул. – Но зачем ему пытаться спасти жизнь Вора?

– Я не уверена, но думаю, что это потому, что он хочет, чтобы вы обнаружили что-то жизненно важное на Луне, что-то во фрагменте карты звездного неба. Это все в ваших приказах. Кроме того, Разум – это тайный сочувствующий Ворам.

– Я не понимаю.

– Я тоже не понимаю. Мы даже не догадываемся.

Алар чувствовал себя совершенно потерянным, будучи не в своей тарелке. Еще несколько минут назад мир состоял исключительно из Воров и Имперцев. Теперь он отчетливо ощущал воздействие мозга, который относился к обеим группировкам как к детям – невероятно глубокий мозг, который работал с бесконечным мастерством и терпением – для чего?

–Впереди лунный терминал, – сказала его спутница. – Ваш багаж уже зарегистрирован на борту. Они тщательно проверят вашу визу, но я не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Если вы хотите изменить свое мнение, это ваш последний шанс.

Хейз-Гонт и Имперская Лаборатория, в конце концов, соберутся вместе и сравнят записи. В голове Алара мелькнуло краткое видение того, как в крошечном поселении Лунной Обсерватории его загоняют в угол настойчивые полицейские, и рука с саблей беспокойно дернулась.

И все же – что именно было на звездной пластинке? И почему Мегасетевой Разум выбрал именно его, чтобы открыть это? Может ли это пролить свет на его личность?

Конечно, он пойдет!

– Тогда прощайте, Кейрис, – мягко сказал он. – Кстати, есть кое-что, о чем я должен вас предупредить. В канцелярии канцлера знают, что вас сейчас нет на месте. Не спрашивайте меня, откуда я знаю. Я просто это сообщаю. Вам будет очень опасно возвращаться. Не можете ли вы отправиться со мной?

Она покачала головой. – Еще нет, еще нет.

10 Допрос

Когда она торопливо поднималась по потайной лестнице в свои покои канцлера, спокойная внешность Кейрис противоречила суматохе внутри нее, той самой суматохе, которая бушевала с того момента, как гибкое тело Алара оказалось на ее подоконнике ранее вечером. Броня, которую она тщательно создавала вокруг себя с момента исчезновения Кима (действительно ли он мертв?) превратилась вокруг нее в руины.

Почему неизвестный Вор так на нее действует?

Его лицо без маски не давало никаких подсказок. Это было неутешительно, потому, что она никогда не забывала лица. И все же, ее первый взгляд на это довольно широкое мягкое лицо с неуместно жесткими темными глазами, вместо того, чтобы отмахнуться от проблемы как от несуществующей, только усилил это.

Она знала, что никогда раньше не видела этого лица. Она также знала, что он был совершенно близким – такой же частью ее, как и одежда, которую она носила. Было ли это предательством по отношению к Киму? Все зависело от того, что она имела в виду.

Стоя перед дверью в ванную комнату, она почувствовала, что краснеет.

Она пожала плечами. Сейчас нет времени для анализа личных чувств. Хейз-Гонт будет ждать ее в ее спальне, гадая, где она была. Слава Богу за его фантастическую ревность. Он все равно поверил бы ей лишь наполовину, но это обеспечивало ей странный вид безопасности – статус-кво, постоянно определяемый самой его незащищенностью.

Она вздохнула и начала открывать дверь.

По крайней мере, у нее будет время принять душ и попросить своих служанок обтереть ее лепестками роз. Это даст ей больше времени, чтобы придумать ответы на вопросы, которые наверняка задаст Хейз-Гонт. А потом она втиснется в это декольтированное…

– Приятно ли прогулялись? – спросил Хейз-Гонт.

Она бы завопила, если бы ее язык не прилип к небу. Но она не подавала никаких внешних признаков шока. Она сделала полный глубокий вдох, и на этом успокоилась.

Она посмотрела на троих незваных гостей с внешним спокойствием. Хейз-Гонт смотрел на нее с мрачной неуверенностью, расставив ноги и сцепив руки за спиной. Шей сиял в радостном предвкушении. Глубокие морщины на лице генерала Турмонда были в целом неопределенными. Возможно, маленькие черточки его рта выглядели немного жестче, немного суровее.

Ее сердце забилось быстрее. Впервые с тех пор, как Хейз-Гонт поселил ее в своем жилище, она ощущала трепет физического страха. Ее разум просто отказывался воспринимать последствия присутствия Хейз-Гонта в сопровождении двух самых безжалостных монстров в Империи.

Она спланировала свою наиболее правдоподобную линию обороны, как только вопрос Хейз-Гонта слетел с его губ. Криво улыбнувшись, она закрыла за собой дверь. – Да, у меня была приятная прогулка, Берн. Я выхожу, когда могу. У рабов есть пороки рабов, не так ли?

– Мы еще вернемся к этому, – мрачно ответил канцлер. – Главный вопрос в том, что вы знаете об Аларе? Как вы познакомились? Почему вы позволили ему сопровождать вас на бал, вместо того чтобы передать его дворцовой страже?

– Берн, – сказала она, – разве моя ванная комната это место для дознания? И уже довольно поздно. Возможно, утром.

Она могла бы откусить себе язык. Эта защита была не совсем правильной. Она чувствовала, что маленький психолог предвкушает каждое ее слово, почти точно зная, что она скажет дальше. Возможно, этот дьявольский человечек даже предупредил Хейз-Гонта о том, что она может сказать, если что-то скрывает от них.

– О, очень хорошо, – устало сказала она, отходя от стены. – Я расскажу вам все, что знаю, хотя и не понимаю, почему это так важно. Сегодня вечером Алар забрался ко мне на балкон. Я бросила в него нож, но я не очень хороший стрелок. Я промахнулась, и в следующее мгновение он схватил меня за запястье.

– Он сказал, что убьет меня, если я не отведу его в бальный зал. Что я могла сделать? Мои служанки ушли. Это, фактически, ваша вина, Берн, что вы не обеспечили мне хотя бы минимум защиты.

Она знала, что это бесполезно, но, по крайней мере, у них уйдет несколько минут, чтобы разобраться в этом. А пока она будет думать. Она небрежно подошла к умывальнику, словно внесла свой последний вклад в дискуссию, и несколько секунд изучала свое лицо в зеркале. Она оросила свое лицо ароматизированной эмульсией из пальмового масла, когда Хейз-Гонт снова заговорил: