Текст книги "Парадоксальные люди"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Вор лежал на холодном полу, его глаза были мягкими и задумчивыми. Затем он встал на колени, протянул руки, нежно обнял ее за талию и опустил на подушку рядом с собой. Она сидела, молча, поджав под себя ноги, а он свернулся калачиком перед ней, совсем рядом.

– Кейрис, – сказал он, продолжая держать ее за талию. – Для меня это важно. Для меня важно, что вы чувствуете, можете ли вы быть сейчас счастливы. Его лицо было совсем близко от ее лица, и он уловил тот раздражающе знакомый запах, который исходил от нее. И снова он задумался, знал ли он эту все еще красивую женщину в своем призрачном прошлом. Несколько раз от нее, казалось, исходил едва заметный намек на узнавание.

Она просто смотрела на него. Не дикими глазами, а спокойно, почти нежно, будто она тоже почувствовала связь между ними и приняла ее. Морщины на ее лице разгладились, а влага в больших черных глазах усилила непостижимое волнение в них. Она не была так бледна, как обычно, но сейчас на ее лице появился теплый румянец.

– Я не знаю, что это такое, – просто сказал он, – но я чувствую родство с вами. Что-то необъяснимое. Он почувствовал, как ее тело напряглось под его руками.

– Я знаю, что вы чувствуете, мой дорогой, – сказала она. – И я тоже не могу этого объяснить. Я всегда любила Кима, и всегда буду любить его. Но я знаю, что любить вас тоже не будет предательством. Она резко отвернулась, и волосы мягко упали ей на шею.

Алар мысленно вернулся в исчезнувшие часы. Он вспомнил, как встретил эту женщину, как они вместе ходили на большой бал и как расстались там. Он мысленно переживал эту последнюю ужасную сцену. Он размышлял вслух: – Вы сказали, что я напоминаю вам кого-то, кого вы когда-то знали. Это был Кенникот Мьюр, не так ли?

– Да.

–И все же я не Мьюр. Между нами нет ни малейшего сходства.

Она подняла голову. Она не плакала, хотя глаза ее блестели от слез. – Верно, – сказала она. – Вы совершенно не похожи на него, и все же, когда мы впервые встретились, я почувствовала, что когда-то уже видела ваше лицо с этими, ах, такими глубокими темными глазами.

Он убрал руки с ее талии и обхватил ладонями ее лицо.

– Кейрис, – сказал он, назвав ее имя с лаской на устах, – однажды, вскоре, мы узнаем, кто я. Он положил руки на свои колени. – Мы не должны сдаваться, пока не встретим этот день.

– Не будем, – сказала она.

Алар положил свою голову ей на колени, пряча от нее тяжелую сосредоточенность в своих глазах.

Он оставался в этом скрюченном положении в течение многих минут, не в силах расслабиться.

Наконец женщина заговорила, быстро погладив щекой его ухо. – Охрана Гейнса, наверное, уже на посту.

– Да, я знаю.– Он тяжело поднялся на ноги и разбудил остальных.

Гейнс потер глаза и потянулся. – Вам троим, придется остаться здесь на какое-то время, пока я не проверю, свободен ли путь у своего человека, – предупредил он.

Он вышел в коридор, и дверная панель тихо закрылась за ним.

Алар был благодарен этой задержке. С тех пор как он узнал, что «Фобос» пришвартовался по пути к Солнцу, он вел расчеты. Даже сейчас, несмотря на травму, нанесенную ему тем, что Шей сделал с Кейрис, его мысли были обращены к Солнцу.

На Солнце должны были находиться станционные мастера, служившие под началом Мьюра. Если бы он мог встретиться с кем-нибудь, кто знал бы местонахождение Мьюра, или с кем-нибудь, кто мог бы объяснить, почему его, Алара, нашли с Журналом Т-двадцать-два, написанным рукой Мьюра…

С другой стороны, на Земле, под защитой Общества, его ждала почти полная безопасность. Там он мог в относительной тишине и покое разгадывать свою личную тайну. И там он мог быть с Кейрис, которая действительно нуждалась в нем сейчас.

– Гейнс должен был вернуться некоторое время назад, – коротко сказал он Хейвену. – Возможно, что-то пошло не так с его планом. Я лучше пойду, разведаю обстановку.

Хейвен покачал головой. – Нет, мой мальчик. Пойду я.

Очевидно, Хейвен все еще считал, что Алара нужно беречь. С другой стороны, он знал из своего прошлого опыта общения с опасностью, что скорее он вернется живым, чем Хейвен.

– Вам лучше остаться с девушкой, – убежденно сказал биолог.

Вопреки здравому смыслу Алар пропустил старика через панель и наблюдал, как тот медленно идет по коридору. На первом же перекрестке Хейвен повернул налево, к пассажирским докам. Его голова дернулась и, неловко прислонившись к углу коридора, он попытался обернуться. Затем он рухнул на пол.

Кейрис увидела, как тело Алара напряглось. – Что случилось? – напряженно прошептала она.

Вор повернул к ней пепельное лицо. – Его только что убили ядовитым дротиком. Пораженные глаза смотрели в ее глаза и дальше. Ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем он смог снова заговорить. – Вы останетесь здесь. Я иду туда.

Но она последовала за ним, когда он проходил через панельную дверь, и он понял, что бесполезно настаивать, чтобы она осталась. Вместе они медленно пошли по коридору.

Вор не мог отвести глаз от распростертого тела человека, который пошел навстречу смерти – ради него. Он не мог думать, но знал, что должен думать, и делать это быстро.

Он остановился в нескольких футах от перекрестка и посмотрел на лицо своего мертвого друга. Это было морщинистое, благородное лицо, почти прекрасное теперь в своем последнем покое.

Пока он смотрел, туманное оцепенение, сковавшее его разум, испарилось, и у него появился план. Он облизнул губы и откашлялся. Его план требовал, чтобы показались убийцы, но для того, чтобы выманить их, он должен был выставить себя на перекрестке, с вероятностью, что они сначала выстрелят, а потом начнут задавать вопросы. Это был риск, на который он должен был пойти.

– Я безоружен, – крикнул он. – Я хочу сдаться.

Он осознавал, что сердце военного жаждет признания. Поимка человека, ускользнувшего даже от великого Турмонда, может привести к переводу на Землю и быстрому продвижению по службе. Он надеялся, что за эту деталь отвечает офицер с богатым воображением.

Он шагнул на перекресток.

Ничего не случилось.

За углом он увидел безжизненно распростертое тело Гейнса. Из его шеи торчала зловещая металлическая щепка. Его подкупленный охранник, очевидно, был обнаружен.

– Поднимите руки, Алар, медленно, – раздался за его спиной напряженный голос. – И вы тоже, женщина.

– Я так и сделаю, но у мадам нет рук, и она не может поднять их, – сказал Алар, скрывая нарастающее волнение в голосе. Высоко подняв руки, он медленно повернулся и увидел молодого офицера полиции, направлявшего в него курносый пистолет, который, по-видимому, приводился в действие сжатым воздухом или механически заведенной пружиной, чтобы дать начальную скорость около ста метров в секунду. Это было достаточно медленно, чтобы пробить броню Вора.

– Вы правы, – мрачно сказал офицер, заметив, что Алар быстро осмотрел его оружие. – Он не точен дальше пятидесяти ярдов, но его ядовитые дротики убивают быстрее пуль. В этот момент на вас нацелены четырнадцать таких пистолетов из смотровых щелей. Он вытащил из кармана пару наручников и осторожно приблизился к ним.

Ледяная внешность лица Вора скрывала бешено мчащийся ум. Оба глаза были сосредоточены на кнопочном устройстве радиосвязи, размещенном на правом плече охранника, прямо под его ухом, которое соединяло весь персонал охраны с центральной комнатой полиции. Глаза Алара лихорадочно блестели, но ничего не происходило.

Он знал, что способен испускать световые лучи в инфракрасном диапазоне с длиной волны не менее половины миллиметра. Диапазон внутренней высокочастотной связи, конечно, не должен превышать метра. И все же, его глаза изливали электромагнитный спектр от нескольких ангстремов до нескольких метров, не поднимая писка в приемном устройстве.

Что-то пошло не так. Он почувствовал, как тело Кейриса дрожит рядом с ним.

Еще мгновение, и полицейский обойдет его, чтобы надеть наручники сзади, и он потеряет драгоценный визуальный контакт с диском приемника.

Капелька пота скатилась по щеке Алара и повисла на его заросшем щетиной подбородке.

– А. М, – тихо, по буквам, прошептала Кейрис.

Ну, конечно! Амплитудная модуляция, неслышная с самых ранних дней радио, могла использоваться здесь, где практически не было статики.

Вдруг устройство связи свистнуло. Офицер неуверенно остановился.

– «Инструкции для выхода одиннадцать», – послышалось из устройства связи. – «Принято решение разрешить группе Алара «сбежать» на их корабле. Никакие дальнейшие попытки убийства или захвата членов группы не предпринимать. Конец связи».

Несмотря на то, что нейронная связь, соединявшая его гортань, зрительную долю головного мозга и сетчатку, была модифицирована, а также замаскирована несовершенством однодюймового громкоговорителя на плече офицера, Алару казалось, что тот не мог не узнать голос человека, которого он собирался захватить.

– Вы слышали центр, мистер, – резко сказал офицер. – Отправляйтесь. Заберите с собой этот труп, а я велю выслать второй. Его лицо исказила жесткая улыбка. Совершенно очевидно, он ожидал, что огромные лунные пушки откроют огонь по крошечному кораблю сразу же после того, как он взлетит.

Вор, молча, опустился на колени и осторожно взял тело Хейвена в свои объятия. Тело старика казалось странно сморщенным и маленьким. Только теперь Алар осознал, какое значение имеет сам факт существования живой плоти и костей.

Кейрис пошла впереди и открыла перед ними двери. Прямо впереди стоял маленький космический корабль. С одной стороны от него стоял более крупный грузовой корабль «Фобос». Кто-то стоял на посадочной платформе и крикнул в отбывающий к Солнцу корабль: – Пока ни слова. Мы дадим ему три минуты.

Сердце Алара екнуло. Он медленно поднялся по трапу к космическому кораблю Вора, пригибаясь при входе.

Свой безжизненный груз он положил на одну из задних коек.

Пыхтящий охранник втащил Гейнса за ним, оставил тело на полу каюты и ушел, не сказав ни слова.

Алар задумчиво поднял голову и через несколько секунд понял, что смотрит в мрачные глаза Кейрис.

– Моя гипотеза ошибочна, – сказал он.

– Вы имеете в виду два, или три межгалактических корабля?

– Да. Я сказал, что один из них покинул Землю пять лет назад, пересек вселенную и должен вернуться через несколько дней – двадцать первого июля.

Она ждала ответа.

– Он не может вернуться, – сказал Алар, все еще глядя сквозь нее, – потому что он еще не улетел.

В каюте было совершенно тихо.

– Чтобы двигаться со скоростью, превышающей скорость света, – продолжал Вор, – по-видимому, требуется опровергнуть уравнение Эйнштейна об эквивалентности массы и энергии. Но конфликт очевиден. Масса ньютоновского тела может быть пересчитана в способ выражения эйнштейновского тела через поправочный коэффициент таким образом…

Он карандашом написал формулу на переборке.

– Здесь «c» – скорость света, «v» – скорость движущегося тела, «m» – ньютоновская масса, «М» – эйнштейновская масса. По мере увеличения «v», конечно, должна расти и «M». Как только «v» приближается к «с», «М» стремится к бесконечности. До сих пор мы рассматривали предельную скорость. Но этого не может быть, потому что нечто – мой гипотетический межгалактический корабль, пересек вселенную всего за пять лет, что меньше одной миллиардной времени, необходимого свету. Так что «v» может быть больше, чем «c».

– Но когда «v» больше «c», может показаться, что эйнштейновская масса «M» должна быть бессмысленной, с учетом того, что она приводит к квадратному корню из отрицательного числа. Но такой вывод не согласуется с наблюдаемым воздействием корабля на галактическую материю в течение всего его полета.

– Теперь альтернативой бессмысленной массе «M» является отрицательная скорость «v», которая сделала бы «v» в квадрате положительной, и уравнение тогда следует обычной схеме для определения «M». Но «v» – это просто отношение расстояния ко времени. Расстояние – это положительная скалярная величина, но время может быть либо положительным, либо отрицательным, в зависимости от того, простирается ли оно в будущее или в прошлое.

Он торжествующе посмотрел на нее. – Я хочу сказать, что необходимым и достаточным условием для транссветовых скоростей является движение корабля назад во времени.

– Тогда, – сказала она с удивлением, – корабль, летящий со скоростью, превышающей скорость света, должен был приземлиться еще до того, как он стартовал. Поэтому никогда не было трех или даже двух кораблей, а только один. Корабль, который доставил вас на Землю пять лет назад…

– На самом деле это Т-двадцать-два, который не будет запущен до двадцать первого июля.

Женщина ошеломленно прислонилась к изогнутой стене каюты.

– Алар продолжал с горькой усмешкой. – Успею ли я на следующей неделе сесть в Т-двадцать-два и отправиться в пятилетний круиз назад во времени? Неужели изначальный невольный Алар ходит по земле в этот момент, планируя то же самое? Возьмет ли он оригинал этой маленькой обезьяны Хейз-Гонта в качестве талисмана? Он неуверенно рассмеялся. – Черт возьми, это самое ужасное, что я когда-либо... Он резко замолчал. – Я не вернусь с вами на Землю.

– Я знаю. Я сожалею.

Алар моргнул. – Вы хотите сказать, что узнали об этом только сейчас, после того, как я сказал вам.

– Нет. «Фобос» находится на пути к Солнцу. Вы думаете, что сможете найти кого-нибудь из старых друзей моего мужа, кто сможет рассказать вам что-нибудь о вас. Мегасетевой Разум сказал, что вы попытаетесь так действовать, если представится такая возможность.

– Он так сказал?

– Далее он заявил, что вы обнаружите там свою личность.

– Ах! Глаза Вора вспыхнули. – Почему вы не сказали мне раньше?

Женщина уставилась в пол. – Жизнь в Соларионе опасна.

Его смех был мягким, ломким. – С каких это пор опасность стала определяющим фактором для нас обоих? Какова реальная причина для сдерживания?

Она подняла на него свои спокойные глаза. – Потому что когда вы узнаете о себе, информация будет бесполезной. Разум говорил, что в момент смерти вы вспомните все. Она с тревогой изучала его лицо. – Если вы хотите умереть, почему бы вам не вернуться в Общество и не сделать это с пользой? Какая разница, кем вы были пять лет назад? Краска залила ее лицо.

–Я сказал, что мы не должны сдаваться, пока не узнаем, кто я на самом деле, – тихо ответил он. Предсказание Разума было для него шоком. Это был фактор, которого он никогда не ожидал.

– Но вы ведь не хотите, – взмолилась она, – пожертвовать своей жизнью ради этого?

– Я не собираюсь загубить ее. И вы это знаете.

– Простите меня, – сказала она и на мгновение крепко зажмурилась, словно пытаясь взять себя в руки. – Я должна спорить с вами из-за того, что вы сказали мне на полу несколько минут назад. Я подумала, что мои слова могут что-то значить для вас.

– Но это так, Кейрис, – решительно сказал он.

– Но этого недостаточно.

Алар вздохнул. Он знал, что сейчас находится на распутье, и то, в каком направлении он пойдет, больше не касалось только его одного. Его решение должно повлиять на Кейрис. Он не сожалел ни о чем, что сказал ей в тот момент, когда позволил признанию ее увечья открыть свои губы и открыть свои чувства. Но тем самым он дал ей право претендовать на него. Он гордился своими притязаниями, и все же он должен нести ответственность за последствия.

– Кейрис, – сказал он, – мне не безразличны ваши чувства. Я бы предпочел остаться с вами.

– Тогда оставайтесь.

– Вы же знаете, что я не могу, я уже сталкивался со смертью. Это меня не остановит. Если я останусь, что-то важное внутри меня будет потеряно.

– Но на этот раз вы предупреждены.

– Даже если пророчество Разума означает именно это особенное путешествие, мы не можем быть уверены, что оно произойдет. Разум не является непогрешимым.

– Но он таков, Алар! Он таков!

Впервые за всю свою жизнь, которую он помнил, Алар не смог быстро принять решение. Возвращение его прошлого ценой его будущего было бы плохой сделкой. Возможно, было бы лучше вернуться с Кейрис и провести более долгую, более полезную жизнь в качестве Вора.

Он взял ее за плечи. – До Свидания, Кейрис.

Она отвернулась от него. – Капитан «Фобоса» Эндрю ожидает доктора Тэлбота из Института Тойнби. Помните Тэлбота на балу? Он Вор и имеет приказ от Разума отпустить вас на его место.

Свободная воля!

На мгновение ему показалось, что каждый человек в солнечной системе является всего лишь пешкой на бесконечной шахматной доске Разума. – У вас, конечно, есть для меня сценическая бородка? Как у Тэлбота? – вежливо спросил он.

– Вы найдете ее в конверте в кармане моего пиджака вместе с паспортом, ключом от каюты и билетами. Вам лучше прикрепить ее прямо сейчас.

Ситуация была ясна. Её просто нужно было принять. Он быстро выудил конверт, пригладил бороду и заколебался.

– Обо мне не беспокойтесь, – заверила его Кейрис. – Я могу полететь на корабле обратно без проблем. Я собираюсь похоронить их в глубоком космосе. Потом я отправлюсь на Землю, чтобы проверить кое-что в центральном морге.

Он слушал ее только вполуха. – Кейрис, если бы вы были только женой другого человека, а не Кенникота Мьюра, или если бы я думал, что он мертв…

– Не опоздайте на «Фобос».

Он бросил на нее последний запоминающий взгляд, затем, молча, повернулся и исчез в люке. Она услышала, как щелкнул космический замок.

– Прощай, дорогой, – прошептала она, зная, что больше никогда не увидит его живым.

15 Безумие горячей точки

– Вы когда-нибудь бывали на солнце, доктор Тэлбот? Капитан Эндрю с любопытством оглядел нового пассажира. Они были вместе в комнате обсервации «Фобоса».

Алар не мог признать, что все на пути от Луны до Меркурия (планеты, с которой они улетели час назад) казалось ему мучительно знакомым, будто он проделывал это путешествие не один раз, а сто. Он также не мог признать, что астрофизика – его профессия. Некоторая доля небесного невежества была бы прощена, и даже необходима ему, как историку.

– Нет, – ответил Вор. – Это моя первая поездка.

– Я подумал, что, возможно, уже доставлял вас раньше. Ваше лицо кажется мне смутно знакомым.

– Вы так думаете, капитан? Я немного путешествую на Земле. Возможно, на лекции по Тойнби?

– Нет. Никогда там не был. Это должно быть где-то на солнечном пути или нигде. Воображение, наверное.

Алар внутренне содрогнулся. Как далеко он может зайти в своих расспросах, не вызывая подозрений? Он с нервным нетерпением погладил свою фальшивую бородку.

– Как новичок, – продолжал капитан Эндрю, – вы, возможно, заинтересуетесь, как мы находим солярион. Он указал на круглую флуоресцентную пластину на панели управления. – Это дает нам текущую картину солнечной поверхности с точки зрения линии «H» кальция-2, то есть, ионизированного кальция.

– Она показывает, где находятся солнечные протуберанцы и факулы, потому что они несут много кальция. Вы не можете видеть здесь, на пластине никаких протуберанцев, они видны только тогда, когда они находятся на краю Солнца, извергаясь на фоне черного пространства. Но здесь много факул, этих маленьких газовых облачков, плавающих над фотосферой, их можно обнаружить почти до центра солнечного диска. Горячие, но безвредные.

Он постучал по стеклу своим космическим навигатором. – И это место кишит гранулами, или «солнечными грозовыми тучами», это было бы лучшим названием. За пять минут они пролетают несколько сотен миль, а затем исчезают. Если одна из них когда-нибудь поймает «Фобос»…

– У меня был двоюродный брат Роберт Тэлбот, который погиб на одном из первых солнечных грузовых судов, – небрежно сказал Алар. – Всегда думали, что корабль пострадал от солнечной бури.

– Скорее всего. Мы потеряли немало кораблей, прежде чем научились правильно подходить. Ваш кузен, да? Вероятно, я думал именно о нем, хотя не могу сказать, что это имя мне знакомо.

– Это было несколько лет назад, – сказал Алар, краем глаза наблюдая за Эндрю, – когда Кенникот Мьюр еще управлял станциями.

– Хм. Не припомню его. Капитан Эндрю уклончиво повернулся к пластине. – Вы, наверное, знаете, что станции работают на краях солнечного пятна, в так называемой полутени. Эта процедура имеет несколько преимуществ.

– Здесь немного прохладнее, чем в остальной части хромосферы, что легче для системы охлаждения соляриона и людей, и это пятно также служит ориентиром для прибывающих грузовых судов. Было бы почти невозможно найти станцию, если бы она не была на пятне. Достаточно трудно найти ее на температурном контуре.

– Температурный контур?

– Да, это как закругленная береговая линия в тридцать морских саженей на морском берегу. Только вот эта линия в пять тысяч. Через несколько минут, когда настанет время посадки, я переведу двигатели на автоматическое спектрографическое управление, и «Фобос» будет двигаться вдоль контура с температурой пять тысяч градусов Кельвина, пока не найдет «Солярион-9».

– Понимаю. Если станция когда-нибудь потеряет свои боковые двигатели и не сможет оставаться на пятитысячной линии, как вы ее найдете?

– Я бы никогда не нашел, – коротко ответил капитан Эндрю. – Всякий раз, когда обнаруживается пропажа станции, мы высылаем все наши поисковые катера, а их несколько сотен, и месяцами проводим поиск вокруг этого пятна. Но прежде чем начать поиск, мы знаем, что ничего не найдем. Мы никогда ничего не находили. Бесполезно искать на поверхности станцию, которая испарилась глубоко в вихре солнечного пятна.

– Станции находятся под автоматическим спектрографическим управлением, конечно, и оно должно удерживать их на линии пяти тысяч. Но иногда что-то идет не так с управлением, или необычно горячий вихрь газа Вильсона выплескивается за край пятна и обманывает систему управления, которая считает, что станция находится далеко от пятна, скажем, на более горячей линии пять тысяч четыреста.

– Таким образом, автоматическое спектрографическое управление перемещает станцию дальше к пятну, возможно, в скользкую зону Эвершеда у самого ее края. Оттуда станция может скользить дальше в тень. Я знаю один корабль, который выполз из зоны Эвершеда. Его экипаж пришлось заменить в полном составе. Но, ни один солярион никогда не выходил из тени. Таким образом, вы не можете полностью полагаться на спектрографическое управление.

– На каждой станции также есть три солнечных метеоролога, и метеорологи каждые четверть часа выпускают бюллетень о наиболее вероятном местоположении станции и о любых возмущениях, двигающихся в их сторону. Иногда им приходится прыгать быстро и в нужном направлении.

– И даже самые лучшие солнечные специалисты не могут предвидеть всего. Четыре года назад станции 3, 4 и 8 работали над большим «лидером» – пятнами, подобные полюсам магнита. Они всегда идут парами, и мы называем восточное пятно «лидером», а западное – «последователем», когда обсерватория Меркурия заметила, что лидер быстро уменьшается.

– К тому времени, когда до обсерватории дошло, что происходит, пятно уменьшилось до размеров округа Коннектикут. Патрульный корабль, который они послали за экипажами, прибыл слишком поздно. Пятно исчезло. Они полагали, что станции попытаются добраться до «последователя» и обосноваться где-нибудь на его пятитысячной линии.

– Восьмой удалось это сделать, с трудом. К счастью, она работала в самой верхней области лидера и, когда пятно исчезло из-под неё, ей пришлось дрейфовать к солнечному экватору. Но во время, когда она дрейфовала, она также сползала назад к «последователю» со своими боковыми двигателями, и она, наконец, поймала южную оконечность «последователя».

– А что насчет двух других станций? – спросил Алар.

– Никаких следов.

Вор мысленно пожал плечами. Койка в солярионе была совсем не похожа на отдых на зеленых скамейках Ла-Паса. У него никогда не было иллюзий на этот счет. Возможно, Разум рассматривал возможности его выживания в солярионе исключительно на основе холодной статистики.

Капитан отошел от люминесцентной пластины к металлическому шкафу, привинченному к дальней стене. Он повернул голову и спросил через плечо: – Стакан пенного напитка, доктор?

Алар кивнул. – Да, спасибо.

Капитан отпер дверь, порылся на полках и одной рукой вытащил пластиковую бутылку. Другой рукой он нащупал две алюминиевые чашки.

– Извините, что не могу предложить вам вина, – сказал капитан, возвращаясь назад через каюту, и поставил бутылку и чашки на маленький круглый столик. – Этот напиток не имеет никакой отдачи, но он холодный, и это очень хорошо в таком месте, как это. Его тон был слегка ироничным. Он налил два напитка, сжимая бутылку и выплескивая жидкость кремовой лентой, которая медленно оседала в чашках. Затем он отнес бутылку обратно в холодильник. Дверца захлопнулась под ударом огромной руки.

Алар поднял чашку и попробовал напиток. У него был острый лимонный вкус, холодный и пряный.

Вор сказал: – Это восхитительно. Он не был уверен, но, кажется, вспомнил, что пробовал его раньше. Это могло быть просто сходством с одним из наиболее распространенных освежающих напитков, которые он пил в течение последних пяти лет. Впрочем, это могло быть и по другой причине…

Капитан причмокнул губами. – У меня неограниченное количество этого напитка, я пью его часто и никогда не устаю от него. Он заглянул в чашку. – У меня в каюте находятся коробки с ним. Маленькие обезвоженные таблетки. Когда бутылка пуста, я просто бросаю таблетку, впрыскиваю немного питьевой воды и даю ей остыть. Тогда, – он щелкнул пальцами, – у меня есть новый запас. Он так же серьезно говорил о своем напитке, как и описывал операцию солярионов.

– Полагаю, вы ознакомились с историей наших станций, – резко сказал капитан Эндрю. Он указал Алару на трубчатый стул, а себе придвинул к столу другой стул ударом ноги.

– Да, это так, капитан.

– Хорошо.

Алар уловил скрытый подтекст за лаконичностью вопроса и комментария. Люди Солнца не переживали прошлое заново. Прошлое было слишком болезненным. Из двадцати семи дорогостоящих солярионов, буксировавшихся один за другим к Солнцу в течение последних десяти лет, осталось шестнадцать. Средний срок службы станции составлял около года. Персонал постоянно заменялся, каждый человек после долгих и трудных тренировок получал должность на шестьдесят дней, в три раза больше двадцатидневного синодического периода вращения Солнца по отношению к сидерическому периоду вращения Меркурия продолжительностью восемьдесят восемь дней.

Капитан допил свой напиток и взял пустую чашку Алара. – Я помою их позже, – сказал он, кладя одну в другую и ставя обратно в шкаф. Он снова тяжело опустился на свое место и спросил: – Вы уже встречались с персоналом, доставляемым для замены?

– Пока нет, – ответил Алар. Когда обсерватория Меркурия достигала противостояния с данной солнечной станцией, как это происходит каждые двадцать дней, грузовой корабль доставлял для замены одну треть персонала и забирал самую старую треть вместе с бесценным грузом мьюриума. Он знал, что «Фобос» доставит одиннадцать человек на замену, но до сих пор они находились в своей части корабля, и ему не удалось встретиться, ни с одним из них.

Капитан Эндрю, по-видимому, оставил без внимания проблему псевдо-фамильярности Алара, и Вор не мог придумать, как немедленно вернуться к этой теме. До поры до времени ему придется оставаться доктором Тэлботом, историком, ничего не знающим о Солнечной системе.

– Почему, – спросил он, – если станции находятся в такой постоянной опасности, они не оснащены полными космическими двигателями вместо слабых боковых реактивных двигателей? Тогда, если станцию занесет в пятно, находящееся за пределами нынешней точки восстановления, она сможет просто вырваться на свободу.

Эндрю покачал головой. – Члены парламента были избраны и свергнуты именно по этому вопросу. Но это должно быть так, как сейчас, когда вы рассматриваете стоимость соляриона. На самом деле это просто огромный синтезатор для создания мьюриума с небольшим куполом посередине для жилых помещений и несколькими слабыми боковыми двигателями на краях.

– Космический корабль – это всего лишь преобразователь, с небольшим пузырем в середине корабля для экипажа. Чтобы сделать космический корабль из существующего соляриона, нужно было бы построить его примерно в двести раз больше нынешнего соляриона. Так что, и без того огромный солярион, был бы просто маленьким пузырем в невообразимо огромном космическом корабле.

– Всегда много говорят о том, чтобы сделать станции безопасными, но это единственный способ сделать это, и это стоит слишком много денег. Так что Министерства Космических Путей поднимаются и падают, но станции никогда не меняются. Кстати, по стоимости этих вещей я понимаю так, что около одной четвертой годового бюджета Империи пошло бы на создание одного такого соляриона.

Зазвонил интерком. Эндрю извинился, коротко ответил и положил трубку на место. – Доктор? Офицер казался странно встревоженным.

– Да, капитан? Его сердце не дернулось предупреждающим ударом, но нельзя было не догадаться, что его ждет нечто необычное и серьезное.

Эндрю на мгновение заколебался, как будто собирался что-то сказать. Потом он беспомощно пожал плечами. – Как вы знаете, я везу сменный экипаж на Девятку, в пункт вашего назначения. Вы не встречались ни с одним из них раньше, потому, что они держатся довольно замкнуто. Они хотели бы видеть вас в кают-компании, сейчас же.

Алару было ясно, что этот человек хочет сказать что-то еще, возможно, предупредить его.

– Почему они хотят видеть меня? – прямо спросил он.

Эндрю был столь же резок. – Они все объяснят. Он откашлялся, стараясь не смотреть на изогнутые брови Алара. – Вы ведь не суеверны, правда?

– Думаю, что нет. А почему вы спрашиваете?

– Мне просто интересно. Лучше не быть суеверным. Мы приземлимся через несколько минут, и я буду очень занят. Подиум слева приведет вас в кают-компанию.

Вор нахмурился, погладил свою фальшивую бородку, затем повернулся и направился к выходу.

– Э, доктор, – позвал Эндрю.

– Да, капитан?

– На всякий случай, если мы больше не увидимся, я выяснил, кого вы мне напоминаете.

– Кого же?

– Этот человек был выше, тяжелее и старше вас, и волосы у него были каштановые, а у вас черные. И он все равно мертв, так что нет смысла упоминать об этом…

– Кенникот Мьюр?

– Да. Эндрю задумчиво посмотрел ему вслед.

Всегда Мьюр! Если бы этот человек был жив и его можно было бы найти, с какой инквизицией он столкнулся бы! Шаги Алара звенели в глухом разочаровании, когда он шагал по мостику над пустым обеззараженным трюмом для мьюриума.

Мьюр, должно быть, был на Т-22, когда он разбился в конце своего странного путешествия назад во времени; бортовой журнал был тому доказательством. Но он, Алар, выполз из реки с этим журналом в руках. Что случилось с Мьюром? Неужели он пошел ко дну вместе с кораблем? Алар раздраженно пожевал нижнюю губу.