Текст книги "Парадоксальные люди"

Автор книги: Charles L. Harness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– «И теперь, когда расщепляющиеся материалы добываются непосредственно с поверхности Солнца в огромных количествах Имперской Америкой, Западное и Восточное полушария не будут долго откладывать еще одну попытку оспорить превосходство своих соответствующих культур. На этот раз, однако, ни одна из сторон не может надеяться на победу, патовую ситуацию или даже поражение».

– «Война закончится просто потому, что не останется людей, чтобы сражаться, если не считать сотни или около того звероподобных созданий, сгрудившихся в самых дальних коридорах подземных городов, зализывающих свои лучевые раны и делящих с несколькими крысами трупы, которые так хорошо сохранились повсюду (не осталось гниющих бактерий, разлагающих мертвых). Но даже оставшиеся упыри бесплодны, и через десять лет...»

В дверь постучали.

Хейвен и Коррипс обменялись быстрыми взглядами. Затем Хейвен поставил свой кофе и направился в фойе. Коррипс быстро оглядел комнату, подтверждая положение своих сабель, которые с невинной декоративностью висели на ремнях между скелетами гоминидов.

Они услышали голос Хейвена из коридора. – Добрый вечер, сэр? Да ведь это генерал Турмонд. Какой приятный сюрприз, генерал! Я сразу узнал вас, но вы, конечно, меня не знаете. Я профессор Хейвен.

– Не возражаете, если я войду, доктор Хейвен? В этом сухом голосе было что-то леденящее и смертельное.

– Вовсе нет! Боже, благослови мою душу, для нас это большая честь. Входите! Мика! Алар! Это генерал Турмонд, Министр Полиции!

Алар знал, что за экспансивностью этого человека скрывается необычная нервозность.

Коррипс рассчитал свой проход так, чтобы группа объединилась вокруг Гоминида. Алар, следовавший за ним по пятам, с беспокойством заметил, что руки этнолога подергиваются. Неужели они так боятся только одного человека? Его уважение к Турмонду быстро росло.

Если не считать резкой оценки Алара, Турмонд проигнорировал все вступления. – Профессор Коррипс, – мягко произнес он, – вы читали что-то очень странное как раз перед тем, как я постучал. Вы, конечно, знаете, что у нас есть поисковый луч?

– Неужели? Как странно. Я читал книгу, которую мы с доктором Хейвеном сейчас пишем, – «Самоубийство человеческого рода». Вам было интересно?

– Только, между прочим. Это дело Министра Подрывной Деятельности. Я, конечно, доложу об этом, как только он сочтет нужным. Но, на самом деле я здесь по другому делу.

Алар почувствовал, как напряжение нарастает на целую октаву. Коррипс громко дышал, а Хейвен, по-видимому, вовсе не дышал. Он знал, что жестокие глаза Турмонда не упустили из виду связку сабель, свисающих с Гоминидов.

– Что такое, – резко спросил генерал, – Геотропический Проект?

– Но ведь речь идет не о подрывной деятельности, генерал? – сказал Коррипс. – Мы понимаем, что проект был рекомендован самим Мегасетевым Разумом.

– Не имеет значения, – спокойно ответил посетитель. – Пожалуйста, кратко изложите его.

Оба профессора обменялись взглядами. Коррипс пожал плечами. – Проект исследует влияние высоких скоростей и ускорений на живые организмы. В общем случае мы использовали чрезвычайно быструю центрифугу, обеспечивающую гравитационный градиент, развивающийся от одного «G» до нескольких миллионов «G» в течение нескольких недель.

– Результаты? – спросил Турмонд.

– Результаты были разными. И до сих пор не совсем нам понятные.

– Примеры? – сказал гость.

– Ну, в одном случае обелия, обитающий в море примитивный полип-паразит, эволюционировал вперед в морскую анемону. С другой стороны, радиолярии, выделяющие кремний простейшие, эволюционировали назад к амебе-слизняку, которая ничего не выделяет. В другом случае эвглена, первая из одноклеточных простейших, обладавшая хлорофиллом, а также первая растительная форма, упала вниз по эволюционной лестнице, чтобы стать простейшим жгутиковым.

– А высшие формы?– спросил Турмонд.

– Разные результаты, – сказал Коррипс. Он не стал вдаваться в подробности.

Генерал лениво поднял руку, как бы показывая, что это не имеет значения. – Насколько я понимаю, в проекте работают в основном люди с... физическими недостатками, – холодно сказал он.

– Да, – сказал Коррипс. Слово перешло в шепот.

– Они работают на вас?

– Мы направляем их, и помогаем им в работе, – объяснил Хейвен.

– Вы командуете ими, – решительно сказал Турмонд.

Никто не ответил. Хейвен вытер вспотевшие руки о полы пиджака.

– Могу я взглянуть на список персонала? – спросил Турмонд.

Оба профессора колебались. Затем Коррипс подошел к столу и вернулся с черной книгой. Он отдал ее Турмонду, который лениво перелистал ее, с мрачным любопытством рассматривая две или три фотографии. – Этот парень без ног, – сказал он. – А что он делает в рамках проекта?

Пульс Алара поднялся до ста семидесяти ударов в минуту.

Коррипс откашлялся. – Близнецы... Слова были искажены. Он кашлянул и попробовал еще раз. – Ряд Близнецов.

Турмонд посмотрел на него с плохо скрываемым весельем. – Который?

– Два утробных плода древесной землеройки в центрифуге. Необычайная гравитация, регистрируемая при стробоскопическом освещении в пикосекундах. Один поднялся по шкале, чтобы стать плодом того, что выглядело как лемур. Другой двинулся вниз, и превратился в подобие ящерицы. Просто прежде чем он умер, он выглядел скорее, как акула.

– Он не может носить оружие, не так ли?

– Кто? А, ученый—Близнец?

Алар наблюдал, как шестеро полицейских в черных рубашках тихо вошли в комнату позади Турмонда.

– Конечно, нет, – отрезал Коррипс. – Его вклад заключается в совершенно другом…

– В таком случае от правительства нельзя ожидать продолжения его поддержки, – вмешался Турмонд. Он вырвал листок из книги и протянул его офицеру, стоявшему позади него. – А, вот еще одна, – сказал он, хмуро глядя на следующую страницу. – Слепая женщина. От нее нет никакого толку на предприятии, не так ли?

– Ее мать, – жестко сказал Хейвен, – сотрудничала с Кенникотом Мьюром в определении девяти фундаментальных уравнений, которые привели к созданию наших солярионов на поверхности солнца. Этот ребенок, по ее собственному праву, является одним из самых блестящих умов в Геотропическом Проекте. Например, она ввела все наши данные в компьютер и задала вопрос – «как это повлияет на человека»?

– И каков ответ?

Хейвен сжал кулаки. – Я… нам... нам нужно еще поработать.

– Но как это выглядит до сих пор? Как это влияет на человека?

Профессор вздохнул. – Это будет немного похоже на Ряд Близнецов. Согласно компьютеру, два образца одного и того же биологического вида должны быть связаны вместе, чтобы показать эффект. В гипотетическом случае один будет эволюционировать, а другой – деградировать.

– И эта девушка запрограммировала компьютер на это?

– Да.

– Совершенно ненаучно, профессор Хейвен. На самом деле, это просто смешно. Турмонд изучил регистрационный лист. – Если это лучшее, что может сделать эта девушка, вы никогда не будете скучать по ней. Более того, она не способна к точному труду, а ее мать была сообщницей Мьюра, известного предателя. Он вырвал листок и передал его молодому офицеру.

– А что лейтенант собирается делать с этими листами? – спросил Хейвен, повысив голос. Он небрежно положил руку на ключицу кроманьонского скелета в нескольких дюймах от сабель.

– Мы заберем весь ваш исследовательский персонал, профессор.

Рот Хейвена открылся и закрылся. Казалось, он съежился там, где стоял. Наконец, он нерешительно спросил: – По какой причине, сэр?

– По той причине, о которой я уже сказал. Они бесполезны для Империи.

– Не совсем так, сэр, – медленно произнес Хейвен. – Их полезность должна оцениваться с точки зрения долгосрочного блага, которое они принесут человечеству, и, конечно же, Империи…

– Возможно, – бесстрастно ответил Турмонд. – Но мы не будем рисковать.

– Тогда, – осторожно спросил Хейвен, – что вы планируете...?

– Вы настаиваете, чтобы я был точен?

– Да.

– Они будут проданы тому, кто больше заплатит, вероятно, склепу.

Алар обнаружил, что облизывает бледные губы. Этого не могло быть, но это происходило. Двадцать два молодых мужчин и женщин, одни из самых блестящих умов в Империи, будут уничтожены с небрежной жестокостью – почему?

Голос Коррипса был почти шепотом. – Чего вы хотите?

– Алара, – ледяным тоном произнес Турмонд. – Отдайте мне Алара, а остальных оставьте себе.

– Нет! – воскликнул Хейвен, глядя на Турмонда с побелевшим лицом. Он повернулся к Коррипсу и нашел там подтверждение.

Алар прислушался к его голосу. Казалось, это был другой человек. – Я, конечно, должен пойти с вами, – сказал он Турмонду.

Хейвен вытянул руку, удерживая его. – Нет, мальчик! Вы не имеете ни малейшего представления, что все это значит. Вы стоите гораздо больше, чем любые две дюжины умов на Земле. Если вы любите человечество, делайте то, что мы вам говорим!

5 Проекция

Турмонд тихо скомандовал через плечо: – Расстрелять их.

Шесть свинцовых зарядов, посланных титаническим давлением пара, образовавшегося в результате деления, отскочили от троих мужчин, не причинив им вреда, и рикошетом отскочили от стен.

Сабли больше не висели на Гоминидах.

И клинок Турмонда устремился к сердцу Алара.

Только самая крепкая защита груди спасла Вора. Лейтенант и его люди, очевидно, тщательно подобранные, оттесняли двух пожилых людей к стене.

– Алар! – воскликнул Хейвен. – Не дерись с Турмондом! В люк! Мы тебя прикроем!

Вор бросил страдальческий взгляд на профессоров. Хейвен оторвался от стены и присоединился к Алару, который был еще чудесным образом не окровавлен. Они тут же врезались в крыло большого фортепьяно.

Пол ушел у них из-под ног.

Последнее, что увидел Алар в кабинете, было тело Коррипса у подножия стены с отрезанным лицом. Вскрикнув от горя, он тщетно швырнул меч в Турмонда, и тут над его головой сомкнулись крылья капкана.

Когда он пробирался по туннелю, в ноздри ему ударил затхлый, таинственный запах земли. Его лицо порвало паутину. Он подумал, что маленькие восьминогие существа, должно быть, питаются более мелкими, неуклюжими насекомыми. Они с Хейвеном промчались мимо водорослей, растущих расплывчатыми зелеными кругами вокруг тусклых прерывистых огней. Пара крошечных крылатых насекомых в тревоге улетела прочь. Миниатюрная подземная экосистема. Хищники и жертвы. Он глубоко сочувствовал им. Как кролики, он и его друг бежали через туннель аварийного выхода. Волки позади них сломают входной люк еще через шестьдесят секунд. Времени достаточно. Если только у выхода их не поджидают другие волки. Продолжать бежать. Выбора нет. Не сейчас. Слишком поздно для чего-то еще. Слишком поздно. Он мог, должен был спасти Коррипса.

В полутьме он с горечью обратился к Хейвену: – Почему вы не отпустили меня к Турмонду?

– Вы думаете, это было бы легко для нас с Микой, мой мальчик? – прерывисто выдохнул профессор. – Когда-нибудь вы поймете это. А сейчас мы должны доставить вас в более безопасное место.

– А как же Мика? – настаивал Алар.

– Он мертв. Мы даже не можем похоронить его. А теперь пошли.

Они, молча, поспешили к концу туннеля, находившегося в полумиле от них, где он выходил в тупиковый переулок позади груды обломков.

– Ближайшее место встречи Воров находится в шести кварталах отсюда. Вы знаете, где это?

Алар, молча, кивнул.

– Я не могу бежать так быстро, как вы, – продолжал Хейвен. – Вы должны сделать это один. Вы просто обязаны. Никаких вопросов. А теперь убирайся.

Вор, молча, коснулся окровавленного рукава старика, повернулся и побежал.

Он быстро бежал по центру улицы, легко, ритмично дыша через расширенные ноздри. Повсюду виднелись худые, усталые лица свободных рабочих и клерков, возвращавшихся с дневной работы. Уличные торговцы и попрошайки, одетые в тусклые обноски, но еще не рабы, заполонили тротуары.

В трехстах метрах над ним неторопливо следовали двенадцать или пятнадцать вооруженных вертолетов. Он почувствовал, что на него надвигается трехмерная сеть. Дорожные блоки, вероятно, уже устанавливались впереди, а также на боковых улицах.

Ему предстояло пробежать два квартала.

Три прожектора ударили в него с темнеющего неба, словно слышимый аккорд рока. Пытаться увернуться от лучей не имело смысла. Тем не менее, разрывные снаряды последуют в течение нескольких секунд, и близкое попадание может убить его.

Подсознательно он отметил, что улицы внезапно опустели. Когда полицейские охотились на Воров, то стреляли из своей артиллерии с полным пренебрежением к невнимательным уличным жителям. Он никогда не доберется до подземной станции Воров. Он должен спрятаться сейчас или никогда.

Сверкая глазами, он огляделся и нашел то, что искал, – вход в преисподнюю рабов. Он был в пятидесяти ярдах от него, и он отчаянно рванулся к нему.

Он знал, что над ним около тридцати прищуренных глаз щурятся в прицелы, пальцы на спусковых крючках с холодной, неторопливой эффективностью сжимают оружие.…

Он бросился в канаву.

Снаряд ударил в десяти футах перед ним. Он мгновенно вскочил, кашляющий и оглушенный, но невидимый стрелкам в клубящихся облаках пыли. Вокруг него падали куски кирпича и булыжника. Два прожектора нервно блуждали по краю облака, ближайшего к входу в подземный мир. Другой прожектор быстро и беспорядочно метался на периферии облака. Он даже не мог войти через рабский вход. Он подождал, пока пройдет луч прожектора, и бросился к ближайшей двери многоквартирного дома.

Дверь была обшита досками и заперта. Он отчаянно постучал.

Впервые он почувствовал себя затравленным. И с этим загнанным в угол чувством время замедлилось и, наконец, поползло. Он знал, что его чувства просто ускорились. Он отметил несколько моментов. Его уши уловили тяжелый скрежет броневика, появляющегося из-за угла на двух колесах, с фарами, которые освещали всю улицу.

Он увидел, что пыль осела, и что два прожектора вертолета методично прочесывают местность. Третий луч неподвижно застыл на входе в подземную лестницу. Этот луч был единственным реальным препятствием. Это была ясная проблема в физиологии реакции на воздействие. Наблюдатель, получающий стимул видит, как объект входит в белое круглое поле диаметром десять футов. Реакция – нажать на спусковой крючок до того, как объект покинет поле.

Словно испуганный олень, он проскочил между двумя сходящимися лучами броневика и помчался к ярко освещенной лестнице. Он был дважды поражен огнем из стрелкового оружия из машины, но его броня легко поглотила их. Башенному компьютеру понадобилось бы всего несколько миллисекунд, чтобы направить на него пушку. Но это было все, что ему требовалось.

Теперь он был на освещенном участке лестницы и несся вниз, к первой площадке. Он отчаянно пытался рассмотреть все ступеньки, и ему это удалось. Он рухнул на бетонную платформу и тут же растянулся плашмя, когда снаряд вдребезги разнес вход.

Он мгновенно поднялся, и, сломя голову, промчался оставшиеся пролеты до первого подземного уровня города рабов. Его преследователям потребовалось бы несколько секунд, чтобы пробраться сквозь эти кучи грязи и щебня. Ему необходима эта отсрочка.

Он осторожно спустился с лестницы, прислонился к стене и огляделся, с благодарностью вдыхая зловонный воздух. На этом уровне жили рабы высшего класса, те, кто продал себя в рабство на двадцать лет или меньше.

Настало время для ночных смен, чтобы рабы покидали свои помещения в сопровождении нахмуренной команды хозяев. Они будут доставлены на поля, шахты, мельницы или туда, куда прикажет прислать их рабовладелец. Там они отработают ту безымянную долю своей жизни, которую продали.

Пройдя через эти жестокие рабочие группы, он сможет добраться до лестницы, ведущей наверх позади броневиков, и продолжить свой полет к убежищу Вора.

Но, ни один человек не двигался в безмолвных улочках.

Все ряды рабских построек, в оба направления по узким улочкам, были плотно закрыты. Это не могло быть сделано в течение нескольких минут. Это свидетельствовало о многочасовой подготовке Турмонда. Так должно быть на всех уровнях, даже в адском ряду, где больные и закованные в кандалы несчастные трудились в вечном мраке. Он испуганно обернулся. Вдоль темной улицы по направлению к нему катился броневик.

Тогда он понял, что большая часть небольшой мобильной артиллерии, имевшейся в распоряжении Турмонда из его собственных полицейских сил, а также значительный контингент, позаимствованный у Элдриджа из Военного Министерства, были стратегически размещены на всех уровнях рабства, несколько часов назад, только чтобы убить его.

Они загнали его под землю, чтобы прикончить.

Но почему? Почему так важно было убить его? Не потому, что он был Вором. Правительство питало мстительную злобу против Воров, но это было проявлением силы в масштабах подавления революции.

Какую гигантскую опасность он представлял для Хейз-Гонта?

Хейвен и Коррипс, должно быть, знали о нем больше, чем когда-либо признавали. Если по какой-то отдаленной случайности он когда-нибудь снова увидит Хейвена, то наверняка задаст ему несколько вопросов.

По улице слева грохотал еще один броневик. Почти одновременно прожекторы выстрелили свои лучи из обеих машин, ослепляя его. Он упал на землю и уткнулся лицом в согнутую руку. Два снаряда разорвались на стальной стене позади него, и сотрясение выбросило его на середину улицы между встречными машинами.

Его пиджак был разорван в клочья, а из носа текла кровь. Голова у него немного кружилась, но в остальном он был цел и невредим. На мгновение он решил остаться лежать там, где упал.

Один из прожекторов метался над облаком пыли. Алар смотрел на луч, сияющий над ним, как солнце, пытающееся прожечь своими лучами затянутое тучами небо. Когда пыль начала оседать, луч света тоже стал снижаться ближе к нему. Он знал, что он топчется на месте, выжидая, чтобы обнаружить труп – его труп. Другой прожектор метался почти повсюду вдоль улицы, где он лежал. Они не хотели рисковать тем, что выстрел не был смертельным.

Алар осмотрел землю вокруг себя. Теперь здесь было немного щебня, покрывавшего грубые булыжники, и слой пыли, но не было, ни отверстий, в которые можно было бы проскользнуть, ни углублений или предметов, достаточно больших, чтобы спрятаться за ними. Улица вокруг него была открыта, и далекие машины и здания окружали его. Он прикинул свои шансы на спасение, вскочив на ноги, и сразу понял, что у него их нет. Ему оставалось только припасть к земле, и надеяться. Надеяться на что? Через несколько секунд обвиняющий луч света укажет на него, и мрачная игра продолжится.

Это не будет долгой игрой.

Лежа в отвратительной, влажной грязи, он страстно желал, чтобы у него была легендарная жизнь кошки, и чтобы одна из них появилась из светящегося облака пыли. Он видел, как, шатаясь, пробирается сквозь оседающий туман, отдавая одну жизнь за другой стреляющим орудиям. Выиграть время, чтобы…

Что это было?

Он моргнул и уставился. Он увидел фигуру. Человек в изодранной куртке, очень похожей на его собственный, порванный пиджак, спотыкаясь, пробирался сквозь туман. Кто это? Это не имело значения – через несколько секунд фигура будет повержена, превращена в безжизненное тело. Но этот человек сознавал опасность. Он оглядел улицу в обе стороны, заметил броневики, теперь уже совсем близко, и быстро побежал вдоль стальной стены, которая шла параллельно улице от входной лестницы.

Алар смотрел, как пораженный громом. Теперь самая дальняя машина, почти поравнявшаяся с незнакомцем, выстрелила в упор. В то же время другая преследующая машина проехала в нескольких дюймах от Вора и бросилась в погоню.

Теперь, если незнакомец вышел невредимым от верного удара...! И он это сделал! Прижавшись к стене, темная фигура продолжала бежать по улице.

Раздались еще два взрыва, очень близко друг от друга.

Еще до того, как он услышал их, Алар уже бежал вдоль темной улицы в противоположном направлении.

Через сорок секунд, если повезет, он доберется до лестницы, которую раньше охраняла первая машина, и снова окажется «наверху». Там у него будет время поразмыслить о человеке, который, возможно, сам того не желая, спас ему жизнь.

Неужели какой-то дурак пробрался сквозь полицейскую блокаду наверху лестницы в разрастающуюся снарядную пыль? Он сразу же отверг это предположение, не только потому, что доверял сотрудникам полиции, охраняющим перекрытый вход наверху, но и потому, что узнал это лицо.

Да, он, наконец, узнал это лицо, когда свет прожекторов упал прямо на него. Он видел его много раз: слегка выпуклые брови, большие темные глаза, почти девичьи губы – да, он хорошо знал это лицо.

Это было его собственное лицо.

6 Имперское убежище

Часом позже Алар, застывший, как статуя на мраморном подоконнике, балансировал на одном колене с напряженными кончиками пальцев, вытянутыми по холодной, каменной поверхности… и пристально всматривался.

Женщина была примерно его возраста, одетая в белое вечернее платье удивительной мягкости и блеска. Ее длинные иссиня-черные волосы, переплетенные неброской золотой сеткой, были собраны в широкую ленту на левой стороне груди.

Ее голова казалась необычайно большой, как и его собственная, с большими черными глазами, которые внимательно изучали его. Искусно накрашенные губы странно контрастировали с бледными, совершенно невыразительными щеками. Она не стояла прямо, но ее левое бедро было слегка опущено, так что левое бедро и колено были четко очерчены под платьем.

Все это производило впечатление настороженного высокомерия.

Алар ощутил нарастающий, не поддающийся определению восторг.

Он бесшумно соскользнул на пол, подошел к окну, где его не было видно со двора, и снова повернулся к ней, как раз в тот момент, когда что-то мелькнуло у него перед носом и уткнулось в стену у самого уха.

Он замер.

– Я рада, что вы рассуждаете логично, – тихо ответила она. – Это экономит время. Вы беглый Вор? Он увидел вспышки в ее глазах и быстро оценил ее характер – замкнутая и опасная.

Он ничего не ответил.

Женщина сделала несколько быстрых шагов к нему, одновременно подняв правую руку. Это движение натянуло белое платье на ее фигуре и подчеркнуло ее изгибы. В поднятой руке она держала второй нож. Он злобно поблескивал в мягком свете.

– В ваших интересах ответить честно и быстро, – сказала она.

Он по-прежнему не отвечал. Теперь его глаза были широко раскрыты и сверлили ее, но эти большие глаза с черным огнем внутри были тверды и решительны.

Короткий смешок неожиданно сорвался с ее губ. – Как вы думаете, вы можете смотреть на меня? – спросила она. Нож многозначительно покачивался над ее пальцами. – Подойдите, сейчас же. Если вы Вор, покажите свою маску.

Он иронически усмехнулся, пожал плечами и вытащил маску.

– Почему вы не пошли на свое воровское место встреч? Зачем вы пришли сюда? Она опустила руку, но нож крепко держала в руке.

Он пристально посмотрел на нее. – Я пытался. Все пути были перекрыты на многие мили. Самый слабый заслон привел сюда, в здание канцлера. Кто вы такая? Кейрис проигнорировала вопрос. Она подошла на шаг ближе, внимательно оглядывая его от мягких туфель до черной шапочки. Затем она внимательно посмотрела ему в лицо, и между ее бровями появилась легкая, слегка озадаченная гримаса.

– Вы видели меня раньше? – спросил он. Что-то в выражении ее лица обеспокоило его. Это таинственным образом добавляло ему душевного подъема.

Этот вопрос она тоже проигнорировала. Она сказала: – Что мне с вами делать? Вопрос прозвучал торжественно, требуя серьезного ответа.

Он чуть не сказал шутливо: – Позвоните в отдел внутренних расследований полиции, они знают, что делать. Вместо этого он просто сказал: – Помогите мне.

– Я должна уйти, – задумчиво произнесла она. – И все же я не могу бросить вас. Эти комнаты будут обысканы до истечения часа.

– Значит, вы поможете? Он тут же почувствовал себя глупо из-за своих слов. Обычно он встречал неожиданное, полностью владея собой, но сейчас его потревожила мысль, что эта женщина может взволновать его. Чтобы восстановить свое равновесие, он быстро добавил: – Может быть, я могу уйти с вами?

– Я должна появиться на балу, – объяснила она.

– Бал? Вор быстро обдумал все возможности, приняв ее помощь как должное. – Почему я не могу пойти с вами? Я даже буду сопровождать вас.

Она с любопытством посмотрела на него. Ее накрашенные губы приоткрылись ровно настолько, чтобы он мог разглядеть белизну ее зубов. – Это бал-маскарад.

– Вот так? Он хладнокровно натянул маску Вора.

Ее глаза незаметно расширились. – Я принимаю ваше приглашение.

Если бы он не потерял всего час назад всякое чувство вероятности и меры, то, возможно, на мгновение заигрался бы с такими словами, как «фантастика», «нелепость» и «безумие», и стал бы гадать, когда же его разбудит свист кофейника.

Он иронически поклонился. – Это доставляет мне удовольствие.

Она продолжила без какого-либо чувства юмора: – Вы, конечно, намерены покинуть залы бала при первой же возможности. Позвольте заверить вас, что это было бы очень опасно. Вы, как всем известно, находитесь где-то близко, и дворцовая территория кишит полицией.

– Ну и что?

–Побродите немного по бальному залу и актовому залу, а потом мы постараемся устроить вам побег.

– Мы? – спросил он с притворным подозрением.

Она улыбнулась, слегка изогнув уголок рта, чтобы сделать его особенно вызывающим для него. – Общество, конечно. Кто же еще? Она опустила взгляд, чтобы положить нож на маленький столик. Он заметил, что ее ресницы были длинными и черными, как и волосы, и подчеркивали необычную бледность ее щек. Ему пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться на ее словах. Она что, дразнит его?

– Вот так! Вы прекрасный воровской шпион в стенах дворца! Его собственный рот отражал ее улыбку.

– Конечно, нет. Она вдруг насторожилась, и ее улыбка исчезла. – Вы сделаете, как я сказала?

У него не было выбора, и он кивнул головой. – Скажите мне вот что, – попросил он. – Что говорят в новостях о деле с Геотропическим Проектом?

Она впервые заколебалась, но, казалось, не потеряла самообладания. – Доктор Хейвен сбежал.

У него перехватило дыхание. – А персонал?

– Распродан.

Он устало прислонился к стене и постепенно почувствовал, как пот раздражающими ручейками стекает по его ногам. Подмышки у него промокли, лицо и предплечья жгло пахучей смесью пота и грязи.

– Простите меня, Вор.

Он посмотрел на нее и понял, что она имела в виду. – Значит, все кончено, – тяжело произнес он, подходя к туалетному столику и заглядывая в зеркало. – Мне понадобится душ и депилятор. И какая-нибудь одежда. Вы можете найти что-нибудь для меня? И не забудьте про саблю.

– Я могу обеспечить вам все. Вы найдете ванную комнату вон там.

Пятнадцать минут спустя она взяла его за правую руку, и они степенно пошли по коридору к широкой лестнице, которая одним прекрасным взмахом вела в большую приемную. Алар нервно возился со своей маской и разглядывал великолепные гобелены и картины, украшавшие холодные мраморные стены.

Все было выдержано в изысканном вкусе, но у него сложилось впечатление, что это был наемный вкус декорационной фирмы, что люди, проводившие свои блестящие, неуверенные дни в этих комнатах, давно утратили способность ценить тонкий солнечный свет Ренуара или катастрофические цветные всплески Ван Гога.

– Оставьте свою маску в покое, – прошептала его спутница. – Вы прекрасно выглядите.

Теперь они спускались по лестнице. Он не мог ухватить всю картину целиком – только отдельные обрывки. Это было существование в масштабах, которые он никогда не ожидал испытать. Перила лестницы из цельного золота. Ковры с ворсом, который, казалось, доходил ему до лодыжек. Причудливо изваянные каррарские балясины. Сияющее алебастровое свечение повсюду. Перспектива приемного зала стремительно приближалась к ним. Тысяча неизвестных мужчин и женщин.

Все это было странно, но он чувствовал, что знал все это всегда, что он принадлежит этому месту.

Время от времени распорядитель приемной в яркой униформе объявлял имена опоздавших лиц через микрофон громкой связи. Тут и там, среди моря голов, на него и на женщину смотрели глаза.

И вдруг они оказались у подножия лестницы, и распорядитель приемной низко поклонился и сказал:

– Добрый вечер, мадам.

– Добрый вечер, Жюль.

Жюль посмотрел на Алара с извиняющимся любопытством. – Боюсь, ваше превосходительство…

– Доктор Халлмарк, – холодно пробормотал Вор.

Жюль снова поклонился. – Конечно, сэр. Он взял микрофон и вежливо сообщил: – Доктор Халлмарк, сопровождающий мадам Хейз-Гонт!

Кейрис проигнорировала шокированный взгляд Вора, брошенный на нее. – Вам не обязательно все время носить маску, – посоветовала она. – Как раз когда видишь кого-то в маске, он выглядит подозрительно. Пойдемте, я познакомлю вас с группой мужчин. Втяните себя в спор, и никто не обратит на вас внимания. Я оставлю вас с сенатором Доннаном. Он громкий, но безобидный.

Сенатор Доннан выразительно выпятил бочкообразную грудь. – Я руковожу свободной прессой, доктор Халлмарк, – сказал он Алару. – Я говорю то, что хочу. Я печатаю то, что хочу. Я думаю, что даже Хейз-Гонт побоялся бы закрыть меня. Я действую людям на нервы. Они читают меня, хотят они того или нет.

Алар с любопытством посмотрел на него. Рассказы, которые он слышал о сенаторе, не оставляли о нем впечатления, как о поборнике угнетенных людей. – В самом деле? – спросил он вежливо.

Сенатор продолжал: – Я говорю, общайтесь с рабами с учетом того, что они когда-то были людьми, такими же, как мы сами. У них есть права, вы же знаете. Обращайся с ними плохо, и они у вас умрут. Рабы в моей типографии часто жаловались на шум. Я сделал им облегчение.

– Я слышал об этом однажды, сенатор. Очень гуманно. Удалили им барабанные перепонки, да?

– Правда. Больше никаких жалоб, ни на что. Ха! Вот старый Перкинс, международный банкир. Привет, Перк! Познакомьтесь с профессором Халлмарком.

Алар поклонился, Перкинс кисло кивнул.

Доннан рассмеялся. – Я остановил его «Унифицированный закон о рабстве» в сенатском комитете по делам рабов. Старый Перк нереалистичен.

– Большинство из нас сочли ваше предложение о рабстве весьма впечатляющим, мистер Перкинс, – учтиво сказал Алар. – Положение об осуждении и продаже должников меня особенно заинтересовало.

– Здравая оговорка, сэр. Это бы очистило улицы от бездельников.

Доннан усмехнулся. – Я бы сказал, что так и будет. Перк контролирует восемьдесят процентов кредита в Империи. Пусть позже бедняга получит пару юнит в виде рассрочки платежа и приятное возбуждение – Перк получит себе раба, стоящего несколько тысяч юнит, что почти даром.

Финансист поджал губы. – Ваше заявление, сенатор, преувеличено. Почему одни только судебные издержки... Бормоча, он отодвинулся.