Текст книги "Прозрачный Тамир"

Автор книги: Чадравалын Лодойдамба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Отпустил я его, жаль мне его стало, – сказал Эрдэнэ.

– Смотри, отпустишь бешеную собаку, она заразит других, – сказал Петр.

– Он стоял на коленях, просил пощадить его ради жены и дочери.

– Знаешь, Эрдэнэ, революция – это не шутка и не игра. Тут или сам гибнешь, или губишь врага. Этот Павлов оружие не сложит, уже завтра он снова пойдет против тебя и твоих товарищей, и уж от него пощады не жди.

– Не может быть!

– Увидишь. Гуманно относиться к злобному и коварному врагу не следует, запомни это.

На следующий день на рассвете после артиллерийской подготовки на позиции монголо-советских войск пошли в наступление главные силы Резукина. Однако, встретив пулеметный огонь, они залегли.

Не имея достаточно боеприпасов и не желая ввязываться в затяжной бой, Резукин решил разбить неприятеля внезапной кавалерийской атакой. Скрытно он отправил на правый фланг более тысячи кавалеристов, которые лавой пошли на позиции монголо-советских войск. Однако при первой же контратаке они разбежались. Офицеры пытались удержать солдат силой оружия, но солдаты их перестреляли.

Вечером перед заходом солнца соединение Резукина было разгромлено, часть его была уничтожена, часть разбежалась, а часть попала в плен.

Жамбал убегал без оглядки. По дороге его догнал Павлов, он посадил незадачливого ламу на своего коня, и они поскакали вместе.

– Ничего, мы еще повоюем, – цедил сквозь зубы Павлов. – Нам жить с ними под одним солнцем нельзя.

Жамбал молчал, он не знал, что ему делать дальше.

"А что, если я этого русского сдам красным? Может, тогда и жизнь свою спасу, да и награду еще получу, – подумал Жамбал. – Но как это сделать? Не справлюсь я с ним".

Они сделали привал в лесу – надо было дать коню отдых. Изредка до их слуха доносились выстрелы. Павлов присел по нужде, и тогда Жамбал сзади ударил его прикладом по голове. Павлов потерял сознание, и Жамбал связал его. Когда Павлов очнулся, Жамбал взвалил его на седло, а сам пошел пешком, ведя коня в поводу.

– Что ты хочешь делать? – задыхаясь, спросил Павлов.

– Сдать тебя красным.

– Мы же с тобой единомышленники!

Жамбал не ответил.

– Пощади мою жизнь, не делай этого! – взмолился Павлов.

Жамбал продолжал молчать.

– Ведь красные убьют и тебя, – попытался Павлов припугнуть Жамбала. Лучше уж ты меня здесь сам расстреляй!

Жамбал разгадал замысел Павлова.

– Эх, дружище, не хитри, я же не ребенок, – сказал он.

– Я хочу служить верой и правдой Народной власти, поэтому я и привез вам этого белогвардейского офицера, – сказал Жамбал, повстречав разъезд Народно-ополченческой армии.

Допрашивал Павлова Петр, тут же находились Жамбал и Эрдэнэ. Павлов понял, что сейчас ему уже не уйти.

– Жаль, что я тебя не прикончил в свое время, – глядя на Петра, зло проговорил Павлов.

– Всех-то не прикончил бы, голубчик, – спокойно ответил Петр.

– Вы уничтожили лучших людей России! Уничтожайте и меня! Просить вас о пощаде не собираюсь, не ждите! – И Павлов плюнул.

– Это ты правильно сказал, на нашу милость не надейся, таких, как ты, надо уничтожать, – ответил Петр.

– Они погубили Россию, а теперь собираются погубить и Монголию. А вы, темные бараны, пошли за ними, – сказал Павлов, обращаясь к Эрдэнэ.

– Помолчи лучше! Я видел, как вы у нас хозяйничали. Мы хоть и темные, но умеем отличить белое от черного! – крикнул Эрдэнэ.

Вечером Павлова расстреляли.

– Вот видишь, Эрдэнэ, – говорил Петр, когда они укладывались спать, он ведь сегодня не одного нашего солдата уничтожил. А ты его тогда отпустил.

Эрдэнэ тяжело вздохнул. Опять Петр оказался прав.

20

Загнав овец, Дулма решила поужинать. В задумчивости она съела чашку простокваши, сидя у очага. Из головы не шел Тумэр. Куда он пропал? Ведь обещал же скоро вернуться, но прошло уже около двух лет, а его все нет и никаких вестей не шлет. В первые дни она каждую ночь прислушивалась, не едет ли муж. Когда лаяла собака, она каждый раз выходила и, опечаленная, вновь возвращалась в юрту и плакала. Но потом она и плакать перестала.

Так прошел год. Трудно было жить одинокой да еще красивой женщине. Разве ее оставят в покое? Того, кто особенно приставал к ней, она гнала палкой, доходило дело и до ножа. И ее возненавидели, стали мстить, притеснять, стали обвинять в том, что она незаконно живет на чужой земле.

Она уже совсем собралась уехать, но ее остановила мысль, что Тумэр вернется сюда, а ее здесь не будет. Но дни шли, а Тумэр не возвращался. Чувство горькой обиды порой охватывало Дулму. Почему он бросил ее? Неужели оказался таким, как все? Но обида быстро проходила, она не верила, что Тумэр мог бы поступить так подло, наверное, с ним что-нибудь случилось. Но и эта мысль не приносила утешения. Так она и мучилась каждый день, то веря, что счастье ей вновь улыбнется, то опять приходя в отчаяние.

Она встала, чтобы приготовить постель. В это время залаяла собака. Послышался топот лошадиных копыт.

– Эй, отгони пса! – крикнул кто-то басом.

Дулма вышла из юрты. Она узнала сына местного богача, Балдана, с ним было еще двое.

– Здравствуй, красавица! Как живешь?

– Здравствуйте, как вы поживаете?

– Что, о муже ничего нового не слышно?

– Нет.

– Тогда принимай нас, втроем мы утолим все твои печали!

Насильники спешились и поволокли Дулму в юрту. Она сопротивлялась, кричала, кусалась, но что она могла поделать одна с тремя сильными мужчинами? На крики пришли две соседские старушки, но их легко выставили за дверь.

Всласть натешились над Дулмой незваные гости.

– Мы еще приедем, не беспокойся. Только встречай поприветливей! Если мало троих, захватим четвертого! – со смехом сказал Балдан и хлестнул коня плетью.

Больше терпеть Дулма не могла. На следующий день она запрягла двух коней в телегу и уехала. Домашний скот отдала соседям – пусть пока пользуются, а там видно будет.

Ехала Дулма, сама не зная куда. Нет у нее ни родных, ни знакомых, которые приютили бы ее. Поехать к Итгэлту? Нет, ли за что. Два дня бесцельно кружила она по степи, пока не решила отправиться на родину Тумэра, в Засагтханский хошун.

В дороге один конь пал, другой совсем выбился из сил. Пришлось заночевать. Закончился третий день ее безнадежного путешествия. Всю ночь Дулма проплакала, а утром снова двинулась в путь.

К полудню она доехала до небогатого айла и решила здесь передохнуть. Хозяин встретил ее приветливо, а когда узнал про ее злоключения, предложил остаться у него – и сама отдохнет, да и ему по хозяйству поможет.

Измученный человек легко верит доброму слову. А тут и выхода другого не было. И Дулма осталась. Поручили ей пасти овец. Что ж, для Дулмы это дело привычное, а за стол да приют человек работает усердно. Понравилась Дулма хозяину, и решил он женить на ней своего младшего брата, у которого недавно умерла жена.

Младший брат хозяина был человек тихий, незаметный, но старательный. Старшего брата он побаивался и беспрекословно слушался его всегда и во всем. Послушался и на этот раз. Прожила Дулма здесь одну зиму, а весной и свадьбу сыграли. Пошла Дулма замуж так, бездумно. Приютили ее, приласкали, и ответила она на добро добром. Но мужа не любила.

Летом старший брат должен был нести уртонную службу, но вместо себя отправил Дулму с мужем.

На уртонной станции Дулма готовила обеды, помогала седлать лошадей, иногда ездила и ямщиком. Все будто стало забываться, но все-таки часто она вспоминала Тумэра. Хорошо ей было с ним, да коротким оказалось счастье, словно сон. Иногда он ей снился, и тогда она вскакивала среди ночи и плакала. Муж спрашивал, что с ней, и она, не таясь, отвечала: "Не могу я забыть своего Тумэра, что хочешь делай. И почему я такая несчастная?" Муж обижался, но терпел. Да и что он мог сделать?

Как-то с запада через станцию проходили войска. Это были передовые части Магсаржава, которые сражались с белогвардейцами в Западном крае. Услышав, что прибывает сам Магсаржав, уртонщики засуетились, заранее приготовили обед, вскипятили чай, почистили коней.

На исходе дня часть подошла к станции. Впереди колонны гарцевали два человека на белых конях со знаменами в руках. Одно было красное, другое желтое.

За ними на вороных конях с обнаженными саблями ехали в ряд шесть человек. И только потом на рыжем коне ехал сам Магсаржав. Перед уртонной станцией колонна остановилась. Кавалеристы спешились. Уртонный начальник в форменном дэле подошел к Магсаржаву и пригласил его пожаловать в специально приготовленную для него юрту. Перед юртой поместили знамена и к каждому выставили караул. Бойцы расположились полусотнями. Полусотня Хояга заняла одну юрту и одну палатку.

– Пить что-то хочется, пойду поищу воды, – сказал Тумэр. Он взял флягу и вышел из палатки. В стороне от дороги стояла большая войлочная юрта, над ней поднимался голубоватый дым. Возле юрты колола дрова женщина. "Там, где горит огонь, должна быть и вода", – подумал Тумэр и направился к юрте. По мере того как Тумэр подходил, женщина все пристальней всматривалась в него.

И вдруг женщина закричала: "Тумэр, мой Тумэр!" – и бросилась навстречу. Но она не добежала, внезапно упав как подкошенная. Тумэр торопливо подошел к женщине, нагнулся и откинул упавшие на лоб волосы.

– Дулма! Дулма!

Но Дулма не отвечала, она была без сознания.

Собрался народ, прибежал и муж Дулмы.

Кто-то побрызгал на лицо Дулмы водой. Она очнулась и медленно обвела взглядом стоящих вокруг людей. Но вот ее взгляд остановился на Тумэре.

– Тумэр, мой Тумэр! – как-то отчаянно крикнула она и залилась слезами.

– Что же ты плачешь? Ведь я живой, и ты живая. Не надо плакать, сказал Тумэр и обнял Дулму.

– Вы расстегните ей пуговицу на воротнике, – сказал муж Дулмы, обращаясь к Тумэру.

Тумэр добродушно посмотрел на этого человека, улыбнулся и стал расстегивать у Дулмы ворот. А она, словно боясь, что Тумэра кто-то у нее отнимет, ухватила его за плечи и прильнула головой к его груди. Встретились! Но что она скажет ему сейчас?

Муж Дулмы слышал о Тумэре и от брата, и от самой Дулмы. Так вот какой он, этот добрый молодец! Да, такого надо сторониться, и, как бы боясь, что Тумэр сейчас схватит Дулму и унесет, он сказал:

– Спасибо за помощь. А все же жену я должен отвести в юрту.

Тумэр ничего не, понимал.

– Какую жену? Что ты мелешь?

Но тут Дулма встала, поправила волосы и, как-то отрешенно посмотрев Тумэру в глаза, сказала:

– Да, Тумэр, я его жена. Зачем ты так долго не приходил? Я была в безвыходном положении.

Тумэр все понял.

– Где сын? – спросил он.

– Когда ты скрывался, сын заболел и умер, но я не сказала тогда об этом. Я не хотела прибавлять тебе страданий. О, небо, какая я несчастная!

Новый удар! И жены нет, и сына. Тумэр машинально поднял с земли флягу, постоял в растерянности, будто не зная, куда идти, и вдруг обратился к Дулме с неожиданным вопросом:

– У тебя седло есть?

21

Главные силы Унгерна, наступавшие на Кяхту, были разгромлены монгольскими сотнями Сухэ-Батора и бойцами Красной Армии. Сухэ-Батор решил послать Эрдэнэ в Ургу для связи с ургинскими товарищами.

Перед отъездом Эрдэнэ увиделся с Петром, они обстоятельно рассказали друг другу, что произошло с каждым после того, как они расстались.

– На твоем коне, – говорил Петр, – я доехал до Бийска, там продал его и кое-как добрался до родных мест. Вскоре партия послала меня на фронт. Вот с тех пор и воюю за Советскую власть.

– А правда, что у вас там голод? Говорят, что вы долго не продержитесь.

– Это верно, трудно приходилось. И хлеба было мало и оружия. А тут еще интервенты – чуть ли не пол-Европы на нас двинулось. Но, как видишь, мы выстояли, еще и вам помогаем. Нам и самим нелегко, но мы все преодолеем. Вот посмотришь, Эрдэнэ, какое мы могучее государство создадим! Ты еще ко мне в гости в Россию приедешь!

– Ну, коли так, то и наша Монголия будет сильным государством. Ведь ты так говорил. Все по-твоему выходит, и теперь я спорить с тобою не стану.

– Обязательно будет! Только сразу этого не добьешься. Придется, дорогой Эрдэнэ, много потрудиться. Но ведь тебе к этому не привыкать! Только теперь ты будешь работать на себя.

Они расстались на рассвете, и Эрдэнэ тотчас же направился в Ургу. Доехал он благополучно и письмо Сухэ-Батора передал по назначению.

Он узнал, что Довчин пошел на службу к Унгерну. А как раз у него был один очень важный документ, и ургинские товарищи не знали, как его получить.

– Я их знаю – и его, и его жену, я у них работал батраком, может, мне удастся раздобыть эту бумагу, – предложил свои услуги Эрдэнэ. – Только вы мне объясните, что это за документ.

– В этом документе говорится, что в случае поражения Унгерна несколько людей во главе с ваном Найданом должны убежать. Нам нужно знать, что это за люди.

– Ладно, попробую, – сказал Эрдэнэ.

К вечеру, когда солнце клонилось к закату, Эрдэнэ отправился к Довчину. Того дома не было. Эрдэнэ встретила Гэрэл.

– Вы куда же это пропали? Вам совсем, видно, не жалко меня, – сказала она с обидой.

– В это смутное время я не могу долго задерживаться на одном месте, ответил Эрдэнэ.

Гэрэл не стала добиваться подробностей, Эрдэнэ был с ней, и этого было достаточно. Она распорядилась накрыть на стол и принялась угощать Эрдэнэ.

– Как вы поседели! – с улыбкой сказала она и выдернула из головы Эрдэнэ седой волосок.

– Видно, пришло время и мне седеть, – смеясь, ответил Эрдэнэ. – А что поделывает Довчин?

Гэрэл нахмурилась.

– С белогвардейцами связался, – осуждающе сказала она, – а по-моему, они такие же грабители, как и гамины.

– Это верно, – поддержал Гэрэл Эрдэнэ, – настоящие грабители. Но мы их тоже вышвырнем с нашей земли, сейчас уже есть кому это сделать. Только нужно, чтобы все помогали нам.

– А как я могу помочь? – Гэрэл подняла лицо и посмотрела прямо в глаза Эрдэнэ.

– Ты слышала про Народную партию? После изгнания гаминов из Кяхты там образовано Временное народное правительство.

– Но Довчин говорил, что это страшные люди.

– Это вранье, Гэрэл! Я тоже член этой партии и Даржа-батор, а какие же мы страшные?

– Это правда?

– Я лгать не привык, тем более тебе.

– Да, это верно. Но только Довчину вы не говорите об этом, иначе вас ждет гибель.

– Я это знаю. А не окажешь ли ты мне одну услугу?

– Какую?

– У Довчина есть один важный документ. Если ты его достанешь, то окажешь нам большую помощь.

– Но я же неграмотна, а у него много разных бумаг.

– Давай вместе посмотрим, – предложил Эрдэнэ.

Гэрэл некоторое время сидела, задумавшись, затем она встала и сказала:

– Я на все готова ради тебя.

– Дорогая Гэрэл, не ради меня, ради нашей Монголии.

– Нет, я сделаю это для тебя. А ты уж делай, для кого хочешь.

Эрдэнэ вместе с Гэрэл просмотрел все бумаги Довчина, однако нужного документа они не нашли.

– Он никогда не расстается с одной папкой. Наверное, в ней и находится тот документ, – сказала Гэрэл.

Наступил вечер. Во время ужина пришел Довчин.

– Откуда это ты заявился? – спросил Довчин, подозрительно косясь на Эрдэнэ.

– В лапах у гаминов побывал, но благодаря барону Унгерну освободили, и вот зашел навестить старых знакомых, – без запинки ответил Эрдэнэ.

Довчин недоверчиво посмотрел на Эрдэнэ. "Врет этот буйвол, – подумал он, – видно, с красными снюхался, а в Урге шпионит. Надо его задержать. А как это сделать? Он силен, как дьявол, и меня скрутит мгновенно. Придется пока делать вид, что я ему поверил. А там видно будет".

"А что, если сейчас связать Довчина и просмотреть бумаги в папке? Вон она лежит на столике у кровати. А вдруг и там документа нет? Нет, не пойдет, все дело можно испортить", – думал в это время Эрдэнэ.

Беседа не клеилась. Мужчины закурили, а Гэрэл вышла, чтобы принести кумыс.

– А ведь мы с тобою, Эрдэнэ, кажется, друзья. Нам ведь никакого смысла нет причинять друг другу неприятности, – вдруг, прервав молчание, сказал Довчин.

– Вы меня в чем-то подозреваете? – спокойно спросил Эрдэнэ.

– Красные – это ублюдки, им мне служить не хочется, уж лучше быть на службе у барона Унгерна, – не ответив на вопрос, сказал Довчин.

Вошла Гэрэл, она принесла кумыс.

"Надо сейчас же сообщить в контрразведку, чтобы его задержали. Но как это сделать?" Довчин заерзал на стуле. Ему не терпелось встать и уйти.

– Я распорядилась подогреть водку. Наверное, она уже готова. Ты бы сходил и принес ее, – обратилась к мужу Гэрэл. Довчин облегченно вздохнул. Жена неожиданно пришла ему на помощь.

– Хорошо, – сказал он спокойно и вышел. За дверью он быстро набросал записку начальнику контрразведки полковнику Сапойлло и приказал одному из слуг тотчас отнести ее по указанному адресу. Но не упустил этого случая и Эрдэнэ. Как только Довчин вышел, папка была проверена, и теперь за пазухой у Эрдэнэ уже лежал нужный документ.

В это время послышался звук хлопнувшей калитки.

– Довчин, видно, послал донос на меня, – сказал Эрдэнэ.

– Возможно; кто-то ушел со двора. – Гэрэл забеспокоилась.

– Мне надо уходить.

– Хоть один раз поцелуй! – Гэрэл подошла к Эрдэнэ. – Я буду ждать тебя.

Ее лицо сияло счастьем, щеки зарумянились и сердце усиленно билось. Не знала она, что счастье это было минутное...

Довчин вернулся в юрту.

– А где Эрдэнэ?

– Не знаю, разве ты его не провожал?

Довчин огляделся и бросился к папке.

– Он украл у меня важную бумагу! Это ты ему помогла?

Он схватил Гэрэл за плечи.

– Где документ?

– Какой документ? Я ничего не знаю.

– О несчастная, что ты наделала! – крикнул Довчин, сжимая кулаки.

– А какой же еще может быть женщина с тобою? Так тебе и надо! – сказала Гэрэл со злорадством и громко рассмеялась.

– Я тебя передам в руки Сапойлло, там тебя угостят кое-чем.

– Не успеешь! – крикнула Гэрэл и, выхватив нож, двинулась на Довчина.

– Ты что, взбесилась? – Довчин испуганно попятился. Возле кровати он вдруг схватил маленький столик и швырнул его в Гэрэл. Столик задел Гэрэл по руке. Нож выпал. Она нагнулась, пытаясь его поднять, но Довчин всем телом навалился на нее. Гэрэл выскользнула, но в этот момент в юрту ворвались четверо белогвардейцев.

– Вяжите эту суку! Она снюхалась с красными и хотела убить меня! Угостите ее как следует бандзой, и она скажет, где скрывается ее дружок, задыхаясь, проговорил Довчин.

Но Гэрэл молчала, сколько ее ни пытали. Тогда унгерновцы повесили ее, нацепив на грудь дощечку с надписью: "Шпионка красных".

Ночью Эрдэнэ вместе с товарищами снял с виселицы тело Гэрэл. На следующий день они похоронили ее в одном из оврагов Далан Давхара.

Когда тело Гэрэл опускали в могилу, Эрдэнэ в последний раз посмотрел на покойницу, и ему показалось, что ее посиневшие губы шепчут: "Я сделаю это ради тебя".

Только сейчас Эрдэнэ понял, как горячо и искренне любила его эта женщина. Она не остановилась ни перед чем, ради него она пошла на смерть. И он сейчас жалел, что не ответил на ее любовь. И чем больше он жалел об этом, тем тяжелее становилось на душе.

Вот мы и простились с нашими героями – отважным и горячим Тумэром, красивой, но несчастной Дулмой, честным и мужественным Эрдэнэ. Простились с Хоягом, Доржи, Бато и Хонгором. Все они повзрослели и годами и разумом, все приобрели большой жизненный опыт. Не знаю, встретимся ли мы с ними еще? Но сердце мне подсказывает, что встретимся.