Текст книги "Рыжая невеста Хаоса (СИ)"
Автор книги: Броня Сопилка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Ну полно, Серпен, полно. Ребёнок пошутил. И вообще потеря крыла – конечно же ранит детскую психику, так что ему простительно, – не смотря на доброжелательные, даже сочувствующие интонации, отмашки отпустить арестанта Ариманис не давал. – И да, мне очень интересно, что послужило её причиной. Судя по контексту – вы сунули крыло в прорыв?
Жнец, прижатый щекой к столу, не ответил, только стиснул зубы.
– Кивните, если я угадал. Впрочем, вы же не можете, – командор оставался до тошноты вежливым. – Моргните два раза, если да.
Тимофей улыбнулся одной стороной рта, не моргая глядя в стальные глаза Ариманиса. Тот с минуту подержал зрительный контакт, затем хмыкнул и дал знак Серпу. Тот мгновенно отпустил жертву. Жнец распрямился, хрустнул шеей.
– Ладно. О травме выясним. Что насчет девочки? Зачем вы её запугивали?
– Не запугивал. Котя – моя… невеста, – Жнец на миг запнулся, но потом решил – а почему нет? Девчонка хорошенькая, крылья прикольные. Губы – сладкие.
– Да неужели? И давно вы знакомы?
– С детства, – с лёгкостью соврал Тим. Ухмыльнулся, вспомнив о портрете рыжей девочки. Если бы хаосит потребовал подтверждение – Тим мог бы показать этот рисунок.
“Интересно, что сказала бы о нём моя трёхцветка?”
То ли Жнец что-то прослушал, то ли его ухмылка всё-таки достигла цели – и командор взбесился, – но он резко приблизился к лицу парня и вперился в него прожигающим взглядом. На минуту они так и замерли. Молча. Зрачки хаосита медленно сузились до черной точки, а потом быстро расплылись, заполнив всю радужку.
Будь у Жнеца загривок, шерсть на нем встала бы дыбом. Где-то он уже видел такие глаза, стальные, с разлившимся зрачками. Правда, смотрели они не на него, а на кого-то, кто был выше и позади…
...резко двигается жесткий подбородок, трепещет ноздрями массивный, не единожды ломаный нос…
Жнец моргнул: опять картинки из снов лезут в голову?
Вообще нос у Ариманиса оказался другой – ровный и строгий, хотя ноздри в злости трепетали так же. Тонкие напряженные губы роняли слова вязко, словно капли яда:
– Ты. Должен быть. Очень аккуратен. В моём городе. И девочку. Оставь в покое. А лучше – уезжай. Утром.
Слова втекали в мозг, стараясь выжечь все желания и мысли, мир сузился до черных глаз напротив. Жнец медленно кивнул, не моргая.
– Свободен, – Ариманис откинулся на спинку кресла, подал знак змею-помощнику, и тот снял с парня браслеты блок-анвиза.
Сила побежала по крови, на кончиках пальцев засветились огни, Жнец криво улыбнулся. Командор отзеркалил его улыбку, давая понять, что ждет его действия, чтобы... ответить. Но Серпен за спиной парня, а больше закон – на подхвате Ариманиса – указали на неравность сил, да и реального повода драться у Жнеца не было. Хотя и очень хотелось.
Но он ещё раз ухмыльнулся, похрустел шеей, оглядываясь. Стенды с орудиями стражей и плакатами по аномалиям хаоса, несколько почетных грамот. Окно, высокое в человеческий рост, но довольно узкое, придавало помещению строгости. Деревянные панели высотой по плечо – выше открывали голую кладку. Голую кладку из черного камня.
Из пропускавшей воздух щели в окне донесся неясный гомон, и Серпен подошел к окну, открывая его настежь. Шум стал отчетливым, но остался непонятным.
– Что за …? – командор явно проглотил ругательство и тоже подошел к окну.
– Руки прочь от честной молодежи!
– Свободу Жнецу!
– Долой жандармский произвол!
– Мяу! Мяу! Мяу-мрык! – доносилось снаружи на разные голоса. Причем требования кота были самыми логичными.
А потом прозвучало и вовсе сюрреалистичное:
– Сва-бо-ду попугаям!
Этот голос Тимофей узнал и рассмеялся. Радостно и, пожалуй, слегка истерично. Ариманис зло глянул в его сторону, пальцем у виска повертел и пробормотал: «не перестарался ли я?».
Но душа Жнеца пела, заставляя смеяться всё громче, заставляя забыть о логике.
Они пришли вызволять его из темницы. Она пришла за ним.
Глава 7
Котя
В одной чёрной-чёрной башне распахнулось черное-черное окно на пятом черном этаже, и черный-черный человек выпал из него. Под ошеломленное «Ах!» мирных демонстрантов человек раскрыл большое черное-черное крыло и – полетел.
Из окна высунулся страж в черном мундире, погрозил кулаком, кажется, сплюнул и втянулся обратно. Страж был другой, и у меня заныло в затылке. От облегчения, да.
Ребята загомонили, мешая восторги с тревожными и вкрай обалдевшими выкриками. И было отчего.
Во-первых – побег Жнеца, как факт. Мы, конечно, рассчитывали, что наш демарш поможет освободить... новенького нахала, но никак не ожидали, что освободится он сам и через окно.
“Надеюсь проблем ему это не прибавит? Или хорошо бы, чтоб прибавило?”
Никак не могла я определиться со своим отношением к этой личности.
Во-вторых, и пожалуй в-главных, – летные качества однокрылой птички. Народ даже не подозревал, что феерический… не-Фей так может, я же впервые наблюдала со стороны. И зрелище было – поистине феерическое.
Он каким-то образом так вывернул и раскрыл крыло, что оно одно заменяло ему пару. Но только как планеру, то есть крылом не-Фей почти не двигал, лишь ловил воздушные потоки. А для разгона и набора высоты использовал магию в качестве реактивной струи. Как... самолет из другого мира. Те тоже крыльями не махали.
Да, в том мире точно были самолеты. Я в очередной раз усомнилась, что он мне просто приснился – он был слишком другим. И я слишком хорошо его помнила. Все впечатления и ощущения. Например, запах гари и шелест черных хлопьев копоти, осыпающейся с синего неба после того, как рядом с домиком, в котором мы с родителями отдыхали, разбился маленький самолет. Я помнила грохот, помнила, как оглянулась на звук, как ударила по глазам белая вспышка, сменившись тихой темнотой – казалось, что я ослепла и оглохла. А когда глаза и уши пришли в норму, вокруг визжали полицейские сирены, кричали о чем-то люди, кто-то куда-то меня нес, а вокруг нестерпимо воняло гарью.
В синее небо петлями тянулся чёрный дым, а вниз сыпались хлопья сажи.
Потом я услышала, что в той катастрофе выжил мальчик. Его родители и экипаж самолета погибли, а он – выжил. Почти мой ровесник, немного старше, и имя у него было необычное, наверно оттого я его и запомнила – его звали Хварн.
Детям, кажется, свойственно проще принимать трагедии. Вернувшись с родителями из отпуска домой, я рассказала об этом случае друзьям, и они слушали раскрыв рты: наш ровесник – и такое приключение! Вместе с Митрой, тогда ещё звавшимся просто Димка, мы придумывали, как переживем авиакатастрофу. Впрочем, родителей мы обещали с собой в этот опасный полёт не брать. “И Каринку не возьмём”, – неизменно добавлял друг, и дергал мелкую подружку за черную короткую косичку. Каринка сердилась и пыталась его побить, но догнать как правило не могла.
Впрочем, не реже мы мечтали, как отрастим крылья и научимся летать. В моём мире-сне крыльев у людей не было.
А в реальном мире есть. Но летать мы всё равно не умеем. Хотя у меня сегодня почти получилось. Хоть и не так круто, как у не-Фея.
Боги, что он творил!
Взлетал свечой в небо и не менее стремительно срывался вниз, закладывал мёртвые петли и вертелся в воздухе, ввинчиваясь в его поток.
Народ шумел и завидовал, я же жалела, пожалуй, лишь об одном – что не согласилась слететь с крыши в его объятиях, отчетливо понимая, что наше «прикрышение» было досадной случайностью. Летал не-Фей просто божественно.
– ТИМОФЕЙ ЖНЕЦ! – очень громкий и не менее грозный голос заставил нашу компанию подпрыгнуть.
Приземлились все с разной скоростью, как стая цыплят. Я, затрепетав крыльями, немного зависла, рассматривая, кто так шумит. Высокая женщина в длинном черном платье, очень стройная, если не сказать истощенная, но всё равно красивая. Среди пестрых студентов-прогульщиков она смотрелась черной лебедью.
– СПУСТИСЬ С НЕБА НА ЗЕМЛЮ! НЕМЕДЛЕННО! – проорала женщина, но тут же поправилась: – Вернее, МЕДЛЕННО!
Поздно! Жнец послушно понесся к земле, со свистом рассекая воздух.
Сумасшедший стрекозел выполнил требование Чёрной леди буквально – и помчался вниз головой, ускоряясь и выставив вперед руку.
Только плаща красного за спиной не хватало. И костюмчика из металла в довершение. И воронку после падения. И выбраться из неё, встать перед толпой, раскинув руки и ловя восхищение: «Вас называют «да Винчи нашего времени! Что скажете на этот счёт?!», – и в ответ: «Это бред. Я рисовать не умею».
Сердце замерло, выгнав из головы дурацкие видения, – до “воронки” в реальности оставалось всего ничего, когда Жнец наконец-то изменил траекторию полёта, распахнув для этого крыло парашютом – от резкого раскрытия из него аж перья посыпались. Пролетев параллельно земле ещё с полсотни метров он зашел на поворот и заскользил подошвами по брусчатке между споро освободившими посадочную полосу ребятами, остановившись прямо перед черной леди.
– Король прибыл! – заявил он, по-военному отдавая честь. Ботинки эффектно дымились.
Черное перышко, кружась, подлетело ко мне и приклеилось к носу. Но не успела я его сдуть, как кот, изображавший шарфик у меня на шее, скогтил его, едва не украсив мой нос новой порцией царапин.
Черная леди и Жнец меж тем не двигались. Жнец имел вид лихой и придурковатый. Леди была безупречна, строга и холодна. Она морозила парня безразличным взглядом и лишь чуть розовеющие скулы выдавали бушующие за голубыми глазами эмоции.
А затем, выдержав аристократическую паузу, она неуловимым движением размахнулась и... влепила Тимофею затрещину. Я честно обалдела – никак не вязалась эта картинка со сложившимся в моей голове образом Мрачного Жнеца. Нет, новенький, конечно, встретил удар судьбы достойно – не приседал, не пищал, не пытался укрыться, что было бы совсем уж эпикфейлом, но...
– Да я с тобой поседею, несносный мальчишка! – и хрясь по шее веером. – Да родители твои бедные в гробу перевернулись бы, узнай они, как издеваешься ты над бедной тётушкой!
Шлеп по затылку ладошкой в черной кружевной перчатке.
– Мы немедленно переезжаем!
– Нет, – процедил Жнец, враз став серьезным, и волком уставился на “бедную тётушку”.
– Ты смеешь мне возражать? – впрочем на “бедную тётушку” черная леди походила меньше всего, скорее уж на высокомерную Королеву-Тёть. – Перечишь, после всего, что тут устроил?
А откуда интересно, она знает, что он тут устроил? – она же только подошла. Или ему летать вообще запрещено?
– Я не уеду, – повторил Жнец твердо.
Смазанное движение изящной ладошки было молниеносным – и в единый миг ухо высоченного – на голову выше тёти – парня было пленено её цепкими пальчиками.
По толпе пронесся приглушенный “Ах!”
Опасная женщина.
Она уже развернулась на тонких шпильках и собиралась покинуть арену этого цирка, ведя в прицепе племянника, но он, извернувшись, отыскал взглядом… меня, улыбнулся широко-широко и крикнул:
– Не скучай, моя королева!
Королева-Тёть, вздрогнув, обернулась, безошибочно выделила меня в толпе и проморозила во мне пару дыр. Да я и без неё застыла столбом, ошеломленная тем, как быстро самозваный Король Хаоса произвел меня из пёстрых кошек в королевы. Что он там говорил? Если буду хорошо себя вести? И когда я успела?
– Я побежден, но не сломлен! Я обязательно вернусь! – пафосно воскликнул этот… шут феерический.
Я растерянно помахала ему ладонью. Как королева с трибуны, хм.
Народ, как ни странно, не ржал, разве что одобрительно хмыкал, да на меня косился… понятия не имею как.
Глава 8
И так, короля увела злая Королева-Тёть, народ вокруг возбужденно шептался, а я никак не могла определиться с эмоциями в адрес этого… человека. Вспомнился наш поцелуй – мой первый поцелуй, вообще-то, почти было вытесненный из памяти напором стража Армани (или моей галлюцинацией?). Сейчас очень хотелось Жнеца… остановить. Поговорить. Объяснить наконец, что я ему не королева, и тем паче не кошка! Или поцеловать…
И тут шарфик-тьфу-кот лениво сполз с шеи и побежал вслед скрывшемуся за углом парню, а у меня закружилась голова. Мир начал двоиться, странно дергаться, – кажется кто-то переволновался, или таки сходит с ума.
Я зажмурилась.
А затем клюнула носом в щёку Тимофея.
“Тьмок”.
И открыла глаза.
Мир стабилизировался. Улица сияла искрами розового гранита. Ребята галдели рядом, обсуждая Королеву-Тёть и опального Короля Хаоса. Кот возвращался ко мне трусцой с независимой мордой, и разве что не насвистывая.
“Что это было?” – логично пришла первая мысль.
“Ну не в губы же мне было его целовать”, – построилась в голове вторая.
За ней в воображении нарисовалась и соответствующая картинка: «кот и стрекозел взаимно отплевываются и вытирают рты», – и я сдавленно, с нотками истерики, захихикала.
Кот фыркнул и, задрав хвост трубой, прошел мимо меня с видом «Я не знаю тебя, девочка», и направился прямо к широкой двери в Чёрную башню, открывшейся, словно по его требованию. Там он нахально прошмыгнул под ногами вышедшего на порог мужчины.
– Куда! Верниссь, шарф… тьфу… – просычала я, но кот и ухом не повел, скрывшись в недрах Чёрной башни.
– Расходитесь! – сурово потребовал пожилой страж в обычном черном мундире. – Или вы сами сюда хотите? Отпустили вашего «безвинного» на свободу.
Я вспомнила своё «свободу попугаям» и снова сдавленно посмеялась. В мире-сне – это была любимая фразочка отца. Вроде из какого-то древнего мультика. В реальности – папа её не знал. И что такое мультики – тоже. «Что-то множественное?» – помню, уточнил он, когда я спросила об этом.
Народ потихоньку начал рассасываться. Ко мне, оглядываясь, подтянулись Карина с Митрахой.
– Ну ты мать дала, – Митра легонько пнул меня в бок кулаком.
– Что дала? – устало ощущая, что ещё чуть и правый глаз начнет дёргаться.
– Ну так! Сразу Короля Хаоса захомутать – это мастерски, – поддержала его Карина с другой стороны.
– А что я? Он сам. Захомутался.
– А я ещё удивлялся, отчего ты меня динамишь, а ты Короля ждала, – продолжал ерничать друг.
Я фыркнула, отвесив ему подзатыльник.
– О, королевский жест уже получается, – не преминул поржать этот охламон, уворачиваясь от второго “королевского жеста”.
Карина рассмеялась, и добавила пинка в незащищенный тыл.
– Вот, сразу видно, что ты не королева! – обиделся Митра, не зная куда прятаться от разъяренных подруг.
Благодаря этой потасовке, я немного расслабилась, но когда ребята прекратили нарезать вокруг меня круги и петли, с беспокойством посмотрела на замершего у двери стража. Тот молчаливо намекал, что его терпение не безгранично и самых назойливых он не прочь пригласить в гости.
Кот не вернулся.
– Ладно уж, идем обратно, что ли, не стоит тут задерживаться, – Митра, посерьезнев, тоже покосился на стража.
– Я не могу уйти, – вздохнула я. – У меня Шарфик потерялся.
– Обронила где-то?
– Не помню у тебя шарфика, – одновременно проговорили Митра и более наблюдательная Карина.
– Шарфик… тьфу, в смысле кот, – объяснила я, чуя, что это судьба, и быть коту Шарфиком. Если его конечно на шапку в Черной башне не пустят. – И он только что забежал туда.
– Кот? Какой кот?
– А откуда у тебя кот?
– Ну, не совсем у меня, – я смотрела на дверь башни, всё надеясь, что наглого нарушителя выбросят наружу. – Это, наверное, Жнеца кот. Хороший вопрос, кстати, откуда он взялся. В школе у новенького котов не было, хотя он упоминал что детстве нашёл трёхцветку на..., – я чуть поморщилась, вспомнив, при каких обстоятельствах Жнец помянул свою кошку. Надеюсь, ребята уже забыли. – В общем этого кота он подобрал, пока гнался за мной, а после его ареста – кот остался со мной.
Об ощущении, что кот ходил “тьмокать” Жнеца за меня, я умолчала – звучало это слишком шизофренично даже в моих мыслях.
– В общем, кот забежал в башню, и я не знаю, как его выманить.
Страж тем временем зашел внутрь и закрыл дверь. Я с досадой прикусила губу и обернулась к ребятам. И поняла, что с осторожностью в высказываниях – я опоздала. Ребята уже смотрели на меня… странно.
– Как, говоришь, выглядел кот?
– Трехцветный, – чуя подвох, описала я беглеца. – Спина, хвост и морда черно-рыжие, а пузико и лапки – белые. На ушах довольно большие кисточки.
– Трехцветные бывают только кошки, – задумчиво напомнила Карина.
– Мм... ну насчет пола я не уверена, под хвост не смотрела.
– Хм. И он, значит, всю дорогу сюда…
– …висел у меня на шее. Как шарфик.
– Угу.
Мы ещё помолчали.
– Митр, ты видел кота? – уточнила Карина.
– Нет.
– И я нет.
– Но он был! – возразила я, чувствуя, как холодеют ладони. Слишком много глюков для меня одной на сегодня.
– Может он… как стражи, под анвизией был? – предположила Карина, глядя на меня с долей сочувствия. Но я схватилась за эту мысль, как за спасительный круг.
– Ребят, а кто вызвал стражей, – спросила я хрипло. Эта мысль тоже была гадкой, но оставляла больше шансов на мою адекватность.
– М… не мы, – ответила Карина, почесав в затылке.
– Не мы, – согласился с ней Митра. – Мы с народом ещё совещались, не вызвать ли, но были уверены, что вы прикалываетесь, и просто пошли следом.
Я дернула бровью, вспомнив, с каким ужасом убегала от злого Жнеца.
– Ага, – подтвердила Карина. – Твой Стрекозел выглядел слишком веселым и неопасным, когда бросился за тобой.
Даже так? Я поджала губы. Надо возвращаться к теме кота.
– Так что получается…
– Что стражей не вызывали, но они явились, – продолжил мысль Митра.
– А невидимый, как стражи, кот убежал к ним в башню, – подвела черту Карина.
– Получается так, – нехотя согласилась я.
– Пошли отсюда, – Митра решительно схватил нас за руки и потащил вслед уже успевшим покинуть площадь ребятам.
Карина тут же выдернула ладонь и пошла вперёд с независимым видом. Я же тормозила и оглядывалась на дверь Черной башни, но кота из неё так и не выбросили.
– Вот зараза. Кот оказался шпионский, – расстроенно вздохнула я. Втайне радуясь, что мне поверили, а не сочли… фантазёркой.
Теперь бы ещё самой себе поверить – какой-то просто безумный выдался день.
Часть 3. Глава 9
“А в этой комнате будущее перетекает в прошлое,
протискиваясь сквозь узкий ободок настоящего”.
Терри Пратчетт «Мрачный Жнец»
Глава 9
Поспорив немного по дороге, мы решили прогулять и последнюю пару, так что вскоре сидели у меня дома и гоняли чаи, обсуждая прикольный денек.
Митра напропалую восхищался новеньким, его приключениями и харизмой, время от времени с заговорщическим прищуром подбивая меня локтем в бок, мол – “а? а? какого отхватила!”. Впрочем, уверена, прояви Жнец, хоть и не мрачный, но крайне загадочный, внимание к нашей подруге, и все его достоинства в глазах Митры превратились бы в недостатки, не совместимые с жизнью и свободой. Или как минимум с проживанием в Пелагусе.
Карина напротив отнеслась к парню с подозрением.
– Какой-то наш «стрекозел феерический» мутноватый на просвет. Ты с ним поосторожнее, Коть. Стражи так просто никого не арестовывают.
Я поёжилась, вспомнив смуглого Аримани, его слова и… – прикрыла ладонью губы, вспыхнувшие воспоминанием его поцелуя. Вслед за этим порозовели и щёки, ибо я видела, как Карина смотрела на белого стража, когда он появлялся в академии. Хотя он, конечно, нравился всем девчонкам, кроме той, которая его… опасалась. Причем после сегодняшней… встречи – я опасалась его даже больше чем раньше.
– Да ладно, Карин, это просто случайное стечение обстоятельств. Ещё и Эрастыч, наверняка обиделся, что мы с занятия слиняли, Может он стражей и вызвал. У нас же они с жандармерией слились ещё год назад, вот и явились на вызов. А тут от парня хаосом разит, патамушта рядом прорыв случился, и Тимычу пришлось его…
Усмехнувшись на слове «патамушта», я пропустила мимо ушей очередной поток дифирамбов крутому перцу – и погрузилась в воспоминания. Это слово, как множество других, тот же «тьмок», кстати, и даже «крутой перец» мне… приснились. Ну, или всё-таки они были на самом деле, в другом мире (давно я так часто о нём не вспоминала). Словечки эти лезли на язык, вызывая удивление, некоторые приживались в нашей с друзьями речи, постепенно расползаясь по школе, а позже и по академии.
Карина слушала Митру со скептической миной.
– Ладно, допустим. Это случайность. Но вот скажи мне, как часто ты встречал прорывы?
– Ниразу! Блин, Коть, я так тебе завидую!..
– Олух, – подруга закатила глаза. – Я ему про камень, а он мне про сырок. Не встречали мы прорывов в нашем городе. Даже по статистике в газете не чаще пары раз в месяц они случаются. И тут явился новенький из столицы и…
– Он ещё и везучий! – обрадовался Митра, Карина метнула в него убивающий взгляд, продолжив, словно не услышала.
– ...и вот тебе сразу прорыв. Ещё и довольно быстро растущий, так? – подруга посмотрела на меня.
– Угу. Лужа росла на глазах. С такой скоростью… пока бы мы сбегали за стражами – она бы полдома загрызла.
– Представляешь, как повезло хозяевам, что рядом оказался наш «стрекозел»? – лукаво сверкнул глазами Митра. Карина глухо зарычала.
– О да. Но вот что скажи мне, умник, что он тут забыл, а? Такой столичный, модный...
Я нервно дернула щекой.
– Слушай-слушай, – отмахнувшись от Карины, Митра с живейшим интересом уставился на меня, – а Жнец не рассказывал, как оно там, в Мистике? – Кажется, друг немного завидовал, что парень видел большой мир, от которого мы отрезаны. – Не жалеет, что переехал к нам? – ну и злорадствовал, видимо, самую малость.
– О столице мы с ним не говорили, – ответила я, слегка смутившись – всё-таки мы с феерическим… вообще почти не говорили. Так, о ерунде всякой понемногу. Остальное же время занято было гонками, полетами, разной возней, а ещё он надо мной всё время прикалывался, назвал своей кошкой и… поцеловал. Вот тут я смутилась сильно, и чувствуя, как начинают пылать уши, постаралась настроиться на разговор.
Вспомнить, например, что Карина права: странно всё это. Особенной – мой сон и Жнец в нём. Причем независимо от того, сон это или нет.
– Ничего, – Митра хищно потёр лапки, – будет ещё время потрещать по душам. А про крыло тоже не выясняла? Оно у него давно одно, похоже, – видели как летал. Высший пилотаж!
Сам того не зная Митра попал прямо в точку. Пилотов из мира-сна у нас не было, но как эпитет мастерства, фраза “высший пилотаж” в числе многих других прижилась в нашем лексиконе.
– ...А как он из Черной башни сбежал! Блин, он крутой просто неимоверно.
– Что он “неимоверно” – так это ненормальный, – пробурчала Карина. – Расскажи лучше, Коть, чем он тебя на занятии напугал? Прости, я как-то сразу не придала значения, думала вы придуриваетесь, но в свете всего что сегодня было…
– Да нормально они прошвырнулись, – перебил её Митра. – Котя подцепила крутого перца за охотничий инстинкт. Видно сразу выкупила, что он Король, да? Ну, колись!
Я поёжилась, грызя фарфоровый ободок чашки.
Ребята правы. Если смотреть со стороны – я среагировала неадекватно. За пестрые крылья поначалу на меня давили куда больнее, но я не бегала от обидчиков. А тут…
И что им сказать? Или стоит рассказать… всё? – от волнения у меня даже уши похолодели.
О том мире я успела рассказать только родителям, и кажется врачу, – но ему совсем немного – увидев крылья за его спиной, я затаилась и больше наблюдала. Дома, крылатым маме и папе крылатая я рассказала больше, они не смеялись, не называли сумасшедшей, но...
«Доченька, мы с мамой верим, что ты это не придумала. Но, пойми, все твои друзья…» – папа не договорил, только я всё поняла и перестала пытаться.
Папа был прав. Все мои друзья знают, что живут в нормальном мире и помнят меня – малявку с рыжими крылышками. Я же в отличие от родных и знакомых не помнила жизни здесь до люка и... Жнеца, зато отчетливо помнила себя в другом мире. Но я привыкла. Почти забыла сон, почти вспомнила своё детство здесь – реанимировала по рассказам родных и друзей. К тому же тут красиво, тепло, море рядом, воздух чистый. Крылья опять же. Рай.
В общем никому я не рассказывала про... свои странности. Стукнутому головой ребенку не хотелось в дурдом.
Ребенок вырос, а в дурдом ему всё равно не хочется...
Но сегодня в моём раю появился Мрачный Жнец. И я не знаю, что будет дальше.
– Он мне приснился. Жнец. Давно, – я всё-таки решилась.
В конце концов, сегодня я не собираюсь доказывать, что пришла сюда из другого мира, а за красочные сны в дурдом не забирают.
– Я видела этот сон давно, ещё тогда, когда споткнулась на люке и провалялась без сознания пару суток.
Прикол в том, что никто не видел моего люкокрушения. Ребята говорили, что мы вместе гуляли по улице, потом я куда-то делась, а через пять минут они меня нашли у люка уже с разбитой головой.
– В том сне Жнец тоже пришел к нам первого сентября, ещё в школе, в выпускном классе. И тоже за мной гонялся, обещая убить. Он был очень страшным, и глаза у него были чёрные и светились мертвенно синим огнем, и я, удирая от него, споткнулась на люке, ударилась головой, и потеряла сознание, а уже очнулась в другом мире… – закончила я по инерции, и втянула голову в плечи, сообразив, что сказала.
Дура.
– М-м, – протянул Митра сверкая глазами. – И что это был за мир?
Я вздохнула и принялась описывать реальность, в которой у людей нет крыльев, нет магии, но есть развитая техника, интернет, телевизоры, люди ездят на авто и летают на самолётах...
…и, кажется, я рассказала больше, чем собиралась. Гораздо больше. Сдерживаемые столько лет слова лились из меня и лились при страстной поддержке друзей, увлеченных рассказом, как интересной книгой.
Особенно загорелся Митра, буквально вырвавший из меня подробности моего полета на самолёте.
– Мы с родителями летели на курорт, и мне, если честно, помнится только вид из иллюминатора. Вид с высоты птичьего полета – на белый город, почти полностью окруженный синим-синим морем.
– Как Пелагус?
Я моргнула и бросила взгляд на пейзаж на стене, ничего не рассмотрела и, привычно протянув руку, щелкнула пальцами, зажигая фитиль в газовом рожке. Хоть на что-то годится моя магия.
– Кстати, в том мире всё освещение было электрическим, – протянула я рассматривая картину в теплом свете газового рожка.
– Ух ты! Я слышал, что в Мистике тоже собирались проводить элексифксацию.
– Электрификацию, балбес, – поправила Карина.
– Да, точно. Но после прорыва Хаоса идея заглохла.
Я кивнула. Так и было.
Нарисованный скупыми мазками художника Пелагус, белокаменный, с высокими зданиями, красивыми улочками, большими окнами и крышами всех цветов на фоне лазурного моря, будто дышал в теплом свете газового рожка.
– Эй, не спи. Что там было ещё?
– Там были вы…
Я продолжила рассказ, к концу которого Митра размахивал рукой с невидимым самолётиком и деловито жужжал. Димка из мира-сна тоже всегда мечтал быть пилотом, ну кроме того времени, когда мы мечтали отрастить крылья и летать сами.
– Действительно реалистичный сон, хотя, конечно, фантастичный, – подвела итог Карина, когда я умолкла. Наговорив много-много лишнего. – И что с тобой в том мире было?
– Угу-угу, – Митра закивал головой, – мне тоже интересно.
– Э-э, – я немного подвисла. – Я же говорила. Пришел Жнец и загнал меня в люк.
– Ну да, и в другой мир. И что ты там делала?
– Я тут живу, – раздражаясь проворчала я.
– В смысле?
– Я из того, странного мира, попала в наш. В смысле… – тут наконец до меня дошло, что не так, и волосы мои встали дыбом. – В смысле тот сон закончился люком. Люк был… якобы, в том мире, понимаешь. А тут – я просто пришла в себя.
– Хм… то есть придя в себя после травмы, последнее, что ты помнила, был Жнец и люк?
– Ага. Страшный Жнец и люк.
– Прикольно, – хмыкнула Карина. – Что ж. Твой Жнец теперь меня напрягает ещё больше.
– Да ладно! Вот фигню несешь вообще! Это же явно её судьба! – Митра ткнул в меня щепотью.
– Моя судьба – сдохнуть в люке? – я скептически смотрела, как “улетает” от меня невидимый “самолетик”.
– Причем тут люк?! Я про стрекозла, в смысле Жнеца. И нифига он не мрачный, кстати, чего наговариваешь?
Я закатила глаза. Если я сейчас и про книгу “Мрачный жнец” рассказывать начну… это в лучшем случае затянется до утра, а закончиться может в дурдоме.
Митра поднялся с диванчика, чтобы заложить ещё один вираж, сопровождаемый раскатистым “жу-жу-жу”.
– Блин, Ко-оть, я хочу в твой сон! – шутовски заныл он.
– Вот чуяла я, что не стоило вам рассказывать…
– Да ладно. Тебе вообще надо книжку про свой сон написать – такой сюжет пропадает.
– А что если это был не сон? – перебила его задумчиво Карина.
Я сглотнула, ощущая, как бежит холодок по спине.
– А… что?
– Ну… не знаю. Предостережение? Чтоб не связывалась со Жнецом, а то убьешься.
– Ну Карин, ну ты ваще не романтик. И вообще, пошли лучше посмотрим на люк.
– Нафига?
– Ну как нафига? Он явно особенный. Котя же сказала, что сегодня опять чуть на нем не навернулась. А вдруг через него можно попасть в тот мир – из её сна? – мечтательно закатил глаза Митра, но, тут же получив подзатыльник, отскочил от Карины в сторону и принялся жужжать “самолетиком”.
– Ты, конечно, редкостный балбес, но идея интересная, ибо люк чертовски подозрительный. Не меньше чем сам Жнец. Кстати, я так поняла, кот тоже где-то возле люка появился?
– Угу. Мне вообще показалось, что он из него выскочил.
– Хм. Подозрительный кот выбрался из подозрительного люка. Решено. Завтра идем на него смотреть, – по коленям и потерла ладоши подруга.
– Мм-м-м, – самолетиком промычал вокруг неё Митра, а затем пояснил свой вираж так: – М-м, я бы поспорил насчет завтра. Я щщитаю, – он поднял вверх палец, – надо идти сейчас.
– Ха-ха. Ночь на дворе, если ты не заметил, – оценила шутку я. Но Митра вдруг сделался серьезным.
– Утром нам там ловить будет нечего. Во-первых, магический след имеет свойство выветриваться со временем, – а мы его и так много потеряли. Во-вторых, проявления остаточной магии легче заметить в темноте. Завтра же что-то обнаружить сможет разве что эксперт из стражей.
– Так может придем с экспертом? – приподняла бровь Карина.
– Нет, – поспешно возразила я. – Зачем нам эксперт? Нам эксперт не нужен!
Особенно если им окажется Аримани…
– Не бойся, – Митра поймал мой взгляд, – мы своих не сдаем. Даже если они… – он не договорил, широко ухмыльнувшись в своей всегдашней манере. Но глаза оставались серьезными ещё несколько мгновений.
Я куснула губу, борясь с противоречивыми желаниями, но друг снова поймал щепотью невидимый самолётик и упоенно зажужжал по комнате.
– Дурачок, – фыркнула Карина, подседая ближе ко мне. – Я бы всё-таки позвала стражей на твоём месте, – серьезно шепнула она, но я покачала головой. – Хорошо, – подруга сжала мою ладонь. – Значит всё-таки сейчас?
– Думаю, Митра прав, сейчас мы можем увидеть больше. Но никуда ничем тыкать не будем, только посмотрим.
