Текст книги "Рыжая невеста Хаоса (СИ)"
Автор книги: Броня Сопилка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Я тяжко вздохнула.
– Ну зачем меня убивать?
– Чтобы никому не досталось краденое... солнце, – с заминкой пояснила почти точно тётя Жнеца. Яснее не стало, ещё и царапнуло что-то такое, дежавьюистое.
– Что? – переспросила я.
– Ну, ты же знаешь сказочку про Бармалея с крокодилом? Как они украли солнце...
Я сглотнула. Сказочка эту я знала. Она называлась мультиком и была из моего мира-сна.
– Скажите, пожалуйста, что я сейчас не брежу, – взмолилась я, ощутимо теряя почву под ногами. Даже пламя в ладони погасло.
– Не бредишь, – дернула щекой тётя, отступая на шаг, и рассматривая меня как неведомого зверька. А я заметила, что она просвечивает на фоне тусклого окна. М-да. Я не брежу.
– Не бредишь, – повторила она. – Не более, чем все мы, – добавила, отворачиваясь – в лицо пахнуло сыростью склепа. – Ох, и горе мне с ними, болезными, – забормотала тётя. – Спросил бы меня кто, то и хварна лучше… рассеять, но. Я обещала же танату. Рэ!
– Что? – переспросила я снова, сама толком не понимая, что именно “что”. Накопилось этих “что” куда больше, чем можно дать ответов.
– М? – тётя Дэф глянула на меня, будто уже забыла, что я тут стою. – А. Присмотреть за сыном, обещала. Братик ненаглядный, век бы его не видеть! Нахватался людских замашек. Идиотус. Илитиос! Рэ! – выругалась она на каком-то своём языке. – Так а ты чего сюда приперлась, ме илио? – она припечатала непонятным словом и меня.
– Я пришла проведать Тима, – проговорила я медленно, так стараясь не щуриться от жути, что от усердия уже начинало дергаться веко. – Или хотя бы узнать, где он...
– Тима? Како… Ах, ну да. Учится он, в отличие от всяких беспутных.
От меня не ускользнуло то, что тётя (а тётя ли?) забыла имя племянника. Впрочем, может, ей сокращение его в новинку?
– Учится? А где?
Не в запертой ли комнате? И точно ли учится, а не связан по рукам и ногам? Паутиной. Или укутан кожистыми крыльями.
– В академии, где ещё. Надо его забрать, – засуетилась якобы тётя, – и...
– Нет, – перебила я, – там его нет, – я прищурилась, надеюсь, сурово. Для верности снова зажгла огонь.
– Ш-што? – зашипела тётя, раздуваясь в клубящихся тенях, и я всё-таки отступила назад.
– Он не пришел на занятия, и мы решили, что он заболел… – быстро объяснила я, чувствуя, как начинают слезиться глаза, словно от сильного ветра. Огонь непроизвольно подрос, словно готовясь меня защищать.
– Опос-с-сдала… – выдохнуло чудище, и начало прерывисто пропадать. Как… мерцающая голограмма. – Хотя... – снова проявившись, оно уставилось на меня пустыми глазницами, и прошипело: – ты ещё гориш-шь.
Оно так резко приблизилось ко мне вплотную, что я не успела ни отскочить (да и куда бы?), ни убрать руку с огнем – и та оказалась внутри чудища. Я окончательно убедилась, что оно не человек. Человек никак не смог бы жить, когда в его груди вместо сердца бьется пламя, просвечивая пульсацией сквозь решетку ребер.
Уже этого зрелища нормальной девушке хватило бы для глубокого обморока, но чудище впилось в мои плечи ледяными пальцами, заставив оцепенеть, слушая её едва слышный шепот в ухо и еле разбирала слова:
– Анха… рамайну – враг! Держис-сь дальшше… и… постарайс-ся жить.
Чудище отстранилось, но пламя несколько ударов сердца ещё пульсировало в его груди, медленно угасая. Туманные крылья опали. Развернувшись, существо побрело к большому окну, за которым мерцали звёзды.
Я не свалилась без чувств, видимо потому, что они тоже – атрофировались. Осторожно ступая, я пошла следом. Как завороженная, я наблюдала как к чудищу возвращается человеческий облик. Почти такой какой я видела её вчера на площади. И только кожистые крылья волоклись позади, скребя когтями по мраморному полу. В котором не отражались.
– Кто... вы? – пересохшие губы едва разлепились, но любопытство всё ещё было живо.
– Кера… – ответило существо.
Мне снова стало не по себе. Не человек. Точно не человек.
– Попытайся выжить, – почти нормальным тоном сказала она. – Держись людных мест. Среди людей – держись знакомых. Может, я успею что-то изменить… – Подойдя к окну вплотную, она вскинула руки и крылья, подняв в комнате сырой вихрь, и со словами: – Танат, только ради тебя… – ударилась в стекло.
Оно забилось с хрустальным звоном, вихревые потоки воздуха ударили в лицо, и я зажмурилась, прикрыв его руками, чувствуя, как жалят острые осколки. Но очень быстро всё стихло, и я решилась открыть глаза. Окно было целым, не считая длинной трещины в стекле, сквозь муть которого в комнату пробивались солнечные лучи. Я, окончательно утратив связь с реальностью, огляделась.
Ветхая деревянная мебель, деревянные стены со щелями, пыль, везде пыль. Лежит на полу, кровати, столике, подоконнике, кружится пылинками лучах солнца. Ни одного следа на полу. Ни впереди, ни позади меня.
Скрипнула дверь внизу.
– Котя! Ракита! Ты куда делась?! – донёсся встревоженный голос Митры.
– Я здесь! – крикнула я. – Но не заходите, тут всё ветхое!
Сделав шаг вперед выглянула в окно – маленький задний двор, такой же запустелый, как и сама комната. Ни живности, ни огородика. Ни следа… Керы.
Я медленно подошла к двери и выглянула в коридорчик. Внизу что-то заскрипело, затем и вовсе грохнуло с треском.
– Я же говорила, не заходите!
– Да мы у порога! Тут… дверь падает!
– Да и сам дом… разваливается… – констатировала Карина. – Вы уверены, что мы не ошиблись адресом? Фу-у!
Хлопнула скрипнувшая прежде дверь.
– Что там?
– Туалет. И там кажется кто-то сдох, – в нос пробормотал Митра.
– Кто?! – мне стало не по себе. Хотя, казалось, куда ещё больше.
– Крыса, наверно. Ты как вообще попала наверх? Лестница же в труху!
– Я летать умею, – пробормотала я, изучая пыльный ковер коридора. И тут никаких следов. – Точно умею... Не шевелитесь, я сейчас! – крикнула я погромче.
– А можно я выйду на воздух? – страдальчески спросила Карина.
– Иди-иди, я тут подежурю, – разрешил Митра.
Снова что-то грохнуло.
– Всё норм! – глухо крикнул друг, – балка упала, но мы целы.
– Ничего не трогайте!
Мне бы сваливать самым коротким маршрутом, следуя собственному совету, но я не удержалась, заглянула в комнату с картинками. Верней, без картинок. Разруха, пыль, никакой мебели, голые обшарпанные стены. Я вздохнула, собираясь уходить, но тут заметила в куче хлама в углу край бумаги. Подойдя и принюхавшись, я брезгливо потянула за него, подозревая, что сейчас тоже придется фукать, как Карина, но…
Это был портрет с мольберта, запыленный и мятый, но точно он. Рыжая малышка тянула ручку, хитро улыбаясь. Правда, ладошка была пустой.
Пригладив и сложив рисунок вчетверо, я сунула его в кенгуру-карман сарафана, не зная, как расценивать эту находку, как свидетельство того, что мне всё это не причудилось, или подтверждение того, что я всё ещё сплю.
В третьей комнате пола почти не было, и я вернулась к лестнице. Она была не просто гнилой, её не было в принципе, ступеньки в лучшем случае висели на соплях, и пользы не было ни от одной из них.
Пришлось прыгать, помогая себя крыльями, которых в узком пролете, и правда, особо не распахнешь. Митра самоотверженно пытался меня поймать – в результате мы повалились в пыль оба. Я – достаточно мягко, и на том спасибо.
Я села на полу и огляделась. Ни следа греческого стиля и лилий на стенах. Даже мышей повешенных нет, и паучка.
– Если бы я страдал топокретинизмом, сказал бы, что мы ошиблись домом. Но нет, вчера мы были точно тут. И ночью я ещё сюда приходил.
Я нащупала в кармане рисунок, вспомнила чудище со второго этажа.
– Зачем? – рассеянно спросила я, пытаясь восстановить в памяти разговор с чудовищем керой.
– Так провожал твоего стрекозла… – он смущенно запнулся, и ещё раз огляделся. – Я так понимаю, его здесь нет?
– Нет. Митр, ты не знаешь, что такое кера?
– М-м… может Карина?
– Э-э? – зависла я от неожиданности предположения. – Почему вдруг?
– Ну, она одно время хотела, чтобы её называли Кера. А потом передумала.
– А почему передумала?
Но ответил мне не Митра.
– Потому что «кера» – это страшный и кровожадный демон, приносящий людям страдание и смерть, – заглянувшая на шум Карина услышала мой вопрос.
– Так, а разве ты не такая? – хмыкнул Митра, прикрываясь мной.
– Умри в мученьях, смертный!!! – подруга ткнула в него пальцем, но заходить внутрь и убивать собственноручно не стала. Поостереглась очередной балки.
– Пошли отсюда, – сказала я, задумчиво поглаживая в кармане свой единственный трофей.
– Пошли. И что будем делать?
Стараться выжить? – вспомнила я предостережение Керы, вполне подходящей под описание жуткого демона. К чему это она вообще?
За спиной закрылась дверь, внутри дома что-то треснуло и повалилось, мы на всякий случай отбежали подальше и обернулись – из битых местами окон вились струйки пыли, но в целом дом выстоял. Хотя выглядел, как иллюстрация к фильму ужасов.
Я вздохнула, поняв, что снова думаю, как человек из мира-сна.
И тут над городом раздался тревожный звон колокола. Вздрогнув, мы повернулись к центру.
– На ратуше. Значит вече! – констатировал Митра. – На пожар трезвонят районные.
Мы с тревогой переглянулись. В последний раз вече – всеобщий сбор горожан – созывалось больше двух лет назад.
– Интересно, что там? В прошлый раз изоляцию объявили.
– Может, отменят? – мечтательно протянул Митра.
А у меня в груди скручивался тугой комок, а в висках стучало:
«Попытайся выжить»…
Часть 5. Глава 22
“Боги по-своему неплохие ребята, но
приличному человеку с этой шайкой
лучше не связываться”.
Терри Пратчетт «Мрачный Жнец»
– И всё-таки, как ты умудрилась так быстро туда вскарабкаться, – по дороге озвучил Митра не дававшую ему покоя мысль.
Я пожала плечами, соображая, как бы половчее перевести тему.
– Ну как же, как же, – ухмыльнулась Карина, пихая друга локтем. – Раньше ты у нас был самым молниеносным и безголовым, а тут Котенька который день отрывается.
– Нет, – возмутился Митра, отмахиваясь от подруги, – тут точно что-то нечисто. Ты же только зашла, дверь захлопнулась, мы открыли, а ты уже на втором. И без лестницы.
– А я её обвалила.
– Кто боевой веник? Котя – боевой веник! – прыснула Карина, демонстриуя мне лайк.
Блин, вневременная аномалия же! Такое сложно не заметить. Друзья не дураки, с наскоку, может, и не сообразили, что в этой всей картине много дыр, но Митра уже начал копать. Да и Карина ёрничает в пику заклятому другу, но у самой ушки на макушке.
– А вот тут ты, Ракитонька, врёшь, – закономерно возмутился Митра. – По виду эта лестница прогнила лет сто назад!
– Ой, оставь ты эту рухлядь, Митр. Ты ещё не понял, что по дому Котенька летала на крыльях?
– Крыльях любви, что ли? – с сомнением хмыкнул он, и подергал меня за перо крыла.
Я втянула голову в плечи.
– Не скажу, не знаю, но... следов на полу в гостиной я не видела. Или их видел ты?
Черт, следы.
– Не-ет… – протянул Митра, что-то припоминая, а затем, поймав мою руку, резко остановился. – Так. Колись! Что там было?
– Ага. И почему ты спрашивала про Керу? – добавила Карина, приобнимая меня, и шепча на ухо: – Впрочем, ты права, ему лучше не рассказывать, он балбес.
Обложили. Впрочем, я и не собиралась отпираться от них. Тут и правда слишком много странного, просто хотелось сначала собраться с мыслями.
– Идем, – вздохнула я. – Нам надо понимать, к чему созвали вече. А по дороге расскажу, что успею. Правда, – я хмыкнула, – не факт, что вы мне поверите.
– Ты рассказывай, мы разберемся, – Карина ласково улыбнулась.
– А если темнить будешь – поймем, – строгость на лице Митры – редкий гость, но если уж заглянула…
Я невольно усмехнулась, представляя, что из этой парочки вышли бы отличные детективы. По крайней мере метод “хороший и плохой коп” они используют на ура. Впрочем, мне и самой позарез нужно мнение детектива.
– Про Керу я спрашивала потому, – начала я, – что её видела в доме Жнецов, на втором этаже. И дом был относительно целый, хоть и мрачный сверх меры. И время в нем шло быстрее, да…
И я рассказала о своих приключениях, сама не совсем веря, что всё это было на самом деле. Завершила тем, что тётя Жнеца (или монстр, притворявшийся ею) назвалась керой, сказала “попытайся выжить” и всё в том же духе, и ударившись в окно, – исчезла.
Митра уточнил:
– А что это за сказочка про… Барнаглея?
Я замялась. Я старалась не касаться в своем рассказе темы мира-сна и того, что кере были знакомы его сказки. Слишком тонка тут грань между страшной реальностью и бредом.
Впрочем, если я не слышала о чем-то, то не значит, что его в мире нет.
– Про “Бармалея и крокодила”, – со вздохом уточнила я. – Первый солнце украл, а второй проглотил. Слышали такую сказку?
Может вспомнят. Хотя я предпочла бы тихо поискать в библиотеке. Как же не хочется, чтобы друзья повертели пальцем у виска, называя выдумщицей.
Но Митра ответил “Нет”, а Карина помотала головой.
– А ты значит слышала?
– Я скорее... смотрела, – я прикусила губу, исподлобья оглядывая друзей. И добавила: – Во сне.
– В том самом? – Митра остановился, и на него натолкнулся кто-то из спешащих на вече, выругался и, обогнув нас, направился дальше. Ратушная площадь уже маячила впереди, битком набитая народом.
Я помедлив кивнула.
– Ты кому-то ещё свои сны рассказывала?
Я подавилась нервным смешком.
– В таких подробностях – точно нет.
– Так. После вече валим в библиотеку, – постановил друг. – Поищем всякие… сказочки. И про керу, в том числе. Помнишь, где вычитала? – спросил он Карину.
– Да. И про её брата-акробата, в смысле, Таната, тоже глянем. Что-то такое, помнится, там было.
Я выдохнула, чувствуя, как от облегчения кружится голова. Друзья не стали сомневаться в моих словах, и сделали те же выводы.
Глава 23
Порешив на том, мы замолчали. Вокруг всё уплотнялся поток спешащих на площадь людей с мрачными лицами. Крылья почти у всех скрыты, а если не скрыты, то обвисли тоскливо. Никто не ждал от вече добрых вестей.
“Попытайся выжить”, – слышалось в ударах сердца, в мерном звуке шагов, в плаче какого-то ребёнка. Оно будто давило на всех, будто его слышал каждый в этой толпе. Молодежи на площади почти мы не встретили, в академии и школах сейчас шли занятия, а на вече отправился кто-то из руководства. Мы оказались здесь единственными студентами, и я чувствовала себя неуютно. Как-то слишком много незнакомых лиц, чем-то неуловимо похожих, наверное мрачностью и обреченностью.
Мы пристроились на краю площади. Митра шуганул какого-то забулдыгу и освободил для нас лавку под стеной, на которую мы взобрались с ногами, чтобы видеть происходящее за людскими головами.
Впрочем, балкон на третьем этаже ратуши был виден с любого конца площади, а звук с него приносил артефакт-громкоговоритель.
Когда бургомистр показался из высокой стрельчатой двери, народ загудел, тут же притихнув, стоило следом выйти высокому статному стражу хаоса в белом мундире. Аримани. За ними на балконе появился ещё один страж в обычном черном одеянии. Он не стал выходить вперёд, остановился, подпирая дверь и цепко оглядывая площадь из-под густых черных бровей. Если до этого кто-то ещё шумел, то теперь стало слышно, как курлычут на крыше голуби.
По спине побежали мурашки, и я предпочла спуститься с лавки, чтобы не маячить на виду, заодно скрывая “уникальные” крылья. Но я успела ещё заметить, как Аримани повернул на движение голову и – улыбнулся. Я сглотнула, ощущая как жжется в груди.
Хотя наверняка, мне показалось. Ведь не мог же он рассмотреть меня с такого расстояния?
– Друзья мои, с севера идут тревожные вести… – начал бургомистр взволнованно и закашлялся, щёки его покраснели. – Но, кхе-кхе, больше вам расскажет наш командор и защитник от Хаоса. Майно, дорогой, вам слово, – бургомистр так мельтешил, что без лишних слов было ясно, кто здесь хозяин положения.
– Спасибо, Рандольф, – царственно кивнул Аримани, и знакомый твердый голос понесся над площадью: – Жители Пелагуса! На нас надвигается Хаос!
В толпе раздались выкрики в стиле «так это не новость». Аримани поднял руку, заставив крикунов заткнуться.
– Это не локальные прорывы, – отрывисто сказал он. – Этой ночью уже потеряны города Нордкост, Гринлэнд, Сибилин, Джерминик. И все прилегающие земли.
“Попытайся выжить”… – застучало во всех сердцах вокруг. Уста, правда, молчали.
– Сегодня Хаос подступает к региону Мистикрона. Нам нельзя потерять его. Потому наш гарнизон пойдет на подмогу силам столицы. Не волнуйтесь, – Аримани снова поднял руки, опережая людское волнение, – с вами остаюсь я, и мой верный помощник, Серпен Дахак.
Серпен чуть кивнул публике, вяло махнув рукой… Он не скрывал своего безразличия к судьбе собравшихся внизу людей.
Серпен. Серп. Всё-таки он, – я прикусила губу. Белесые шрамы на лице верного помощника могли мне и почудиться, но я всмотрелась внимательнее, и снова вздрогнула, встретившись с непроницаемыми черными глазами.
– На нас можно положиться, – хриплый и отрывистый голос Серпена разнесся над площадью, но смотрел он только на меня. А потом раскашлялся.
В магическом громкоговорителе его кашель напоминал воронье карканье, и с крыши заполошно вспорхнула стайка голубей. Бургомистр бросился выключать артефакт, Анимани встревоженно оглянулся на верного друга, прошипев: “и где этот хваленый целитель?”. Отключить артефакт не получилось, так что Серпен просто ушел с балкона, давясь кашлем.
– Да-да, конечно, уважаемый Серпен, – напутствовал его бургомистр. И, конечно, Майно. Без вас мы бы давно провалились в тартарары, – натужно пошутил он, и сам неубедительно рассмеялся.
Уж не пьян ли глава города с такой радости?
– Да, – кивнул Анимани хмуро. – Опыта в борьбе с Хаосом нам не занимать. Но нам будет нужна ваша сознательность и помощь, – и он сухо разложил все по полочкам.
В городе вводился комендантский час – после заката людям из дома не выходить. Охранный контур усилен тройным плетением. Хаос извне не придет, но и выйти из города никто пока не сможет. При обнаружении прорыва, звонить в квартальный колокол и ждать стража, чтобы проводить его к месту прорыва. К хаосу близко не подходить, эвакуировать жителей и самые ценные вещи, если прорыв обнаружен на доме, и все в таком духе.
Я же не понимала – почему комендантский час? Как можно вовремя обнаружить прорывы, если все сидят по норам? Ладно бы стражи патрулировали город, но ведь они уходят почти все. Двоих, даже самых лучших, просто не хватит на всю территорию. И зачем город обнесли непроницаемым контуром? Мы и так заперты здесь, а теперь при попытке вырваться – что? Умрем?
А ещё я точно знала, чья бы помощь точно не помешала бы в борьбе с хаосом. Но этот человек исчез, и сердце тревожно обрывалось, стоило мне об этом вспомнить. Впрочем, не менее тревожно билось оно при мысли, что он – племянник жуткой сущности. Мрачный Жнец. Смерть. Так ли много случайности в этом совпадении?
Так и стояла я, разрываясь между порывами: бежать спасать моего Короля, бежать спасаться от Мрачного Жнеца и его семейки. Кера сначала сказала, что придется забрать меня. Куда? Зачем? Потом, когда узнала, что Тим не пришел в Академию – передумала. Сначала решила, что опоздала, но потом, глядя на меня, сказала, что можно попытаться что-то сделать. Что? И причем тут я?
И… ох… Она же хотела меня убить! Зачем? – Чтобы никому не досталась. Сказочка ещё про Бармалея и солнце. Какое отношение Кера имеет к моему миру-сну? Может это она кошмары навевает. Могут же демоны навевать кошмары?
Вопросов было тысяча и ещё немножко.
Почему не убила? Почему не забрала? Испугалась моего огня? Ой вряд ли. Она его в груди у себя даже не заметила...
А “Попытайся выжить” – это из-за вторжения хаоса? Откуда она о нем узнала и не она ли вызвала? Хотя нет, Аримани сказал, что массированный прорыв начался этой ночью. А этой ночью случилось многое, но тётя Дэф вроде была ещё нормальной.
Но самое странное – что за “Анха рамайню”, который враг?
Библиотека. Срочно. Кажется, даже сейчас мы зря теряем время, когда нужно действовать...
Рядом раздался шорох, будто змея ползет по камню, и я нервно оглянулась. На миг показалось, будто я вижу скрытый анвизом силуэт, воображение тут же дорисовало туловище стража в черном кителе. И змеиную голову на плечах. Или даже крокодилью – с огромными зубами и мелко трепещущим раздвоенным языком. Шорох повторился, и я поняла, что это всего лишь ветка дерева трется листвой о стену дома. Ветер усилился. Холодным порывом остудил мой вспотевший лоб. Черт, сказочки Керы доведут меня до цугундера.
Толпа молчаливо, как завороженная, слушала Аримани. Ветер трепал волосы, одежды, редко у кого проявленные крылья. Мне хотелось как можно скорее сбежать отсюда, но уход сейчас привлек бы к нам внимание.
Карина тоже спустилась с лавки, тронула меня за руку.
– Слушай, может стоит рассказать о Кере ему? – она кивнула в сторону балкона, и я мысленно содрогнулась. – Всё-таки всякие сверхъестественные штуки – в их компетенции.
– А я бы повременил, – Митра был тут как тут, не пропустив ни слова из предложения Карины.
– А балбесов не спрашивали, – огрызнулась та, не сомневаясь, что предложи она ни в коем случае не ходить к стражам, Митра тут же заявил бы, что только они нам и помогут.
– Они сейчас и так по уши заняты, – парировал “балбес”, – только наших “фантазий” им и не хватает.
– Фантазий? – у меня ёкнуло сердце. – Думаешь, я всё придумала?
– Причем тут мы? Мы точно знаем, что ты не врёшь. А вот стражи в лучшем случае поржут.
– Мы предоставим доказательства, – запальчиво пообещала Карина.
Я нащупала в кармане портрет рыжей девочки. До мурашек в затылке захотелось развернуть его и проверить, что там изображено. И так же страшно было, что развернув, увижу лишь грязную бумажку.
– Какие? – тем временем поднял бровь Митра.
– Эм. Покажем им дом?
– С мертвой крысой в туалете?
Карина прикусила губу, а Митра продолжил:
– Надо в библиотеку сначала. И вообще, чувствую, разбираться придется самим. Не до нас сейчас стражам, сама понимаешь.
Похоже друг и в самом деле так считал, вовсе не в пику Карине споря.
Я же выдохнула. У меня причины не ходить к Аримани были совсем другие, личные. Может все-таки стоит рассказать друзьям? Или нет? Они же тогда точно оба потащат меня к командору. Он ведь обещал мне помощь? Обещал.
А то что я его боюсь – такие мелочи.
Нет. Сначала библиотека. Я должна попытаться понять.
По дороге мы обсудили идиотизм комендантского часа и запрет на выход из дома после заката.
– Может они не хаоса боятся, а каких-нибудь, там, вампиров? – хмыкнул Митра, согласившись, что это странно.
– Вампиров? Вроде Керы? – я дернула щекой, почти шутя. Почти.
– Ну, она вполне вписывается в образ, – пожал плечами друг. – Все эти летучие мыши, красные губы, бледность, крылья.
– Вопрос только, почему не укусила?
– Днем нет аппетита? Сколько там до заката?
– Часа четыре.
– Так. Всё. Идем в Черный дом, – потребовала Карина, останавливаясь, и передергивая плечами.
– Так ведь до библиотеки ближе, – Митра кивнул на видневшийся в паре кварталов купол городской библиотеки.
– Митра! Это уже не шутки! Если на город напали вампиры, а мы знаем где прячется один из них…
– Во-первых, мы не знаем, кто напал на город, а про вампиров я пошутил. Но главное – мы понятия не имеем ни где Кера, ни где её племянник. Кстати, думаешь он тоже вампир? Он-то в образ не вписывается.
– Кто знает, какими иллюзиями укрывался он…
– Солнца не боялись они оба.
– Ну может у них оно только аппетит отбивает.
– Ки, прекрати нести чушь. Если это вампиры, то зачем пугать народ угрозой Хаоса. Или ты считаешь, что командор врет?
– Э-э… – кажется он таки смог вогнать Карину в ступор. – Ладно. Не вампиры.
– Не фа-акт, – он таки задался целью довести подругу до цугундера.
– Может, у них всё-таки есть обнаружители Хаоса, – вспомнила я об артефактах, упомянутых Аримани, пока я ныкалась котиком под столом.
Вспомнила и помрачнела ещё больше. Котик пропал, как и Жнец, и я понятия не имела, что с этим делать.
– Обнаружители? Это что?
Я объяснила.
– Точно! А народ загнали в дома, чтоб под ногами не путались! – обрадовалась Карина.
Сомнение в компетенции и честности стражей, и в частности командора, её сильно нервировало. А это в свою очередь нервировало Митру.
– А в пожарный колокол трезвонить зачем? – возразил он.
– Чтобы под ногами не путались, – повторила подруга. – Прорыв-то скорей всего будет в стороне от каланчи.
Так они препирались всю дорогу, я в основном молчала, обмирая от страха ошибиться в выборе. Библиотека приближалась.
А потом черно-рыже-белая тень мелькнула впереди и заскочила в библиотеку.
– Шарфик! – крикнула я, и побежала следом.
Глава 24
Кота мы так и не нашли, хотя кис-кискали и шастали по закоулкам, пока пожилая дама-библиотекарь не пригрозила изгнать нас из храма знаний веником.
– Время-время! – напомнила Карина, и пошла за книгой «Устройство мира в древних сказаниях».
– Я эту книжку, – рассказывала она пять минут спустя, – от нечего делать взяла почитать, когда меня на отработку сюда выслали. Сначала я на это чудо полюбовалась, – подруга листала “Устройство” до нужного места, – а потом прочитала, что это Кера, и прифигела. В общем нет. Лучше просто Карина. Или хотя бы Ки.
Вместе со словечками из моего мира я притащила сюда идею ников – выдуманных имен. Мой ник, например, – Котя, Дмитрия – Митра. Карина осталась Кариной. Я думала, из принципа, а оно вон как оказалось.
Подруга вздохнула коротко, а затем ухмыльнулась и мечтательно закатила глаза.
– А слоган у Керы зачётный! «Умри в мученьях, смертный!» – прорычала девушка, и клацнула зубами на Митру, а затем протянула нам раскрытый на нужной странице фолиант: – Любуйтесь.
С картинки нас прожигала взглядом стрёмная тощая кошмарина. Фигура, вроде и человеческая, но вся крыльями, как саваном, обмотана. Лицо без шерсти, лысое, но лучше бы уж было мохнатым. Может шерсть прикрыла бы и нос подковкой, и мелкие красные глазки, и складчатые щёки. И даже окровавленные зубы на пол-лица, хотя это вряд ли.
– На тебя похоже, – хмыкнул Митра.
– Умри в мученьях, – вяло огрызнулась Карина. – Ну как? Она?
– Н-ну… разве что очертаниями. Впрочем, это ни о чем ещё не говорит.
«Керы – кровожадные демоны, приносящие людям страдания и смерть. Крылатые женские существа, которые похищали души умирающих. Уродливые, мрачные, с окровавленными зубами, – они дрались друг с другом за павших на поле битвы, чтобы выпить их кровь».
– То есть кер было много? Этакие духи-демоны?
– Это ещё не все, читай дальше, – посоветовала Карина.
«Также считают, что Кера – это дочь Никты и Эреба. Бледная леди с черными крыльями и руками, и красными губами. Олицетворение судьбы или насильственной смерти».
– Опа. А вот и тётушка Смертушка…
Портрета к образу не прилагалось, но он отлично нарисовался в моей голове.
– Почему смертушка?
– Дэффи, в переводе с английского будет звучать как Смертушка, – задумчиво протянула я.
– В переводе с чего?
У-упс. В моем мире язык один. Я снова забылась. И кажется Митра понял это по моему выражению лица.
– Опять тот сон?
– Да.
– Ты мало рассказала о нем.
– Очень мало. Там был... настоящий полноценный мир. Огромный, развитой. Там было много-много стран. А люди в них на разных языках. На разных, но все они смешаны, они переплетаются корнями слов. И… – я рассмеялась, – знаете, что самое странное? В нашем мире, здесь... наша речь… она на самом деле состоит из всех тех частей слов, взятых из разных наречий. Наречий того мира. Почти половина наших слов. Но мы просто говорим их. Знаете, что слово “кокетка” – французское, “машина” – кажется из латинского или греческого, как и “автомат”, и “музыка”! – Кажется, меня прорвало, я говорила и не могла остановиться. – “Овал” – яйцо по-латински. “Апельсин” – китайское яблоко. Господи, да ведь у нас в мире нет Китая, но есть Китайские яблоки! – воскликнула я, кусая губу. – А город Нордкост, тот, который ночью сожрал Хаос, – это Северный берег, понимаете? А дэф… Дэф – это смерть.
Я заткнулась, тяжело дыша и глядя в книгу. Но ничего не видела, глаза застилала пелена слез. Ребята ошеломленно молчали.
Через минуту вечности Митра откашлялся.
– Ты же понимаешь, что сны такими не бывают?
– Да, – я сглотнула ставшую вязкой слюну. Нижнюю губу пришлось прикусить, но подбородок всё равно предательски дрожал.
Вот и всё.
– Знаешь, а ведь ты сильно изменилась после той травмы. Не только крыльями. Ты словно... приехала из столицы… или… Другого мира. Не удивительно, если он тебе так подробно снился. Ты ведь не помнишь, что было с тобой тут у нас до твоего люка?
– Почему ты…
– ...так решил? Папа твой сказал. Ещё тогда. Чтобы мы не удивлялись странностям и поделились с тобой воспоминаниями, помогли адаптироваться.
Они, и правда, щедро делились со мной моим прошлым. “Помнишь, как ты свалилась с качели, и Митра изображал клоуна, чтобы ты не плакала”. “А как мы решили научиться летать и спрыгнули с высокой скалы, и повезло ещё что дотянули до воды, а то размазались бы о камни”. Помню, смеялась я, думая о том, что и в том мире-сне мы с Димкой хотели научиться летать. И с карусели я там тоже падала, а Димка ходил колесом вокруг отвлекая. А Карина на него ругалась.
Многие события совпадали. Но очень сильно изменился… антураж.
– А ты просто прожила целую жизнь в… другом мире, да?
Я подняла взгляд на Митру. Не знаю, что он прочитал в моих глазах, но закочил он свою мысль словами:
– Пока лежала в коме…
И я кивнула.
– Это всё, конечно, очень интересно, – вздохнула Карина. – Но мы сюда пришли не болтать. А время в библиотеке бежит аномально быстро.
Мы синхронно посмотрели на настенные часы.
– Да-да, до заката меньше двух часов. И так, нам надо разобраться с родней и врагами Керы.
– Погнали, – хмыкнул Митра.
– Ну и куда ты гнать собрался? Ты давай, сборники сказок сюда тащи, тебе самое то.
– Да ты сама ещё из сказочек не выросла! – возмутился он, ероша черные гладкие волосы подруги.
– Дуй давай, шут гороховый, ищи про Бармалея что-то.
Я вытерла глаза и несколько раз прочистила горло.
– А вы… – голос всё-равно дал петуха, и я снова откашлялась. – Вы про Красную шапочку сказку знаете?
– М… – ребята наморщили лбы, затем помотали головами.
– Ещё про красную шапку ищи, – скомандовала Карина, и взялась за фолиант “Устройства мира”.
– Но ты всё-равно потом всё расскажешь, – заговорщически прошептал Митра мне на ухо.
– Иди давай, а то счас как дам! – замахнулась “устройством” Карина, и я рассмеялась.
Глава 25
– Начнем с брата-акробата Таната. А лучше с родителей. Эреб и Никта, – Карина перелистнула страницу. – О, вот и Никта. «Никта – порождение хаоса”, – прочла она и задумчиво покосилась на меня.
