Текст книги "Рыжая невеста Хаоса (СИ)"

Автор книги: Броня Сопилка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Да. Кстати, как давно я здесь? Вряд ли больше часа, иначе восстановился бы во сне…

“Ага-ага. Восстановился бы, – буркнул недовольно Шааф. – Светило поднялось и закатилось. И довольно скоро поднимется снова”.

– Да ну… как так-то? Ох ты ж, и влетит мне, когда вернусь домой, – парень почесал затылок, предвкушая затрещины. – Опять тетя будет требовать переезжать. А я не могу”.

“Не будет, не переживай, вернись сначала, – Яснотрепетный нервно покосился сначала на дверь, потом на мышей, – так чтоб без проблем”.

Жнец вздохнул, проследив за его взглядом, потом осмотрел себя. Даже браслет с лазуритом-накопителем сняли, скоты, а ведь он не расставался с ним сколько себя помнил – то есть минимум три года! Но без браслета можно прожить, а вот разгуливать нагишом, путь по темнице, идея так себе.

Жнец снова посмотрел на постель с мышами.

– Ладно, рискнем...

“Съешь-таки?”

– Ага, сейчас. Все полторы сотни, или сколько их тут, – пропыхтел Жнец, хватаясь за край простыни… хотя называть эту грязную тряпку простыней грех. Стащить её оказалось не так-то просто, местами несвежая ткань прилипла к жесткому матрасу намертво и отдиралась с пыльным треском.

Подцепив добычу одним пальцем, парень скривился:

– Ну-у нет, это – на тело… фуу.

“Да ладно, модная шмотка”.

– Жри мышей, – мрачно буркнул Жнец, отбрасывая тряпку.

Кот отзеркалил его брезгливую гримасу.

– Ах, ну да, там же фу-шерсть.

“Всё ты понимаешь, хороший мальчик”.

– Между прочим, ты говорил, что мыши вкусные, – подловил кота на слове Жнец.

“Я говорил, что живые вкуснее мертвых, и это однозначно”.

– Мог бы я поспорить, но не буду. Но от улик нужно избавляться, а жрать мы их отказываемся. Значит, сделаем так… – Тим неохотно посмотрел на тряпку и, пошатнувшись от головокружения, расстелил её на полу. – Давай, Яснотрепетный, собери их всех сюда. А я займусь замком.

Кот явно хотел возразить, даже лапами всплеснул от расстройства, вызвав легкую усмешку Жнеца, но поплелся к кровати и, шастая вокруг неё в поисках закатившихся мохнатых улик, нервно бурчал: “Сначала разбросают, потом Шааф собирай, а у меня же лапки”.

Прежде, чем заняться дверью, Тим вернулся в уборную. Нагота не давала покоя. Полотенце на крюке изначально не вдохновило, и вытирать им руки, и тем более лицо, он побрезговал, но в свете альтернатив…

Со вздохом парень открутил кран и подставил тряпку под струю воды. Мокрая, но чистая (ну хотя бы условно), все-равно лучше грязной и сухой. Почти как живые мыши лучше мертвых. В смысле – однозначно.

Проблема подкралась откуда не ждали – тряпка оказалась тонкими хлопковыми штанами, кажется исподними, и Жнец даже успел порадоваться удаче, но при попытке натянуть их мокрыми на голое тело проклял всё на свете, особенно досталось сволочным извращенцам-похитителям и бессовестно ржущему Шаафу.

Морщась и подтягивая на ходу облепившие голое тело штаны, Жнец подошел к двери.

– Ох, лучше бы это было полотенце, свалилось бы в самый неподходящий момент, как пить дать – зато был бы врагу сюрприз. А это… В этом даже идти нормально не выходит!

«Это тебе за мои мытарства».

Жнец со вздохом бросил взгляд на потолок, взывая то ли к балкам перекрытия, то ли к неведомым богам, и занялся наконец дверью.

Взламывать магическую защиту Тим научился давно, ещё когда вскрывал сейф, куда тётя спрятала его вышивку. Но этот замок отчаянно сопротивлялся. Стоило распутать узелок, удерживающий на месте механизм, как от хитро-сплетенной «рамки» протягивались новые нити, возвращающие узлу первозданный вид. Рамка вообще отстраивалась от узла постоянно. Всё чего Жнец добился – это демаскировал замочную скважину на внутренней стороне двери.

Кот в это время совмещал приятное с полезным, развлекаясь в полной мере: мыши подлетали мячиками и катались в пыли, постепенно укладываясь на тряпку.

«Ну как?» – несколько минут спустя поинтересовался Великий Шааф, подбивая на лапке одну из мышек. Кстати, явно живую, – несчастный зверек испуганно попискивал, а в глазах-бусинах читалась мольба: «Добей меня».

Тим снова вздохнул, набираясь терпения. Его мышами плаканные силы таяли, желудок урчал всё сильнее – вот-вот и сам разбудит кого не нужно, – а замок не поддавался, сопротивляясь, как живое существо.

Хм. Живое?

Приглядевшись к замку «голодным» вампирским взглядом – он заметил, что от рамки идет свечение, такое же как от мышей. Она действительно оказалась «живой», да ещё и накапливала растраченную им ману. У-у, вампирюга!

“Кто бы говорил” – не преминул напомнить кот.

Но парень, не обращая на его подколки внимания, почесал подбородок с отросшей за сутки щетиной и ткнул пальцем прямо в скважину. А затем – потянул силу к себе. Рывком, как тётя.

И облегченно выдохнул! Получилось, что надо – и силы почти все вернул, и дверь… от тычка в труху рассыпалась. Прекрасно.

В пыльном проёме высветился пустой сумрачный коридор. Слабым светом резануло по настроенным на ночное зрение глазам.

«Молодец, – гордо похвалил Шааф, словно сам учил. – Хватай торбу и погнали».

И всё-таки “погнали” – это было громко сказано. Невеликий – из полутора сотен мышей – груз ощущался, как бревно на плече, штаны безбожно натирали в самых непредсказуемых местах, и Жнеца то и дело заносило из стороны в сторону.

– И выбрался я из темницы сырой с торбой мышей за плечами, – пробормотал он, чувствуя себя в высшей степени идиотом…

“Выбрался”, впрочем, тоже было преувеличением. Мрачный коридор уныло тянулся в неизвестность, по дуге заворачивая влево. Во внутренней стене иногда попадались запертые простым замком двери, но Шааф неким чутьем определял, что там ничего интересного или полезного нет, и они шли дальше. По внешней стене они не попалось ни одного окна или двери, из чего Тим сделал вывод, что это внешняя стена цоколя большой башни.

Большой Черной башни, – он стукнул костяшками пальцев по знакомой гранитной кладке.

– Так ты говоришь, меня тут жрали? Некая тень злого духа?..

Интересно, а беленький командор хаоситов знает, что у него тут завелось… зло?

Шааф не ответил, только шикнул, тише мол. Пылающий в сердце крался на пару шагов позади, слегка присев на своих “лапках”, но сил язвить и по этому поводу у Жнеца не было. Да и голос, даже шепот, разносился по коридору гулким эхом, а в стенах порой встречались отверстия по типу слуховых – и кто знает, куда ведет узкая кишка лаза, и для чего – кого? – этот лаз предназначен. Болтать, в общем, и правда лишний раз не стоило. А вести мысленные дебаты отчего-то оказалось даже сложнее, чем говорить.

Особенно туго Жнецу пришлось, когда они добрались до лестницы, – мешок из бревна превратился в разлапистую секвойю и тянул назад, а силы таяли с каждым шагом. Желудок сдался и замолчал. Возможно умер.

Яснотрепетный морщился и настороженно озирался, мысленно подбадривая: “Давай, Черный, давай! Шажок, ещё шажок… да что ж ты так плетешься-то? Может все-таки перекусишь? Нет, бросать мешок не надо. В меня тем более. Давай, ещё рывок. Пять ступенечек осталось, ну”...

Бросить мешок с мышами в Великого Шаафа хотелось всё сильнее. При взгляде вверх кружилась голова – вместо потолка был следующий пролет лестницы, до которого нужно было сделать ещё круг вдоль основания башни. Круг был спасительным, пройти его удалось почти без проблем, Жнец даже чуть-чуть набрался сил, но… на рывок по очередному лестничному маршу их не хватил – последние ступени парень преодолевал на четвереньках. Мысль сожрать пару мышек уже не так претила, но всё ещё удручала. А вот то, что из цоколя они так и не выбрались, а значит, впереди как минимум ещё один пролет лестницы – прямо таки размазывало по полу.

“Не дойдёт, дурак принципиальный,” – констатировал Шааф и перестал ободрять подопечного. Без его так раздражавшего бухтения стало совсем тоскливо. Кошмарные штаны ещё… и не думали высыхать!

– Может снять их к хаосу в печенки…. – пробормотал Жнец, видящий в этой тряпке все меньше смысла.

“А сними, вот сюрприз будет”, – оживился Шааф. Жнец сухо сплюнул, и собравшись с силами, и сделал ещё шаг.

Впереди-вверху кто-то шаркнул подошвой и чертыхнулся.

Подавив разочарованный вздох, парень остановился. Прижался к внутренней стене и, собираясь с последними силами, перехватил поудобнее мешок. Факел остался далеко за поворотом, лестничный марш тонул во тьме, которая давала измученному парню хоть какую-то фору. По крайней мере тот, кто крался ему навстречу, несет с собой источник света, и будет виден Жнецу раньше, чем будет замечен сам Жнец.

“Великие боги, мне кажется, ещё никто в истории не отбивался от врагов торбой мышей”, – мысленно посетовал он, а в следующий миг едва не подавился изумленным вздохом.

Сверху по лестнице спускалось… нечто, не поддающееся классификации. Бледно сияющий череп над клубком то ли кишок, то ли тоненьких змеек. Двигалось это нечто небольшими рывками, но ступеней не касалось, плывя над ними в полуметре.

“О да-а! Жаль только, что ты штанишки-то не снял, такой сюрприз испортил, – съязвил напоследок Шааф и бросился вперед, когда “нечто” ускорилось. – Нет! Не подходи!” – завопил в мыслях он, и прыжком повалил чудище наземь.

“Какое неожиданное и бессмысленное геройство”, – подумал Жнец, поправляя штаны – хорошо, что не снял, помирать без штанов было бы совсем отстойно.

Глава 30

Мы с Митрой подошли к Черной башне, когда часы на ратуше пробили два.

– Спасибо, что провел. Теперь иди домой.

– Ха-ха. Это тебе лучше домой свалить. Не девичье это дело по ночам в логово злых духов соваться.

– Я не могу. Если я уйду, он может умереть.

– Так почему ты думаешь, что могу уйти я?

– Это моё решение, и ты не должен…

– Решение каждый принимает своё.

– Я могу ошибаться…

– Я тоже, – перебил друг. – О, смотри, – он дернул меня за рукав, – окно на втором открыто! Спорим, я заброшу в него камень с веревкой с первой попытки?

– Не сомневаюсь.

Я поняла – он не передумает.

Что же касается меткости, то её Митра тренировал на местных скалах, забрасывая веревку на одинокие деревца вверху, дабы мы могли покачаться на них, или взобраться по отвесной скале.

– Шапочку дашь? Камень обернуть, чтоб не стукнул...

– Угу, погоди, только, уточню как дела.

Я прислонилась к стволу липы у здания напротив башни и обратилась мыслями к Шаафу.

“О, – тут же отозвался он. – Ты совсем близко. Молодец! Жди пока, мы идем. Хотя… – Кот показал мне Жнеца, покачивающегося под весом мешка за спиной. Я прикусила губу от жалости. – Не знаю даже, как быть. Тебе сюда соваться… – в мысленном голосе Шаафа отражалось сильное сомнение. – Но он совсем хироват. Ты с едой?”

“Да”.

“Мы где-то внизу. Черный говорит, это цоколь башни хаоситов,” – котик дополнил слова мысленным образом места, по которому они двигались.

“Да, похоже на подземный уровень Черной башни. А почему хаоситы?”

“Понятия не имею. Добраться сможешь?”

Я прикинула путь по большому незнакомому зданию, и быстро согласно кивнула – пока не успела передумать, припомнив, что там живут злой дух с тенью, и что я могу банально заблудиться.

Шааф поворчал что-то, к чему-то прислушался, а затем дал отмашку:

“Ладно. Эти ещё спят. И будут спать до следующего звона”.

“То есть где-то час у нас есть?”

“О, ваше время… ну, где-то пятая часть ночи в запасе. Тащи жратву. И свою силу”.

“Так может силу я передам сейчас? Ну, как тогда?”

“Нет, теперь нельзя. И сама отрубишься, и Черного убьешь. Ему не хватит сил тела переварить твою ману, свалится сразу, даже мышь сожрать не успеет, дурак принципиальный, – образно выразился котик. – И того... Лишний раз не дергай, буду занят. А если встретишь Черного – не подходи, он может выпить твои силы”.

“Ну, я не против, – чуть содрогнувшись, пролепетала я, – главное, чтоб ему стало лучше”.

“Эффект будет тот же, что и от передачи прямо сейчас. Жратва нужна вперед”.

“А как выпьет? Прямо как Тень?” – рискнула уточнить я.

“Черный, в отличие от Тени, потом будет сожалеть. Двигай, времени нет”.

– Опять контактируешь со скотосторонним? – поинтересовался Митра, когда я вернулась в себя. Котику он не особенно доверял, или не верил, что я с ним общаюсь.

– Тим здесь, и мне надо спешить, – проигнорировала я подколку.

– А если твой котик приспешник этого – злого духа?

Я вздохнула. Конечно, я сомневалась – всё это слишком походило на бред. Ну какой из командора в белом мундире, красавца, любимца девчонок… какой из него темный бог?

– Митр, даже если это всё правда, если Аримани и есть Злой дух, то зачем я ему? – чуть покривила я душой. Зачем-то я командору всё-таки нужна. Наверное. Или он просто переживал, что я связалась с плохим парнем.

– Ну-у… – повел бровью Митра, но я перебила, продолжив:

– Даже если нужна, то заманивать меня к себе посредством контакта с загадочным котом – ему точно нет нужды. Он может вызвать меня с занятий, или вообще явиться домой...

Друг задумчиво почесал подбородок.

– Но вероятнее всего, что мы просто ошибаемся…

“А я в таком случае сошла с ума”.

– ...и в башне меня поймают стражи и – отправят домой. Возможно оштрафуют родителей за нарушение комендантского часа.

Но если я не сошла с ума, то я иду спасать племянника богини смерти, которой может меня выпить. Но я иду к нему на выручку, и не прощу себе, если он умрет. Что ж так всё нервно-то?

– Бросай камень, Митр, – сказала я, решительно сжимая губы.

Меткий бросок, и камень на веревочке, залетев в окно вылетел через другую его половину, зацепившись веревкой за центральную опору. Митра начал спускать его вниз. Белая в черную полоску веревка под малым весом камня скручивалась и вилась, так что казалось, будто тонкая белая змейка скользит по черной стене. Спустив камень, Митра взялся за сдвоенный конец веревки, и решительно заявил:

– Так, Коть, не обсуждается! Я лезу, а ты следишь за движением на этажах и, если что, устраиваешь переполох. Огнями, там, популяешь, камнем в окно запустишь, отвлечешь, кароч, внимание и дашь нам знак. Мы с Феичем тогда напролом метнемся, через нижние окна. Хотя лучше бы, конечно, через это же окно, так будет минимум следов.

– Нет, Дим. – Друг вскинулся, но я объяснила: – Нужна именно я. Жнец истощен, и ему нужна будет моя сила. Как вчера его – мне. А ты держи вот. Для отвлечения внимания это подойдет даже лучше моего огня.

Митра тяжко вздохнул, покачал головой, но смирился. Я же решительно взялась за веревки, завела их “качелькой” под попу и, упираясь ногами в слегка наклоненную стену и подтягиваясь, начала подъем, крыльями помогая себе делать рывок вверх и удерживать равновесие.

Вскарабкавшись в окно, я подняла рюкзак со снедью. Прикинув, что возвращаться, возможно, придется экстренно, смотала веревку – получилось несколько неряшливо, но чтобы быстро распустить и выбросить концы в окно – годится. Скрыла выдающие меня крылья и натянула на голову чулок с прорезями для глаз и рта, досадливо поморщившись – это же надо было так ошибиться с цветом, схватив в темноте первый попавшийся. Лучше бы конечно натянуть шапочку, но она совсем короткая, не закроет лица и волос.

Прошла к двери – помещение, в котором я оказалась, не было заперто. Выйдя из него, я подошла к балюстраде, посмотрела вниз и вверх. Нет, это не то место, которое показывал мне кот, здесь в центре башни было пустое пространство, а у внешней стены по кругу располагались комнаты и кабинеты. В большей части двери были распахнуты, а внутри царил беглый беспорядок. Гарнизон стражей покидал башню явно второпях.

“Шааф, где вы?”

“Ниже тебя” – отозвался котик и показал, как Тим подходит к очередному лестничному пролету. На парня было жалко смотреть.

Я отключилась и поспешила к кованой винтовой лестнице, радуясь, что обулась в ботиночки с мягкой подошвой. Быстро спустившись – на первом этаже застопорилась, никак не выходило отыскать путь на цокольный уровень.

“Шааф?”

Кот, подозрительно покладистый, без лишних слов показал мне дверь с той стороны. А потом и с этой, вместе с озадаченно замершей мной – они со Жнецом поднялись достаточно высоко, чтобы вольное сознание Шаафа смогло отойти от кошачьей тушки близко ко мне.

С этой дверью мне тоже повезло, в замке торчал ключ. Похоже, похитители не ждали ни сюрпризов от жертвы, и тем более, что за ней явятся спасатели. За дверью оказалось темно. Редкие факелы почти не давали света. Я спустилась на уровень, пару раз споткнувшись, но стараясь не шуметь. Прошла по кругу вдоль основания башни, подошла к очередному лестничному пролету, а потом на середине его – увидела Жнеца.

Живой!

Я ринулась было к нему, но Шааф меня остановил. Лежа на ступенях, прижатая котиком, я даже заморгала: я только чуть не бросилась Жнецу на шею. Да ещё и в таком идиотическом виде. Сев и спихнув Великого и тяжелого, я стащила с лица белый чулок…

...и поняла, что с котиком мне основательно повезло, иначе получила бы в лоб на подлете. Потому что Жнец, выронив мешок с которым зачем-то таскался, расслабленно съехал по стеночке. Он меня не узнал. Не мудрено, со своей маскировкой я в лучшем случае сошла бы за Каспера.

– Скажи мне, что я не сплю, – просипел Тим и улыбнулся какой-то шальной и очень искренней улыбкой. Я на миг залюбовалась – эта улыбка, эти ямочки на щеках… но круглые глубокие тени под глазами напомнили мне, зачем я пришла, а также о том, что подходить ближе не стоит.

Я сосредоточенно зарылась сквозь моток белой веревки в рюкзак-кенгурятник и достала бутерброды и термос, пододвинула их ближе к парню.

– Нет, это точно волшебный сон… – прошептал он.

– Надеюсь, это тебя убедит в реальности. Тут в хлебе много дырочек, – озвучила я своё недавнее наблюдение, – и они все разные. И вкус у колбасы очень яркий. И запах, слышишь?

Он слышал, желудок – так точно.

Жнец с трудом пересел поближе к бутерам, я же наоборот отползла на пару ступеней вверх, чтобы не дразнить его вампирский дар.

Ел Тим жадно. Откусывал сначала от одного бутерброда, затем от другого, запивал чаем и блаженно закатывал глаза. А потом смотрел на меня, и в этом взгляде было столько всего невыразимого словами, что у меня сводило горло от жалости и… нежности.

Сглотнув, я нервно усмехнулась: так вот ты какая, любовь... через желудок. Пожалуй, я бы и сама в его состоянии так влюбленно смотрела на кормильца.

Чтобы не смущать его (или самой не пылать под его взглядом), я отвела глаза. Но неудачно – вниз, скользнув по шее и плечу, по бицепсу, а там чуть левее дернулась мышца груди, и я просто прикипела взглядом к его телу. Он даже сейчас, даже истощенный и исхудавший, был восхитительно ладно скроен. Я смотрела – и не могла отвести глаз, всё время цепляясь за детали. На крепкой шее играл кадык, когда он пил, чуть запрокинув голову. Маленькая капля чая скатилась от уголка рта – и я непроизвольно сжала руки в кулаки. Капля катилась, очерчивая рельеф, – по шее, по груди, мышцы которой снова двинулись, прокладывая дорожку между кубиками пресса. К странным, облегающим, как вторая кожа, и… практически прозрачным штанам. Я вспомнила, как видела Тима через Шаафа – совсем голым! Как он тянулся ко мне, и как удивился, узнав меня, и – прикусила губу. И от досады, и от понимания, что под штанами у него нет белья. И тут в том самом месте, где не было белья, шевельнулось что-то... темное. Я вспыхнула факелом и зажмурилась. Возмущенная – как он может в такой момент? Еле жив, а все туда же! Виноватая – сама же довела, нельзя так жадно пожирать парня глазами! Заинтригованная выше крыши – черт, неужели это – оно?

А Жнец вскочил и начал прыгать, то на одной ноге, то на второй, оттягивая пояс и заглядывая себе… туда!

И нет, это я не подглядывала. Ну, так просто получилось. В глаза, словно кто-то спички вставил, да.

Впрочем, когда из штанины Жнеца выпало что-то серенькое и мято-пушистое, я уставилась на это во все глаза. Серый комок отпрыгал-откатился на метр-полтора в сторону, и там упал, вяло дрыгая... лапками.

– Мышь? – изумилась я.

– Она...

– А что с ней случилось? – Зверек будто отдавал концы, едва слышно попискивая.

– Я, – обреченно ответил Жнец.

Я выдохнула, чувствуя, как резко отливает кровь от щёк.

Не подходи к нему, он может тебя выпить.

Отвернувшись, я сосчитала до пяти, чтобы взять себя в руки.

“Ты знала куда идешь, Котя, – напомнила я себе. – Знала, что он не человек, а может в некотором смысле бог. И ты знаешь, что вам точно не по пути”.

Просто помочь, вытащить из этой передряги, в которую он и попал-то из-за меня – если бы не мой побег от него и наш залет на крышу, Тим не оказался бы в центре внимания Ариманиса. Так что отдать долг – вытащить отсюда – и пусть уезжает.

Ох, ещё и тётя его пропала…

И как уехать-то? Чертова стена вокруг города! Его теперь не покинуть, а значит мне нужно будет дышать одним воздухом с этим парнем, пока не успокоится Хаос...

А тут ещё злые духи со змеями-тенями, с которыми непонятно как быть…

Меня захлестнуло запоздалой волной ужаса.

Дома я решила, что если сплю, то бояться мне нечего. Но реальность была слишком реальной для сна. Я в Чёрной башне, глубоко под землей. Сверху дремлет некое зло, рядом – возможно сын бога смерти. А я просто принесла ему поесть. И себя.

Я сглотнула… и вздрогнула, услышав голос Шаафа в голове:

“Отлично-отлично, герой с мышью в штанах! – Кот, якобы пялившийся в стену, почти как я, оживится и потер лапками: – Ну, что? Контролируешь дар? Тогда вставай, и бери Рыжую за руку”.

Я обернулась к Жнецу и поняла, что кот обращается к нам одновременно. Парень растерянно и грустно смотрел на меня, но не делал движения в мою сторону. Видел, похоже, все мои сомнения.

Я решительно тряхнула головой – вариантов у меня всё равно нет, к тому же я знала куда шла – и, подойдя к Тимофею, сама взяла его руку в свою.

Глава 31

Рука Жнеца была ледяной. Моя наверное тоже, но в сравнении с его – она прямо пылала.

Они соприкоснулись, его красивые пальцы сжали мои.

И ничего не изменилось. Ни жары, ни холода, ни тянущей пустоты. Ни знакомого уже головокружения.

Вокруг воцарилась тишь, в которой отчетливо слышался тихий, но многоголосый писк. Я удивленно повела ухом в сторону грязного мешка – в сумраке показалось, что он слегка вибрирует.

– Там что, мыши? –  я вздернула бровь.

Жнец со вздохом кивнул.

– Но зачем? И… откуда столько? – я невольно покосилась на штаны парня, и порадовалась, что уши всё ещё прикрывает белый чулок. Зато моя рука, кажется, нагрелась ещё сильнее.

Кот прыснул смешком и пояснил:

“Это недооцененный деликатес, и – улики против Черного. Их тут нельзя оставлять, если только не планировать войну со всем миром, который наверняка вооружится осиновыми кольями по первому слову Злого духа, – добавил Шааф, и уже обращаясь к Жнецу, потребовал: – Бери. Только без рывков, мягко. Бери, чтоб хватило залатать дыры в ауре. Бери, дурак, она на своем горбу тебя с мышами не вынесет”.

Я представила, как волоку полудохлого и полураздетого парня отсюда и на второй этаж башни. За ноги – босые ступни в моих руках привиделись мне весьма отчетливо. И, да, положив ему на живот мешок улик, которые мыши…

Подумать только, целый мешок мышей! Ну точно – я брежу. Но брежу занятно. В бреду всегда всё странно, но очень просто. И кстати, а почему это он должен брать – если я сама могу отдать? – спохватилась я и, не думая долго, собрала свои силы в большой горячий комок...

...и направила их в руку Жнеца.

Парень дернулся, едва не упав, меня повело в сторону, вокруг резко потемнело а ступени стремительно понеслись навстречу. На грани слышимости что-то орал Шааф, а я… я…

Кто я? Кто это?..

Маленькая девочка в зеркале радостно смеется, хлопая в ладоши и прыгая на месте, рыжие пушистые хвостики подскакивают в такт. За спиной её  что-то вспыхивает, раздается грохот, и зеркало исчезает. Зато приближается открытое окно.

– Что там?– звонкий голосок полон страха и любопытства.

Впереди дым и огонь. И вот они приближаются со скоростью бегущего ребенка. Какие-то люди, ноги, юбки. Кто-то кричит, все спешат, причем в разные стороны. Кто-то бросается навстречу, но не может поймать. Дым и огонь всё ближе. Но там не только они.

Там мальчик. Темненький, очень красивый, и красная кровь на лице и черной куртке – как красные цветы. Он такой строгий, словно взрослый, но ему мало лет, не больше чем девочке из зеркала.

И вот его ладонь в её ладони. В них тоже красные цветы. Они осыпаются красными каплями. Но мальчик открывает глаза. Нечеловеческие – они сияют радужным золотом, они обжигают, но никак нельзя отгородиться, закрыть свои. Пока золотые глаза не вспыхивают, взрываясь.

Они гаснут, превратившись в мертвый черный уголь…

Судорожный вдох эхом покатился по гулкому коридору. Чей?

– Арр, сила сырая… не могу вернуть! Терпи! Не вздумай дохнуть, Коть!

Слова оглушают и хочется закрыть уши, но рук почему-то нет. В голове ещё звучат отголоски золотого взрыва, а перед распахнутыми в темноту глазами – распускаются знакомые красные цветы.

“Она не коть, она дурь малахольная! Она же не делит силу, всё сразу плюхает! И ты тоже дурь безрукая! Если я говорю: “Бери!”, значит надо брать, а не жаться как целочка!”

– Надо было так и сказать!

“Я же сказал – Бери!”

– А объяснить! Ох, что ж так медленно-то?!

“А простых команд вы не понимаете, да?”

– Выберемся, я тебя придушу, командор! Кот! У неё кровь из глаз!

“Хорошо, хоть не из ушей! Ты ж ещё и потянул сверху, дурень. Всё, норм, возвращай. Только чуть!”

– Сам знаю!

По телу разливается болезненная истома, голова кружится и шумит.

“Ох, ангрова пса мне под хвост! – ругается в этом шуме Шааф. – Проснулся! Быстрее, хватай. Мышей тоже, ну!”

Меня трясет, как куклу на нитках, слышится топот босых ног по камню…

Та девочка тоже бежала босиком...

“Быстрее, быстрее! Проверяй двери!”

Что-то глухо грохочет вдали, вверху что-то стучит, а позади лязгает.

Снова тряска. Кажется, сейчас меня стошнит…

Стук, звон бьющегося стекла, буйный ветер треплет волосы, от сладкой свежести вышибает дух.

– Лови и беги! – звучит прямо у уха.

И вот – я больше не трясусь, я в объятиях, крепких и теплых. Я – лечу.

Но вижу позади, под черным крылом удаляющуюся Черную башню.

И человека в белом в одном из распахнутых окон…

А дальше я растворяюсь в темноте.

***

Когда я проснулась в своей комнате, за окном орал кот. И где-то далеко – петухи.

Другой кот, тяжелый и даже Великий, свернувшись неблагородным калачиком, дрых у меня на животе. А рядом, со мной спал Жнец. Мерное дыхание его шевелило волосы у меня за ухом, нахальная рука покоилась повыше кота – почти на груди, а вторую его руку я использовала вместо подушки. Отдавила наверное напрочь.

Некоторое время я, совершенно осовев, хлопала глазами и размышляла, когда эти глюки пропадут. На худой конец надеялась, что я вот-вот вспомню, как мы тут всей толпой оказались. Последнее, что я помнила из ночных приключений, больше похожих на сон безумца, это моя ладонь в руке Тима. Его красивые, но холодные пальцы, его крепкое, но осторожное пожатие.

Сейчас его ладонь была горячей, и от места, где она находилась – расползалась по телу ленивая нега, как и от уха, и от теплого бока. Если это сон, то пусть он продолжается...

Под окном снова заорал кот. Шааф поднял голову и посмотрел на меня своими желтыми фосфоресцирующими глазами.

«Что ещё за коты? Измена?»

Я пожала плечами, и осторожно, чтобы не разбудить Тима, выбралась из постели. Знавала я одного крикливого котика, но что ему нужно так поздно?..

Внизу, действительно, маячил Митра, чуть-чуть раскачиваясь из-за мешка за спиной. Увидев меня, он громко зашептал:

– Пс, Коть, а что делать с мышами?!

Часть 8. Глава 32

Свадьбы очень похожи на похороны тем, что когда все заканчивается,

никто, кроме главных действующих лиц не знает, что теперь делать,

и поэтому все интересуются, не осталось ли вина.

“Платье цвета полуночи” Терри Пратчетт

Глава 32

“Пс, Коть, а что делать с мышами?!” – звучало в моей голове, когда я проснулась утром. Я в упор не помнила, что ответила, и куда по итогу были пристроены злополучные мыши.

Вторая мысль была о полнейшем сюрреализме первой.

Третья – а где Жнец? – заставила сесть в постели, озираясь. Рядом его не было Сама же я проснулась в ночной рубашке. И... кто меня переодел? Тим? По телу пробежала жаркая волна, я запустила пальцы в волосы, и обнаружила растрепавшийся за ночь в мочалку хвост. На покрывале нашлись несколько тонких светлых шерстинок – улики против Шаафа, – но даже намека на спавшего рядом со мной парня не было. Даже впадинка на подушке была одна, от моей головы. И волоски тут обнаружились только мои, рыжие и вьющиеся. Представив как Тим, подсвечивая глазами, пинцетом собирает с подушки свои волосы, я тихо прыснула. И свесилась с кровати, заглядывая под неё.

Веревка была там, под кроватью, спутанная и перекрученная, правда, до этой ночи я ею не интересовалась месяца два. Я наморщила лоб – и, поднявшись, открыла шкаф. Сверху на стопке одежды расположился аккуратно сложенный тренировочный костюм, тот, в котором я ходила “на дело” этой ночью.  Кто его сложил? Я? – я почесала затылок, замирая. – Когда? Не замечала за собой лунатизма. Но это наверно нормально? Лунатизм сложно заметить за собой.

В уборной долго лила на себя холодную и горячую воду, вспоминая ночные приключения и пытаясь представить, как теперь жить дальше. Напрягало то, что я ничего не помнила после того, как дала Жнецу руку. Похоже он всё-таки не смог остановиться вовремя и выпил больше чем нужно. Или я оказалась слишком слабой. Но мы добрались домой, он меня не бросил. Я цела.

Я подошла к зеркалу, изучая себя, но изменений не нашла. Разве что глаза блестели больше обычного, да чуть лихорадочно горели щёки. Этой ночью я кажется исчерпала лимит на смущение.

И всё-таки где Жнец?

Открыв дверь уборной, я тут же попала в крепкие объятия. Мамины.

– С днем рождения, радость моя, – пропела она, сияя широкой улыбкой.

– Что? Ох. Сегодня уже третье сентября?

– Забыла, да? Ну конечно, всё на свиданиях по ночам. Я тебя понимаю.

– Ма, какие свидания?

– Какие-какие, ушки-то горят!

Ну да, как не гореть, когда некстати вспомнилось, как мы тут дрыхли в обнимку с Тимом. А потом он проснулся, и… видел меня спящей. Переодевал? Уф…

– Но тебе теперь можно! Совершеннолетняя, – по слогам пропела мама.

“И целуй меня везде, девятнадцать мне уже”, – можно было перефразировать слова песни из мира-сна.

Мира сна…

Пф… Нет! Я не буду об этом думать сегодня. Я потерла переносицу.

– Что такое? Голова болит? – встревожилась мама. – Ох как не вовремя! Давай помассажирую, где больно? Тут? Ох, а на голове пакля! Так, времени в обрез! Садись, мама будет делать красоту… – и она, схватив расческу, распустила мой подмокший после душа хвостик.

– Ма, ну зачем, – возмутилась я. – Я сама расчешусь.