Текст книги "Девушка с ароматом ночи"

Автор книги: Броди Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Сейчас

Столовая для малоимущих. Осталось четыре месяца.

Время на Поверхности бежало так стремительно, что дни сливались в один и я не знала точно, сколько суббот прошло до того дня, когда я снова встретила Мэри в столовой. Разливая по мискам суп, я высматривала ее в очереди, потому что все еще хотела спросить о дочери Присциллы, о которой мне рассказывала девушка с косами.

Я очень хотела помочь ей, сама не знаю почему. Не то чтобы она была первой несчастной старухой, которую я встретила в жизни, но когда она сказала мне, что я разбила сердце, я почувствовала какую-то связь с ней, как будто ее старческое слабоумие наделяло ее чудесной способностью видеть человеческие души насквозь.

Я знала, что это невозможно.

Когда в чане с супом оставалась уже половина, я увидела ее в очереди. Она потянулась за подносом, и я заметила у нее на руке старинный серебряный браслет. Это было ее единственное украшение, и оно казалось тяжелым на ее тонком запястье. Должно быть, фамильная драгоценность или что-то в этом роде.

– Привет, Никки, – сказала она, когда подошла ее очередь.

Я не помнила, чтобы называла ей свое имя.

– Привет, Мэри. Как у вас сегодня дела?

– Можешь сегодня поесть со мной?

– Э-э-э… – я взглянула на Кристофера, и он кивнул. – Конечно, сейчас.

Вероятно, это было еще одной стороной моих обязанностей, помимо разливания супа. Я налила себе суп в тарелку и пошла за Мэри к одному из длинных прямоугольных столов. Мы сели в дальнем конце лицом друг к другу.

– Прости меня за тот день, – сказала она. – Я тогда устроила небольшую сцену.

– Ничего, все нормально.

– Я просто… иногда путаюсь. – Она поломала хлеб на маленькие кусочки и положила их в суп.

– Я понимаю.

Она посмотрела на меня с надеждой.

– Правда?

– Конечно, Мэри. – Я хотела было сказать ей, что у моей бабушки была болезнь Альцгеймера, но передумала. Вдруг она обидится на такое сравнение.

Она ждала, пока я скажу что-нибудь еще, и я решила, что сейчас подходящий момент для моего вопроса.

– Мэри, мне одна девушка здесь рассказала, что вы искали чью-то дочь?

Глаза у нее забегали, будто она волновалась из-за того, что могла ослышаться. Может быть, это был секрет.

Я понизила голос:

– Это правда?

Она не ответила, и я продолжала:

– Я могла бы помочь вам найти то, что вы ищете. Кто такая дочь Пенелопы?

Испуг исчез с лица Мэри, и она вдруг сдавленно захихикала.

Выглядело это довольно нелепо. Когда к ней вернулось самообладание, она сказала:

– Я ничего об этом не помню.

Она снова была спокойна. Очевидно, если она и знала что-нибудь, то рассказывать не собиралась. Я сменила тему:

– А откуда вы?

– Отсюда. Из Парк-Сити.

– У вас есть семья?

– Только мама.

Я постаралась не показать своего скептицизма. Ей должно быть не меньше восьмидесяти лет. Может, она имела в виду, что мать все еще духовно с ней. Или что она выросла с одной матерью. Я снова переменила тему, потому что не хотела сообщать ей ошеломительную новость, что ее мать, вероятно, уже умерла.

– Красивый браслет, – сказала я, указывая на ее запястье. – Откуда он у вас?

Она быстрым инстинктивным движением пошевелила рукой с браслетом под столом.

– Он передавался в нашей семье из поколения в поколение. – Она съела ложку супа и откусила хлеба. – По женской линии, – добавила она. – Но ты не можешь его взять.

– О, что вы, просто он красивый, – сказала я.

Очередь за едой становилась все меньше. Мэри доела суп, попила воды, поставила чашку и наклонилась вперед. У нее затряслись руки.

– Помоги мне, Никки.

Она сказала это ни с того ни с сего.

– Хорошо. Что я могу сделать?

– Я в растерянности. Я была готова уйти. А теперь я не знаю, что делать.

Говорила ли она о смерти?

– Что меня ждет? – спросила она.

Я медленно покачала головой.

– Я не знаю, честно.

– Но во что ты веришь?

Еще год назад мое христианское воспитание подсказало бы мне ответ: в рай. Когда я как-то спросила отца, где, по его мнению, находится мама, он сказал, что она на небе, смотрит на нас. Но теперь мне казалось, что это очередная ложь, которую люди придумали для самоуспокоения. Я ничего не знала о царстве небесном.

– Я не знаю, что вас ждет, – сказала я. Она поникла. – Но там должно быть лучше, чем здесь, – добавила я. – Так просто должно быть.

Ее плечи обмякли, и только тут я поняла, как она была напряжена.

– Спасибо.

Когда мы мыли посуду после обеда, ко мне подошла девушка с косами.

– Сочувствую, что тебе пришлось сегодня обедать с Мэри.

Я наклонилась, чтобы собрать тряпкой крошки со стола.

– Это было славно. Мне жаль ее. Я попробовала спросить ее о дочери Пенелопы, но она засмущалась.

– Персефоны, – сказала девушка с косами.

Я подскочила.

– Как ты сказала?

Она откусила кусочек оставшейся от обеда булки.

– Это была дочь Персефоны, – проговорила она с полным ртом. – Я вспомнила. Только она говорила так официально: «Дочери Персефоны».

Она завязала свой рюкзак, закинула за спину, а я так и стояла с тряпкой в руках.

– Дочери Персефоны?

Слишком фантастично.

Всю неделю Мэри и дочери Персефоны не выходили у меня из головы. Когда в следующую субботу я пришла в столовую, Мэри уже взяла свой обед и сидела за столом с незнакомой женщиной. На вид та была ровесницей моего отца, может быть, немного старше, и одета она была так, как будто пришла в арт-галерею, а не в столовую для малоимущих.

Я помахала Мэри. Она посмотрела на меня, но не помахала в ответ. Голова ее была опущена, плечи поникли, пока женщина, сидящая рядом с ней, что-то говорила.

Я прошмыгнула на свое место и встала рядом с Кристофером.

– Простите, я опоздала.

– Ничего. Вычту из твоей зарплаты. – Кристофер подмигнул.

Я налила пару мисок, но основной наплыв посетителей был уже позади.

– А что за женщина сидит с Мэри? – спросила я Кристофера.

Он оторвался от раздачи хлеба.

– Не знаю. Я ее тут раньше не видел.

– Они, похоже, хорошо знакомы, вам не кажется?

Он прищурился.

– Может быть. Но не думаю, что она бывала здесь раньше. Посмотри, – он указал на нее куском хлеба, – она не ест. Может быть, она пришла навестить Мэри. У многих наших клиентов все еще есть семья, ты не знала?

Мэри казалась несчастной, и я надеялась, что женщина скоро уйдет, я смогу поговорить с Мэри и узнать, все ли с ней в порядке. Ближе к концу обеденного часа женщина встала. Мэри подалась к ней, будто чтобы обнять, но женщина развернулась и ушла раньше, чем та успела это сделать. Как только она удалилась, я подошла к ее столику.

– Могу я сесть? – спросила я. Она взглянула на меня и указала на стул. – Вы в порядке, Мэри?

– Да, наверное.

– Что это за женщина была с вами? – спросила я. – Ваша родственница?

Она с опаской взглянула на меня, потом кивнула.

– Это моя мать. – Она сгорбилась на стуле и заглянула мне в лицо. – Ты мне не веришь, – сказала она.

Я положила локти на стол и попыталась говорить сочувственно.

– Это не так, Мэри. Все мы бываем растерянны.

Мэри кивнула.

– Она сердится на меня.

– Почему?

– Я взяла кое-что, принадлежащее ей. Только поэтому она приходит. Это мой единственный шанс поговорить с ней.

– Что это за вещь?

Она взяла ложку и окунула в суп.

– Я не должна об этом говорить.

– Почему?

– Я уже достаточно разочаровала ее.

Я положила руку ей на плечо. Я-то знала, что такое разочаровывать людей.

– Люди прощают друг друга.

Она подняла глаза от своей тарелки.

– Не думаю, что ты веришь в это больше, чем я.

Я убрала руку, а Мэри встала и взяла поднос.

– Подождите, – сказала я. – Я хотела спросить вас о дочерях Персефоны. Может быть, я могла бы…

– Не пытайся помочь, – перебила она. Она развернулась и понесла поднос к стойке для грязной посуды. Я вздохнула. Может быть, ей и не нужна помощь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сейчас

Моя спальня. Осталось четыре месяца.

– Время-то летит, Ник. – Коул сидел в самом темном углу моей комнаты, гитара лежала рядом с ним. Я не понимала, почему он лишь время от времени появлялся у меня. Я больше не сопротивлялась. Его посещения были моей единственной возможностью узнать что-нибудь о порядках Нижнего мира.

Шрам у меня на плече начало покалывать, как будто что-то в нем проснулось. Это происходило каждый раз, когда Коул был где-то рядом. Может быть, тень внутри меня реагировала на присутствие бессмертного.

Коул не мог знать, что я думаю о чем-то подобном. Я кивнула и полистала книгу, лежащую передо мной на письменном столе, изо всех сил сопротивляясь порыву сесть рядом с Коулом. Теперь я была подготовлена к тому, что меня тянет к нему, и мне легче было сопротивляться. И все же эта тяга никуда не делась.

– И это все, на что ты надеялась? – сказал Коул.

– Это все, на что я позволила себе надеяться, – уточнила я.

Он вздохнул, потом взял гитару и заиграл какую-то классическую мелодию. Я решила, что это Бах, но не была уверена.

– Где твоя семья?

Так, теперь, значит, будет светский разговор? Я обернулась.

– Папа в своем предвыборном штабе, а Томми у тети Грейс.

Он взял еще несколько тактов той же мелодии.

– Итак, ты вернулась, чтобы побыть со своей семьей и друзьями, и все вечера сидишь тут в одиночестве.

Я повернулась обратно к столу.

– Это не обязательно должно быть так, Ник. – Он откинулся назад, с тихим стуком ударив затылком о стену. – Я могу забрать тебя прямо сейчас. Ты видела только Пещеры и Тоннели – и да, эти места совершенно ужасны, – но все остальное в Нижнем мире выглядит иначе. Как Елисейские поля.

Я бросила на него насмешливый взгляд.

– Елисейские поля?

Он закатил глаза.

– Ты не делала домашнее задание. Елисейские поля – это свет, счастье, там никто не подвержен медленному умиранию земной жизни. И все твои положительные эмоции непосредственно отражаются на том, что тебя окружает. Я думаю, это рай.

– Не считая того, что тебе нужно красть энергию других людей, чтобы выжить.

Он помолчал немного. Когда он снова заговорил, голос его звучал глухо:

– Это небольшая цена за рай.

– Покажи мне, – сказала я.

Он удивленно моргнул.

– Что?

– Покажи мне. Как ты показывал мне Тоннели. Только на этот раз покажи мне Поля.

Он отвел взгляд, будто обдумывал мои слова, а затем покачал головой.

– Это слишком сложно.

– Почему?

– Потому что мне нужно использовать свою собственную энергию. – Когда я запротестовала, он продолжил: – Слишком много времени прошло с тех пор, как я был в Нижнем мире. У меня не осталось лишней энергии, чтобы организовывать тебе мини-тур.

После его отказа мне еще больше захотелось взглянуть на Поля. Я присела рядом с ним на пол.

– Пожалуйста, Коул. Помоги мне увидеть то, чего я не получу.

Он нахмурился и вздохнул.

– Не смотри так жалостно. Я сделаю это. Но ты сможешь только быстро взглянуть.

Я кивнула.

– Сиди тихо, – сказал он и положил руки мне на голову, обхватив ее. – Задерживать дыхание не обязательно, Ник.

Я сделала это неосознанно. Я выдохнула и услышала, как он тихонько хихикнул, а затем моя комната исчезла. Я стояла в чистом поле, окруженная мягким светом. Нежное дуновение ветра – не промозглой пыли Пещер, а чистого, свежего воздуха – тронуло мои волосы. Я посмотрела на свои руки. Они больше не были болезненно-бледны.

Я вдыхала свежий воздух, наполняя легкие, и еще, и еще. Свежий воздух так поглотил меня, что я забыла, где я и как туда попала. Я знала только, что мои босые ноги бегут сами собой. Я устремилась к центру поля, шаги становились все шире, пока не начало казаться, что еще один шаг, и я оттолкнусь от земли, чтобы никогда не возвращаться. Это было прекраснейшее ощущение, будто ничто никогда уже не отяготит меня. Еще один шаг – и я полечу.

Но попробовать не получилось. Поля слишком быстро исчезли, и я вернулась в свою комнату, ощутив под собой жесткое сиденье стула, а вокруг – тяжелый земной воздух. Я будто бы упала с высоты вниз.

Коул рядом со мной почти задыхался. Он лежал на спине, закрыв глаза руками, и пытался отдышаться. Выглядел он так, будто только что пересек финишную линию марафона.

– Ты как? – спросила я разочарованно. Я хотела обратно в то видение.

– Поможет только дыхание рот в рот, – сказал он, но не мог собраться с силами, чтобы посмеяться над собственной шуткой. – Ты плохо на меня влияешь, Ник, – сказал он между двумя вдохами.

– О чем ты?

Его дыхание немного замедлилось, и он взглянул на меня.

– Я не могу тебе отказать.

Я презрительно усмехнулась.

– Если бы это была правда, – сказала я, – ты нашел бы для меня способ остаться здесь. Насовсем.

Я знала, что это невозможно. Когда ты по собственной воле становишься Потерянным, ты принадлежишь Нижнему миру, и этот договор крепче всего на свете. Нарушить его все равно что преодолеть силы земного притяжения, а это не во власти Коула. Может быть, я сказала это, чтобы показать, насколько в реальности он слаб.

Он закрыл глаза.

– Ты знаешь, мне не справиться с тенями.

Он говорил правду. Тени только собирают энергию, и в Нижнем мире их слово – закон.

– Видение… не сработало? – нерешительно спросил Коул. Дыхание его стало легче, он сел рядом со мной и смотрел на меня в ожидании ответа.

– Я видела Поля.

Он ждал, как будто думал, что я должна сказать что-то еще. Но я молчала, и он проговорил:

– Они были так же прекрасны, как я обещал?

– Лучше, – сказала я. Я не продолжала, потому что не была уверена в собственной силе. Если бы в тот момент я могла нажать кнопку, прямо в своей комнате, и оказаться там, среди Полей, смогла бы я отказаться? Я не знала.

– Так ты идешь со мной?

– Мне придется истощать людей? – Все всегда сводилось к этому вопросу.

– Почему ты цепляешься за вещи, которые не имеют никакого значения? – проворчал он раздраженно. – Ник, если пойдешь со мной, мы сможем претендовать на трон, а значит, тебе не придется истощать людей.

Я скептически подняла брови.

– Другие будут делать это за тебя, когда ты станешь королевой. В этом сила верховных властителей. Самые заветные желания королевы исполняются. Ей никогда не приходится самой искать себе пищу.

– Говоришь, рабы будут делать это за нас.

Он кивнул. Я снова вспомнила ту ночь в супермаркете и слова Максвелла о жертве, которая нужна, чтобы королева и ее двор были сыты. И старика, что не хотел уходить и, вероятно, исчез в ту самую ночь.

– Тебе приходится делать это для королевы? Ты… приносишь ей жертвы?

Он подумал немного, а затем прищурил глаза, и я испугалась, что сказала слишком много, но тут он злорадно усмехнулся:

– Я сказал бы тебе, если бы мог, но не могу. То есть я буквально обязан не говорить тебе этого. Если только ты не скажешь, что идешь со мной. Тогда я расскажу тебе все.

Я тихонько вздохнула. Я не хотела, чтобы он знал, что я видела его в супермаркете, сначала мне нужно было разузнать побольше.

– Послушай, Ник. Я не хочу потерять тебя. Мы можем быть партнерами. Вместе с тобой и с поддержкой моей группы мы могли бы взять власть в свои руки. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной при дворе.

– Что это вообще значит? Мы будем… вместе? Вместе как?

Коул лукаво улыбнулся.

– Мы бы правили рука об руку. И были бы вместе настолько, насколько пожелаешь.

Я с досадой осознала, что щеки мои разгораются, и отвернулась, раздраженная собственной реакцией на его слова. Я встала и пошла к письменному столу.

Коул хмыкнул. Он оторвал себя от пола и двинулся ко мне, а тень в моем плече рванулась к нему. Я решила это пресечь.

– Оставайся там, – сказала я.

– Почему? – Он с невинным видом развел руками. – Ты волнуешься, когда я рядом? Вот что происходит, если проведешь с кем-нибудь сто лет.

Мне надо было держать его на расстоянии, поэтому когда он подошел еще ближе, я вцепилась пальцами в струны его гитары, звук получился громкий и неприятный. В глазах его вспыхнула злоба, и он выхватил у меня гитару. Реакция оказалась правильной.

Я улыбнулась, как будто обнаружила его слабость.

– Оставь меня в покое, Коул. Может, я и прикована к Тоннелям, но больше не прикована к тебе. У тебя нет власти надо мной.

– Ты даже не представляешь, что я могу сделать, – сказал он.

Я подошла ближе и понизила голос:

– Я была с тобой целых сто лет. Я точно знаю, что ты можешь сделать.

– Ты знаешь, что я все еще могу питаться твоей энергией?

Прежде чем я успела остановить его, он положил руку мне на затылок, притянул меня к себе и поцеловал. В первую секунду я не сопротивлялась. На мгновение я позволила ему вынуть боль из глубины моей души. Рассудительность моя сменилась отчаянием. Казалось, он был удивлен тем, что я не противилась, он быстро открыл глаза и заглянул мне в лицо. Я не двигалась, и он поцеловал меня снова.

Мгновение длилось долго. Одним прикосновением губ он буквально снял мои сомнения, мою вину, мой страх. Впервые за долгое время мне стало хорошо. Коул мог защитить меня от боли этого мира, и в тот момент я действительно хотела пойти с ним.

Не прощаясь. Не пользуясь вторым шансом. Не разочаровывая людей, которых любила. По крайней мере я могла оказаться там, где мне будет безразлично, кого я разочаровала.

Но это было невозможно. По этой дороге я уже прошла. Я знала, куда она ведет. Прижимаясь к его губам, я пришла к выводу, которого так долго избегала: самым легким путем для меня был бы путь с Коулом, а мне нельзя выбирать легкий путь. Мне нужен был правильный путь.

Собрав всю оставшуюся у меня силу, я оттолкнула Коула.

На лице его было выражение крайнего изумления, наглая усмешка мигом исчезла.

– Ник, я…

Я подняла руку.

– Не надо. Ты не имеешь к этому никакого отношения. – Я заставила себя взглянуть ему в глаза и с расстановкой произнесла: – Это больше никогда не повторится.

Он помрачнел и улыбнулся так, что лицо его показалось зловещим.

– Это мы еще посмотрим. – С той же улыбкой он пошел к окну. – Тебе надо как-нибудь попробовать те эмоции, что витают в воздухе. Я мог бы показать тебе, как это сделать.

– Я лучше буду испытывать свои. Я не собираюсь красть у других людей.

– Никогда не говори «никогда», Ник. Я вот не говорю. – Он высунул голову в окно. – Я не откажусь от тебя. – Он закрыл за собой окно и исчез.

Мои пальцы судорожно сжимали край письменного стола. Его слова прозвучали как угроза.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Сейчас

Кабинет миссис Стоун. Осталось четыре месяца.

На следующий день мы с Джеком сидели одни в кабинете миссис Стоун и работали, когда Коул выполнил свое обещание. В дверях появился парень, примерно на год старше меня. Он был так высок, что еще пара дюймов – и коснулся бы головой притолоки.

Джек поднял глаза и замер с ручкой в руке.

– Ник? Это ты? – Голос был незнакомый.

Лицо тоже незнакомо. Это был обычный подросток, с темными, густыми, будто нарочно взлохмаченными волосами. Длинная тощая фигура небрежно прислонилась к дверному косяку. У него было несколько сережек в ушах и несколько в бровях над знакомыми темными глазами.

Нездешние глаза. Глаза, которые я узнала бы где угодно.

Это был Коул. Без вариантов. Он каким-то образом изменил внешность, вплоть до волос и кожи.

Неизменными оставались только темные глаза.

– Ты не помнишь меня? – уголки его губ поползли вверх. – Нил. С вечеринки.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Джека. Прищурившись, я взглянула на Коула и покачала головой.

– На самом деле неудивительно. Ты, наверное, вообще ничего из той ночи не помнишь, – сказал он.

Миссис Стоун не было в кабинете. Вероятно, Коул нарочно дождался этого момента. Мысленно я умоляла ее скорее вернуться.

– Ты, наверное, меня с кем-то путаешь, – тихо сказала я.

– Уверен, что нет, – ответил Коул. – Никки Беккет. Семнадцать лет. Милая. Отличная маленькая татушка на плече с легким привкусом… угля.

Щеки у меня вспыхнули, к горлу подступили слезы, но на глазах не показались. Что обо всем этом подумает Джек? Я слышала, как он стучит ногой под столом.

– Уходи, – прошептала я.

– Невежливо так обходиться со старыми друзьями. Я теперь учусь в этой школе. Закончу ее когда-нибудь, как и ты. – Он сделал шаг вперед. – Хочу завершить недоделанное. Как и ты.

Я почувствовала, как Джек повернулся на стуле в мою сторону. Я закусила верхнюю губу, наклонилась и убрала книги в сумку.

– А ты не сдаешься, да, Ник? – пропел Коул на какой-то мрачный мотив.

Я повесила сумку на плечо, опустила голову и двинулась к двери. Он встал в проходе.

– Прости, Ник, – шепнул он почти беззвучно. – Ты сама меня вынуждаешь.

– Дай мне пройти, Нил, – сказала я, назвав его фальшивое имя.

– Если бы это было так просто.

– Пропусти ее! – крикнул Джек со своего места.

Коул взглянул на Джека, губы его скривились в язвительной усмешке. Я знала этот взгляд.

Я положила руку ему на плечо.

– Не надо…

– Спокойно, Ник, – перебил меня Коул, уставившись пронизывающим взглядом на Джека. – Слушай, друг. Малышка Никки не хочет, чтобы я отпускал ее. Поверь мне. Ей нравится, когда парень берет все под контроль.

Джек встал, оттолкнув свой стул, и я поняла, что должна что-то сделать. Я пригнула голову и навалилась всем телом на руку Коула, оттолкнув его и бросившись вперед.

Я бежала без остановки, пока не оказалась в своем стареньком ржавом «фольксвагене». Там я уронила голову на руль и попыталась отдышаться, одновременно обдумывая факт, который бесполезно было отрицать: если Коул будет всюду преследовать меня, велик шанс причинить боль людям, которые мне дороги.

Меня бросило в дрожь от этой мысли.

Моя спальня.

– Что это было? – спросила я, тщетно стараясь не повышать голос. – Как ты смог… измениться?

Это было в тот же вечер. Коул снова стал прежним: светлые волосы, все такое. Он помахал рукой, будто отгоняя муху.

– Это ерунда. Иногда мы можем использовать свою энергию, чтобы изменить внешность. Хотя это расточительство. Я пользуюсь этим только в особых случаях.

– И что, сегодня был особый случай? Заставить Джека думать…

Что? Я понятия не имела, что он об этом подумал, но точно ничего хорошего.

Я отвернулась от него и закрыла лицо руками. Хотелось сделать ему больно.

Он сел рядом со мной на кровать, и когда снова заговорил, голос его звучал мягко.

– Хотелось посмотреть на твою важную причину. Ты вернулась ради этого парня, но, надо признать, глядя на вас вместе, я… ничего не увидел.

Я почувствовала резь в глазах, хотя и знала, что недостаточно разволновалась, чтобы заплакать. Я прижала колени к груди и свернулась комочком на кровати.

– Мы не вместе. Я просто хотела снова увидеть его. Перед тем как уйти.

– В таком случае я действовал для твоего же блага, Ник, – сказал он. Я ни на секунду не верила в это. – Теперь он знает, какая ты на самом деле, и ему легче будет держаться от тебя подальше. Кроме того, зачем тебе испытывать такую боль? Ты снова все потеряешь.

– Тебе какая разница?

– Я не могу объяснить, почему вижу твою душу насквозь. Но я так долго питался ею, что она почти стала моей. Я должен знать, потому что причина твоего возвращения совершенно не понятна.

– Не понятна тебе.

– Скажи мне, Ник. Пожалуйста.

Я решительно села, чувствуя себя готовой бросить вызов.

– Хочешь знать, как мне удалось в течение ста лет успешно лгать тебе, будто я все забыла? Просто все это время я видела перед собой его лицо. И я думала, что, если смогу увидеть его, хотя бы на один день, это стоило бы потраченной сотни лет. Один день – это все, чего я хотела, а получила уже так много. Я выиграла. Я выиграла!

Он покачал головой и посмотрел на меня, как на помешанную. Так, будто я не знала, что означает выиграть. Потом он обнял меня одной рукой, словно скорбел о моей жизни вместе со мной.

– Я не понимаю, как можно отказаться от чего-либо ради отношений со смертным?

– Лучше тебе никогда не понять этого, Коул.

– Почему?

– Все, что ты знаешь, это поиски очередного источника энергии. Отношения у тебя возникают лишь с людьми, которыми ты сможешь питаться. Если бы однажды ты понял, чего ты лишен… – Я покачала головой и вдруг поняла, как сильно хочу, чтобы он меня понял. Может быть, тогда он почувствовал бы – впервые в жизни – настоящую боль.

– Почему ты не поможешь мне понять, Ник? – Уголок его губ приподнялся в кривой усмешке, и он крепче сжал меня рукой.

Я сбросила его руку со своих плеч.

Я вспомнила свою первую встречу с Коулом. По ту сторону столетия. Знал ли он тогда, что в конце концов я пойду за ним? Что позволю ему утащить себя в Нижний мир?

Год назад

Февраль. Месяц до Подпитки.

Очередь в «Гарри О» занимала весь тротуар Мейн-стрит и огибала здание трикотажной фабрики Парк-Сити. Но Юлес пробиралась вперед с таким видом, будто у нее был бейдж VIP-персоны или что-то вроде.

Мерзнущие в очереди люди бросали на нас мрачные взгляды.

– Ты уверена, что у нас получится? – спросила я Юлес.

Она схватила меня за руку и потащила вперед.

– Да. Я же тебе говорила. Шон сказал, что нам надо просто назвать свои имена парню на входе.

В «Гарри О» было непросто попасть и в обычный вечер, а во время кинофестиваля «Санданс» легче было сбежать из тюрьмы, чем пробраться сюда.

Но Шон О'Нил был праправнуком того самого Гарри О. А еще он занимался в одной керамической мастерской с Юлес. И любил блондинок.

Он сказал Юлес, что она может привести подругу. Джек был рад остаться дома и посмотреть футбольный матч. Это было развлечение не для него. Я тоже не горела желанием идти, но Юлес уговорила.

Юлес лишь слегка поколебалась, увидев громадину в дверях – большого толстого человека в облегающей черной футболке и черных брюках с папкой-планшетом в руках.

– Э-э-э… привет. Мы должны назвать свои имена? Или что? Э… Юлиана Тейлор?

Он посмотрел на нас так, будто мы сделали что-то абсолютно противозаконное, и я подумала, что, если нас арестуют, отец ни за что не станет меня вытаскивать. Но громила повел ручкой по списку и остановился где-то на середине.

– Юлиана Тейлор и гость.

Я улыбнулась, когда он сказал «гость», как будто это было мое имя или что-то такое, но он не заметил. Он отцепил конец бархатной веревки. Мы оказались внутри.

Клуб был переполнен самыми нарядными людьми, каких я когда-либо видела. Музыка гремела, и я всем телом ощущала вибрацию ее басов. По обеим сторонам зала располагались приватные кабинки, закрытые занавесками, там сидели знаменитости.

Оказавшись внутри, я поняла, что едва ли встречу здесь кого-нибудь из знакомых. Сесть было некуда. Да и встать тоже было мало куда возможно. И хотя я надела свой лучший клубный наряд – ну хорошо, свой единственный клубный наряд – в сравнении с остальными я казалась себе сиротой из «Оливера Твиста». Юлес всматривалась в толпу, вероятно, думая о том же. Может быть, мне следовало остаться дома. Посмотреть матч с Джеком.

– Гляди! Там Мередит Дженкинс. – Юлес указала на большой стол в другом конце зала. – Как она сюда попала?

Юлес встретилась с Мередит взглядом и помахала ей. Мередит кивнула и повернулась к своей соседке, которая была мне не знакома.

– Пойдем туда, – сказала Юлес.

– Но она не то чтобы приглашала нас.

Юлес пожала плечами.

– А куда еще нам идти?

«Могли бы пойти домой», – подумала я, но отправилась за Юлес. Мередит улыбнулась, когда мы подошли, но определенно не собиралась приглашать нас за свой стол.

– Привет, Юлиана, Никки. Как вы попали внутрь? – Вопрос не прозвучал грубо. Простое любопытство.

– Шон внес нас в список, – ответила Юлес.

Пережив несколько неприятных моментов, я решила тащить Юлес обратно, пробираясь к выходу, но тут поднялся парень, сидевший на другом конце стола. Сразу стало ясно, почему Мередит так странно себя вела.

Это был высокий парень в черной футболке и джинсах, выглядящих довольно просто, но это была та простота, что стоит больших денег. И я знала его. Не лично, но знала, кто он. У меня дома были оба его диска, а эти светлые волосы я не спутала бы ни с чем. Это был гитарист «Мертвых Элвисов». Коул.

Я рассмотрела остальных парней за столом. Вся группа была в сборе: второй гитарист Максвелл, басист Оливер и барабанщик, имя которого я не могла вспомнить. Может быть, Гевин? Как Мередит оказалась в их компании? Потом я вспомнила ходившие в школе разговоры о том, что Мередит дружит с какими-то музыкантами. Похоже, так оно и было.

Коул посмотрел прямо на меня.

– Мы можем потесниться. – Он вышел из-за стола и кивнул мне. Мне. Не Юлес. – Мы можем посадить тебя здесь. Мер, освободи немного места для ее подруги, ладно?

Мередит растерянно взглянула на Коула и подвинулась так, что Юлес смогла сесть в угол на диванчике. Я скользнула на другой диванчик, где сидел Коул, и он сел рядом со мной, так что я оказалась зажатой между Коулом и Максвеллом. Сердце у меня бешено колотилось. Не то чтобы я была их сумасшедшей фанаткой – у меня не было татуировки в виде скелета Элвиса – но это был первый раз в моей жизни, когда я встретилась со звездой. У меня даже ладони немного вспотели.

Коул протянул мне руку. Пожать ее было непросто, так как мы сидели слишком близко друг к другу, и я постаралась сделать это побыстрее, мне не хотелось, чтобы он запомнил меня как девушку с потными ручонками.

– Коул Стоктон.

– Да, я знаю. Я – Никки Беккет. – Он пару секунд молча смотрел на меня. Я почувствовала, как у меня краснеют щеки. – А вы разве не должны быть где-то там? – я махнула рукой в сторону отдельных кабинок с занавесками.

– Да нет. Это для знаменитостей, – на лице его появилась улыбка, которую можно было продавать в Интернете за деньги. На нем было несколько серебряных браслетов и цепочка с серебряным крестом. На каждом пальце татуировка в виде кольца, а в руке он держал какую-то треугольную штучку, которую вертел между костяшками пальцев. Похоже, гитарный медиатор. Раньше я видела, как подобным образом вертели монету.

– Беккет, – сказал он. – Родственница мэра Беккета?

– Это мой папа. Ты знаешь, как зовут мэра?

Он пожал плечами.

– Видел в газете, – он понизил голос и произнес с интонацией телекомментатора: – «Мэр Беккет читает малышам в детском саду сказку о пушистом зайчике».

Я улыбнулась.

– Новостей поинтереснее не нашлось, наверное.

– А они тут вообще бывают? – Он подмигнул.

Остальные ни о чем не говорили. На нашем конце стола все смотрели на Коула с Максвеллом, будто ждали от них чего-то. Я подумала, что, наверное, со знаменитостями всегда так: все смотрят на них в ожидании представления. Но Максвелл ничего не делал, а Коул просто болтал со мной, и музыка звучала так громко, что никто наверняка не слышал нашего разговора.

Мередит сверлила меня взглядом. Она казалась раздраженной.

Я наклонилась к Коулу и понизила голос:

– Так, ты и Мередит?.. – Какое слово употребила бы тут рок-звезда? Встречаетесь? Вместе? Пара?

Пока я перебирала разные варианты в голове, Коул смотрел на меня с ухмылкой. Он и не думал помогать мне, отчего я еще больше смутилась.

– …вы… ну, ты понимаешь? – Я махнула рукой, надеясь жестом восполнить недостаток слов.

Он приподнял одну бровь.

Да что же это? Я же и так понятно выразилась? Я вздохнула.