Текст книги "Девушка с ароматом ночи"

Автор книги: Броди Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Сейчас

На улице. Остался один месяц.

Я показала браслет Джеку.

– Он был на ней, когда она приходила в столовую. Она сказала, что это фамильная драгоценность или что-то в этом роде.

Он потрогал браслет, лежащий у меня на ладони, перевернул его несколько раз и растерянно покачал головой.

– Я не понял. Это была Мередит Дженкинс?

Я пожала плечами.

– Как это возможно? Она старая. И сумасшедшая. Я думал, Мередит уехала со своим отцом.

Джек ничего не знал о том, что Мередит стала Потерянной Максвелла. Историю о переезде, вероятно, придумала ее мать, чтобы объяснить ее исчезновение. Я рассказала Джеку.

– Кажется, я понимаю, что имел в виду Коул, когда говорил, что я выжила, как никто прежде. – Автобус взобрался на холм и повернул направо. – Бедная Мередит.

Я сунула браслет в карман куртки. Я вообще не была уверена, что Мэри-Мередит собиралась мне его отдавать. Она так оберегала его в столовой.

– Они все становятся такими? – сказал Джек. – Все Потерянные?

– Все, кто не выживает.

– Почему ты не стала такой?

Я медленно покачала головой.

– В этом-то и вопрос.

– Вот почему ты нужна Коулу, – сказал Джек. Я не ответила, но в голове у меня вертелась та же мысль. – Мэри что-то сказала о том, что у тебя есть якорь.

Ах да. Я не обратила на это особого внимания, потому что думала тогда, что это бредни слабоумной старухи.

– Я не знаю, что это значит.

Я подумала обо всех вещах, которые не могла объяснить. Обо всех вопросах без ответа. И меня бросило в дрожь.

Джек крепко прижал меня к себе.

– Все хорошо, Бекс. Мы все выясним. Начнем с истории Орфея.

– Я знаю этот миф.

Автобус увез нас мили за две от того места, где мы сели, и теперь мы шли обратно. По дороге я рассказывала Джеку об Орфее и Эвридике.

В моей машине. На парковке.

Мы вернулись на парковку у бесплатной столовой и, сидя в моей машине, пытались как-то осмыслить произошедшее.

Я рассказала Джеку ту же историю об Орфее, которую поведала мне миссис Стоун. Как Орфей спас Эвридику, но в итоге ее все равно поглотила Преисподняя.

– Но иногда мифы ошибаются.

– Значит, эта Эвридика попала в подземное царство, а Орфей пошел туда за ней и освободил ее? Что это может значить?

Я попыталась разобраться в этой истории. Как и я, Эвридика отправилась в Нижний мир. Как и я, она не постарела. Может быть, ее бессмертный тоже хотел, чтобы она отправилась к царскому двору, но она выбрала Тоннели. И ее поглотила тьма. Может быть, Мэри сказала, что Орфей был сильным, потому что он смог отпустить ее в Тоннели вместо того, чтобы смотреть, как она сама превращается в бессмертную.

Ничего из этого я Джеку не рассказала. Я не могла. Пока. Он ведь все еще не знал, что Тоннели придут за мной.

Тут вдруг у Джека зазвонил телефон. Он взглянул на экран.

– Уилл.

Он хотел убрать телефон обратно в карман, но я остановила его.

– Иди. Может быть, ты ему нужен.

Джек нажал кнопку, включающую автоответчик, и взял мою голову в свои руки.

– У нас есть план, Бекс. У нас есть время. Мы проведем исследование, узнаем все об Орфее и дочерях Персефоны и придем сюда в следующую субботу. И мы будем знать, какие вопросы задавать Мэри.

Я кивнула. Теперь было самое время сказать Джеку о том, что означает отметина на моем плече. Мы смотрели друг другу в лицо, и нужный момент повис в воздухе в ожидании того, что я скажу Джеку правду, но я этого не сделала. Джек отправился к своей машине, и я сказала себе, что подходящий момент будет и в следующий раз, когда я его увижу.

Но, глядя, как он уезжает на машине, все еще помятой спереди после столкновения, я поняла, что подходящих моментов больше не будет. Когда Джек узнает правду, будет слишком поздно.

Джек зашел ко мне ночью, чтобы мы могли вместе поискать информацию о дочерях Персефоны. Мы не знали, с чего начать, и просто полезли в Гугл. Поиск выдал два результата. Первым была кантри-группа с таким названием. Две немолодые женщины явно прекрасно себя чувствовали в рабочей одежде и держали в зубах соломинки. Читая дальше, мы обнаружили, что их мать на самом деле звали Персефоной. На их сайте вообще не было упоминания о мифе. Это был тупик.

Второй результат казался более обнадеживающим. Но только на первый взгляд. Это был скан статьи об исчезновении газетного репортера в 1982 году. В статье не упоминались дочери Персефоны до предпоследнего абзаца, где главный редактор сообщал, что пропавший репортер работал над изучением культов, один из которых назывался культом дочерей Персефоны.

– Как ты думаешь, что это значит? – спросила я Джека.

Он пожал плечами.

– Если нашлась всего одна статья, это может иметь отношение к настоящим дочерям Персефоны. Значит, они хорошо заметают следы.

– Ты думаешь, исчезновение репортера может быть как-то связано с… – я замолчала, обдумывая эту возможность.

Я напечатала в строке поиска имя репортера и название города, но других статей не обнаружилось.

Джек сжал губы, так что получилось что-то вроде усмешки.

– От Коула и от таких, как он, всего можно ожидать.

Мы также попытались узнать какие-то подробности мифа об Орфее, но дальнейшие поиски выявили лишь незначительно различающиеся варианты той истории, что рассказала мне миссис Стоун несколько месяцев назад. Если там что-то и было, мы этого не заметили. Может быть, надо было найти Мэри. Попробовать узнать у нее что-нибудь еще.

Прошло несколько дней, и однажды в школе ко мне подошла Юлес. Мы не говорили с ней с того дня, когда вместе разносили предвыборные листовки.

– Привет, – сказала я.

Она улыбнулась, но улыбка получилась довольно жалкой.

– Хочешь пойти в «Луч» выпить кофе? Или ты все еще ходишь после уроков к миссис Стоун?

– Нет. Я почти все наверстала. Я могу пойти.

Она вздохнула с облегчением.

– Отлично. Поехали на моей.

Мы отправились в кафе «Луч» на Мейн-стрит. По пути почти не разговаривали. Когда мы пришли, несколько столиков были заняты школьниками, и в воздухе витал аромат кофе, французских тостов и яичницы. «Луч» славился своими французскими тостами, толстыми, как кирпичи, и подававшимися вместо пирожных к кофе.

Мы с Юлес уселись на стулья у стойки и заказали латте. Когда официантка ушла, Юлес повернулась ко мне и сказала:

– Мне жаль, что все так изменилось. В тот день с листовками… Это было больно.

Я не знала, что сказать.

– Мне не хватает подруги, – сказала она. – Не хватает разговоров с тобой о чем угодно и уверенности, что ты сохранишь любую тайну. У меня этого больше нет. Я не могу говорить с мамой – ты ее помнишь, она никогда ничего не понимала. А говорить с парнем – это совсем не то же, что говорить с девушкой.

Я улыбнулась.

– Мне тоже этого не хватает, – сказала я.

Официантка вернулась с горячим латте, и все остальное время мы просто разговаривали. Не о Джеке, не о том, где я была, а просто о школе, и постепенно втягивались в обычную болтовню на повседневные темы.

Мне ужасно понравилось. Болтать со старой подругой, потягивать кофе и забыть обо всем.

Хотя бы ненадолго.

Юлес подбросила меня на своей машине до школьной стоянки, я помахала ей на прощание и послала воздушный поцелуй. За этим кофе мы ничего не решили, но дело было и не в решении проблемы, наверное.

Когда я вернулась домой, папа читал газету на кухне. Похоже было, что он только что несколько раз провел руками по волосам.

– Все нормально, пап? – Я подошла к холодильнику и достала сок.

Он недовольно крякнул.

– По-видимому, я недостаточно крут для курортного города. – Он покачал головой и продолжил чтение газеты.

– Это в газете написано?

– Колонка редактора. Цитирую: «старомоден и тянет город назад».

– Назад от чего?

Он пожал плечами и отложил газету.

– Мирового господства? Не знаю. Мне что, воткнуть в уши наушники и ходить, уткнувшись в айпод, как школьники? Тогда лучше будет?

– Не обращай внимания, пап. – Я налила ему стакан апельсинового сока и поставила на стол. – Ты идеально подходишь для этого города.

Он провел ладонями по лицу.

– Спасибо, Ник.

А потом он посмотрел на меня так, будто впервые за долгое время заметил меня.

– Спасибо.

Мне хотелось, чтобы это мгновение никогда не кончалось. Только я и папа. Смотрим друг на друга. Видим друг друга. Пользуемся моментом.

Смотри на меня, папа.

Но вот он уже отвернулся, снова взял газету, мгновение закончилось.

Субботнее утро выдалось ясным и морозным. В остальной части штата все страдали от перемены погоды, отчего воздух стал плотным и вязким, но Парк-Сити был выше всего этого. Ближе к небу, как здесь говорят. Я приехала в бесплатную столовую за час до открытия и, как только припарковалась, увидела, как с другой стороны на парковку въезжает Джек. Он понимающе усмехнулся. Нам обоим не терпелось поговорить с Мэри.

Я отперла двери, он вышел из своей машины и сел на пассажирское место рядом со мной.

– Похоже, мы оба подумали об одном и том же.

Мы сидели в машине, не выключая отопления, и ждали Мэри. У дверей столовой начали собираться люди в ожидании открытия, но Мэри все не было.

– Может, нам просто пойти внутрь, – сказала я. – Она придет.

Мы с Джеком вошли, и Кристофер указал нам наши рабочие места. Мы работали молча. Я то и дело проливала или расплескивала суп, потому что не могла отвести глаз от входа.

Мы обслужили более ста человек. Она так и не пришла.

Кристофер не видел ее всю неделю.

Когда последний бездомный получил свою порцию, Джек начал наводить порядок, а я пошла к шкафу за моющими принадлежностями. Джек поставил один стул на другой с такой силой, что раздался лязг металла, вполне отвечавший нашему состоянию.

– Должен быть еще кто-то, кто знает что-нибудь обо всем этом, – сказал он.

Я поморщилась.

– Я уверена, что есть. Но как их найти? Поиски в Интернете ничего не дали…

– Постой, – перебил Джек и замер со стулом в руке. А потом поставил его обратно на пол.

– Что?

– Мередит сказала, что дочери Персефоны готовят своих дочерей к тому, чтобы стать Потерянными, еще на Поверхности.

– И что?

Он наклонил голову, глядя на меня так, как будто это было очевидно.

– Так кто ее готовил?

– Я не знаю. Ее… мама, – сказала я наконец то, чего ждал от меня Джек.

Джек улыбнулся и кивнул.

– Я когда-то видел миссис Дженкинс. Мередит жила на той же улице, что и Кай. Конечно, это ложь, что Мередит уехала. Что, если ее мама все еще здесь?

Я не могла ответить.

– Надо нанести визит миссис Дженкинс. – Джек взял стул и поставил на стол. – Может быть, она знает, как сделать так, чтобы Коул оставил тебя в покое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Сейчас

Машина Джека. Осталось три недели.

Закончив дела в столовой, мы поехали на машине Джека к загородному коттеджу у самого склона. Мы потоптались на крыльце, прежде чем позвонить в дверь.

– А что, если она на самом деле переехала? – спросила я.

– Она живет здесь, – уверенно сказал Джек.

– А что, если она не станет с нами говорить?

– Станет.

– А что, если…

– Слушай, Бекс. Ты ведь хочешь сделать так, чтобы Коул оставил тебя в покое?

Я кивнула.

– Ну хорошо. Вот мы это и делаем.

Я сделала глубокий вдох и постучала в дверь. Прошло несколько секунд, и дверь открыла женщина. Та самая женщина, которую я видела в бесплатной столовой, где она обедала с Мередит. Она была одета строго и изящно, будто собиралась идти на работу в музей. На шее красный шелковый шарфик, волосы завязаны в тугой пучок.

– Да? – сказала она.

Я открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но ничего не вышло.

– Здравствуйте, миссис Дженкинс, – сказал Джек. – Можно нам поговорить с вами несколько минут?

– О чем?

Джек покосился на меня.

– О вашей дочери Мередит.

Миссис Дженкинс побледнела.

– Мередит теперь живет со своим отцом. – Она хотела закрыть дверь, но я помешала ей, подставив ногу.

– Пожалуйста, миссис Дженкинс, – сказала я, вновь овладев голосом. – Я знаю, что это неправда.

– Простите?

– Я ее видела.

Глаза миссис Дженкинс сузились, и она сильнее надавила на дверь.

– Ты не знаешь, что говоришь.

– Я знаю, что она была на Подпитке! – выпалила я.

Миссис Дженкинс застыла и смерила меня ледяным взглядом. Джек продвинулся ко мне, готовый меня защитить.

– Откуда ты знаешь?

Я перевела дыхание.

– Потому что я тоже была там.

В доме миссис Дженкинс не было никаких украшений. Ни картин на стенах. Ни безделушек в углах. Кроме старинного вида кувшина на каминной полке, в комнате не было вообще ничего примечательного.

Все, от стен до дивана, на котором устроились мы с Джеком, было разных оттенков бежевого. Это место не выглядело жилым.

Миссис Дженкинс принесла из кухни поднос с чайником и тремя чашками.

– Чай греческих пастухов, – сказала она. – Нет ничего лучше.

– Спасибо, – ответила я. Мы взяли по чашке, и она села на стул напротив нас. Я не могла больше ждать. – Миссис Дженкинс, что вы знаете о дочерях Персефоны?

Она хотела глотнуть чаю, но, приподняв брови, поставила чашку обратно.

– Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь о них?

– Не знаю.

– Тогда как же ты…

– Я не знаю. Коул просто выбрал меня.

– И ты выжила, – даже несмотря на ее улыбку, это прозвучало как обвинение.

– Да, – сказала я.

– Расскажите нам о дочерях, – вмешался Джек.

Миссис Дженкинс посмотрела на Джека.

– У дочерей Персефоны свой интерес к Подпитке. Мы знаем о Нижнем мире, и когда наступает время Подпитки, готовим своих детей стать Потерянными, – сказала она так, будто это само собой разумеющиеся вещи.

Джек смотрел на нее с раскрытым ртом.

– Почему? – спросил он.

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Потому что это шанс. Стать следующей Персефоной. Если одна из них выживет и займет трон, это будет означать вечную жизнь для всего ее рода. Даже для тех, кто остался в прошлом. Королева получает такую привилегию. Ее семья автоматически попадает в Нижний мир. Это означает вечную жизнь для всех них.

Я покачала головой.

– То есть вы думаете, что королева может вернуть к жизни тех, кто уже умер? – Хотя в это и трудно было поверить, я не могла не подумать о своей матери и о том, как притягательна могла бы быть эта идея. Но Коул никогда не упоминал ни о чем таком.

Она наклонила голову.

– Ты, очевидно, злишься, но я не понимаю почему. Люди искали секрет вечной жизни тысячелетиями. И это единственный путь к ней. У бессмертных четкие правила относительно того, кого посвящать, и тени выполняют эти правила. Они не могут никого впустить. Энергии недостаточно, чтобы обеспечить непрерывный приток людей. Это общество избранных. Это единственный путь.

Я посмотрела на Джека, он сидел, крепко стиснув зубы.

– Это отвратительно, – сказал он.

Миссис Дженкинс повернулась к нему.

– Если ты думаешь, что это отвратительно, тебе следует спросить свою подругу, почему она пошла на это. Несомненно, она не знала, что у нее будет шанс возвыситься, так какие же у нее были причины?

Джек отвел взгляд.

Я не ожидала, что миссис Дженкинс будет так открыто обо всем говорить, и вдруг поняла, что кое-чего не предусмотрела. Наша беседа в любой момент могла перейти на тему Тоннелей, а Джек не знал о них. Надо было увести ее от этой темы. Джек должен узнать о том, что ждет меня в конце этих шести месяцев, не от миссис Дженкинс, а от меня.

– Миссис Дженкинс, вы знаете, почему я выжила? – спросила я.

Она вздохнула и слегка пожала плечами.

– Я знаю только одного человека, который выжил так же, как ты. Это случилось несколько сотен лет назад. Ее звали Адония. Она вернулась с Подпитки молодой и здоровой, как и ты.

– Как она это сделала?

– У нее не было возможности рассказать об этом, – миссис Дженкинс жестом указала на вазу на каминной полке. – Царствующая королева нашла ее. Вот ее пепел.

Я почувствовала, как у меня кровь отхлынула от лица.

– Королева сожгла ее?

Миссис Дженкинс улыбнулась мне так, будто говорила с дурочкой.

– Нет. Королева нашла ее и забрала всю оставшуюся у нее энергию. Но когда королева забирает энергию, сила так велика, что полностью уничтожает человека. Это мы сожгли останки Адонии.

У Джека был такой вид, будто его сейчас стошнит. Я была уверена, что и сама выгляжу так же. Как мог Коул думать, что я когда-нибудь захочу стать королевой?

– Так что, как видишь, моя дорогая, то, что ты выжила, еще не означает, что ты станешь королевой. – Сердце мое бешено забилось, я вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. Неужели из-за этого Коул и Максвелл говорили, что надо хранить мое существование в секрете от королевы? – Да ты не бойся, – сказала она, заметив выражение моего лица. – Я ничего не знала о твоем существовании. Я уверена, что если бы ты должна была повторить судьбу Адонии, то это уже случилось бы. Это означало бы, что тот бессмертный, что ввел тебя в Нижний мир, предал тебя и рассказал королеве, – она бросила взгляд на вазу. – Боюсь, Адония была не в ладах со своим бессмертным. Он хотел, чтобы она стала его королевой, а она не хотела. Поэтому он отомстил, рассказав о ней королеве. И, – она сделала паузу, – о том, где конкретно королева может ее найти.

Казалось, что мой слух заполнил приглушенный шум морского прибоя – так участился мой пульс. Поступит ли так со мной Коул? Сможет ли? Джек взял меня за руку, я и не заметила, что дрожу.

– Я не хочу быть королевой, – пробормотала я.

– Ну, ты можешь быть просто бессмертной.

Джек подался вперед.

– Она не хочет быть бессмертной.

Миссис Дженкинс нахмурилась и растерянно наклонила голову, будто Джек только что сказал ей, что я собираюсь ради забавы выцарапать себе глаза. Ого-го.

– Не глупи, – усмехнулась она. – Какой у нее выбор? Неужели ты правда думаешь, что она…

Она была так угрожающе близка к теме Тоннелей, что надо было как-то заставить ее замолчать. Я вскочила с места и начала кашлять, громко и неистово. Джек положил руку мне на спину.

– Принести тебе воды?

Я кивнула, и Джек понесся на кухню. У меня было всего несколько секунд.

– Не говорите ему, – прошептала я миссис Дженкинс. – О Тоннелях.

Она приоткрыла рот, но ничего не сказала, в этот момент Джек вернулся со стаканом воды.

– Спасибо, – сказала я и сделала глоток, не сводя с миссис Дженкинс умоляющего взгляда.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой, и тут ее растерянность сменилась расчетливостью. Глаза ее расширились.

– Что бы ты ни чувствовала сейчас, если ты все же однажды взойдешь на трон, может быть, ты вспомнишь о старой женщине, которая как могла помогала тебе.

Ее собственная дочь не выжила на Подпитке, и теперь она увидела во мне свой единственный шанс. Не говоря ни слова, мы с ней заключили сделку. Она не расскажет Джеку о Тоннелях, а я не забуду о ней, когда стану королевой, что, как она считала, неизбежно.

Джек заговорил:

– Есть какой-нибудь способ заставить Коула отстать от Никки?

Она покачала головой.

– Бессмертные – упрямый народ, – она махнула рукой в сторону каминной полки. – На самом деле я бы не стала злить таких, как они.

Мурашки побежали у меня по спине при взгляде на урну, и я быстро сменила тему:

– Миссис Дженкинс, почему Мередит вернулась?

Улыбка сползла с ее лица.

– Я тоже была удивлена, хотя и не следовало бы. Мередит думала, что поскольку она из рода Адонии, у нее больше шансов выжить и стать следующей королевой. Она была убеждена. Может быть, мы обе были, – она глубоко вздохнула. – Мередит сказала, что вернулась ко мне. Это странно, правда, эта ее привязанность ко мне. Я не так ее воспитывала. А теперь я не могу ничего для нее сделать. Как и она для меня. В тот момент, когда она отправилась на Подпитку, я вычеркнула ее из своих мыслей и своего сердца.

Как она могла быть такой бесчувственной? Мередит – ее дочь. Я взглянула на Джека, и он кивнул, будто подумал о том же самом.

Джек наклонился вперед.

– Вы знаете, где ее можно найти?

– Я ее не видела, хотя искала.

Наконец я увидела в ней что-то человеческое, но тут она добавила:

– Она украла одну драгоценность, которая принадлежит мне. Я думаю, так она пытается привлечь мое внимание.

«Браслет», – подумала я. Джек открыл было рот, но я остановила его взглядом. Он едва заметно кивнул.

– Еще один вопрос, – сказала я. – Сколько вас?

Она улыбнулась.

– Ты найдешь нас везде. У каждого входа в Нижний мир.

– Почему ты не рассказала ей о браслете? – спросил Джек, когда мы уже ехали в машине обратно.

– Мне кажется, не надо было. Я не доверяю ей. У меня такое чувство, что браслет – это наш единственный козырь, хотя я и понятия не имею, что с ним делать, – я глубоко вздохнула. – А кроме того, миссис Дженкинс странная и страшная.

– Она дочь Персефоны. «Странная» – это не то слово. – Джек слегка улыбнулся. – Одно я четко понял из этого разговора, – сказал он, и лицо его снова стало серьезным. – Нельзя, чтобы Коул узнал, что мы копаемся в этом.

Я вспомнила об урне на каминной полке и не сомневалась, что Джек тоже подумал о ней.