Текст книги "Девушка с ароматом ночи"

Автор книги: Броди Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Сейчас

Осталось сорок восемь часов.

Мы с Джеком сидели у меня дома за письменным столом и думали, с чего начать. Папа и Томми сняли комнату в «Силвер Лодж» после победы, но я уговорила их позволить мне остаться дома. Мы с Джеком были одни.

Я наклонила настольную лампу и поднесла к ней браслет. Он был покрыт патиной, поэтому я взяла тряпочку и тюбик зубной пасты из ванной и выдавила немного пасты на браслет.

– Зачем это? – спросил Джек.

– Мама научила меня этому трюку. При крайней необходимости, если тебе надо отполировать серебро… – Я размазала зубную пасту тонким слоем по всей поверхности браслета. – И потом, когда вытираешь ее, – я протерла браслет чистой стороной тряпочки, – получаешь вот что.

Я показала браслет Джеку. Теперь он был очищен от налета, и можно было рассмотреть знаки на нем.

– Это не похоже на буквы, – сказал Джек. – Скорее картинки. Или символы.

Я кивнула.

– Может быть, иероглифы. Мы же в конце концов имеем дело с мифологией. – Нога Джека дергалась вверх-вниз. – Джек, возьми карандаш и бумагу. Ты лучше рисуешь.

Он порылся в верхних ящиках моего стола и нашел блокнот и карандаш. Затем положил бумагу на стол и посмотрел на браслет, потом на бумагу и нарисовал то, что видит. Первый значок был похож на горшок. Второй – на очертания человеческой фигуры, но закрашенные черным. Третий – на птицу с головой человека.

Я открыла ноутбук и написала в строке поиска: «иероглиф птица с головой человека», потому что это был единственный символ, к которому я могла подобрать краткое описание для поиска. Первые результаты оказались совершенно бессмысленными. Но уже на середине первой страницы я увидела картинку, напоминающую изображение на браслете.

Я прочла с экрана:

– «Птица с человеческой головой может означать Ба. Нашу душу».

– Попробуй остальные два, – предложил Джек.

Я напечатала: «иероглиф горшок». Поиск выдал тысячи страниц, не имеющих никакого отношения к нашему значку. Я попыталась поискать что-нибудь про фигуру человека: «иероглиф затененный человек». Ничего. Я попробовала «иероглиф очертания человека» и другие описания, но ничего не помогало.

– Это не работает, потому что я неправильно описываю символ. Я пишу «очертания человека», но это слишком общо или совершенно неверно, потому что у меня нет никакого предполагаемого ответа.

– Я знаю, Бекс. – Джек потер подбородок кончиками пальцев. Я улыбнулась. Это был еще один его характерный жест. – Птица с человеческой головой, это достаточно конкретно. «Ба», так ведь? Давай посмотрим еще про «Ба», может быть, еще что-то появится.

Я напечатала «Ба» в строке поиска, но первыми оказались «Британские авиалинии». Поэтому я добавила слово «иероглиф» и наконец получила ответ. Статья называлась «Пять элементов египетской души».

Джек читал, глядя на экран поверх моего плеча:

– «Душа человека состоит из пяти частей: ран, ба, ка, шу и иб. Это означает: имя, духовная сущность, жизненная сила, тень и сердце».

Все эти символы были там изображены.

– На браслете все пять символов, – я посмотрела на Джека. – Пять частей души. Но что это значит?

– Я не знаю. – Мы помолчали с минуту, глядя на странный браслет. – Я думал, это будет что-то понятное, – сказал Джек.

– Вроде рецепта отравленного яблока?

Он криво усмехнулся.

– Вроде того. – Улыбка его исчезла, он взял браслет и поднес ближе к глазам. – Оно там. Мы просто не видим.

Я была не так уверена. Джек заметил мой скептицизм.

– Оно там, Бекс. Мэри не стала бы тратить последние секунды своего земного существования на то, чтобы дать нам этот ключ, если бы знала, что он ни к чему не приведет. Зачем ей эта последняя шутка, над которой уже не посмеяться? Я не думаю. Этот браслет настолько важен, что дочери Персефоны хранили его много веков. Он должен что-то значить.

– Надеюсь, ты прав. И что же нам теперь делать?

Джек указал на мой компьютер.

– Мы будем показывать его. Кто-нибудь точно знает, что все это значит.

Я подумала о пропавшем репортере.

– Это может быть опасно.

Он пожал плечами.

– А что нам терять?

Джек сфотографировал браслет на телефон и отправил фото себе и мне на почту. Он сложил лист бумаги со своими рисунками.

– Пойдем завтра в школу.

– Джек, мне осталось самое большое два дня. Зачем…

– Только на урок миссис Стоун. Она помешана на мифологии. Может быть, она сможет помочь или хотя бы укажет направление. Она изучала мифологию в колледже у профессора, который на этом собаку съел. Я не знаю… – Джек прикрыл рот рукой, зевая. Я взглянула на часы. Было около двух ночи.

– Ты устал, – сказала я. Я протянула руку и коснулась темных кругов у него под глазами. – Тебе надо пойти поспать. Нам обоим это нужно.

Джек опустил глаза, а когда снова заговорил, голос его звучал хрипло.

– Я не знаю, могу ли я сказать доброй ночи.

Я видела, что у него пролегла морщинка между бровями. Я хотела расправить ее. Снять его беспокойство.

– Завтра я буду здесь. Я обещаю.

Он боялся, что я снова исчезну, и это меня убивало.

Он кивнул, будто поверив мне, но не двинулся с места. Я наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Он по-прежнему не шевелился.

– Тебе надо поспать, – прошептала я, почти касаясь губами его уха.

Я видела, как его губы расплываются в улыбке.

– Если это твой способ меня убедить, то он не работает. Что, если мне просто остаться здесь?

– Ты знаешь, что, если останешься, мы не сможем спать.

Он вздохнул.

– Ты права. Я знаю, что ты права.

Он ушел прежде, чем один из нас успел передумать. Я быстро заснула, видимо, так на меня повлияла потеря энергии, украденной группой Коула, но когда проснулась, я поняла, что еще слишком рано, чтобы вставать. Я выглянула в окно, чтобы увидеть какой-нибудь признак приближающегося утра, и заметила машину Джека, припаркованную у обочины рядом с домом. Окна запотели, и внутри ничего не было видно. Трава у дома побелела от ночных заморозков.

Я надела толстый свитер и тапочки и взяла из бельевого шкафа пару одеял. На улице я только сделала вдох, и будто сухой лед проник в горло и дальше вниз.

Я ускорила шаг, подошла к машине и постучала в водительское окно.

Тень за мутным стеклом подпрыгнула, и дверь распахнулась. Джек поднял голову. Он поежился и подышал на пальцы, отогревая их.

– Который час?

Я накинула на него одеяло.

– Полшестого.

– Ох. – Он снова закрыл глаза и хотел откинуться на сиденье.

Я закатила глаза.

– Утро – это не твое время. Можешь дальше спать, но не в машине. Пошли внутрь.

Я думала, он будет больше сопротивляться, но он молча пошел за мной в дом, в мою комнату. Я закрыла за ним дверь, и Джек тут же свернулся калачиком на полу в углу, под подоконником.

– Джек, спи на кровати.

– Не-а. Мне и тут хорошо. – Глаза его были закрыты. Да он их, кажется, и не открывал.

Я хотела настоять, но он уже мерно посапывал во сне, так что я накрыла его одеялом, залезла обратно в постель и задремала.

Джек разбудил меня примерно через час, он был полностью одет, причесан, от него пахло зубной пастой.

– Пошли, Бекс. Пора сделать последний рывок. Я буду в гостиной.

Я оделась, причесалась, почистила зубы и пошла к нему.

По пути в школу Джек взял меня за руку.

– Они не придут за тобой, Бекс. Мы разгадаем загадку.

Я кивнула. Я не могла ничего сказать, боясь совсем потерять самообладание. Он держал меня за руку, пока мы шли в кабинет миссис Стоун.

Миссис Стоун была на месте, проверяла работы за столом. Когда мы вошли, она подняла голову.

– Мисс Беккет, мистер Капито. Вы сегодня рано. Чем могу помочь вам?

Джек достал браслет и положил на стол перед ней.

– Не могли бы вы сказать нам что-нибудь о значках на нем? Что угодно. – Джек старался, чтобы голос звучал ровно.

Миссис Стоун надела очки для чтения и принялась рассматривать украшение.

– Сложно рассмотреть эти знаки…

Джек достал лист бумаги со своими рисунками и положил перед ней.

– Может быть, это поможет. Это мои собственные рисунки, и они не… профессиональные, что ли. Но мы думаем, что это иероглифы.

Она посмотрела на нас обоих.

– Откуда у вас браслет с иероглифами?

Я хотела было что-нибудь сказать, но Джек опередил меня:

– Они продаются в новом магазине на Мейн. Каждый браслет что-нибудь означает.

– Ах вот как. В таком случае это, наверное, может подождать до конца занятий?

Джек изобразил свою самою очаровательную улыбку.

– Я вроде как поспорил с другом, что смогу выяснить это раньше него. Пожалуйста!

Она едва заметно улыбнулась и посмотрела на рисунки Джека.

– Ну, я знаю, что горшок – это символ сердца. Этот что-то вроде вселенной. Но остальные…

Я посмотрела на Джека и покачала головой. Это оказалось бы пустой тратой времени, если бы она просто подтвердила то, что мы и так знаем.

Джек наклонился к ее столу.

– Я провел небольшое разыскание и узнал, что остальные символы связаны с частями души… или как-то так.

Она пожала плечами.

– Похоже на правду.

– Вы знаете какие-нибудь книги, в которых об этом можно прочесть? Может быть, в библиотеке?

– Библиотека… – она замолчала и вдруг подняла указательный палец вверх. – Вам надо поговорить с одним из моих университетских профессоров. Именно он убедил меня использовать мифы как основу для курсовых, но конечно же, я никогда не углублялась в это настолько, чтобы читать иероглифы… Вечером я посмотрю дома его контакты для вас…

– Вечером будет слишком поздно, – перебил Джек. Я коснулась его руки, и он вздохнул. – Ну, то есть мой друг уже близок к… Послушайте, миссис Стоун. Если честно, то мы просто просим вас об одолжении. – Она удивленно взглянула на него, а он продолжал: – Если он профессор в университете, это означает, что его электронный адрес есть на сайте. А у меня есть фотография браслета. Мы могли бы отправить ее ему. Это важно. – Джек опустил глаза, а когда снова заговорил, в голосе его звучала боль: – Это очень важно для меня.

– Обещаете подать документы в университет к следующей неделе?

Джек усмехнулся.

– Все, что хотите.

– Я этого хочу.

Миссис Стоун пошла в компьютерный класс, открыла свой электронный почтовый ящик, в то время как Джек открыл страницу контактов на сайте университета на другом компьютере.

– Я пошлю письмо со своего адреса, – сказала миссис Стоун, – но я надеюсь, вы понимаете, что доктор Спирс, вероятно, очень занят. Он может не понять той срочности, о какой вы говорите.

– Я понимаю, – сказал Джек. – Но мы должны попытаться.

Миссис Стоун написала короткое письмо и даже добавила, что будет очень признательна, если доктор Спирс посмотрит на фотографию браслета как можно скорее и поможет понять значение символов.

– Знаете, если бы вы двое не ходили ко мне каждый день заниматься, я бы не стала этого делать.

– Спасибо, – сказала я.

Миссис Стоун поставила в копию адрес Джека, прикрепила фотографию и отправила письмо. Она выпрямилась на стуле и посмотрела на нас.

– Ну вот. Посмотрим, что выйдет. Мистер Капито, я жду ваши бумаги к концу недели.

– Будет сделано, – сказал Джек.

У нас было всего несколько минут до начала урока, и мы поспешили обратно в кабинет миссис Стоун. Я села на свое место, а Джек подвинул свою парту на несколько сантиметров ближе к моей. Я улыбнулась.

Он наклонился ко мне и сказал:

– Бекс, нам нужен всего лишь какой-нибудь намек. Толчок в правильном направлении. Я думаю, мы можем на это надеяться, как считаешь?

Я кивнула.

– Если к обеду ответа не будет, я начну развешивать фотографию браслета. На досках объявлений. Везде.

Лекция миссис Стоун о «Листьях травы» Уолта Уитмена шла всего минут десять, когда у Джека завибрировал телефон, сообщая о новом письме. Он прочел его, и тут же нога его задергалась под партой.

– Что там? – прошептала я.

– Профессор Спирс. Просит немедленно позвонить ему. Он оставил свой номер.

Я судорожно вздохнула. Просто не верилось, что он отреагировал так быстро. Значит, сработало. Что бы ни означал этот браслет, он оказался достаточно важным, чтобы потребовался немедленный звонок декану антропологического факультета университета. Джек смотрел на миссис Стоун и печатал под партой ответ.

– Я написал ему, что мы позвоним после урока, – прошептал Джек. – У миссис Стоун ведь нет второго урока?

Я кивнула.

– Я хочу, чтобы она участвовала в разговоре, чтобы поддержать нас, если что.

Минутная стрелка на часах двигалась по кругу невероятно медленно, время еле тянулось. Когда наконец прозвучал звонок, Джек бросился к столу миссис Стоун.

– Профессор Спирс хочет поговорить, – выпалил Джек, уже набирая на телефоне номер. – Я звоню ему.

Миссис Стоун сдвинула брови и сказала:

– Я не думаю, что… – она не закончила, потому что Джек уже нажал кнопку вызова.

– Говорите вы, – сказал Джек, передавая телефон миссис Стоун. – Пожалуйста.

Мы молчали, слушая разговор миссис Стоун. Джек чуть не сломал стол пополам, пока миссис Стоун спрашивала, чем сейчас занимается профессор, но потом, похоже, профессор оборвал беседу. Миссис Стоун передала телефон Джеку.

– Он хочет говорить с вами.

Джек взял телефон.

– Здравствуйте, профессор. Спасибо, что ответили… – Джек смотрел на меня. – Хорошо, вы не возражаете, если я включу громкую связь?

Он положил телефон на стол между нами.

– Что вы говорили? – сказал Джек.

Зазвучал голос профессора Спирса:

– Я удивляюсь, где вы достали этот браслет. Это копия, так ведь?

– Копия чего?

– Я знал о существовании лишь одного такого, и он хранится в Смитсоновском институте. Вид у него не похож на те, с каких обычно делают популярные копии, – он помолчал, а потом, по-видимому, усмехнулся. – Просто на вашей фотографии он выглядит совершенно как оригинал – или по крайней мере очень дорогая копия – и я удивился, где вы могли его достать.

Джек проигнорировал вопрос.

– Мы подумали, что символы на нем как-то связаны с частями души, по египетским представлениям. Это так?

– Да, но это лишь часть общего смысла надписи. История заключена в расположении отдельных значков на браслете. Браслет отсылает к древним представлениям о так называемом кольце мертвых.

– Что это значит? – перебил Джек.

– Я доберусь до этого. Вы видите, что шу, ран и ба расположены рядом?

Мы оба молча уставились на фотографию.

– Э-э-э… – сказал Джек.

– Шу – это затененная фигура. Ран – имя. И ба – личность. Понятно?

– Да, – сказала я. Не думаю, что тут у нас был выбор.

– А в углу мы видим иб, или сердце, он похож на горшок. – Мы с Джеком кивнули, хотя профессор Спирс и не мог нас видеть. – А на другом конце – ка. Жизненная сила. Целиком картинка отсылает к тем людям, что нашли ключ к вечной жизни, отказавшись от собственных ка, или жизненных сил, и похищая ка у других. Таким образом, браслет связан с правителями «кольца мертвых». Духами Акх. Или бессмертными, как называют их в современных исследованиях. Конечно, это не общепринятые теории.

Сердце мое бешено забилось. Бессмертные. Я поверить не могла, что существуют люди, которые знают о них.

– Пожалуйста, продолжайте, профессор Спирс, – прошептала я.

– Понимаете, согласно древним верованиям, смерть наступает, только когда ка покидает тело. Духи Акх постоянно пополняют свои ка, поэтому ка никогда не покидает их тела и они неподвластны смерти.

Я смотрела на Джека, приоткрыв рот. Даже миссис Стоун заинтересовалась беседой. Она сидела за столом перед Джеком и слушала.

– В антропологических кругах легенда о духах Акх достаточно популярна, – он тихо усмехнулся. – Некоторые из моих коллег верят, что духи Акх и сейчас ходят по земле. Я думаю, это добавляет рвения в изучении нашего предмета…

Я перестала слушать профессора Спирса, рассказывавшего о причудах своих коллег, но снова превратилась в слух, когда он сказал:

– Где вы взяли эту копию, кстати? Ее сходство с оригиналом в Смитсоне просто невероятно. Если это возможно, я бы очень хотел взглянуть на нее.

– Это обычная туристическая дешевка, – сказал Джек.

– Вы ведь в Парк-Сити, так? Зачем городу, туризм которого построен на американских индейцах, торговать браслетами с древнеегипетскими изображениями?

– Потому что для туристов нет никакой разницы.

– Может быть, – уступил профессор Спирс. – Но мне все же хочется поговорить с владельцем магазина. Может быть, его вдохновило что-то еще, чем он обладает, и может быть, он сам не знает, что попало ему в руки. Время от времени так проявляются редкие музейные ценности. Кто-нибудь покупает дом, находит что-то на чердаке или на заднем дворе. – Он помолчал, ожидая ответа.

Я, прищурившись, посмотрела на Джека, а он поднял брови и пожал плечами.

Я ответила:

– Мне этот браслет подруга дала, я спрошу ее.

– Один последний вопрос, если у вас есть время… – сказал Джек.

– Давайте.

– Как убить дух Акх?

В трубке повисла тишина.

– Вы серьезно?

– Это для моей курсовой. – Джек говорил так уверенно, что я сама ему чуть не поверила. – Теоретически, как это можно сделать?

– Джойс, какие вы задания им даете?

Мы оба посмотрели на миссис Стоун. Она наклонилась к телефону, будто это был микрофон.

– Это дополнительное задание. Поверьте, Джеку это нужно. – Она подмигнула Джеку.

– Ну, если судить по изображению, существование духа Акх основано на идеальном равновесии, именно таком расположении этих пяти элементов. Если бы один из них нарушил равновесие остальных… если бы дух Акх, скажем, потерял доступ к ка других людей. К энергии других.

Я пришла в отчаяние. Невозможно сделать так, чтобы Коул не забирал энергию у других.

Джек, должно быть, подумал о том же самом, потому что спросил:

– А что насчет сердца? Почему оно изображено в середине, но отдельно?

– Потому что оно не является частью человека, а находится рядом.

– Они могут без него жить?

Я быстро повернулась к Джеку, но он пристально смотрел на телефон.

В трубке раздался треск, будто профессор Спирс шумно вздохнул.

– Думаю, нет. Но сначала надо узнать, где это сердце. Гипотетически.

Мы помолчали. Миссис Стоун посмотрела на Джека, и он кивнул. Она наклонилась к трубке и сказала:

– Еще раз спасибо, профессор.

– Пожалуйста, Джойс. И, ребята, если узнаете, откуда точно взялся браслет, пожалуйста, сообщите мне.

Он повесил трубку. Мы отправлялись за сердцем Коула.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сейчас

Машина Джека. Осталось тридцать шесть часов.

Выйдя из школы, мы направились прямо к машине Джека. Он включил двигатель и обогреватель. Я обернулась и взглянула на школу, думая о том, что, вероятно, никогда больше не войду туда.

– О чем ты думаешь, Бекс? – сказал Джек.

Я посмотрела в другую сторону.

– Коул всегда говорил мне, что у него есть сердце, но оно не внутри него. Я даже слушала его грудь. Там ничего нет.

– Если внутри ничего, оно должно быть снаружи. Мы выясним, где оно. Профессор Спирс был прав в том, что касается жизненной силы. Допустим, что и насчет сердца он прав, а значит, Коулу оно должно быть дорого. Так дорого, что он должен защищать его изо всех сил.

– Может быть, оно спрятано где-нибудь в погребе или чем-то таком? В урне? – Я представила себе настоящее сердце, но, наверное, я все восприняла слишком буквально.

– Но группа так часто переезжает, – продолжал Джек. – Я бы предположил, что это что-то портативное. Не такое хрупкое, как урна.

– Постой, – сказала я. Нечто портативное. Нечто ценное. Нечто, что он защищает и всегда носит с собой. Нечто настолько важное для него, насколько для меня важны собственные руки. – Его гитара! – Я пришла в восторг от этой мысли.

– Его гитара, – повторил Джек, будто пытаясь оценить, как это звучит.

– Он носит ее повсюду. И однажды, когда я прикоснулась к ней, он взбесился. – Я вспомнила тот день в моей спальне, когда я схватилась за струны. – Мне надо было раньше догадаться. Своей музыкой он возбуждает эмоции и направляет жизненную силу зрителей перед тем, как забрать их энергию. Она как настоящее сердце, служит центром кровообращения. Качает питательные вещества. Я видела, как он это делает. Именно его гитара… – Я замолчала. Джек смотрел на мою руку, вытаращив глаза.

– Что? – резко спросила я.

– Пятно. Видно, как оно движется.

Я посмотрела на метку, виднеющуюся из-под рукава рубашки. Она была уже на полпути от локтя к запястью. Сначала я не заметила, но, приглядевшись, увидела, как она движется.

– Мэри говорила, что она будет расти быстрее, – сказала я.

Джек молча смотрел на пятно. Потом обнял меня и прижал к себе.

– Я не могу снова потерять тебя, Бекс.

– Ты не потеряешь меня.

На этот раз я действительно верила, что выход есть.

Мы поехали в «Кофейную гущу». Левая нога Джека, не переставая, подскакивала. Мы нашли столик и заказали два кофе.

– Без кофеина, – сказала я официантке.

Джек кивнул. Когда официантка ушла, он заговорил:

– Надо найти способ разлучить Коула с его гитарой, – торопливые слова быстро слетали с его губ.

– Думаешь, дело только в том, чтобы отделить ее от него? – спросила я.

– Мы найдем ее, украдем и разобьем.

Я обреченно рассмеялась.

– Значит, все, что нам надо сделать, это найти Коула, подобраться к нему достаточно близко, чтобы украсть гитару, – так, чтобы он не заметил, – и затем разбить ее. И на это у нас двадцать четыре часа. – Я запрокинула голову и посмотрела в потолок.

– Я знаю, как подобраться к нему, – тихо сказал Джек.

– Как?

– Мы дадим ему то, что он хочет. – Он щелкнул пальцами, пристально глядя на свою руку.

– Меня.

Он кивнул, все еще не поднимая на меня глаз.

– А потом, мне кажется, я знаю кое-кого, кто с удовольствием разобьет гитару.

Мы ушли из кафе и поехали ко мне домой. Мы решили подождать с поездкой к Коулу до завтрашнего утра. Это была моя идея, на случай, если у нас ничего не выйдет. Мне было плохо при мысли о том, что в последние несколько часов придется просто ждать Тоннелей. Если наш план не сработает, лучше пусть Тоннели сразу заберут меня.

Джек подъехал к моему дому. Папина машина была припаркована во дворе. Они с Томми уже вернулись из «Силвер Лодж».

– Э-э-э… а где ты будешь… – Я закусила губу.

– Я буду в твоей комнате. Не запирай окно. – Он коснулся пальцами своих губ, а потом моей руки.

Я кивнула и вышла из машины. В тот вечер мы с папой и Томми поужинали очень скромно. Французские тосты. Завтрак на ужин. После изматывающей кампании новому мэру нужно было именно это. Когда я только попала в Нижний мир, я иногда представляла себе, что сказала бы папе и Томми, если бы у меня была такая возможность. Но одно дело – представлять себе эту сцену, а совсем другое – переживать.

В этот вечер мне нечего было сказать. У меня не было в запасе никакой мудрой мысли, чтобы поделиться ею. Никаких слезных прощаний. Когда-то я знала, что сказать, но слова прошли сквозь меня, как сквозь сито – ничего не осталось. Просто обычный ужин, на обычной кухне, в обычных обстоятельствах. Как будто ничего не изменилось.

В моем возвращении оказалось столько боли. Больше, чем я когда-либо могла бы себе представить. Эти мысли обо всех днях рождения Томми, которых я никогда не увижу, об инаугурации отца, на которую не приду, о словах прощания, которые не смогу сказать.

Но была в этом и красота. Были моменты, за которые хотелось зацепиться: когда я гладила золотистые волосы Томми или когда папа говорил с мамой, думая, что его никто не слышит.

После ужина я заспешила, собрала посуду, обняла Томми и пожелала ему спокойной ночи.

– Ты никогда не обнимаешься, – сказал Томми.

Я поцеловала его в макушку и взъерошила ему волосы. Если мне удастся выбраться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы жизнь моего маленького брата стала нормальной. Я пошла в свою комнату, открыла дверь и закрыла ее за собой.

Джек лежал на спине на моей кровати, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. Не говоря ни слова, я легла рядом с ним, лицом к нему. Он повернулся и посмотрел на меня.

Мы помолчали. Я рассматривала его лицо – линию его скул, изгиб губ. Я осторожно прикоснулась к шарику в его проколотой брови.

Его зрачки метнулись за моей рукой.

– Когда ты это сделал? – спросила я.

– Через месяц после того как ты ушла, – ответил он. – Мама сказала, чтобы я забыл тебя. Что ты ушла и никогда не вернешься, что мне будет лучше без тебя, – губы его дрогнули в полуулыбке. – Я знал, что это ей не понравится.

Я улыбнулась, наклонилась к нему и поцеловала его бровь.

Он быстро взглянул на мою руку. Метка все увеличивалась, необратимо росла, и когда я смотрела на нее, вся тяжесть будущего, которое я не могла изменить, обрушивалась на меня. Мне оставалась последняя ночь. Наша последняя ночь. Последняя ночь, когда я могла почувствовать прикосновение шершавых пальцев на своей коже. Я смотрела в прекрасное лицо Джека и не могла этого вынести.

С каждым моим вздохом еще одна песчинка в часах падала вниз, и их оставалось все меньше. Я старалась не дышать. Ничего не получалось. Я отвернулась.

Джек обнял меня за талию и притянул к себе, прижавшись грудью к моей спине. Он точно знал, что я чувствую. Он дышал спокойно, нарочно совсем рядом с моим ухом, чтобы и мое дыхание стало таким же мерным.

– Хочешь знать, как я в первый раз увидел тебя? – сказал он, коснувшись губами моего уха.

Я знала эту историю, но все равно кивнула.

– Твоя семья тогда только переехала. Тебе было… сколько тебе было, Бекс?

Я пожала плечами, а он провел пальцами по моим волосам, успокаивая меня. Он знал ответ.

– Тебе было одиннадцать, – сказал он. – Мне было двенадцать. Помню, Джои Веласкес рассказал о новой хорошенькой девочке по соседству. На самом деле он сказал «клевая цыпочка». Но я об этом не думал ни секунды, пока не увидел тебя на бейсбольном поле. Мы тренировались в парке, а ты с семьей приехала на пикник. У тебя была такая копна волос на голове, что лица было не видно. Помнишь?

Я кивнула.

– Я знаю, чего ты добиваешься.

Он не обратил на мои слова никакого внимания.

– Мне хотелось узнать, прав ли был Джои насчет «клевой цыпочки», я пытался рассмотреть твое лицо, но ты даже не глядела в нашу сторону. Я бросал мяч через все поле, бегая с базы на базу, чтобы привлечь твое внимание, но тебя нисколько не волновало мое рекордное сверхчеловеческое представление.

Я улыбнулась и медленно выдохнула. Я столько раз слышала эту историю. Ее привычность наполняла меня теплотой.

– И что ты сделал? – спросила я, точно зная ответ.

– Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Размахнулся битой, повернулся в твою сторону и ударил по мячу.

– Выбросив мяч с поля самым идиотским способом, какой только возможен, – продолжила я.

Я почувствовала, как он усмехнулся.

– Ага. Я решил, что ты, чтобы подать мне мяч, подойдешь совсем близко ко мне, потому что… – Он подождал, пока я закончу за него.

– Потому что кто-то ошибочно решил, что я подаю, как девчонка… – тихо сказала я.

Джек прижался губами к моей голове перед тем, как заговорить:

– Конечно, было очень глупо так думать. Ты, стоя там, ударила по мячу так сильно, что он улетел дальше, чем любая девчонка или даже парень мог бы его закинуть.

– А меня как раз тогда родители заставляли играть в софтбол.

– Все в нашей команде просто обалдели. А ты так пожала плечами, будто это самое обычное дело, и села обратно к родителям. И снова ноль внимания на меня. Так что план мой с треском провалился. Я не только привлек к тебе внимание всех на поле, что в мои планы совершенно не входило, но еще и получил от тренера, который никак не мог понять, почему я вдруг решил бросать мяч в противоположную сторону.

Это сработало. Дыхание мое успокоилось. Я повернулась к Джеку лицом, обняла его, прижалась к нему ногами.

Я провела сотню лет с Коулом точно в таком же положении, но то не имело ничего общего с этим. Никакие внешние силы не удерживали нас. Ничто потустороннее не примешивалось к нашим объятиям.

Нет. Джек хотел, чтобы я была рядом, потому что хотел именно меня. Разлучиться с ним сейчас было бы хуже всего, что когда-либо случалось со мной. Разлучившись с ним сейчас, я бы истекла кровью.

Я не сказала ему этого. Не нужно было.

Мы лежали так несколько часов – я прижималась головой к его груди – изо всех сил стараясь не заснуть. Как если бы мы могли остановить время.