Текст книги "На темной стороне"

Автор книги: Брендон Мулл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Правильно придумал, братец! – произнес чей-то голос ему на ухо. Обернувшись, Сет увидел рядом Верла. Молодой сатир глазел на дриад разинув рот. – Гамадриады девчонки, а эти – женщины!

– Я не ищу себе подружку, – заверил его Сет.

Верл ухмыльнулся и подмигнул:

– Конечно, никто из нас никого не ищет, мы прежде всего настоящие джентльмены, которые обожают перемену мест. В общем, если тебе понадобится поддержка, подай мне знак. – Он подтолкнул Сета по направлению к величественным женщинам. – Только рыженькую оставь мне!

Со своего места Сет видел двух рыжеволосых дриад, и обе были по крайней мере на голову выше Верла. Рядом со сгорающим от любви сатиром Сету отчего-то стало не по себе. Женщины были не просто красивы; они страшили его своим высоким ростом и величественным видом. Он робко попятился.

– Нет, Сет, нет! – взволновался Верл, догоняя его. – Не делай глупостей! Ты ведь уже почти подошел к ним! Та, черненькая слева, строила тебе глазки. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?

– Ты меня нервируешь, – пробормотал Сет, продолжая пятиться. – Я просто хотел поздороваться с ними, и больше ничего!

Верл понимающе покачал головой и хлопнул Сета по спине:

– Ну да, ну да… как и все мы.

Сет отмахнулся от него:

– Мне нужно побыть одному!

Верл поднял руки вверх:

– Личное пространство – святое дело! Иногда мужчине бывает необходимо побыть одному! Я мастер налаживать личные контакты. Хочешь, я устраню все помехи, избавлюсь от лишних свидетелей?

Сет смерил сатира осторожным взглядом, не вполне понимая, что тот имеет в виду.

– Да, наверное.

– Считай, дело сделано, – кивнул Верл. – Кстати, расскажи, как ты познакомился с Ньюэлом и Дореном!

– Я случайно украл суп у великанши-людоедки. А что?

– И он еще спрашивает! Что ты мне голову морочишь? Ньюэл и Дорен – самые крутые сатиры во всем «Дивном»! Им достаточно пальцами щелкнуть, и к ним слетаются толпы красоток со всех сторон!

Сет начал понимать, что среди сатиров тоже бывают личности популярные и не очень. Верл, видимо, к популярным не относился. Но грубить ему не стоило. Он решил избавиться от назойливого спутника хитростью.

– Слушай, Верл, по-моему, вон та рыженькая смотрит на тебя!

Верл побледнел:

– Не может быть!

Сет изо всех сил старался не расхохотаться.

– Точно-точно! Вот видишь, она что-то шепчет на ухо подруге. И по-прежнему глаз с тебя не сводит.

Верл провел рукой по волосам и отвернулся.

– А сейчас что она делает?

– Не знаю, как лучше сказать… В общем, строит тебе глазки. Иди поговори с ней!

– Прямо сейчас? – проблеял Верл. – Нет, нет, еще рано… Пусть лучше созреет.

– Верл, говорю тебе, иди, пора. Сейчас самое время!

– Сет, я тебя слышу, но, честно говоря, мне не хочется пастись на твоей территории. Я не захватчик! – Верл вскинул вверх сжатый кулак: – Желаю удачной охоты!

Верл торопливо ускакал прочь. Сет посмотрел ему вслед и перевел взгляд на кентавров. С тех самых пор, как они сюда прибыли, кентавры не двинулись с места. Выше пояса у них были фигуры мощных, мускулистых мужчин с задумчивыми лицами. Ниже пояса они были конями: один – серебристого, другой – шоколадного цвета.

По сравнению с дриадами угрюмые кентавры показались Сету совсем не такими страшными.

Он зашагал к ним. Кентавры наблюдали за его приближением, и поэтому почти всю дорогу пришлось идти опустив глаза в землю. Да, вне всяких сомнений, более красивых и внушительных созданий он еще в жизни не видел!

Подойдя ближе, Сет поднял голову. Кентавры смерили его мрачными взглядами. Сет скрестил руки на груди и оглянулся через плечо, притворяясь пресыщенным и равнодушным.

– Эти идиоты сатиры с ума меня сведут!

Кентавры никак не ответили на его заявление.

– Я хочу сказать, здесь с трудом можно найти место, чтобы обдумать все обрушившиеся на нас бедствия и катастрофы. Осмыслить причины и следствия… Вы меня понимаете?

– Вы что, издеваетесь над нами, молодой человек? – спросил серебристый кентавр мелодичным баритоном.

Сет решил сыграть в открытую:

– Нет, что вы… Если честно, я просто хотел с вами познакомиться!

– Обычно мы ни с кем не общаемся по доброй воле, – ответил серебристый кентавр.

– Мы все очутились рядом, – сказал Сет. – Почему бы и не познакомиться?

Кентавры смерили его угрюмым взглядом.

– Наши имена трудно выговорить на вашем языке, – объяснил шоколадный кентавр. Голос у него оказался ниже и ворчливее, чем у первого. – Мое имя можно перевести примерно как Ширококопыт.

– А мое – Быстроног! – откликнулся серебристый.

– А я Сет. Мой дедушка – хранитель «Дивного».

– Плоховато он хранит заповедник, – презрительно фыркнул Ширококопыт.

– Он уже несколько раз отводил от «Дивного» беду, – возразил Сет. – Дайте срок, он и сейчас все исправит!

– Ни одному смертному такая задача не под силу, – возразил Быстроног.

Сет тут же воспользовался случаем и парировал:

– По-моему, вы ошибаетесь. Люди здесь есть, а вот кентавров что-то маловато…

Быстроног потянулся, на плечах перекатывались бугристые мускулы.

– Почти все наши сородичи нашли приют в другом убежище.

– За каменным кругом? – спросил Сет.

– Тебе известно о Гранхолде? – удивился Ширококопыт.

– Названия не слышал, но знаю, что в «Дивном» есть еще одно место, куда пока не проникает тьма.

– Мы и наши сородичи живем там, – сказал Ширококопыт.

– Почему же вы не перейдете к своим? – спросил Сет.

Быстроног в досаде топнул копытом:

– Гранхолд далеко отсюда. Эпидемия расползается все стремительнее; мы решили, что сейчас предпринимать подобное путешествие безответственно.

– Кого-нибудь из ваших заразили? – уточнил Сет.

Ширококопыт нахмурился:

– Да… Мы вышли на разведку с двумя сородичами. Они стали черными; чтобы не заразиться, нам пришлось спасаться бегством. Так мы очутились здесь.

– Похоже, в «Дивном» почти не осталось надежных убежищ, – заметил Быстроног. – Вряд ли магия способна до бесконечности отталкивать наступающую тьму!

– Итак, мы тебе представились, – заявил Ширококопыт. – А теперь извини, молодой человек, но общаться мы предпочитаем на своем языке.

– Ладно… приятно было познакомиться. – Сет махнул кентаврам рукой.

Не отвечая, кентавры мерили его мрачным взглядом. Сет зашагал прочь, жалея о том, что так и не услышал, как звучит их язык. Он спиной чувствовал на себе суровые взгляды полулюдей-полуконей. А Дорен-то, оказывается, прав! Кентавры – настоящие самодовольные болваны!

Кендра разглядывала черно-белый снимок в рамке. Несмотря на старомодную прическу и густые усы, Пэттон, видимо, был поразительно красивым мужчиной. Хотя на снимке он не улыбался, в его глазах словно мелькали веселые искорки. Судя по всему, по характеру он был человеком легким и довольно самонадеянным… Хотя трудно оценивать человека только по записям в его дневнике.

Рядом с Кендрой шел дедушка. Они шагали по маленькому пирсу, отходящему в озеро от одной из беседок. Сбоку к пирсу был пристроен понтонный лодочный сарай – еще одно детище Пэттона. Впереди расстилалась озерная гладь. Кендра не заметила и следа наяд. Взгляд ее переместился на остров в центре озера. Там за кустами скрывается святилище Королевы фей.

– По-моему, надо еще попросить Лину, чтобы она вернула нам чашу, – сказала Кендра.

– Чашу Королевы фей? – уточнил дедушка.

– В начале лета я беседовала с одной феей, которую зовут Шьяра. По ее словам, наяды считают чашу своим трофеем.

Дедушка нахмурился:

– Наяды охраняют святилище! Я думал, что, поручив чашу их заботам, могу не сомневаться в том, что они вернут ее владелице! Ведь смертным ступать на остров запрещено.

– Шьяра считает, что меня бы не наказали, если бы я вернула чашу лично. Мне кажется, она говорила правду. И вот что я думаю: если бы Лина отдала нам чашу…

– Ты бы воспользовалась ею как предлогом, чтобы вернуться на остров и попросить совета у Королевы фей, как остановить эпидемию. Не думаю, что тебя ждет успех, но насчет чаши, наверное, можно спросить.

– Вот именно, – кивнула Кендра и зашагала дальше. Поняв, что дедушка не идет за ней, она оглянулась.

– Я останусь здесь, а ты позови Лину, – объяснил дедушка. – В прошлый раз мне не повезло.

Кендра подошла к концу пирса, оставшись в нескольких шагах от края. Она знала, что к воде приближаться опасно: наяды очень ловкие и коварные.

– Лина, это Кендра! Нам надо поговорить!

– Посмотрите-ка, кто сюда явился в толпе бездомных землетопов! – насмешливо протянул женский голос из-под воды.

– Я думала, деревянный человечек давно задушил ее, – отозвался второй голос.

Кендра нахмурилась. Когда она приходила к озеру в последний раз, наяды освободили Мендиго. По-прежнему покорный приказам ведьмы Мюриэль, деревянный слуга тут же схватил Кендру и потащил на холм, под которым покоились развалины Забытой часовни.

– Пожалуйста, позовите Лину, – попросила Кендра. – Я принесла подарок, который ей наверняка захочется увидеть.

– Топай отсюда своими уродливыми отростками, – приказал третий голос. – Лина не желает иметь ничего общего с вами, землетопами!

Кендра возвысила голос:

– Лина, я принесла снимок вашего любимого землетопа! Фотографию Пэттона!

– Вырой ямку в земле и зарой ее туда, – ехидно посоветовал первый голос. – Даже такая тупоумная воздухоглоталка, как ты, давно могла бы сообразить, что твое общество здесь нежелательно!

– Состарься и умри! – презрительно фыркнула другая наяда.

– Кендра, подожди! – окликнул ее знакомый голос, мечтательный и напевный.

Кендра увидела Лину; ее лицо плавало у самой поверхности воды. Она выглядела еще моложе, чем в прошлый раз. В черных волосах не осталось ни одной седой пряди.

– Лина, – взмолилась Кендра, – нам нужна ваша помощь.

Лина посмотрела на Кендру темными миндалевидными глазами:

– Ты что-то говорила о фотографии…

– Пэттон на ней очень красивый!

– Что Лине за дело до высохшей старой фотографии? – завизжал другой голос.

Наяды захихикали.

– Что тебе нужно? – вкрадчиво осведомилась Лина.

– Я сильно подозреваю, что Пэттон привез в «Дивное» на хранение еще один артефакт. Речь идет о серьезных артефактах, за которыми охотится Общество Вечерней звезды. Вам что-нибудь об этом известно?

Лина посмотрела Кендре в глаза:

– Помню, Пэттон заставил меня поклясться, что я расскажу об артефакте только в самом крайнем случае… Он так любил всяческие тайны! Как будто они имели хоть какое-то значение!

– Лина, нам очень нужно его найти. «Дивное» на грани гибели!

– Опять? Так ты надеешься узнать от меня об артефакте в обмен на фотографию? А ведь снимок в воде расползется!

– Нет, я не отдам вам фотографию. Только покажу… напомню. Вы давно не видели его лицо?

На секунду ей показалось, что по лицу Лины пробежала тень. Потом вдова стала по-прежнему безмятежной.

– Разве ты не понимаешь, что искать артефакт бессмысленно? Все на свете когда-нибудь кончается. Все преходяще, иллюзорно, временно. Все, что ты можешь мне показать, – плоский образ моего любимого, безжизненное воспоминание. Настоящего Пэттона уже нет. Как и тебя тоже не станет.

– Лина, если ты считаешь, что поиски артефакта в самом деле не имеют никакого смысла, – вмешался дедушка с дальней стороны пирса, – почему бы тебе и не сказать нам, где он спрятан? Для тебя сведения о нем ничего не значат, а для нас здесь и сейчас, в тот короткий промежуток времени, пока мы топчем землю, это очень и очень важно!

– Теперь и старик затявкал, – пожаловалась невидимая наяда.

– Не отвечай ему, Лина! – призвал второй голос. – Прогони его! Не успеешь оглянуться, как он умрет!

Несколько наяд захихикали.

– Лина, неужели ты забыла о нашей дружбе? – спросил дедушка.

– Пожалуйста, скажите! – молила Кендра. – Ради Пэттона! – Она подняла фотографию повыше.

Глаза у Лины расширились. Лицо показалось над поверхностью воды, губы беззвучно шептали имя любимого.

– Не заставляй затаскивать тебя обратно! – предупредила другая наяда.

– Только дотронься до меня, и я снова выйду на землю! – пригрозила Лина, не сводя взгляда со старой черно-белой фотографии в руках Кендры.

Она вздохнула и снова посмотрела Кендре в лицо:

– Хорошо, Кендра. Может быть, Пэттон именно это и имел в виду, говоря о крайнем случае. Он спрятал артефакт в старом доме.

– Где именно?

– Найти его будет нелегко. Попробуйте добраться до самой северной комнаты на третьем этаже. Сейф, в котором хранится артефакт, появляется каждый понедельник, ровно в полдень, всего на одну минуту.

– Есть ли ключ от сейфа?

– Там кодовый замок. Наберите комбинацию: два раза вправо до тридцати трех, двадцать два влево и тридцать один вправо.

Кендра оглянулась на дедушку. Тот записывал цифры.

– Успел? – спросила она.

– Два раза тридцать три вправо, двадцать два влево, тридцать один вправо, – ответил дедушка, бросая на Лину озадаченный взгляд.

Бывшая экономка застенчиво потупилась.

– У меня еще вопрос, – снова заговорила Кендра. – Что Курисок сделал с дядей Пэттона?

– Не знаю, – ответила Лина. – О своем дядюшке Пэттон мне не рассказывал. Я видела, что воспоминания причиняют ему боль, поэтому не спрашивала. Он много раз обещал мне все рассказать… в преклонные годы. Часто повторял, что рано или поздно я все узнаю.

– Значит, о Курисоке вам ничего не известно? – спросила Кендра.

– Только то, что в заповеднике есть такой демон. Возможно, он как-то связан с привидением, поселившимся в старом доме.

– Что еще за привидение?

– Все случилось еще до того, как я покинула родную стихию и утратила бессмертие. Повторяю, подробности мне неизвестны. Несомненно одно: привидение, убившее Маршала, до сих пор обитает в доме. Пэттон спрятал там артефакт, потому что был уверен, что его надежно охраняют.

– Маршал – это дядя Пэттона?

– Да. Маршал Берджесс.

– И последнее. Я насчет серебряной чаши… Ее дала мне Королева фей.

Лина понимающе кивнула.

– Забудь о чаше. Ты сама бросила ее в озеро, и она досталась нам.

– Верните ее, пожалуйста, – попросила Кендра.

Наяды дружно расхохотались.

– С чашей я смогу снова попасть на остров, где находится святилище. Мы надеемся, что Королева фей подскажет нам, как остановить эпидемию!

– А ты подойди поближе, и я тебе ее дам, – поддразнила невидимая наяда.

Несколько голосов захихикали.

– Чаша – их самый драгоценный подарок, – пояснила Лина. – Они… мы… ни за что ее не отдадим. А теперь мне пора. Если я слишком много времени провожу у поверхности воды, мои сестры начинают капризничать.

На глаза Кендры навернулись слезы.

– Лина, вы счастливы?

– Вполне. Сестры помогли мне вернуться в прежнее состояние. Ты очень чуткая девочка; спасибо, что показала мне Пэттона, хотя при виде его портрета у меня заныли старые раны. В ответ на твою доброту я рассказала тебе то, о чем ты просила. Радуйся жизни – тому сроку, что тебе отведен.

Лина нырнула в озеро. Кендра долго смотрела ей вслед, но озеро было глубокое, и вскоре она потеряла Лину из виду.

Дедушка подошел к Кендре и положил руки ей на плечи:

– Умница, Кендра. Ты все сделала правильно.

– Старикашка схватил надоеду! – воскликнула одна наяда из-под пирса.

– Толкни ее в воду! – посоветовала другая.

– Пошли отсюда, – сказала Кендра.

Глава 17
ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Дейл взял в гараже три палатки; одна из них оказалась просто огромной – больше Сет в жизни не видел. Внешний тент был полосатым – желто-малиновым; на высокой двускатной крыше имелась остроконечная башенка с флагом. Вход в палатку оказался довольно высоким; откидной фартук закрепили на рейках, и получился довольно внушительный навес. Две другие палатки тоже оказались вполне просторными, но все же значительно меньше первой, да и по расцветке уступали ей в эксцентричности.

Сет сел у входа в палатку, в которой предстояло жить ему, Уоррену и Дейлу. Бабушка и дедушка заняли самую большую. Кендре отвели отдельную палатку – по мнению Сета, очень несправедливо. К сожалению, он не сумел придумать ни одного довода в пользу того, чтобы палатки распределили по-другому. Он решил, что, если погода будет хорошая, можно будет уйти спать в какую-нибудь беседку.

К дедушкиной палатке приблизилась босая дриада с распущенными золотисто-каштановыми волосами до пояса. Ее одежда заставляла вспомнить о ярких осенних листьях. Чтобы войти, ей пришлось пригнуться. Интересно, какой у нее рост – семь футов или больше?

Сет наблюдал. За час палатку посетило немало интересных созданий. Он просился войти, но бабушка ему не разрешила, правда, пообещала, что скоро его тоже позовут.

Мимо его головы пролетела красная фея с крылышками, похожими на цветочные лепестки. Сет не понял, выпорхнула она из палатки или слетела откуда-нибудь сверху. На короткий миг она зависла в воздухе невдалеке от Сета, а потом взмахнула крылышками и скрылась из вида.

Рассеянно вырывая из земли пучки травы, обиженный Сет поклялся самому себе, что больше не позволит ниоткуда себя выгонять. Дедушка с бабушкой советуются со всеми, кроме него. Похоже, они просеивают информацию, чтобы не потрясти его, как они считают, незрелый умишко. Неужели они не понимают, как ему важно тоже узнавать все новости из первых рук, от самих обитателей «Дивного»? Хотят того бабушка с дедушкой или нет, а он, Сет, вполне зрелый и взрослый. Он способен усвоить все точно так же, как и они сами… И потом, разве он виноват, что в палатке такие тонкие стенки?

Сет осторожно обошел малиново-желтую палатку с другой стороны и сел на землю, прижавшись спиной к наружной стенке. Он напряженно вслушивался, стараясь сохранить невозмутимый вид. К сожалению, все заглушали громкие крики резвящихся между беседками сатиров.

– Ничего ты не услышишь, – сказал Уоррен, незаметно подходя к нему.

Сет вскочил; щеки у него запылали.

– Я вовсе не подслушивал… Просто хотел посидеть в тенечке!

– Палатка звуконепроницаемая; на нее наложены специальные заклинания. Если бы ты помогал нам ее ставить, ты бы с самого начала знал о ее свойствах!

– Извини, я был…

Уоррен поднял руку:

– На твоем месте мне бы тоже не терпелось познакомиться со всеми здешними обитателями. Не волнуйся, если бы нам в самом деле понадобилась твоя помощь, я бы пришел за тобой. Ну и как, с кем ты успел познакомиться?

– С кентаврами, – ответил Сет. – Только они… какие-то не очень общительные.

– Неужели тебе удалось поговорить с ними? Радуйся и считай, что ты добился небывалого успеха!

– Почему они такие?

– Если бы пришлось охарактеризовать кентавров одним словом, я бы назвал их надменными. Себя они считают венцом творения. Общаться с остальными, по их мнению, ниже их достоинства.

– Тут они чем-то похожи на фей, – заметил Сет.

– И да и нет. Феи тщеславны и почти все наши дела считают скучными, но, как бы они ни притворялись, им не все равно, что мы о них думаем. Кентаврам наше восхищение ни к чему, и они его не ищут; точнее, они и так считают, что ими все восхищаются. В отличие от фей кентавры искренне полагают, что все остальные существа по самой своей сути ниже их.

– Говорят они точь-в-точь как мой учитель математики, – признался Сет.

Уоррен широко улыбнулся.

Сет покосился на живую изгородь; над ней в воздухе зависли несколько темных фей.

– Во всяком случае, зараза распространяется на кентавров точно так же, как на всех остальных!

– Если бы не таинственная эпидемия, вряд ли они бы вообще выказали к нам какой-то интерес, – заключил Уоррен. – Если честно, повод для высокомерия у них действительно имеется. Кентавры считаются великолепными мыслителями, одаренными ремесленниками и грозными воинами. Пожалуй, у них лишь один серьезный порок – гордыня.

– Сет! – окликнула бабушка с другой стороны палатки. – Дейл! Уоррен! Кендра! Идите сюда! Надо посоветоваться!

– Ну вот, – с явным облегчением произнес Уоррен. – Ожидание закончено!

В голову Сета невольно закралось подозрение: а может, Уоррену самому захотелось проверить звуконепроницаемость палатки? Они подошли к входу и увидели высокую, величественную дриаду в осеннем одеянии и пожилого сатира с белой козлиной бородкой и глубокими морщинами на лице. Кендра вышла из своей палатки. Со стороны лагеря гномов приближался Дейл. Дождавшись, пока все соберутся, бабушка и дедушка пригласили всех войти. Вид у них был усталый и озабоченный.

Палатка была такой большой, что Сет не удивился бы, найдя внутри полную обстановку и мебель, но увидел лишь два скатанных спальных мешка в углу и кое-какую утварь. Сидеть пришлось на полу; впрочем, палатка стояла на лужайке, поэтому все устроились сравнительно удобно. Через желто-малиновую ткань проникали солнечные лучи; необычная подсветка придавала их беседе значительности.

– У меня вопрос, – сказала Кендра. – Если злые домовые украли Перечень, разве не могли они изменить правила и пустить сюда всех темных обитателей «Дивного»?

– Почти все границы и запретные линии в «Дивном» определяются договором, заключенным при основании заповедника, и, следовательно, являются неизменными, пока существует договор, – объяснила бабушка. – С помощью Перечня мы просто можем пускать или не пускать в заповедник отдельных гостей и временно убирать магические границы вокруг дома для отдельных обитателей. Озеро защищено другой магией, гораздо более древней. Границы внутри «Дивного» в основном закрывают проход в те или иные места определенным обитателям заповедника. Например, есть места, куда допускаются только феи, только сатиры, только туманные великаны и так далее. Одним существам позволено переходить многие границы, другим – нет. И все же в основном «Дивное» поделено на участки в соответствии с видами обитателей. После того как началась эпидемия и светлые создания начали темнеть, они не утратили права свободно перемещаться в прежних границах своего вида.

– Но озеро и окружающий его луг полностью закрыты для всех изначально темных и потемневших созданий! – подхватил дедушка. – Как только того или иного обитателя «Дивного» окутывает мрак, доступ сюда для него закрывается.

– Интересно, долго это место сможет противиться тьме? – спросил Сет.

– Хотелось бы знать! – вздохнула бабушка. – Может быть, и долго. А может, всего час. Мы уверены лишь в том, что пока нам здесь ничто не угрожает. Хотя… нас приперли к стенке. Нам почти некуда больше податься. Если в самом ближайшем будущем нам не удастся что-нибудь придумать, «Дивное» очень скоро падет.

– Я провел переговоры со своими здешними знакомыми из числа наиболее достойных. – Тон дедушки стал чуть более официальным. – Необходимо понять, на чью поддержку мы вправе рассчитывать. Мне пришлось призвать к себе по одному представителю от всех находящихся здесь видов, за исключением домовых и кентавров. В целом все обитатели заповедника понимают, что мы загнаны в угол, и боятся заразиться; думаю, в случае нужды мы можем на них положиться.

– Но сейчас мы обсуждаем вопросы стратегии и потому проводим совещание в самом узком кругу, – подхватила бабушка. – Самого важного мы не скажем даже самым нашим надежным союзникам. Ведь все они могут заразиться и тогда, несомненно, предадут нас.

– Почему обитатели «Дивного» после заражения так кардинально меняются? – спросила Кендра. – По словам Сета, Коултер и Тану продолжали помогать нам и после того, как преобразились.

– На твой вопрос ответить трудно, – сказал дедушка. – В общих чертах можно сказать следующее. По-видимому, на смертных, на людей, зараза действует не так, как на магических обитателей «Дивного». Почему так происходит, пока неизвестно. Как ни прискорбно, магические существа по сути своей таковы, каковы они есть. Они гораздо больше, чем люди, заняты собой и больше полагаются на свои инстинкты. Мы, люди, – создания противоречивые. Наши убеждения не всегда согласуются с нашими инстинктами, а поведение не всегда отражает убеждения. Мы постоянно разрываемся между добром и злом. Можно сказать, мы ведем войну между тем, кем мы являемся на самом деле, и тем, кем мы надеемся стать. Мы накопили большой опыт споров с самими собой. В результате по сравнению с магическими существами мы, люди, гораздо лучше умеем подавлять свои инстинкты и можем сами решать, какими нам в конце концов быть.

– Ничего не понял, – признался Сет.

– В каждом человеке заложено и плохое и хорошее, – продолжал дедушка. – В течение жизни мы склоняемся то к добру, то к злу, то к свету, то к тьме. Мы все время принимаем решения, делаем выбор. Так, знаменитый герой в одном случае в другом может оказаться низким злодеем. По-моему, хотя Коултер и Тану преобразились, их разум по-прежнему способен противиться тьме. Магическим существам такое недоступно.

– А я все равно не понимаю, почему такое славное существо, как Ньюэл, круто переменилось и стало злым, – признался Сет.

Дедушка поднял палец:

– Большинство магических созданий не плохие и не хорошие! Их поведением всецело управляет их сущность. Для того чтобы стать хорошим, ты должен понимать разницу между добром и злом и сознательно стараться выбирать добро. Чтобы быть по-настоящему злым, ты, соответственно, должен поступать наоборот. То, какими мы станем – хорошими или плохими, – зависит только от нас самих… Обитатели же «Дивного» изначально либо светлые, либо темные, стремятся к свету или к тьме. Среди них есть созидатели, воспитатели, игривые шалуны. Другие же по самой своей сути разрушители и обманщики. Суть некоторых основана на жажде власти. Одни склоняются к свету, другие – к тьме. Но если, грубо говоря, поменять их знак с плюса на минус, их суть, их личность изменится без особого сопротивления. Подобно тому, как фея превращается в импа или имп снова становится феей. – Дедушка покосился на бабушку. – Я не слишком философствую?

– Есть немножко, – призналась она.

– Труднее всего отвечать на вопросы, которые начинаются со слова «почему», – пояснил Дейл. – В конце концов вопросов все равно скапливается больше, чем ответов.

– По-моему, я тебя поняла, – сказала Кендра. – Демон вроде Багумата автоматически ненавидит и разрушает, потому что по-другому просто не может. Он так устроен. Он не подвергает сомнению свои действия и не борется с собственной совестью. Тогда получается, что Мюриэль, например, гораздо хуже демона, потому что она сознательно выбрала путь служения злу!

– Значит, Ньюэл ведет себя по-другому, потому что он больше не Ньюэл, – заключил Сет. – Им полностью овладела черная зараза, и он превратился в совершенно другое существо. Так?

– В общем, да, – кивнул дедушка.

Уоррен устало вздохнул:

– У медведя, может, тоже нет дурных наклонностей по натуре. Просто он хочет есть и нечаянно сожрет моих родных. Как я поступлю в таком случае? Я не стану рассуждать о его природе, а просто пристрелю зверя! – Судя по всему, аргументы дедушки его не убедили.

– Да, медведей-людоедов пристреливают, – согласилась бабушка. – Но Стэн сейчас хочет напомнить о разнице между медведем, который не отвечает за свои действия, и личностью, способной различать добро и зло.

– Разницу я понимаю, – заверил Уоррен. – И насчет магических созданий у меня другое мнение. Я знаком с многими обитателями магических заповедников, которые по собственной воле совершали хорошие или дурные поступки независимо от своей природы. Я не согласен со Стэном в том, что исчадия мрака не отвечают за свои действия. В конце концов, каждый в ответе за то, каким является и что делает.

– Ты имеешь право на собственное мнение, – согласился дедушка. – Вопрос-то скорее научный, теоретический, хотя многие из тех, кто разделяет твою точку зрения, охотно воспользовались бы ею как предлогом для того, чтобы уничтожить все темные создания, против чего я решительно возражаю. Темные создания опасны, не спорю; но ведь и светлые создания бывают смертельно опасными – взять хотя бы наяд, которые топят невинные жертвы забавы ради. Сама Королева фей истребляет всех, кто без приглашения ступит на ее остров. И наоборот, исчадия тьмы иногда помогают. Вспомни хотя бы Гроласа, который предоставил нам ценные сведения, или гоблинов, которые надежно охраняют нашу темницу.

Бабушка досадливо вздохнула.

– Давайте пока отложим научные дискуссии, – предложила она. – Мы обязаны остановить эпидемию любой ценой. Заповедник на грани уничтожения!

Все закивали.

Дедушка сердито отряхнул рубашку и заговорил на другую тему:

– О Курисоке Лина почти ничего не знает. Она лишь подтвердила, что Курисок общается с неким существом, завладевшим старым домом. Зато она довольно подробно рассказала нам о втором артефакте. – Дедушка пересказал ее слова о местонахождении сейфа, о времени, когда он появляется, и о комбинации.

– Лина знает, который из пяти артефактов спрятан в старом доме? – спросил Уоррен.

– Она не сказала, – ответила Кендра.

– Артефакт, спрятанный в старом доме, имеет власть над пространством или над временем, – ответила бабушка. – Или чрезвычайно обостряет зрение. Или дарует бессмертие. Он может оказаться любым из четырех оставшихся.

– По-вашему, артефакт поможет нам победить черную заразу? – поинтересовался Сет.

– Нам остается лишь надеяться на это, – ответил дедушка. – Пока же важнее всего заполучить его. Мы пойдем на разведку в старый дом. Даже если не удастся сразу заполучить артефакт, мы наверняка узнаем много ценного. Все, что мы узнаем о Курисоке и его сообщниках, поможет нам раскрыть тайну эпидемии.

Дейл откашлялся.

– Стэн, не хочется портить тебе удовольствие, но, судя по всему, что нам известно о старом особняке, может статься, живыми мы оттуда не вернемся.

– Мы знаем, что в доме поселился призрак, – ответил дедушка. – Слухи о призраке или привидении первым распустил Пэттон Берджесс, а у него имелся веский повод отпугивать от старого дома незваных гостей.

– Потому что там он спрятал артефакт, – кивнула Кендра.

– Более того, – продолжал дедушка, – один из нас по неведению входил в старый дом и благополучно вышел оттуда; он выжил и сумел рассказать, что с ним случилось.

Все посмотрели на Сета.

– Ну да, это я. В тот день, когда я вошел в старый дом, я не пил молока. Я выбрался из Оллоха и не понимал, что есть что на самом деле. Может, только поэтому мне и удалось уйти из старого дома живым!

– Я думала то же самое, – сказала бабушка.

– Бродить по заповеднику не выпив молока опасно, – напомнил дедушка. – С другой стороны, у тех, кто не выпил молока, есть свои преимущества. Если человек не способен разглядеть магические создания, им в свою очередь приходится прилагать гораздо больше усилий, чтобы разглядеть такого человека. Вдобавок многие темные создания подпитывает страх. Если ты не видишь их такими, какие они есть, ты не боишься их и, следовательно, не даешь им возможности причинить тебе вред.

– И все равно, даже если человек не способен увидеть темные создания, это не значит, что их нет, – возразил Дейл. – Бродить по заповеднику не выпив молока – верный способ угодить в смертельную ловушку.