Текст книги "Теплица (сборник)"

Автор книги: Брайан Олдисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц)

Глава вторая

Когда в тот день начался дождь, стрелки часов Г. упорно показывали на без десяти минут восемь. Дождь плавно изливался из нависших облаков и становился слышимым только тогда, когда капля ударялись об оконное стекло бунгало.

Г. рассматривал черно-белую репродукцию картины, висящую справа от буфета из некрашеного дерева. На картинке, вставленной в рамку из лакированного дерева, была изображена сельская местность. Пасущиеся овцы, сено, сложенное в стога. На переднем плане парень, наверное, пастух, ухаживал за девушкой. Девушка смотрела на него с сомнением. Кругом росли цветы. Девушка держала на руках ягненка.

– Да, были дни хорошие… когда… Сегодня я уже не тот… Да, нехорошо.

Рассматривая репродукцию, Г. даже невольно открыл рот, взгляд его замутился.

А дождь все продолжался. Вода косо стекала по стеклу, когда Г. встал со стула, на котором он долго сидел, глядя в окно. Он видел только угол дома и больше ничего.

Г. наблюдал за окном дома. Это было кривое окно, прикрытое занавесками кремового цвета. Сквозь окно была видна часть комнаты, которая, насколько Г. знал, принадлежала мистеру Мэри, хотя тот туда никогда не входил.

Почти прямо возле окна, почти вплотную к дому, подходил маленький забор, образуя маленький сырой уголок сада. Когда-то очень давно Г. пробовал там вырастить что-нибудь, но все эти его попытки заканчивались неудачно. У стены дома трава привяла, на ее месте разросся папоротник. Всматриваясь в слепое от дождя окно. Г. все же смог увидеть отдельные ростки. С дождем пришла темнота. В январе темнота рано опускается на землю. Стекла в окнах бунгало отходили от рам; замазка рассохлась и растрескалась, но все это случилось еще и потому, что, когда вставляли стекла, их очень неровно обрезали. По этой причине дождь очень скоро начал просачиваться сквозь щели внутрь бунгало. Когда совсем стемнело, стало совершенно непонятно, течет ли дождь по одной или по обеим сторонам стекла.

Все внутри комнаты погрузилось во тьму. На календаре остались видны только двое мужчин, пропасть исчезла. Кушетка, казалось, изменила свои очертания. И буфет превратился в какой-то невиданный объект. Даже керосинка, которую зажег Г., разделила дверь на четыре мерцающих панели и придала комнате мистический вид. Круглые отверстия, сделанные в верхней части лампы, распределяли свет по стенам удивительными пятнами.

Немного времени спустя, когда комната погрузилась в неизвестность, окна, казалось, начали светлеть и излучать свет; затем они превратились в два едва заметных пятнышка, и человек очутился в своем собственном мире.

Г. задвигался; правой рукой он провел по лацкану своего пиджака до верхней пуговицы. Пиджак был очень стар, его полы давно уже обтрепались, верхняя пуговица была обтянута кожей, которая с годами тоже обтрепалась. Г. вспомнил, что ее пришивал еще его дядя. Г. продел пуговицу в петельку на левой стороне пиджака. Он поднялся со стула, нечаянно споткнувшись об оцинкованное ведро. Подняв ведро, он поднял его на место, сам же снова вернулся к стулу.

Спустя некоторое время Г. услышал звенящий стук ударов по металлу. Вскоре в темноте звук повторился еще раз, еще и еще. Затем замолчал, будто для того, чтобы чуткое ухо Г. смогло уловить едва заметное изменение тона звука. Звуки продолжались, паузы между ними увеличились и, наконец, совсем смолкли. Звуки эти очень напоминали дождевые капли, падающие в металлическое ведро.

Г. сидел на своем обычном месте, откинувшись на стуле, оперевшись спиной на оставшиеся четыре планки. Он вытянул ноги перед собой, руки его были свободно опущены. Пальцы его левой руки нащупали неровность на внутренней стороне сиденья стула; Г. распознал вырезанную дату изготовления стула – 1912 год.

– Рада ли рыбка, когда ее вылавливают? – спокойно произнес он вслух.

Дождь продолжал медленно источать слезы. Налетел ветер, заставляя капли воды разлетаться в разные стороны. Снова порыв ветра. И верхние ветки дерева, растущего за бунгало, терлись о черную стену.

Бунгало все больше наполнялось разными звуками, но шум падающих капель в металлическое ведро был все еще слышен. Низкий тон ударов наконец напомнил Г. о том, что ведро почти наполнилось. Г. встал, подошел к ведру, ухватился за него, осторожно поднял, потащил к выходу. Остановившись у двери, он прислушался; капли продолжали падать с потолка на пол. Г. дернул дверь. Она быстро открылась, и порыв свежего воздуха ударил ему в лицо. Воздух был влажный. Спустившись на одну ступеньку, Г. взял ведро за край и за дно, перевернул его. Вода сплошным потоком вылилась на траву.

Первый этаж дома был совсем темным; только в одном месте, где находилась спальня мистера Мэри, поблескивал тусклый свет. Эта часть дома была освещена уличным фонарем. Сумрачный свет отбрасывал косую тень в сторону дома. Свет тускло мерцал на гранях битого стекла, которым были облицованы ворота, и на каплях воды, дрожащих на заборе.

Г. взглянул на дом и вернулся в бунгало вместе с ведром. Он с силой захлопнул дверь. Ключ вылетел из замочной скважины и упал на пол. Не торопясь, Г. поставил ведро в угол на место. Чистый металлический звон вновь наполнил комнату.

Подойдя к буфету, Г. открыл одну из его дверок и заглянул внутрь. Он искал свечку со спичками. Нащупав рукой, вытащил их из дальнего угла. Свеча наполовину прогорела. Г. с трудом чиркнул спичкой, ощущая, как головка мягко скользит по отсыревшей коробке. Наконец спичка вспыхнула слабым огоньком. Г. поднес спичку к фитильку. Когда свечка разгорелась, он поставил ее на место и начал заваривать чай. В маленький чайничек он засыпал горсть чайных листьев из зеленого пакетика. Еще добавил немного сгущенного молока из банки. В крышке банки виднелись две двухдюймовые дырочки. Достав жестяную кружечку, он опустил ее в ведро с дождевой водой, наполнил, затем вылил в чайник с заваркой и сгущенным молоком. Проделав то же самое еще раз, он вытер дно чайника тряпкой и поставил его на керосиновую печь. Затем он задул свечу, закрыл буфет и вернулся на стул, прихватив с собой кружку.

Множество звуков наполнило комнату; шум ветра, преодолевающего разные преграды за окном, удары капель о стекло, заставляющие его вибрировать, тяжелый скрип самого бунгало и приглушенный звук дрожащих от ветра и дождя листов шифера на крыше. Щель в крыше издавала свои звуки, которые материализовались в удары тяжелых капель о ведро. Старое дерево терлось ветвями о западную стену дома, создавая свое неповторимое звучание. Через некоторое время прибавился еще один – новый звук. Вначале очень тихий, но все же Г. уловил его сразу, потому что ждал его. И ощутив его, не выпускал из внимания, пока звук не стал громче и громче. Он подбодрил Г.

В то же время тонкая струйка пара вырвалась из расколотого носика чайника, который при тусклом свете плиты походил на птичий клюв. Струйка пара и новый звук одновременно росли. Первый становился громким и настойчивым, другой вырастал как бы в линию, продолжая кривую от чайного носика и превращаясь в облако.

Сначала Г. делал вид, что не замечает призывов своего чайника. Только тогда, когда тот начал подбрасывать свою крышку, освобождаясь от лишнего пара, Г. подошел к нему. Сняв чайник с плиты, он отлил часть содержимого себе в кружку. Поставил чайник для удобства рядом с правой ногой, на случай, если ему захочется еще чая. Приготовление чая заняло достаточно много времени. Но Г. никуда не торопился. Он выпил кружку несладкого чая. С удовольствием налил себе другую. Чай уже остыл, но он пил его так же медленно. Он выплеснул остатки чая в ведро, которое было уже наполовину полно водой. Поставил кружку назад в буфет между пакетом с чаем и банкой сгущенного молока. Затем Г. вымыл руки и лицо в ведре с водой. Несколько капель упало ему за шиворот с потолка, пока он умывался.

Взяв ведро за ручку, он направился к двери и открыл ее. Ветер и дождь вновь пахнули ему в лицо свежестью и влагой. Обхватив ведро руками, он вылил воду прямо на ступеньки. Г. вошел в дом, захлопнув дверь так плотно, как это было возможно. Часто, в очень плохую погоду, ветер дул во все щели так, что становилось невыносимо холодно.

Вновь поставив ведро на место, Г. пошел в другой конец комнаты и сел на край дивана. Развязав шнурки ботинок и освободив ноги, он уже было собрался лечь, когда непроглядная темень ночи изменилась каким-то странным образом, и это заставило Г. выглянуть на улицу из ближайшего окна.

С того места, где он сидел, сквозь текущие по стеклу ручьи он видел лишь часть дома – западный угол – и расплывчатое пятно сада позади дома. Когда Г. припал к стеклу, он увидел маленькое окошко той комнаты, в которую он никогда не входил, спальню мистера Мэри, в которой зажегся свет. Г. увидел, как чья-то фигура появилась в оконном проеме.

Фигура резко выделялась на светлом фоне окна. Уличный фонарь призрачно освещал окно, однако между окном спальни и окном бунгало разлилась непроглядная темень, которая и мешала Г. рассмотреть все детали. Человек в окне поднял руки и одним быстрым движением задернул занавески, оставив лишь одну узкую полосу света на самом верху окна. Но вскоре исчезла и она. Больше разглядеть окно было невозможно. Г. подождал чуть-чуть, не отходя от окна:

«Какой-то довольный обыватель».

Он вернулся к дивану, снял штаны, аккуратно сложил их и положил на пол. Забрался на диван. Там лежали три одеяла. Он удобно устроился под ними. Г. укутал ноги, положил руки под голову вместо подушки и закрыл глаза. К этому времени дно ведра уже наполнилось водой, стекающей с крыши. Поэтому металлический звук ударов сменился более неясным звуком текущей воды. Г. некоторое время лежал, слушая звуки. Когда ведро наполнилось, вода потекла через верх. Она собралась в лужу около ведра и растекалась затем ручейком в северо-западном направлении. Бунгало было построено на четырех каменных столбах, поэтому между полом и землей было свободное пространство. Правда, некоторые столбы немного просели, поэтому бунгало было наклонено одним углом к каменному забору с деревянными воротами. Именно этот наклон и позволял воде ручейками бежать из бунгало. Вода в комнате бежала по полу до тех пор, пока не остановилась около передней стены, некоторое время двигалась вдоль нее, пока не исчезла в небольшой дырке в полу. Вода появилась на ступеньках бунгало.

– Некоторые факторы надо было бы исследовать, когда прибудет оборудование, – энергично заявил Мидлакемела.

– Доклад составлен очень тщательно, но все же здесь упущены некоторые детали. Температура внутри и снаружи, например.

– Кипение чайника Г. Вероятность А. – совершенно новый континуум – нельзя ничего утверждать с определенностью. Законы нашей вселенной могут не совпадать с законами их мира.

– Согласен. Но все же, что меня интересует больше всего, – психологическая структура восприятия этих людей; Г., миссис Мэри, другие могут быть совершенно чужими для нас, несовместимыми с нашей психологией. Они могут выглядеть гуманоидами, но не быть ими.

Мидлакемела был меньше всего заинтересован в этом вопросе. Он промолчал, но, взглянув на часы, сказал:

– Пора идти. Нас ждет Губернатор. Вам что-нибудь нужно?

– Нет, я буду дальше изучать доклад.

Мидлакемела прошел вдоль большой комнаты, ступая по размеченной дорожке.

Его начальник погрузился в чтение доклада. Он продвигался вперед, опуская описания отдельных эпизодов жизни Г., пока не достиг наконец описания следующего дня, того момента, когда Г. выливал очередное ведро набежавшей воды.

Глава третья

Поскольку после прошедшего ночью дождя дорожки, выложенные бетонными плитами, были относительно чистыми, вода, выплеснутая Г. из ведра, оставила на дорожке чистый бесформенный развод.

Рассмотрев замысловатую фигуру водяного пятна, Г. повернулся направо. Он увидел угол дома, вокруг которого шла бетонная дорожка, изгородь, которая отделяла газон от овощных грядок в одном месте, фруктовый сад от овощных грядок в другом, цветочные грядки от фруктового сада в третьем, и, наконец, весь участок от владений соседа, чей отдаленный предок когда-то давно построил маяк в Южном полушарии. Г. смотрел на грядки спаржи, лежащие между задней стеной дома и старым каменным сараем. Он увидел домашнего голубя, чье имя, как и подозревал Г., было X. Рядом виднелись ветки фруктовых деревьев, в то время стоящих без листьев. Это были редкостные и прекрасные сорта: сливы – «Виктория», «Конкордия»; яблони – «Канадский Ранет», «Коттенхемский Колокольчик». Г. смотрел в сторону солнечных часов, выполненных в виде обнаженного мальчика, и увидел сороку, сидящую у него на голове. Чуть-чуть повернув голову, Г. увидел ряд груш, растущих в глубине сада вдоль стены, которая соединялась с другой стеной, выходящей на улицу почти до самого старого дерева позади бунгало. Какие-то птицы летали и сидели на ветках груши и даже пели. Но Г. не видел ни одной живой души.

Когда он резко повернул голову налево, то как бы он ни старался, он не мог уловить ничего, что могло бы ему подсказать, что из спальни мистера Мэри кто-то пристально на него смотрит.

Вернувшись в бунгало, он поставил ведро. Ухватившись за дверную ручку, он с силой нажал на нее. Она закрылась. Г. пошел по бетонной дорожке в северном направлении от пятна, оставленного водой, которую он вылил из ведра. Г. шел по направлению к боковым воротам, которые в последний раз были выкрашены коричневой краской. Это было за шесть месяцев до того, как Г. устроился на работу к мистеру Мэри. Г. открыл калитку в воротах и вышел на дорогу.

Дорога вела на северо-восток. Она была широкой, окаймленной тротуарами. Поверхность дороги была рыхлой. Вдоль дороги по обеим сторонам стояли каменные стены, облицованные осколками стекла, которые блестели. Кое-где располагались частные пивоварни или магазины, в которых можно было купить билет для поездки на машине в другой город. Здесь также можно было купить большие теплицы, сделанные из железа и стекла, в которых росли цветы и всякая зелень. Напротив дома было кафе; в дальнем конце дороги – юго-восточном – виднелся крест из белого мрамора, за крестом – низкое здание с колоннами, которое служило железнодорожной станцией. Оттуда доносился звук поездов.

Г. остановился возле поста службы уличного освещения и прислушался к шуму железной дороги. Одновременно он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что дорога свободна и нет автомобилей. Удостоверившись в этом, Г. перешел дорогу и направился в кафе.

Над входом висела огромная вывеска, на которой разными шрифтами было написано: «Станционный смотритель Дж. Ф.Ватт. Бакалея. Кафе. Закусочная».

Дж. Ф.Ватт в этот момент боролся с какой-то машиной, издающей грохот всякий раз, когда она подбирала с пола очередную кучу мусора. Он был слишком занят, чтобы позволить Г. пройти. Г. кое-как проскользнул между ним и внушительным шкафом, набитым книгами в ярких обложках, и сел за маленький квадратный столик, покрытый клетчатой скатертью. Г. узнал эту ткань. Он положил руки на стол, усаживаясь поудобнее на высоком деревянном стуле. Г. вдруг вспомнил, как однажды его дядя сел на такой же стул, и он сломался. Г. не видел, как это случилось, но дядя рассказал ему об этом случае. Дядя тогда очень смеялся по этому поводу.

Усердно работая, Дж. Ф. Ватт толкал машину в дальний конец магазина; там он ее выключил и поставил за кассу, где и исчез сам вместе с машиной, прикрыв маленькую дверь и оставив Г. одного.

Через окно кафе был виден фасад дома. Г. тщательно его рассмотрел.

Чтобы попасть к двери, нужно было подняться по двум ступенькам. Над дверью висел козырек, поддерживаемый двумя колоннами. Справа и слева от двери располагались два окна. Правое окно, ближнее к боковым воротам, было из гостиной, левое – из кабинета мистера Мэри. На втором этаже было три окна: справа над гостиной – окно из комнаты мистера Мэри, среднее над дверью – окно спальни мистера Мэри. Первое окно справа было маленьким и выходило на северо-западную сторону дома, которая была видна из бунгало. Крайнее окно слева было окном спальни жены мистера Мэри. На нем висели желтые шторы. Над этими окнами, которые казались одинаковыми, хотя были поменьше, чем на первом этаже, проходила крыша. Края крыши были украшены резными камнями. Сама крыша – покрыта голубой черепицей. Где-то посередине находилось слепое окно. Оно выходило на чердак. Чуть повыше этого окошка располагался флагшток длиной около метра. Он был пуст. Г. никогда не видел, чтобы на флагштоке висел флаг.

Слева от дома была разобрана часть кирпичной стены сада для того, чтобы оставить место для гаража. Дом и гараж строились из разных материалов. Гараж отличался от дома и по стилю. Большие плиты шифера, усиленные арматурой, формировали три стены, четвертая – передняя – представляла собой две двери из легкого материала. Над дверями были устроены два маленьких окошка с решетками. Два точно таких же располагались на задней стене.

Таким образом, со своего поста Г. мог наблюдать одновременно за семью окнами дома мистера Мэри. Пока ничего любопытного Г. не замечал.

Дж. Ф.Ватт наконец выбрался из своего закутка и закрыл дверцу старой афишей. Он хранил эту машину где-то в глубине своих владений. Он принес поднос, поставил его на стол, застеленный скатертью в клеточку, произнес дежурную фразу, приглашая Г. к разговору:

– Снова забастовка на автомобильном заводе.

– Они говорят, что условия труда плохие.

– Условия труда всегда были плохие.

– Пожалуй, ты прав. Это цена, которую мы вынуждены платить за прогресс – плохие условия труда и жизни. Это похоже на перебои с рыбой.

– Что ты имеешь в виду? Пикша – прекрасная рыба, правда, ловят ее браконьеры.

– Когда рыбы не хватает, цены на нее поднимаются. – Ну попробуй, попробуй этой пикши.

– Кофе превосходный.

– А пикша?

– Замечательная. Выловлена в самое время и отменно приготовлена. Ты занят?

– Я не видел жену мистера Мэри нынешним утром.

– Может быть, это из-за забастовки?

– Почему?

– Ну, потому что опять забастовка на автомобильном заводе из-за плохих условий труда.

– При чем тут это?

– Да шатаются тут всякие по улицам. Ей, наверное, поэтому не хочется выходить.

– А, понял, что ты имеешь в виду.

– Да, шатаются всякие по улицам.

Оба они взглянули на пустынную улицу. Дж. Ф.Ватт не двинулся с места, пока Г. не закончил есть. Он продолжал стоять у стула и тогда, когда Г., закончив, подвинул стол вперед, чтобы встать. Г. направился к двери, открыл ее и вышел на тротуар. Посмотрев по сторонам и удостоверившись, что дорога свободна, он перешел ее, направляясь к воротам коричневого цвета. Калитка была открыта точно так же, как он ее и оставил.

Г. вошел во двор и направился к бунгало. Подойдя к двери, он налег на нее плечом, толкнул и вошел в комнату. Ключ валялся на полу; между дверным косяком и ковриком в желто-оранжевую полоску. Г. вошел в комнату, не нагнувшись за ключом.

Домоладосса задумался: «Мы должны решиться. Наверное, существует способ связи с Вероятностью А. Мы должны решить – я должен решить – насколько эти люди способны вступить в контакт с человечеством».

Он снова взглянул на доклад. Ему необходимо было знать все об остальных обитателях дома. Чем они занимаются? Что думают о жизни вообще?..

Глава четвертая

Когда Г. вошел в бунгало и закрыл за собой дверь, из-за угла дома показался С. Он шел по бетонной дорожке к воротам, тщательно переступая через трещины в плитах. Подойдя к воротам, он открыл калитку, вышел на улицу, закрыв ее за собой. С. постоял немного на тротуаре, глубоко вздохнул несколько раз, посмотрел направо и налево. Мимо него медленно проехала машина со спущенной шиной и исчезла в направлении белого мраморного креста. С. перешел дорогу.

Он вошел в кафе напротив дома. В нем было пусто. Слева от двери стоял маленький стол, покрытый красно-белой скатертью, рядом с ним – деревянный стул, на который и сел С. С. посмотрел в окно дома напротив. Он заметил, что одна из штор в верхнем окне была неаккуратно задернута и висела как-то криво. Но никаких движений б окне он не заметил

За кассой магазина была маленькая дверь, загороженная рекламным плакатом, приглашающим посетить цирк, что однажды заезжал в этот город. В представлении участвовала «ДЮЖИНА НЕУКРОТИМЫХ ДИКИХ ЛЬВОВ». Дверь открылась, и оттуда вышел человек. На подносе он нес завтрак.

Этот человек обошел кассу, подошел к С. Он поставил поднос с тарелками на стол. С. посмотрел на кусок пикши, поправил его так, чтобы ее лежал строго посередине фарфоровой тарелки, затем повернулся к человеку, который принес поднос:

– Без сомнения, сегодня на Таити прекрасное утро.

– Что-что?

– Я сказал, сегодня на Таити прекрасное утро.

– А-а-а… Опять забастовка на автозаводе.

– А рыба выглядит превосходно.

– Условия там плохие, говорят.

– У вас замечательный вкус.

– Да, отличный кусок пикши.

– Почему же они бастуют?

– Условия плохие, говорят.

– Просят повышения зарплаты, наверное. Что она говорит об этом?

– Не знаю. Не видел ее сегодня. Она боится выходить на улицу. Кто знает, что за народ здесь сейчас болтается.

– Странно. Я никого не видел.

– Разве?

– Улица пуста, как эта тарелка.

– Хм… Наверное, еще рано. Пожалуй, где-то в обед появятся.

– Может быть. А рыба превосходная.

Хозяин ничего не ответил. Он стоял за стулом, на котором сидел С., положив руки на его спинку и глядя на дорогу через окно кафе.

С. посмотрел на дорогу. Затем на дом напротив.

Был виден только фасад дома. Он представлял собой симметричную картину; одно окно слева от двери и одно окно справа от двери. Сама дверь была выкрашена ярко-зеленой краской, над ней было сделано веерообразное окошечко, разделенное на сегменты. К двери вели две крутые ступеньки, а сверху висел козырек, поддерживаемый двумя колоннами.

На втором этаже было три окна, выходящих на улицу; среднее как раз над входной дверью, а над ним, выше, было и маленькое, проделанное в крыше. В завершении всего – флагшток, укрепленный рядом. Правда, флага на нем не было.

Самое верхнее окно вело на чердак. Из трех окон пониже первое слева было из спальни миссис Мэри, два остальных – из спальни мистера Мэри. На первом этаже окно слева от входной двери было из кабинета мистера Мэри, справа – из гостиной.

Все было тихо.

– Да, что-то сегодня все слишком спокойно.

К юго-востоку от дома, фасадом к дороге, был расположен гараж. Расстояние между ним и домом было несколько метров. И хотя гараж был построен значительно позднее, чем дом, на нем тоже лежал некоторый отпечаток убожества. Он был собран из асбестовых плит и бетонных балок, усиленных арматурой. Двойные двери из легкого металла занимали практически всю переднюю часть гаража. Над ними было сделано маленькое окошечко с решеткой. Его поверхность была разделена двумя железными прутьями на маленькие квадратики. В одном из них не было стекла. Крыша гаража была собрана из гофрированных металлических листов.

– Говорят, когда улов рыбы уменьшается, цена на нее растет.

– Да, люди не настолько честны, насколько они должны быть. Мне очень нравится пикша.

– Ага, пикша – хорошая рыба.

С. отодвинул от себя стол, чтобы встать. Он обошел вокруг большого шкафа, набитого книгами в ярких обложках, открыл окно. С вышел на улицу. Какой-то мужчина с шарфом на шее торопливо шагал по тротуару, неся на плече велосипед. Велосипед был зеленый, шины его – спущены. Мужчина прошел мимо, ничего не говоря. С. подождал пока он исчезнет из виду, затем перешел дорогу и направился к воротам. Он открыл калитку и вошел внутрь.

Закрыв за собой калитку, он защелкнул щеколду и пошел по бетонной дорожке, стараясь не наступать на трещины. Слева от него был дом, к которому он направлялся. Дорожка проходила справа от дома, по правую руку стояло бунгало. Он посмотрел в ту сторону краешком правого глаза и заметил какое-то движение от окна к двери. Посмотрев вперед, он заметил белого кота, убегающего прочь в западном направлении через солнечные часы, сделанные в форме обнаженного мальчика. Кот пролез сквозь живую изгородь, отделяющую газон от овощных грядок, и спрятался в капусте. Голубь, которого звали X., тяжело слетел с другой стороны капустной грядки и, сделав еще два круга, улетел, хлопая крыльями, в направлении каменного сарая за домом.

С. перескочил через лужу, разлившуюся по дороге, и, не замедляя хода, дошел до западного угла дома, завернул за угол и только затем сбавил шаг.

В задней стене дома, точно посередине, был сделан черный ход. У его двери и заканчивалась бетонная дорожка. Не дойдя до двери метров двух, С. повернул направо, ступив на узкую тропинку, проложенную в траве. Тропинка раскисла после ночного дождя. Заметив приближение С, воробей вспорхнул и перелетел на изгородь в глубине сада. Дорожка вела еще к одной, посыпанной гравием. Она отходила прямо от дома. Вдоль этой дорожки и шел С. Теперь задняя стена находилась точно позади старого каменного здания; справа росла живая изгородь, окаймляющая тропинку с гравием, слева располагались три длинных рядка с бороздками между ними. Это были грядки спаржи. Дорожка, посыпанная гравием, проходила вплотную к грядкам. Гравий был мелкий, сильно втоптанный в землю. Сквозь него пробивались вездесущие сорняки, цветущие Даже в это время года.

Грядки спаржи и тропинка из гравия вели к двухэтажному каменному строению. Камень со временем приобрел мягкий желтоватый цвет; большая часть стен была увита плющом, поднимавшимся из земли во многих местах. Плющ доходил до водосточных желобов на крыше. Само здание было построено из камня и дерева; нижняя часть фасада была почти вся из дерева. Здесь были расположены крепкие тяжелые двери. Их верхние петли погнулись, и низ ушел в землю. Наверху, в дверях, были сделаны маленькие квадратные окошки, в большинстве которых не было стекол. На их месте стояли кусочки фанеры. Те стекла, которым все же удалось сохраниться, были покрыты слоем паутины – результат работы многих поколений пауков. Дерево, из которого были изготовлены двери, стало похоже на кожу слона; погода и время сморщили и покоробили их.

Выше дверей начиналась каменная кладка и шла до самой крыши. Лишь в одном месте кладка прерывалась пыльным и круглым окном, разделенным на девять частей, центральная из которых была круглой. Под самой крышей виднелись девять круглых дыр, проделанных в кладке. В одной из них сидел голубь по имени X. Увидев С, он соскользнул с крыши и, тяжело хлопая крыльями, перелетел на другую сторону дома.

В одну из больших дверей была врезана поменьше, не более полутора метров в высоту. Дойдя до каменного дома, С. взялся за ручку меньшей двери, потянул за нее и открыл. Перед тем как пройти внутрь, С. остановился и посмотрел назад.

Задняя стена дома находилась метрах в тридцати пяти; дом был расположен на более высоком месте, чем старое здание, куда вошел С. С этого места были видны пять окон, кроме маленького окошка, закрытого бутылочным стеклом в центре двери черного хода. Одно из тех окон было открыто – нижнее окно слева от двери. Это было окно кухни, сквозь него можно было увидеть голову жены мистера Мэри, хлопочущую по хозяйству.

Заторопившись, С. вошел в здание, прикрыл дверь и накинул петлю, привязанную к двери на толстый гвоздь, вбитый рядом с дверью в старое дерево, из которого была сделана большая дверь.

Читая доклад, Домоладосса ощущал некоторую привилегированность своего положения. Неделю назад он и миллионы его соотечественников жили в мире единственно видимой вероятности. Внезапно другой континуум проявил себя. Кто знает, может таких вероятных миров существуют миллиарды? А он был одним из первых, кто имел возможность ознакомиться с докладом о Вероятности А.

Одновременно он ощущал некоторую тревогу, читая доклад. Этот дом, старое здание, куда вошел С– все эти вещи настолько банальны, что никогда не взглянешь на них дважды в обычной жизни. Но обычна ли жизнь в Вероятности А? Одинакова ли с их континуумом та первооснова, из которой состоит Вероятность А? Если да, то не делает ли это ее еще более непонятной и опасной?

Вероятность А. Миллиарды вероятностей. Боги были не просто гениями, они были сумасшедшими.

На столе Домоладоссы стояла фотография его жены. Он посмотрел на нее с нежностью. Как бы сложилась жизнь, если бы они не встретились… Затем он вновь вернулся к чтению доклада.