Текст книги "Мочи без разбора! (СИ)"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Она вырвала лезвие из его руки и замахнулась, чтобы полоснуть его по лицу. Он снова вовремя поднял руку и на этот раз ударил ее в ответ. Она отступила на шаг, и он бросился на нее, инстинкт подсказывал ему, что сейчас самое время воспользоваться преимуществом. Эхо усмехнулась, когда он, как и следовало ожидать, попытался схватить нож, но выхватила его прежде, чем его рука успела сомкнуться на нем. Затем она сделала ложный выпад вправо, заставив его споткнуться, а затем изменила направление и вонзила лезвие глубоко ему в живот. Его глаза снова расширились, и он с хрипом выдохнул, когда она выдернула лезвие и вонзила его ему в живот еще три раза подряд.

На этом все было почти закончено.

Эхо отступила, освобождая ему дорогу, и он упал на колени. Он схватился за кровоточащий живот и посмотрел на нее глазами, полными слез.

Его нижняя губа задрожала.

– За что?

– Потому что ты отвратителен.

Она схватила его за волосы, рывком подняла голову и яростно полоснула по горлу, вскрывая яремную вену. Кровь хлынула из раны, когда он перевернулся на бок и задергался на залитом кровью полу.

Эхо глубоко вздохнула и счастливо улыбнулась, как она часто делала сразу после убийства. В некотором смысле это не сильно отличалось от секса. У вас была прелюдия и главное событие, за которым следовало послевкусие. Ей все понравилось, но особенно приятным было послевкусие. Она почувствовала удовлетворение. Полное удовлетворение.

Еще один подлый человек исчез с лица земли. Я считаю, что это хорошая работа за сегодня.

Она вымыла руки над раковиной и смыла кровь с лезвия, прежде чем положить его обратно в сумку. Она смыла кровь с тела горячей водой и полотенцем для рук. Она ничего не могла поделать с темно-красными пятнами на своей майке и шортах. Окровавленные полотенца для рук она забрала с собой, чтобы выбросить в другом месте. Дез всегда настаивала на том, чтобы оставлять как можно меньше следов ДНК. Поэтому она собрала полотенца, бросила их в мусорную корзину у туалета и достала из корзины пластиковый пакет для мусора, который завязала и поставила у двери.

Позаботившись обо всем этом, она наконец-то смогла сделать то, в чем так отчаянно нуждалась. Она сбросила шорты и села на сиденье унитаза, испустив долгий вздох облегчения и опорожнив мочевой пузырь. Покончив с этим, она достала из сумки пару латексных перчаток и еще одним комком полотенец протерла все поверхности, к которым прикасалась в комнате. Вспомнив, что уже завязала пакет для мусора, она решила спустить бумажные полотенца в унитаз.

Когда она, наконец, вышла из туалета, Дез и Лана стояли у стойки с закусками, ожидая ее. Ее ждал еще кто-то, плотный парень лет тридцати, который явно спешил в уборную.

Эхо преградилa ему путь.

– Ты не можешь туда войти.

– Почему бы и нет?

– Потому что ты – мертв.

Он нахмурился.

– Ты с ума сошлa? О чем ты говоришь?

Правая рука Эхо в перчатке нырнула в сумочку и достала пистолет 22-го калибра. Это произошло слишком быстро, чтобы он успел среагировать. Она приставила дуло к его горлу и нажала на спусковой крючок. Он наткнулся на стойку с кондитерскими изделиями и опрокинул ее, прежде чем замертво упасть на пол.

Эхо посмотрела на своих подруг.

– Кто-нибудь, позаботьтесь о продавце.

Лана побежала к выходу из магазина. Буквально через секунду после того, как Эхо заговорила, у нее в руках был пистолет, который она достала из своей сумки. Дез заметила пожилую женщину – единственную покупательницу в магазине, – направлявшуюся к входной двери, и перехватила ее, сбив с ног и с хрустом свернув ей шею ударом ноги. За мгновение до того, как это произошло, раздался выстрел, и продавщица замертво упала за прилавок.

Все произошло с такой скоростью и убийственной точностью, что Эхо улыбнулась.

Она так сильно любила своих подруг.

После того, как Дез раздобыла записи с камер наблюдения – еще одна вещь, которую она научилась делать с почти сверхъестественной скоростью и мастерством, – они выбрались оттуда и снова отправились в путь.

Глава 10

Воссоединились, и это так неприятно

– Я здесь, чтобы убить тебя. Как я и обещала.

Это был ответ Эхо на вопрос Кейси о ее неожиданном появлении в его доме. Это был не тот ответ, который он надеялся услышать, и из-за этого у него временно закоротило мозги, и он не знал, что сказать дальше.

Эхо продолжала целиться в него из пистолета, перешагивая через мертвого бандита и приближаясь к нему.

– Hа колени, Кейси.

– Подожди, – oн поднял руку и обвел ею пространство, указывая на трех поверженных головорезов. – Неужели тебе совсем не интересно, что здесь происходило?

– Hет. Hа колени. Сейчас же.

Ее тон был леденящим душу в своей решительности. Он посмотрел ей в глаза и не увидел в них ни малейшего намека на жалость или милосердие. Это был не тот случай, когда Эхо пыталась напугать его, выразив свои чувства самым драматичным образом. Она была очень похожа на ту девушку, которую он помнил, но он видел, что она изменилась за время своего отсутствия. Она казалась жестче, чем раньше. Злее.

Теперь она была в шести футах от него. Дуло 9-мм пистолета было направлено в центр его лица. Она целилась уверенно, ее поза была расслабленной. Не было и намека на нервозность, ничто не указывало на то, что она была всего в нескольких секундах после того, как убила трех человек.

– Я сказалa тебе встать на колени. Выполняй, или я грохну тебя.

Кейси остался на ногах и покачал головой.

– Тогда это то, что тебе придется сделать.

Впервые выражение ее лица изменилось. Она нахмурилась, а уголок рта дернулся. Что-то подсказало ему, что это был не первый раз, когда она целилась в мужчину из пистолета. Вероятно, это был даже не первый раз, когда она кого-то убивала. К такому хладнокровному спокойствию в вопросах жизни и смерти невозможно прийти без какого-либо предварительного опыта. И у него возникло подозрение, что это, возможно, был единственный раз, когда кто-то, смотревший в дуло ее оружия, бросил ей вызов.

Но затем она улыбнулась.

– Сейчас же встань на колени, Кейси, или я, блядь, прострелю тебе колено.

Кейси нахмурился.

Ладно, дело принимает серьезный оборот.

Он попытался придумать что-нибудь – что угодно – что он мог бы сказать, чтобы отвлечь ее, как-то смягчить ее гнев, но так и остался в растерянности. Он не знал, возможно ли вообще урезонить того, кто после столь долгого отсутствия способен сохранять такую ярость.

Но потом он кое-что придумал. Простой вопрос. Это было не так уж много, но у него не было ничего другого, с чем можно было бы поработать, и он задал его.

– Почему сейчас?

Он не ждал ответа. Черт возьми, он не ожидал ничего, кроме пули в колено. Он был уверен, что его бывшая любовь не изменилась ни в чем существенном. Когда она что-то говорила, она говорила искренне. И когда она говорила тебе, что сделает что-то, это было абсолютно неизбежно. Поэтому Кейси был слегка удивлен, когда она сказала:

– Ты – незаконченное дело. Я должнa убить тебя, прежде чем смогу двигаться дальше.

Кейси поморщился.

– Мне жаль, что я изменил тебе, Эхо. Ты, наверное, думаешь, что я не всерьез, что я сказал бы что угодно под дулом пистолета, но, клянусь, это правда. Я знаю, что круто лажанул.

– Я действительно верю тебе, Кейси. Но я все равно убью тебя.

Она подошла еще на шаг ближе.

Кейси рефлекторно отступил на шаг.

Эхо рассмеялась.

Кейси нахмурился.

– Что-то смешное? Потому что я должен сказать тебе, Эхо, что ничто в этом не кажется мне чертовски смешным.

Она улыбнулась.

– Все делают то, что только что сделал ты. Это заставляет меня смеяться.

– О чем ты говоришь?

– Обычно, когда я направляюсь на кого-то с пистолетом, он начинает пятиться, как только я оказываюсь на расстоянии шести футов^[9] от него. Это как неписаное правило. Правило волшебного уклонения от пуль, – eе улыбка стала чуть шире, становясь больше похожей на ухмылку. – Что-то в их мозгу заставляет их чувствовать, что с ними все будет в порядке, если они просто будут держаться на определенном расстоянии, как будто эти несколько лишних сантиметров каким-то образом защитят их. Это, конечно, неправда.

Она медленно приблизилась еще на шаг.

Кейси выдохнул и остался на месте. Его сердце бешено колотилось, а во рту пересохло, но он никуда не собирался уходить, только не после этой небольшой речи. Он не хотел, чтобы ему прострелили колено. Он совсем не хотел, чтобы его подстрелили. Но у него не было практически никаких шансов предотвратить это. В любом случае, стоя на коленях или на ногах, в пистолете была пуля с его именем. И ему уже достаточно угрожали для одного дня.

Так что к черту все.

– Ты сказалa, что убьешь меня, если когда-нибудь увидишь снова.

– Именно так, ублюдок, – oна произнесла это с такой восторженно-злобной улыбкой, что это едва не сломило его решимость. – И этот счет наконец-то будет оплачен.

– Но это было как предупреждение, верно? Вот как это работает. Это значит, что "держись от меня подальше и больше не появляйся". Что ж, именно так я и поступил. Я облажался и остался в стороне. Я выполнил свою часть сделки. Так зачем же ты меня искала?

Эхо закатила глаза.

– Я уже сказала тебе, в чем дело, Кейси. Ты просто пытаешься оттянуть неизбежное.

Кейси вздохнул.

– Послушай... что я должeн делать? Умолять сохранить мне жизнь?

– Это было бы хорошим началом, сука. Я хочу, чтобы ты стоял на коленях и умолял сохранить тебе жизнь. Я хочу, чтобы ты целовал мои ноги и ползал, как червяк. Я хочу увидеть, как ты будешь унижен до предела, прежде чем умрешь.

– Раньше ты любила меня.

– Все изменилось.

– Значит, то, что у нас было, для тебя больше ничего не значит? Потому что я думал, что это было что-то особенное.

Эхо разразилась недоверчивым смехом.

– Ты что, издеваешься надо мной, Кейси? Это очень мило с твоей стороны. Наша любовь была ложью. Я понялa это, как только поймалa тебя между ног той шлюхи.

– Подожди. Ты сказалa, что поверилa мне, когда я сказал, что знаю, что все испортил.

– О, я в это верю. Это совсем другое дело, если исходить из того простого факта, что ты никчемный, лживый кусок дерьма.

Она подошла еще на шаг ближе.

Кейси по-прежнему не двигался.

Теперь их разделяло всего около трех футов^[10].

Эхо улыбнулась.

– Давай, Кейси. Схватись за пистолет. Посмотрим, что, блядь, произойдет.

Кейси обдумывал эту идею всего секунду, но отбросил ее, как только она пришла ему в голову. Эхо была слишком уверена в том, как она обращалась с оружием, слишком уверена в каждом аспекте того, что она делала. Схватившись за пистолет, он не добился бы ничего, кроме того, что его скорее пристрелили бы. Он должен был придумать какой-то другой способ вывести ее из равновесия, какой-то способ изменить ход игры.

И тут у него получилось.

– Кили в беде.

Эти слова, казалось, пробились сквозь маску безжалостности Эхо. Она поджала губы и долго, задумчиво смотрела на него.

– У нее неприятности? Какого рода неприятности?

Наконец-то.

Он завладел ее вниманием, даже сумел, по крайней мере, на время отвлечь ее от вопроса о мести. Шансы были велики, что он все равно погибнет в течение следующих нескольких минут, но сейчас у него была возможность, которую, черт возьми, лучше использовать по полной, пока это возможно.

– Помнишь ту странную секту, о которой писали в газетах за год до твоего ухода?

Губы Эхо искривились в презрительной усмешке.

– Эти чудаки-хиппи?

Кейси кивнула.

– Да. Сейчас она живет в их коммуне.

Эхо немного опустила пистолет. Он решил, что это было скорее отражением шока от откровения о Кили, чем признаком того, что она решила не стрелять в него, но он воспользуется тем, что сможет получить в данный момент.

– Когда это произошло?

Кейси уловил в тоне Эхо искреннюю озабоченность по поводу тяжелого положения Кили. Это было, возможно, очень хорошо и не удивило его. Удивительно было только то, что ему потребовалось так много времени, чтобы разыграть то, что, оглядываясь назад, было его козырем в рукаве.

Его сестра была единственной из членов обширного клана Миллеров, с кем Эхо была связана какими-либо значительными отношениями. Они искренне любили друг друга, хотя ближе к концу возникли некоторые трения, связанные с тем, что Кили отвергла предложение Эхо устроить ее на пробы в качестве танцовщицы в клубе. Эхо расстроилась, когда Кили назвала стриптиз "низкопробным занятием". Правда заключалась в том, что танцы в клубе были слишком похожи на настоящую работу, где у тебя есть начальник и от тебя требуется придерживаться регулярного графика, а этого она по возможности избегала.

Кейси вздохнул.

– Несколько месяцев назад. Она, как обычно, не работала, и в какой-то момент ее любимый наркотик сменился с кокаина на героин. Именно тогда она действительно начала сходить с ума. И с этим возникли юридические проблемы.

Эхо покачала головой.

– Опять?

– Да. Опять, – в голосе Кейси слышалась вся усталость, которую он испытывал всякий раз, когда размышлял о бесконечных невзгодах Кили. – Она вляпалась в какое-то сомнительное дерьмо еще до того, как связалась с культом. Кража. Проституция. И тому подобное дерьмо.

Выражение лица Эхо стало задумчивым.

– Я и сама в последнее время вляпалась в "сомнительное дерьмо", Кейси, и это намного хуже, чем воровать или продавать себя за наличные.

Кейси нечего было на это сказать.

Эхо хмыкнула.

– Дай-ка я угадаю. Все по-другому, потому что она – твоя сестра. Потому что вы одной крови. Я – просто сумасшедшая бывшая, о которой ты совсем забыл, как только она исчезла из поля зрения. С глаз долой, из сердца вон, верно?

– Эхо...

– Тише. Я не хочу этого слышать. Я знаю, как это дерьмово, – уголки ее губ изогнулись в горькой усмешке. – Вернемся к печальной истории твоей младшей сестры.

– Кили на год старше меня.

– Неважно. Как будто ее возраст имеет значение. Твоя сестра – чертов ребенок. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Кейси не мог с этим поспорить.

– Ну, да.

– Черт, на данный момент, может быть, для нее лучше всего оказаться в дурацком культе хиппи.

– Как ты себе это представляешь?

Эхо пожала плечами.

– Ей ведь есть где остановиться, верно? Тебе не нужно беспокоиться о том, что она занимается сомнительным дерьмом, чтобы платить за аренду. И я уверена, что они снабжают ее всеми лекарствами, с которыми она может справиться. Наркотики – это, пожалуй, ее любимое занятие во всем мире, верно? С таким же успехом она могла бы найти место, где можно достать наркотики, не нарываясь на еще большие неприятности. Да, возможно, это не идеальная ситуация, но, вероятно, это лучшее, на что можно надеяться в данный момент.

Кейси фыркнул.

– Чушь собачья. Если бы дело было только в этом, я бы, возможно, согласился, но происходит гораздо больше, чем просто большая любовь. Этот так называемый «Орден блуждающих душ» – настоящая проблема. Я тщательно изучил их, в том числе поговорил с частным детективом по имени Карл Старк. Старк был убежден, что «Орден» вот-вот превратится в полномасштабную семью Мэнсона или в Джонстаун^[11]. Публике скармливают всякую чушь о хиппи-диппи, но за кулисами всем заправляет парень, их гребаный гуру, который верит в кровь и революцию, во все это радикальное движение шестидесятых.

Эхо нахмурилась.

– Был убежден?

– Значит, ты обратила внимание на прошедшее время. Хорошо. Наконец-то ты обратилa на это внимание, – Кейси улыбнулся, но в душе едва сдерживался. Ситуация оставалась очень опасной. Непостоянство Эхо означало, что он был в секунде от того, чтобы получить пулю в лицо, пока у нее в руках был пистолет. Он должен был продолжать играть на ее сохраняющейся привязанности к Кили и чертовски надеяться, что этого будет достаточно, чтобы заслужить отсрочку. – Старк исчез около месяца назад. С тех пор его никто не видел и ничего о нем не слышал.

Выражение лица Эхо было задумчивым.

– И ты думаешь, что эти люди из «Ордена» имеют какое-то отношение к его исчезновению?

– Не могу этого доказать, но я, блядь, знаю, что они имеют к этому какое-то отношение. Старк подобрался слишком близко к правде, возможно, узнал что-то, чего ему знать не полагалось, и был убит за это. Эти мертвые ублюдки здесь... – Кейси кивнул на изрешеченные пулями тела на полу, – ...они головорезы «Ордена». Они пришли сюда, чтобы позаботиться обо мне так же, как они позаботились о Старке. Видишь телефон на столе? – oн подождал, пока Эхо заметит его. – Там есть безумное видеообращение от Кили, которое подтвердит то, что я говорю.

Эхо подошла к столу и повернула телефон к себе. Она пару раз провела пальцем по экрану, а затем Кейси услышал голос своей сестры, когда началось воспроизведение сообщения. Посмотрев его уже один раз, он обратил внимание на слегка изменившееся выражение лица Эхо, ожидая увидеть какие-либо признаки надежды.

Когда сообщение закончилось, она сказала:

– Может быть, во всей этой параноидальной ерунде все-таки что-то есть.

Кейси облегченно вздохнул.

– Слава Богу.

Хорошенькие черты лица Эхо слегка посуровели.

– Что, думаешь, теперь ты выкрутился, Кейси?

Она направила пистолет ему в живот.

Он с трудом сглотнул.

– Эхо... пожалуйста...

– Это только начало.

– Что?

Эхо рассмеялась.

– Я все еще хочу услышать, как ты умоляешь. Я все еще хочу видеть тебя на коленях. Может, я помогу тебе разобраться с твоей сестрой, а может, и нет – я пока не знаю. Но если тебе нужен хотя бы небольшой шанс, ты дашь мне то, что я хочу.

Кейси ничего не сказал. Он сделал все возможное, чтобы отговориться, но, похоже, для него это все равно могло стать концом света.

Эхо отошлa от стола и приставил дуло 9-мм пистолета к его лбу.

– Так что же это будет, малыш? Получу ли я то, что хочу? Ты собираешься встать на свои гребаные колени прямо сейчас?

Кейси знал, что пришло время проглотить последние остатки гордости. У него не было выбора. Чтобы спасти Кили, нужно было сделать все возможное, чтобы спасти свою собственную жизнь.

Он выдохнул.

И упал на колени.

Широкая улыбка Эхо была ослепительной.

– Вот, хороший мальчик.

Выражение ее лица снова стало жестким.

Затем она ударила его пистолетом по лицу.

Глава 11

Ранчо де Рэ

За день до перестрелки на 2-й авеню...

Человек, которого его последователи знали как Джона Уэйна де Рэ, за свою более чем пятидесятилетнюю жизнь носил множество других имен. Череда псевдонимов была просто естественной частью существования афериста. Чтобы оставаться на плаву, ему приходилось часто менять их и изобретать заново. Бывали времена, когда ему вообще было трудно вспомнить свое настоящее имя.

Ночь, когда он перерезал горло колумбийскому торговцу кокаином, стала концом пути для "Билли Эванса", его первой вымышленной личности. После этого он скитался по стране, редко где задерживаясь, так как вел жизнь мошенника. Дядя, к тому времени отбывавший длительный срок в федеральной тюрьме, научил его тонкому искусству обмана простаков. Дядя потерпел крах из-за того, что стал чересчур амбициозным, отчасти из-за карточных долгов, которые вышли из-под контроля. Проблемы его дяди были причиной того, что он много лет после этого занимался мелким мошенничеством. Жизнь за решеткой не слишком привлекала его.

Прежде чем он осознал это, прошли десятилетия, и он успел побывать десятками разных людей. Он побывал во многих местах и многое повидал. Это был интересный способ прожить жизнь, и денег, которые он зарабатывал, занимаясь своим делом, было более чем достаточно, чтобы сводить концы с концами, особенно по мере того, как шли годы и у него это получалось все лучше и лучше.

Но в конце концов он устал от мошенничества. Удовольствие от того, что он выманивал у людей их деньги, поубавилось. Именно тогда он начал подумывать о том, чтобы заняться бизнесом, связанным с фальшивой религией. Люди всегда стремились к чему-то, во что можно верить, к чему-то большему и более значимому, чем рутинная работа, которая характеризовала их короткую жизнь. Они жаждали просветления и духовного подъема, недоступных на их бесперспективной работе и в запущенных отношениях. Чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что тоже хочет этого. Именно тогда зарождающаяся идея стала превращаться в нечто большее, чем просто очередная афера.

С самого начала он понимал, что так называемые "нормальные" люди, ведущие счастливую, хорошо устроенную жизнь, не будут его целевой аудиторией. Вместо этого он будет искать тех, кто сбился с пути. Растерянных и травмированных людей. Неприкаянных странников.

Следовательно... «Орден блуждающих душ».

Тем не менее, это оставалось только концепцией, пока заключенный в тюрьму дядя не скончался и не оставил ему это ранчо. Когда Джон впервые посетил это место и увидел его холмистую, обширную территорию, он почувствовал, что судьба вела его к этому моменту всю его жизнь, потому что сразу стало ясно, что он нашел идеальное место для основания своего нового движения.

Джон Уэйн отодвинул кожаное кресло от большого письменного стола в своем кабинете и повернулся, чтобы выглянуть в окно, выходившее на территорию за ранчо. Он выпустил клуб дыма и постучал сигаретой о край пепельницы, которую держал на подоконнике.

Курение было старым, излюбленным удовольствием, но, к сожалению, в последнее время ему стало труднее им наслаждаться. Он продолжал это делать. Зависимость была такой же сильной, как и прежде. Но, втягивая дым в легкие, он чувствовал головокружение, которого раньше никогда не испытывал. Это также усилило головные боли, которые он испытывал в последнее время. Иногда они были настолько сильными, что ему хотелось пробить стену кулаком. На этот раз, однако, боль была лишь легкой, и за это он был благодарен. Сильнодействующие таблетки, которые прописал ему врач, вероятно, на этот раз не понадобятся.

Джон выпустил струю дыма к высокому потолку своего кабинета, глядя на ряды домиков на расстоянии примерно ста ярдов. Большинство его молодых помощников жили в этих домиках, которые были расположены таким образом, что напоминали часть городка пионеров на Старом Западе. От них требовалось жить просто, без таких современных удобств, как электричество, телевидение или, самое главное, Интернет. Якобы это должно было помочь им лучше ощутить красоту природы. На самом деле Джон не хотел, чтобы они узнали о многих негативных вещах, которые недоброжелатели «Ордена» могли сказать об организации.

Затушив окурок, он взял со стола бинокль и еще раз выглянул в окно. Он настроил фокус и осмотрел коттеджи и прилегающую территорию. Это было всего лишь простое наблюдение. Он не искал ничего особенного. Но тут его внимание привлекла длинноногая молодая женщина в шортах и топике на бретельках. Она боролась с ветром, пытаясь прикрепить простыни к бельевой веревке.

Джон снова отрегулировал фокус и увеличил изображение, наблюдая, как она наклоняется, чтобы достать еще одну чистую белую простыню из корзины, стоящей у ее ног. Удивительно было видеть, как ее приятная округлая попка натягивала ткань шорт. Он почувствовал, как что-то шевельнулось у него в паху, когда она встала и перекинула край простыни через бельевую веревку. Стараясь, чтобы простыня аккуратно прилегала к веревке, она повернулась под таким углом, чтобы он мог лучше видеть ее лицо.

Под биноклем было видно, как губы Джона растянулись в улыбке.

Я помню эту девушку.

В рядах «Oрдена» было немало привлекательных молодых женщин. Хотя соблазн поступить иначе был огромен, он взял за правило не трахаться с новыми посвященными. На том этапе было важно не испортить свою иллюзорную чистоту. Они могли струсить и уйти, полностью не отдав себя «Ордену». Но у них были способы доказать, что они достойны этого, и занять место в иерархии, за которым не было пути назад, точку абсолютного доверия и преданности делу. Он регулярно трахал тех, кто заходил так далеко.

Но эта девушка... О, как сильно она его соблазнила. Она была такой миловидной, такой ослепительно сексуальной, и в ней было что-то хитрое, знающее, что сильно повлияло на его либидо. В тот день, когда она приехала в лагерь, он был так близок к тому, чтобы нарушить свое правило и трахнуть "свежее мясо". По-настоящему полового акта не было, но он поддался на ее неожиданное предложение сделать минет. В тот день его желание было сильнее, чем его обычно внушительная сила воли. Но в тот день на работе была еще одна причина, более веская, чем простое искушение. Большую часть того дня он боролся с одной из первых по-настоящему чудовищных головных болей, и она прошла незадолго до его встречи с ней. Принятие дара наслаждения от девушки было для него самым жизнеутверждающим поступком на тот момент, временным доказательством того, что мгновения совершенного блаженства все еще возможны.

Джон Уэйн издал голодный стон, наблюдая, как она гоняется за простыней, которую ветер вырывает у нее из рук, как ее груди подпрыгивают под тонкой тканью топа.

Боль снова пронзила его голову.

Блядь!

Он повернулся и нажал кнопку на телефоне на столе.

– Бойд!

– Сэр? – раздался ответ из динамика телефона.

– Зайди сюда. Мне нужно, чтобы ты привел мне кое-кого.

– Да, сэр.

* * *

Кили выругалась от досады, когда ветер вырвал простыню у нее из рук и закружил ее по траве. Она поспешила подхватить ее, пока она не упала на голую землю возле домиков. Если бы это произошло, простыня стала бы заметно грязнее, и у нее не было бы другого выбора, кроме как почистить ее снова. За последние две недели она потратила слишком много времени на уборку. Все – каждая простыня, каждый предмет одежды, каждое полотенце – должно было быть безупречно чистым, чтобы она снова не навлекла на себя гнев Сьюзен Вагнер.

Отчаянный рывок позволил ей ухватиться за край простыни как раз перед тем, как она успела упасть на траву. Слезы навернулись у нее на глаза, когда она села и смотала простыню. Она уже заметила маленькое зеленое пятно на белой хлопчатобумажной ткани. Ей придется либо стирать его снова, либо добровольно пойти к Сьюзен и подвергнуть себя дополнительному сексуальному унижению в обмен на отдых от тяжелого физического труда. Обычно она предпочитала выполнять дополнительную работу, но она так чертовски устала от стирки. А сегодня был особенно долгий день. Мысль о том, что придется стирать еще хотя бы одну простыню, вызвала у нее почти невыразимую усталость.

Она поднялась на ноги и поплелась обратно к бельевым веревкам, где на сильном ветру громко хлопало множество других приколотых простыней и одежды. Пустая корзина для белья лежала на боку, опрокинутая ветром. Разлетевшаяся простыня была последним предметом на дне корзины. Она была благодарна хотя бы за это. Множество грязных вещей для стирки поставили бы ее на грань самоубийства.

Мужчина в черном костюме вышел из-за одной из развевающихся простыней, заставив ее ахнуть от удивления.

– Tы Кили Миллер?

Кили настороженно посмотрела на мужчину.

– А кто спрашивает?

– Джон Уэйн де Рэ. Я должен отвести тебя в его кабинет в большом доме.

Кили изумленно уставилась на мужчину. Вызовы на встречу с Джоном Уэйном случались нечасто, особенно для новичков. Она тут же пожалела о своей неосмотрительной дерзости и понадеялась, что до него не дойдет ни слуху ни духу. Темный костюм мужчины должен был подсказать ей, что к нему нужно относиться с уважением. Все его охранники высшего уровня носили такие костюмы.

Конечно, она не могла не задаться вопросом, зачем ее вызвали. Она не была здесь кем-то особенным, по крайней мере, пока. Но она знала, что Сьюзен прислушивается к гуру. Они были старыми друзьями. Она предположила, что, возможно, де Рэ хотел лично сделать ей выговор или, возможно, даже выгнать из «Ордена». В этот момент она уже не была уверена, что это так уж плохо.

Она бросила испачканную простыню в корзину и опустилась на колени, чтобы поднять ее.

– Я была бы рада пойти с тобой, но она снова испачкалась. Мне нужна минута, чтобы привести все в порядок...

– Оставь ee.

Кили нахмурилась.

– Но...

– Оставь ee, – тон мужчины был резким. – Тебя ждут в большом доме как можно скорее. Кто-нибудь еще придет, чтобы закончить твою работу.

– Tы уверен? Это займет не больше минуты. Я бы не хотелa, чтобы у меня были неприятности.

– Господи Иисусе, девочка. Поставь эту чертову корзину и следуй за мной.

Судя по тону парня, дальнейшие споры были бы неразумны. Поэтому Кили поставила корзину на землю и выдавила улыбку.

– Показывай дорогу.

Охранник отвернулся от нее и направился к дому, идя впереди быстрым шагом, так что ей пришлось поспешить за ним. Она поборола желание броситься бежать в каком-нибудь случайном направлении, просто чтобы досадить ему. Но она тут же отбросила эту мысль. По словам Сьюзен, за ней все время пристально следили. Этот порыв был бы истолкован как попытка побега, а побег был невозможен, по крайней мере для нее.

Большинство посвященных могли свободно покинуть «Орден», если бы захотели – хотя очень немногие когда-либо это делали, – но Кили Миллер это больше не касалось. По сути, сейчас она была здесь пленницей, и стала ею в тот момент, когда столкнулась со Сьюзен Вагнер.

Кили поднялась вслед за охранником на несколько ступенек к большой веранде в задней части дома. Несколько высокопоставленных членов «Ордена» расположились в креслах на веранде. Мужчина средних лет с большим пивным животом играл с iPad, в то время как женщина примерно того же возраста набирала текстовые сообщения на своем телефоне. Это стало ярким напоминанием о глубокой пропасти между членами внутреннего круга и посвященными более низкого уровня, ни один из которых не имел доступа к современным технологиям. Предполагалось, что посвященные будут жить просто для того, чтобы стать более «чистыми». Поначалу Кили была полностью согласна с этой идеей, но теперь она поняла, что это просто способ оставить новичков в неведении и поставить их на место.

Стройная молодая женщина в крошечном красном бикини лежала на животе в шезлонге. У нее были длинные блестящие темные волосы, которые ниспадали на плечи волнами пышных локонов. Она повернула голову в сторону Кили, следующей за охранником по веранде. Легкая, загадочная улыбка тронула уголки ее губ. Ее глаза были скрыты за темными очками.

Кили не могла не задаться вопросом, что означала эта улыбка. Была ли она безобидной или намекала на какое-то тайное знание?

Эта сучка знает, что со мной вот-вот случится что-то плохое?

Сказать наверняка было невозможно, и Кили старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, проходя мимо женщины. Что бы ни должно было здесь произойти, это не могло быть хуже того, через что Сьюзен уже заставляла ее проходить каждый день.

По крайней мере, Кили искренне на это надеялась.

Охранник открыл заднюю дверь и отступил в сторону, жестом приглашая ее войти внутрь. Войдя в дом, она снова попыталась успокоить свои нервы. Следует помнить, что она на самом деле не знала, что здесь происходит. Это не обязательно должно было быть что-то плохое. Пока не случилось самое худшее, было преждевременно терять надежду. В глубине души она все еще хотела верить в Джона Уэйна.