Текст книги "Мочи без разбора! (СИ)"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Посмотри на меня, Натан Харгроув.

Натан сделал, как сказала Салли. Ему все равно было невыносимо смотреть на лицо сына.

– Чего ты хочешь? Зачем ты это делаешь?

Она лучезарно улыбнулась. Было ужасно, насколько здоровой она выглядела даже спустя несколько мгновений после совершения хладнокровного убийства.

– То, что здесь происходит, является частью великого очищения. Мир должен быть очищен от грязи и жадных свиней, подобных вам. Ты готов принять дар любви от Джона Уэйна?

– Что это вообще значит?

Она рассмеялась и приставила пистолет к затылку Кортни.

– Ты готова принять дар любви от Джона Уэйна?

– Да.

– Хорошо, – eе взгляд устремился куда-то за его спину. – Томас, пришло время записать признание мистера Харгроува в любви.

Томас появился в поле зрения. В одной руке у него был смартфон, а в другой – топор. На его накрахмаленной белой рубашке виднелись пятна крови. Он стоял рядом с Салли и целился телефоном в Натана.

Тот нахмурился.

– Вы записываете видео?

Салли улыбнулась.

– Да. Все, что тебе нужно сделать, это ответить на вопросы, которые я задаю, и принять дар любви от Джона Уэйна. Видео будет размещено в Интернете как свидетельство великой силы и красоты этого времени очищения. Если ты будешь хорошим мальчиком и будешь выполнять все, что от тебя требуется, твои прекрасные дети сегодня будут спасены. Ты готов?

Натан не верил, что они пощадят его детей. Милосердие на любом уровне не вязалось с жестокостью, которую эти ненормальные люди, которые сами были едва ли старше детей, явно любили проявлять. Ему лгали и его использовали. В нем не было ничего, что могло бы поверить во что-то еще, кроме этого.

И все же...

– Да. Я готов.

Хотя он и верил, что гибель для них всех неизбежна, у него не было иного выбора, кроме как подыграть. Пока оставался хоть малейший, бесконечно малый шанс, что Салли говорит правду, он будет выполнять все ее приказы.

– Ты грязная, жадная свинья, которая превыше всего ценит материальные блага и накопление неприличного количества богатства?

Натан с трудом сглотнул и перевел дыхание.

– Да.

Салли улыбнулась.

– Расскажи мне, кто ты такой.

– Я грязная, жадная свинья.

– Хрюкни для меня.

Инстинктивно он хотел возмутиться таким оскорблением, но подавил его и издал требуемый звук. Мужчины из окружения Салли захихикали.

Салли положила руку на голову Кортни. Его маленькая дочь вздрогнула, когда девушка, убившая ее мать, начала гладить ее по волосам, непристойно изображая материнскую нежность.

– Разве твой отец не забавный, Кортни?

Единственным ответом Кортни было очередное рыдание.

Салли улыбнулась.

– Следующий вопрос. Tы веришь, что Джон Уэйн де Рэ был послан в этот грязный мир, чтобы спасти всех нас?

Натан вздохнул.

– Да.

– Принимаешь ли ты дар любви от Джона Уэйна?

– Да.

– Должны ли все остальные сделать то же самое?

– Да.

– Принимаешь ли ты свою смерть как справедливый суд Божий?

– Да.

Салли взглянула на Томаса.

– Останови запись.

Томас нажал кнопку на экране телефона и убрал его в задний карман.

Салли снова подняла пистолет.

– Ты любитель музыки, Натан?

Он нахмурился.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Просто ответь на вопрос.

Он раздраженно пожал плечами.

– Kонечно. Думаю, да. Разве не все такие?

Салли улыбнулась.

– Конечно. Я большая поклонница The Doors. Ты когда-нибудь их слушал? Думаю, такой пожилой человек, как ты, должен их знать. В любом случае, о них есть книга под названием «Никто не выйдет отсюда живым». Это одна из моих самых любимых книг на свете. Я перечитывала ее снова и снова, – и теперь ее улыбка стала откровенно угрожающей. – Уместно, не правда ли?

Глаза Натана широко раскрылись, когда смысл сказанного дошел до него.

Он открыл рот, чтобы закричать.

Салли стреляла из своего пистолета, пока он не разрядился.

* * *

В те ранние вечерние часы по всему городу произошло еще много подобных инцидентов. Все они произошли в местах, где жили, обедали и занимались бизнесом богатые и привилегированные люди. Вскоре население охватила паника. Множество мест преступлений создавали огромную неразбериху и хаос для тех, кому было поручено расследовать инциденты и пытаться восстановить хоть какое-то спокойствие. К тому времени, когда городские лидеры смогли собраться с мыслями и прийти к выводу, что пришло время выступить против Джона Уэйна де Рэ и его культа значительно более решительно, чем раньше, было уже слишком поздно что-либо менять...

Глава 25

Быстроe снижение

Когда начинался последний день его жизни, для Джона Уэйна де Рэ больше всего значило то, что все годы интриг и манипулирования другими людьми в конечном итоге должны были означать нечто большее, чем просто погоню за деньгами. Вот почему он посвятил так много времени тому, чтобы сформулировать свое главное послание как неприятие одержимости современного мира деньгами и материальными благами. В своих проповедях верующим он с огромным рвением выступал против жадности и тирании крупного бизнеса. Когда-то давно ему приходилось изображать глубину чувств, но не более того.

Потому что теперь он, наконец, стал тем человеком, которым всегда должен был быть. Все внешне "плохие" поступки, которые он когда-либо совершал, служили высшей цели, приведя его к этому трансцендентному моменту во времени. Весь его прежний цинизм испарился, когда, наконец, открылась главная цель, стоявшая за всеми годами безумия и обмана.

Пришло время донести его послание до всего мира самым драматичным из возможных способов. События, которые он привел в движение сегодня, пошатнут основы коррумпированной западной цивилизации. Даже сейчас, когда он готовился к последним шагам своего собственного путешествия, его эмиссары распространяли послание и сеяли семена страха и хаоса. Видеозаписи многих актов мучительной любви вскоре появятся во многих местах Интернета. Его собственное заранее записанное прощание и заявление о намерениях будут загружены Джейд сразу после его смерти.

Мир услышит нас, – подумал он, глядя на опущенный занавес за кулисами зала собраний комплекса. – Настало время для революции. Бедные в мире находятся в более отчаянном положении, чем когда-либо. Мы – искра, которая разжигает пожар, который снова очистит мир.

До сегодняшнего дня у него были моменты, когда он задавался вопросом, не означают ли его все более частые пасмурные дни, что он обманывает себя относительно правильности направления «Ордена» по этому революционному пути. Возможно, его поиски какого-то большего смысла были ничем иным, как манией величия и эгоизмом.

Сегодняшний день навсегда положил этому конец.

Впервые за несколько недель он проснулся без сильной головной боли и без малейшего намека на замешательство. Он не верил в очевидное облегчение симптомов, думая, что они скоро появятся снова, но этого так и не произошло, и он провел день, чувствуя себя с ясной головой и в лучшей физической форме, чем когда-либо за последние годы. Джон не был дураком. Он хорошо знал, с какими медицинскими реалиями ему приходится сталкиваться. Это было не более чем благословенной передышкой от страданий. Но временное просветление убедило его, что он поступает праведно. Эта передышка была знаком от Бога, даром, который сплотил верующих для совершения этой великой жертвы.

Джон улыбнулся.

Пришло время творить историю.

Он раздвинул занавес и вышел на сцену под бурные аплодисменты. Верующие вскочили на ноги, толпа была настолько плотной, что почти не было видно рядов стульев. Некоторые катались по полу, словно одержимые безумными духами, в то время как многие танцевали и пели. Их руки были подняты вверх, ноги топали, а голоса звучали так громко, что могли поднять стропила.

Джон подошел к подиуму на краю сцены и встал там, лучезарно улыбаясь восторженной толпе. Он не наклонил голову к микрофону, чтобы попросить тишины, решив продлить этот момент совершенной радости. Веселье его последователей еще больше укрепило его в мысли о правильности того, что он делал. Однако довольно скоро шум толпы выровнялся, сменившись громким шипением многих зрителей.

Когда шум стих до приемлемого уровня, Джон улыбнулся и приблизил губы к микрофону.

– Bы готовы отправиться на небеса сегодня вечером?

Толпа снова взорвалась.

Сотни ног затопали по деревянному полу.

Здание затряслось.

Когда суматоха снова начала стихать, Джон увидел в задней части здания человека в черном и подал условленный сигнал. Мужчина открыл дверь в зал заседаний и отступил назад, когда в здание вошли еще несколько человек в черном.

* * *

Атмосфера в личных покоях Джона была напряженной, поскольку оставшиеся члены его ближайшего окружения ожидали его возвращения с заключительной речи к верующим. Кили знала, что когда-то группа насчитывала более дюжины человек. Дезертирство и смерть сократили число членов внутреннего круга вдвое. Если план Джона сработает так, как он был ей обрисован, все оставшиеся члены внутреннего круга будут мертвы в течение следующего часа.

Кили не хотела участвовать в этом безумии и говорила об этом – громко – много раз. Ей показалось гротескно забавным, что ее официальное положение в «Ордене» оставалось «внутренним кругом», несмотря на попытку побега и тот факт, что за время своего недолгого пребывания в большом доме она никогда не чувствовала себя никем иным, как заключенной. Но именно этого хотел Джон, и она восприняла это как еще одно доказательство его безумия.

Никто в комнате не разговаривал. Пара, которую она мельком заметила в коридоре перед своей спальней перед неудавшейся попыткой побега, – плотный мужчина и его подруга – сидели на краю большой кровати, переплетя руки и уставившись в пол. Охранник в обычной черной форме стоял спиной к двери, сжимая в руках полуавтоматическую винтовку. Он упорно отказывался встречаться с кем-либо взглядом. На полу напротив, скрестив ноги, сидела пара женщин, они держались за руки и смотрели друг другу в глаза. Однa из них тихо плакалa, но обе улыбались. Для Кили это было безумием. Они все были на волосок от смерти, но внешне никто не паниковал. Они все должны были быть напуганы до смерти.

Джейд стояла у окна, выходившего на территорию позади большого дома, наблюдая и ожидая неизбежного ухода Джона из молитвенного дома.

Кили подошла к ней.

– Он все еще там?

Джейд не смотрела на нее.

– Да.

Краткий ответ из одного слова дал понять, что она не заинтересована в дальнейшем разговоре. Скрытое предупреждение о физической расправе, если она осмелится продолжить, было невозможно пропустить. В обычных обстоятельствах этой угрозы было бы достаточно, чтобы заставить ее замолчать. Но ей все равно грозила неминуемая смерть, так какое это имело значение?

– Это нелепо. Ты не можешь хотеть умирать.

Джейд ничего не сказала и продолжала смотреть в окно.

– Я не понимаю. Ты молода. Ты привлекательна. Тебе есть ради чего жить. Отказываться от всего этого из-за такой ерунды – безумие.

Джейд посмотрела на нее. Она сжала челюсти и раздула ноздри, но по-прежнему ничего не сказала. Она сжала пальцами рукоятку пистолета в правой руке, крепче сжимая ее. Ее быстро угасающее терпение было таким же ощутимым, как и ее гнев. Не исключено, что она придумает какой-нибудь предлог, чтобы застрелить ее сейчас, вместо того чтобы дожидаться прибытия Джона. Уже сегодня вечером женщина застрелила двух других членов "ближнего круга", которые пытались скрыться.

Но Кили снова отбросила свой страх и пошла вперед.

– Это глупо. Ты не попадешь в какой-нибудь рай на небесах, когда все закончится, потому что такого не существует. Ты просто будешь чертовски мертва. Без всякой на то причины. Просто так.

Лицо Джейд исказилось от злости, и она ударила Кили по лицу тыльной стороной ладони. Громкий треск заставил всех остальных в комнате вздрогнуть. Боль заставила ее вскрикнуть и отшатнуться от Джейд, которая последовала за ней на середину комнаты. Она ничего не сказала и нанесла еще один, еще более сокрушительный удар, на этот раз кулаком в лицо, от которого у Кили подогнулись колени. Следующий удар повалил ее на пол.

Кили перевернулась на спину и подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть нависшую над ней Джейд. Прежде чем она успела попытаться отодвинуться, Джейд ударила ее по голове тяжелой подошвой одного из своих дизайнерских ботинок и надавила так, что ее лицо прижалось к покрытому ковром полу.

– Хватит.

Кили захныкала, пытаясь что-то сказать.

Джейд надавила ботинком сильнее, заставляя ее замолчать.

– Хватит, – oна убрала ботинок с лица Кили и опустилась на колени рядом с ней, направив пистолет ей в лицо. – Знаешь что? Мне понравилось играть с тобой в сарае. Давай поиграем еще, – oна улыбнулась и приставила дуло пистолета к подбородку Кили. – Умоляй сохранить тебе жизнь.

Сердце Кили бешено заколотилось, когда она посмотрела в безжалостные глаза Джейд.

– Какой в этом смысл? Ты все равно меня убьешь.

– Возможно. Но пока твое сердце бьется, у тебя есть шанс, верно? Может быть, тебя даже спасут. Пройдет совсем немного времени, и полиция обыщет все это место. Но ты никогда не узнаешь, потому что по какой-то причине решила, что сейчас самое время сохранить хоть немного гордости, – oна ткнула Кили в подбородок. – Умоляй.

Ее приводила в бешенство эта мысль, но сучка была права. Шансы на спасение были близки к нулю, но...

Пока мое сердце еще бьется...

Она умоляла сохранить ей жизнь.

* * *

Перед тем, как они покинули "Ренессанс", Тед Уилкинсон договорился со своей сестрой о личной беседе с Кейси Миллером. Это произошло в баре отеля под названием "Бридж". Редко в своей жизни Кейси чувствовал себя настолько не в своей тарелке, как тогда, когда он вошел в зал. Все выглядели так, словно только что сошли со съемочной площадки "Безумцев". Атмосфера была элегантной и высококлассной. Было много приглушенных, цивилизованно звучащих разговоров, в которых не было ничего, кроме самых безобидных ненормативных выражений, что сбивает с толку парня, не привыкшего составлять больше пары предложений, не говоря "блядь".

Все мужчины излучали непринужденную уверенность, которая сопутствует высокому уровню финансового успеха. Они пили мартини и скотч. В поле зрения не было ни одной бутылки пива. Женщины были самыми элегантными и нарядно одетыми, каких Кейси когда-либо видела. Он понятия не имел, как вести себя с кем-либо из этих людей.

К черту это, давайте покончим с этим.

Он направился к бару и огляделся в поисках Теда Уилкинсона. Тед пригласил Кейси в бар, потому что, предположительно, у него было к нему деловое предложение. А еще ему понравился стиль Кейси (что бы это, черт возьми, ни значило), и он захотел познакомиться с ним поближе. У них была пара часов, которые нужно было убить, прежде чем отправиться в путь, и Кейси решил, почему бы и нет?

Он понял, что все это чушь собачья, как только заметил Кору, улыбающуюся ему с табурета в дальнем конце бара. Изобразив фальшивую улыбку, он подошел к ней и опустился на свободный табурет рядом с ней.

– Что все это значит?

Она улыбнулась и покрутила палочку для коктейля в своем бокале для мартини.

– О, я думаю, ты знаешь, – oна подняла палец, и к ним подошел бармен в галстуке-бабочке. – Виски для джентльмена. Со льдом.

Кейси нахмурилась, когда бармен отошел, чтобы налить виски.

– Я не пью виски.

– Теперь пьешь.

– Я бы предпочел гребаное пиво.

Кора улыбнулась поверх своего бокала с мартини и сделала маленький, как подобает леди, глоток.

– Твои предпочтения не имеют большого значения. Считай, что это начало твоего преображения.

– Моего чего?

– Прямо сейчас ты – гусеница, невысокого роста и бесхитростная. К тому времени, как я закончу с тобой, ты станешь бабочкой.

Кейси нахмурился.

– Я не собираюсь быть никакой гребаной бабочкой, леди.

– Следи за своим языком.

Кейси начал сползать с табурета.

– Было приятно снова увидеть тебя, Кора. Или Кэролин. Или как там, черт возьми, тебя зовут на самом деле. Я признаю, что это совпадение на века, но нет причин преувеличивать то, что есть на самом деле. О, и передай Теду, что он может трахнуть сам себя за то, что подставил меня.

– Сядь, Кейси.

Тот ухмыльнулся.

– Или что?

– Или я попрошу Теда отменить эту дурацкую спасательную экспедицию, – oна сделала еще один изящный глоток из своего бокала. – И не переоценивай его привязанность к своей татуированной шлюхе. Он любит свою сестру больше и сделает все, что я скажу. Так что садись и выпей.

Кейси смотрел ей в глаза достаточно долго, чтобы понять, что она говорит серьезно. Он сел и потянулся за только что принесенным стаканом скотча.

– Хорошо. Я подыграю. На данный момент. В чем, черт возьми, тут дело?

Кора вздохнула.

– В другой раз я постараюсь что-нибудь сделать с твоим сквернословием. Сделка, Кейси, проста. С тех пор, как мы провели ночь вместе, я часто думала о тебе. Я фантазировала о тебе. Никто из тех, с кем я была, никогда не трахал меня так, как ты. Как гребаное животное.

– Ну, и кто же теперь сквернословит?

Кора повернулась к нему лицом и положила руку ему на колено.

– Ты вернешься со мной во Флориду, как только эта глупость закончится.

– Что?

– Ты меня слышал.

Кейси рассмеялся. Он ничего не мог с собой поделать. Он не слышал ничего более безумного... ну, никогда.

– Я не собираюсь во Флориду. У меня есть девушка.

В ее смехе прозвучали снисходительные нотки.

– Что, та татуированная красотка, которая прижималась к тебе в комнате?

– Да. И ее зовут Эхо.

– Ты завязал с этой дешевой сучкой, Кейси, – eе взгляд, холодный и лишенный сочувствия, впился в него. – Я уверенa, что ты захочешь продолжить спор, поэтому я объясню все просто. Подчинись и делай, как я говорю, или я прикажу пытать ее и убью. А ты будешь смотреть. И потом, ты все равно поедешь со мной во Флориду.

Кейси уставился на нее, разинув рот, не в силах вымолвить ни слова.

Она соскользнула со стула и продолжила говорить, одновременно доставая бумажник из крошечной сумочки и отсчитывая несколько купюр.

– Я всегда получаю то, что хочу, Кейси, и я согласна со своим братом в вопросе совпадений. Очевидно, что это воссоединение – дело рук судьбы, и я была бы дурой, если бы пошла против судьбы. Однажды я уже позволила тебе ускользнуть, но не снова, – бросив купюры на стойку, она поцеловала его в щеку и прижалась губами к его уху. – Теперь ты принадлежишь мне.

И с этими словами она ушла от Кейси, оставив его одного в баре, ошеломленного. Он уставился на нетронутый стакан скотча, в его голове бешено крутились шестеренки, пока он отчаянно пытался найти какой-нибудь способ осмыслить то, что только что произошло. Но это было бесполезно. Он даже не мог осознать этого.

Шли минуты.

Он взглянул на часы, висевшие на стене за стойкой бара.

Время поджимало. Скоро они отправятся в путь. Не было никакого способа решить что-то настолько важное за считанные минуты. Он мог только смириться с этим и надеяться, что приемлемое решение появится само собой, пока не станет слишком поздно.

Он залпом выпил и поспешно вышел из бара.

* * *

Сначала Дез не хотела участвовать в налете на культовый комплекс. Идея облачиться в несексуальный бронежилет и проникнуть в это место на вертолете в рамках какого-то недоделанного рейда коммандос показалась ей абсурдной. У нее не было ни малейшего желания погибать, пытаясь спасти кого-то, кого она не знала и на кого ей было наплевать. Уилкинсон собрал команду профессиональных наемников – все они были закаленными бывшими военными головорезами, – которые были вполне способны провести рейд без помощи банды великолепных стриптизерш.

То, что этот вопрос вообще обсуждался, одновременно раздражало и приводило ее в бешенство. Эхо хотела облачиться в костюм и отправиться вместе с наемниками, потому что именно этим занимался ее парень. От одной мысли о Кейси у Дез закипала кровь. Она понимала, что он был более или менее идеальным воплощением того типа, от которого многие женщины падали в обморок, – суровый, но в то же время довольно плохой парень, с постоянной щетиной, подчеркивающей идеальный изгиб его точеного подбородка. Но она совершенно не понимала привлекательности этого типа. Она едва ли понимала привлекательность мужчин в целом. И ее расстроило, что Эхо была готова рискнуть своей жизнью, чтобы помочь мужчине, который не так давно жестоко ее отымел. Неужели эта сучка ничему не научилась за год, проведенный вместе в дороге?

Это правда, что к концу года отношения несколько испортились, но у них троих было нечто особенное. Они были красивыми, сильными, надирающими задницы, крутыми женщинами, которые делали то, что хотели, и не терпели ничего ни от кого, особенно от мужчин. Но теперь Эхо возвращалась к истокам, когда речь заходила о представителях мужского пола. Она принимала решения, основываясь на своих чувствах к мужчине. Жаль, что они больше не были только втроем. В прошлом она могла бы поколотить Эхо, пока та не придет в себя, но сейчас такой возможности не было.

Возможно, самым обидным было то, что именно Кейси предложил альтернативное решение, которое она сочла приемлемым. Она и другие девочки должны подъехать к главному входу в комплекс незадолго до налета вертолета, чтобы отвлечь внимание. Учитывая, что большую часть охраны комплекса составляли мужчины, что могло быть более эффективным способом отвлечения внимания, чем три длинноногие и скудно одетые великолепные женщины? Они должны выйти из "Импалы" у входа и делать все возможное, чтобы поднять шум, либо притворяться заблудившимися, либо требуя встречи с другом или членом семьи, который недавно присоединился к «Ордену блуждающих душ».

Это казалось отличным способом внести свой вклад в успех рейда, оставаясь при этом в стороне от основных событий. Самое замечательное было в том, что это на самом деле имело большой стратегический смысл. После того, как эта идея была предложена, Эхо не стала спорить, и вскоре она убедилась в мудрости идеи Кейси.

Так вот что происходило.

Они уже направлялись к комплексу и будут там через несколько минут. Эхо сидела за рулем "Импалы", а Лана, ссутулившись, сидела на переднем сиденье, положив ноги на приборную панель. Эхо включила радио, настроенное на старую радиостанцию, на которой крутили «Wild Thing» группы The Troggs^[21]. Она барабанила большими пальцами по рулю и покачивала головой, произнося слова песни одними губами. Несмотря на то, что они направлялись в потенциально опасную ситуацию, настроение в машине было скорее возбужденным, чем нервным или испуганным. А почему бы и нет? Все они совершили немало жестокостей и побоищ. Такие вещи их не пугали.

Дез повысила голос, подпевая песне, изо всех сил делая вид, что ее образ мыслей совпадает с образом мыслей ее подруг. Тем не менее, все это время она была занята тем, что придумывала способы, которыми она могла бы убить Кейси Миллерa и остаться безнаказанной.

Она посмотрела на затылок Эхо и улыбнулась.

Да, – подумала она. – Будь счастлива, пока можешь. Потому что скоро я заставлю тебя плакать.

* * *

За несколько часов до того, как татуированные стриптизерши отправились на территорию ранчо де Рэ, Кора Уилкинсон вошла в лифт отеля "Ренессанс" и нажала кнопку двадцатого этажа. Она поднесла мобильный телефон к уху и подождала, пока соединят с набранным номером.

Тед Уилкинсон ответил после второго гудка.

– Все идет так, как ты хотелa?

Кора улыбнулась.

– Он недоволен, но я заставила его понять, к чему может привести несогласие.

Тед задумчиво хмыкнул.

– Хм. И ты уверенa, что это то, чего ты хочешь?

– Совершенно уверенa.

Тед ненадолго замолчал. Кора различила приглушенные голоса на заднем плане. Женские голоса. Девушки о чем-то спорили. Их разговор не вызвал у Коры ничего, кроме презрения. Они были отбросами общества, не более того. Вскоре Кейси задастся вопросом, что его вообще привлекло в таких женщинах.

Когда Тед заговорил снова, голоса на заднем плане были тише, и он говорил тише, явно стараясь, чтобы его не подслушали.

– А что насчет остального? Это действительно необходимо?

– Безусловно.

Тед вздохнул.

– Даже Лана?

Кора хмыкнула.

– Даже она. Я хочу, чтобы все эти сучки сдохли. Ты всегда можешь найти другую дешевую шлюху, с которой можно потрахаться. В твоих клубах для джентльменов недостатка в них нет.

Она нажала на кнопку, чтобы отключить звонок, и бросила телефон в сумочку.

Молодая супружеская пара с ужасом уставилась на нее с другой стороны лифта. Кора чуть не рассмеялась. Она была раздражена и забылась. В этом и заключалась проблема с другими людьми. Они часто оказывались у нее на пути. Придав своему тону фирменную дикарскую утонченность, она обратилась к молодым людям.

– Сделайте вид, что вы этого не слышали. Я могу заставить вас исчезнуть. И еще, перестаньте на меня пялиться. Я не существую.

Женщина вцепилась в своего мужа, и они оба тут же отвели взгляды. Они выбрались из лифта, когда добрались до места назначения – четырнадцатого этажа. Кора запомнила этот обрывок информации и сделала мысленную пометку, чтобы частный детектив разыскал эту пару, как только закончит с текущими делами.

Она представила их с перерезанным горлом.

Эта картина ей понравилась.

* * *

Уже совсем стемнело, когда Джон вышел из зала заседаний с одним из последних оставшихся в живых сотрудников своей личной охраны. Последний взгляд, брошенный внутрь здания перед тем, как его человек закрыл дверь, вызвал у него чувство грусти, но в то же время наполнил его гордостью. Но это не было самодовольной гордостью. Он гордился огромным мужеством, проявленным его верующими. Мир не скоро забудет о том, что они сделали сегодня вечером. Что касается его самого, то он просто выполнил еще один этап из серии более масштабных задач, возложенных на него Богом.

Его собственное последнее испытание на храбрость было еще впереди.

И до него оставалось всего несколько минут.

Однако, так странно, что эта почти полная тишина воцарилась после бурного, сотрясающего крышу ликования, которое было менее получаса назад. В зале собраний было тихо, как в могиле, и Джон счел это впечатление уместным, хотя оно еще больше усилило его меланхолию.

Охранник зашагал рядом с ним, когда они направились к большому дому. Хотя он ничего не сказал, Джон почувствовал его беспокойство. Это накатывало на него волнами, такое же осязаемое, как вонь от навозной кучи.

Джон взглянул на ясное небо. Когда он был ребенком в Техасе, он смотрел на звезды и думал о других мирах, которые, должно быть, находятся за много миллиардов миль отсюда. Он изо всех сил пытался представить, на что может быть похожа жизнь в этих мирах.

– Прекрасный вечер.

Взгляд охранника устремился вверх.

– Э-э-э. Да. Я думаю, это...

Джон сунул руку под рубашку, вытащил из-за пояса пистолет и приставил его к подбородку охранника, прежде чем тот успел среагировать.

Джон сказал:

– Счастливого пути, сынок.

Он нажал на курок, и охранник упал замертво.

Джон несколько мгновений смотрел на мертвеца и пытался вспомнить его имя. Он подумал, что, возможно, это был Гордон. Хотя это не имело значения. Джон достаточно долго жил на свете – и сделал достаточно, – чтобы знать, как звучит голос человека, когда у него вот-вот сдадут нервы. Джон оказал этому человеку услугу, сделав для него то, что, в конце концов, он не смог бы сделать сам.

Он засунул пистолет за пояс и продолжил свой путь через двор к большому дому, где его ждала судьба.

Bсе почти закончилось, – подумал он. – Почти пора возвращаться домой.

* * *

Ярость, которую проявила Джейд, когда этот грузный мужчина осмелился усомниться в ее отношении к Кили, наводила ужас. Она стащила его с края кровати за ухо и ударила прикладом пистолета по носу, сломав его и вызвав фонтан крови. Пухленькая женщина, которая была его женой или подругой, вскрикнула и бросилась к нему, когда он упал на колени и обхватил лицо трясущимися руками.

Она посмотрела на Джейд, ее лицо исказилось от боли.

– Что с тобой не так? Как ты смеешь! Ты здесь не главная!

Джейд фыркнула.

– Ни хрена себе, я не главная.

Лежа ничком на полу, Кили смотрела на убийственное выражение лица Джейд и не могла не задаться вопросом, почему кто-то из присутствующих здесь потрудился противостоять ей в этот момент. Они все равно были готовы умереть. Не было причин навлекать на себя гнев этой явно расстроенной женщины. Единственное, что Кили могла заключить, это то, что эта конфронтация была побочным продуктом накопившихся чувств, не связанных с текущим кризисом. Здесь была своя история, и она была неприятной.

Не то чтобы она была неблагодарной за то, что ее прервали. Еще несколько минут назад Джейд жестоко обращалась с ней, топтала ее своими тяжелыми ботинками и пинала по всей комнате. Ее лицо было в синяках и крови, и у нее было сломано по крайней мере одно ребро, которое причиняло невыносимую боль.

Толстушка усмехнулась Джейд.

– Подожди, пока Джон Уэйн...

Джейд направила пистолет в лицо женщины и нажала на курок.

* * *

Пока они добирались до усадьбы, последние серые отблески заката растаяли. К тому времени, когда Эхо направила "Импалу" по подъездной дороге к дому на ранчо, уже совсем стемнело. Из-за отсутствия уличных фонарей Эхо пришлось включить дальний свет в машине, чтобы ориентироваться на извилистом участке дороги. Радио было выключено, и никто не разговаривал, волнение перед поездкой уступило место знакомой напряженной готовности. Они хорошо знали это чувство по своим многочисленным преступным деяниям. Пульс участился, дыхание застряло в горле, а в животе возникло легкое покалывание, которое граничило с чем-то средним между приятным и вызывающим тошноту.

Дальний свет фар "Импалы" осветил открытые ворота и неясные очертания большого дома вдалеке. Хотя ворота были открыты, два черных "Xаммера" были припаркованы на дороге вплотную друг к другу, преграждая путь. Двое охранников с автоматами стояли на дороге рядом с "Xаммерами". Когда Эхо медленно остановил "Импалу", один из мужчин поднял руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света фар дальнего света.

Они подошли к машине, когда Эхо выключила дальний свет.

Она смотрела прямо перед собой и говорила:

– Помните, мы заблудились.

Лана кивнула.

– Значит, мы не гости?

Эхо покачала головой.

– Я думаю, они просто велят нам убираться, когда услышат эту историю.

Она припарковала "Импалу", открыла дверцу и вышла прежде, чем вооруженные люди успели подойти к машине.

Наемники остановились как вкопанные и направили на нее винтовки.

– Стой! – крикнул тот, что был справа от нее.

Другие девушки вышли из машины и встали по бокам от Эхо, каждая из них позировала, выставив бедро вперед, чтобы отвлечь внимание, но при этом не показывать своих намерений. Это была тактика, которая хорошо срабатывала в других случаях, и Эхо была рада видеть, что она уже приносит аналогичные плоды и здесь.