Текст книги "Шоу Уродов (ЛП)"
Автор книги: Брайан Смит
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Annotation
Странствующий карнавал "Шоу уродов братьев Флаэрти" прибыл в Плезант-Хиллз, штат Теннесси, чтобы дать свое феноменальное представление. С этого момента тихий городок уже никогда не будет прежним. Впрочем, большинство жителей об этом не узнают, потому что погибнут в эту ночь. На первый взгляд, карнавал похож на многие другие – грязные шатры, обветшалые повозки, ветхий реквизит. Но этот, безусловно, единственный в своем роде...
Горожане стекаются на "Шоу уродов", собираясь в огромные очереди и толпясь перед входом, не подозревая, что скрывается за фасадом передвижного цирка. За занавесом их ждут отнюдь не обычные артисты и трюки. Главные аттракционы – кошмары, в центре представлений – пытки и зверства... а звезды шоу – сами ничего не подозревающие зрители.
Брайан Смит
ПРОЛОГ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
АНОНС ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются «общественным достоянием» и не являются ничьей собственностью. Огромная просьба к донатерам не размещать на сторонних ресурсах и не передавать перевод третьим лицам, пока он не соберет сумму сбора.
Бесплатные переводы в наших библиотеках:
BAR «EXTREME HORROR» 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)
https://vk.com/club10897246
BAR «EXTREME HORROR» 18+
https://vk.com/club149945915
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень шокирующая, жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Брайан Смит
«ШОУ УРОДОВ»
ПРОЛОГ
Помехи в радиоэфире.
Затем мертвая тишина.
Потом...
...треск помех.
За ним следует высокочастотный визг, воющий звук, который поднимается все выше и выше, а затем резко выравнивается, превращаясь в низкий гул примитивного аудиоустройства, фиксирующего самую сильную обнаруживаемую частоту.
Шестипалая рука тянется к регулятору громкости.
Она слегка поворачивает его.
Снова тишина.
Затем баритональный дискант:
– Это радио "Эфир", впервые за почти год в прямом эфире жесткое мочилово. Я знаю, что для многих из вас ожидание кажется вечностью, а каждое застывшее мгновение – эоном. Но радуйтесь, братья и сестры, уроды и чудаки, калеки и монстры, ибо время снова пришло, и скоро начнется очередная ассимиляция.
Еще один короткий период тишины, разбавленной потрескиванием.
Затем ровный громкий голос возвращается после глубокого выдоха:
– Сейчас все тихо. Это затишье перед бурей. Утешайтесь тем, что ловушка уже расставлена и скоро захлопнется. В любой момент...
Низкий, горловой смешок заставляет вибрировать корпус древнего динамика.
– В этот момент... Послушайте... да... вы слышите их крики? Ммм, какая музыка для ушей. – Снова горловой смех. – Хотел бы я, чтобы вы увидели шок на их глупых лицах, когда они спрыгивают с трибун и бегут к выходу...
И диктор на мгновение замолкает.
Слабые отголоски испуганных криков доносятся через динамики.
– Такие доверчивые. Так похожи на овец. Они заслужили такую смерть, вы не находите? – Удовлетворенный вздох, а затем стон удовольствия. – Да, да, да. "Шоу уродов" пришло в город, и теперь уроды вышли поиграть.
Существо с шестипалой рукой кивает и ухмыляется.
Затем оно выключает старое радио и выходит, чтобы присоединиться к веселью.
Глава 1
Майк Гарретт затаил дыхание и ждал, пока не утихнет эхо шагов великана.
КЛИП... КЛОП.
Клип... клоп.
Этот звук вызвал детское воспоминание о том, как он стоял на тротуаре и смотрел, как лошадь идет по Главной улице в хвосте парада, посвященного юбилею Дендриджской школы. И эта мысль вызвала поток болезненных воспоминаний о его юности в обреченном родном городе. Год назад все жители Дендриджа погибли, когда террористы взорвали грязную бомбу – необъяснимое нападение на обычный, сонный городок, расположенный, по сути, в глуши. С тех пор ходили слухи, что история с грязной бомбой была чистой выдумкой правительства, удобным прикрытием чего-то другого, чего они не могли объяснить, и способ использовать затянувшуюся паранойю после 11 сентября, которая все еще держала в оцепенении центральную часть страны.
Майк переехал в близлежащий Плезант-Хиллз всего за несколько месяцев до трагедии, и с тех пор его во снах преследовали кошмарные видения ходячих трупов и оскалившихся, покрытых радиационными ожогами мутантов прямо из фантастического фильма о зомби 1950-х годов.
Его психотерапевт объяснил повторяющиеся кошмары "чувством вины выжившего". В этом, в общем-то, был смысл, но осознание этого на рациональном уровне мало повлияло на ночные сеансы пыток, в которые превратился его фрагментированный сон. Ни одно из лекарств, прописанных ему психотерапевтом, не помогло. Он чувствовал себя на пределе уже несколько месяцев, в отчаянии, потерявший всякую надежду снова обрести покой.
Но теперь истинная причина бесконечных кошмаров казалась ясной.
И хотя беспрерывный поток ужасающих образов, скорее всего, был вызван негодованием и душевной болью, которые он испытывал после трагичной гибели родного города, Майк был уверен, что их продолжение было своего рода предвидением. Какая-то примитивная часть его сознания, пробуждающаяся только в мутных глубинах сна, чувствовала, что на Плезант-Хиллз надвигается подобная гибель. Он не сомневался что то, что происходило сейчас здесь, в действительности случилось и в Дандридже.
Парень вздрогнул и едва сумел сдержать крик, когда образы пронеслись в его сознании быстрыми, отрывистыми кадрами: торжественный выход шпрехшталмейстера[1] под куполом шатра, музыка, торжественная и оглушающая, гул аплодисментов переполненных трибун... последующее появление множества отвратительно обезображенных «уродов» (как они себя называли)...
...эти странные, вызывающие клоунские штучки... короткое, но ужасающее представление акробатики, закончившееся обезглавливанием одного из зрителей... тишина застывшей в шоке толпы... Уроды бросаются на трибуны, нападают на зрителей, убивая и калеча их так стремительно, что многие не успевают понять, что происходит...
...расчленение Чака Фоллетта, его лучшего друга с начальной школы, и ошеломление в глазах парня, когда тот понял, что умирает; веревки кишок, размотанных на металлических сиденьях трибун...
...затем его уносит кричащая, бегущая толпа...
И с тех пор он прятался везде, где только мог, судорожно перебираясь из одного укрытия в другое, и там, как солдат, попавший в тыл врага, дрожал и съеживался каждый раз, когда слышал очередной крик...
...Клип... клоп... клоп...
...Клип... клип... клоп...
Шаги великана слышались уже в отдалении. Майк наконец-то выдохнул. Он смахнул пот со лба, вытер ладонь о джинсы и начал выбираться из своего укрытия. Дрожащими пальцами беглец ухватился за край платформы над головой, и начал медленно подниматься.
Его голова поднялась над уровнем платформы. Он посмотрел налево, потом направо и снова вздохнул.
Средний проход был безлюден, если это слово было применимо к этим монстрам.
Великана не было.
У Майка вырвалось что-то вроде помеси придушенного всхлипа и безумного смешка. Он поднял перегородку, вышел из кабинки "Панч и Джуди" и осторожно двинулся в центр пустынной площадки. По обе стороны от него располагались киоски концессий и аттракционов. Их аляповато раскрашенные фасады смотрели на него, как материализовавшиеся фантомы из его кошмаров.
Майк почувствовал, как в уголках его глаз выступили слезы. То, что произошло, было ужасно. Конечно, это было ужасно. Но и не менее иронично.
Это был не один из его кошмаров. Мир вокруг него, несмотря на всю его фантасмагоричность, был реальным, осязаемым. Земля под его ногами была настоящей. Твердой. Определенно не собирающейся превратиться в зыбучие пески при следующем шаге. Его тяжелое дыхание, свидетельство жизни и функционирования организма, превращалось в пар при выдохе и слиянии с осенним прохладным воздухом.
И все же, даже в бодрствующем состоянии, он не мог покинуть страну кошмаров. Казалось, что Вселенная насмехается над ним. Возможно, в прошлой жизни он совершил что-то невыразимо ужасное, и было наказание высших сил. Он снова рассмеялся, и следом за смехом слезы хлынули, прочерчивая по щекам блестящие мокрые дорожки.
Майк сжал кулаки, впиваясь ногтями, которые постоянно забывал подстригать, в мягкую плоть ладоней. Из полулунных борозд, оставленных ногтями выступила кровь. Еще одно доказательство жизни. Боль, причиняемая самому себе, напомнила ему о том, как непрочна жизнь в данный момент. Он должен был взять себя в руки. Нужно перестать истерить. Потому что, если продолжит в том же духе, его безумные смешки и всхлипы, несомненно, привлекут к себе нежелательное внимание, которое окажется для него фатальным.
А он этого не хотел.
О, нет.
Ему нужно было убираться отсюда. Немедленно.
Осталось только найти этот самый выход. Территория передвижного карнавала "Шоу уродов братьев Флаэрти" была выстроена так, словно за бессистемным, хаотичным расположением палаток и шатров с различными гротескными аттракционами, словно изначально была рассчитана на то, чтобы сбить с толку и дезориентировать.
О, черт возьми, естественно, для этого это и было сделано.
Учитывая то, что он видел и пережил до сих пор, зловещий замысел был очевиден.
Вокруг него витало зло. Не только в киосках и палатках аттракционов, но и в самом воздухе, которым он дышал. Воздух был холодным. Слишком холодным для конца сентября в Теннесси. На территории карнавала была своя атмосфера, чужеродное вторжение, которое вытеснило тепло Теннесси настолько, что Майк почти поверил, что попал в какое-то царство кошмаров в тот момент, когда переступил порог после покупки билета.
...Клип... клоп...
Майк проглотил нарастающий крик.
Он возвращается!
Клип-клоп.
Звук доносился справа. Майк посмотрел в том направлении, откуда слышались шаги, и ему показалось, что он увидел намек на длинную тень в дальнем конце площадки. Еще мгновение-другое, и грозный распорядитель этого адского карнавала выйдет из-за угла и увидит его. Майк знал, что если великан заметит его, то можно будет считать, что он уже мертвец.
Или еще хуже. Худшее здесь было вполне возможно. Ужасное доказательство этому предположению он видел уже неоднократно сегодня.
У него было два варианта. Он мог либо спрятаться за кабинкой "Панч и Джуди", либо бежать в спасительную темноту.
Парень представил себе, как снова прячется за шаткой будкой, ожидая, когда великан медленно прошагает мимо, а компанию ему там составят только безумные лица брошенных марионеток. Он снова вздрогнул при воспоминания о странных угловатых и одутловатых физиономиях марионеток, их глаза яростно сверкали в лунном свете, намекая на разум и одушевленность. Это было абсурдным представлением, но для Майка грань между абсурдом и реальностью практически размылась.
КЛИП-КЛОП.
Так близко.
Холодный пот струился по лицу Майка, когда он начал отступать назад от растущей тени и от кабинки "Панч и Джуди". Он увидел, как карикатурная шляпа великана появилась над вершиной шатра аттракциона и заставил себя быстрее шевелить ногами. Беглец споткнулся, но каким-то образом сумел сохранить равновесие.
Майк знал, что разумнее всего было бы развернуться и бежать без оглядки, но шепчущий голосок паранойи говорил ему, что великан в мгновение ока настигнет его, едва он повернется к нему спиной.
Каблуком угодив в небольшую ямку в земле, Майк стал заваливаться назад. Бешено замахав руками, как птица, теряющая высоту, он попытался остановить падение, но с криком грохнулся на землю. Вслед за его непроизвольным вскриком последовал другой звук, ужаснувший парня до потери чувств.
С дальнего конца площадки донесся безумный, отдающийся эхом смех.
Майк заскулил от страха, впившись зубами в костяшки пальцев. А потом, повторяя, как мантру: «О боже, о боже, о боже», попятился назад.
В темноте раздался голос. Придыхательный шепот, который тем не менее, казалось, громогласно прозвучал в ночи.
– Сладкое, сладкое, нежное мясо, как я люблю человеческое мясцо!
Безумный смех раздался снова, на этот раз громче, достигнув всех темных уголков. Этот смех звенел в ушах Майка, как неустанный звон какого-то адского колокола. Он снова заскулил, как выпоротая и испуганная собака.
Как обреченная жертва.
Что-то внутри него взбунтовалось при этой мысли, последний скрытый резервуар силы и мужества, о котором он и не подозревал. Парень замер, потом сделал спокойный глубокий вдох и поднялся на ноги, уставившись на высокую фигуру в дальнем конце площадки.
Тощий контур тела шпрехшталмейстера выглядел с такого расстояния как набросок карандашом. Его рост превышал двадцать футов[2], и сначала Майку показалось, что тот ходит на ходулях. Но это было невозможно. Его ноги были слишком гибкими, и сгибались в суставах. То, что высокий церемониймейстер был не обычным человеком, было ясно почти с самого начала, но теперь Майк был почти уверен, что он даже не человек. Что это может быть за существо, Майк не мог даже представить. Вместе с другими странными существами и ужасными событиями, свидетелем которых он стал за последние несколько часов, ЭТО представляло собой нечто, выходящее за рамки его скудных знаний о сверхъестественном.
КЛИП-КЛОП.
КЛИП-КЛОП.
Высокий человек (существо, твердил его ошалелый разум) быстро шел в его сторону, сокращая расстояние между ними с пугающей скоростью.
Нет, бежал, а не шел.
КЛИП-КЛИП-КЛИП-КЛИП-КЛИП-КЛИП.
Длинные ноги мелькали в темноте, как лезвия захлопывающихся и раскрывающихся ножниц. Наконец Майк развернулся и побежал.
В панике у него подкашивались ноги, но он продолжал нестись с концентрацией воли и энергии, о наличие которых в себе даже не подозревал. Профессионально спортом Майк никогда не занимался, даже не бегал регулярно, но сейчас двигался со скоростью опытного бегуна, рассекая холодный ночной воздух с мощью локомотива, несущегося по рельсам.
Высокий человек (Существо!) снова засмеялся.
И снова раздался этот придыхательный, вкрадчивый голос, который словно могильный шепот прозвучал у него над ухом:
– Ты бежишь как ветер, человеческое мясо, но я дую как ураган.
Майк завизжал в панике, напуганный зловещими словами преследователя. Он понятия не имел, что они могут означать, но точно ничего хорошего. Затем парень услышал нечто, что сначала принял за усиленный гул пылесоса. В следующую секунду беглец понял, что это был вдох, шумный, как рокот наступающей океанской волны. Майк зажмурился, готовясь к выдоху великана. Грохочущий шквал воздуха, выдыхаемый распорядителем цирка, пронесся по тропинке, раскачивая кабинки и поднимая с земли мусор, который на мгновение взмыл в небо, а затем упал вниз, закружившись в стремительном вихре.
Над головой Майка пролетела доска, вращаясь, как лопасть вертолета. Доска ударилась о землю и покатилась впереди него. Он почувствовал теплый ветерок, щекочущий затылок – первые отголоски резкого выдоха шпрехшталмейстера. Мгновение спустя дуновение от выдоха воздуха ударило его с полной силой, свалив с ног. Молниеносно вскочив, он упал снова, поваленный ураганным шквалом. Ветер швырял и крутил его словно выброшенный фантик от конфеты.
С раскинутыми в стороны руками и ногами, он волочился по земле, безуспешно пытаясь вцепиться во что-нибудь, чтобы остановить свой полет. Майка швырнуло в стенд, и боль взорвалась внутри него, казалось, затрагивая каждое нервное окончание в его теле в один ужасный момент ослепительного белого света. Затем он отскочил от конструкции, и с грохотом упал на землю рядом с палаткой.
Парень со стоном перекатился на спину. Ему показалось, что тело превратилось в отбивную и не осталось ни единой целой косточки, но обуявший Майка ужас превозмог боль. Он поднялся и посмотрел вверх, ожидая увидеть возвышающегося над собой преследователя. Но тот до него еще не добрался, и Майк изумился силой существа, способного одним выдохом сбить человека с ног и откинуть на такое расстояние. Как он мог надеяться спастись от такого монстра?
Очевидный ответ, казалось бы, заключался в том, что надежды не было.
С другой стороны, расстояние между ними сейчас было гораздо больше, чем раньше. И преследователь больше не бежал – он вальяжно шествовал к нему неспешным ходом, насвистывая мелодию, которая, несмотря на веселый мотив, напугала его до чертиков. Великан затягивал погоню, забавляясь со своей жертвой, смакуя ее ужас. Это осознание вызвало у Майка бурю чувств, которые охватили его почти с такой же силой, как и ужас, который он испытывал.
И главным из них была ненависть.
Раньше для ненависти не было времени. Не было времени и сейчас. Но жажда мести распирала его. Он хотел убить этого дьявола во плоти. Хотел, чтобы тот мучился перед смертью, долго мучился. И не важно, что это были всего лишь несбыточные мечты, однако они придавали ему сил.
Майк хотел этого почти так же сильно, как и сбежать.
Великан продолжал наступать, а Майк сидел и кипел от злости, потеряв способность ясно мыслить.
КЛИП-КЛОП.
КЛИП-КЛОП.
Разнесшееся эхо его шагов вернуло Майка в реальность. Он моргнул и потряс головой, пытаясь сосредоточиться на том, что было действительно важно. Да, он хотел убить ублюдка, но в сложившихся обстоятельствах это было не в его силах. Тот был еще далеко до него, так что у Майка еще оставался шанс сбежать. Возможно, последний шанс. Он уперся руками в ледяную землю и начал подниматься, тут же испуганно вскрикнув, когда холодная рука ухватила его за запястье и дернула, вновь повалив парня на землю. Майк обернулся, и выпучил глаза при виде большой руки, протянувшейся из-под клапана близстоящей палатки. Заслонка слегка приподнялась, и толстые мускулистые пальцы начали тянуть его к маленькому отверстию. Майк попытался упереться ногами в землю, сопротивляясь нападавшему, но силы были неравны. Он перевернулся на живот, цепляясь за пучки травы и выступающие корни кустарников изо всех сил, но его все равно затащили внутрь. Сначала он ничего не видел, затем проявились смутные очертания. Парень открыл рот, чтобы закричать, но другая рука – более меньше и мягче, чем та, что держала его за запястье – закрыла ему рот, заглушая крик.
На него кто-то навалился. Майк был уверен, что это тот же человек, чья рука закрывала ему рот. Женщина. Другой человек, мужчина, тот, кто затащил его в палатку, вывернул ему руку за спину и прижал что-то холодное и острое к его горлу. У Майка перехватило дыхание, когда он понял, что это лезвие ножа.
Затем мужской голос прошептал ему на ухо:
– Прекрати брыкаться и молчи, если хочешь жить. Кивни, если понял.
Майк тяжело сглотнул, оторопело моргая, затем кивнул.
Снова раздался шепот мужчины:
– Тогда больше ни слова, ни единого вздоха, пока я не скажу. Тихо... он идет...
Майк прислушался.
И сердце замерло в груди, когда он услышал преследующий его звук на протяжении всей погони.
КЛИП-КЛОП.
КЛИП-КЛОП.
КЛИП-КЛОП.
Глава 2
То, что Крейг безостановочно возился с рычажками радиоприемника, действовало на нервы Хизер Кэмпбелл. Он все время крутил маленькую серебристую ручку в тщетной попытке заставить древнее радио зафиксироваться на определенной частоте. И каждый раз, когда парень наконец ловил сигнал, не слишком сильно искореженный помехами, то ему все равно не нравилось, что он слышит, и снова начинал крутить диск, перебирая частоты. Только что он сделал это снова, после того как меньше минуты слушал старую песню Smiths на 96X.
Хизер вздохнула.
– Знаешь, мне вообще-то понравилась эта песня, Крейг.
– Почему же не сказала? – Крейга даже не поднял взгляд от панели радиоприемника, продолжая крутить рычажки и наблюдая, как маленькая оранжевая полоска перемещается вправо-влево. – Я что, по-твоему, гребаный экстрасенс?
– Мог бы и спросить.
Крейг фыркнул.
– Да, а ты могла бы купить машину, выпущенную позже гребаного каменного века. Черт, послушай этого ублюдка Барри Уайта. Что это вообще за радио "Эфир"? – Он поморщился и выругался, когда новый всплеск громких помех заглушил голос диждея. – И могла хотя бы купить новую долбаную магнитолу.
Хизер прикусила губу, чтобы подавить гнев, который ей так хотелось выплеснуть на него.
Но ввязываться в очередную ссору со своим парнем было последним, что ей сейчас нужно. Хизер даже не хотела, чтобы он ехал с ней. Это была не праздная поездка. После того, как она не смогла ни с кем связаться в Плезант-Хиллз (даже ни с одной из аварийных служб), девушка срочно собралась туда. Когда Хизер высказала ему свое беспокойство по этому поводу, он всего лишь апатично пожал плечами, не отвлекаясь от видеоигры. Только когда она сказала ему, что едет в Плезант-Хиллз, чтобы проведать свою больную мать, он соизволил ответить ей:
– Без меня ты не поедешь.
Она пыталась уговорить его остался дома и заниматься своими делами, но пытаться указывать Крейгу, что делать, было сродни попытке альпиниста спорить с лавиной. Это сводило ее с ума, то, что он и шагу ей не давал ступить без его контроля. Парень был таким навязчивым, что можно было подумать, что он действительно любит ее, но Хизер знала правду. Он просто не любил оставаться в одиночестве. Никогда.
Она понимала, что должна была давно порвать с ним и в конце концов начать более здоровые отношения. Хизер не могла представить, что проведет всю свою жизнь с Крейгом. Даже думать об этом было страшно. Однако была пара причин, по которым она откладывала разрыв с ним. Во-первых, он был самым сексуальным парнем из всех, с кем она встречалась. Лицо для обложки GQ. И секс с ним был потрясающим, лучшим из всех, что у нее когда-либо был.
Но более важной причиной был страх. Иногда он пугал ее. Каждый раз, когда она была готова разорвать с ним отношения, девушке вспоминался тот случай, когда он сказал ей, что порубит ее на куски, если когда-нибудь уличит в измене. Этой угрозе придавало дополнительную убедительность его увлечение шоу о настоящих преступлениях на канале A&E.
Он смотрел шоу и смеялся над оплошностями убийц, часто комментируя: Я бы такой глупой ошибки не совершил.
Человека с таким менталитетом не хотелось злить. Расставание – это не совсем то же самое, что измена, но она боялась, что это он воспримет еще хуже.
Крейг издал победный клич, когда радиоприемник поймал четкую волну. Играл какой-то обычный классический хард-рок. Он увеличил громкость до предела, и начал махать головой, словно обдолбанный рокер на музыкальном фестивале.
Хизер стиснула зубы и крепко сжала руками руль. Она не знала, смеяться ей над его выходкой или кричать в негодовании. Девушка заставила себя переключиться на мысли о маме и ее тяжелом положении, молясь, чтобы с ней ничего не случилось. Мама жила одна с тех пор, как она переехала почти семь лет назад, но ее здоровье в последний год стало ухудшаться, и Хизер взяла за привычку приезжать в Плезант-Хиллз, чтобы проведать ее, чуть ли не каждую неделю. Это злило Крейга, но это было единственное, в чем она отказалась уступать его властной натуре. Она делала все необходимое, чтобы присматривать за матерью и быть уверенной, что с ней все в порядке.
Мама сейчас была такой слабой, с нарушенной координацией движения и ломкостью хрупких костей (как это случилось дважды за последние шесть месяцев). Она хотела перевезти ее в свою квартиру в Брайтоне, но все откладывала, потому что знала, что Крейг взорвется от перспективы делить пространство с, как он очаровательно однажды выразился, "этой старой каргой".
Смирись с этим, – сказала она себе. – Когда-нибудь тебе придется найти в себе силы и вышвырнуть этого урода, чтобы иметь возможность ухаживать за своей матерью.
Она расслабила хватку на рулевом колесе, и сделала длинный вдох.
Когда-нибудь, – твердо решила девушка, слегка кивнув. – Черт, может быть, даже завтра. А пока избегай трений с этим буйно помешанным, сидящим рядом с тобой. Просто потерпи его еще некоторое время.
Крейг регулярно обвинял ее в том, что она не замечает недостатков своей матери, но в этом он сильно ошибался. Ее чувства к матери были сложнее, и этот психопат точно не смог бы их понять. Элис Кэмпбелл родила Хизер в возрасте сорока трех лет, что и сейчас многие посчитали бы ее слишком старородящей. Но двадцать шесть лет назад большинство жителей маленького городка считали этот возраст неприлично древним для рождения ребенка. Бывали моменты, когда она соглашалась с этим мнением. Это было странно иметь маму пенсионного возраста, когда она только заканчивала среднюю школу.
Музыка резко умолкла. Удерживая руку на регуляторе громкости Крейг, нахмурившись в недоумении, смотрел на Хизер.
– Что?
Он закатил глаза.
– Ты выглядела так, как будто отключилась. Что, черт возьми, с тобой происходит?
Хизер равнодушно мельком взглянула на него, тут же вернув взгляд на дорогу. О, она могла бы сказать столько всего, у нее имелся большой арсенал давно припасенных язвительных обвинений, которыми девушка бы с удовольствием его осыпала, но вспомнив о своем решении о скором расставании с ним, не стала сотрясать зря воздух.
Вздохнув, она повторила его излюбленный жест, пожав плечами.
– Ничего. – Прочистив горло, Хизер добавила: – Я просто беспокоюсь о маме, вот и все.
Крейг презрительно фыркнул и покачал головой.
– Господи Иисусе. Меня бесит, как она вертит тобой. Она не гребаный инвалид. – Он рассмеялся. – Как по мне, ты должна вечно ненавидеть ее за то, что она приклеила тебе такое дурацкое имя, как Хизер.
Девушка снова прикусила губу.
– В моем имени нет ничего плохого.
Крейг хмыкнул.
– Точно. – Он усмехнулся. – Как только я слышу твое гребаное имя, клянусь, тут же вспоминаю это гребаный фильм с Кристианом Слейтером. Ненавижу этот гребаный фильм.
Хизер ничего на это не ответила. Рассуждения Крейга редко имели какой-то смысл, а когда он был настолько нелогичен и озлоблен, спорить с ним было бессмысленно.
Но назло ему она все же парировала:
– Мне этот фильм понравился.
Крейг снова рассмеялся.
– Не сомневаюсь. У тебя же нет вкуса.
И это говорит парень, чьим любимым фильмом всех времен был «Шоугерлз».
Он покачал головой и загоготал.
– Чертовы, блядь, Розенкранц и Гильденстерн[3]. Я терпеть не могу то дерьмо, которое тебе нравится. Все художественное или ультрасовременное, – сказал с презрением в голосе. – И это нудное дерьмо, которое ты читаешь, как Дэвид Фостер Уоллес, как будто ты какой-то сраный интеллектуал. Ты такая чертовски претенциозная. Может для тебя это и будет новостью, Хизер, но никто не купится на твою игру в умную девочку. Ты, блядь, бросила колледж, как и я.
Перемежевать свою речь оскорблениями и ругательствами были еще одной раздражающей чертой Крейга. Она была не ханжой, и могла в чувствах выругаться. Но склонность Крейга к сквернословию была патологической. Иногда он и фразы не мог сказать, чтобы не приправить ее матом. Подумав об этом, Хизер внезапно поняла, как устала от него. А презрительным отношением к ее интересам он просто топтал ее любовь.
Любовь.
Хизер едва не засмеялась, подумав об этом чувстве. Между ними никогда не было любви, и никто даже не притворялся, что она – залог их отношений. Все, что удерживало ее рядом с ним – это безудержный секс, просто плотская похоть.
Она снова вздохнула.
Парень шлепнул ее по плечу. Сильно.
– Что ты так вздыхаешь?
Не отвечай ему. Не надо. Потерпи его еще чуть-чуть. Думай о маме.
– Ничего.
Его кулак снова врезался в ее плечо.
– Херня. Хватит быть такой ебаной пиздой и скажи мне, что у тебя на уме, сука.
Девушка холодно посмотрела на него.
– Не называй меня так.
Уголок его рта дернулся, словно он хотел ухмыльнуться, но передумал.
– Я буду называть тебя так, как захочу... сука.
Автомобиль с визгом остановился на обочине дороги, когда Хизер вдавила педаль тормоза в пол. Крейг завизжал и завалился вперед, ударившись головой о лобовое стекло, после чего его откинуло обратно сиденье. При виде страха в его широко раскрытых глазах она одновременно почувствовала удовлетворение и стыд.
Однако у Крейга эмоции были вовсе не так разносторонни.
Его глаза сузились до тонких щелочек, а лицо исказилось от ярости, отчего смазливое личико стало уродливым.
– Ты, пизда. Ебаная пизда! – Тон его голоса резко понизился, и он улыбнулся, мерзко и мстительно. – Ты за это заплатишь.
Он потянулся к ее сумочке, но Хизер успела среагировать на наносекунду быстрее. Ее рука нырнула в открытую сумку и достала револьвер 38-го калибра, подаренный ей предыдущим парнем. Она прижала ствол револьвера к его переносице. Хизер сама была поражена тем, как хладнокровно действовала. Она чувствовала себя удивительно собранной, а ее голос звучал властно.
– Убирайся. Сейчас же.
Крейг вытаращился на нее, его рот открылся в недоумении. Но он быстро пришел в себя, знакомая ухмылка вернулась, и он сжал руки в кулаки.
– Хрен тебе. Попробуй меня заставить.
Хизер улыбнулась.
– Ну раз ты так просишь.
Крейг нахмурился.
– Что ты сказала?
Она взвела курок револьвера, шире раздвинув губы в улыбке. Несмотря на сохраняемое хладнокровие, ее сердце колотилось, ударяясь о стенки грудной клетки, с барабанным боем. Однако адреналин, текущий по венам, заставлял ее чувствовать себя смелее, чем обычно.
– Вылезай из моей машины, – сказала девушка, как и прежде, спокойно. – Или я убью тебя.
В глазах Крейга впервые мелькнуло сомнение. Но, как человек, привыкший к тому, что любое его мнение являлось неоспоримым, категорически отказывался принимать то, что ему впервые дали отпор.
– Ты уверена, сучка? Сделаешь это, и я всем расскажу о том, что ты когда-то сделала. – Он мрачно усмехнулся. – Понимаешь, о чем я? Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты направила эту штуку человеку в лицо? Хочешь, блядь, чтобы все об этом узнали? Особенно твоя милая старенькая мамаша. Так что убери эту чертову пушку.
У Хизер все похолодело внутри. Они договорились с ним больше никогда не говорить об этом. Она старалась вычеркнуть этот инцидент (только инцидент – и ничего более) из памяти и никогда не вспоминать о нем, притворяясь, что этого никогда не происходило.
Но ярость, которую она чувствовала сейчас, не проходила. Он зашел слишком далеко. К черту последствия. Она не хотела, чтобы этот ублюдок находился в ее машине еще хоть минуту. Хизер резко наклонилась над ним, дернула за дверную ручку и толкнула дверь так сильно, что ручка сломалась, оставшись у нее в руке. Так как Крейг никогда не пристегивался, ей удалось, собрав все свои силы, выпихнуть его в открытую дверь. Он вскрикнул и выругался, упав на усыпанную гравием обочину дороги и скатившись с насыпи в овраг. Хизер снова наклонилась, ухватилась за верхнюю часть двери и захлопнула ее с сильным стуком.
