355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Брайан Ламли » Психосфера (ЛП) » Текст книги (страница 14)
Психосфера (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:20

Текст книги "Психосфера (ЛП)"


Автор книги: Брайан Ламли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Они побежали к выходу из пещеры, затем Сама Тайна подхватил светящуюся фигуру, которая обвисла на его руках, почти потеряв сознание. А разъярённый Другой, явно собираясь их уничтожить, вытянул им вслед многочисленные щупальца, со всеми их окружёнными крючками присосками, открывающимися и сжимающимися в неистовстве отвратительного предчувствия. На мгновение Гаррисону показалось, что всё будет хорошо, что этим двоим, возможно, удастся сбежать – но потом они упёрлись в ту же стену, которая не пропускала его самого, а позади них было чудовище, серое, как проказа, и пульсирующее от ярости!

– Нет! – воскликнул Гаррисон от досады и тоски. – Нет, этого не должно быть!

И независимо от того, какая часть его в тот момент была доминирующей, когда он выпустил импульс, чтобы ослабить стену – независимо от того, какие экстрасенсорные способности он нечаянно высвободил, пытаясь выйти за пределы самого времени и защитить будущее – казалось, что этим он совершенно истощил свои силы. На данный момент, по крайней мере.

Машина осела на пол, закачалась, потом замерла; Гаррисон упал, почти потеряв сознание, распластавшись на её широкой спине. И всё же он цеплялся за сознание достаточно долго, чтобы увидеть, как Сама Тайна пробился сквозь ослабленную преграду с девушкой-призраком на руках и унёс её прочь, теперь никем не преследуемую.

Потом темнота сгустилась над ним, и только с величайшим усилием воли он был в состоянии держать глаза открытыми и увидеть под конец нечто удивительное: как Другой, со всей его чудовищностью, корчится, беснуется и расплывается, возвращаясь назад в то будущее, откуда Гаррисон вытащил это странное и необъяснимое видение…

* * *

Состояние, охватившее Гаррисона, было не потерей сознания, а психическим онемением, духовным истощением или вызванной усталостью апатией, от которой, трогая его лапой и скуля, Сюзи в конце концов умудрилась пробудить его. Она знала, умница, что это место было не подходящим для сна, что они должны встать и продолжить странствие.

К своему удивлению, хотя у него ныли от усталости тело, голова и конечности, Гаррисон обнаружил, что теперь он мог сидеть, кроме того, что он мог поднять Психомех с пола и, пусть медленно, вывести Машину из большой пещеры. Там, где Другой корчился на своём сталагмитовом троне (или над ним), теперь открылся окутанный мраком туннель, и далеко-далеко впереди, в конце его длинного извилистого отрезка виднелся проблеск, который мог быть дневным светом.

Медленно, один мучительный ярд за другим, человек, собака и Машина приближались к этому проблеску, к свету жизни, который рос и расширялся с каждой минутой. Из них троих Сюзи, казалось, пострадала меньше всего и просто хотела поскорее покинуть это место. Гаррисон вышел за пределы усталости и мог только кивать и стонать, покачиваясь на сиденье. А что же Машина?..

Из днища Психомеха свисали истёртые, изношенные кабели, позади оставался след из частых пятен осыпающейся красной ржавчины…

Глава 15

В следующий понедельник, в 11:00 утра, Карло Висенти выписался из больницы. Его лечащий врач не стал спорить с ним, как и медсёстры из его отделения. Телохранители Висенти помогли ему одеться и поддерживали, пока он хромал к выходу. Но гораздо лучше всё это время его поддерживала одна мысль: что, когда Большой Парень закончит с Гаррисоном, настанет его очередь. Висенти точно знал, какая судьба должна ждать Гаррисона: бетонные башмаки и глубокая, очень сырая могила. И чтобы Гаррисон медленно погружался с кляпом во рту, с ужасом в глазах, выпуская пузыри воздуха из ноздрей.

Что касается объекта планов Винсенти: так совпало, что Гаррисон покинул дом доктора Джеймисона в Хаслемере примерно в то же самое время. Вики Малер взяла его большой серебристый «Мерседес», чтобы отвезти его домой, но с момента, когда она припарковала машину и вышла через водительскую дверцу, почувствовала что-то неладное. Это был сигнал, который она сразу распознала, поскольку слишком хорошо была с ним знакома. Сюзи сидела перед открытой входной двери дома с выражением полнейшего собачьего уныния. Большая чёрная сука-доберман не была побита, её даже не ругали, Вики это знала. Это было вызвано тем, что она ощутила перемену в своём хозяине; так она реагировала, когда одна из дополнительных личностей Гаррисона брала верх.

В данном случае доминирующей личностью был Томас Шредер, и Вики узнала его, как только он появился в дверном проеме вместе с Джеймисоном. Разумеется, у него были тело и черты лица Ричарда Гаррисона – хотя даже они, казалось, странным образом изменились, так что его лучший костюм на нём плохо сидел – но чужие жесты, осанка и голос, особенно голос, который его сразу выдавал. В то время как голосовые связки были Гаррисона, акцент и интонация могли принадлежать только Шредеру.

– Вики, моя дорогая! – приветствовал он её. – Ты пунктуальна, как всегда. Спасибо, что приехала за мной.

Он взял её за руку, как старый друг, которым он, конечно, являлся, или раньше был, но его кожа была холодной, и от его прикосновения Вики почувствовала тошноту. Его поцелуй, несмотря на то, что был просто символическим, показался ей почти невыносимым. Она точно знала, что чувствовала Сюзи, и была рада, когда, наконец, Гаррисон/Шредер отпустил её и повернулся к доктору Джеймисону.

– Просто сообщите мне, сколько я вам должен, – сказал он, улыбаясь. – Вы получите чек обратной почтой.

– Конечно, мистер, э-э, Гаррисон. – Врач взял его протянутую руку и пожал, потом повернулся к Вики:

– Теперь вам придётся заботиться о нём, юная леди. Он пока не так силен, как прежде, и…

– Вы слишком много суетитесь, мой друг! – Гаррисон/Шредер по-прежнему улыбался, но его тон стал жёстче, а немецкий акцент сильнее. – Я чувствую себя просто замечательно. Мне нужно было немного отдохнуть, вот и всё. Побыть немного в атмосфере мира и спокойствия – с чем вы и ваш дом превосходно справились. И за что вам будет заплачено.

– Конечно, конечно, – поспешил успокоить его Джемисон. – Это просто естественное беспокойство врача за своего пациента, вот и всё.

– Безусловно, – кивнул головой Гаррисон/Шредер. – Что ж, спасибо вам ещё раз, но теперь нам пора ехать. Хотя и говорится, что время – деньги, его ошибочно приравнивают к товару – на самом деле никто из нас никогда не имеет его достаточно, и его нельзя купить.

Он проводил Вики к машине, помог ей сесть на переднее сиденье и открыл заднюю дверь для Сюзи. Черная сука-доберман заскулила, запрыгнула на заднее сиденье и села, с любопытством глядя на него, но Гаррисон/Шредер в ответ лишь улыбнулся, затем завёл машину и кивнул на прощанье доктору.

Джеймисон всё ещё стоял возле двери, когда автомобиль выехал с подъездной дорожки на просёлочную дорогу, скрывшись за садами…

* * *

– Вики, – спросил Гаррисон/Шредер, когда они выехали на автомагистраль и мчались домой, – ты ведь, конечно, знаешь, кто я такой?

– О да, Томас, – со вздохом ответила она, – я знаю.

Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги:

– Очень хорошо, тогда знай же: я сейчас являюсь не обычным проявлением воскресшей личности. В будущем я буду являться чаще. Вилли тоже. Ему нужно собственное жильё. Это не запоздалое утверждение статуса, скорее, признание равенства. Хотя мы обитаем в теле Ричарда, в его разуме, но не так, как я планировал… прежде.

– Мы, до известной степени, совершенно разные люди. Но Ричард был сильнейшей личностью – да, я сказал «был» – и он не желал потерять контроль. Несмотря на мою прежнюю щедрость, он быстро начал ревностно защищать своё право сдачи в аренду.

– Ваша щедрость? – переспросила она, как только он сделал паузу. – Вы говорите о деньгах, которые оставили ему? Его право сдачи в аренду? Но вы же сами сказали: это его тело!

– Но наш разум! Мы все здесь, Вики. Мы делимся знаниями. Даже будучи подавленными, подчинёнными личностями, Кених и я знаем, когда Ричарду хорошо, а когда он чувствует себя плохо. Доволен он или несчастен. Когда ему грозит опасность. Или больно! И мы знаем, что когда – или если – он умрёт, мы должны будем умереть вместе с ним. Не только мы, все трое, но и ты тоже. Ох, Вики, Вики, дитя моё! Ты обижена на нас, Вилли и меня, но разве ты не понимаешь? Мы защищаем тебя!

– Это… побочный эффект, незапланированный результат, – слабо запротестовала Вики. – Томас, вы были другом моего отца, а мне как добрый – очень добрый – дядя. Я ценю это, но теперь я…

– Теперь, теперь, теперь! – перебил её Гаррисон/Шредер. – Нравится нам это или нет, но теперь ты и я, все мы, в одной лодке! – Его голос стал выше и сделался неприятным, как скрип мелом по доске. – Mein Gott! – was ist los mit dir? [17]17
  Господи! Да что с тобой? (нем.)


[Закрыть]

– Mit mir? Nichts! [18]18
  Со мной? Ничего! (нем.)


[Закрыть]
– ответила она, тоже почувствовав гнев. – А что с вами?.. Это и есть то бессмертие, которого вы хотели, Томас? Что нам теперь с нашего «бессмертия»?

Он вдруг побледнел, Вики это заметила, но изо всех сил постарался сохранить или восстановить своё душевное равновесие, прежде чем ответить:

– Вики, моя дорогая, в бочке мёда «моего» бессмертия есть две ложки дёгтя, – выдохнул он. – Ты и сам Ричард. Ты – потому, что вмешиваешься, Ричард – потому что он является доминирующей личностью: он чаще владеет этим телом. Ирония в том, что из нас троих – меня, Вилли и Ричарда – Ричард хуже всех вооружён, чтобы суметь защитить себя!

– Так вот почему вы проявились? Сейчас, я имею в виду? Чтобы защитить Ричарда?

– Чтобы защитить нас всех! – ответил Гаррисон/Шредер уже спокойнее. – Ты знаешь, что эта сила истощается, Вики. Когда она будет исчерпана, ты первая пострадаешь. Разве ты не понимаешь, как будешь страдать? Сначала слепота, а затем – смерть. Ты будешь… угасать, Вики! И очень быстро. Подобно мне, ты уже умирала однажды. Ты знаешь, на что похожа смерть…

Она содрогнулась:

– Пожалуйста, не надо! – и резко повернулась к нему. – Томас, я…

Он снял руку с руля, успокоенный её словами, ещё прежде, чем она смогла их сформулировать.

– Позволь мне закончить, – сказал он. – Потеря силы – это ещё не всё. Самолёт был подорван, и ты это знаешь. И поэтому ты также должна знать, что против нас работает некий невидимый, неизвестный исполнитель. Чей? Почему? О, у меня было достаточно врагов в своё время, но прежнего Томаса Шредера больше нет. Как и Кениха. Но кто хотел устранить Ричарда, по какой причине?

– Я… я не знаю, – нахмурившись, ответила она. – Он многим перешёл дорогу, я полагаю, но…

– Но убийство? Нет, я думаю, причина гораздо глубже, чем просто вражда. Это всего лишь предлог. Нам недавно стало известно о другой силе в Психосфере, Вики. О невероятной, враждебной силе. Это ещё одна причина, почему я здесь, почему я всё ещё могу привлечь Кениха к нашей обороне. Для Вилли это своего рода работа, и я в ней тоже разбираюсь гораздо лучше, чем Ричард. Итак, как видишь, проблем хватает и без того, чтобы добавлять к ним обычные бытовые, вызванные твоей личной и эмоциональной неприязнью… – Он проницательно посмотрел на неё, безотчётно поднимающую руку ко рту.

– Вы… знаете? – её глаза были широко распахнутые, недоверчивые. И испуганные.

– О том, что ты начала сомневаться в своей любви к Ричарду? Да.

Она зарыдала, не сдерживаясь, устав прятать боль, терзающую тело и душу. Наконец, она заговорила:

– Я пыталась это скрыть… – Она яростно смахнула слёзы. – Но я знала, что рано или поздно, он – все три личности – должен прочитать это в моём разуме. Нет, я его больше не люблю!

Она, наконец, сказала это вслух и, придя в ужас от того, что сказала, вцепилась в руку Гаррисона/Шредера и зарыдала ещё сильнее. Она уткнулась лицом в его грудь, он свернул с дороги и, когда он остановил машину на полосе газона, она продолжила:

– Ох, Томас, Томас, я ничего не могу поделать! Он моя жизнь, но я его не люблю. Да, вы правы, я была… там. Я была мертва. О Боже! Я боюсь, боюсь, боюсь умирать! Как я могу любить того, кто в конце концов убьёт меня?

– Вики, Вики! – Он похлопал её по плечу, прижал её к себе и крепко обнял. – Не надо, не плачь. Ты считаешь себя грешницей? Ты не совершила никакого греха. Ты была неверна? Нет, просто боишься. Ты разлюбила Ричарда. Это что, преступление? Не в моих глазах – даже не в глазах Ричарда, я уверен. Неужели, по-твоему, он захочет тебя уничтожить? Разве он – когда-нибудь – был жесток? Ричард не отнимает жизни, он спасает их! Он спас меня, хотя ему это дорого обошлось…

Она подняла голову, утёрла слёзы, и впервые ей показалось, что Шредер действительно был рядом с ней, что это и правда был тот старый добрый дядя, которого она знала давным-давно:

– Он простит меня?

– Ему будет больно, без сомнения, – ответил Гаррисон/Шредер. – Он может не простить, не сразу. Но разве он убийца? Разве он хладнокровный убийца? Вики, я, Томас Шредер, убивал людей. Я никогда не оправдывал убийство, хотя те, кого я убил или стал причиной их смерти, заслужили это. Вилли Кених также убивал людей, но я не могу ответить за него. Всё же я скажу тебе, что ничто не заставит нас причинить тебе вред. Да и зачем это нам? И Ричард – как он может навредить тебе? Нет, на этот счёт ты напрасно себя казнишь.

– О Томас, если только…

– Послушай меня, дитя моё. Мы оба боимся смерти, ты и я. Очень боимся, поскольку только мы из всего человечества – и ещё Христос, если ты верующая – уже были мертвы и воскресли. Можешь ли ты поверить, что, пока в моих силах продолжать жить, я буду желать своей смерти? Ты знаешь, я не хочу умереть. Но… кто-то хочет убить Ричарда. И тем самым невольно он убьёт всех нас вместе с Ричардом. Это является страшной угрозой, и моя первая задача состоит в том, чтобы устранить её. После этого… – Он пожал плечами и завёл машину.

– Что? – напомнила она ему, когда он вывел «Мерседес» на дорогу.

– После этого я должен обратить внимание на гораздо более сложную проблему. Сняв угрозу немедленной смерти, я надеюсь разгадать тайну вечной жизни. Ибо я – мы – не бессмертны, Вики, пока нет. Мы лишились бессмертия, когда Ричард уничтожил «Психомех». Но машина может быть восстановлена, или может быть обнаружен источник ещё большей силы. Ричард видел сон, видит его даже теперь, и его сон – это поиск. Он ищет то, что даст ему больше силы.

– А как насчёт меня? – спросила она. – Я буду навсегда привязана к нему без любви?

– Я не могу говорить за Ричарда, Вики, – ответил Гаррисон/Шредер. – Возможно, он захочет удержать тебя, даже без твоей любви, но я в этом сомневаюсь. Но, что бы ни случилось, есть одна вещь, которую я могу обещать тебе: пока я жив, ты тоже будешь жить. И, Вики – ты можешь мне поверить, что я всё ещё очень дорожу своей жизнью…

* * *

В доме в Суссексе Гаррисон/Шредер не стал тратить время понапрасну, нагрузил поднос едой и заперся в кабинете. Он не хотел, чтобы его беспокоили. В полдень к нему явились констебль и инспектор полиции, приехавшие из Чичестера, чтобы записать показания. Им это поручила сделать столичная полиция. Гаррисон/Шредер вышел из кабинета на двадцать минут, чтобы предложить им еду и напитки и дать показания, которые они требовали. Вики отказалась, заявив, что пережила в самолёте более или менее то же самое, что и он.

Гаррисон/Шредер, в свою очередь, спросил у полиции имена и адреса членов экипажа и стюардессы. Во время полёта на остров Родос экипаж использовал только укороченные имена и прозвища, поэтому ни Гаррисону, ни Вики не было известно ничего из их личных данных.

Когда полицейские вышли, Гаррисон/Шредер вернулся в кабинет. До того, как он запер дверь, Вики увидела, что он снял со стены карту улиц Лондона. Некоторое время спустя она услышала разговор по телефону, но не расслышала ничего из того, что он сказал.

Он пробыл там ещё час, затем наконец-то вышел, бледный и уставший. Его поднос был пуст, но он всё ещё был голоден. Пока кухарка готовила ему «что-нибудь посущественнее», он сидел, курил и ни с кем не разговаривал.

Он наелся досыта – не наслаждаясь пищей, а просто бросая её в топку, как подумалось Вики – затем отдохнул в кабинете, непринуждённо развалившись в большом мягком кресле. В 4:00 вечера он вышел из дома, но перед отъездом сказал Вики:

– Дорогая моя, я не уверен, сколько времени это займёт. Не делай ничего необычного. Просто оставайся здесь и живи так обычно, как можешь. Один из нас вернётся. Я, Ричард или Вилли.

Затем он уехал в большом «Мерседесе», с Сюзи (которая, казалось, преодолела свою нерешительность насчёт него), сидевшей рядом с ним. Вики помахала им на прощание с подъездной дорожки.

Она никогда больше не увидит никого из них…

* * *

В аэропорту Гатвика Джонни Фонг использовал телефон-автомат, чтобы связаться с Губвой:

– Харон, я в Гатвике. Я следовал за Гаррисоном от его дома.

– Что он делает? – немедленно поинтересовался Губва.

– Он, кажется, ждёт, – Фонг вздохнул. – Он сидит в зале прибытия с журналом, взятым в аэропорту, но я не думаю, что он читает.

– Это интересно, – ответил Губва, его волнение усилилось. – Возможно, мы узнаем что-то новое о нашем мистере Гаррисоне. Он поджидает братьев Блэк, пару простых головорезов. Они должны прилететь в семь часов. Теперь, Джонни, я хочу, чтобы ты следил самым тщательным образом за тем, что происходит, и… – он сделал паузу. – Нет, ещё лучше, я сам буду наблюдать – твоими глазами. Дай мне знать, когда самолет приземлится, и встань так, чтобы всё видеть. После этого – не делай ничего, пока я не скажу. Понял?

– Да, – прошептал Фонг. – Но…

– Что?

– Есть кое-что… странное.

– Продолжай.

– Гаррисон, – сказал Фонг. – Я знаю, конечно, что это Гаррисон, и всё же…

– Он кажется совсем другим человеком?

– Да. Это… странно, Харон.

Возникла задумчивая пауза, затем Губва ответил:

– Это ещё одна из загадочных сторон мистера Гаррисона, Джонни. Ты отнюдь не первый заметил его способность изменяться. Я буду ждать твоего звонка. И напоследок: не светись, не привлекай внимания. Не подходи слишком близко.

– Разумеется.

– Я доверяю тебе больше всех остальных, Джонни. Твоя награда будет велика.

– Моя награда и так велика, Харон. Я люблю тебя.

– Давай позже, пока.

Китаец дождался металлического щелчка на другой стороне, прежде чем повесить трубку…

Губва, как и говорил, наблюдал через глаза Фонга, как Джо и Берт Блэк прошли таможню и вышли через ворота для прибывших. Они были загорелые, выглядели достаточно здоровыми, но мысли были явно озабоченными. Они попытались выполнить заказанное мафией убийство, и это им не удалось, им «предложили» явиться сегодня вечером в особняк Большого Парня – этого было более чем достаточно, чтобы занять или озаботить кого угодно.

Разговаривая друг с другом приглушёнными голосами, они нашли тележки для багажа и двинулись по проходу к поездам. Но вдруг, когда они достигли центра зала прилёта, их шаги замедлились.

Гаррисон сдвинулся со своего места и стоял теперь спиной к столбу, держа журнал перед лицом. Братья Блэк никак не могли узнать, что это был он, не было никаких причин, почему они должны были заподозрить, что он или кто-то другой ждёт их – но они, тем не менее, развернулись на девяносто градусов, оказавшись к нему лицом, и подошли к нему. И Губва заметил, что все их движения сделались механическими, как у зомби.

Гаррисон опустил журнал. Губва ожидал, что братья вздрогнут, нападут на него, сделают хоть что-нибудь – но они только смотрели, их лица были странно пустыми. Ничего не было сказано, не было ни одного заметного движения. Эта странная застывшая живая картина сохранялась тридцать секунд, может быть, даже целую минуту. Затем…

Словно бы и не останавливались при выходе из зала, братья покатили свои тележки дальше и скрылись за углом. Гаррисон посмотрел им вслед, затем повернулся и двинулся по направлению к автостоянке. Остановился, согнулся, оперевшись на секунду на выложенную плиткой стену, выпрямился – но покачиваясь – и, наконец, продолжил свой путь.

«ИДИ ЗА НИМ, – произнёс Губва в разуме Фонга. – СЛЕДУЙ ЗА НИМ, КУДА БЫ ОН НИ ШЁЛ. ДОКЛАДЫВАЙ, КОГДА СМОЖЕШЬ, ДНЁМ ИЛИ НОЧЬЮ, НО НЕ ТЕРЯЙ ЕГО».

– Как прикажешь, Харон, – прошептал китаец себе под нос, быстро идя за Гаррисоном, но сохраняя достаточную дистанцию между ним и собой.

«И ДЖОННИ, ТЕБЕ, ВОЗМОЖНО, ПРИДЁТСЯ ЗАЩИЩАТЬ ЕГО. Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН ОСТАВАЛСЯ В ЖИВЫХ – ПОКА, ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ».

– Да, Харон.

Губва вышел из разума Фонга и открыл глаза. Он сидел за своим столом в Командном Центре Замка, с разложенной перед ним военно-топографической картой окрестностей Гатвика. Он задумчиво уставился на карту, нахмурился, аккуратно сложил её и повернулся в кресле, чтобы положить её на место на полке.

Попытавшись проанализировать, что он только что видел, он нахмурился ещё сильнее. Если это было то, что он подозревал, то сила Гаррисона была поистине невероятной. Он, конечно, мог бы это проверить, мог бы исследовать умы братьев Блэк и узнать, что с ними было проделано – но это может быть опасно. Гаррисон, возможно, поддерживает с ними мысленную связь. Что может объяснить его минутную слабость, когда он выходил из зоны прилёта: это могло быть результатом дальнейшего использования экстрасенсорных способностей после первоначального импульса, когда он сделал с ними то, что сделал.

Нет, Губва не мог так рисковать. С одной стороны, он не хотел перенапрягать свои собственные силы, кроме того, у него были и другие дела, другие умы, которые нужно контролировать. Филиппа Стоуна, например…

* * *

Автомобиль Стоуна был припаркован на бетонированной площадке при магистрали для стоянки машин, там, где дорога взбиралась на небольшой холм в полумиле к западу от дома Гаррисона. Стоун, с висящим на шее биноклем, сидел на водительском сиденье. Он видел, как Гаррисон выехал по направлению к Лондону, видел серый «Ягуар», пристроившийся за ним хвостом, как только он приблизился к автостраде A27, но больше ни на что не обращал внимания. Он просто следовал инструкциям. Всё остальное было для него совершенно недоступно.

Разумеется, он мог выполнять свои обычные функции, мог говорить, есть, пить, курить, отвечать на зов природы и так далее – при условии, что не отклонялся от психического курса, указанного Хароном Губвой. Самое ужасное, он знал, что делает – или чего он не делает. К примеру, он не защищал Гаррисона. Нет, он ждал приказа Губвы похитить его жену, или любовницу, кем бы она ни была.

Должно быть, уже в пятидесятый раз, Стоун посмотрел на автомобильный телефон. Всё, что ему было нужно сделать, это поднять трубку, позвонить своему шефу и ввести его в курс дела. Или попытаться прорыть туннель в Австралию. И то, и другое одинаково невозможно. Он мог думать об этом, отчаянно хотел сделать это, но мог ли он сделать это на самом деле? Ни в коем случае. Губва предусмотрел и это. Он очень тщательно промыл Стоуну мозги (с такой эффективностью и скоростью, что КГБ нервно курит в сторонке), поставил мысленный блок и для закрепления эффекта добавил полный список пост-гипнотических команд. Это заставило Стоуна быть верным Губве: в его мозгу появился ограничитель, как на автомобильном карбюраторе или акселераторе, контролирующий его поведение. И до тех пор, пока цель Губвы не будет достигнута – пока альбинос не сделает с Вики Малер в своём Замке то, что собирался – Стоун будет просто повиноваться.

«СОВЕРШЕННО ВЕРНО, МИСТЕР СТОУН», – произнёс голос в его мозгу, такой чёткий и близкий, что он завертел головой, ни на секунду не сомневаясь, что увидит гермафродита, стоящего за дверцей автомобиля.

«НЕТ, НЕТ, – весело сказал голос, – ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ВИДЕТЬ МЕНЯ, ТОЛЬКО СЛЫШАТЬ – И ПОВИНОВАТЬСЯ МНЕ, КОНЕЧНО».

Стоун почувствовал комок, вставший в горле, сделал глоток кофе из пластиковой крышки своего термоса и подумал: «Вам что-то нужно, Губва?»

«ПРОСТО ПРОВЕРКА. КОГДА СТЕМНЕЕТ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ ПОШЛИ К ДОМУ. ТАМ ВЫ БУДЕТЕ ДЕРЖАТЬСЯ ВНЕ ПОЛЯ ЗРЕНИЯ И ОЖИДАТЬ ДАЛЬНЕЙШИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ. ЕСТЬ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧТО ВАМ ПРИДЁТСЯ ЗАЩИЩАТЬ ЖИЛЬЦОВ ДОМА. ЕСТЬ И ДРУГИЕ, КОТОРЫЕ СТРЕМЯТСЯ УНИЧТОЖИТЬ ГАРРИСОНА. Я НЕ МОГУ СЛЕДИТЬ ЗА ВСЕМИ, И Я НЕ ЗНАЮ ВСЕГО, НО…»

«Но похоже, что всё-таки можете?» – с сарказмом подумал Стоун.

«ВЫ МНЕ ЛЬСТИТЕ, – Губва не обратил внимания на сарказм. – НО Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ВИКИ МАЛЕР И ЕЁ СЛУЖАНКЕ БЫЛ ПРИЧИНЁН КАКОЙ-ЛИБО ВРЕД. Я БУДУ НА СВЯЗИ».

И Губва вышел из его разума.

Вновь оставшись предоставленным самому себе, Стоун неожиданно почувствовал холод. Солнце ещё не село, вечер был тёплый, и всё же он казался себе холодным, как… (он невесело усмехнулся) холодный камень. Его, наконец, осенило, что Губва может осуществить свой план. Безумен он или нет, он действительно может это сделать. Он может покорить мир. Он может стать императором Земли. Он может переделать людей по своему образу и подобию. И против него Филипп Стоун – секретный агент, со своей каменной твёрдостью и стальными кулаками, даже с поддержкой МИ-5 и МИ-6 – беспомощен, как новорожденный.

Он допил кофе, закурил сигарету и стал ждать. Как только совсем стемнело, он запер дверцу своей машины и направился в сторону дома…

* * *

Лондонская мафия собралась на внеочередное заседание. «Обычный офис» Большого Парня находился в расположенном в центре города офисном здании, занимая верхний, десятый этаж. Местом встречи служил самый большой зал, с видом на оживленную улицу Лондона. Там, вокруг стола, аналогичного тому, за которым другая группа недавно обсуждала Ричарда Гаррисона, собрались члены Клана, тринадцать главных лондонских представителей Коза Ностры.

Во главе стола сидел Большой Парень, Джозеф Маэстро – с бычьей шеей, со шрамом на носу, неповоротливый головорез, чьё уродливое, смуглое лицо и массивная фигура казались очень неподходящими к его безупречно скроенному костюму – а по обе стороны от него сидели его подручные в порядке убывания важности. У противоположного конца стола сидел Карло Висенти, до сих пор выглядящий сильно помятым. Один рукав его пиджака висел, рука под ним была прибинтована к груди, другая рука перевязана бинтами, на лице красовались сильные кровоподтёки.

Заседание было открыто чуть более получаса назад, время только что перевалило за 9:00 вечера. Несколько мелких пунктов уже были рассмотрены, подготавливая почву для самого главного, и теперь настала очередь проблемы с Гаррисоном. Слово взял Большой Парень, и к этому времени почти закончил свою речь:

– …Итак, действительно может показаться, что у этого парня имеется непревзойдённая система выигрышей. Причём не одна система, а система для каждой игры. Не мне вам говорить, ребята, что это значит… но я всё же поясню, потому что знаю, что многие из вас не видят дальше своего носа. Если методы Гаррисона получат распространение – если он выпустит этого большого кота из мешка – то вскоре по меньшей мере десять тысяч таких гаррисонов будут обирать наши игровые столы, автоматы и клубы. А эти клубы обеспечивают значительную часть нашего финансирования…

С другой стороны, если он расскажет нам, как он это делает… ну, ведь есть много клубов, которые по-прежнему принадлежат другим людям. Именно поэтому мы собираемся как следует с ним пообщаться. Эй! Если кто-нибудь сомневается, насколько он хорош, пусть попросит мистера Висенти рассказать, как он потерял свою личную долю в клубе «Туз треф», и я уверен, что Карло сделает такое одолжение. И Карло потерял не только деньги, но и лицо. Никому из нас это не нравится.

Всё сводится к тому, что этот Гаррисон – опасный человек, но когда мы закончим с ним и вытряхнем из его мозгов всю информацию, он будет сильно страдать от жажды – что будет просто отлично, потому что мы можем снабдить его очень большим количеством питья. Эй! Как думаете, он сможет выпить всю реку? Ха!

– Когда? – спросил его Висенти неприветливым тоном. – Когда мы собираемся с ним пообщаться, Джо? (Никто не звал Большого Парня Джозефом.) – Видите ли, у меня большой интерес к этому ублюдку!

– Да, да, мы знаем. Успокойся, Карло. Как я уже говорил, он будет твой, когда мы с ним закончим. Но, поскольку мы являемся демократической организацией – и поскольку технически это, в конечном счёте, будет убийство – нам нужно голосовать. Разве не для этого мы все здесь сегодня собрались? Точно! Итак, поднимите руку, кто за то, чтобы притащить этого Гаррисона, заставить его рассказать нам свою историю, а уж затем примерить ему цементные ботинки.

Помимо руки Маэстро, были быстро подняты ещё одиннадцать. Висенти поднял руку более медленно и явно с большими усилиями. Руки были ещё в воздухе, когда двери с грохотом распахнулись, впуская Джо и Берта Блэков. Джо держал наперевес автомат, в руках Берта был пистолет-пулемёт «Стерлинг» со сложенным прикладом.

– А теперь все поднимите и вторую руку! – совершенно спокойным голосом произнёс Джо.

– Руки вверх! – приказал Берт, водя стволом пулемёта так, чтобы охватить весь конференц-зал. Все взоры были устремлены на оружие, и всем присутствующим была известна репутация Берта. Дуло «Стерлинга», казалось, раздувалось, как одна отвратительного вида ноздря на морде мифического зверя. Прежде чем этот зверь начал огрызаться, все подняли вторую руку.

Все, кроме Карло Висенти. Он отодвинул свой стул назад, собираясь встать.

– Вы, ребята, с ума сошли! – крикнул он. Он ошибочно полагал, что они явились, чтобы перехватить право на расправу. – Врываетесь сюда, как… чёрт, вас же приглашали! Вы провалили убийство, ну и что? Всё улажено. Гаррисон нам нужен живым. К вам у нас нет никаких претензий, ребята.

Пока он говорил, Джо и Берт подошли к нему с боков и толкнули обратно в кресло, когда он попытался подняться. Затем, не произнеся ни слова – в то время как Висенти продолжал бушевать – Джо Блэк убрал автомат, достал опасную бритву, запрокинул вскрикнувшему от неожиданности Карло голову и перерезал ему горло от уха до уха.

Висенти кашлянул, поперхнулся, издал какие-то звуки. Звуки выходили не из разинутого рта, а из зияющей раны; мгновением позже, вместе со звуками, тёмно-красным потоком хлынула кровь. Берт и Джо отступили от него. Он барахтался в кресле, поднимался, снова падал на сиденье, разбрызгивая кровь, хватаясь за горло. Он весь пропитался красным. Потом он плюхнулся лицом вниз на стол, размахивая руками, и соскользнул вниз, оставив растекающуюся лужу крови.

В то время как Висенти умирал, братья Блэк подошли к большим створчатым окнам. Теперь каждый живой человек в зале таращил на них глаза, отвернувшись от трупа Висенти. Большой Парень и его коллеги стояли, высоко подняв руки. Маэстро попытался заговорить, но поперхнулся словами.

– Привет от Ричарда Гаррисона, – сказал Джо, и впервые все остальные, находящиеся в зале, заметили, какими бессмысленными казались лица наёмных убийц. – И предупреждение, на случай, если кто-нибудь ещё хочет попробовать. А чтобы показать вам, что он может сделать… – Братья повернулись на каблуках и головой вперёд выбросились через закрытые окна, не выпуская оружия, и полетели вниз вместе с осколками стекла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю