Текст книги "Черви-Завоеватели (ЛП)"

Автор книги: Брайан Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Когда все закончилось, на мокрой крыше лежали девять трупов.

– Отличная стрельба, – сказал я. – Похоже, нам хватит на пару дней.

– Да, – Таз вытащил свой перочинный нож и начал потрошить добычу. – Собираюсь привести их в порядок, а затем отнести их Анне и Саре. А теперь, если бы ты мог найти какой-нибудь гребаный соус для барбекю или какой-нибудь острый соус, пока копаешься в дерьме, мы могли бы устроить себе настоящий ужин!

Остальные чайки улетели, недовольно крича. По опыту я знал, что они вернутся через несколько минут.

Засунув руки в карманы, Даки направился к двери.

– Эй, Даки, – позвал Таз. – Куда ты идешь, чувак?

Мужчина поменьше подпрыгнул, его плечи дернулись. Он повернулся и улыбнулся, но в его глазах было беспокойство.

– Просто решил, что пойду посмотрю, что делают Лашон и Лори. Посмотрю, не нужна ли им какая-нибудь помощь.

– Чувак, к черту их. Они сами справятся. Ты должен помочь мне почистить этих чаек, пес.

– Я промок, Таз!

– Ты не был сухим с тех пор, как началось это дерьмо. Проваливай, панковская задница. Вместо тебя Кевин может помочь мне.

Даки исчез на лестнице. Ветер захлопнул за ним дверь. Мне было интересно, сколько минут пройдет, прежде чем он и Лашон займутся быстрым сексом, отчаянно трахаясь, прежде чем Таз закончит свою работу и пойдет их искать. На мгновение я подумал, не уйти ли, чтобы найти Лори и самому заняться сексом на скорую руку, но я решил этого не делать. Последнее, что я хотел сделать, это отпугнуть ее.

Вместо этого я помог Тазу Филду выпотрошить птиц, разрезая их и вытаскивая внутренности. Из ран повалил пар. Мы бросили кишки в помойное ведро, уже наполовину заполненное дождевой водой за то короткое время, что мы были снаружи. Они будут переработаны либо в качестве приманки для рыбы, либо в качестве удобрения для моего сада. Позже Сара и Анна уберут перья и закончат приготовления. Солти был экспертом по наживке, поэтому перья затем перерабатывались в рыболовные приманки.

– Отвратительная работа, – прокомментировал я, вытирая липкую кровь с рук.

От выпотрошенной туши у моих ног поднимался пар.

Таз пожал плечами и вонзил нож в брюхо птицы.

– Я не возражаю. Кровь согревает мои руки.

– Я никогда не думал об этом в таком ключе, – признался я. – Но в этом есть смысл.

– Я ненавижу холод. Он мне никогда не нравился. Зима всегда была отстоем. Но ты заметил?

– Что?

– Сейчас должен быть август и все такое, по крайней мере, согласно моему календарю. Но здесь чертовски холодно. Холоднее, чем должно быть летом, понимаешь? Почему, как думаешь?

Я пожал плечами.

– Я думаю, что облака закрывают солнце.

– Будет чертовски тяжелая зима, если это так, йоу. Нам нужно начать думать о том, как будем греться. Конечно, теперь, когда вы с Лори вместе, у вас не должно быть никаких проблем.

– Господи Иисусе! Ты тоже об этом знаешь?

Он рассмеялся.

– Черт, чувак, весь чертов дом знает об этом. Прошлой ночью ты наделал достаточно шума. Как в порнухе.

Я вздохнул и покачал головой, чувствуя, как горят мои уши.

Все еще посмеиваясь, Таз унес пакет с кишками и очищенных птиц внутрь. После того, как он ушел, я перешел на сторону Солти на крыше. Конец его удочки угрюмо свисал с перил, с него скатывались капли воды. Я заметил, что он не смотрит на удочку. Вместо этого он уставился на море. У него был потерянный, отсутствующий взгляд, и он стоял в луже. Вода просачивалась через голенища его ботинок, но ему, казалось, было все равно.

– Есть улов? – cпросил я.

Он пожал плечами.

– Пара штук. Поймал одного морского окуня, но на нем рос белый пух, так что мне пришлось перерезать леску. Позже будет лучше. Рыбы сейчас не голодны.

– Это никуда не годится.

– По крайней мере, мы не зацепили еще одного мертвого ребенка.

Я кивнул. В самом начале, после того как мы только устроились в отеле, Джимми случайно зацепил удочкой мертвого младенца. Должно быть, он довольно долго пробыл в океане, потому что развалился, когда он поднял его на крышу. Я все еще вижу это в своем воображении – одна крошечная рука висит на тонком клочке мышцы или сухожилия, рыбьи укусы покрывают белую, раздутую плоть. Это потрясло всех нас, даже таких бывалых парней, как Таз, Даки и Хуан.

Старик принюхался к соленому ветерку.

– Послушай, Кевин, мне жаль твоего приятеля. Он был хорошим парнем, наш Джимми.

– Да, был. Спасибо, Солти.

– Это настоящий позор, что с ним случилось.

Я на мгновение замолчал, тщательно обдумывая свои слова.

– Солти, ты мне нравишься. И что еще более важно, я уважаю тебя. Но ты действительно веришь, что именно это его и убило? Гребаный Кракен?

– Конечно, я знаю, парень. Видел доказательство своими собственными глазами, так же, как и ты.

– Конечно, это выглядело странно, но я все еще не понимаю, как щупальце могло это сделать.

– Ураган Агнес, 1972.

– А?

– Ураган Агнес, – повторил он и сплюнул за борт. – Он с ревом прокатился по Восточному побережью, устроив ад в Каролине, Вирджинии, Мэриленде – даже в центральной Пенсильвании. Я тогда еще служил во флоте. В то время я был прикреплен к полиции Лос-Анджелеса, США, Миллер, с Шестого пирса в Норфолке. Я был слишком умен, чтобы быть помощником боцмана, и слишком глуп, чтобы быть радистом, поэтому они отправили меня на сигнальный мостик.

Разговаривая, он смотрел на волны. Я проследил за его взглядом как раз вовремя, чтобы увидеть стаю дельфинов, резвящихся над тем, что когда-то было съездом на межштатную автомагистраль 83. Я много раз проезжал по этому пандусу до дождей.

– Ураган, он появился из ниоткуда и направился вверх по побережью, как банши. Они отправили всех нас, кто не был в сухом доке, в море, дважды. Я нес несчастливую вахту, в то время как мои товарищи остались внизу. Я съежился на сигнальном мостике, замерзший, мокрый и несчастный, и думал о доме.

Мы были у побережья, где-то около Литтл-Крика, пытаясь обогнать шторм. У меня кончились сигареты, но у моего друга, Дэнни Уорда, который работал внизу, был табак, и он находился на палубе подо мной. Решил, что спущусь вниз, возьму щепотку у Дэнни и вернусь наверх, прежде чем кто-нибудь увидит. Я вышел, борясь с ветром, и корабль накренился. Слава Богу, там были перила, иначе я бы свалился за борт, в воду. Вместо того чтобы упасть в океан, я вцепился в поручни и изо всех сил держался, пока корабль качало волной. Вот тогда я и увидел это.

Что-то серебристое блеснуло в воде перед дельфинами. Косяк рыб. Я оторвал взгляд и сосредоточился на Солти.

– Я не видел всего этого и не думаю, что смог бы. Он был таким большим. Я вцепился в поручень, ожидая, пока палуба не остановится, когда заметил огромную фигуру – серую, бледную и скользкую. Это был не кит, как я сначала подумал. Тварь выскочила из воды, и я отшатнулся. Оно просто поднималось все выше и выше – щупальце размером с дуб. Он помахал в воздухе, а затем метнулся туда, где стоял я. Я отполз назад так далеко, как только мог, и через секунду он врезался в рельс. Рельс прогнулся под его тяжестью. Существо извивалось, ощупывая палубу, ища меня, как большой древний резиновый червь. Я закричал, но меня никто не услышал. Он подплыл ближе. Затем корабль снова перевернулся, и он исчез, снова исчезнув в брызгах. Я никогда в жизни не был так напуган.

Позже я узнал от другого моего помощника, Грега Блюменталя, что они заметили большой объект, приближающийся к кораблю. Но больше ничего не было. Никто больше не упоминал об этом, и я тоже никому не рассказывал. Даже Грегу или Дэнни. Не говорил ни слова, до сих пор.

Я молчал, не зная, что сказать или как ответить. Солти откинул назад мокрые редеющие волосы и улыбнулся мне. Дождь ручьями стекал по его лицу.

– Ты понимаешь, почему я тебе это говорю, Кевин?

– Я не уверен, но у меня есть хорошая мысль.

– Наверно, ты думаешь, что я слишком стар, да?

– Нет, – я покачал головой. – Честно говоря, Солти, я не знаю, что и думать. Но, я не думаю, что ты сумасшедший, если тебе станет легче.

– Ну, – он пожал плечами и отвернулся. – Вот онa. Это моя история. Делай с ней, что хочешь. Мне нужно раздобыть еще снастей и наживки.

Еще одна птица приземлилась на крышу, всего в нескольких футах от нас, выпрашивая рыбьи потроха. Я топнул сапогом, чтобы отпугнуть еe, но Солти остановил меня.

– Не надо. Это альбатрос.

– Ну и что?

– Ты должен уважать его, парень. Будут неудачи, если ты причинишь ему вред или отпугнешь его.

Я улыбнулся.

– Почему, Солти?

– Стихотворение. Как у того парня Кольриджа. Хорошо иметь альбатроса, когда ты в море.

– Это правда, – затем я удивил его своим знанием морских легенд. – Но ты знал, что помощника штурмана на "Титанике" звали Альберт Росс?

Солти хмыкнул.

– Это факт?

– Это действительно так. Думаю, ему не повезло, раз он был там.

– Я не понимаю, – нахмурился он.

– Альберт Росс, – медленно повторил я. – Альбатрос. Понял?

Солти рассмеялся, громко и неистово. Затем он пошел прочь, шлепая по лужам, и уже почти пересек крышу, когда повернулся и снова позвал меня.

– И еще одно, Кевин. То щупальце, о котором я тебе рассказывал...

– Да?

– У присосок были зубы. Маленькие острые зубки. Они вовсе не были присосками.

– А что это было?

– Рты. Присоски были маленькими ртами.

Он исчез за дверью.

Нейт бочком подошел ко мне. До сих пор он вел себя тихо, держался на расстоянии и подслушивал за нами.

– Ты веришь в это дерьмо? – спросил он. – Старик явно сошел с ума. Только не говори мне, что ты купился на эту историю с рыбой?

Я пожал плечами. Мне не очень нравился Нейт. Он был напыщенным и высокомерным, и даже после всего этого времени все еще вел себя так, как будто был лучше большинства из нас. Каким-то образом тот факт, что его полностью навороченная "Ауди", совершенно новая квартира и огромный счет на расходы исчезли, еще не полностью сломал его.

– Я не знаю, – сказал я. – Вероятно, нет, но опять же, я никогда не верил в историю про Ноя, а теперь оглянись вокруг.

Его смех был резким и ломким.

– Я полагаю, ты ему не веришь? – спросил я.

– Конечно, нет, – сказал он. – Ради всего святого, Кевин! Гигантское щупальце со ртами вместо присосок? Дождь – это одно, но это? Это безумие, – oн покачал головой.

– Случались и более странные вещи, чувак. И ты слышал, что Ли сказал вчера. Есть такие вещи, как гигантский кальмар. Это может быть какая-то генетическая мутация или что-то в этом роде.

– Может быть. Но более вероятно, что старик просто спятил. Наверно, у него болезнь Альцгеймера. И если это так, то что помешает ему навредить себе – или одному из нас? Готов ли ты воспользоваться этим шансом? Что, если он сорвется и бросится за одним из детей?

– О, да ладно тебе! – во мне поднялся гнев. – Старческий маразм не делает кого-либо склонным к убийству.

– Он говорит как сумасшедший, Кевин! – oн фыркнул, прочищая носовые пазухи, а затем сплюнул через крышу.

Мы смотрели, как падающий комок мокроты падает в воду внизу.

– Итак, – сказал он, меняя тему, – давай вернемся к вам с Лори. Скажи, она хороша в постели?

– Какого хрена? Неужели всем нужно знать каждую мельчайшую деталь между нами двумя? Неужели вы, люди, изголодались по сплетням?

– Успокойся. Мне просто было интересно, чувак.

– Это не твое гребаное дело, чувак.

– Она симпатичная, – продолжил он, как будто не слышал меня. – Как я уже сказал, я собирался сам подкатить к ней, но...

Внезапно Нейт склонил голову набок и подпрыгнул, словно от неожиданности. Он бросил удочку и поднял винтовку.

– Ты это видел?

Он уставился на воду, вытягивая голову вперед и назад. Прилив потянул его за леску.

– Что это было? – Спросил я.

– Ничего, – oн казался смущенным.

– Чувак, что, черт возьми, ты видел?

– Это ерунда! На секунду мне показалось, что я увидел там женщину. Это... казалось, будто она пела.

На самом деле это было не так уж надуманно. Там мог быть кто-то еще. Еще одна потерпевшая кораблекрушение, оказавшаяся на мели, когда ее судно перевернулось или ее сухой участок затопило. Я осмотрел океан, но ничего не увидел. Даже дельфины и чайки таинственным образом исчезли.

– Поющая женщина? Ты уверен, что она не звала на помощь вместо этого?

– Нет, – его глаза казались обеспокоенными, его голос был едва слышен. – Она пела, чувак. Я в этом уверен. Это было... прекрасно. Очень мягкий...

– Ну, сейчас ее там нет.

Он, казалось, не слышал меня.

– Она была голая. У нее были длинные светлые волосы, как у Сары, и огромная пара... – oн вытянул сложенные чашечкой руки перед грудью, затем остановился.

– Голая, поющая блондинка с большими сиськами, – я хихикнул, не в силах сдержаться. – Была ли на воде полночь? Ты видел дочь океана?

Он непонимающе уставился на меня.

– ELO, чувак! Electric Light Orchestra? Разве ты никогда не слышал. "Не могу выбросить это из головы"? Полночь на воде. Я видел дочь океана... – я пропел еще несколько строчек, но он снова повернулся к океану.

– Пошел ты, Кевин, – oн положил винтовку, взял удочку, смотал леску и пошел дальше по крыше.

– Эй, – крикнул я ему вслед. – Теперь ты несешь чушь!

– Я знаю, что я видел, – бросил он через плечо. – Так что завязывай с этим дерьмом.

Он перешел на другую сторону и снова забросил удочку. Его плечи были напряжены, челюсти сжаты.

Я снова уставился на воду, но все, что я видел, были падающие капли дождя и волны, поднимающиеся, чтобы поприветствовать их.

Я вернулся в дом и поискал Лори, но она была занята стиркой с Лашон и Сарой, и я не хотел им мешать. Даже сейчас я все еще не был уверен, как вести себя с ней, особенно с тех пор, как выяснилось, что все знали о нас. Я задавался вопросом, не доставили ли Сара и Лашон ей столько же хлопот, сколько парни доставили мне.

Позже в тот же день Майк, Хуан и я спустились на нижние этажи в поисках материалов для постройки еще одной лодки. Нижние этажи всегда вызывали у меня мурашки по коже. Если стоять неподвижно, можно было почувствовать, как океан давит на стены здания. Было жутко тихо. Единственное, что было хорошего в этой тишине, так это то, что, поскольку мы находились под поверхностью, постоянный шум дождя заметно отсутствовал.

Мы нашли круглый деревянный кофейный столик, который выглядел многообещающе, и мы с Майком поднимали его, когда он внезапно остановился.

– Слишком тяжелый? – cпросил я.

Он не ответил.

– Майк?

Он сел на свой конец стола.

– Вы, ребята, что-нибудь слышали?

Хуан пожал плечами.

– Я – ничего. А что ты слышал?

– Голоса, – прошептал Майк. – Или голос.

– Здесь, внизу? – уточнил я, тоже усаживаясь на свой конец.

– Я не уверен.

Мы все трое прислушались, но ничего не услышали.

Мы подняли стол обратно, изо всех сил пытаясь сдвинуть его. Проклятая штука была тяжелой. Майк начал напевать "Всадники шторма" Doors.

Хуан открыл рот, чтобы что-то сказать, но замер.

Запел кто-то еще.

Голос был прекрасен. Мелодичный, слабый и определенно женский, это было несомненно. Я не мог понять слов, но чувствовал их. Пока я слушал, моя печаль по Джимми исчезла вместе со всем остальным. Я забыл о Лори, дожде и нашем затруднительном положении. От этого голоса мне стало хорошо. Живой. Это оказывало успокаивающее, гипнотическое действие. Я хотел подойти ближе, чтобы понять, о чем идет речь. Загипнотизированный, я двинулся вперед.

– Что это, черт возьми, такое? – прошептал Хуан.

– Одна из девушек, – догадался Майк, – подшутила над нами? Может быть, Сара?

Я покачал головой.

– Это не Сара. Что бы это ни было, оно доносится с другой стороны той стены.

– Что на другой стороне? – спросил Майк.

Хуан и я посмотрели друг на друга.

– Океан, – сказал я.

– Чушь собачья, – Майк покачал головой.

– Он прав, – подтвердил Хуан. – Подумай об этом. Сейчас мы находимся по меньшей мере в пятнадцати футах^[25] под поверхностью.

Пение становилось все громче.

– Так что же это, черт возьми, такое?

– Кто-то в воде! – крикнул Майк. – Это женский голос. Там снаружи женщина.

– Потерпевшая кораблекрушение? – спросил Хуан. – Как она поет под водой?

Майк обошел стол.

– Я, блядь, не знаю, чувак! Но ты тоже ее слышал.

– Может быть, нам лучше пойти посмотреть, – предложил я.

– Хорошая идея, – согласился Хуан.

Я вспомнил, что, по мнению Нейта, он видел – обнаженную блондинку, поющую в воде. Я начал рассказывать Хуану, но он уже бежал к лестнице. Мы с Майком бросились за ним.

Остальные вышли, когда услышали, как мы с грохотом поднимаемся по лестнице, и мы рассказали им, что происходит. Они все последовали за нами на крышу. Мы выбежали за дверь и оказались под дождем. Мы испугали Солти, и он чуть не выронил свою удочку.

Нейт резко обернулся, держа винтовку наготове.

– Что происходит? Что случилось?

– Ты что-нибудь видел? – спросил Хуан.

– Шел дождь, – усмехнулся Солти. – О, и несколько птиц пролетели над головой, ища "Алка-Зельтцер". Но, кроме этого, ничего.

– Что происходит? – снова спросил Нейт.

Хуан и Майк подбежали к краю крыши и посмотрели на воду.

Солти нахмурился.

– Что вы, ребята, делаете?

– Мы были внизу, – сказал Хуан, – и мы услышали женщину. Похоже, она была снаружи, в воде, – oн повернулся к группе. – Кто-нибудь из вас был внизу?

Они покачали головами.

– Я так и знал! – Нейт топнул ногой. – Я же говорил тебе, что видел там что-то, Кевин!

Хуан взглянул на меня.

– О чем, черт возьми, он говорит?

– Сегодня утром, – сказал ему Нейт, – когда Кевин был здесь, мне показалось, что я видел женщину в воде. Она пела. И она была обнажена.

– О, ради Христа, – усмехнулся Ли. – Сначала Солти со своей матерью всех кальмаров, а теперь это?

Уши Нейта покраснели.

– Слушай, придурок, я знаю, что я видел!

Ли отказался отступать.

– Будь благоразумен, парень. Даже если бы там кто-то был, сколько бы она продержалась? Ты хоть представляешь, насколько холодна эта вода или насколько бурны эти моря?

– Ты называешь меня лжецом? – Нейт шагнул к нему, сжав кулаки.

– Отвали, чувак, – предупредил его Ли.

– Или что?

– Продолжай в том же духе, и узнаешь.

Хуан встал между ними.

– Этого достаточно, вы оба. Я не знаю, что происходит, но я хочу, чтобы часовые удвоились. Таз и Даки, вы, ребята, смените Солти и Нейта. Сара, я хочу, чтобы ты и Лашон были здесь с ними.

Маленький Малик шагнул вперед, сжимая руку Анны.

– Это леди-рыба.

– Что? – спросил Хуан.

– Леди-рыба, – повторил мальчик. – Я иногда вижу ее ночью, когда сплю. Она поет для меня.

– Для меня тоже, – эхом отозвался Джеймс. – Она заставляет меня скучать по моей маме. Она тоже пела мне по ночам.

Хуан глубоко вздохнул.

– Ладно. Таз, Даки, Лашон и Сара, вы, ребята, на карауле. Все остальные, спускайтесь в общую зону. Нам нужно поговорить об этом подробно.

– Эй, – позвал Таз, – что мы будем делать, если увидим эту голую сучку?

– Я знаю, что я сделаю, – усмехнулся Даки, потирая промежность. – Я получу немного "киски".

– Отлично, – пробормотала Сара себе под нос. – Хуан, зачем ты оставил меня с этими придурками?

– Эй! – запротестовал Таз.

– Потому что Кристиан и Луис еще не вернулись, – сказал ей Хуан. – Если они вскоре не вернутся, я пришлю Кевина или Майка наверх.

Промокшие, мы последовали за ним вниз, сняли дождевики и заняли свои места.

– Ладно, – сказал Хуан, стряхивая воду с волос, – кто-нибудь еще слышал или видел эту таинственную женщину?

Никто не произнес ни слова.

– Хорошо. Нейт, расскажи еще раз. Расскажи нам в точности, что ты видел.

– Мы с Кевином были на крыше, разговаривали о том, что Солти сказал прошлой ночью, и я услышал, как кто-то поет. Когда я взглянул на океан, всего на секунду, я увидел женщину.

Он помолчал, погрузившись в раздумья, а затем продолжил:

– Она была прекрасна. У нее были длинные светлые волосы, и, хотя она была далеко, я очень ясно видел ее глаза. Это было странно. Мне казалось, что ее глаза смотрят прямо сквозь меня.

– И она пела? – спросил Хуан.

– Она пела. А потом она исчезла под волнами.

– И это все?

– Все, – Нейт взглянул на Ли, но на этот раз Ли не бросил ему вызов.

– Кевин, – сказал Хуан, поворачиваясь ко мне, – ты тоже видел эту женщину?

Я покачал головой.

– Я ничего не видел. Честно говоря, я думал, что Нейт сходит с ума. Теперь я уже не так уверен.

– Извинения приняты, – проворчал Нейт.

Хуан опустился на колени и посмотрел на детей.

– Джеймс. Малик. Что вы, ребята, имели в виду на крыше, когда сказали, что леди пела вам?

Они уставились в пол и нервно переминались с ноги на ногу.

– Продолжайте, мальчики, – настаивала Анна, – все в порядке. Расскажите нам.

– Леди-рыба, – начал Малик, не поднимая глаз. – Она снится мне каждую ночь. Она поет за моим окном и велит мне прыгнуть в воду. Я... я пытался, но у меня недостаточно сил, чтобы открыть окно. Я слишком маленький.

Сожаление в его голосе было почти душераздирающим. Окна не были предназначены для того, чтобы открываться, чтобы элита Балтимора не нырнула в воду после неудачного дня на фондовой бирже. Но такой ребенок, как Малик, не знал этого.

– Малик, – мягко подтолкнул его Хуан, – почему она хочет, чтобы ты прыгнул в воду?

– Она сказала, что научит меня плавать. И когда она говорит, я ничего не могу с собой поделать. Я должен делать то, что она говорит.

По его лицу пробежала тень. Когда он заговорил снова, его голос был сдавленным.

– Она милая леди, но и страшная тоже.

Хуан повернулся к Джеймсу.

– Ты тоже ее видел?

Он кивнул.

– Да, сэр. Ночью. Я слышал, как Малик разговаривал с ней через окно. Именно тогда я впервые увидел ее. Она сказала, что если мы спустимся, она крепко обнимет меня, как это делала моя мама

– Мы пытались... – начал Малик, но старший мальчик бросил на него предупреждающий взгляд.

– Пытались что?

Малик молчал.

– Мальчики, – вздохнул Хуан, – у вас не будет проблем, хорошо? Но мне нужно, чтобы вы сказали нам правду. Что ты пытался сделать? Открыть окно?

Малик покачал головой.

– Нет. Когда мы не смогли открыть окно, однажды ночью мы попытались выскользнуть на крышу. Она сказала, что будет ждать нас внизу, в воде. Мы не хотели идти, но ничего не могли с собой поделать. Поэтому мы выскользнули из нашей комнаты, пока все спали. Но когда мы поднялись на крышу, Таз и Даки стояли на страже, и они сказали нам возвращаться в постель.

– И эти идиоты забыли упомянуть об этом остальным, – пробормотал Хуан. – Мальчики, когда вы впервые начали встречаться с этой дамой?

– Всего несколько ночей назад, – прошептал Джеймс. – Малик видел ее четыре раза, а я только два.

– Даниэль, – прервала его Сара, – ты тоже видела эту леди?

– Нет, – Даниэль взяла свою куклу и начала расчесывать ей волосы. – Девочки не слышат леди-рыбу. Только мальчики.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что именно это она сказала Малику и Джеймсу. Они сказали мне, и я подумала, что они все это выдумали, чтобы подшутить надо мной. Поэтому они спросили ее, и леди-рыба сказала им, что я не могу ее видеть.

Заговорила Лори:

– Так почему же вы, мальчики, называете ее леди-рыбой?

Малик ответил:

– Потому что у нее нет ног. Просто хвост, как у рыбы.

Никто из нас не знал, что делать с их историей. Невозможно было сказать, где кончалась правда и начиналось детское воображение. Но Хуан, Майк и я – все что-то слышали, а Нейт видел фигуру в воде.

После ужина мы с Лори вернулись в мою комнату. Я осмотрел сад, пока она развалилась на кровати, читая устаревший номер "Космополитен".

– Так что ты думаешь, Кевин? – спросила она.

– Я думаю, что с этим комнатным растением все будет в порядке, – сказал я, осторожно перебирая листья, проверяя, нет ли коричневых пятен. – Я просто хотел бы знать, что это на самом деле такое. Я бы хотел найти книгу, в которой были бы указаны растения. Нам придется подождать еще несколько дней, чтобы посмотреть, что произойдет с семенами, которые я посадил.

Она свернула журнал и шлепнула меня. Я схватил ее за руку, стащил с кровати, и мы рухнули на пол, борясь друг с другом. Наш смех превратился в поцелуй – долгий, мягкий и продолжительный.

– Я говорю не о саде, – сказала она с улыбкой, лежа на мне сверху. – Я говорю об этой "русалке". Что ты об этом думаешь?

– Ну, если бы это был только Нейт, я бы сказал, что он ломается от напряжения, а если бы это были только дети, я бы сказал, что им снились кошмары. Но все они вместе, плюс то, что случилось с... – я взглянул на кучу грязи, покрывавшую голову Джимми. – С тем, что произошло вчера – я больше не знаю. Это как будто реальность и фантазия смешиваются, понимаешь? Я могу принять дождь, и я могу принять Cатанистов. Я даже могу рассмотреть возможность появления гигантского морского монстра Солти. Но русалки? Это чертовски трудно принять.

– Да, – прошептала она, ее дыхание щекотало мне ухо. – Это действительно кажется немного притянутым за уши. Но в наши дни я готова поверить во что угодно.

Она указала на окно в крыше. Дождь барабанил по нему, заслоняя небо.

– Год назад я бы не поверила, что однажды просто начнется дождь и никогда не прекратится.

Я посмотрел ей в глаза.

– Год назад я бы не поверил, что смогу быть с такой красивой девушкой, как ты.

Она села на меня сверху, ее таз прижался к моему. Она ухмыльнулась, игриво сжала меня, а затем поднялась на ноги.

– Так ты действительно думаешь, что здесь что-то будет расти без прямого солнечного света?

– Конечно, – я пожал плечами. – До сих пор все росло довольно хорошо.

– Да, я должна это признать.

Она плюхнулась обратно на кровать и открыла журнал. Я снова повернулся к растениям.

– Когда ты родился, Кевин?

– Двадцать второго сентября. А что?

– Я читаю гороскопы, – oна просмотрела несколько страниц и улыбнулась. – Эй, ты водный знак. Это довольно уместно, не так ли?

– Я так и думаю. Хотя, черт возьми, немного мрачновато, тебе не кажется?

Она хихикнула.

Я вспахал поверхность почвы пальцами, осторожно обходя место отдыха Джимми.

Лори на мгновение замолчала, а затем издала тихий горловой звук.

Я обернулся. Она нахмурилась.

– В чем дело?

– Ничего, – oна захлопнула журнал.

– Давай, Лори. В чем дело?

– Журнал. Он... он сказал, что нам суждены обреченные отношения.

– Правда? Там так написано?

Она кивнула, закусив губу.

– Кто, черт возьми, пишет эту ерунду? Господи, я думал, они должны были просто рассказывать хорошие вещи.

Она слабо улыбнулась мне, и я продолжил.

– Ну правда. В любом случае, кого волнует, что написано в журнале годичной давности? Я не думаю, что мы обречены. А ты?

Она поколебалась, прежде чем ответить.

– Нет.

Стряхнув грязь с рук, я лег рядом с ней, погладил ее по волосам и заглянул в ее встревоженные глаза.

– Лори, когда это началось, я задавался вопросом, какой смысл было оставаться в живых. Я не могу сказать тебе, сколько раз я думал о том, чтобы просто покончить со всем этим. Я имею в виду, в чем смысл? Гребаный мир затопляется, и, похоже, это не прекратится. Я снова почувствовал то же самое вчера, когда нашел Джимми. Он был моим лучшим другом, моей последней ниточкой к моей прежней жизни. С его уходом, казалось, в жизни больше не было смысла.

Она начала говорить, но я прижал палец к ее губам.

– Но ты заставляешь меня хотеть остаться в живых, Лори. Ты и есть суть. Теперь ты – моя причина жить.

Я снова поцеловал ее.

– Кевин, – выдохнула она. Ее тело дрожало, глаза были полны эмоций. – Ты мало говорил о том, что случилось с Джимми. Если ты хочешь поговорить, я здесь, с тобой. Или если тебе захочется поплакать.

– Спасибо. Я ценю это. Прямо сейчас еще слишком больно говорить об этом. Что касается слез, ну, я не плачу. Тебе лучше узнать это сейчас.

– Я серьезно, – oна нахмурилась. – Тебе не нужно производить на меня впечатление, так что прекрати уже эти мачо-штучки. Если тебе нужно поплакать, все в порядке. Я с тобой.

– Лори, я тоже серьезно. Я не плачу. Я никогда не мог.

Я рассказал ей о похоронах моей бабушки и обо всем остальном, и она сказала, что это грустно, но она понимает.

Но, несмотря на эмоциональную боль, я все-таки открылся и заговорил о Джимми. Я рассказал ей о нашей первой встрече с Джимми (мы вместе играли в "Горячие колеса" на грязной стоянке между нашими домами), и о том, каково было расти вместе, о ссорах, которые у нас были с родителями, о сумасшедшем дерьме, которым мы занимались в старшей школе, и тому подобных вещах. Потом она рассказала мне о своей лучшей подруге, о своих родителях, братьях и сестрах и о парне, с которым она встречалась, когда начался дождь.

Когда мы закончили, мы снова занялись любовью. На этот раз все было лучше, на самом деле идеально. Это было все, что я когда-либо видел в фильмах и читал в книгах – занятие любовью в эпическом масштабе. Может быть, для вас это звучит банально, но так оно и было. Я никогда не чувствовал себя так ни с кем другим. Нашим отношениям было меньше двадцати четырех часов, но мы уже учились ласкать тела друг друга. Мы оба продержались долго, а когда все закончилось, мы лежали, обнимая друг друга и слушая, как дождь барабанит по потолочному окну.

Я чуть не свалился с кровати, когда раздался стук. Кто-то стоял у двери.

– Кевин? Лори? Открой.

Хуан. Дверь затряслась в раме, когда он снова забарабанил в нее.

– Кевин! Проснись, чувак. У нас неприятности! Ты там, внутри?

– Да! Подожди секунду! – я с трудом влез в свои боксерские шорты и джинсы, а Лори натянула на себя простыни, скрывая свою наготу.

Я открыл дверь. Хуан стоял там, его глаза были широко раскрыты и полны безумия. Он схватил меня за плечо, и сила и настойчивость в его хватке заставили меня съежиться.

– В чем дело? Что происходит? – cпросил я.

Он глубоко вздохнул.

– Луис и Кристиан.

– Да? Они наконец-то вернулись?

– Нет.

Я нахмурился.

Лицо Хуана побледнело.

– Они у Cатанистов.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Анна держала детей внутри, несмотря на их протесты и настояния на том, чтобы им разрешили выйти и посмотреть, что происходит. Остальные выбежали на крышу. Я думаю, что большинство из нас не хотели этого видеть, но в то же время мы ничего не могли с собой поделать. Кристиан и Луис были нашими друзьями, и каким-то странным, хреновым образом мы были обязаны им этим. Мы были обязаны свидетельствовать.

Группа столпилась у края и по очереди взялась за телескоп. Ли взял его у Майка, посмотрел в него, и краска мгновенно сошла с его лица. Не произнеся ни слова, он протянул его мне.

Я посмотрел и почувствовал, как мой желудок вываливается из меня. Дюжина Cатанистов толпилась на крыше Торгового центра, ожидая наступления темноты. Некоторые из них несли мокрые растопки, готовясь к грядущему костру. Другие готовили вечерние жертвоприношения.

Вечерние жертвы – это Луис и Кристиан.

Я узнал их даже на расстоянии, по размытому, искаженному каплями дождя изображению в телескоп. Их руки и ноги были связаны тяжелыми цепями, концы которых были прикреплены к шлакоблокам. Помимо Луиса и Кристиана, там была молодая женщина с ребенком, которому было не больше нескольких недель. Я наблюдал, как ребенок начал плакать, беспомощно извиваясь в руках своего похитителя, а затем я больше не смог смотреть. Выражение ужаса, запечатленное на лицах ребенка и матери, вызвало у меня тошноту. Я закрыл глаза и передал телескоп Саре.