Текст книги "Черви-Завоеватели (ЛП)"
Автор книги: Брайан Кин
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Двигатель не столько заглох, сколько захлебнулся насмерть. Синий дым вырвался из ржавой выхлопной трубы, растворившись во влажном воздухе. Карл опустил стекло со стороны водителя и оценил ситуацию, с отвращением глядя на мой гараж. Его нос был луковицей с красными прожилками, а глаза казались налитыми кровью.
– Привет, Тедди, – прокричал он сквозь шум дождя.
– Доброе утро, Карл.
– Парень, как я рад тебя видеть! Решил, что ты уже переехал. Уехал в более сухие места с теми парнями из Национальной гвардии.
– Нет, я все еще здесь. Они хотели, чтобы я уехал, но я сказал им, что остаюсь.
– Я тоже, – oн кивнул на червей. – Похоже, ты собираешься порыбачить.
– Просто ухаживаю за своим стадом. Я становлюсь слишком стар, чтобы разводить скот. Подумал, может быть, вместо этого я попробую червяков.
– Я никогда не видел ничего подобного.
– Да, – согласился я, – это довольно странно.
Он не мог оторвать глаз от извивающейся массы между нами.
– Ты думаешь, это как-то связано с погодой?
– Думаю, что да. Моя теория состоит в том, что дождь заставляет их подниматься наверх.
У Карла всегда был дар констатировать очевидное. В середине июля, когда температура поднялась до девяноста девяти градусов[8], а поля стали коричневыми, Карл приветствовал покупателей в своем комбинированном почтовом отделении и магазине кормов словами:
– Парень, там действительно жарко, не так ли?
Теперь он сказал:
– Парень, это действительно много червей.
Я прочистил горло и сменил тему на что-то более насущное.
– Думаю, что ты бы сейчас покурил, не так ли, Карл? Может быть, какой-нибудь табак, сигарету или сигару?
Его большое лунообразное лицо стало сочувственным.
– Нет, Тедди. Ты про "Скоал"?
Как я уже сказал, у Карла был талант подводить итоги.
– Да, – ответил я. – Закончился несколько недель назад. У меня появилась зависимость от никотина. Я бы убил за то, чтобы покурить прямо сейчас.
– Я это слышал. Хотел бы я помочь тебе, Тедди. Мне самому не терпелось принять немного кофеина. Несколько дней назад у меня кончился кофе.
– Ну, заходи, – я придержал сетчатую дверь открытой. – У меня еще осталось много кофе. Он сублимированный, но его можно пить.
Его лицо просияло при известии о горячем кофе. Он вылез из кабины и, шлепая по лужам, направился к навесу. Вода капала с его носа и подбородка. Затем он резко остановился, глядя на червей.
– Я не собираюсь пробираться через этот ужасный бардак. Подожди секунду.
Он подбежал к задней части грузовика и открыл заднюю дверь. У Карла был верх для кемпера, так что сам кузов был сухой. Он сунул руку внутрь и вытащил метлу, держа ее так, как торжествующий охотник на оленей держал бы свое ружье.
– Я думаю, это сработает.
– Карл Ситон, могучий истребитель червей, – съязвил я. – Видишь вон тот, очень длинный, вон там, у столика для пикника? Может быть, ты мог бы повесить его у себя на стене, прямо рядом с черным медведем и двадцатичетырехконечным оленем.
Не обращая внимания на мои насмешки, он расчистил путь к двери. Вялых червей больше зачерпывало, чем сметало. Соломенная щетина пронзила некоторых и раздавила еще больше. Черви, наполовину разорванные посередине, но все еще живые, извивались и метались в его метле. К тому времени, когда Карл добрался до моей двери, он был немного бледнее обычного. Но на его лице была широкая улыбка, когда он пожимал мне руку. Его ладони были влажными и холодными.
– Боже, как я рад тебя видеть, Тедди, – oн стряхнул воду с головы. – Я был ужасно одинок. Подумал, что, может быть, я последний, кто остался на горе.
– Я думал о том же самом, – я улыбнулся. – Я тоже рад тебя видеть.
И было приятно его видеть. Чертовски приятно. Я решил, что Карл мертв или давно ушел с Национальной гвардией и остальной частью Панкин-Центра.
Карл стряхнул с калош несколько раздавленных червей. Они уже смыкали ряды за ним, ползком возвращаясь по тропинке, которую он расчистил. Он вошел внутрь, и я повесил его пальто и дождевик, а галоши поставил сушиться у керосинового обогревателя. Затем, как я делал все чаще и чаще в последние годы, я хлопнул себя по лбу в отчаянии от того, что мои воспоминания угасают.
– Черт возьми, я бы забыл свою собственную голову, если бы она не была прикреплена. Карл, устраивайся поудобнее. Мне нужно вернуться на улицу.
– Зачем? Ты простудишься, если пробудешь там очень долго.
– Мне нужно кое-что проверить на заднем дворе. Моя поленница дров и бочки с топливом упали.
– К черту, – oн встал и надел ботинки. – Я помогу тебе с бочонками. Кроме того, это ерунда. Все мое проклятое заведение сегодня утром исчезло под землей!
– Что? Я видел твой дом по дороге домой около недели назад. Тогда мне казалось, что все в порядке.
– Клянусь, это правда. И, кстати, я видел тебя в тот день. Я сидел в доме, ел вяленую говядину и слушал дождь, когда снаружи послышался шум мотора. Я подбежал к окну и увидел, как ты проехал мимо. Вот как я узнал, что ты жив. Кстати, чем ты там занимался?
– Пытался добраться до Реника, но его там больше нет.
– Затопило?
Я кивнул.
– Да, можно и так сказать. Церковная колокольня и верх силосной башни старика Лодермилка все еще над водой, но это все.
– Ну, будь я проклят. Есть выжившие?
– Я не видел. Я полагаю, что Национальная гвардия эвакуировала всех, пока вода не поднялась слишком высоко.
Карл печально покачал головой.
– Я надеюсь на это.
– Я тоже. Так почему же ты не окликнул меня в тот день?
– Я пытался, – сказал Карл, зашнуровывая ботинки. – Но ты, должно быть, не видел меня из-за дождя и тумана. Я заорал так громко, как только мог. Думал, у меня лопнет кровеносный сосуд. Но я не хотел оставлять Мейси и ее щенков одних слишком надолго.
Мейси была биглем Карла, паршивой старой охотничьей собакой, которую, клянусь, он любил больше всех людей на земле.
– Вот почему ты до сих пор не приходил посмотреть, был ли я поблизости?
Он кивнул.
– Я думал, что ты уехал с Национальной гвардией, пока не увидел тебя в грузовике. Потом, после этого, я собирался прийти проверить, но я не хотел оставлять ее одну. Мейси и ее выводок – это все, что у меня осталось. Было бы стыдно просто бросить их вот так. Что, если бы что-то случилось, пока меня не было?
Я пожал плечами.
– Что может случиться?
Голос Карла понизился до шепота.
– Я не знаю, Тедди. Но иногда... иногда я слышал кое-что по ночам. Снаружи, под дождем. Мейси тоже их слышала, и это заставляло ее рычать и лаять.
По какой-то причине у меня в голове промелькнул стих из Библии.
То, что вырастает из праха земного и разрушает надежду человека.
– Что ты слышал? – спросил я.
– Я толком не знаю, как это описать. Может быть, хлюпающий звук.
– Это просто дождь.
Я положил руку на дверную ручку.
Карл закончил со своими ботинками.
– Нет, сэр, я не думаю, что это был дождь. Было что-то еще – что-то вроде свиста. У меня мурашки побежали по коже, когда я это услышал.
Я уставился на него. Я видел, как болезнь Альцгеймера и слабоумие забрали некоторых из моих самых близких друзей, но Карл, похоже, не страдал этим. И, похоже, он еще не сломался от напряжения. Он выглядел как обычно.
К тому же я и сам кое-что слышал в это самое утро. И видел.
Что-то, похожее на червей размером с собаку, извивающихся на моем навесе для машины.
– Все, что я могу сказать, – продолжил он, – это то, что это было неестественно.
– Ну, я думаю, ты бы понял это. Давай, помоги мне, если хочешь.
Мы снова вышли к навесу для машины. Пока мы пробирались сквозь червей и через болото, которое заменило мой задний двор, Карл рассказал мне, что произошло дальше.
Он не хотел выходить из дома, потому что Мейси только что родила, а глаза щенков еще даже не открылись. Он не хотел оставлять их одних, даже на те несколько минут, которые потребовались бы, чтобы найти меня. У Карла было большое зефирное сердце, когда дело касалось этой дворняги.
Дом Карла, почтовое отделение и продовольственный магазин были частью одного большого ветхого здания. К концу второй недели земляной подвал был затоплен, а к тридцатому дню фундамент начал скрипеть и стонать. Тем не менее, он отказался уходить, желая быть рядом со своей собакой и ее новорожденным выводком.
Он проснулся этим утром на рассвете; вероятно, примерно в то же время, что случилось с птицей.
– Что тебя разбудило? – спросил я, когда мы шли через грязный двор.
– Мейси лаяла и выла так, что могла разбудить и мертвого, – сказал Карл. – Ничто не могло ее успокоить. И щенки тоже все скулили.
– Ну, и что же их так взбудоражило?
– Дом начал трястись. Сначала я этого не заметил, но собаки заметили. На канале "Discovery" говорили, что животные знают о землетрясениях еще до того, как они случаются. Я думаю, это было что-то в этом роде.
– Землетрясение?
– Ну, я думаю, что это оно и было. Конечно, так и казалось. Выбило посуду из шкафа, и мой развлекательный центр упал. Сломался тот большой телевизор, который я купил в "Уолмарте" в прошлом году.
– Жаль это слышать, – сказал я, и это было правдой.
Карл любил этот телевизор почти так же сильно, как и свою собаку.
Он пожал плечами.
– Все равно смотреть было не на что, из-за того, что отключили электричество и все такое. Я предполагаю, что спутники там, наверху, все еще передают сигналы и тому подобное, но больше некому смотреть телевизор.
– Так что же ты сделал? – я подтолкнул его, пытаясь вернуть в нужное русло. – Ты сказал, что дом погрузился в землю?
Ботинок Карла погрузился в грязь, и он вытащил его с хлюпающим звуком.
– Все продолжало трястись и дребезжать. Я выбежал на улицу, чтобы завести грузовик. Решил, что загружу туда собак и все остальное, что смогу унести, и приду за тобой. Не знаю почему. Я был напуган, понимаешь? Я не мог четко мыслить. Не знаю, на что я надеялся, что бы ты мог сделать, чтобы помочь, но ты понимаешь?
Я кивнул.
– В любом случае, я развернулся, чтобы вернуться в дом и забрать собак, а потом...
Его голос надломился.
– Продолжай, Карл.
– Затем вся конструкция рухнула. Она просто погрузилась в землю. Мой дом, собаки, магазин, сарай, большой старый дуб на заднем дворе, с которого все еще свисали качели, даже фонарный столб. Все это исчезло в считанные секунды, поглощенное землей. Грязь была такой жидкой, что не было даже облачка пыли или чего-то еще. Все это просто ушло в землю.
– Ушло? – я был ошеломлен.
– Ушло. Грязь просто поглотила все. Я думаю, это была воронка. Может быть, ее открыло землетрясение. Должно быть, я построил свой дом прямо над одной из них, и он стоял там все эти годы. Дом Майка Рэппа полон ими, а я всего в нескольких шагах от него.
Я обдумал такую возможность. Западная Вирджиния была печально известна провалами, особенно в юго-восточной части, где мы находились. Они усеивали все холмы и пастбища в округе, а горы были изрыты известняковыми пещерами, карьерами и старыми шахтами.
– Я слышал Мейси, – прошептал Карл. – Она выла и скулила под землей. Дыра обрушилась сама на себя. Стены запечатали ее. Но я все еще мог слышать ее, очень слабо, под землей. А потом она замолчала. Я начал копать руками, но грязь продолжала падать внутрь. Больше я ничего не мог сделать, и я чувствовал себя так...
Его лицо осунулось, и он начал плакать. По его обветренному лицу катились крупные слезы. Его плечи задрожали, а дыхание перехватило в груди.
– Она мертва, и я ничем не мог ей помочь.
Я хотел утешить его, но не знал, что сказать, поэтому промолчал. Мы с Карлом были не из тех, кто обнимает друг друга. Мы не соприкасались с нашими интимными сторонами, и я осмелюсь сказать, что мы не были метросексуалами. Мужчин нашего поколения так не воспитывали.
Я сделал единственное, что мог. Я положил руку ему на плечо.
Он вытер глаза.
Этого было достаточно.
Мы подошли к поленнице, и я подумал о провалах и о том, мог ли стоять мой дом над одним из них.
Но то, что мы обнаружили, добравшись до поленницы, не было провалом.
Это было нечто гораздо хуже.
И это было только начало...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Боже мой, – пробормотал Карл. – Это, должно быть, был чертовски большой сурок.
Я не ответил. Кряхтя, я напрягся, чтобы снова поставить керосиновую бочку вертикально. Карл достаточно долго выходил из оцепенения, чтобы помочь мне. Старость не радость – просто и понятно. Пятнадцать лет назад нам потребовалась бы минута, чтобы поднять эту бочку, но сейчас это заняло несколько минут и много пыхтения и напряжения между нами двумя.
Измученные, мы оба уставились на дыру.
– Ты что-нибудь знаешь? – я тяжело дышал.
– О том, что это такое?
– Я вообще не думаю, что это был сурок.
– Лиса?
– Нет. Посмотри на это, Карл. Онa слишком великa для твари.
Что-то прорыло туннель под поленницей, как это обычно делают сурки и другие роющие животные. Но если это сделало животное, то оно было, по крайней мере, размером с большую овцу.
Я опустился на колени под дождем, мои колени заскользили по грязи, и уставился на зияющую впадину. Не было никаких куч грязи, как если бы что-то прорыло дыру, и в грязи не было никаких следов когтей или царапин, указывающих на то, что яма была вырыта сверху. Там была просто темная круглая дыра, около пяти футов[9] в диаметре. Стены расщелины блестели бледной, почти прозрачной слизью.
– Тогда что, по-твоему, это такое? Что это было? – спросил Карл.
То, что вырастает из праха земного и разрушает надежду человека.
– Я не знаю.
Все еще стоя на коленях, я протянул руку и коснулся края отверстия. Странная слизь прилипла к моим пальцам. Поморщившись, я поднял руку и позволил дождю смыть молочную субстанцию. Я поднес пальцы к носу, и мне вспомнилось то, о чем я не думал годами.
Онa пахлa сексом. Знаете, этот миндально-рыбный запах, который всегда после этого витает в спальне? Вот, что мне это напомнило. В остальном приятное воспоминание, потускневшее с возрастом и теперь искаженное этим новым значением. Это тот же самый запах, который можно обнаружить витающим в воздухе в дождливый день, после того как выползли черви, заполонив тротуары. То же самое, что я почувствовал, когда впервые обнаружил червей около свого гаражa.
Карл фыркнул.
– Пахнет чем-то странным. Ты сегодня ел сардины?
– Все дело в этой субстанции. Почему бы тебе не попробовать? Посмотри, на что это похоже на вкус.
– Нет, спасибо. Думаю, я откажусь. На что это похоже?
– Сопли, большой старый комок слизи.
Карл с отвращением сморщил нос.
– Я не думаю, что с этим стоит возиться. Может быть, это генетический материал какого-нибудь животного, известного нам.
– Но что это за животное?
Карл пожал плечами и начал складывать растопку обратно в кучу. Затем он забрел за угол сарая с инструментами, сообщив мне, что ему нужно отлить.
Оставаясь на корточках, я посмотрел на дыру и вспомнил малиновку и то, что, как мне показалось, я видел. Оно съело птицу, или мне это показалось? Я продолжал прокручивать это в уме. Может быть, у меня болезнь Альцгеймера. Вы, наверно, думаете, что я одержим Альцгеймером, учитывая, что я задавался вопросом, не было ли у Карла тоже этого недуга, когда он рассказывал мне о том, что произошло у него дома. Но я не болен. В моей семье такого не было, но когда ты в моем возрасте, это все равно тебя пугает. Когда твое тело начинает подводить, твои воспоминания – это единственное, что у тебя остается. Единственные вещи, которые ты действительно можешь назвать своими. Твои воспоминания – это твоя жизнь, и если ты их потеряешь – или, что еще хуже, если больше не можешь им доверять – тогда, я думаю, приходит время лечь в сосновый ящик и позволить забросать тебя грязью.
Я еще немного подумал об этом и решил, что почти уверен, что все это видел. И это меня напугало. Напугало еще больше, чем возможность того, что все это симптом слабоумия. Потому что таких больших червей просто не существует. И они, конечно, не едят птиц.
– Нам пора войти внутрь, – сказала я, стараясь не показывать охвативший меня страх.
– Что? – заорал Карл.
Он вернулся из-за угла, встряхивая свой вялый, сморщенный пенис и засовывая его обратно в штаны. Дождь начал накрапывать сильнее, и из леса донесся гром, заглушив то, что я сказал.
Мои колени подкосились, когда я поднялся на ноги. Мои суставы разнылись, непривычные к нагрузке, через которую я только что заставил их пройти, поднимая бочки. Я прикрыл рот ладонями, перекрикивая гром и барабанный стук дождевых капель по листьям.
– Я сказал, что, кажется, мы должны...
Еще один раскат грома прогремел над горами, теперь уже ближе. Сквозь этот шум мне показалось, что я услышал приглушенный стук, доносящийся из сарая с инструментами.
Я доковылял до Карла и сказал:
– Я думаю, нам следует войти внутрь. Мы подхватим пневмонию, если останемся здесь надолго.
– Полагаю, ты прав. Я промок насквозь до трусов.
Мы поплелись обратно в дом и сняли мокрую одежду. Я повесил ee сушиться, одолжил Карлу несколько чистых трусов, пару брюк и рубашку, а затем приготовил нам по чашке кофе. Мы сидели в гостиной, болтая о пустяках и позволяя горячим кружкам согревать наши холодные руки. Карл, все еще мастер констатировать очевидное, подтвердил, что у нас действительно какая-то странная погода. Погода всегда была одной из его любимых тем, поэтому я решил, что сейчас он действительно в своей стихии.
Он потер больные артритом колени и поморщился.
– Парень, я ненавижу быть старым.
– Я тоже. Ты когда-нибудь смотрел на фотографию молодого себя и задавался вопросом, куда он делся?
– Да уж, – фыркнул Карл. – Сейчас было бы везением, если бы я вообще его вспомнил.
Я потер свои ноющие бицепсы.
– Эти бочки вымотали меня. Я не знаю, что бы я делал, если бы тебя здесь не было.
Карл кивнул.
– Я и сам изрядно вымотался.
– Кофе взбодрит тебя. Это крепкая штука. С его помощью можно было бы снять краску...
Он взглянул на кофейный столик, где лежали мой блокнот с кроссвордами и карандаш.
– Разгадываешь один из своих кроссвордов, да?
– Ага. Но я застрял. Я не думаю, что ты знаешь слово из четырех букв, обозначающее согрешение?
– Грешник – не так ли зовут того молодого парня, который написал эти вестерны? Те, про беременного стрелка, сбежавшую рабыню и прочее?
– Нет, я так не думаю
– Оу. Что ж, тогда я не знаю. По правде говоря, кроссворды никогда особо не интересовали меня.
Он продолжал бубнить, в то время как я задавался вопросом, почему Бог счел нужным сделать Карла и меня единственными выжившими. Я умирал от желания поговорить о чем-нибудь хорошем, жаждал этого почти так же сильно, как никотина.
– Итак, ты слышал или видел кого-нибудь еще? – спросил я.
– Нет. Никого. Панкин-Центр похож на город-призрак. Хотя примерно неделю назад я действительно слышал самолет. Похоже на один из тех маленьких, с двумя двигателями. Я выбежал наружу, чтобы посмотреть, но к тому времени уже ничего не мог разглядеть из-за облаков. И однажды, когда туман немного рассеялся, я заметил воздушный шар с гелием. Я замахал руками и попытался привлечь их внимание, но он был далеко. Не думаю, что они меня видели.
Я подул на свой кофе, чтобы остудить его, а затем осушил кружку одним глотком.
– Ну, по крайней мере, это означает, что где-то еще есть живые люди.
– Должно быть, – согласился он. – Недавно я заезжал к Ллойду Хансону, потому что его коровы мычали во время шторма. Его там не было.
Я подумал о пропавшем домашнем скоте.
– Но коровы были?
– Несколько из них. Я думаю, что часть стада куда-то ушла. Но те, что были в сарае... это было ужасно, Тедди. Их вымя раздулось и лопнуло, так как рядом не было никого, кто мог бы их подоить. Большинство из них, конечно, были мертвы или умирали.
Я вздрогнул.
– Я не видел других животных, кроме какого-то оленя и малиновки. Все пастбища были пусты.
– Может быть, они сбежали? Я уверен, что земля в некоторых местах достаточно влажная, чтобы столбы забора, вероятно, свалились.
– Может быть.
Но я не был уверен, верю ли в это. У меня в голове промелькнул образ малиновки. Я подумал, не рассказать ли Карлу, но не стал. Я боялся, что он скажет, что я действительно сумасшедший. По той же причине люди не рассказывают своим друзьям, когда видят странные огни в небе.
Карл поставил свою кофейную кружку на подставку.
– Посреди пастбища была яма. Еще одна воронка, я полагаю. Может быть, его стадо провалилось в нее.
– Одна корова еще может. Но все стадо? Это коровы, Карл, а не лемминги.
– Эти маленькие пингвины, которые вместе прыгают со скал? Я не думаю, что у нас есть такие в Западной Вирджинии, не так ли?
Я приготовил еще одну чашку кофе и прикусил язык.
– А как насчет тебя? – спросил Карл. – Видел или разговаривал с кем-нибудь после эвакуации?
– Нет. Как я уже говорил, до сегодняшнего дня я думал, что я один. Никто не заходил. Интересно, остались ли еще какие-нибудь люди на горе?
– Держу пари, сумасшедший старый Эрл Харпер жив, – сказал Карл. – Эти парни из Национальной гвардии ни за что не заставили бы его уйти.
Я хихикнул.
– Я тоже так думаю. Он бы затеял драку, если бы они его попытались заставить.
– Думаешь, нам стоит пойти проверить, как там люди? Заскочить в несколько домов и посмотреть, есть ли еще кто-нибудь поблизости?
Я заколебался, вспомнив свое злополучное путешествие вниз по склону горы. Мужчинам нашего возраста опасно ездить по этим проселочным дорогам, особенно когда дороги были скользкими от дождя, местами размытыми и покрытыми поваленными деревьями и расшатанными валунами.
– Я не думаю, что это слишком умно с нашей стороны – разгуливать в такую погоду, как сейчас. Но я думаю, может быть, нам стоит хотя бы взглянуть на Эрла. Убедиться, что с ним все в порядке. Его лачуга не так уж далеко.
Глаза Карла расширились.
– Я не хочу связываться с Харпером, Тедди. Мы поздороваемся с Эрлом, и этот псих, скорее всего, пристрелит нас за вторжение на чужую территорию.
– Он может, но мы все равно должны попытаться. Это по-христиански. Что, если он болен и нуждается в помощи или у него кончилась еда? Он может лежать там со сломанной ногой или что-то в этом роде. Если бы это были мы, мы бы хотели, чтобы кто-нибудь пришел и помог.
– Но он – это не мы.
– Тем больше причин проявить к нему доброту.
Карл тяжело вздохнул.
– Я говорю тебе, Эрл Харпер, скорее всего, сначала выстрелит, а потом поблагодарит нас за нашу доброту. Но, думаю, ты прав. В конце концов, он ближе всех. Он и Симмонсы.
– Дейв и Нэнси? – cпросил я. – Конечно, они уже давно уехали.
Карл кивнул.
– Да, наверно, так оно и есть. Было похоже, что дома никого нет, когда я проезжал мимо.
– Ну, давай покончим с этим, – я отодвинул свой стул и встал.
Глаза Карла расширились.
– Сейчас?
– Да. Мы проверим, как там Эрл, а потом вернемся и поужинаем.
Мы допили кофе, натянули дождевики и поплелись обратно к грузовику Карла. Он закашлялся, ожил, выпустил голубой дым из выхлопной трубы и загрохотал на всю дорогу по переулку. У Карла в грузовике был кассетный плеер, и мы слушали, как Джонни Кэш поет о том, как наступит воскресное утро. Мне всегда нравилась эта песня, но теперь текст приобрел новый зловещий смысл.
– Чертовы щетки стеклоочистителей нужно поменять, – пробормотал Карл, щурясь сквозь залитое дождем ветровое стекло.
Я кивнул, погруженный в свои мысли. По коже вдоль моих рук и шеи бежали мурашки, как от сырости в воздухе, так и от звука низкого баритона Человека в черном, ворчащего из динамиков. Он всегда так действовал на меня, особенно после его смерти.
– Ты ужасно тихий, – сказал Карл. – О чем ты думаешь, Тедди?
– Смерть, – сказал я ему. – Я думаю о смерти.
– Умирать – это не очень-то похоже на жизнь, парень, – сказал Карл.
Через мгновение я понял, что он цитирует Клинта Иствуда из "Джоси Уэйлс – человек вне закона", одного из его любимых фильмов.
– Может быть и нет, но это то, что у меня на уме.
Я вытер рукавом конденсат с окна.
– Ну, это не очень весело. Почему тебе приспичило думать о чем-то подобном?
– А о чем еще можно думать в нашем возрасте? Особенно сейчас?
Карл на мгновение замолчал, задумчиво нахмурив брови. Затем он улыбнулся и сказал:
– "Шоу Энди Гриффита".
– Что?
– "Шоу Энди Гриффита". Ты спросил, о чем еще можно подумать. Мне нравится думать о "Шоу Энди Гриффита"[10] и «Героях Хогана»[11]. И «Барни Миллерe»[12]. Они всегда заставляют меня смеяться.
Я согласился, что они были одними из величайших комедийных достижений телевидения, но подумал, что Карл упускает главное.
– Карл, больше не будет повторов "Шоу Энди Гриффита" или "Героев Хогана".
– Они могли бы сделать еще одно из этих шоу воссоединения, не так ли?
– Кто будет это смотреть? Кто остался, чтобы сделать это чертово воссоединение? Все кончено. Все исчезло. Мир исчез! Больше не будет ни телевизионных программ, ни фильмов, ни книг, ни кассет с Джонни Кэшем. Неужели ты не понимаешь? Неужели ты настолько глуп?
Его лицо потемнело.
– Не стоит называть меня глупым, Тедди.
– Мне жаль. Правда.
Карл сделал следующий поворот немного слишком резко, и наши плечи столкнулись друг с другом.
– Все в порядке, – вздохнул он. – Я думаю, мы оба напряжены.
– Может быть, но это все равно не давало мне права называть тебя так.
Он ухмыльнулся.
– Черт возьми, мы оба знаем, что я тупее пня.
Я хихикнул.
Все еще смеясь, Карл выключал и включал печку, пытаясь заставить ее работать.
– Так это и есть конец света?
– Ну, что-то точно идет не так. Этот дождь, конечно, неестественный.
– Но ведь должны быть и другие выжившие, не так ли? Такие же люди, как мы?
Я пожал плечами.
– Конечно, сидят, прижавшись друг к другу, высоко на вершине горы, наблюдая, как вода поднимается все выше и выше вокруг них. Они просто выжидают своего часа, так же как и мы. Мы просто выжидаем, пока не произойдет что-нибудь еще.
– Например, что? Дела обстоят довольно плохо. Я не вижу, как они могут стать хуже.
– Смерть. Затопление. Черт возьми, я не знаю. Забудь об этом. Мне жаль. Это просто погода, вот и все. Это меня раздражает. Заставляет мой артрит бунтовать
– Мой тоже. Я всегда хотел дожить до старости, и теперь, когда я стар, я удивляюсь, почему я хотел этого.
Я кивнул в знак молчаливого согласия.
Он объехал большой тюк мокрого сена, который выкатился на дорогу.
– Как ты думаешь, что послужило причиной этого, Тедди?
Я пожал плечами.
– Глобальное потепление? Хотя я слышал, как некоторые ученые по телевизору говорили, что ледяные шапки не растаяли. Может быть, магнитный сдвиг на полюсах? Или комета... или что-то в этом роде? Я точно не знаю. Мы слишком много навредили этой планете. Может быть, старая Мать-Природа наконец решила дать отпор.
– Да, но в Библии говорится, что Он обещал не делать этого снова, и Бог никогда не откажется от Своего слова.
В небе над головой прогремел гром, и дождь забарабанил по крыше кабины, словно брошенные камни. Ветер ударил в бок грузовика, заставив Карла свернуть.
– Ну, – сказал я, – может быть, Господу надоело, что мы нарушаем наши обещания, данные Ему, поэтому Он решил нарушить одно из своих.
Карл присвистнул, издав низкий и печальный звук.
– Роуз точно не вынесла бы, если бы услышала, что ты говоришь. У нее случился бы припадок.
– Роуз здесь нет, и, честно говоря, я рад этому. Это разбивает мне сердце, но еще больше мое сердце разбилось бы, если бы я увидел, как она страдает из-за этого... этого дерьма.
– Могу я спросить тебя кое о чем, Тедди?
– О чем?
– Ну, вы с Роуз всегда знали Библию лучше, чем большинство, особенно когда дело касалось пророчества и все такое про конец света. Я никогда всего этого не понимал; что с маленьким рогом, и большим рогом, и огненным озером, и трубой. Но мир не должен был закончиться наводнением, не так ли?
– Нет, – я покачал головой. – Это должно быть не так. Мы должны были узреть огромного зверя, а я еще ни одного не видел.
– Ну, может быть, зверь появится до того, как все это закончится.
– Это даже не смешно, Карл.
Мы продолжили путь по дороге, и я что-то увидел краем глаза – вернее, я этого не увидел. Я велел Карлу остановиться.
– В чем дело? – oн припарковал грузовик.
– Охотничий домик Стива Портера.
Карл вытер конденсат с окна.
– Я его не вижу.
– Все верно.
Он наклонил голову.
– Что верно?
– Ты его не видишь.
– Тедди, мы здесь выполняем рутину Эббота и Костелло[13], или как?
– Нет, – я указал на пустое, грязное поле. – Ты не видишь хижину Стива, потому что ее там больше нет.
Карл почесал лысеющую голову.
– Но это то место, где она была раньше. О чем ты говоришь, Тедди?
Я изо всех сил старался, чтобы в моем голосе не прозвучало нетерпение.
– Я говорю, что ее там больше нет. Хижина пропала.
У Карла отвисла челюсть.
– Ну, я...
Мы оба уставились на пустое поле, не зная, что с этим делать. Хижина Стива Портера стояла далеко в стороне от дороги, прямо рядом с линией деревьев. Из-за дождя было трудно что-либо разглядеть, но, похоже, там могла быть воронка. Там, где раньше была хижина, была впадина.
Карл, должно быть, тоже заметил провал, потому что сказал:
– Я думаю, она, должно быть, провалилась в землю, как и мой дом.
– Может быть, – кивнул я. – По крайней мере, мы знаем, что внутри никого не было. Стив не пользуется этим домом, кроме как в сезон охоты на оленей. В это время года он работает в Норфолке.
– Их довольно быстро затопило, – отметил Карл. – Думаю, Стив не приедет сюда в этом году.
– Да, я думаю, что он не приедет.
Мы продолжили свой путь. Карл говорил мало, и я решил, что он сосредоточен на дороге. Я уставился на дождь и туман, потому что больше смотреть было не на что.
– Вот чего я не понимаю, – наконец сказал я. – Учитывая весь этот дождь, можно подумать, что он что-то сделает с атмосферой.
– Как?
– Ну, я не уверен, как именно. Но, похоже, такой продолжительный ливень повлияет на кислородный баланс или что-то в этом роде. Конечно, я не ученый.
Карл нажал на тормоза, и мы медленно, плавно остановились перед домом Дейва и Нэнси Симмонс. Он уставился в окно со стороны водителя.
– Почему мы снова останавливаемся? – cпросил я. – Дом Дейва и Нэнси все еще стоит.
– Да, это так, – Карл прищурился через окно со стороны водителя. – Но я смотрю не на это.
– Ну, а на что ты смотришь?
– Я не заметил этого раньше, когда проезжал мимо, но их дверь открыта.
– Что?
Я посмотрел на дом, и, конечно же, входная дверь была широко открыта. Сетчатая дверь висела криво, раскачиваясь взад-вперед на одной петле и ударяясь об алюминиевую обшивку. Каждый новый порыв ветра приносил в гостиную потоки дождя. Грузовик Дейва и "Эксплорер" Нэнси стояли на подъездной дорожке, по самые бамперы утопая в грязи. Дейв и Нэнси были хорошими людьми. Дейв работал сотрудником исправительных учреждений в тюрьме в Роаноке, а Нэнси работала неполный рабочий день в отделе телемаркетинга в Уайт-Сер-Спрингс. Они были молодой парой, лет тридцати с небольшим, и прожили в браке около пяти лет. Детей нет. Оба они были ужасно добры ко мне и Роуз на протяжении многих лет, и мы втайне думали о них как о наших приемных детях. Дейв помогал разгребать снег зимой, и Нэнси приходила пообщаться с Роуз по крайней мере раз в неделю, прежде чем та умерла. Она также навещала меня после того, как не стало Роуз. Они оба это делали.