Текст книги "Меч Мартина"

Автор книги: Брайан Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Я – повар? Что вы, дорогая моя, где мне до Торана. Да я, как говорится, салат спалить умудрюсь.

Не обращая внимания на строгий взгляд аббата Кэррола, мышь продолжала:

– Мисс Саро, о вашей скорости мы много побасенок слышали. Спорим, вам меня не догнать. Я выиграла гонку по стене прошлым летом.

Саро улыбнулась и пожала лапу Спринголд:

– Мои запоздалые поздравления, мисс. Что ж, потягаемся в предстоящей гонке за чай с нектаром. М-м-м… слюнки текут!

– Не видать вам чая! Вы слишком стары для бега. Я выиграю!

Аббат ужаснулся:

– Спринголд, старших следует уважать!

Но Саро заступилась за заносчивую мышь:

– Ничего страшного, отец настоятель. Обычный задор молодости. Я в ее возрасте вела себя не лучше. Может быть, начнем гонку. Лучшее время – настоящее. Так?

Уверенная в себе, Спринголд шепнула дружкам:

– Сейчас я эту реликвию разделаю под орех, – и насмешливо поклонилась Саро. – Следую за вами, мэм.

10

У сторожки привратника столпились зрители и болельщики. В гонке по стене никто участвовать не стремился, все обсуждали предстоящий поединок между Спринголд и Саро.

Аббат поднял лапу:

– Итак, гонка по стене начнется над главными воротами. Участники сделают круг и финишируют на том же месте. За толчки и подножки – немедленная дисквалификация. Участники могут бежать по всей ширине стены, включая зубцы и выступы. Есть вопросы?

– А мы, малыши и очень-очень старенькие? – пропищала Шилли.

Она намекала на безопасную гонку вдоль крепостных стен для детишек и старших обитателей аббатства.

Аббат показал на Кротоначальника Двурла, который как раз процарапал своим мощным роющим когтем борозду на земле.

– Конечно, не забыта и гонка по земле. Участников прошу к стартовой линии. Не толпитесь, все поместитесь.

И аббат снова перевел взгляд на надвратную башню, где уже приготовились Спринголд и Саро. Стоявший рядом с ними брат Велд помахал флажком аббату:

– Здесь все готово!

Брагун и Торан устроились на газоне, откуда можно было следить за обеими гонками. Торан похлопал себя по обширному пузу:

– Ну, я, знамо дело, отбегался, сам видишь, какой багаж. А ты мог бы и размяться, ведь ты ровесник Саро.

Брагун скрестил лапы на груди:

– Нет, я уже слишком стар. Мы с Саро родились в один день, но она на час моложе.

Торан фыркнул:

– Час! Что такое час в целой жизни?

– А вот попробуй часок не дышать, тогда узнаешь, – с серьезной миной ответил Брагун.

Если наверху участников было лишь двое, то у нижней стартовой черты столпились почти все малыши аббатства. Они шумели, прыгали, толкались в ожидании сигнала.

Аббат Кэррол вытащил большой красный в горошек платок и провозгласил:

– Внимание, сейчас начнем!

Хорти подскочил к креслу Марты, схватил его и устремился с сестрой к месту старта.

– Хорти, ты что, стой, куда? Не надо! – взмолилась Марта.

Но Хорти уже резво протиснулся через толпу малышни и пристроился к линии.

– Спокойно, мисс! Сейчас Бребаки покажут, на что они способны, во! Лапы и колеса! Лапокреслоход, во, во! Да остальные и бежать-то не смогут, ха-ха-ха, разинут рты и замрут на месте, во!

– Вперед, мисс Марта! – зааплодировали Торан с Брагуном.

Спринголд уже стояла на линии. Подошла Саро.

– Удачи тебе, мой юный друг! – улыбнулась она.

– И тебе удачи… мой пожилой друг. Тебе удача нужнее.

Внизу участники уже несколько раз срывались с места, не дождавшись сигнала. Судьи восстанавливали порядок, расставляли малышню.

Аббат выступил вперед и поднял платок, затрепетавший на легком ветерке.

– На старт… приготовились… внимание… Марш!

И все сорвались с места. Внизу и наверху участники соревнований рванулись вперед… Впрочем, не все.

– Ох, каждый раз то же самое! – вздохнул аббат, подходя к братьям-выдрам. Несколько малышей, забыв все наставления, рванулись в противоположную сторону.

– Да и пусть их! – засмеялся Торан. – Расстояние то же, финиш там же. А гляньте-ка наверх, Спринголд несется, как будто крылья на пятках выросли. Саро-то чуть отстает. Что скажешь, Враг?

– Тактика! – отозвался Брагун. – Она держится сзади, а мышь нервничает, оглядывается.

Вверху соперницы добежали до северного угла, Спринголд на два шага впереди.

Внизу, на траве, двое бегунов вдруг остановились. Кротеныш и землероечка решили подкрепиться орешками. В них врезался еще один маленький крот и решил помочь друзьям поскорее справиться с орехами.

– Хурр, орешки съедим, силы прибавится, побежим быстро-быстро и всех догоним-перегоним.

Марта судорожно вцепилась в кресло, подскакивающее по траве, а Хорти заорал во всю мочь:

– Прочь с дороги, мелкота, задавлю, во! Держись крепче, дева дорогая! Рули, рули, право-лево, во, во! Заворачивай, поворачивай, стену снесем, дыру пробьем!

Аббат Кэррол покачивал головою, глядя на венец восточной башни:

– Ну и скорость! Уже до восточного угла долетели.

Вот бегуны взяли угол и снова затарабанили пятками по парапету, уже в южном направлении.

– Да-а, Саро, похоже, выдыхается, – с сожалением протянул Торан. – Спринголд увеличила разрыв.

– Гонка еще не закончилась, – улыбнулся Брагун. – Ты смотри внимательно.

Но Торан и аббат уже окончательно уверились, что мышь выиграет гонку.

Брагун сунул лапу в рот и пронзительно свистнул, заглушив все остальные звуки и оглушив сидящих рядом.

Спринголд, тяжело дыша, все же повернула голову и пропыхтела на бегу:

– Брось, бабуля, отдохни, мне тебя жалко. Все равно проиграла.

Саро дышала, как большой кузнечный мех. Услышав свист, она собралась с последними силами и увеличила скорость. Финиш совсем рядом. Спринголд, больше не оборачиваясь, несется к победе. И тут Саро в мощном прыжке перелетает через голову соперницы и приземляется за финишной чертой рядом с братом Велдом, опередив Спринголд на полшага.

– Победила Саро! – громогласно провозглашает брат Велд.

Ничего не понимающая Спринголд обмякла тут же, на крепостном парапете.

– Ч… ч… что случилось? – задыхаясь, спрашивает она.

Пасечник Велд поднимает вверх лапу Саро и еще раз объявляет:

– В гонке по крепостной стене победила мисс Саробандо, на полшага опередив мисс Спринголд.

Внизу участников становилось все меньше. Вот встретились бегущие в противоположных направлениях, некоторые столкнулись, свалились, начались споры, перепалки.

Марта отчаянно рулила, чтобы не врезаться в кучу-малу, и кричала:

– Осторожно, Хорти, сбавь скорость, раздавим кого-нибудь!

Хорти обогнул свалку и наддал, отчаянно вопя:

– Еулалиа-а-а-а! Кровь и уксус! Вперед, вперед, нас смерть и слава ждет, вот, вот! За Рэдволл, во, во!

Не переставая вопить, он пересек черту – теперь уже финишную – и затормозил, споткнувшись об отвалившееся от кресла колесо.

– Мы победили, дева дорогая, во-во-во! Поздравляю!

– Хурр, сэрр, нет, сэрр, чурр, мы чемпионы, Магам и Шилли всех победилли.

Хорти застыл с разинутым ртом:

– К-как?.. Ч-что?.. Во-во-о-о…

Марта от смеха едва держалась в накренившемся кресле:

– Ха-ха-ха-ха-ха! Магам и Шилли выиграли, брат, кончай хвастаться. Ох-ха-ха-ха, мы вторые. Спасибо тебе, Хорти, ты очень потрудился.

Когда они огибали стайку барахтающихся ребятишек, Марта на ходу подхватила Магама, который крепко вцепился в хвост Шилли. Перед самым пересечением финишной черты Марта подтолкнула малышей, чтобы те спрыгнули с кресла чуть в стороны и не попали под колеса.

Аббат, желавший верить не правде жизни, а здравому смыслу, сурово уставился на Магама:

– Кто победил? Я хочу знать правду.

Магам наивно замигал глазенками:

– Сэрр, хурр, мы самые-пресамые первые. Быстрые-пребыстрые. Лапы все стерли, горят лапы даже.

Торан и Брагун в один голос поддержали Магама:

– Очень, очень прыткие малыши.

– Какие могут быть сомнения! Стали бы мы врать великому аббату!

Спрятав руки в широких рукавах, аббат пробормотал:

– Что ж, если три почтенных и уважаемых члена сообщества утверждают, что лягушки могут летать, а рыбы вьют гнезда на деревьях, я им верю. Что остается бедному отцу настоятелю, который ничего не видит, ничего не слышит?.. Остается ничему не возражать!

До начала вечернего пира оставалось еще достаточно времени, и на кухне шли приготовления к послеполуденному чаю.

Саро дружески обняла за плечи Спринголд:

– Такой трудной победы не припомню. Бери своих друзей, пошли чай пить. Вот и Марта с малышами тоже пойдет.

Солнце склонялось к западу, тени деревьев удлинялись, на поверхности пруда играли блики. Рэдволльцы расположились на берегу, обсуждая события дня, спортивный праздник. Всем хотелось побольше узнать о приключениях знаменитых путешественников. На многочисленные вопросы отвечал Брагун, потому что Саро была слишком занята закусками.

Торан обратился к своему другу Джунти:

– А что, подвальная иголка, ты на своей скрипелке пиликать еще не разучился?

Джунти вытащил из капюшона плаща искусно сделанную крохотную скрипочку, щипнул струны:

– Чем порадовать почтеннейшую публику?

Хорти долго не раздумывал:

– Песней об утренней зорьке, во. И Марта спеть не откажется.

С разных сторон посыпались к Марте просьбы спеть. Джунти уже потихонечку наигрывал, подстраивая инструмент. Марта поклонилась двум блудным детям аббатства:

– Если Брагун и Саробандо захотят послушать…

– «Захотят»? – вырвалось у Брагуна. – Да я горю желанием услышать ваше пение, мисс Марта. Все, что я в жизни слышал, – это голос моей дорогой Саро, а она вопит, как лягушка, придавленная булыжником.

Возмущенная белка поперхнулась ватрушкой:

– Себя послушай! Ворота скрипят приятнее, чем ты завываешь.

Фенна усмехнулась:

– Значит, от вашего пения сливки скиснут. Стало быть, Марте петь.

Джунти сыграл вступление, и Марта исполнила мелодичную песню об утренней заре и рассвете.

Саро, забыв о еде, сидела как зачарованная.

– Это магия какая-то… Даже птицы замолкли при звуках этого волшебного голоса. Я с сего дня больше рта не открою для пения.

Брагун взял у Джунти скрипку. Восхищенно глядя на Марту, он легонько пощипывал струны:

– Наши уста сомкнуты, мисс Марта. Но я когда-то мог извлечь пару нот из инструмента, а Саро неплохо танцует. Сыграю-ка я для вас джигу.

Магам зашептал что-то Марте на ухо, и зайчиха заулыбалась:

– Наши малыши очень любят танец «Шмякобряк».

– Да, да! – закричали зверята, запрыгали и захлопали лапами. – Сыграйте «Шмякобряк», сэр!

Полилась из-под смычка мелодия, затопали и заухали малыши, Саро закружилась среди мышат, бельчат, ежат, зайчат, землероечек и крошек кротов. Общий хор складно выпевал слова. Марта весело смеялась ужимкам малышни и удивлялась искусству Саро, кружившей, подпрыгивавшей и кувыркавшейся с завидной для ее возраста ловкостью.

Танец набирал темп, певцы опережали музыку, крики становились все громче. Но неожиданно малыши, увлекая Саро, запрыгали по траве к аббатству и скрылись в здании.

Брагун прекратил игру и подул на разгоряченные лапы:

– Ух ты! Что случилось, Кэррол?

Удивленный аббат потряс головой:

– Не имею представления. Сестра Сетива, что это может означать?

Землеройка Сетива пожала плечами:

– Раньше такого не наблюдала. Неужели доплясались до постелей? День, конечно, был утомительный.

Рэдволльцы сидели, потягивая чай. Из аббатства не доносилось ни звука. Потом появилась Саро. Она приняла поданную ей услужливыми лапами кружку чая и уселась вместе со всеми:

– Да, годы мои не те, честно признаюсь. Ну и танец! Малышня проплясала по аббатству прямо к кроваткам. Плюх – и сразу захрапели. Я бы к ним с удовольствием присоединилась.

Торан выглядел озадаченным:

– А как же вечерний пир горой?

Аббат Кэррол поспешил успокоить друга:

– Не волнуйся, Торан, перенесем на завтрашний полдень. Провизия не пострадает.

Разочарованный Хорти печально повесил уши:

Брагун с интересом выслушал тираду и пригорюнился:

– А что твой скелет нам ответит, усопший голодный друг?

Хорти всхлипнул:

– А? Скелет, во… Он скажет… Поздно, опомнились, во, скажет он… Пусть совесть судит… сгубили молодца… и навсегда сомкнет уста, во.

И Хорти резво ускакал прочь, ловко выхватив последнюю лепешку из-под носа сестры Портулы.

11

Уже стемнело. У пруда шел разговор о жизни в аббатстве. Брагун и Саро слушали очень внимательно, особенно когда зашла речь о Марте. Рассказ вели, чередуясь, аббат Кэррол, сестра Сетива, Торан и сестра Портула. Марта уточняла и дополняла их повествование.

Выслушав рассказ, Брагун с глубоким сочувствием посмотрел на прикрытые одеяльцем ноги молодой зайчихи:

– И ты не можешь припомнить ни одного шага, сделанного хотя бы в раннем детстве, Марта?

– Нет, хотя много раз пыталась. Но каждый раз падаю как подкошенная. Ступни как будто туго связаны веревками.

Саро понравилась искренность Марты.

– Извини, Марта, а чем ты занимаешься в течение дня?

– О, всегда есть чем заняться. Рядом друзья, меня охотно возят, хотя я могу и сама передвигаться. Много читаю, учусь. Да, сестра Портула, я оставила книгу в сторожке. Отец Фред еще не спит, у него светится фонарь. Может быть, зайдем к нему?

Они направились к сторожке. Кресло Марты толкали Брагун и Саро. Отец Фред как будто ждал их и сразу же открыл дверь:

– Хе-хе, а мы вас поджидаем. Вон вас сколько… Присаживайтесь где сможете, тесновато, но места всем хватит.

– Так есть у нас что показать этой молодежи? – спросил отец Фред у дверной задвижки.

– Что-нибудь новое? – с ожиданием в голосе спросила Марта.

Старый еж пристроился на краешке своей кровати, середину которой занимала книга, и открыл фолиант на заложенной странице:

– Новое? Как только гонки закончились, я спас свои кресла и приступил к чтению. Есть на свете посерьезнее занятия, чем носиться по крепостным стенам. Ведь не зря же к вам обратился Мартин Воитель, дитя мое.

– Что сказал Мартин Воитель? – заинтересовался Брагун.

Зайчиха пояснила:

– Я заснула перед гобеленом в Большом зале и увидела Мартина и молодую мышь по имени Амил. Мартин велел мне побольше читать, потому что чтение – это знание.

Саро вздохнула и прищурилась:

– Я помню, как Мартин Воитель обратился к нам с Брагом, когда мы были совсем юными существами.

Аббат Кэррол удивленно уставился на нее поверх очков:

– Мартин беседовал с вами! И что же он вам сказал?

– А вот что:

 
Приключение вас ждет,
Выходите из ворот.
Бранный выбирайте труд,
Чтоб не развалить все тут.
 

Брагун засмеялся:

– Это у нее шуточки такие.

Фред переводил взгляд с Брагуна на Саро:

– А дело-то ведь нешуточное. Я как только вас двоих увидел на лужайке, сразу понял: вот они, те самые двое, о которых речь в стишке сестрицы Амил.

Хорти выпучил глаза:

– Во, во, вот так-так!

– Так вот, прекратите болтовню и слушайте. Я нашел историю сестры Амил. Она записана летописцем Скритто. Толково записана, между прочим.

Все затаили дыхание, и отец Фред приступил к чтению.

– Чума пришла в Глинобитную Обитель, великая напасть. Нынче утром мы схоронили четверых: трех сестер и одного брата. Больница наша не вмещает всех страждущих. Аббатство превратилось в обиталище скорби. Настоятельница Жермина и ее Совет пришли к горькому, но необходимому решению: чтобы выжить, мы должны бежать из Обители. Трудно поверить! Оставить родные стены и уйти в неведомые дали. Жермина предложила отправиться к Лесу Цветущих Мхов, в тех краях она надеется найти друзей и помощь. Много ли мы унесем с собой? О, время скорби и лишений!

Бедняжка сестра Амил не может идти, она передвигается лишь в своем кресле на колесиках. Она решила остаться. Я умолял ее, обещал толкать ее каталку, но она и слышать не хочет. Боится, что задержит нас, будет помехой. К сожалению, она права, ведь лесные тропы не созданы для инвалидных колясок. А ручьи, холмы, овраги, провалы… Скалы и болота… Да и зима наступит скоро. Мать Жермина еще не знает о решении Амил. Моя печальная обязанность – сообщить ей. Сестра Амил – чудесное создание. Сердце мое разрывается, когда подумаю, что придется оставить ее здесь, среди умирающих.

Торан громко всхлипнул, прервав повествование. Он вытер лапой мокрые глаза:

– Бедняжка! Остаться в заброшенном аббатстве… Нет, Марта, я бы тебя не оставил, что бы ни случилось!

– Мы бы тебя не оставили, Марта, – подтвердил Брагун.

– Я в этом не сомневаюсь, друзья, – заверила Марта, прежде чем остальные успели открыть рты. – Ой, извините, отец Фред, мы слушаем внимательно.

Привратник фыркнул и открыл другую заложенную страницу:

– Премного благодарен. Итак, продолжим чтение. Здесь Скритто описывает устройство лагеря в конце первого дня пути.

Мы стали свидетелями чуда! Я доверяю своим глазам, вы должны верить мне, ведь никогда я не искажал действительности в своих повествованиях. Мы приблизились к потоку с крутыми берегами, который присмотрели для первого ночлега. Я со своими письменными принадлежностями и мешком съестных припасов шел в середине цепочки братьев и сестер. Мать настоятельница возглавляла колонну, ее видно не было. Я вышел из Глинобитной Обители, раздавленный стыдом, ускользнул, как вор, не попрощавшись с сестрой Амил. Вдруг от хвоста колонны донеслись возгласы изумления и ликования. Быстро побежав назад, я увидел, что вызвало восторг моих собратьев. По вересковой пустоши, прихрамывая, но передвигаясь на собственных ногах, даже без помощи палки или посоха, к нам приближалась сестра Амил!

Снова отцу Фреду пришлось прервать чтение, так как возгласы ликования раздались и в его сторожке. Старый еж сделал вид, что собирается захлопнуть книгу:

– Кхм… Вы слушать будете или нам спать ложиться, а? Кхе-хе…

– Извини, друг, молчим и слушаем, – заверил его отец Кэррол. – Мы обрадовались за сестру Амил.

Фред снова нагнулся к книге, бормоча:

– Да, признаться, мы все тут тоже… так же радовались, когда я первый раз читал. Ну, продолжим:

«Чудо произошло или же подействовала магия? Когда я сообщил аббатисе о решении Амил, она опечалилась и сказала, что еще поговорит с сестрой. Свидетелем их беседы я не был, но сразу вспомнил об этом, как только увидел сестру Амил, свободно передвигающуюся без посторонней помощи. Вечером, когда сестра Амил, завернувшись в плащ, крепко спала возле костра, я подошел к аббатисе Жермине. Наша мудрая мать настоятельница поведала мне, что вручила Амил обрывок древнего пергамента, полученный ею много сезонов назад от искусного целителя. Очевидно, сестра Амил умело воспользовалась даром матери Жермииы. Был ли это рецепт целебной смеси или текст волшебного заклинания – этого мать настоятельница мне не сказала».

Марта чуть не застонала от разочарования, но заставила себя сидеть тихо, не мешая чтению.

Отец Фред продолжал:

– На следующее утро я подошел к сестре Амил, которая как будто крепла на глазах и шла уверенным, твердым шагом. Естественно, мне хотелось узнать подробнее о древнем пергаменте, сыгравшем решающую роль в ее жизни. Но сестра Амил вежливо, с какой-то таинственной улыбкой на устах уклонилась от моих настойчивых расспросов. Несколько раз в течение дневного марша я возобновлял попытки что-нибудь разузнать, но лишь вечером, после утомительного перехода по пересеченной местности под моросящим дождем, сидя у костра, она согласилась удовлетворить мое назойливое любопытство. Ее слова запечатлелись в моей памяти. Вот они, что бы они ни означали: «Надпись на пергаменте полезна лишь тому, кто, подобно мне, в ней нуждается, кто страдает телом или духом. Я храню в памяти строки, оставленные древним целителем. Пергамент остался в Обители, но сила его во мне. Каждый, кто нуждается и кто его найдет, может им воспользоваться».

 
Под цветком, что не растет,
Сильватикус в покое ждет.
Ею мой секрет храним,
Думать надобно над ним.
А тюрьма четверонога,
Но не ходит по дорогам.
Руки-ноги – ну и ну! —
Держат узника в плену.
 

Фред решительным жестом закрыл книгу и обратился к ее обложке:

– Постелька соскучилась, ждет меня. Устал, старичок, – сообщил он своей ночной рубахе. – Спокойной ночи, хе-хе-хе.

– И это все? – разочарованно протянул Брагун.

– Если бы было что-то еще, отец Фред обязательно бы нам сказал, – заверил выдру отец Кэррол. – Так ведь, отец Фред?

– Верно, верно, малыш Кэррол, не утаил бы. Все, что вас интересует, разыскано. Все о сестре Амил. И карта у нас есть, которой пользовался Матиас в поисках Маттимео. На ней и Глинобитная Обитель обозначена.

– Завтра, завтра, – зевнула Саро и сладко потянулась. – Вся эта суета да беготня, гонки, танцы да прыжки… Я уже сплю. Эту загадку сестры Амил лучше разгадывать на свежую голову. Цветы не цветут, ростки не растут, тюрьма на ножках, лапы в сапожках. Да и Сильватикус покойная пока в покое упокоена…

– Сильватикус – первая настоятельница Обители, – сообщил Фред, примеряясь головными иголками к проему ночной рубахи. – Не помню уже, откуда я знаю ее имя, должно быть, еще из сказок детского сада. Хе-хе, вот как в памяти бывает: то утонет, то всплывет… Дверью не хлопайте, ей это не нравится, моей красавице. Спокойной ночи.

Возвращаясь к аббатству, они с удовольствием втягивали в себя ароматный ночной воздух, обсуждали только что услышанное и делились впечатлениями.

Марта повернулась к Брагуну и Саро, толкавшим ее кресло:

– Фред уверен, что вы – те самые пришельцы из прошлого. Вы ему верите?

– Конечно, – без колебаний кивнул Брагун. – И мы добудем этот пергамент из Обители. Так, Саро?

– Вне всякого сомнения, – отозвалась Саро. – Спорю на чай с нектаром, вы еще затанцуете, мисс Марта.

Марта радостно улыбнулась:

– Этот мой первый танец будет для вас. А завтра я перепишу загадку сестры Амил, чтобы не забыть слова.

– Мудрая у меня сестричка, во! – подскочил к ним Хорти. – Я тоже займусь этим. Кто лучше меня читает карту?

Брагун и Саро переглянулись.

– Посмотрим, посмотрим, – пробормотал Брагун.

Их беседу прервала сестра Сетива. Целительница подошла с фонарем в лапе и обратилась к гостям:

– Я вас провожу в спальню. Переночуете в палате рядом с моей кельей.

Брагун поклонился сестре Сетиве:

– Даже не верится, что буду спать в настоящей кровати.

– Да уж, где нам только не приходилось преклонять буйные головушки! Но как только рассветет, снова подумаем, как вам помочь, Марта.

Брагун решительно хлопнул хвостом:

– Можете спокойно спорить на свой завтрак, Марта. Мы вас не оставим.

– Приятных сновидений, друзья.

Сетиве эти разговоры надоели, и она не слишком нежно подтолкнула своих новых подопечных корявым терновым посохом:

– Следуйте за мной! Идем в мою лечебницу. И горе вам, если будете храпеть и нарушать мой покой.

– О, мы будем тише воды в пруду в безветренный день, а утром увидите, какой будет порядок, – заверил ее Брагун.

При входе в палату Сетива подняла взгляд на Саро и Брагуна:

– Стереть грязь с лап и эти глупые улыбки с физиономий! Спокойной ночи! – пожелала сестра Сетива командным голосом и захлопнула за собою дверь.