Текст книги "Меч Мартина"

Автор книги: Брайан Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Брайан Джейкс
Меч Мартина

СЕРИАЛ «РЭДВОЛЛ»

ВОИН РЭДВОЛЛА

ВОЙНА С КОТИРОМ

ПОХОД МАТИАСА

МЭРИЕЛ ИЗ РЭДВОЛЛА

САЛАМАНДАСТРОН

МАРТИН ВОИТЕЛЬ

КОЛОКОЛ ДЖОЗЕФА

ИЗГНАННИК

ЖЕМЧУГ ЛУТРЫ

ДОЗОРНЫЙ ОТРЯД

БЕЛЫЕ ЛИСЫ

ЛЕГЕНДА О ЛЬЮКЕ

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

ТРИСС ВОИТЕЛЬНИЦА

ТАЛИСМАН ИЗ РЭДВОЛЛА

МЕЧ МАРТИНА

ПРОЛОГ

Дорогому другу Марте Бакли, прообразу моей героини Марты

Доброй Хэзер Бойд, которая помогла мне сменить больничную койку на мою собственную постель

Памяти двух доблестных воинов: Нолана Уоллеса, ставшего Лонной, и Эрика Масато Такашиге Бёма, подлинного героя-воителя

Доводилось ли тебе скитаться по свету, мой юный друг? Знаешь ли ты, что такое кромешная тьма, ледяной дождь, резкий порывистый ветер?.. Согревающий душу душистый дымок костра, долгожданный отдых телу и вкусная еда?

Жизнь – долгое путешествие, у которого есть начало и конец. Разными дорогами идем мы по жизни, иные из нас падают духом и остаются на обочине, другие достигают цели и видят, как их мечты становятся реальностью.

Я хочу рассказать тебе о путешественниках совсем еще юных, таких, как ты сам, не всегда уверенных в себе и в верности своего пути. О могучем воине, призванном стать орудием судьбы и возмездия. О безжалостном злодее, чья цель – разбой, грабеж, разрушение. О бесхитростных существах, которые просто хотят покоя и мира. О пустоголовых бродягах, гонимых собственным воображением и жадностью. О малышах, не знающих, какие сюрпризы приготовила им жизнь. Наконец, о двух верных друзьях, прошедших вместе много дорог.

Всех сопровождает по жизни многоликая судьба, добро и зло настигают по заслугам. Слушайте внимательно, а я расскажу вам историю, а точнее – сплету из слов мечту.

КНИГА ПЕРВАЯ

1

Порывы резкого ветра с моря хлестали дождем по побережью, по мрачным солончаковым болотам и прибрежному мелколесью. Эбрик шагал, согнувшись под тяжестью камышовой корзины. Широкий ремень через весь лоб помогал ему удерживать корзину на спине и не давал грузу сползти.

Морской выдреныш Стагг, сын Эбрика, семенил рядом, держась за лапу отца и осыпая его вопросами, на которые Эбрик старался найти подходящие ответы.

– А ты очень-очень сильный-сильный?

– Будешь тут сильным, – улыбнулся Эбрик, как бы забыв об увесистой корзине. – Тебя прокормить надо, маму, всю семью. Это моя работа, и не такая уж легкая.

Стагг сунул в рот свободную лапу, как бы обсасывая ответ отца, и задал следующий вопрос:

– А почему тогда Стагг больше не сидит вверху, на корзине?

Эбрик поправил ремень и тут же ответил:

– Потому что ты с прошлого сезона уже здорово подрос. Скоро совсем вырастешь, силы наберешься и сам будешь таскать своего престарелого папашу в корзине. А сейчас давай поторопимся, Стагг. Надо до леса добраться, пока не стемнело. Погода не для прогулок.

И обе морские выдры, отец и сын, продолжили свой нелегкий путь по хляби болота, подгоняемые ветром и грохотом морского прибоя.

Уже смеркалось, когда они вступили под защиту деревьев. Облегченно вздохнув, Эбрик опустил свою ношу наземь. Корзину до краев заполняли съедобные морские растения, ракушки и прочая мелочь. Два дня понадобилось им, чтобы собрать все это на северо-восточном побережье. Эбрик присел на ствол лежавшей во мху сосны, Стагг вскарабкался ему на спину и принялся осторожно растирать натертый повязкой лоб отца.

– М-м-м, хорошо, хорошо, отлично, молодец, – благодарно пробормотал Эбрик. – Спасибо, сын. Эта корзина мне чуть полчерепа не оттяпала. Хорош был бы твой папаша с половиной головы, а?

– Стал бы глупый-преглупый папаша-препапаша, – засмеялся Стагг.

– Тише, тише, – урезонил сына Эбрик. – Не шуми, не то береговые бандиты нам запросто головы снесут, только чтобы поразвлечься.

– Мама сказала, что береговые бандиты ведут себя очень нехорошо, – зашептал Стагг, широко раскрыв глаза.

Эбрик нахмурился. Не спеша сгребая хвойные иголки в кучку, он покачал головой:

– «Нехорошо себя ведут»… Это подонки, жестокие убийцы. Но ты, конечно, проголодался?

– Ой, еще как! – с жаром зашептал Стагг. – Помираю от истончения.

– От истощения, стало быть? – усмехнулся Эбрик. Он погладил сына по голове. – Морскую выдру голод у моря не уморит. Вот, держи. – Он сунул Стаггу мешок. – Оставайся здесь, сиди тихо-тихо, да проверь, что в мешке. А я сейчас вернусь.

Эбрик знал удобное местечко для ночлега поблизости. Сухое, прикрытое от непогоды выступом скалы. Быстро и бесшумно он скользил по полутемному лесу. Вот он остановился, прислушался. Что-то не в порядке. Чуткое ухо уловило слабый звук прерывистого, хриплого дыхания. Эбрик вытащил кинжал и осторожно двинулся дальше.

Стагг вынул из мешка две лепешки и мамино яблочно-ежевичное варенье. Достал фляжку сливянки. Если разжечь костер, то можно подогреть лепешки с вареньем… Он уже умеет готовить и часто помогает маме. Вот сейчас вернется отец… Стагг отодвинул пищу и, не сводя с нее взгляда, уселся рядом.

Запыхавшийся Эбрик возник из ночи, чуть не испугав сына. Он присел рядом и крепко сжал лапки Стагга.

– Слушай внимательно, малыш. Скажи мне, ты найдешь дорогу домой?

Стагг очень удивился:

– Я… да, найду… наверно… А что там, отец? Что случилось?

– Нет, ты подумай и ответь мне точно – да или нет? – не отступался Эбрик.

Никогда еще Стагг не видел отца таким взволнованным. Он вздохнул, кивнул и тихо ответил:

– Да, отец. Стагг найдет дорогу.

– Тогда слушай. – Эбрик отпустил лапы сына. – Беги к Береговому Псу. Пусть он собирает народ и спешит к привалу под скалой, он знает где. Пусть захватят веревки, брезент и шесты, чтобы сделать носилки для здоровенного барсука. Если не помрет, конечно. Очень серьезная рана.

– Барсук? Полосатая собака? Ой, в жизни не видел. Почему он умирает? – сами собой посыпались из Стагга вопросы.

Эбрик схватил сына и легонько встряхнул, чего никогда раньше не делал.

– Никаких вопросов, сын! От тебя зависит жизнь другого существа! – прошипел он сквозь сжатые зубы. – Бегом!

Стагг сорвался с места и исчез во тьме. Эбрик посмотрел ему вслед, собрал пожитки и заспешил к скале привала.

Прибыв на место, он нашел несколько сухих веток, нагреб шишек и сухой хвои, клинком высек из кремня искру и разжег крохотный костерок. В таком укромном месте враг огонь не заметит. При свете костра Эбрик подробнее осмотрел место происшествия. Бок о бок лежали два барсука. Один – старик преклонных сезонов, другой очень молод. Старик не дышит, мертв, видно с первого взгляда. Глянув на молодого, Эбрик оскалил зубы:

– Поганые убийцы!

Ясно, что на барсуков напали береговые бандиты.

В молодом барсуке еще теплилась жизнь. Эбрик видел барсуков раньше, но такого громадного не встречал.

Осмотрев рану на голове барсука, Эбрик застонал. Длинный неровный разрез от уха до шеи, чуть мимо глаза. Бровь, морда, челюсть, почти до горла…

Мало понимая в искусстве исцеления ран, Эбрик попытался хотя бы остановить кровотечение. Для этого он использовал ткань своего плаща. Приподняв голову барсука, Эбрик положил ее себе на лапы.

– Ох, брат, Соленые Сезоны, везучий ты. Вот, не помер пока, – бормотал он, как будто раненый мог его слышать. – Башка у тебя что валун гранитный. Ничего, потерпи, наши лекари тебя залатают, им не впервой… – утешал страдальца Эбрик, не веря своим словам.

Больше помочь он ничем не мог.

Время к полуночи. Ветер хлестал по деревьям дождем, смешанным с солеными морскими брызгами. Эбрик задремал возле тлеющих угольков, все еще поддерживая голову барсука.

– Вот они, ребята! – воскликнул Береговой Пес, указывая фонарем в сторону догорающего костра.

Малыш Стагг опередил команду выдр и подбежал к отцу:

– Папа, я их привел!

Эбрик похлопал сына по плечу:

– Славный следопыт, молодец… Ох, ребята, выньте меня из-под этой здоровой башки! Он меня совсем расплющил…

Несколько лап протянулись к Эбрику и помогли ему подняться. Береговой Пес, покачивая головой, осмотрел рану.

– Великие Сезоны, и как он еще жив! Никогда такой страшной раны не видел.

Стагг схватил за лапу мать:

– Мама, что, этот большой-большой барсук умрет?

– Мы постараемся, чтобы он не умер, Стагг, – ответила Марину, жена Эбрика, и кивнула Сорк, бабушке Берегового Пса. – Осторожно, ребята! Перекладываем его на носилки, укрываем хорошенько, закрепляем… – обратилась она к выдрам Берегового Пса. – И постарайтесь не трясти, пока несете.

Все знали, что Марину и Сорк – лучшие целительницы побережья. Поэтому они пришли сюда с командой Берегового Пса.

Стагг, довольный, что хорошо выполнил поручение отца, суетился между выдрами и распоряжался:

– Слушайтесь мою маму, осторожно несите большую полосатую собаку, не роняйте.

Марину нахмурилась и хотела урезонить сына, но Эбрик прошептал:

– Оставь его, пусть покомандует. Он у нас сегодня молодец, заслужил.

Когда барсука подняли, у Берегового Пса вырвался невольный возглас:

– Гром и молния, вот это да!

Наполовину покрытые песком и опавшими хвойными иглами, под барсуком лежали громадный лук и колчан с длинными стрелами. Падая, раненый барсук сломал лук, и одна половина воткнулась ему в бедро. Марину и Сорк извлекли осколки дерева и наскоро перевязали рану. Раненый чуть слышно простонал.

– Ой, он живой, живой! – радостно подпрыгнул Стагг.

Сорк перекинула колчан через плечо Стагга. Колчан уперся в землю, а оперение стрел торчало над головой неугомонного выдреныша.

– Живой пока, слава Сезонам милосердным, – проворчала Сорк. – А ты тащи эту штуковину и не путайся под ногами, попрыгун.

Барсука уложили на носилки, сделанные из шестов и парусины, подложив под него сухой травы и мягкого мха и укрыв одеялами. Выдры в сопровождении Марину и Сорк отправились в обратный путь, а Стагг остался с отцом и Береговым Псом, чтобы похоронить мертвого барсука. Могилу выкопали неглубокую, но сверху завалили валунами. В изножье Эбрик воткнул между камнями половинки сломанного лука, еще объединенные тетивой. Все трое постояли молча, глядя на последнее прибежище старого барсука.

– Бедняга, мы даже не знаем его имени, – вздохнул Эбрик. – Барсук в его возрасте должен доживать жизнь в покое, греясь на солнышке. Может, это отец молодого?

Стагг прижался мордой к отцу и заплакал. Он не мог представить себе, что кто-то может потерять отца.

– Кто мог так убить… чьего-нибудь отца? – всхлипывая, спросил он.

Береговой Пес оторвал взгляд от могилы:

– Из всех, кого я знаю, так убить мог только Рага Бол.

– Рага Бол? – В голосе Эбрика слышался страх. – Значит… Как его сюда занесло?

– Когда вы со Стаггом ушли, к нам наведался серый тюлень Рурф. Перед самым его носом наскочила на рифы и разбилась пиратская посудина корабельных крыс. Подальше к северу. Рага Бол и с полсотни его паразитов спаслись, выползли на берег. Остались они, стало быть, без корабля. Я уж за вас беспокоиться начал. Собирался отправить народ на поиски, а тут твой пострел принесся.

– Хороший улов, – похвалил Береговой Пес, подхватив одну из веревок корзины Эбрика. – Давай помогу тебе, приятель.

И они отправились вслед за командой выдр. Стагг спотыкался и путался в лямке колчана.

– Не нравится мне эта весна, – проворчал Эбрик.

– Холодно, штормит. Хоть бы летом распогодилось… Тогда об этой нечисти, Раге Боле и его мерзавцах, не надо будет думать. Нам еще, пожалуй, повезло…

Малыш Стагг все боролся с колчаном, не желавшим отрываться от земли.

– Нам больше повезло, чем бедным полосатым собакам, – выпалил он, в очередной раз споткнувшись о колчан.

По лицу Берегового Пса скользнула мимолетная улыбка.

– Быстро растет твой парень, друг.

Холодный, рваный, мокрый рассвет застал промокшую, голодную и понурую команду Раги Бола в двух лигах от берега моря. Сгрудившись вокруг нещадно дымящего костра, морские крысы тупо пялились в мутный, вспухший от дождя поток, несущийся по дну лощины, и равнодушно слушали вопли и проклятия капитана.

Узкомордый, с хитрыми глазами Риндж, не переставая грызть грязный коготь, окинул взглядом присутствующих:

– Бол безрукий? Да ни в жизнь! Приляпает ему Вирга лапу, она и не такое нашаманит.

Сухой, жилистый самец Феррон цыкнул зубом и сплюнул в поток:

– Приляпает, как же… У тебя мозги набекрень. Я – то видел, лапа на ниточке болталась, как килька на удочке… И на кой нам сдались эти псы полосатые, надо было топать да топать своей дорогой…

Риндж протер слезящиеся от дыма глаза:

– Ну, дед-то сразу носом клюнул, даже не понял, что в его полосатую башку попало.

Феррон вздрогнул, потому что приумолкший было на мгновение Рага Бол завопил с удвоенной силой, изобретая новые и новые ругательства.

– Да-а, зато большой молодой… Вроде бы Бол его с первого удара порешил, да вот ведь, понимаешь, дело-то какое…

К костру приблизился первый помощник капитана Глимбо. Он бесцеремонно отпихнул Ринджа и пристроил свое жирное брюхо поближе к огню. Один глаз Глимбо украшало бельмо, второй беспокойно рыскал по физиономиям присутствующих.

– В жизни не видал я, чтоб кто выжил после взмаха большой капитановой железяки. Да вот довелось увидать. Как он ожил? Кабы капитан ему второй раз не врезал, то не только лапы лишился бы. Ох, опасные твари эти полосатые!

Безрадостный голый пейзаж сквозь непрерывный дождь казался еще мрачнее. Костер в лощине полыхал, раздутый чуть ли не до лесного пожара. Внимание крыс было приковано, однако, не к костру, а к капитану. Высокий, поджарый, с энергичными зелеными глазами, он сидел, завернувшись в меховой плащ и спрятав в него обрубок левой передней лапы. Правая покоилась на резной костяной рукояти большой тяжелой сабли. Каждый член стаи чувствовал на себе взгляд капитана. Поеживались даже те, на кого он вовсе не смотрел. Молчание нарушали лишь костер да ветер. Народ ждал слова вождя.

Наконец Рага Бол встал и открыл рот. Блеснули золотые накладки на его клыках, качнулись круглые латунные серьги.

– На заре выступаем. Направление – запад. Кто не хочет – высказывайтесь. Сразу здесь и закопаю.

Никто не проронил ни слова. Рага Бол кивнул:

– Значит, запад. Муха, двух гонцов мне.

Неимоверно толстая крыса с перекинутым через плечо и обмотанным вокруг пуза кнутом мигнула двум крысам помельче. Те приблизились к капитану и замерли.

Рага Бол молча смотрел на подошедших, пока они не начали ежиться под его взглядом. Челюсти капитана сжались от боли, когда он неловко шевельнул под плащом обрубком лапы.

– Вы, двое, вернетесь туда, где я убил барсука. Найдете труп, отрежете голову и принесете сюда.

Оба скорохода разом вскинули правые лапы к ушам:

– Есть, капитан!

Рага Бол проследил, как гонцы взбираются по склону лощины, затем повернулся к старой крысе, скрючившейся неподалеку.

– Вирга, что, крюк готов наконец?

– К рассвету будет готов, капитан Рага Бол. – Старуха улыбнулась беззубым ртом и прошамкала: – Зачем тебе голова большой полосатой собаки, капитан?

Рага Бол плотнее закутался в плащ и уставился в пламя костра.

– Мертвый или живой, не останется целым тот, кто отхватил у меня лапу. А ты обеспечь мне крюк, если хочешь сохранить свою голову на плечах, старая ведьма.

2

А далеко на западе занимался пригожий весенний денек. Жаворонки взмывали в нежно – голубое небо поприветствовать восходящее солнце. Туман клубился над сочной зеленой травой, капли росы, как мелкий жемчуг, блестели на лепестках цветов. Жизнь расцветала под неумолчные крики птенцов, постоянно требующих пищи у не знающих отдыха родителей.

Главный повар аббатства Торан Широкий Пояс завершил утренние труды. Он покинул кухню, развязал тесемки своего поварского передника и устроился поудобнее на тачке, опрокинутой у входа в сад. К нему тут же подсел старинный приятель Кэррол, отец настоятель аббатства. Кэррол и Торан, мышь и выдра, молча наслаждались солнышком и хорошей погодой. Кэррол искоса бросил взгляд на друга:

Торан заинтересованно следил, как муравей перебирается через его лапу.

– Слишком рано сорвались, слишком. До лета еще далеко. Но уж если им что втемяшилось… Чуть солнышко пригрело да жаворонок в небо взмыл, они уж рвутся к западным берегам. Чисто мартовские зайцы.

Аббат Кэррол усмехнулся:

– Не проголодаются?

– Сам проводил на заре, – покачал головой Торан. – Полную тачку провизии нагрузил. С песнями пошли, плясали на ходу. Ну чисто взбесились.

Улыбка Кэррола расширилась.

– Видел, видел. Они меня разбудили, полюбовался из окошка. Пусть их повеселятся. Надо было тебе все же с ними отправиться. Ты ведь можешь взять отпуск на сколько захочешь.

– Стар я уже для таких путешествий, – закряхтел Торан. – Пусть уж те, кто помоложе, позабавятся.

– Стар? – фыркнул аббат. – Скажи уж лучше – тяжел да в талии широк. Если уж ты слишком стар, то что обо мне говорить? Я ведь твоим учителем был в школе аббатства.

– Да-а, – протянул повар, слегка ущипнув жилистую лапу друга. – И с тех пор ни на волос не потолстел. Как это у тебя получается?

Кэррол добродушно глянул на друга поверх маленьких квадратных очков:

– Да просто мне не надо весь день торчать на кухне и все вокруг пробовать на вкус. Ох, Торан, что за денек сегодня! Надеюсь, лето наступит воистину золотое.

Торан поудобнее раскинулся на тачке:

– Да, Кэррол, в такое утро приятно жить на свете.

И оба снова погрузились в молчание, созерцая красоты любимого аббатства и греясь на солнышке.

Кэррол перевел взгляд на спокойную гладь пруда.

– Мы здесь наслаждаемся, как в раю, – блаженно пробормотал он. – Глянь, Торан, наша юная Марта вздремнула в своем кресле. Вон там, за прудом, возле рододендронов.

Торан повернул голову и увидел молодую зайчиху, безуспешно боровшуюся с дремотой над увесистым фолиантом. Повар закряхтел и поднялся:

– Пойду взгляну, как она там.

Аббат устроился поудобнее на освободившейся тачке.

– Ты о ней заботишься, как наседка о цыплятах. Скажи уж заодно Марте, что поздний ланч сегодня в саду. И всем остальным скажи. Пусть порадуются. Дожди долго держали нас под крышей. А на кухне мы тебе поможем.

– Отличная идея! – обрадовался Торан.

Стараясь не шуметь, повар приблизился к Марте. Он хорошо помнил зимний день, в который малюсенькая зайчиха, совсем еще сосунок, появилась в аббатстве. Крошечный комочек, привязанный к спине древней бабули. Брат ее, двумя сезонами старше, спотыкаясь, ковылял следом. Душераздирающее зрелище! Пришли они с дальнего севера, чудом спаслись от нечисти, напавшей на колонию горных зайцев. Изможденная зайчиха-бабка, едва переступив порог аббатства, рухнула наземь и умерла. Брат Марты полностью оправился и вырос нормальным бесшабашным зайцем, но Марта, несмотря на лечение и заботливый уход, так и не смогла встать на ноги. Голени и ступни остались парализованными. Кости целы, никаких переломов, ни даже царапин, а ходить Марта так и не выучилась. Мудрые головы аббатства, вроде Фреда Привратника, аббата Кэррола и землеройки сестры Сетивы, ведающей больницей и аптекой, решили, что причиной недуга молодой зайчихи стал шок. Ужасная смерть родителей, долгое путешествие за спиной дряхлой бабушки…

Двенадцать сезонов прошло с тех пор. Торан неустанно заботился о Марте. Он верил, что однажды она встанет на ноги и пойдет. А пока что Марта могла передвигаться благодаря изобретению шеф-повара. Торан приладил к легкому прочному креслу колеса от кухонной тележки и добавил два больших колеса сзади. Зайчиха быстро научилась передвигаться в этом кресле-каталке. Торан смастерил еще и костыль, но его Марта чаще всего использовала лишь для того, чтобы дотянуться до чего-нибудь.

Марта Бребак оказалась очень сообразительной. Невероятная жажда знаний заставляла ее читать все подряд. Она составляла загадки, ребусы, сильна была в математике, сочиняла стихи, баллады, сама пела. Многие уверяли, что такого сладкозвучного пения стены аббатства еще не слыхивали. И никогда ее не покидали бодрость, присутствие духа, готовность помочь. В высшей степени полезным обитателем аббатства оказалась Марта Бребак.

Торан молча наблюдал, как голова Марты склонялась все ниже. Книга выскользнула из лап зайчихи и съехала на траву. Торан нагнулся и, кряхтя, поднял толстый том.

– Должно быть, я вздремнула! – улыбнулась проснувшаяся Марта, подавив зевок.

– И не диво! Я бы и сам растянулся тут на солнышке, – тоже заулыбался Торан, возвращая зайчихе книгу.

Марта увидела, что к пруду приближается стайка малышни.

– Нет, поспать здесь больше не удастся, – указала в их сторону зайчиха. – Сейчас такое начнется!.. Эй, разбойники, если будете себя хорошо вести, ланч устроим на воздухе, под солнышком.

Ее заявление вызвало взрыв восторга у малышей.

– Ур-ра! Хур-хурра! Ого-го! В садике! Под кустиком!

– Побежали, поможем бабе Гурвел! – завопила Шилли, и малыши понеслись к зданию аббатства.

Торан посмотрел им вслед:

– Думается мне, мало радости доставят они бабе Гурвел своей помощью. И скажет она мне пару ласковых словечек за то, что не удержал я этих головорезов, пустил на кухню.

– Но намерения у них самые добрые и искренние, – в очередной раз улыбнулась Марта, вновь пристраивая свою книгу поудобнее.

– Серьезная вещь, – покосился Торан на тяжелый том. – О чем там речь?

Марта нашла страницу, заложенную шелковой ленточкой.

– Я взяла эту книгу в библиотеке сестры Портулы. Здесь есть интересные сведения о древнем мышином поселении Глинобитная Обитель.

Торан призадумался:

– Глинобитная Обитель… Мыши… Слышал. Тамошние мыши помогли основать наше аббатство. Их вела старая настоятельница… как же ее звали?

– Жермина, – подсказала Марта. – Она и Мартин Воитель были среди основателей Рэдволла. Жермина со своим племенем жила когда-то в местечке, которое они называли Глинобитная Обитель. Жили мирно, не тужили, как мы в своем аббатстве. Но пришлось им покинуть родные места.

– Почему? – заинтересовался Торан. Сам он не был любителем чтения, но охотно слушал, о чем рассказывали другие. – Что их заставило уйти? Об этом есть что-нибудь в книге?

Марта перелистнула книгу на предыдущую страницу:

– Здесь речь идет о страшной болезни. Какую-то чуму занесла туда нечисть, кажется морские крысы. Появились больные, потом умер один, другой, третий… Жермина решила не дожидаться, пока разразится эпидемия и уничтожит их всех. И вот мыши покинули Обитель. Много сезонов странствовали они и однажды вышли в Лес Цветущих Мхов, в нашу местность. Здесь они встретили Мартина Воителя и его друзей. Мыши Обители помогли Мартину одолеть врагов. Воцарился мир, и они построили наше аббатство, мощную крепость, в которой мы теперь живем в безопасности. Так возник Рэдволл.

Тут прискакал братец Марты Хортвил. Не разбирая пути, срезая углы, он прошлепал по воде пруда и обрушился на сестру с поцелуями и объятиями.

– Во-во-во, дорогая, молодая, пригожая, хорошая!

– Прекрати сейчас же! – смеясь, отбивалась от него Марта. – Никакая я тебе не пригожая-хорошая. Веди себя как благовоспитанный брат. Ну вот, забрызгал драгоценную книгу сестры Портулы!

Хортвил Бребак, брат Марты, на два сезона старше сестры, представлял собой радостное, многословное, слегка хулиганское, но галантное, сентиментальное до предела существо. И слыл обжорой невообразимым, как и все зайцы.

Хорти – так звали Хортвила все окружающие – в притворном ужасе воздел к небесам лапы, уши и куцый хвост:

– Преступник! Преступник! Преступник! Нет мне пощады, во! Уши отрубить – и то мало, во! Смерть на месте! Так ведь, Торан, старый следопыт?

– Смерть на месте! – в тон ему прорычал Торан, продолжая игру.

– Есть, сэр! Приговор приведен в исполнение, во!

– рявкнул заяц, отсалютовал выдре, прыгнул в пруд и исчез под водой с лапой, застывшей в приветственном жесте.

– Ох, шалопут! – выпрямилась в кресле побледневшая Марта. – Торан, миленький, вытащи его быстро, пожалуйста!

Торан, крякнув, плюхнулся в воду и тут же появился на поверхности, держа в мощной лапе мокрого зайца. Заячья лапа все еще оставалась в салютующем положении.

Выдув из себя сверкающий фонтан воды и чихнув, заяц завопил:

– Во, друг, во, ты спас мне жизнь, миллион благодарностей! Я этого никогда не забуду, во. В знак признательности я теперь из твоей, во, великолепной кухни вообще не вылезу, во, во.

– Нет уж, я лучше зашвырну тебя обратно! Чтобы спасти аббатство от голода. Вы позволите, мисс Марта?

– Ха-ха-ха! – Марта едва удерживалась на стуле.

– Ха-ха-ха! Ой, нет, сэр, прошу вас, не надо, сжальтесь над обжорой. Ха-ха-ха!

Хорти еще раз чихнул, вытряхнул воду из ушей и радостно заявил:

– Везет мне в жизни, во! У кого еще такая милосердная сестра? Во, во, у кого?

Марта тем временем старательно промакивала страницы сухой тряпочкой. Она никогда не сердилась на своего беспокойного и горластого братца. Ведь он всегда оказывался рядом, чтобы подбодрить ее в горестные минуты отчаяния от собственной беспомощности.

– Смотри, Торан, книга уже совсем сухая, ничего с ней не случилось. А нам, пожалуй, пора возвращаться.

По пути в аббатство они встретили малышей, изгнанных из кухни поварихой Гурвел.

– Хурр, мисс Марта, я вас покатаю, можно? – попросил Магам.

Марта нагнулась, подхватила малыша и посадила его к себе в кресло.

– Спасибо, Магам, но Хорти и Торан пока что неплохо справляются.

– Хурр, мисс Марта, вам тоже спасибо, – с важным видом кивнул малыш. – Хурр, сэрр Хоррти, сэрр Торран, побыстрей, поскорей, поехали, опаздываем…