Текст книги "Реквием патриотам (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Знаю, Ёсио, – возражал Сего, – но схемы обмана фискалов работают идеально. Мы наняли достаточно ронинов, чтобы поднять восстание и сбросить Токугаву. Нам хватит оружия и без гаидзинских винтовок. Сотни лет все проблемы на островах Такамо решал меч. – Он хлопнул по лаковым ножнам нодати, лежащего рядом с ним.

– Времена меняются, – вновь втянулся в спор Ёсио, – и те, кто воспримет это раньше – тот и окажется победителем. Но как и ты я не доверяю Гемме. Во-первых: там с ним Кэндзи, а он – не глупый человек, он не даст Гемме предать нас. А во-вторых: я отправлю на Кита нашего юного хитокири, Химуру Кэнсина. Такой мастер батто-дзюцу будет нужней там, здесь справиться и Лизука.

Сего лишь покачал головой.

Глава 3.

– Тэссай мертв, – произнес Гемма, – и Бенисато не удалось справиться с заданием. Она сообщает, что убийцу Тэссая спас некий монах лао – по виду из ордена Фукэ-сю.

– Закономерное явление, – пожал плечами я. – Ваша "чума" достаточно подозрительная штука, к тому же на столь "интересном" острове.

– Этот монах послан сюда не для расследования "чумы", – покачал головой Гемма. – Время не сходится. А значит фискалы Токугавы наконец заинтересовались золотом Асикаги. Как же не вовремя.

– Попробуй покончить с этим монахом, – посоветовал я, – а после – с убийцей этого твоего Тэссая.

– Не держи меня за дурака, – оскалился Гемма. – Я уже отдал приказ убить монаха. Этим занимается Сидзима. Бенисато же будет исправлять ошибку.

Сгущались сумерки, однако Дзюбей и Никотин продолжали свой путь. Как сообщил наемнику монах, они направляются в порт Сата – ведь именно там, скорее всего, и лежат корни всего что твориться на Кита. Однако до города еще надо добраться, ибо по следам обоих шли Демоны Каро.

– Нам надо бы объединиться с той девушкой-ниндзя, – заметил как-то Никотин. – У нее много самых разнообразных талантов.

Дзюбей лишь пожал плечами, он давно понял, что привыкший к одиночеству монах-шпион разговаривает по большей части с самим собой и в репликах Дзюбея не нуждается.

– Да-да-да, – продолжал Никотин. – Очень полезная во многих отношениях девушка.

– Не староват ли ты, – не удержался от шпильки наемник, – для таких разговоров?

– Ха, – хмыкнул Никотин. – Ты слишком мало знаешь о ней, Дзюбей. – Но вдаваться в объяснения не стал.

Обоим стало не до того.

Из одной из сгустившихся теней в них полетели "тигриные когти" – сюко на длинной цепи. Дзюбей с Никотином рванулись в разные стороны.

– Он тут один! – крикнул монах, скрываясь в кроне высокого дуба. – Разделяемся! Встретимся в деревне Ома, что в полу дне пути к северу отсюда.

Дзюбей коротко кивнул и метнулся прямо сквозь кусты, не обращая внимания куда именно он бежит, лишь бы подальше от смертоносных "тигриных когтей". Наемник никогда не праздновал труса, однако отлично понимал – он еще не восстановился после схватки с каменнокожим гигантом и нового сражения с Демоном Каро ему не выдержать.

Сидзима не стал преследовать его. Он метнулся сквозь тени за престарелым коротышкой в большой соломенной шляпе. Того не спасали на ветви деревьев, обильно покрытые листвой, скрывающей его почти полностью. Опытному ниндзя из Кога, изгнанному за излишнюю – по мнению предводителей клана – страсть к золоту и пренебрежение неписаными законами "воинов ночи", хватало и тени движения его цели, чтобы преследовать ее до самого конца.

Одна из веток оказалась ненадежной и подломилась, не выдержав даже не столь большого веса Никотина. Монах сорвался на землю, умудрившись не потерять свою шляпу, и замер у ствола очередного дерева, приняв защитную стойку, при этом он почти полностью закрыл свое тщедушное тело посохом.

Сидзима усмехнулся из тени, поднимая сюко. Он нажал на специальную скобу – "тигриные когти" сорвались с крепежа, звякнула длинная цепь – кусари. Однако вместо живой плоти сюко вонзились в дерево, перед которым стоял монах. Они пронзили одежду монаха, сейчас повисшую на звеньях кусари, сакудзо в сопровождении мелодичного звона колец упал на землю, но самого коротышки и след простыл. Сидзима от удивления немного вылез из тени, чтобы лучше оглядеть окрестности, однако престарелого монаха так и не увидел.

– Очень интересная дзюцу, монах, – произнес он в явном расчете на то, что коротышка услышит его, – но я все равно найду тебя и прикончу. Сидзима из Демонов Каро еще ни разу не упускал своей цели.

Сказав это, бывший ниндзя Кога скрылся в тенях, из которых вышел.

Никотин же, выждав какое-то время, свесился с ветки дерева, на которой висел, зацепившись ногами, и спрыгнул к своей одежде, выплюнув изо рта маленькую веточку с несколькими листочками, которую для пущего камуфляжа сжимал в зубах.

– К нам направляется какой-то мальчишка, – произнес Юримару, поигрывая своими любимыми нитями (как я успел убедиться, он делал это лишь в минуты крайнего напряжения). – Одет в кимоно и при мече.

– Очередной правительственный агент, – бросил Гемма. – Разберись с ним.

Юримару кивнул, а я подошел к окну, чтобы посмотреть на отважившегося войти в "зачумленный" город. Это, действительно, был юноша не старше шестнадцати лет, с огненно-рыжими (что весьма удивительно для такамо, они, в основном, черноволосые) волосами, лицо его "украшал" длинный прямой шрам – след от удара катаной, выглядевший достаточно свежим.

Пока я рассматривал его, Юримару вышел из дома и двинулся наперерез юноше. Тот как раз переступил через труп лошади, подброшенный людьми Геммы. Его хватило, чтобы люди мгновенно бежали из Сата. Они шли навстречу друг другу, прямо как в представлениях театра Но, рассказывающих про самураев, готовящихся к последней схватке. Для одного из них она, действительно, станет последней. Я бы поставил на Юримару, хотя про юношу я попросту ничего не знал.

Они сошлись точно по канону театрального искусства на середине улицы. Юримару демонстративно покачивал своими нитями, юноша же и руки на меч не положил. Странная какая-то самоуверенность. Юримару вскинул руки, швыряя в паренька сразу несколько нитей, оканчивающихся зловещего вида петлями. Ответного рывка юноши я и заметить не сумел – лишь увидел, как нити падают на землю, а парень разворачивается, приставляя к горлу Юримару вакидзаси. Он начал напирать на красавчика, заставляя его отступать, пока тот не уперся спиной в стену

– Я пришел к Тахаре Кэндзи-доно, – негромко бросил юноша, не спеша довершать начатое. – Меня прислал Чоушу Ёсио-доно.

– Чем ты можешь подтвердить свои слова? – поинтересовался я, выходя из дома.

– Я не должен подтверждать свои слова, – возразил мне юноша.

– Ладно, – кивнул я, парень мне отчего-то понравился. – Опусти меч. Здесь нет врагов клана Чоушу. – Хотелось бы мне верить в собственные слова.

Парень однако катану и вакидзаси опустил и даже убрал в ножны, отточенным движением, говорившем о его высоком профессионализме. И это в столь юном возрасте.

Этим мгновенно воспользовался Юримару, выбросивший из широких рукавов еще одну нить с петлей, обвившую шею парня. Я быстрым ударом перерубил ее и приставил конец палаша к горлу опешившего красавчика.

– Что это значит, Кэндзи? – удивленно бросил Гемма, также вышедший из дома. – Ты отлично подставил нам этого шпиона, а теперь не даешь его прикончить.

– Он – не шпион Токугавы, – покачал я головой, убирая палаш в ножны и помогая юноше избавиться от петли. – Мало кто даже в клане Чоушу помнит мое имя. Пять лет – долгий срок.

Я отшвырнул подальше нити Юримару и спросил парня:

– Ты знаешь мой имя. Но как зовут тебя?

– Химура Кэнсин, – с вежливым поклоном представился он. – Чоушу Ёсио-доно прислал меня вам в помощь.

При этих его словах Гемма и Юримару переглянулись и взгляды их мне совсем не понравились.

Дзюбея совершенно не удивило, что деревня Ома была пуста. Похоже, во всей округе не осталось ни единого человека, не имеющего отношения к тому делу, в которое он ввязался. Лишь в одном доме горел свет, наверное, именно там его ждал Никотин. Однако он сохранил должную осторожность и подкрался к дому, незаметно заглянув в его окно. Внутри не оказалось Никотина, лишь сидела согбенная женщина в потертом кимоно. Дзюбей вошел в дом и обратился к ней:

– Уважаемая, вы не видели здесь престарелого коротышку в соломенной шляпе?

– Он умер, – бесцветным голосом ответил женщина. – Все умерли и ты умрешь. Лучше помолись лао, пока еще можешь.

– Я предпочитаю действовать, – возразил Дзюбей, – а не молиться.

– Тебе остается только это, – прошипела старуха. Она рассыпалась на сотню или больше гадюк, рванувшихся к горлу Дзюбея. Наемник отпрыгнул от них, нанося удар мечом, стараясь отсечь как можно больше гадючьих голов, но тут он понял, что и под ногами его кишат ползучие твари. Нечаянно наступив на одну из них, Дзюбей рухнул на пол дома – его мгновенно опутали десятки скользких холодных змеиных тел. Твари ползали по его телу, заползали под одежду, только что в рот не лезли, а из комнаты, отделенной от той, где валялся Дзюбей вышла уже знакомая женщина, одетая лишь в свои татуировки. Сейчас они шевелились точно так же, как в их предыдущую встречу на теплом источнике. Теперь уже Дзюбей не сомневался – это были самые настоящие гадюки. И здоровенные.

– Ответь на мои вопросы и умрешь быстро и без мучений, – произнесла она сладким голосом, о щеку ее терлась гадючья морда, она принялась ласкать ее пальцами. – Ты сильный воин, раз сумел одолеть Тэссая. Он был тупым уродом, однако бойцом просто отменным, особенно когда обрастал своей каменной шкурой. И вот я думаю, ты наверное был не один. Сколько с тобой людей и кто они?

– О, – нагловато улыбнулся Дзюбей, стараясь не обращать внимания на гадюк, – нас сотни и тысячи... – Несколько тварей тут же зависли над его лицом, угрожающе зашипев. С зубов их капал яд.

– А теперь серьезно, – разомкнула в улыбке красивые губы женщина. – Моим милашкам не понравился твой ответ.

– На самом деле, – медленно произнес Дзюбей, – нас всего двое. Я и тот, кто у тебя за спиной.

– Думаешь, я попадусь на такой дешевый трюк? – усмехнулась женщина, но тут ощутила шеей холод стального лезвия. За спиной у нее стояла Кагэро.

– Убери гадюк, – прошептала она прямо в ухо женщине.

Та вновь усмехнулась, гадюка проползла между ее ног и вцепилась в бедро Кагэро.

– Убери гадюк, – повторила ниндзя, чуть надавив на горло змеиной любимицы, так что из-под лезвия потекла струйка крови.

Та зло сощурилась и покосилась на своих гадюк – твари тут же принялись расползаться из комнаты и уже через несколько минут Дзюбей смог встать. Наемник усмехнулся в лицо женщины-змеи и кивнул Кагэро. Правильно поняв их намерения, женщина-змея резко ударила слегка (непозволительно!) расслабившуюся Кагэро локтем под дых. Ниндзя захлебнулась воздухом и едва не выронила танто, приставленный к горлу женщины-змеи. Вновь показались гадюки – они теперь падали с потолка, выползали из всех щелей, яростно шипя и выставляя напоказ длинные клыки. Но того, как они сумели добраться до ниндзя и наемника, Дзюбей быстрым ударом обезглавил женщину-змею. Та не успела сбросить кожу, как на теплых источниках, – понадеялась на своих любимиц.

– Я вернула тебе долг, – проследив взглядом за падающим на пыльный пол телом, произнесла Кагэро.

– Согласен, – кивнул Дзюбей, хотя мог бы и поспорить с этим утверждением, – мы квиты. Но теперь стоит убраться отсюда – по дороге на нас успел напасть еще один... – Он не нашел верного слова для определения странных людей, вроде каменнокожего или женщины-змеи, и просто передернул плечами.

Кагэро отметила про себя, что Дзюбей сказал "нас", хотя ее во время второго нападения, о котором он упомянул, с ним не было, однако в подробности вдаваться не стала.

Плечом к плечу они метнулись прочь из злополучного дома, стараясь уйти как можно дальше до рассвета. Через несколько минут интенсивного бега им встретился Никотин. Старик буквально выскочил из высокой травы, радостно приветствовав Дзюбея.

– Кто ты такой? – вскинулась Кагэро, молниеносным движением выхватывая танто.

– Я – Никотин, – представился монах, опуская рефлекторно поднятый сакудзо.

– Правительственный шпион из ордена Фукэ-сю, – добавил Дзюбей, склоняясь над укушенным бедром Кагэро.

Та среагировала мгновенно, изо всех сил приложив Дзюбея кулаком по темечку.

– Ты что творишь?! – возмутился наемник, падая на землю и потирая всерьез ушибленную голову. – Яд же еще не поздно отсосать из раны.

– Мне он не повредит, – отрезала девушка-ниндзя, подозрительно косясь на Никотина, как ни в чем не бывало раскуривающего свою длинную кисэру.

– Я бы хотел предложить тебе работу, ниндзя, – сказал он, выпуская изо рта несколько колец дыма. – Плачу триста золотых.

– Мне он предложил пятьсот, – усмехнулся Дзюбей, все еще почесывавший голову.

– Мне все равно, сколько он заплатил тебе, – отрезала Кагэро. – У меня есть наниматель и задание все еще не выполнено.

– Так присоединяйся к нам с Дзюбеем, – словно решение всех проблем нашел воскликнул Никотин. – Вместе нам легче будет справиться.

– Нет, – покачала головой Кагэро. – Я пришла сюда, только чтобы вернуть долг Дзюбею, не больше. Задание, порученное мне, я стану выполнять одна. Оно не касается правительства, которому ты служишь, Никотин.

И она скрылась из виду, запрыгнув на растущее неподалеку высоченное дерево.

– Ты еще пожалеешь об этом выборе, девочка, – едва слышно произнес Никотин.

Кагэро без сил повалилась на землю, мало заботясь о собственной безопасности. Она не спала несколько суток и слишком устала, чтобы думать хоть о чем-то. Разбудили ее лучи солнца, бьющие прямо в глаза, она поднялась на ноги, огляделась. Оказалось, что инстинкты и тренировки показали себя во всей красе. Она улеглась спать в практически идеальном месте, где ее практически невозможно было бы обнаружить. Усмехнувшись этим мыслям, Кагэро зашагала вперед. Ей надо было как можно скорее добраться до Сата, что-то подсказывало ей – корни этого дела лежат именно там.

Внимание Кагэро привлекли неуверенные шаги, кто-то шаркал, неуверенно переставляя ноги, медленно двигаясь куда-то. Кагэро посмотрела туда, откуда слышались эти странные шаги, и увидела... Хаттори Ханзо. В изорванном кимоно, залитом кровью, без обеих рук, тело, виднеющееся из многочисленных прорех было покрыто длинными шрамами – словно кто-то вскрыл Ханзо, после зашив.

– Ханзо! – воскликнула Кагэро, кинувшись к бывшему командиру. – Что с тобой, Ханзо?!

Тот продолжал шагать вперед, словно заведенная цинохайская игрушка на пружине. Кагэро ухватила его за плечи (вернее остатки) и встряхнула, пытаясь привести в сознание.

– Прочь! – крикнул знакомый голос.

"Дзюбей! – удивилась Кагэро. – Как?!"

И тут в нос ей ударил характерный запах пороха. Рядом кто-то рассмеялся. Кагэро отпустила Ханзо, который, похоже, был мертв, хоть и продолжал двигаться, и бросилась бежать. Кто-то сбил ее с ног, повалив лицом в землю. А через секунду раздался взрыв!

Дзакуро опустила руки, стряхнув с рукавов кимоно последние крупицы пороха. Она была довольна проделанной работой, от девчонки-ниндзя не осталось и следа. Ну, может быть, кучка пепла или несколько кусков хорошо прожаренного мяса. От этих мыслей Дзакуро рассмеялась.

– Похоже, мы прибыли сюда поздновато, – произнес спокойный голос, от которого многих бросало в дрожь. – Ты уже расправилась с последней из ниндзя.

– Да, – ответила Дзакуро, не оборачиваясь. Она и так знала, кто стоит за ее спиной. – То, что не ужалось этому идиоту Тэссаю и сучке Бенисато, сделала я.

– Думаешь, теперь Юримару обратит на тебя внимание? – поинтересовался обладатель ледяного голоса. – Твои шрамы слишком отталкивают его, так что можешь не надеяться. Ты ничуть не привлекаешь красавчика.

– Тебе, похоже, нравиться постоянно цеплять Дзакуро, а, Мудзюро, – второй голос был противно высоким, казалось, что разговаривает оса.

На эту реплику Утуцу Мудзюро не ответил, он недолюбливал повелителя ос Мусидо, встрявшего в разговор, как раз за такие вот неуместные реплики, которыми тот так и сыпал, бывая в хорошем настроении. А в таковом он пребывал практически всегда – и это тоже раздражало Мудзюро. Правда об этом никто не знал, воспитанный истинным самураем он никогда не показывал своего настроения и отношения к человеку (или не совсем).

– Пора заканчивать с воином и монахом, – произнес Мудзюро.

– Плохо дело, ой, плохо, – качал головой Никотин, выпуская клуб за клубом серого дыма. Казалось, воздух вокруг него и Кагэро с Дзюбеем пропитался запахом травы табакко. – Контузия очень сильная. А хотя что я вам тут говорю, вы ж меня не слышите. Так?! – крикнул он.

– Слышать вовсе не обязательно, – странным голосом ответил читавший его реплики по губам Дзюбей. – У Кагэро больше не идет из ушей кровь, – он кивнул на девушку-ниндзя, – а у меня?

– Идет, – покачал головой Никотин. – Ты ж сверху был, – при этих словах Дзюбей криво усмехнулся, а Кагэро, также отлично читавшая по губам, одарила его грозным взглядом, – тебе большая часть взрыва и досталась.

Дзюбей успел сбить Кагэро с ног практически в последний миг перед взрывом, разорвавшим Хаттори Ханзо на мелкие куски (он оказался просто нафарширован порохом, да еще кто-то сыпанул в Кагэро несколько хороших пригоршней, воспламенившихся после взрыва). Взрывная волна накрыла обоих, а вспыхнувший после порох еще и подпалил кимоно на спине Дзюбея, рухнувшего на Кагэро сверху и закрывшего своим телом.

– Нечего ухмыляться, – резко бросил Никотин. – Ты можешь навсегда оглохнуть. А зачем мне нужен глухой воин?

– Сэкономишь золото, – отмахнулся Дзюбей. – Только про противоядие не забудь.

– Э, нет, – покачал головой Никотин, – ты его еще не заработал. Я же спас тебе жизнь.

Вовремя подскочивший монах первым принялся тушить загоревшуюся на спине Дзюбея ткань – сам наемник, шокированный взрывом, еще ничего не понимал и боли не ощущал.

– Тогда я просто прикончу тебя, – растянул губы в самой паскудной ухмылке, на какую был сейчас способен, Дзюбей. – Раз, все равно, скоро помирать. Что скажешь на это, старик?

– Контузия не настолько сильна, – тут же бросил Никотин, – и вообще, от нее мало кто глохнет. Надо продолжать идти к Сата. – Монах поднялся на ноги и сделал Кагэро знак вставать.

Ниндзя отрицательно помотала головой, давая понять, что и в этом случае не собирается присоединяться к Дзюбею с Никотином. Монах в ответ на ее слова сокрушенно покачал головой.

– Ты без нас пропадешь, девочка, – вкрадчиво, хоть это и не могло сейчас помочь, произнес он. – Ничего не слыша, ты и не поймешь, что к тебе крадется враг, и как он тебя приканчивает – тоже.

– Вот и умру в счастливом неведении, – отрезала Кагэро, поворачиваясь к монаху с наемником спиной и делая несколько шагов прочь.

И тут на плечи ей легли жесткие руки Дзюбея, сейчас, когда отказал слух, кожей она все чувствовала куда сильней, чем обычно, даже сквозь ткань кимоно. Он повернулся к ней лицо и произнес несколько слов прямо ей в глаза. Девушка густо покраснела и решительно помотала головой, Дзюбей твердо кивнул и развернул ее лицом к себе, после подтолкнув в спину. Кагэро одарила его ледяным взглядом, однако возражать ничего не стала.

– И что же ты ей сказал? – поинтересовался Никотин.

Тот вместо ответа сделал вид, что не стал читать слова по губам монаха. Тот и не настаивал на ответе.

– По этой реке, – произнес Никотин, – можно сплавиться почти до самого Сата. Город стоит практически на ее берегу, там они берут воду и стираются.

– Спасибо за лекцию, – буркнула недовольная Кагэро. Слух у нее восстановился почти полностью (в отличие от Дзюбея, все еще не слышавшего до сих пор), однако все тело болело, будто ее кто-то бил несколько часов подряд. – Может, ты знаешь где тут лодку достать?

Старик покосился на нее своим здоровенным взглядом, но ничего не сказал.

– На нас скоро нападут, – неожиданно произнес Дзюбей, оглядывавший до того берег реки, скорее всего, также ища лодку. – Они решили покончить с Кагэро, так что на очереди мы с тобой, Никотин.

– А то я сам не знаю, – буркнул в сторону, так чтобы не увидел Дзюбей, монах, покрепче сжимая посох костлявыми пальцами.

– Что это за звук? – произнесла Кагэро, у которой обострился недавно восстановившийся слух. – Тут у кого-то пасека?

– Пасека? – удивился Никотин, также начавший прислушиваться и услышавший какой-то странный гул. – Это не пчелы, звук выше.

Дзюбей так и продолжал глядеть на реку, он не слышал ни всполошившего его спутников гула, ни их слов.

– Точно должны напасть, – продолжал он рассуждать вслух, – очень скоро.

А гул меж тем все нарастал. В воздухе закружились черные точки. Никотин вдруг хлопнул себя по шее – его укусило какое-то насекомое. Он поднес к глазам его полураздавленное тельце.

– Оса, – сообщил он Кагэро.

Насекомые меж тем все прибывали, они садились на одежду, непрестанно жалили, все трое отмахивались от них, хоть это и мало помогало. Слишком много было тварей.

– Они сожрут нас! – крикнул Никотин. – Надо бежать!

– Не поможет, – отрезал Дзюбей. – В воду. Там не достанут.

Монах последовал его совету, а вот Кагэро вместо того, чтобы кинуться к недалекому речному берегу, вскинула руки – из рукавов посыпались какие-то лепестки, закружились в воздухе, подобно осенним листьям. Они действовали на ос, как наркотик, те кружились вокруг них, казалось, даже гудение их несколько изменилось, а полет замедлился.

– Моих лепестков надолго не хватит, – бросила Кагэро, полуповернувшись к Дзюбею, чтобы он понял ее. – Найди хозяина ос!

Наемник коротко кивнул и кинулся прочь. Он несся со всех ног примерно в том направлении, откуда прилетели осы, не обращая внимания на жалящих его тварей. Он понимал, что хозяин насекомых должен быть где-то неподалеку – те не могут летать долго, не птицы, в конце концов.

Так оно и вышло. Осы вылетали из небольшого домика, стоявшего на берегу реки – скорее всего, это была водяная мельница. Не мудрствуя лукаво (не до того было) Дзюбей ворвался в дом и тут же едва не напоролся на раздвоенное лезвие футимата-яри, которое сжимал в руках низкорослый горбун с отвратным лицом. Дзюбей все же сумел увернуться от него и быстрым ударом меча перерубил один из столбов, на которых собственно держался весь дом. Мельница зловеще затрещала, но выдержала (видимо, была построена на совесть), а у Дзюбея появился оперативный простор.

Его противник также времени зря не терял – его футимата-яри вновь устремилась к груди наемника. На сей раз он заблокировал ее раздвоенное лезвие клинком катаны, противник мгновенно повернул древко, надеясь вывернуть оружие из рук Дзюбея. Наемник только этого и ждал. Он вывернул кисти и рванулся к врагу, целя ему в грудь. Тот понял, что сам поймал себя в ловушку, грозящую стать смертельной. Он достаточно резво отпрыгнул в сторону, освобождая лезвие, клинок лишь слегка прошелся по его ребрам, разрезав кимоно.

– Неплохо, неплохо, – просвистел урод, неприятно широко разевая беззубую пасть. – Но с Мусидо тебе не совладать. – И он сделал новый выпад футимата-яри.

Теперь Дзюбей не стал заигрывать с ним, ударив по основанию лезвия копья, так что оно ткнулось в земляной пол мельницы. Используя инерцию собственного удара, наемник крутанулся, пролетев мимо повелителя ос по имени Мусидо и наотмашь рубанув его по горбатой спине. Затрещало кимоно, сползая с плеч урода, обнажая нечто вроде громадного улья, росшего прямо из тела Мусидо.

– Глупец, – рассмеялся тот, – ты потревожил моих ос.

Дзюбей не слышал его слов, равно как и нарастающего гула, зато ос видел преотлично. Разозленные насекомые рванулись на обидчика, жаля гораздо сильней нежели на берегу реки, где он повстречал их впервые. Дзюбей практически вывалился в окно мельницы, благо оно не было закрыто ставнем, и со всех ног ринулся прочь, преследуемый хохотом Мусидо и осиным гулом, которых впрочем не слышал. Урод выбежал через дверь и побежал следом, ковыляя на коротких кривых ножках, отставая от Дзюбея все сильней, но и преследования не прекращая. Когда он выбежал на берег реки, где осы потеряли наемника, того и след простыл.

– Нигде, нигде ты не мог спрятаться, – просипел Мусидо. – Только под водой.

Он огляделся и подошел к здоровенному корню дерева, торчащему из крутого обрыва берега, попробовал его ногой, ступил, сделал пару шагов... Он заметил лишь отблеск стали и рухнул в воду вместе с обрубком корня, на котором стоял.

Дзюбей вынырнул из воды, выплюнув из зубов полую соломинку, которую запас заранее.

– Теперь ты покойник, урод, – произнес он, подтягивая к себе за струну меч. – Осы начнут искать выход из улья, который сейчас заливает вода, и грызть они начнут тебя.

Словно в ответ на его слова вода забурлила, вспенилась алым и через несколько минут будто что-то в глубине взорвалось, обдав выбирающегося на берег Дзюбея светло-красными брызгами. Дзюбей стряхнул их, встал на ноги и только тут увидел высокого самурая в белоснежном кимоно, вынимающего из-за широкого пояса катану в ножнах.

– Утуцу Мудзюро, – коротко поклонившись, представился он. – Ты покончил с Мусидо, он мне никогда не нравился, так что я тебе почти благодарен. Я наслышан о твоих подвигах, воин, убивающий Демонов Каро одного за другим, и хотел скрестить с тобой клинки.

– Кирияма Дзюбей, – представился в ответ наемник. – Я также много слышал о тебе, воин, потерявший глаза и разработавший собственное дзюцу для сражения слепым. Я лишен тщеславия и не желаю славы одержавшего победу над тобой, но я ты стоишь у меня на пути.

Мудзюро не стал отвечать на эту реплику, он молниеносно атаковал Дзюбея, выхватывая катану из ножен. Дзюбей уклонился и бросился к маленькой бамбуковой роще, росшей неподалеку. Слепой самурай побежал следом, однако несся он не за спиной Дзюбея, а параллельно ему, очень быстро нагнав уже начавшего выдыхаться наемника.

И вот они достигли рощи и Дзюбей углубился в нее, как можно сильней шумя листвой под ногами (хотя оценить уровень производимого шума он не мог). Мудзюро рассмеялся и замер в оборонительной позиции, словно призывая Дзюбея атаковать. Наемник принялся медленно обходить его, скользя по листве и поигрывая катаной. Он ударил со всей доступной ему быстротой, однако Мудзюро лихо взмыл в воздух, уклоняясь от смертоносного клинка, лишь снесшего три бамбуковых ствола, с треском обрушившихся на землю.

– Ты считаешь, что заманил меня в эту рощу, – произнес Мудзюро, – считаешь, что здесь я буду беззащитен перед тобой.

– Ты слеп, – невпопад сказал Дзюбей, не слышавший его слов, – лишние звуки собьют тебя с толку.

Они рванулись навстречу друг другу, зазвенели, скрестившись, клинки катан, во все стороны брызнули снопы искр. У обоих мечи оказались, отличного качества, так что эта сшибка закончилась вничью.

– Отлично владеешь мечом, Дзюбей, – улыбнулся Мудзюро, опуская катану для нижней диагональной атаки.

Наемник следил лишь за клинком, а не за губами противника, поэтому и эту реплику пропустил. Он понимал, что это слишком явное обнаружение собственных планов, которое столь опытный фехтовальщик, как Мудзюро себе позволить не мог. Но не успел он додумать эту мысль до конца, как слепой атаковал именно так, как показывал. Дзюбей перепрыгнул клинок, однако противник словно того и ждал, изменив полет клинка, больно полоснувшего по голени правой ноги наемника. Тот неудачно приземлился, пораненная нога подломилась и он рухнул на землю. Мудзюро навис над ним, занеся катану.

Дзюбей попытался атаковать прямо с земли, но слепец, растянув губы в хитрой улыбке, слегка повернул клинок – и в глаза наемнику ударил ослепительный солнечный свет, отраженный от стали. Вскрикнув, ослепленный Дзюбей рухнул обратно, ожидая последнего сокрушительного удара.

– Вот видишь, – усмехнулся Мудзюро, прежде чем ударить, – слепота иногда дает некоторые преимущества.

Он ударил сверху вниз, однако клинок его катаны со звоном отразился от другого. Это был танто, который сжимала в руках Кагэро, – даже слепец не смог бы услышать, как движется ниндзя провинции Ига.

Не слышавший ни слов Мудзюро, ни звона стали, Дзюбей открыл глаза и откатился в сторону. Солнечный свет уже не бил в глаза и он увидел Кагэро и Мудзюро, замерших друг напротив друга, скрестив клинки.

– Зачем? – спросил он, прыгая вперед, наперерез делающему ловкий финт слепцу. – Зачем ты пришла?

Понимая, что Дзюбей ее не услышит, Кагэро промолчала и лишь сильней налегла на вражий клинок, стараясь всем весом заблокировать его как можно надежнее, по крайней мере, до тех пор, как Дзюбей не подберется к нему на расстояние удара. Обмануть этим Мудзюро, естественно, не удалось. Он был сильнее Кагэро и легко рванул обе руки вверх, рукоятью катаны выбивая у нее танто, вонзившийся в ствол бамбука и крепко засевший в нем. Сама ниндзя рухнула на землю, примерно туда же где лежал Дзюбей.

– Прочь! – прокричал наемник, делая молниеносный выпад в живот, хоть и не сомневался в результате.

Мудзюро увернулся и обрушил на Дзюбея свою катану. Не чувствовавший боли в раненной ноге наемник крутнулся и ударил противника в грудь ребром стопы. Не ожидавший такого поворота событий Мудзюро отлетел на несколько шагов, врезавшись спиной в плотный строй бамбуковых стволов. Дзюбей перехватил катану поудобнее и атаковал, Мудзюро как-то неловко заблокировал выпад и даже не попытался контратаковать. Дело в том, что стволы бамбука отчаянно трещали под весом тела слепого фехтовальщика, полностью дезориентируя его. Однако Дзюбей этого не понял, а Мудзюро пришел в себя очень быстро.

Он толкнул корпусом подобравшегося слишком близко Дзюбея и опустил ему на голову рукоять катаны. Наемник покачнулся, в голове его словно забил набат, затылок заломило, он отступил на шаг назад, раненная нога подломилась и он рухнул вновь. Благо, так не сумевшая освободить танто Кагэро последовала совету наемника и убралась подальше от места схватки. Именно этот танто и сыграл роковую роль в жизни непревзойденного слепого фехтовальщика Утуцу Мудзюро.

На сей раз он был полностью уверен в успехе своей контратаки. Он не стал разговаривать и молниеносным ударом решил покончить с Кириямой Дзюбеем. И вновь вместо хруста плоти и треска костей он услышал звон стали. По зловещей иронии злодейки-судьбы клинок его катаны еще раз наткнулся на танто, оставленный Кагэро в стволе бамбука. Дзюбей действовал без каких-либо промедлений и сомнений. Рванувшись всем телом, он вонзил свою катану под грудную клетку Мудзюро, слегка повернув ее в сторону, так чтобы пронзить сердце. Клинок вошел в тело врага по самую цубу и лица противников оказались очень близко друг к другу.

– Глаза не заменит ничто, – прошептал Дзюбей на ухо Мудзюро, вырывая катану одним быстрым движением.