Текст книги "Реквием патриотам (СИ)"

Автор книги: Борис Сапожников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Что привело тебя в ряды патриотов? – спросил я Кэнсина.

Мы сидели в одном из домов (не в том, что облюбовали себе Гемма и Юримару) и развлекались беседой. Делать было совершенно нечего. Я было хотел потренироваться с Кэнсином в фехтовании палашом против катаны, но поглядев на ежеутренний комплекс упражнений, который он исполнял, я решил и не заикаться о спарринге. Быть может, я и не такой уж плохой боец, но против этого мальчишки у меня нет ни малейших шансов на победу.

– Этот вопрос уже задавал мне Чоушу Ёсио-доно, – ответил Кэнсин, – и я сказал ему – я сражаюсь, чтобы защищать людей. Не только от разбойников и убийц, но и от правительства Токугавы. Сегун считает людей скотом, на котором можно ездить, пахать и при этом почти не кормить, его правительство развращено и продажно, чиновники купаются в роскоши, забыв о чести и самой тривиальной порядочности.

– Хорошие слова, – мрачно усмехнулся я, – но я был во многих странах и лишь недавно вернулся домой. Скажу тебе, почти везде с народом никто не считается, а правители и их самураи – там зовут рыцарями или просто дворянами – либо купаются в роскоши, живя за счет простых людей, либо зарабатывают деньги на дорогах, грабя и убивая. Мы замкнулись на своих островах, крича или думая втихомолку о своей избранности, а на самом-то деле ничем мы не отличаемся от людей с материка. По большому счету.

– Я и не хочу, чтобы мы стали такими, как люди с материка, – горячо возразил юноша. – Мы должны стать лучше, и нас теперешних, и людей с материка.

– Я не к тому, что мы станем такими, как уроженцы материка. Я говорил о том, что все люди одинаковы – где бы они ни родились. Такова наша природа. Сильные всегда живут за счет слабых, как среди зверей, так и среди людей.

– Мы не звери! – воскликнул Кэнсин. – У нас есть законы, ограничивающие силу и власть самураев, не дающие им заниматься разбоем и убийства крестьян.

– Они, между прочим, были по большей части введены Токугавой Иэясу, – заметил я. – И, вообще, многие ли из них соблюдаются. Ронины – а иногда и самураи, по негласному приказу своих дайме – занимаются разбоем на дорогах, совершают набеги на владения других и это не смотря на очень жестокие наказания, что сулят законы. Ты считаешь, что все в одночасье изменится, стоит нам только скинуть Токугаву Ёсинобу?

Кэнсин опустил глаза и долго смотрел в пол, после – на меня. Я молчал, ожидая его ответа.

– Вы не верите, что хоть что-нибудь изменится после смены власти, Кэндзи-доно, – произнес наконец юноша. – Тогда можно вернуть вам вопрос, с которого мы начали разговор.

– Я – самурай клана Чоушу и служу ему, как должно, – ответил я. – Я, и вправду, не слишком-то верю в грядущие изменения, но я надеюсь. Очень долго надежда была моим единственным спасением. Например, когда я жил в клетке в имении одного богатого лорда.

– В клетке? – не понял Кэнсин. – То есть, в тюрьме?

– Нет, именно в клетке, – еще мрачнее, чем обычно, усмехнулся я. – Меня приняли за некое экзотическое животное, вроде обезьяны, и поместили в клетку для всеобщего обозрения.

– Это... – у Кэнсина, похоже, не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение. – Это же – безумие какое-то. Как люди могут быть способны на такое?

– Ты и сам, думаю, знаешь, что люди способны и не на такое.

По враз помрачневшему лицу юноши я понял – да, знает. Я похлопал его по плечу и сказал:

– У тебя есть идеалы, Кэнсин-доно, сохрани их. – Я подмигнул ему. – С ними проще жить, чем без них, поверь мне.

Глава 4.

Кагэро вложила в ухо Дзюбей кусок корпии. От сидения под водой у него вновь начали кровоточить уши и он оглох напрочь. Никотин ворчал, что так можно оглохнуть окончательно и на всю жизнь, Дзюбей делал вид, что не читает по его губам или намерено отворачивался, стоило тому заговорить. До Сата оставалось всего несколько часов ходу, однако их еще надо пройти, а памятуя о женщине с порохом и ниндзя, виртуозно скрывающемся в тенях, сделать это будет не так и просто.

Шли они медленно, соблюдая все возможные меры предосторожности, что было весьма затруднительно из-за глухоты Дзюбея. И вот, ближе к вечеру, они расположились на ночлег, костра разжигать не стали по понятным причинам и сейчас сидели на небольшой полянке в рощице, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Вокруг протянулись длинные тени, свет заходящего солнца окрашивал всех троих в зловеще-багровый цвет. Дзюбей показалось, что рядом полыхает пожар. Он прикрыл глаза и...

Звенит сталь, трещит дерево доспехов, кричат люди. Войска Токугавы штурмуют монастырь, где засели приверженцы материковой религии, что зовется Верой. Их солдаты закованы в жуткие латы, которые носили на материке в далекой древности, переданные торговцами из Иберии и Коибры, в руках у них нагинаты, но они мало что могут противопоставить умелым солдатам сегуната, закаленным во многих сражениях против мятежников и ронинов всех мастей.

Спасли Дзюбея его рефлексы, оттачиваемые годами. Он перекатился, почувствовав толи движение ветра, толи каким-то шестым чувством ощутив опасность. Над ним просвистела цепь с сюко, с треском, которого он не слышал, вонзившаяся в дерево. Перекатившись обратно, он наугад рубанул в ту тень, откуда вылетела цепь. Раздавшегося крика, который разбудил Кагэро с Никотином, он также не слышал. Они повскакивали на ноги и увидели скачущую на одной ноге тень, не смотря на потерю конечности активно улепетывающую на запад, как раз навстречу заходящему солнцу.

Кагэро кинулась следом, как Дзюбей, однако Никотин удержал ее за рукав кимоно.

– Вы с Дзюбеем спасете друг другу жизни постоянно, – произнес старик. – Знай, у меня нет противоядья для Дзюбея, так что спасти его можешь лишь ты.

– Как? – растеряно спросила Кагэро, хотя отлично знала ответ.

– Сама отлично знаешь, – усмехнулся монах. – Это будет обоюдно выгодное дело. Когда в последний раз тебя касался мужчина, а?

Кагэро одарила его пламенным взглядом, но, ничего не сказав, бросилась вслед за Дзюбеем и сбежавшим врагом.

Непонятно как, но девушке-ниндзя удалось первой настичь его раньше Дзюбея. Одноногий скрылся в небольшом лаосском храме, заброшенном как все здания в этой местности. Даже монахам не хватило уверенности в своих небесных покровителях, они также боялись чумы. Кагэро метнулась следом за ним, однако внутри никого не оказалось. В тесном помещении было уже совсем темно и в первый миг девушке показалось, что она ослепла. Это сбило ее с толку на мгновение – чего оказалось достаточно для Сидзимы, кинувшего в нее свои нити, опутавшие тело девушки-ниндзя, словно паутина. Она повисла в них, попыталась освободиться, но тщетно – черные, как сама тьма нити, держали крепко.

Сидзима высунулся из тени, на губах его играла мерзкая ухмылка.

Когда раненный враг скрылся в лаосском храме, Дзюбей не поспешил вслед за ним, решив получше присмотреться к зданию и найти другие входы туда, чтобы обескуражить противника. Вот только туда со всех ног залетела Кагэро, наемнику пришлось кардинально менять планы. Он вломился в храм, но как и Кагэро до того, ничего не увидел. Тьма ослепила его на мгновение, а когда глаза привыкли к ней, то первым, что он увидел была Кагэро, распростертая на полу.

Дзюбей аккуратно подошел к ней, склонился и тут же отпрянул. Девушка быстро атаковала его прямо с земли. Движения ее были какими-то скованными, словно конечности ее враз стали деревянными, Дзюбей легко поймал клинок танто ладонями и отшвырнул на полшага. Ниндзя вскочила и вновь ринулась в атаку, но она уже мало интересовала наемника. Он припал на колено и выхватил меч, снова отмахнувшись от Кагэро. Он выбирал куда ударить – ошибиться сейчас он не мог, слишком уж дорого стоила бы эта ошибка. И не ему – Кагэро. Надо выбрать тень потемнее...

Меч вонзился в грудь Сидзимы, тот дернулся, захрипел и умер. Ошибок допускать Дзюбей не любил.

– Что ты делаешь здесь? – спросил будничным тоном Юримару.

Его ничуть не смутило то, что кимоно едва держало на плечах Дзакуро, прижавшейся к его спине. Его просто тошнило от этой женщины, чье тело было исчерчено шрамами.

– Я покончила с девицей, – прошептала Дзакуро, – а для монаха с воином хватит и Мусидо с Мудзюро. В крайнем случае, Сидзима их прикроет.

– Их уже прикрыли, – улыбнулся Юримару. – Они все мертвы, тот самый воин, что при мне выбил глаз Тэссаю, перебил их всех одного за другим. И если б ты, Дзакуро, не сбежала оттуда, понадеявшись на то, что после смерти Бенисато сумеешь запрыгнуть в мою постель, остывала бы сейчас вместе с ними.

Юримару встал и обернулся к Дзакуро.

– Ступай отсюда, – бросил он ей. – Я не хочу глядеть на тебя, похотливая сучка. Меня тошнит от одного твоего вида.

Дзакуро бросила гневный взгляд на него. Обида на красавчика Юримару, в которого она была влюблена с их самой первой встречи, переполнила чашу терпения.

Танто выпал из ладони Кагэро, как только она пришла в себя. Она без сил опустилась на пол. Дзюбей замер над ней, предварительно вышвырнув из храма тело одноногого. Не то чтобы он был особенно религиозен, однако присутствие подобной твари в храме лао оскорбляло его.

– Вставай, Кагэро, – сказал он. – Надо вернуться к лагерю. Никотин без нас, наверное, уже заскучал.

– Ты знаешь, что сказал мне он, – имя Никотина словно пробило лед, сковавший душу ниндзя после того как она освободилась от власти человека из тени. – Он сказал, что у нет противоядия от яда, котором он "угостил" тебя. Только... – она запнулась. – Только я могу тебе помочь.

Она потянула завязки своего пояса и движением плеч, скинула короткое кимоно. Поднявшись, она всем телом прижалась к груди Дзюбея.

– Если я пересплю с тобой, – тихонько шепнула она ему на ухо, обжигая кожу горячим дыханием, – то мое отравленное тело выведет яд из твоего.

Дзюбей склонил голову, провел ладонью по ее волосам и неожиданно поддел ногой ее кимоно, ловко забросив в руку и накинув ей на плечи.

– Холодает, Кагэро, – произнес он, отстраняясь, – ты замерзнешь.

Он вышел, а отвергнутая Сома Кагэро так и осталась стоять посреди покинутого лаосского храма, кутаясь в накинутое на плечи кимоно и дрожа от холода, не имеющего к близкой осени никакого отношения.

– Гемма ушел из города несколько дней назад, – произнес я, потому что тишина начинала уже давить на уши и нервы. – Не сегодня-завтра прибудет корабль, а его нет. Не нравиться мне это, Кэнсин-доно.

– А мне не нравятся люди, – ответил юноша, – что нанял Гемма для погрузки золота. Это ниндзя из какого-то из мелких кланов, такие мало чем отличаются от ронинов – по сути те же грабители и убийцы, не чурающиеся никакого заработка.

– Гемма многих забрал с собой, значит, он, скорее всего, устраивает налет на кого-то. Как же мне все это не нравится. Проклятье! Победа, полученная такой ценой, ничего не стоит.

– К тому же, так легко попасть в зависимость от людей, подобных тому же Гемме.

– Ты мудр, Кэнсин-доно. И, будь я проклят, если хочу знать как ты приобрел такую мудрость.

Юноша – почти мальчишка! – поглядел мне в глаза и мы долго молчали. Так мы начали понимать друг друга.

– Хватило лошадиного трупа, – усмехнулся Никотин, глядя с вершины небольшой горки на Сата, – чтобы все бежали из города, побросав все вещи и оставив дома.

Действительно, одну из центральных улиц города украшал раздувшийся труп лошади, над которым жужжали мухи.

– Вот сейчас мы и узнаем, кто именно стоит за "чумой", – деловым тоном произнес Дзюбей.

Монах не слишком-то поверил в этот тон. Каким-то странным вернулся Дзюбей после того как умчался преследовать человека-тень. Кагэро же не вернулась вовсе. Поскольку наемник ни словом не обмолвился об этом деле, Никотину оставалось только гадать погибла ли девушка-ниндзя, а если нет, переспала она с Дзюбеем или же нет. Эти мысли не давали покоя монаху. Он знал, что яд, которым отравил он наемника, начнет действовать очень скоро и не хотелось бы, чтобы это произошло в разгар битвы с врагом.

– Вот и корабль, – отвлек Никотина от мыслей Дзюбей, – сейчас потащат золото. Пора входить в город. А то ведь нас могут опередить самураи Асикаги.

– Асикаги? – поднял на него глаза монах. – Ты думаешь та птица, что пролетела над нами как только ты вернулся из погони, предназначалась Асикаге.

– Кагэро служила ему, – ответил Дзюбей (слух которого, к слову, полностью восстановился), начиная ползком продвигаться к окраине города, – и регулярно слала вести. Только не говори, что ты об этом не знаешь. Вот только очень сомневаюсь, что Асикага приведет сюда людей.

– Да-да, – пробурчал Никотин, змеей ползя следом. – Асикага теперь мелкий и ничего не значащий клан, хотя когда-то его глава и был сегуном всего Такамацу. Нынче они не решаться вмешаться и привлечь внимание Токугавы, для них это может стать концом, как и для многих кланов, пойманных и на меньшем.

Я смотрел на людей, нанятых Геммой. Они споро таскали ящики из склада на корабль и бежали обратно за новым ящиком. Наконец, дело подходило к концу, мне оно не нравилось с самого начала, равно как не нравились люди, привлеченные к нему, и я был только рад, что оно наконец заканчивается. На этом корабле мы отправимся в Химэндзи, а там я по душам поговорю с Ёсио. Уж лучше ронином бродить по стране, чем делать великое (как ни крути, а именно таким оно было) дело такими вот методами.

В воздухе повисло ощущение скорой беды. Бывало у меня такое и не раз за мою долгую и богатую на события жизнь. Вроде бы все нормально – люди бегают, солнце светит, птички вон поют, а все равно, что-то не так, что-то готовится, словно затишье наступило перед бурей. Очень сильной бурей.

Дзюбей наблюдал за погрузкой золота на корабль, обдумывая как бы покончить с ней одним быстрым ударом. И вновь, совсем не к месту, вспомнился штурм крепости приверженцев Веры. Тогда он также стоял, прижавшись спиной к стене, прислушиваясь к звону стали, крикам, треску пламени и стуку копыт...

Наемник тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, однако стук копыт продолжал звучать как наяву. Дзюбей снова тряхнул головой – не помогло. Стук продолжался. Тогда он выглянул из-за угла и увидел их.

Несколько десятков всадников ехали по главной улице Сата – судя по цветам их кимоно, все это были самураи клана Асикага, а впереди гарцевал на здоровенном жеребце сам дайме Асикага Рюхэй.

"Выходит, я ошибся, – подумал про себя Дзюбей, не спеша обнаруживать себя перед ними, – и Асикага оказался куда более жадным человеком и зубами вцепился в свое золото".

Навстречу конникам метнулась одинокая фигурка, упала на колено. Кагэро!

– Вы прибыли, – произнесла она. – Центр заговора и ложной чумы находится именно здесь. В Сата.

– Я знаю, – ответил ей Асикага Рюхэй и быстрым ударом вонзил катану ей в горло. Для человека его комплекции он выхватил оружие очень быстро. – Я сам стоял за всем этим. – Он рассмеялся и вдруг начал меняться. Черты лица его и все тело постепенно утрачивало какое-либо сходство с дородным дайме, просторное кимоно свалилось по копыта лошади и через несколько в седле сидел...

Снег скрепит под ногами, обжигает лицо и руки. Пальцы сомкнуты на рукояти катаны, лучшие друзья глядят в глаза друг другу с ненавистью и недоверием.

– Прекратите! – кричит совсем еще молодой воин, несясь со всех ног к месту будущего сражения. – Гемма предал нас! Это он спровоцировал этот конфликт. Он боится, что вы станете слишком сильны и сместите его!

Этот голос служит своеобразным сигналом к атаке. Люди кидаются друг на друга, свистит сталь, льется кровь... Когда юноша, вовремя опомнившийся и сумевший разобраться в хитроумном замысле Кавадо Геммы, подбежал к месту сражения живых там уже не осталось.

...Снег падает на лицо хохочущего Геммы, скрипит по копытами его коня. Он ловко обвел вокруг пальца двух самых ловких во многих отношениях воинов его клана. Теперь они прикончат друг друга и власти Геммы еще очень долго ничто не будет угрожать.

Снег словно взорвался в нескольких шагах от копыт коня хитроумного предводителя клана ниндзя. Человек в белом сделал только один удар, но он всегда удавался ему лучше всего. Голова Геммы отделилась от тела и рухнула в сугроб, ошалевший конь помчался дальше. Дзюбей приземлился на прямые ноги поднял за волосы голову Геммы. В глаза тому ударили бледные лучи луны и они показались Дзюбею живыми. Он поспешил отшвырнуть голову подальше.

– Удивлен, Кирияма, – усмехнулся Гемма, нарочито медленно вынимая катану из горла Кагэро. – Я ни кому не открывал секрет дзюцу, которое некогда постиг. Я могу восстанавливать свое тело. Фактически, я бессмертен.

Всадники в цветах Асикаги начали один за другим оседать на землю, за их спинами выпрямлялись люди в зеленом, те же, что и таскали ящики с золотом на борт корабля. Но Дзюбей этого не видел, он поймал тело умирающей Кагэро, попытался пальцами зажать рану у нее на шее, хотя где-то в душе понимал – бесполезно, фактически, она уже мертва.

– Не... – прошептали стремительно холодеющие губы. – Не отвергай... меня. Сейчас... Прошу... – Кагэро закашлялась, кровь пошла горлом.

Понимая какую ошибку совершил не так давно, наемник прижался губами к ее губам, по лицу его ручьями текли слезы. Быть может, это и не слишком достойно для матерого наемника, но что мог поделать с собой, отчаянно влюбленный человек со своими чувствами. "Каким же я был несусветным глупцом", – подумал Дзюбей, опуская на землю тело (уже именно тело!) Сома Кагэро Ядовитой Женщины, познавшей любовь перед самой смертью.

– Гемма!!! – прокричал Дзюбей, поднимаясь с колен. – Я найду тебя, тварь! Я прикончу тебя кем бы ты ни был!

Гемма не слезая с седла проехал по сходням, но на палубе вспомнил, что конь на палубе – не самая нужная вещь; и, спрыгнув на доски, шлепком отправил коня обратно. Животное с радостью вернулось на твердую землю и медленно побрело по пустому городу. Я кивком приветствовал Гемму.

– Что с нашими демонами? – первым делом поинтересовался тот у стоявшего тут же Юримару.

– Вернулась лишь трусливая Дзакуро, – с нескрываемым презрением бросил красавчик. – Остальных перебили. Я отправил ее обратно в город.

– С Дзюбеем ей одной не справиться, – сказал Гемма. – Иди и сам прикончи его.

– Но для чего? – удивился Юримару. – Золото погружено, мы можем отплывать.

– Отлив, – заметил флегматичный капитан корабля, сидевший неподалеку и вовсю дымивший трубкой на длинном черенке. – До вечера проболтаемся у берега. Ящички грузили слишком долго, – добавил он, пыхая трубкой.

– Мы с Кэнсином тоже пойдем, – неожиданно для самого себя сказал я. – Посмотрим, что происходит в городе.

Гемма с улыбкой покосился на меня, но возражать не стал, равно как не стал этого делать и юноша, который лишь коротким движением поправил катану и вакидзаси и шагнул к сходням.

– Для чего? – поинтересовался Кэнсин, когда мы оказались на достаточном расстоянии от Геммы и Юримару, ушедшего далеко вперед.

– Мне интересно, кто уничтожил самозванных демонов нашего "друга" Геммы, – придумал я на ходу удобоваримую версию.

– Этот человек – наш враг, – заметил Кэнсин.

– Не думаю, что он лучший фехтовальщик, чем ты, – усмехнулся я.

– Этот человек сумел прикончить Утуцу Мудзюро, – встрял Юримару, который как оказалось все слышал.

Эта реплика положила конец нашему разговору. Болтать при одном из вернейших приспешников Геммы совершенно не хотелось. Тем более, что очень скоро мы услышали звон стали.

Дзюбей не сражался, он убивал. Врагов было не счесть, но ему было на это плевать. Огонь в его душе полыхал и залить его можно было лишь вражьей кровью. Она обильно проливалась в тот день и на него, и на землю, и на стены окрестных домов, никто не был достойным противником наемнику, хоть и состояли в клане ниндзя, а уж сейчас, когда тот был опьянен яростью и скорбью по Кагэро...

Однако ниндзя все же были ниндзя, они не только пытались противопоставить Дзюбею свои мечи и кинжалы – в наемника летели сюрикэны и метательные ножи, а один даже швырнул бомбы, начиненные порохом. Взрывом разнесло по черепку крышу, на которой в тот момент Дзюбей сражался с несколькими ниндзя. Он рухнул вниз в клубах едкого дыма и осколков черепицы. Наемник тут же вскочил на ноги, однако шевельнуться не смог, на горле его сомкнулся нитяной аркан. Ее хозяин дернул за другой конец и ноги Дзюбея оторвались от пола.

– Как просто, – произнес приятный молодой голос. – Непобедимый Кирияма Дзюбей, прикончивший практически всех Демонов Каро, теперь висит в моей петле. Попался, как муха в паутину. – Голос мелодично рассмеялся.

Дзюбею показалось, что в него ударила молния. Тело его сотрясли мелкие судороги, одежда задымилась, на губах его выступила пена, перед глазами возникла алая пленка. А в ушах все звучал мелодичный смех.

Ни Дзюбей, ни Юримару, сосредоточившийся на генерировании в теле электричества и передачи его через нить в Дзюбея, не заметили появлении маленькой мышки с едва заметными швами по всему тельцу. Она кое-как проковыляла под ноги к Юримару...

Первый взрыв разнес крышу дома, где воин, которого Гемма назвал, кажется, Дзюбеем, сражался сразу с несколькими противниками. Второй же (куда большей силы) не оставил от этого дома почти ничего. Строение буквально исчезло в громадной вспышке пламени. Однако сразу перед этим оттуда вылетел тот самый воин по имени Дзюбей, он прокатился по земле, сбивая с одежды языки пламени.

Кэнсин тут же шагнул ему навстречу, кладя ладонь на рукоять катаны.

В этот раз Дзюбею показалось, что и вправду сошел с ума...

Синомори опять что-то перехимичил и взрыв получился куда мощней, чем ожидал Дзюбей. На куски разлетелась не только стена, ограждавшая монастырь, но и часть строения внутри, где помещались простые люди и их глава – отец (так обращаются к жрецам Веры) Сиро Такасаудо Амакудзо, почитаемый среди них живым святым.

Дзюбей прокатился по земле, сбивая пламя (загорелось-таки его кимоно), а когда вскочил на ноги увидел мальчишку с катаной в руках, по щеке его текла кровь (видимо, какой-то из осколков поранил ему лицо).

– Убирайся! – рявкнул на него Дзюбей. Он не собирался драться с этим сопляком, даже если тот вообразил себя воином. – Я сказал, пошел прочь!!!

Мальчишка не сдвинулся с места, лишь принял некое подобие боевой стойки.

Дзюбей прыгнул на него, не обнажая клинка, однако мальчик довольно проворно выхватил катану и попытался рубануть Дзюбея. Тут сработали рефлексы опытного воина. Наемник развернулся в полете и коротко махнул катаной, которую и сам не заметил, как обнажил. За этот быстрый взмах он будет расплачиваться ночными кошмарами еще долгие и долгие годы. Он прокатился по земле, едва не выронив катану, а перед глазами его стояло зрелище оседающего мальчишки с кровавой полосой через всю спину.

На сей раз за спиной юноши (он был несколько старше мальчишки, преследовавшего Дзюбея в ночных кошмарах) стоял человек в непривычной одежде и со странным мечом в руке.

– Так значит ты и есть тот самый Дзюбей, о котором говорил Гемма, – усмехнулся человек в непривычной одежде. – Работаешь на Токугаву?

– Скорее на себя, – мрачновато улыбнулся Дзюбей, принимая оборонительную стойку.

– Тогда проваливай! – бросил человек в странной одежде. – Мы – не враги тебе.

– Вы работаете на Гемму, – отмахнулся Дзюбей, – мне этого достаточно.

– Это он работает на нас, – отрезал странно одетый.

Эти слова послужили для Дзюбея сигналом к атаке. Он рванулся вперед, делая быстрый выпад в горло мальчишке. Этот отчего-то показался ему весьма опасным, не смотря на юный возраст. И правильно. Батто-дзюцу такого класса Дзюбей видел лишь несколько раз за свою жизнь, полную поединков и сражений. Опытному наемнику с трудом удалось увернуться от его меча, а следом и от вакидзаси. Помимо батто-дзюцу этот юнец владел еще и техникой владения катаной и вакидзаси одновременно, и как блистательно!

Дзюбей контратаковал, выкладываясь по полной, правда без особых надежд на успех. И действительно, его противник легко ушел от клинка, снова завертевшись волчком – катана и вакидзаси слились в один стальной круг. Он лишь самым краем задел проворного наемника, распоров край кимоно, однако прошелся в слишком опасной близости от его тела. Дзюбей понял, что ему, скорее всего, не выиграть этого поединка. Противник оказался слишком силен, да и наемник устал и был не в лучшей форме после долгого сражения с ниндзя и взрыва дома, где его чуть было не прикончил какой-то странный тип с приятным голосом.

Цзинь! – о стальной круг, образованный катаной и вакидзаси юноши, ударился сюрикэн, сбив вращение. С крыши одного из уцелевших домов Дзюбею махал сухой рукой Никотин, поигрывая еще одним сюрикэном. Дзюбей не упустил своего шанса, он рванулся к юноше, занес над ним катану, но...

Мальчик оседает в кровавую грязь, алая полоса пересекает его спину...

Дзюбей замер над Кэнсином, отбившим сюрикэн, который метнул в него кто-то, но при этом замершим на полусогнутых. Сейчас он был полностью беззащитен, однако Дзюбей отчего-то медлил. Очень непохоже на безжалостного наемника, вырезавшего демонов Геммы и нанятых им ниндзя.

На второй сюрикэн я успел среагировать. Благо, пистоль, привезенный с материка, я уже держал в руках. Выстрелил я на движение, замеченное краем глаза. Ответом мне послужил глухой звон черепицы и недовольные крики какого-то старикашки, судя по тембру противного голоска. Также я заблаговременно убрал в ножны палаш, поэтому второй пистоль выхватил достаточно быстро, сунув первый по привычке сзади за пояс. Пистоль я нацелил в грудь Дзюбею.

– Убирайся! – бросил я ему снова. – Прочь отсюда! Я не хочу твоей смерти!

– Я твоей – тоже, – ответил Дзюбей, отступая на шаг, – но Гемму я убью и не становись у меня на пути. – И он скрылся, одним быстрым прыжком взлетев на крышу дома, по которой я только что стрелял.

– Я осталась последней из Демонов Каро, – произнесла женщина с изуродованным шрамами лицом, представленную нам Геммой как Дзакуро. – Дзюбей перебил почти всех нанятых тобой ниндзя и прикончил Юримару. Я взорвала весь дом, где они находились.

Она стояла на одном колене перед сходнями нашего корабля.

– Ты покончила с отвергнувшим тебя мужчиной, – усмехнулся Гемма, – но мне нет дела до ваших личных счетов. Поднимайся на борт, скоро мы отходим.

Кэнсин вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачал головой. С Дзюбеем пускай Гемма разбирается сам, как я понял, до золота в трюмах нашего корабля ему дела нет.

... Мы расположились в самой большой каюте корабля. Фактически, это была отлично обставленная в традиционном стиле комната, если бы не слабая качка, можно было подумать, что мы находимся в каком-нибудь богатом доме, а не на борту корабля.

– Зачем клану Чоушу столько золота? – поинтересовался Гемма, отпивая сакэ. – Он же и так достаточно богат.

– Ты все отлично знаешь, – отмахнулся я. – Ты ведь был тогда в комнате, когда Ёсио рассказывал мне обо всем. Получив его, он сможет нанять множество ронинов в обход фискалов Токугавы.

– Умный ход. – Гемма поставил чашечку с сакэ на пол перед собой и я отчего-то очень пожалел, что Кэнсин сейчас в кубрике с отдыхающей вахтой. – Вот только Ёсио не получит этих денег.

– Я почему-то так и думал, – усмехнулся я, сам поражаясь собственной выдержке. – Интересно только зачем тебе понадобился Чоушу Ёсио? Ты все отлично провернул сам, мы с Кэнсином были тебе лишь обузой.

– Именно, – усмехнулся Гемма, вновь берясь а бутылку сакэ и жестом предлагая налить мне, я кивнул. – Понимаешь ли, Кэндзи. Во-первых: у меня не было денег, чтобы организовать всю эту кутерьму с "чумой", сам понимаешь, слухи надо чем-то подтверждать, а отрава денег стоит, особенно такая хорошая. А во-вторых: надо все в итоге на кого-то свалить, а самому при этом остаться в тени. Тебя видел шпион Токугавы, а обо мне он не подозревает. Шпион – это старик монах, о нем мне сказала Дзакуро, а Дзюбей, знавший меня в лицо мертв. Так что покойный Кавадо Гемма ни при чем, а во всем виноват клан Чоушу, чей самурай Тахара Кэндзи присутствовал в Сата во время отплытия корабля с золотом.

– Все почти идеально, – теперь пришла моя очередь улыбаться, – но кое-чего ты не знаешь. Дзакуро либо не видела, либо просто умолчала о том, что Дзюбей жив и, скорее всего, уже пробрался на корабль. Он идет по твоему следу, Гемма. Удачи тебе!

Я швырнул ему в лицо полную чашку сакэ, причем так, чтобы "горючая жидкость" попала в пламя свечи. Мне повезло. Сакэ вспыхнуло и Гемма схватился за лицо, горящее сакэ выплеснулось прямо на него. Я же вскочил и, выхватив палаш, ударил его по плечу. Тяжелый клинок легко разрубил наруч Геммы и отсек ему руку. Кровь рекой хлынула на палубу. Однако это ничуть не смутило предводителя Демонов Каро. Смахнув с лица остатки горящего сакэ, он мощным ударом ноги отшвырнул меня на несколько шагов. Я спиной выбил тонкую стенку комнаты-каюты и покатился по палубе к невысокому, чисто декоративному фальшборту. Тем временем Гемма поднял отрубленную мною руку и приставил ее на место, при этом мерзкая ухмылка не сходила с его губ. Рука приросла к телу Геммы и он двинулся на меня.

Я попытался подняться на ноги и закрыться от Геммы палашом. Тот рассмеялся и мощным ударом закованного в бронзовый наруч кулака выбил палаш. При этом мне показалось, что правая ладонь буквально взорвалась болью. Гемма склонился надо мной и легко поднял в воздух. Какой же силой он обладал!

– Ты мог бы стать неплохим помощником мне, – произнес он все с той же мерзкой ухмылкой, – но ты сделал свой выбор. Дурацкий! – И он швырнул меня за борт.

Дзюбей медленной и осторожно карабкался на высоченный борт корабля, пальцами выискивая малейшие трещины в дереве или между досок (а таковых было не так уж много). Он поднял взгляд, чтобы оценить оставшееся расстояние, однако увидел он только черную фигуру, летящую прямо на него. Повинуясь наитию, не раз и не два спасавшему жизнь наемнику, он подхватил фигуру, хотя и самому ему держаться было совсем нелегко. Суставы левой руки (именно на ней он повис) рвануло с такой силой, что Дзюбею показалось – сейчас оторвет напрочь. Но нет, тренированное тело выносило и не такие нагрузки, как вес еще одного человека. К тому же, пойманный Дзюбеем человек сразу вцепился пальцами так же как и Дзюбей левой руки в щель между досок, опору для ног он нашел тоже достаточно быстро.

Только теперь Дзюбей разглядел кого именно поймал.

Никотин забрался на корабль гораздо быстрей Дзюбея. И не только потому, что он не ловил выпавших за борт людей, но и из-за того, что, не смотря на достаточно преклонный возраст, был несколько проворней наемника. Жизнь правительственного шпиона (к тому же из ордена Фукэ-сю) заставляла вертеться куда шустрее, чем жизнь наемника. Он быстренько пробрался в трюм корабля и принялся оглядывать ящики. В первом же он обнаружил золотые слитки без каких-либо клейм или знаков, то же и во втором, и третьем, и четвертом.