Текст книги "Маршал Малиновский"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 41 страниц)

Ростов и Батайск обороняли немецкие 16-я моторизованная и 17-я танковая дивизии, располагавшие 60–70 танками и штурмовыми орудиями.

14 января 43-го командующий Южным фронтом Еременко, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Н.С. Хрущев и начальник штаба фронта генерал-майор Варенников в четыре часа дня подписали оперативную директиву № 006. В преамбуле говорилось: «Во исполнение указаний Ставки ВГК, основной задачей для войск Южного фронта является выход на рубеж Шахты, Новочеркасск, Ростов, Батайск, чтобы отрезать пути отхода войскам противника с Северного Кавказа; во взаимодействии с войсками Закавказского фронта уничтожить кавказскую группировку противника, не допустить ее выхода к р. Дон». Механизированной группе «Дон» в составе 3-го танкового, 2-го и 5-го гвардейских механизированных корпусов, 98-й стрелковой дивизии и частей усиления под командованием генерал-лейтенанта танковых войск Павла Алексеевича Ротмистрова предписывалось с утра 17 января, с фронта Багаевская – Веселый, нанести удар на Батайск и к утру 18 января его захватить, а одним механизированным корпусом занять Ростов. 300-я стрелковая дивизия, наступая от Раздорской на Новочеркасск, обеспечивала поддержку группы Ротмистрова с севера. 1-й гвардейский стрелковый корпус должен был 18 января форсировать Северский Донец и двигаться на Новочеркасск. 13-й гвардейский стрелковый корпус своими тремя дивизиями, наступая за группой Ротмистрова, выдвигался к 21 января в район Батайск – Ольгинская. 8-я воздушная армия должна была высадить в Батайске десант из 306 парашютистов, задача которых заключалась в захвате мостов через Дон. В случае невозможности удержать мосты, их и железнодорожные пути следовало взорвать.

Однако из-за нехватки горючего и разбросанности частей начало наступления пришлось перенести на сутки. Но и 19 января к нему оказалась готова лишь одна 19-я гвардейская танковая бригада, да и то не в полном составе.

По инициативе Ротмистрова, отряд из 12 танков, 9 бронетранспортеров и 5 бронированных машин, подкрепленных двумя ротами автоматчиков 2-й гвардейской мотострелковой бригады, под началом командира 19-й бригады гвардии полковника А.В. Егорова утром 20 января вышел к Батайску. 5 танков Т-34 с группой автоматчиков атаковали аэродром в 1,5 км от Батайска, а главные силы – сам город. Группа, атаковавшая аэродром, повредила взлетную полосу и несколько складов, но ответным огнем зенитных 88-мм орудий была полностью уничтожена. Немцы потеряли одно орудие. Главные силы отряда, обстрелявшие железнодорожную станцию, в результате ответного огня потеряли три танка, три бронемашины и более 50 человек убитыми и ранеными. Остатки отряда заняли оборону у совхозов имени Ленина и имени ОГПУ, дожидаясь подхода главных сил Ротмистрова и Малиновского.

Но к тому времени Манштейн перебросил под Батайск 11-ю танковую дивизию. 19 января она ударила от Ольгинской на Манычскую, смяв 98-ю стрелковую дивизию, остатки которой отступили в Манычскую. 21 октября части 11-й танковой дивизии атаковали отряд полковника Егорова и вынудили его отойти на правый берег Маныча. Уцелело 7 единиц бронетехники и полсотни пехотинцев.

22 января бригады 2-го и 5-го механизированных корпусов наконец оказались готовы к наступлению и заняли хутора Самодуровка, Черюмкин, Красный, Усмань и Нижне-Подпольный. Для отражения наступления были переброшены немецкие 17-я танковая и 16-я моторизованная дивизии, которые уже 23 января выбили советские войска из всех перечисленных пунктов. Но к вечеру бригады 2-го мехкорпуса смогли занять Черюмкин, Нижне-Подпольный и Красный Ловец. Части 3-го гвардейского танкового корпуса выбили противника из Пустошкина. Но в корпусе осталось лишь 11 боеспособных танков. Во 2-м и 5-м гвардейских механизированных корпусах к утру 25 января боеспособных танков осталось не более 50.

13-й гвардейский стрелковый корпус силами 49-й гвардейской дивизии удерживал рубеж Позднеевка – Красный Кут – Веселый. 3-я гвардейская дивизия двумя полками вела бой на рубеже пятьсот метров севернее хутора Красное Знамя.

23 января командующему 2-й гвардейской поступило следующее распоряжение Сталина:

«23.1. 43. Передано в 8.53, Малиновский получил в 12.30.

По прямому проводу товарищу Еременко и Хрущеву, копия тов. Малиновскому.

Захват Батайска нашими войсками имеет большое историческое значение. Со взятием Батайска мы закупорим армии противника на Северном Кавказе, не дадим выхода в район Ростова, Таганрога, Донбасса 24 немецким и румынским дивизиям. Враг на Северном Кавказе должен быть окружен и уничтожен, так же как он окружен и уничтожается под Сталинградом. Войскам Южного фронта необходимо отрезать 24 дивизии противника на Северном Кавказе от Ростова, а войска Черноморской группы Закавказского фронта в свою очередь закроют выход этим дивизиям противника на Таманский полуостров. Главная роль принадлежит здесь Южному фронту, который должен совместно с Северной группой Закавказского фронта окружить и пленить или истребить войска противника на Северном Кавказе. Основные силы Южного фронта, расположенные в районе Маныча и южнее Дона необходимо немедленно двинуть на Батайск для захвата Батайска и Азова, для перехвата основных путей отхода противника и для окружения его отходящих частей с тем, чтобы вся техника противника осталась на месте. Прошу принять настоящее указание для руководства и донести о мерах его исполнения. И. Сталин.

23.1.43 г. 6 час. 30 мин. Передал генерал-майор Шевченко».

Однако на практике армии Малиновского и приданным ей танковым и механизированным корпусам приходилось. обороняться, а не наступать. 24 и 25 января бои шли в Манычской, которую немцы заняли к исходу 25-го. Остатки 2-го гвардейского механизированного корпуса отошли на восток, но днем 26 января вместе со 2-м [механизированным] и 5-м гвардейским механизированным корпусами вновь попытались форсировать Маныч в районе Манычской, однако были отбиты с большими потерями. К началу атаки в корпусах был лишь 21 исправный танк, включая 4 КВ, 7 Т-34 и 10 Т-70. Вечером 26-го Ротмистров доложил Малиновскому: «Части механизированной группы в результате сложившейся обстановки и тяжелых потерь сейчас самостоятельных боевых действий вести не могут».

Ставка Верховного главнокомандования оперативной директивой № 30031, отправленной 26-го января, в 23 часа 40 минут, командующему Южным фронтом генерал-полковнику Еременко, потребовала:

«1. Решительно улучшить управление войсками фронта.

2. Ускорить темп наступления 51-й и 28-й армий и 28.01.43 г. выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск.

3. ВПУ 2-й гвардейской армии немедленно приблизить к войскам.

4. Управления 2-го, 5-го гвардейских механизированных корпусов и 3-го гвардейского танкового корпуса передать непосредственно тов. Малиновскому.

5. Получение подтвердить, исполнение донести.

И. Сталин.

Г. Жуков».

Как кажется, Сталин был разочарован тем, как руководил действиями подвижной группы Ротмистров, не сумевший вовремя сконцентрировать достаточно сил для наступления и бросавший части в бой разрозненно. Теперь Иосиф Виссарионович передал руководство танковым и механизированными корпусами непосредственно Малиновскому, надеясь, что у того что-нибудь получится. Ведь приз в случае взятия Батайска и Ростова был чрезвычайно велик: вся немецкая группа армий «А», застрявшая на Северном Кавказе. Однако к тому времени от советских мобильных корпусов остались одни названия и Родиону Яковлевичу трудно было достичь быстрого успеха.

Еременко тотчас отдал приказ командующим 2-й гвардейской, 51-й и 28-й армиями:

«Ставка ВГК поставила перед Южным фронтом категорическую задачу к исходу 28-го января выйти в район Батайск, Койсуг и отрезать пути отхода кавказской группировки. Решительными действиями 28-го января разгромить противостоящего противника и выйти на рубеж: Ольгинская, Батайск, Койсуг. Для выполнения этой задачи мобилизовать весь личный состав. В войска направить ответственных командиров и политработников для помощи в организации и проведения решительного наступления и разгрома врага.

Еременко. Хрущев. Варенников».

Наспех организованное наступление окончилось безрезультатно. 27 января полки 24-й гвардейской дивизии с остатками 5-го механизированного корпуса вновь пытались захватить Тузлуков и Малую Западенку. Но неоднократные попытки форсировать Маныч встречались сильным артиллерийским огнем и бомбово-штурмовыми ударами с воздуха. Ничего не добились и 3-я и 49-я гвардейские дивизии, подкрепленные 128-м, 136-м, 158-м и 223-м отдельными танковыми полками. 20 танков провалились под лед, столько же было подбито артиллерией противника. Как вспоминают старожилы хутора Тузлуков, «много погибших солдат осталось лежать в камышах реки Маныч. Весной, когда река проснулась, течение понесло тела погибших. Куда? Никто не знает. Сколько? Никто не считал…»

29 и 30 января армия Малиновского столь же безуспешно пыталась форсировать Маныч. 30 января люфтваффе разбомбили штаб 2-й гвардейской армии в хуторе Нижне-Соленый. Погибло несколько офицеров, сгорело множество оперативных и учетных документов. Поэтому указанная в итоговой сводке штаба армии суммарная цифра потерь личного состава за 20–30 января 1943 года – 17802 человека – является далеко не полной. На 30 января все танковые и механизированные соединения были фактически небоеспособны:

3-й гвардейский танковый корпус имел 9 танков и 350 мотострелков;

2-й гвардейский мехкорпус – 8 танков и около 1 тыс. мотострелков;

5-й гвардейский мехкорпус – 8 танков и до 2 тыс. мотострелков;

128-й, 136-й, 158-й, 223-й отдельные танковые полки располагали 24 танками, а всего во 2-й гвардейской армии оставалось боеспособными 49 танков.

Приданные соседним армиям 4-й и 3-й гвардейский мехкорпуса имели соответственно 2 и 4 танка, занимая хутора Павлов, Золотарев, Ново-Калиновский и Раково-Таврический, Радухина Балка.

А ведь тремя неделями ранее в пяти корпусах и 4 танковых полках было 526 исправных танков.

В штабе Южного фронта спешно оформили заявку на пополнение, где отмечалось, что «для восполнения потерь необходимо фронту пополнение – 100 000 человек, из них 50 000 гвардейского; танков – 500 единиц». Это указывает на то, что основная часть танков была потеряна безвозвратно.

Наконец 31 января гвардейцы 33-й, 24-й и 49-й дивизий, поддержанные уцелевшими танками, форсировали Маныч и завязали бои на левом берегу. Однако 1 февраля попытки взять Самодуровку, Манычскую и Красный полностью провалились. Эти населенные пункты были заняты лишь к исходу следующего дня. К 6 февраля части 2-й гвардейской армии вышли в район Усмань – Резников – Верхне– и Нижне-Подпольный, остановившись на этом рубеже.

Но Батайск, а тем более Ростов взять пока не удалось. Время было уже упущено, и основные соединения 1-й танковой армии с Северного Кавказа успели пройти через Ростов.

Сталин винил в неудаче Еременко, не сумевшего заставить энергично наступать командующих 28-й и 51-й армиями генералов В.Ф; Герасименко и Н.И. Труфанова, которые не смогли воспользоваться тем, что армия Малиновского отвлекла на себя наиболее боеспособные соединения группы армий «Дон».

2 февраля 1943 года в 14.00 Еременко издал последний приказ по Южному фронту:

«1. Ставка Верховного Главнокомандования своим приказом от 29 января 1943 г. за № 46017 удовлетворила мою просьбу и ввиду моей болезни (открывшиеся раны) освободила меня от командования войсками Южного фронта.

2. С 24 часов 2 февраля 1943 года сдал командование войсками Южного фронта вновь назначенному командующему фронтом генерал-лейтенанту Малиновскому Р.Я.». Малиновский одновременно своим приказом подтвердил, что вступил в командование фронтом. Тогда же, в начале февраля, был снят с должности и Николай Иванович Труфанов, до конца войны более не назначавшийся командующим армией. 11 февраля во главе 51-й армии его сменил генерал-лейтенант Г.Ф. Захаров.

3 февраля Хрущев отправил шифрограмму в Москву, где, в частности, говорилось: «Перед фронтом наступления наших войск противник в прежней группировке продолжает упорно сопротивляться и контратаковать мотопехотой. На рубеже р. Сев. Донец, Кочетовская, Мелиховская противник активных боевых действий не вел. Авиация противника группами 6–8 самолетов бомбила боевые порядки 2 гв. и 51 А. Генерал-полковник командование фронтом сдал Малиновскому».

Вероятно, у Сталина были опасения, что Еременко может заартачиться и откажется сдавать командование, обратившись непосредственно к Верховному главнокомандующему, как это уже было при назначении его командующим Южным фронтом. Но на этот раз все обошлось.

Хрущев вспоминал, что Сталин спросил у него, кого назначить командующим Южным фронтом вместо Еременко, и Никита Сергеевич порекомендовал Малиновского:

«Из всех командующих армиями, которые имелись у нас на фронте, самым подготовленным, который мог справиться с этим делом, был Малиновский. Но Малиновского я не решался назвать. На Малиновского вешали тогда всех собак: Малиновский сдал Ростов, у Малиновского член Военного совета, его друг и приятель Ларин, написал записку сомнительного политического содержания, закончив ее словами: “Да здравствует Ленин!”, и застрелился…

В конце концов Сталин вынудил меня назвать кандидата в командующие из числа руководителей Южного фронта. И я говорю: “Конечно, Малиновский. Вы его знаете, и я его знаю”. – “Малиновский?

Вы называете Малиновского?” – “Да, я называю Малиновского”. – “Хорошо! Утверждаю Малиновского!”

И к Молотову: “Пишите!” Молотов сейчас же взялся за блокнот и карандаш, а Сталин продиктовал приказ о назначении командующим войсками Южного фронта Малиновского».

Показательно – Хрущев признается, что Сталин «вынудил» его назвать кандидатуру Малиновского. Вероятно, Иосиф Виссарионович уже остановил свой выбор на Малиновском, но ему необходимо было, чтобы это назначение происходило по предложению Хрущева. А в заключение Сталин сказал: «А пока что, раз мы освободили от должности Еременко и назначаем по вашему предложению Малиновского, вам придется вернуться к Малиновскому. Там вы должны ни на шаг не отходить от него, следить за ним и проверять его действия».

Малиновский, как командующий фронтом, приказал начать общее наступление 5 февраля.

51-й армии предстояло действовать в районах Ольгинской и Батайска, а затем форсировать реки Дон и Аксай, занять Аксайскую (Аксай), овладеть железной и шоссейной дорогами, связывающими Ростов с Новочеркасском, чтобы отрезать гитлеровцам пути отхода на север, и поворотом правого фланга на запад наступать на Ростов.

Наступление 51-й армии намечалось на 7 февраля. Времени на подготовку отводилось двое суток.

6 февраля войска 28-й армии при активной поддержке войск 51-й армии заняли Батайск. 7 февраля 44-я армия и конно-механизированная группа Н.Я. Кириченко, взяв город и железнодорожную станцию Азов, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Дона.

Немцы упорно оборонялись на правом, гористом, берегу Дона. Генерал Н.И. Труфанов приказал 87-й стрелковой дивизии вместе с частями 3-го гвардейского мехкорпуса наступать на Ольгинскую, затем форсировать Дон и Аксай, овладеть станцией Аксайская и наступать на Ростов.

14 февраля 1943 года в 22.40 Малиновский, Хрущев и начальник штаба фронта Варенников отправили Сталину (копия – Жукову) долгожданное боевое донесение № 0047/ОП о взятии Ростова:

«1. Войска фронта 14.2 после длительных и упорных боев овладели Ростов н/Д и свыше 20 других населенных пунктов, в том числе Алексеевка, Кутейниково, Буденный, Каменный Брод, Грушевская, Аксайская.

2. Противник продолжает отход на запад, удерживая рубеж Калинин, Синявка, Морской Чулек. Его авиация действовала одиночными самолетами.

3. 5 уд. Армия, преодолевая сопротивление арьергардных частей противника, к 16.00 вышла на рубеж – 3 гв кк – 4 клм. зап. Соколово-Кундрюченское, Самбек, (иск.) Болдыревка;

4 Гмк – ведет бой за овладение Болдыревка;

315 сд – в районе Краснознаменский;

40 гсд [гвардейская стрелковая дивизия] – Попово-Несветайский, Павленков;

4 гсд – 4 клм. вост. Родионово-Несветайское;

4.2 Гв. Армия, преследуя противника, к 16.00 вышла на рубеж – 2 гмк – ведет бой за Новый Самбек, Щедровский;

13 гск – овладел Кутейниково, Кирбитово, Буденный, имея 300 сд на вост. окраине Родионово-Несветайское;

1 гск – преодолевая сопротивление противника, вел бой 4 клм. южнее Буденный, за овладение Щепкин;

24 сд – армрезерв – Новочеркасск;

3 гмк – сосредоточился в районе Камышевка, Грушевская, имея танковый полк в Кривянская.

51 Армия ночной атакой овладела Аксайская и преодолевая заграждения и участки минирования вела бой за овладение Большие Салы.

28 Армия ночью ворвалась в Ростов и преодолевая заграждения, участки минирования и сопротивление отрядов прикрытия противника, заняла его.

В боях за Ростов отличились 248 сд под командованием подполковника Ковалева, 156 сбр под командованием подполковника Сиванкова, 34 гв. сд под командованием полковника Дряхлова, 159 сбр под командованием майора Дубровина.

К 12.00 Армия вела бой за овладение Мясникован, Ленинован.

44 Армия вела наступательные бои на рубеже Калинин, Морской Чулек, но встретив упорное сопротивление противника, успеха не добилась.

КМГ Кириченко главными силами сосредоточилась – Кумженский, Дугин, Обуховка, имея П.О. на участке Хопры, разъезд Мартыновка, Недвиговка.

4. В течение 15.2 войска продолжают развивать наступление в Западном направлении».

За 2 дня до освобождения Ростова, так сказать авансом, Малиновскому присвоили звание генерал-полковника. Очевидно, Сталин не сомневался, что он возьмет Ростов в самые ближайшие дни. И скорее всего, этим званием была также оценена большая роль Малиновского в Сталинградской битве. Хотя непосредственно за поражение, нанесенное 2-й гвардейской армией котельниковской группировке, он уже получил 28 января 1943 года орден Суворова 1-й степени. Кстати сказать, Малиновский также получил медали «За оборону Сталинграда» и «За оборону Кавказа».

Хрущев вспоминал:

«Малиновский действительно много работал. Это был очень работоспособный человек с хорошей головой. Мне нравились его рассуждения по военным проблемам, да и не только по военным. Но он и отдыхал. Отдыхал всегда в определенное время суток, если, конечно, позволяла обстановка…

Малиновский много рассказывал мне о своей жизни. Своего отца он не знал. Мать его, кажется, была незамужней и сына не воспитывала. Он был воспитан тетей, детство провел в Одессе. Очень он несдержанно, даже оскорбительно отзывался о матери. Он ее не только не любил, но у него сложилось какое-то оскорбленное чувство, сохранившееся с детских лет. Он с нежностью говорил о своей тете, но озлобленно отзывался о матери. Он рассказывал также, как пареньком работал в Одессе приказчиком. Потом началась Первая мировая война. Он, сбежав, пристроился к какому-то воинскому эшелону, который шел на фронт. Солдаты взяли его с собой. Так он попал в армию. Потом оказался в составе русских войск, которые были отправлены во Францию, и воевал там пулеметчиком. Там его застала революция… [Характерно, что Малиновский рассказывал Хрущеву о том, как работал приказчиком в Одессе, что, безусловно, было правдой, но ни словом не обмолвился о каких-либо сельхозработах, на которых он батрачил. Очевидно, в суровое военное время в задушевном разговоре с членом Политбюро ему не хотелось фантазировать, тем более, что Никита Сергеевич мог почувствовать фальшь. А раз Родион Яковлевич честно признался, что до Первой мировой войны не жил с матерью, то естественным образом оказывалась несостоятельна версия и о том, что он батрачил на помещика. В Мариуполе или Старом Белоусе таких помещиков найти было мудрено. И он нигде прямо не говорит, что воспитавшая его тетка жила в Одессе.

Скорее всего, он имел в виду мариупольскую тетку Веру Николаевну Малиновскую. С матерью же, ради воссоединения с которой он отказался от сытой и беззаботной жизни у тетки, у него отношения так и не сложились, и обида на нее осталась у Малиновского на всю жизнь.].

Уже после смерти Сталина, когда мы как-то встретились с Малиновским на охоте, я ему рассказал в непринужденной обстановке, как Сталин реагировал на самоубийство Ларина и как мне было поручено не отходить от Малиновского, приглядывать, когда он ложился спать, закрыл ли глаза, спит ли он настоящим сном или притворяется. Одним словом, неотступно следить за ним. Такое наблюдение было мне неприятно, потому что я знал, что он все это чувствует и понимает, почему член Военного совета, член Политбюро ЦК партии неотступно ходит по его следам и при всяком передвижении обязательно располагается рядом с ним. А если я не требовал, чтобы обо всех его распоряжениях и приказах докладывали мне, то только потому, что он сам соблюдал определенный такт и сам сообщал мне. Он не вынуждал меня требовать этого от него и себя тоже ставил тем самым в более выгодное положение.

Малиновский ответил мне: “Я это видел и искренне говорю, что был очень доволен, что вы все время рядом со мной. Я ведь честный человек, делал все, что, с моей точки зрения, нужно было делать. Поэтому был доволен, что вы будете видеть все это и правильно поймете”.

И я согласен с ним, ибо это означало, что будет сделан соответствующий доклад Сталину. Действительно, я так Сталину и докладывал. Сталина же, видимо, во время войны сама жизнь вынуждала сдерживать свой гнев, нацеленный на аресты и уничтожение людей».

Но вскоре после взятия Ростова наступление войск Южного фронта застопорилось. Об этом свидетельствует донесение Военного совета фронта, отправленное в 24.00 24 февраля:

«1. Войска фронта в течение 24.2.43 на своем правом фланге и в центре продолжали вести упорные наступательные бои.

Преодолевая сильное огневое сопротивление, инженерные заграждения и отражая многократные контратаки пехоты и танков противника, наши части продвинулись на 200–400 метров. За день боя занято: 1 линия окопов на правом фланге; СКЕЛЯНСКИЙ и выс. 114, 9.

Противник, в течение дня, группами самолетов атаковал боевые порядки частей 5 Уд. и 2 Гв. Армий и до 20 самолетов одновременно бомбили наступающие части 51 А. Сбито пехотой три Ю-88.

На левом фланге войска фронта продолжали активно оборонять позиции. И производили смену частей.

5 Уд. Армия, преодолевая сильное огневое сопротивление противника на всем фронте и контратаки пехоты на правом фланге и в центре, частями 3 Гв. Кав. корпуса заняла 1 линию окопов противника и 258 сд – населенный пункт СКЕЛЯНСКИЙ. На остальном фронте Армия успеха не имела, отражая попытки противника вернуть утраченные позиции.

2 Гв. Армия – развивая наступление в направлении ст. ЗАКАДЫЧНОЕ, в течение дня отразила до трех атак пехоты и танков противника против правого фланга и центра, поддержанных авиацией группами до 28 самолетов.

98 сд овладела выс. 114, 9. На остальных участках армия успеха не добилась.

51 Армия – в течение всего дня отражала неоднократные атаки пехоты и танков противника, поддержанные авиацией, и встречая сильное огневое сопротивление, успеха не имела. В результате контратаки противника потеряна выс. 101, 0.

28 армия – сдала оборонительную полосу 44 А и сосредоточилась в районе НОВ. БЕССЕРГЕНЕВКА, БЛАГОДАТЬ, КАЛМЫКОВ, приступив к пополнению частей.

44 Армия – перешла к активной обороне полосы: (иск) РЯСНЫЙ, САДОВСКИЙ, КОПАНИ и южнее по восточному берегу р. Самбек.

За день боя уничтожено противника:

Пехоты – до 2-х батальонов.

Пулеметов – 20.

Орудий – 6.

ДЗОТ – 8.

Минометов – 6.

Танков – 12.

РЕШИЛ:

В течение 25 и 26.2 подтянуть артиллерию, гвардейские минометные части, пополнить огнеприпасы и организовать решительную атаку с утра 27.5 Уд. А на участке Скелянский, Переполье, 2 гв. А на участке Александровка, Дороганы, 51 А на участке Степановский, Ряженая».

В это время немцы уже начали контрнаступление под Харьковом и 22 февраля заняли Павлоград, а 25 февраля – Лозовую. Малиновский в этих условиях не мог рассчитывать на какие-либо резервы, а без них – и продолжать наступление к низовьям Днепра, в ходе которого предстояло преодолеть сильную позицию немцев на реке Миус.

Немцы тем временем 14 марта заняли Харьков, а 18 марта – Белгород. Командующий Воронежским фронтом генерал Ф.И. Голиков был смещен и на его место назначен бывший командующий Юго-Западным фронтом Н.Ф. Ватутин. А место Ватутина занял Малиновский. На Южном фронте его сменил Ф.И. Толбухин. Замечу, что в ходе немецкого контрнаступления из войск Южного фронта сильнее всего пострадал 4-й гвардейский механизированный корпус, который форсировал Миус в районе Мамаева Кургана и 18 февраля захватил плацдарм у Анастасиевки. Но затем корпус попал в окружение и к исходу 22 февраля был почти полностью уничтожен. 28 февраля войска Южного фронта оставили попытки форсировать Миус и перешли к обороне.