Текст книги "Тайны финской войны"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

В декабре 1940–го, когда было собрано новое совещание высшего командного состава РККА, неудачи финской войны относили уже почти исключительно к ее первому периоду и превозносили заслуги нового наркома в прорыве линии Маннергейма. Считалось, что недостатки уже «в основном» устранены. В докладе занявшего пост начальника Генштаба и произведенного в генералы армии Мерецкова утверждалось: «Несмотря на исключительно тяжелые метеорологические условия, которые, по признанию самих финнов, являются естественной преградой более сильной, чем линия Мажино, Красная Армия успешно справилась с возложенной на нее правительством и партией задачей». Насчет же совершенствования боевой подготовки войск Кирилл Афанасьевич заявил: «Красная Армия в течение летнего периода 1940 года благодаря усилиям всего личного состава армии провела большую работу по перестройке быта, жизни, боевой подготовки и общей готовности войск к войне. Но эта перестройка только началась и требования, поставленные Народным комиссаром обороны Маршалом Советского Союза товарищем Тимошенко, еще не выполнены».

Также и генерал армии Г. К. Жуков, который вскоре сменил Мерецкова на посту начальника Генерального штаба, не забыл похвалить нового наркома за действия в Финляндии: «Чем знаменательна война в Финляндии? Она знаменательна тем, что командование фронта на Карельском перешейке впервые в современной военной истории показало искусство прорыва мощной укрепленной полосы, применив для прорыва такой первоклассной укрепленной полосы могущественную современную технику…»

Финскую армию уже перестали считать серьезным противником. Новый командующий ВВС генерал – лейте– нант П. В. Рычагов посчитал уже бесценным опыт 9–й армии, где он командовал авиацией, а финских самолетов на фронте было совсем мало. Павел Васильевич горделиво говорил: «Настоящего воздушного против – ника в Финляндии мы не видели…» – что, конечно, к счастью для него.

Опыт финской войны вообще вспоминали мало. Считалось, что большая война в Европе, в которую вот – вот должна была вступить Красная Армия, будет проходить для СССР на чужой территории. Советские механизированные корпуса вырвутся на оперативный простор, и прогрызать вражескую оборону, как в Финляндии, а тем более самим обороняться больше не придется. «Какая бы сильная оборона ни была, она всегда будет проломлена, это показывает опыт… на Карельском фронте», – рассуждал командующий Сибирским военным округом генерал – лейтенант С. А. Калинин.

В большом своем заключительном выступлении Тимошенко широковещательно заявил, что «на Карельском перешейке Красная Армия, впервые в истории войн, успешно прорвала современную железобетонную полосу, сильно развитую в глубину, показав тем самым на сегодняшний день пример прорыва современной обороны, на котором нужно учиться сложному искусству прорыва укрепленных районов». Чувством скромности Семен Константинович явно не страдал, выставляя действия фронта, которым сам командовал, как образец не только для Красной Армии, но и для всего мира, для истории. «Прорыв линии Маннергейма, – говорил он с пафосом, – должен рассматриваться… как акт величайшего героизма и самоотверженности Красной Армии и как итог достижений военной техники и военного искусства в нашей стране. Здесь нашли свое применение и наиболее мощные системы артиллерийского вооружения, обладающие огромной ударной силой и способные разрушать бетонированные огневые точки, созданные из специального бетона, и бронированные купола из специальных сталей. Здесь же нашли применение и все наиболее современные типы танков с утолщенной броней, которые действовали в тесном взаимодействии с пехотой. В процессе прорыва линии Маннергейма все рода войск поддерживались мощной тяжелой артиллерией и бомбардировочной авиацией. Вся линия Маннергейма была с тыла изолирована действиями воздушных сил. Наступление велось методически, но непрерывно и с неослабевающей мощью. В атаку были подготовлены специально подготовленные войска. Огнеметные танки атаковали прямо на казематы и направляли струю горящей жидкости в амбразуры. Саперы, включенные в состав штурмовых отрядов, следовали непосредственно за огнеметными танками и производили механические разрушения».

Кое с чем здесь нельзя не согласиться, особенно насчет героизма и самоотверженности бойцов и командиров, но вот в остальном Тимошенко выдавал желаемое за действительное. Мы уже убедились, что блокировать с воздуха финские войска не удалось, и те без больших потерь смогли отступить с линии Маннергейма к Выборгу. К тому же из‑за отсутствия в советских ВВС пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков авиации невозможно было не только осуществить такую блокаду, но и оказать серьезное воздействие на вражеские укрепления. Ну а взаимодействие артиллерии, авиации и пехоты вообще оставляло желать лучшего вплоть до последнего дня боев. Что же касается «специально подготовленных войск»… те дивизии, которые имели время на подготовку, как 70–я стрелковая М. П. Кирпоноса, во время февральского штурма действовали успешнее других. Однако многие дивизии, перебрасываемые из внутренних округов, шли в бой сразу по прибытии, не успев даже изучить обстановку на местности, и вот они и несли особенно большие потери.

Тимошенко признавал, что «война с белофиннами выявила всю пагубность нашей системы боевой подготовки – проводить занятия на условностях, кабинетным методом», что «боевая подготовка и сегодня хромает на обе ноги», что «работа по перестройке си – стемы учебы… требует длительного времени и упорного труда» и «сегодня оперативная подготовка высшего командного состава не достигает требуемой высоты». Но не все плохо, и нарком утверждал, будто «летний период этого (1940–го. – Б. С.) года явился переломным моментом в вопросах воспитания и обучения армии в условиях, приближенных к боевым», хотя «осенние смотровые учения выявили, что войска еше полностью не перестроились»…

А уже через три месяца, весной 1941–го, Тимошенко был настроен вполне оптимистично. В приказе по итогам весеннего инспектирования войск он отмечал, что в целом уровень боевой подготовки личного состава значительно возрос; пехота серьезно улучшила дисциплину марша, научилась лучше маневрировать на поле боя и взаимодействовать с другими родами войск; танкисты освоили движение по пересеченной местности, а артиллеристы – сопровождать наступление огневым валом…

Как раз тогда, в марте, как мы помним, был установлен срок нападения на Германию: 12 июня. То ли успехи в боевой учебе побудили Сталина перевести подготовку большого наступления на Запад в заключительную стадию, то ли, наоборот, зная о политическом решении вождя, Тимошенко хотел заверить, что Красная Армия уже преодолела вопиющие недостатки, выявленные финской войной, и готова к боям… Не исключено, впрочем, что Семен Константинович стал жертвой недобросовестных докладов своих подчиненных. Раз приказом № 30 от 21 января 1941 года о боевой подготовке на 1941 год он повторно потребовал устранить те же недостатки, что были перечислены в приказе № 120, а потом – на декабрьском совещании 1940 года. Тимощенко распекал подчиненных: «Остатки старой расхлябанности не изгнаны и живут вблизи многих наших начальников и их штабов». Теперь виновникам грозило уже снятие с должности, если не что‑нибудь похуже. Вот и отрапортовали они о значительном прогрессе в обучении войск. Не предполагали, что уже 22 июня придется держать страшный экзамен. Времени до новой войны оставалось не так уж мало: 1 год и 3 месяца. При горячем желании и, главное, при выработанном умении его бы хватило, чтобы обучить весь личный состав и взаимодействию, и маскировке, и стрельбе, и рукопашному бою. Но вышло так, что к войне с могущественным германским агрессором Красная Армия, по сути, оказалась подготовленной еще хуже, чем к своей нелепо – неудач– ной агрессии против крошечной Финляндии.

Тимошенко взялся за выполнение задачи, которая была заведомо невыполнима в тех условиях. Ведь Сталин настаивал на том, чтобы Красная Армия приготовлялась к войне, как армия с исключительно наступательной стратегией, и продолжала наращивать как численность личного состава, так и количество танков, самолетов и другой боевой техники. В итоге возможности освоить всю эту технику уменьшались, а дефицит опытных командиров и красноармейцев – сверхсрочников увеличивался. Да и сам Семен Константинович придерживался той же наступательной стратегии и отнюдь не считал, что Красной Армии придется обороняться в скорой войне с Германией. Если бы Сталин и руководство Красной Армии после финской войны поняли и честно признались, что Красная Армия годится лишь для преимущественно оборонительных действий, что шанс на победу она имеет отнюдь не в танковом блицкриге, а в длительной войне на истощение противника – тогда ужасная цена победы в Великой Отечественной войне была бы гораздо меньше, чем она оказалась в конце концов. Страшная ведь цена. В 1941–1945 годах Красная Армия потеряла людей раз в 150 больше, чем в финской кампании: более 26 миллионов убитыми и умершими в плену. Соотношение же с безвозвратными потерями вермахта на Восточном фронте еще трагичнее для советской стороны, чем в «зимней войне»: 10:1. Вот в таком именно соотношении находят останки советских и немецких солдат российские поисковики, занимающиеся поисками и погребением жертв 1941–1945 годов. А ведь в карельских лесах и болотах остались еще тысячи непогребенных красноармейцев, павших в «зимней войне». Да и финские захоронения и памятники и могилы в СССР давно уже сровняли с землей. И до сих пор в России нет ни одною памятника жертвам «той войны незнаменитой». Может быть, сейчас, в ее 50–ю годовщину, поставят хотя бы один?

После финской войны в Советском Союзе наблюдалось резкое падение авторитета армии. И именно тогда родилась идея ввести новую форму одежды и знаки отличия. На апрельском 1940 года совещании по итогам войны командир 50–го корпуса комкор Ф. Д. Гореленко отмечал: «Когда, бывало, с белофинского фронта командир приезжает, ему говорят – всюду вам почет и уважение. А когда кончилась война, заходишь в трамвай, а тебе говорят: «А еще военный!» Для повышения престижа вооруженных сил предлагалось ввести новую форму и традиционные генеральские звания. На том же совещании Сталин спросил комбрига С. И. Оборина, командовавшего артиллерией одного из корпусов: «Надо ли восстановить звание генерала?» Степан Ильич ответил утвердительно: «Для поддержания авторитета нашей Красной Армии и великой страны считаю, что нужно ввести генеральское звание. Чем мы хуже других?» А командир 306–го стрелкового полка полковник В. В. Крюков предложил:

«Лучше гимнастерки для похода найти нельзя, но в мирное время боец должен быть одет в костюм, который стянул бы как следует его талию, мундир должен обтягивать бойца. Этим самым он будет чувствовать себя более благородно, относиться к себе по – иному, быть вежливым. Чем культурнее человек одет, тем культурнее он сам к себе относится. Когда у нас командиры ходили в полушубках ободранных и командир,

выходя из машины, указывал бойцам на непорядки, то они ему заявляли, а ты кто такой? Стоит только в шинели выйти и сказать, что он командир, сейчас же услышите: «Виноват, все будет сделано».

Я предлагаю иметь не одну форму. Нам нужно иметь форму трех видов, товарищ народный комиссар. Мы говорим: пехота является царицей полей, но ведь у нее форма не царская. (Смех в зале.)Самая плохая форма имеется в пехотных частях. Лучшую форму имеет авиация, морские части, а все плохое – «на тебе, боже, что мне негоже» – идет в пехоту.

Мне казалось, что в пехоте легче всего служить. Но я сейчас должен сказать, что самое трудное – это служить в пехоте, а ведь мы в пехоту сейчас даем все что похуже. Давайте посмотрим на штаны кавалериста и пехотинца. У кого лучше? У кавалериста. У кого сапоги лучше сшиты? У кавалериста. Почему? Я сам отслужил 20 лет в коннице и теперь возмущаюсь, почему так обходят пехоту. Надо пехоте дать мундир, а в повседневной жизни – длинные брюки навыпуск. Пехотинец будет культурнее выглядеть. Во всяком случае, нужно иметь рабочую форму, повседневную и парадную».

Именно тогда, после финской войны, и был фактически предрешен вопрос о введении в армии погон и новой формы одежды, в частности, мундиров вместо гимнастерок для офицеров. Однако нехватка средств и начавшаяся вскоре Великая Отечественная война отодвинули эту реформу до 1943 года. На апрельском совещании 1940 года начальник снабжения РККА А, В. Хрулев заявил:

«Я против мундира. Командарм Конев говорит, что самая лучшая агитация – это вывешенные в Доме Красной Армии 2–й Особой Дальневосточной Красно– знаменной армии японские мундиры и наше обмундирование. Наше обмундирование хорошее, а там негодное.

Если вы хотите переходить на мундир, то его надо делать из шерсти, а шерсти для армии не хватит, да и к тому же теперь, в разгар большой войны, все армии переходят на текстиль… Другое дело, пошито неважно. Пошить можно лучше… Мундир, о котором мечтают некоторые товарищи… это неплохо, но не годится для войны. Они кричат о раззолоченных воротниках и т. д. А на фронт приедут – прячутся, одеваются под красноармейца, кричат, что надо маскироваться… Товарищ Крюков говорил, что надо менять обмундирование, то есть вместо гимнастерки сделать мундир. Для того, чтобы мундир хорошо выглядел, нужно сделать его из сукна. А мы делаем гимнастерку из хлопчатобумажной ткани. В мундире надо делать подкладку, но это… втрое дороже и нецелесообразно. Конечно, если бы армию имели поменьше, то можно было бы подумать и о мундире».

– Не выходит иметь армию поменьше, – подал реплику Сталин.

– Никак не выходит, – согласился Андрей Васильевич. – И это надо иметь в виду.

В итоге мундир ввели только тогда, когда одержали первые победы над немцами и захватили значительное количество трофейного обмундирования. Это обмундирование, перекрасив, использовали для снабжения Красной Армии. Таким образом, при введении новой формы совпало действие двух факторов: морального и материального. Погоны и мундиры Сталин мог дать не той армии, что оконфузилась в Финляндии и под натиском вермахта отступила до Волги и предгорий Кавказа, а той армии, что одержала победы под Москвой и Сталинградом и начала гнать врага с родной земли. И только с победой в Великой Отечественной войне был окончательно изжит тот комплекс неполноценности, который получила Красная Армия после «пирровой победы» в «зимней войне».

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Аптекарь П. А.Оправданны ли жертвы? (О потерях в советско – финляндской войне) // Военно – исторический журнал. 1992, № 3.

Аптекарь П. А.Советско – финская война 1939–1940 гг. (рукопись).

Аптон Э.«Зимняя война» // От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории Второй мировой войны / Пер. с англ. М.: Политиздат, 1992.

Бажанов Б.Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М.: Инфодизайн, 1990.

Буденный С. М.Пройденный путь. Главы из 4–й книги // Дон. Ростов – на – Дону, 1975, № 1,2, 3, 12.

Василевский А. М.Дело всей жизни. 6–е изд. М.: Политиздат, 1988. Кн. 1.

Воронов Н. Н.На службе военной. М.: Воениздат, 1963.

Галицкий В. П.Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939–1953 гг.). М.: Грааль, 1997.

Гальдер Ф.Военный дневник / Пер. с нем. М.: Воениздат, 1969.

Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование / Под ред. Г. Ф. Кри– вошеева. М.: Воениздат, 1993.

Донагаров А. Г.Война, которой могло не быть // Вопросы истории, 1990, № 5.

Дудорова О. А.Неизвестные страницы «Зимней войны» // Военно – исторический журнал, 1991, № 9.

Жуматий В. И.Боевые действия Краснознаменного Балтийского флота в советско – финляндской войне (1939–1940 гг.). М.: Военный университет, 1995.

Зимняя война 1939–1940. Кн. 1: Политическая история / Под ред. О. А. Ржешевского, О. Вехвиляйнена; Кн. 2: И. В. Сталин и финская кампания (Стенограмма совещания при ЦК ВКП(б)) / Под ред. Е. Н. Кулькова, О А. Ржешевского. М.: Наука, 1998.

Котлобовский А.ВВС Финляндии в Зимней войне // Мир авиации, М., 1992, № 1.

Мерецков К. А.На службе народу. 2–е изд. М.: Политиздат, 1971.

Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Т. 12(1). М.: Терра, 1993.

«Не представляли себе… всех трудностей, связанных с этой войной». Доклад наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова об итогах советско – финляндской войны 1939–1940 гг. Публикация Л. Г. Ивашова // Военно– исторический журнал, 1993, № 4, 5, 7.

Невежин В. А.Синдром наступательной войны: Советская пропаганда в преддверии «священных боев» 1939–1941 гг. М.: АИРО – ХХ, 1997.

Нелипович С. Г.Наступление русского Юго – Западно– го фронта летом – осенью 1916 года: война на самоистощение? // Отечественная история, 1998, № 3.

Носков А. М. Северный узел // Военно – историчес– кий журнал, 1990, № 3.

Оз А.По лесам и лагерям Суоми (в финском плену) // Новый журнал, Нью – Йорк, 1952, № 30.

«Зимняя война» 1939–1940 (неизвестные страницы) // Родина, 1995, № 12.

Симонов К. М.Глазами человека моего поколения: Размышления о И. В. Сталине. М.: Новости, 1989.

Сиполс В. Я.Тайные документы «странной войны» // Новая и новейшая история, 1993, № 2.

Смирнов Е. И.Война и военная медицина. 1939–1945 годы. 2–е изд. М.: Медицина, 1979.

Советские Вооруженные Силы: Вопросы и ответы. М.: Политиздат, 1987.

Соколов Б. В.Пиррова победа (Новое о войне с Финляндией) // Соколов Б. В. Правда о Великой Отечественной войне: Сборник статей. СПб.: Алетейя, 1998.

Соколов Б. В.Собирался ли Сталин напасть на Гит – лера? // Соколов Б. В. Правда о Великой Отечественной войне: Сборник статей. СПб.: Алетейя, 1998.

Стариков И. Г.Записки диверсанта. М.: Вымпел, 1997.

Трагедия окруженных // Военно – исторический архив. Вып. 2. М., 1998.

Троцкий Л. Д.Портреты революционеров. М.: Московский рабочий, 1991.

1941 год: Документы. Кн. 1. М.: Международный фонд «Демократия», 1998.

Тыл Красной Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Документы и материалы // Русский архив. Т. 25 (14). М.: Терра, 1998.

Урланис Б. Ц.Войны и народонаселение Европы. М.: Соцэкгиз, 1960.

Фуллер Дж. Ф.С.Вторая мировая война 1939–1945 гг.: Стратегический и тактический обзор / Пер. с англ. под ред. А. Д. Багреева. М.: Издатинлит, 1956.

Часовой. Брюссель, 1939–1940.

Черчилль УВторая мировая война. Т. 1: Надвигающаяся буря / Пер. с англ. под ред. А. Орлова. М.: Терра, 1997.

Яковлев Н. Д.Об артиллерии и немного о себе. М.: Воениздат, 1981.