Текст книги "Тайны финской войны"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Но вернемся к действующим армиям противников.

Соединения 8–й армии понесли тяжелые потери. 168–я стрелковая дивизия кроме трех своих батальонов, уничтоженных в Рускасет, потеряла 7 тысяч убитыми, ранеными и пропавшими без вести. 18–я стрелковая дивизия недосчиталась 12 тысяч человек, а 34–я танковая бригада – 1800. Это – г по официальным донесениям. В действительности потери были еще больше. Ведь штаб 15–й армии подсчитывал общее число убитых, раненых, больных и пропавших без вести простым вычитанием численности личного состава дивизий на начало и конец войны, без учета пополнений. Штабы 18–й и 168–й дивизий не учитывали потери трех батальонов 402–го и 462–го стрелковых полков, переданных в январе в 18–ю дивизию. Штаб последней посчитал их «чужими», а штаб 168–й – «выбывшими из состава дивизии». Известно только, что лишь в районе гарнизона Леметти – южное было обнаружено более 1600 трупов, а всего, по неокончательным данным штаба 15–й армии, окруженные гарнизоны потеряли около 3,5 тысячи человек убитыми.

Но и финнам их победы дались отнюдь не бескровно. Части 13–й финской пехотной дивизии, вынесшие на себе основную тяжесть боев в Приладожской Карелии, потеряли 1171 человека убитыми, 3155 ранеными и 158 пропавшими без вести. Приданные 13–й дивизии части и подразделения (64–й пехотный полк, егерские, партизанские и специальные батальоны, саперные роты) недосчитались еще 924 убитыми, 2460 ранеными и 102 пропавшими без вести. Части 12–й пехотной дивизии, участвовавшие в боях против левофланговой группировки 56–го корпуса, тоже понесли немалые потери. 36–пехотный полк недосчитался 253 убитыми, 763 ранеными и 67 пропавшими без вести, а 35–й пехотный полк – 261 убитыми, 470 ранеными и 27 пропавшими без вести. Всего же 12–я пехотная дивизия, главные силы которой действовали на лоймоловском направлении, вместе с приданными частями и подразделениями, потеряла 1458 человек убитыми, 3860 ранеными и 220 пропавшими без вести.

Но вернемся к действующим армиям противников. Только в начале марта советским войскам, сражавшимся у северного побережья Ладожского озера, удалось достичь некоторых успехов. 3–го числа части 37–й мотострелковой дивизии после упорного боя заняли остров Зуб. После этого штаб 15–й армии разработал план новой операции по захвату острова Максиман– саари. 6 марта после часовой артиллерийской подготовки 1–й батальон вместе станковой ротой двинулся в атаку. Десантники на лыжах шли за танками, а часть из них сидела на броне. К исходу дня Максиман – саари был полностью очищен от противника. Потери бригады были гораздо меньшими, чем в предыдущих неудачных операциях: 52 убитых и 96 раненых. Вот что сообщал в Ставку штаб 15–й армии:

«Противник оборонял острова… следующими силами:

а) Максиман – саари – 4–я рота 39–го пехотного полка, усиленная 4–6 станковыми пулеметами, 4–6 минометами и одним орудием;

б) Петя – саари – две роты 38–го пехотного полка, усиленные 6–8 станковыми пулеметами;

в) Паймион – саари – 4–я рота 38–го пехотного полка с 3–5 станковыми пулеметами, 2–3 минометами и 2 орудиями ПТО.

37–я стрелковая дивизия (без 20–го стрелкового полка) с двумя батареями 33–го гаубичного артполка, 2–м дивизионом 72–го гаубичного артполка, батареей 392–го гаубичного артполка, отдельной минометной ротой, ротой 357–го танкового батальона, 204–й воздушно – десантной бригадой и тремя лыжными эскадронами к 21.00 6 марта овладела Максиман – саари, Петя – саари, Паймион – саари и утром 7 марта был занят Ханко – саари.

Противником оставлено до 500 трупов. (Цифра явно преувеличенная: 38–й и 39–й финские пехотные полки не выходили из боев с середины декабря, и к началу мартовского советского наступления оборонявшийся на островах усиленный финский батальон наверняка имел в строю менее, чем 500 бойцов; к тому же основная часть финнов благополучно отступила на материк. —Б. С.) Взято 12 человек пленных. Трофеи: 3 37–мм пушки, 2 81–мм миномета, 13 станковых и 19 ручных пулеметов, 305 винтовок, 13 автоматов…

Наши потери: убито 87 человек, ранено 331 человек. Подбито 7 и утонуло 4 танка Т-26, подбито 2 станковых пулемета. Сбит один самолет СБ.

После мощной двухчасовой артиллерийской подготовки по островам Петя – саари и Паймион – саари с рядом ложных переносов артогня на остров Максиман – саари и Вуоратсу и авиационной подготовкой перед атакой 247–й стрелковый полк с батареями 170–го артполка и 103–го противотанкового дивизиона, ротой 357–го танкового батальона при поддержке двух дивизионов 170–го артполка в 10 часов повел наступление на Паймион – саари. Первые эшелоны пехоты ползли с бронещитками. Атака была произведена в полном взаимодействии с артиллерией, минометами и танками. 247–й стрелковый полк к 13.00 овладел Паймион – саари.

91–й стрелковый полк (без батальона) с батареями 170–го артполка и 103–го противотанкового дивизиона при поддержке дивизиона 72–го гаубичного артполка, двух батарей 33–го гаубичного артполка в 10 часов 40 минут начал наступление на Петя – саари. Первые эшелоны пехоты ползли с бронещитками. Хорошо организованное и осуществленное взаимодействие пехоты, артиллерии и танков, а также бомбардировочные и штурмовые действия авиации обеспечили захват острова. Противник оказывал упорное сопротивление. 91–й стрелковый полк к 18.00 овладел Петя– саари.

204–я воздушно – десантная бригада, 74, 78 и 79–й лыжные эскадроны до 14.00 составляли резерв командарма.

В 13.00 было принято решение овладеть Максиман – саари. Вся дивизионная артиллерия и авиация с 15.00 до 16.00 были переключены на подавление и уничтожение живой силы и огневых средств на острове Максиман – саари, а с 16.00 – на подавление противника на побережье Ладожского озера…

После мощной артиллерийской и авиационной подготовки 204–я воздушно – десантная бригада с тремя лыжными эскадронами, 68–м отдельным разведывательным батальоном при поддержке роты танков и артиллерии в 16.00 на лыжах бросилась в атаку. Несмотря на упорное сопротивление противника 204–я воздушно – десантная бригада к 18.00 овладела Макси– ман – саари. Уничтожение отдельных мелких групп противника было закончено к 21.00. Утром 7 марта одним лыжным эскадроном был взят остров Ханко – саари…

В этом бою 37–я стрелковая дивизия и 204–я воз– душно – десантная бригада почувствовали свою силу и способность уничтожать противника.

Танки вели пехоту к окопам противника, непрерывно поддерживая ее огнем из пулеметов и орудий, подавляя и уничтожая огневые точки противника…

Авиация произвела 522 самолето – вылета. Сброшено 90 тыс. кг бомб. Истребители штурмовыми действиями не допустили подхода резервов противника для контратак с материка и острова Вуоратсу и расстреливали на льду отступающие группы белофиннов…

Соединения 15–й армии одержали первую крупную победу…»

Вполне понятно удовлетворение командования армии от первой за всю войну удачной операции, особенно если учесть, что десантники и стрелки шли по льду, усеянному трупами товарищей, погибших в бездарно организованных предыдущих атаках. Теперь коммуникации 168–й стрелковой дивизии были избавлены от неприятельских обстрелов и атак. Однако если учесть соотношение сил сторон, то станет ясно, что хвалиться красным командирам было особенно нечем. По сути дела, стрелковая дивизия, усиленная десантниками, лыжниками и танками (6 батальонов двух стрелковых полков, разведбатальон, три воздушно‑де– сантных батальона и 3 лыжных эскадрона), поддержанная мощной авиационной группировкой, нанесла поражение всего – навсего одному усиленному батальону противника.

Войска 15–й армии продолжали наступление. В ночь на 12 марта в бою впервые приняла участие 201–я воз– душно – десантная бригада, поддержанная танками и артиллерией 37–й дивизии. Она наступала на остров Лункулан – саари и полуостров Уксаломие, охватывая правый фланг финского 4–го армейского корпуса генерала Хеглунда, принесшего столько жестоких неприятностей нашим соединениям за время войны. К вечеру 12 марта бригада полностью овладела Лунку– лан – саари и частью Уксаломие. На следующий день планировался захват той части полуострова, которая оставалась у противника, но подготовка к операции длилась как раз до того момента, когда вступило в силу перемирие.

5 марта в очередное наступление перешла и 25–я мотокавалерийская дивизия, но смогла продвинуться лишь на 700–800 метров. 8 марта 72–я стрелковая дивизия перешла в наступление без приказа штаба 56–го корпуса, который одобрил ее действия задним числом. На следующий день возобновила наступление и 25–я мотокавдивизия, однако сумела отвоевать у финнов лишь 100–200 метров территории. Бойцы смогли окопаться в полутораметровом снегу. Это сократило дистанцию последнего броска, и на следующий день спешенные кавалеристы овладели наконец высотами у Ниемеля. Финские подразделения, оборонявшиеся в этом районе, отошли к следующей возвышенности, расположенной в 2 км западнее.

Решающей победы войска 15–й армии достичь так и не смогли. Даже наиболее успешно продвигавшиеся 11–я и 37–я дивизии вклинились в оборону противника всего лишь на 9—12 км, нанеся только частичное поражение подразделениям противника.

Столь же драматично, как и 8–й, сложилась судьба 9–й армии, которой до 22 декабря командовал комкор М. П. Духанов, а потом – будущий герой Сталинграда В. И. Чуйков.

В планах советского главного командования 9–й армии отводилась важная роль. Она должна была разрезать Финляндию пополам, выйдя к побережью Ботнического залива. Действовала она на широком фронте от северного побережья Онежского озера до Полярного круга. Это было отнюдь не случайно: ведь именно в районе Суомуссалми полоса финской территории между советской границей и Ботническим заливом наиболее узкая. При умелом ведении операций и благоприятном стечении обстоятельств можно было разрезать фронт противника пополам и выйти в кратчайший срок на побережье Ботнического залива на участке Оулу – Кеми. Этим достигалась изоляция северной Финляндии от остальной территории страны. Финны лишались железнодорожной коммуникации со Швецией. Ставилась под угрозу и автомобильная дорога Ваза – Умео, проложенная по льду Ботнического залива. Были бы значительно затруднены действия англо – французского экспедиционного корпуса в случае его высадки в северной Норвегии.

Однако сил для крупномасштабного наступления на 400–километровом фронте у 9–й армии было явно маловато. К началу войны она фактически представляла собой корпус из трех дивизий: 122–й и 163–й стрелковых и 54–й горнострелковой. Еше одна дивизия, 44–я, ожидалась не ранее середины декабря. В перспективе армия могла быть усилена частями 88–й стрелковой дивизии, основные силы которой обороняли побережье Белого моря.

9–я армия должна была наступать в трех расходящихся направлениях, а прибывающей 44–й дивизии предстояло развить успех. 122–й стрелковой дивизии – двигаться сначала в полосе Алакуртти, Салла, а потом – вдоль железной дороги на Кеми, Торнио, где она должна была соединиться с войсками 14–й армии. Вот так рассчитывали окружить финскую группировку на Крайнем Севере.

163–й стрелковой дивизии было определено суомуссальминское направление действий, а впоследствии ей предстояло идти на Оулу. Действующей на левом фланге 54–й горнострелковой дивизии на первом этапе было назначено овладеть районом Реболы, Кухмониеми, Хиликко.

Лучшей дивизией армии была 122–я. До «больших учебных сборов» она в сокращенном составе дислоцировалась в Белорусском особом военном округе. Дивизия приняла участие в «освободительном походе» в Западную Белоруссию, а в октябре 1939 года была переброшена в район Кандалакши. Две трети личного состава ее были недавние призывники из Витебской и Могилевской областей. Несмотря на это, командованию дивизии удалось создать боеспособное соединение. Многие бойцы научились неплохо вести бой на лыжах. Поэтому при контрударе противника в районе Салла 122–я дивизия не поддалась панике, как это случилось с 44–й и 163–й дивизиями.

163–я стрелковая дивизия была сформирована в период с августа по начало сентября в Ленинградском военном округе. Бойцы и командиры оказались плохо подготовлены к войне. Дивизия испытывала также проблемы с обмундированием и амуницией, необхо – димой для ведения боевых действий в приполярных районах. Командир дивизии комбриг А. И. Зеленцов незадолго до 30 ноября доносил в штаб армии, что во вверенном ему соединении отсутствуют маскировочные халаты, лыжи и даже валенки. Можно себе представить, как чувствовали себя люди при 25–30– градусном морозе в кирзовых и брезентовых сапогах. Финнов очень удивляло, когда им попадались пленные в пальто и брезентовой обуви, которая к тому же «просила каши».

Для усиления боеспособности 163–й дивизии в середине ноября в нее был включен 81–й горнострелковый полк 54–й дивизии, а последняя взамен получила 529–й стрелковый 163–й.

В 54–й горнострелковой дивизии комбрига Н. А. Гусевского дела обстояли значительно лучше. Она в течение долгого времени дислоцировалась в Северной Карелии и Заполярье. В дивизии преобладал кадровый личный состав. Бойцы умели действовать в условиях лесисто – болотистой местности, инициативными и знающими были командиры. Однако некоторое число приписного состава, прибывшего в дивизию в сентябре 1939 года, не умели хорошо ходить на лыжах. При быстром передвижении новобранцы становились обузой. Горнострелковые полки в отличие от стрелковых имели в своем составе только 4 роты, а не 9. Это облегчало управление подразделениями при ведении боев в горной и лесисто – болотистой местности, но уменьшало боевые возможности полка при наступлении на равнине. Командующий 9–й армией комкор В. И. Чуйков на совещании в апреле 1940 года признавал: «Горнострелковая дивизия на участке 9–й армии себя не оправдала, слишком малочисленна: 12 стрелковых рот и свыше 5 тысяч лошадей. Получилось, что бой вести, ура кричать, в штыки брать – не с кем, так как незначительное количество людей в дивизии».

54–я горнострелковая дивизия считалась лучшей в 9–й армии, но в первую очередь планировалось использовать прибывавшую по плану 44–ю дивизию – на ребольском и кухмониемском направлениях, где ожидался наибольший успех.

9–я армия насчитывала 110 тысяч человек, более 450 орудий, 191 танк и 39 самолетов. По плану, который Военный совет армии представил в штаб ЛВО 25 ноября 1939 года, Новый год предполагалось встретить на берегу Ботнического залива, пройдя за 20 суток 450 км. План на бумаге казался вполне осуществимым, поскольку финны в полосе наступления 9–й армии располагали всего одной дивизией с 48 орудиями, усиленной несколькими отдельными батальонами. Но даже по своей территории к границе части армии двигались гораздо медленнее, чем должны были по плану наступать по финской территории в условиях противодействия неприятельских войск. На это обстоятельство еще до начала войны обратил внимание майор Сергей Гаврилович Чернов из оперативного отдела штаба округа:

«Роль 9–й армии и ее задачи поняты командованием 9–й армии в основном правильно, но решение построено на том, что противник не окажет никакого сопротивления… В среднем темп операции запланирован 22 км в сутки, в то время когда свои войска к границе шли 12–16 км в сутки с большой растяжкой частей и отставанием техники (артиллерии главным образом). Как же можно планировать такие темпы на территории противника?! Это значит построить операцию на песке, без учета реальной обстановки и особенностей фронта. При расчетах, видимо, противник в расчет вообще не принимался и бездорожье также не учитывалось, за это потом можно поплатиться срывом всей операции в самом ее начале, особенно если противник окажет хотя бы небольшое сопротивление путем заграждений и прикрытия их погранчастями, не говоря уже о подброске полевых войск…. При движении 9–й и 8–й армий вглубь будет образовываться разрыв между ними. Наличие у финнов дорог (железных и шоссе) дает возможности создавать реальную угрозу флангам и тылу 9–й и 8–й армий и ее отдельным дивизиям… Коммуникации их (дивизий 8–й и 9–й армий. – Б. С.,) все будут перерезаны диверсионными группами противника, и они могут оказаться без питания и боеприпасов, причем тактика финнов к этому в основном и будет сводиться…. При дивизиях нужно создать теперь же отряды из хороших лыжников и побеспокоиться обеспечением лыжами всех дивизий. Без лыж будет очень плохо, не могут сойти с дорог и будут сбивать противника в лоб, а это будет сильно задерживать движение».

Чернов пришел к заключению:

«1. Предложить Военному совету 9–й армии свое решение пересмотреть… 2. Иметь на фланге сильный резерв. 3. План операции не должен превышать 10 км в сутки на первом этапе и до 15 км на всех остальных этапах… По существу, дивизии еще не готовы для выступления на глубину этой операции…»

Свой доклад С. Г. Чернов 27 ноября передал начальнику оперативного отдела ЛВО полковнику П. Г. Тихомирову. 29 ноября тот возвратил доклад, печально заметив: «Темпы сбавлять и уменьшать нам никто не разрешит, а теперь и вообще некогда этим заниматься, нужно действовать по тому плану, что есть». Удрученный Чернов записал на полях отклоненного доклада: «Эта спешка может кончиться плохо, операция не продумана; не знаю, как другие армии, но дело может сорваться, особенно по 9–й и 8–й армиям». Как в воду глядел.

Сталин и Ворошилов, планируя нападение на Финляндию, финскую армию вообще за серьезного противника не считали. Расплачиваться за этот грубый просчет пришлось бойцам и командирам своею кровью.

В период с 30 ноября по середину декабря дивизиям 9–й армии противостояли всего 5 финских батальонов, применявших тактику маневренной обороны. Единственный значительный бой имела 54–я горнострелковая дивизия 12 декабря в дефиле озер Алас– ярви и Сауна – ярви. Ее 118–й и 337–й полки не стали тратить время на бесплодные атаки в лоб и обошли финские подразделения по льду озер. Почувствовав угрозу окружения, финны начали отход и понесли серьезные потери.

Наступавшая в центре 163–я стрелковая дивизия в первые дни декабря имела против себя всего один финский батальон. 6–го числа к нему добавился еше один, а на следующий день из резерва прибыл финский пехотный полк. Все эти части объединились в бригаду под командованием полковника X. Сииласвуо (22–го числа бригада была развернута в 9–ю пехотную дивизию).

До 17 декабря, когда 163–я дивизия овладела городом Суомусальми, соединения 9–й армии не понесли сколько‑нибудь ощутимых потерь. В 122–й дивизии они составили 76 человек убитыми и 266 ранеными, в 163–й – соответственно 89 и 154, а в 54–й – 79 и 286. Однако главные сражения здесь были еще впереди.

Тем временем финское командование завершило переброску на север Финляндии частей будущей 9–й пехотной дивизии, 1–й пехотной бригады и нескольких отдельных батальонов. К 17 декабря финское командование сформировало Лапландскую группу генерал – майора К. Валлениуса, куда и вошли 9–я пехотная дивизия, 1–я пехотная бригада и несколько отдельных частей.

18 декабря 1–я бригада финнов контратаковала в лоб полки 54–й горнострелковой дивизии, но, получив отпор, отошла на Нурмес. Тогда финны начали пере – группировку с целью обойти дивизию с флангов и выйти на ее коммуникации. В результате 20–22 декабря после тяжелых боев действовавшие на флангах 54–й дивизии отряды Маклецова и Алексеенко были вынуждены отойти к главным силам. 23 декабря 3–му батальону 529–го стрелкового полка пришлось уже прорываться из окружения на восток. Когда он вышел в район поселка Лендеры, в строю осталось всего 132 человека.

В районе Суомусальми передовые отряды финской 9–й пехотной дивизии сковали части 163–й стрелковой дивизии, действовавшие только по дорогам и пытавшиеся сбить противника лобовыми атаками. Командир финской дивизии генерал X. Сииласвуо писал впоследствии: «Мне было непонятно и странно, почему русские не имели лыж. Из‑за этого они не могли оторваться от дорог и несли большие потери».

18—20 декабря 163–я дивизия вела тяжелые бои в районе Суомусальми. Гром грянул 21 декабря, когда финским лыжным группам удалось выйти на коммуникации дивизии в районе Важенваара, уничтожить часть тыловых обозов и создать угрозу окружения ее основных сил. Усилия посланных на подмогу частей 44–й дивизии отбросить финские отряды с дороги успеха не имели. Ее батальоны вводились в бой разрозненно, сразу по прибытии, без подготовки. В течение нескольких дней 3–й батальон 305–го стрелкового полка при поддержке полковой артиллерии и 312–го танкового батальона пытался прорвать оборону противника на 25–м километре дороги на Важенваара, но безуспешно. Не помог и ввод в бой 1–го батальона 25–го стрелкового полка. Потери дивизии за три дня боев составили 448 убитыми, 810 ранеными и 226 обмороженными.

Между тем финские лыжные отряды разгромили несколько тыловых подразделений 163–й дивизии. Противник начал беспокоить и тылы 44–й стрелковой дивизии, устраивая завалы на дороге ближе к границе.

Командование 163–й стрелковой дивизии не сумело в этих сложных условиях организовать отход, и если бы не героизм бойцов и командиров 81–го горнострелкового полка, прикрывавшего отступление главных сил, то потери могли бы быть еще большими. Но они и так оказались велики. С 20 декабря по 1 января погибло 353 человека, ранено – 486, попало в плен – 107, пропало без вести – 346 и обморожено – 65. Всего с начала войны убитых было 890, раненых – 1415, обмороженных – почти 300. Потери вооружения и боевой техники составляли 130 пулеметов, 2 37–мм, 8 45–мм и 7 76–мм пушек, 140 автомашин. Финские источники называют еще более высокие цифры потерь 163–й дивизии: более 5 тысяч убитыми и 500 пленными. Финны захватили 11 танков и 27 орудий.

Виновными за неудачу сочли командующего 9–й армией М. П. Духанова и начальника штаба армии комдива А. Д. Соколовского. В наказание их отстранили от командования. В конце декабря были арестованы и отданы под суд командир наиболее пострадавшего 662–го стрелкового полка Шаров и комиссар Подхо– мутов. Из них очень быстро выбили «чистосердечное признание» во вредительстве. Командир и комиссар якобы намеренно сделали полк небоеспособным. Разумеется, их тут же расстреляли.

Бойцы 163–й дивизии при отступлении бросали не только винтовки, но и обмундирование. На совещании в ЦК в апреле 40–ю кто‑то из командиров заметил: «Ведь 163–я дивизия пришла босая». И начальник снабжения Красной Армии корпусной комиссар А. В. Хрулев это подтвердил, зачитав постановление Военного совета 9–й армии, где перечислялось имущество, брошенное дивизией: «…Военсовет устанавливает, что 163–я дивизия оставила на поле боя… рубах летних – 3028 штук, белья нательного – И 849 пар… шаровар ватных – 4321 штуки, перчаток – 6147, валенок 2250, кожаной обуви – 6908 пар». Количество оставленной одежды и обуви было, как легко убедиться, в несколько раз боль – ше, чем могло остаться на всех убитых и пленных. Остается загадкой: то ли красноармейцам было удобнее драпать по снегу без сапог и валенок, то ли имущество им так и не успели раздать, то ли интенданты по своему обычаю списали на окруженных часть того, что сами украли.

В начале января финны разгромили и 44–ю дивизию. У нее уже в конце декабря 1939 года, еще до начала финского контрнаступления, очень плохо обстояли дела со снабжением – по единственной годной для колесного транспорта дороге. 27 декабря военком дивизии полковой комиссар Мизин докладывал:

«В частях дивизии сложилось угрожающее положение с обеспечением продовольствием и фуражом. Непосредственно в частях продовольствия и фуража 1 сутодача. На дивизионном обменном пункте ничего нет. Продовольственная рота, высланная на обменный армейский пункт, простояла два дня в селении Бойница и одни сутки в селении Вокнавала, а продуктов и фуража не получила ввиду отсутствия их на обменном армейском пункте. Кроме того… до сих пор не прибыл полевой автохлебзавод дивизии…»

А 1 января части 9–й пехотной дивизии финнов начали операцию, которая закончилась их крупной победой. В 8 часов утра противник пошел в атаку на 146–й стрелковый полк 44–й дивизии. Атака была отбита с большим трудом, только после ввода в бой всех полковых резервов. В ночь на 2 января финны вновь атаковали полк и на это раз окружили его, перерезав Ва– женваарскую дорогу на 21–м и 23–м километрах.

Бойцам и командирам дивизии приходилось преодолевать не только натиск финнов, но и лютые холода. Дивизия была отправлена из Тернополя в осеннем обмундировании – шинелях и брезентовых сапогах. Зимнее обмундирование – телогрейки (о полушубках бойцы могли только мечтать) и валенки обещали дос – тавить в уже идущие эшелоны. Но советские интенданты унаследовали худшие качества интендантов царской армии. Из‑за нерасторопности тыловых служб зимнюю амуницию бойцы начали получать только на конечной станции Кемь и в спешке переброски на фронт не все были обеспечены валенками и телогрейками.

На следующий день, 3 января, командир 44–й стрелковой дивизии комбриг А. И. Виноградов (два года назад он был всего лишь командиром батальона) с оперативной группой штаба выехал в расположение 25–го стрелкового полка. Там он попытался организовать разгром неприятеля, вышедшего на тыловые коммуникации, но атаки, одна за другой, не принесли успеха. Подходу подмоги к фронту мешали скопившиеся на дороге обозы.

Финны знали о планах советского командования, поскольку, по свидетельству генерала Сииласвуо, 27 декабря был захвачен ряд приказов по 44–й дивизии. Во многом поэтому советские атаки в течение следующих суток снова оканчивались неудачей. Противник сделал на дороге еще два завала: на 20–м и 19–м километрах. Шедшие на помощь ударной группе подразделения разведбатальона и 3–го пограничного полка были встречены сильным ружейно – пулеметным и минометным огнем противника. Ударная группа оказалась отрезанной от остальных подразделений дивизии. Тяжесть положения усугубилась тем, что около 6 часов вечера 2–й батальон 146–го стрелкового полка, бойцы и командиры которого уже несколько дней не получали горячей пищи, самовольно оставил фронт. В результате обнажился левый фланг дивизии, чем не замедлили воспользоваться финны, устроившие новые завалы. К этому времени некоторые части 44–й дивизии не получали продовольствия и боеприпасов уже 2–3 дня.

2 января финские лыжники перерезали единственную дорогу, по которой двигалась дивизионная ко – лонна. Скученные на узком участке люди и техника представляли собой прекрасную мишень для неприятельской артиллерии. Попытки прорыва, предпринятые 2–4 января, не принесли успеха. Дивизия оказалась расчленена на отдельные отряды, не имевшие ни снарядов, ни продовольствия. Командир дивизии комбриг А. И. Виноградов и начальник штаба дивизии полковник О. И. Волков потеряли управление войсками. Они еще 4 января просили у командования 9–й армии разрешения на выход из окружения без тяжелого вооружения и техники: не было ни горючего, ни лошадей. Часть лошадей пала из‑за отсутствия фуража, часть была съедена окруженными. Виноградов докладывал в штаб 9–й армии: «В связи с вытеснением второго батальона 146–го стрелкового полка из района обороны левый фланг остался открыт. Заполнить его не удается. Противник сосредотачивает силы с задачей перерезать оборону дивизии. В связи с отсутствием прод– фуража настроение плохое, лошади дохнут, бензин и боеприпасы на исходе».

К тому времени группировка противника в районе Важенваара (или, по финской топографии, в секторе Раатте) имела в своем составе 3 пехотных полка и 3 отдельных батальона. В. И. Чуйков не надеялся справиться с этой финской группировкой и был склонен к отводу 44–й дивизии, у которой для продолжения наступления не было ни боеприпасов, ни фуража, ни продовольствия. Однако решить вопрос о прорыве лично командарм не мог и запросил санкцию Москвы. Василий Иванович докладывал наркому обороны: «Считаю положение 44–й дивизии очень серьезным, и если к 4.00 5 января очистить дорогу не удастся, прошу разрешения части 44–й стрелковой дивизии отвести на новый рубеж, к востоку от 19–го км». Однако Ставка его просьбу отклонила.

Финны 5 января атаковали в стык 146–го и 25–го полков в районе 23–го километра. Тогда же части 44–й дивизии предприняли очередную попытку прорыва из окружения, но артподготовка запоздала на 3 часа после начала атаки.

Генерал Сииласвуо вспоминал: «5 января был взорван мост через реку Пурос – йоки… Артиллерийский огонь противника на участке его 25–го стрелкового полка был особенно сильным и метким (эх, если бы он еше и открыт был вовремя! – Б. С.), и в результате наши части понесли большие потери».

5 января Чуйков бросил на помощь дивизии ударную группу, которая вскоре сама оказалась блокирована неприятелем. 6 января Виноградов, все время окружения находившийся не на КП дивизии, а в 25–м стрелковом полку, просил разрешения бросить материальную часть, поскольку пути отхода были перерезаны финскими отрядами, блокированы завалами и минированы. Уцелевших людей он предлагал выводить лесами.

5 января в 23.00 Военный совет 9–й армии приказал Виноградову пробиваться к 19–му километру, полагая, что этот участок занят советскими войсками. Однако там уже были финны. На следующий день дивизия продолжала вести бой в окружении. Командование ее безуспешно пыталось вывести людей вместе с тяжелым вооружением и техникой.

6 января начальник штаба 44–й дивизии сообщал:

«46–й стрелковый полк на 23–м километре (дороги. – Ъ. С.) ведет бой в окружении, неся большие потери. Открыто передает: дайте помощь, нас добивают, давайте помощь – несколько раз. Между кордоном (районом обороны полка. – Ъ. С.) и границей завал. Противник ведет сильный огонь между 146–м и 305–м стрелковыми полками. Снаряды рвутся в расположении частей (эта фраза была передана открытым текстом. —Б. С./ Дорога на 21–22–м километрах минирована и завал на 22–м километре. Связи с 7–9–й ротами 3–го батальона 146–го стрелкового полка нет. 25–й стрелковый полк сейчас окружен. Матчасть и раненых без помощи вывести не может. Возможно, удастся пробиться пехоте. Спрашивает, что делать с матчастью (Виноградов). Связи с 19–11 километрами и с границей нет. Сшита стрельба на кордоне. КП штадива 44–й стрелковой дивизии занял оборону».

Поздно вечером 6 января наконец пришло разрешение Ставки на вывод частей дивизии из окружения, но с непременным сохранением тяжелого вооружения и техники. Потом связь со штабом армии оказалась прервана. Получив в 10 часов вечера разрешение командования 9–й армии: «Действовать по собственной инициативе», Виноградов отдал приказ выводить людей с северной стороны дороги. 7 января он на свой страх и риск приказал «уничтожать матчасть и отходить разрозненными группами по лесам на восток в район Ванжевара». К тому времени уже и так начался беспорядочный отход, перешедший в бегство. Сии– ласвуо так описал советское отступление: «Паника окруженных все росла, у противника больше не было совместных и организованных действий, каждый пытался действовать самостоятельно, чтобы спасти свою жизнь. Лес был полон бегущими людьми…»