Текст книги "Тайны финской войны"

Автор книги: Борис Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Бойцы бросали не только пушки и пулеметы, но и винтовки» Многие бойцы и командиры погибли на пути к своим, застигнутые бураном. Их тела хоронили уже весной, когда сошел снег. Сииласвуо свидетельствует:

«В полдень 7–го числа противник начал сдаваться. Голодные и замерзшие люди выходили из землянок. Одно– единственное гнездо продолжало сопротивляться, на время его оставили в покое… Мы захватили немыслимо большое количество военных материалов, о которых наши части не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели… Трофеи составили 40 полевых и 29 противотанковых пушек, 27 танков, 6 бронеавтомобилей, 20 тракторов, 160 грузовых автомобилей, 32 по – левые кухни, 600 лошадей (выходит, всех лошадей окруженные съесть не успели и у них было на нем вывезти хоть часть вооружения и техники. – Б. С .)…»

К вечеру 7 января первые группы бойцов дивизии во главе с ее командиром и штабом прибыли в Важен– ваара. Выход из окружения продолжался в течение нескольких дней. Вернулись далеко не все. По данным штаба дивизии, за период с 1 по 7 января потери соединения составили 1001 человек убитыми, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести. Потери вооружения и техники были (в процентном отношении) более значительны: 4340 винтовок, 1235 револьверов и пистолетов, почти 350 пулеметов, 30 45–мм и 40 76–мм пушек, 17 122–мм гаубиц, 14 минометов и 37 танков. Финны утверждают, что захватили 1300 пленных из состава 44–й дивизии. Она лишилась почти всего вооружения и боевой техники. 40 % вышедших из окружения бойцов оказались без винтовок. Неприятелю же досталось в целом 97 орудий, 37 танков, 130 станковых и 150 ручных пулеметов, 6 минометов, 150 автоматов, недавно поступивших в войска, и много другого войскового имущества.

В последующие несколько дней западные газеты кишели статьями о разгроме 44–й дивизии, появились и фотографии, напоминающие кадры будущей германской хроники лета и осени 1941 года. Когда видишь понурые лица пленных, трупы на снегу, разбитую технику, брошенные пушки и пулеметы, становится не по себе. А вот советские газеты сообщали о разгроме 44–й дивизии довольно‑таки бодрым тоном. 14 января 1940 в «Правде» и «Красной звезде» было опубликовано «Опровержение штаба Ленинградского ВО»:

«За вторую трехнедельку боевых операций на фронте существенных изменений не произошло… дело ограничилось в большинстве случаев обычными стычками разведки сторон и небольших пехотных частей. Вне – запно наступившие сильные морозы (которые всегда начинались в декабре! – Ъ. С.) значительно облегчили положение финских войск, но, несмотря на это, последние не смогли серьезно использовать благоприятную обстановку…

В 44–й дивизии имелось не больше 10 тысяч бойцов, из которых было потеряно не более 900 человек, причем больше из‑за морозов; финны же – не менее 2000 причем щюцкоровцы добивали своих раненых, чтобы не оставить языков».

Руководство Красной Армии свалило всю ответственность за поражение на командование дивизии. Им вменялось в вину то, что они «преступно игнорировали приказы высшего командования Красной Армии и Военного совета 9–й армии о постройке на коммуникациях дивизии оборонительных сооружений, блокгаузов, расчистке й разрядке леса по обеим сторонам шоссе… разбросали части дивизии на отдельные отряды и группы, между собой не связанные… спасая свою шкуру, позорно бежали с небольшой группой людей в тыл». 19 января 1940 года появился приказ Главного военного совета, объявленный всему командному составу до взводных включительно:

«В боях 6–7 января на фронте 9–й армии в районе восточнее Суомусальми 44–я стрелковая дивизия, несмотря на свое техническое и численное превосходство, не оказала должного сопротивления противнику, позорно оставила на поле боя большую часть ручного оружия, ручные и станковые пулеметы, артиллерию, танки и в беспорядке отошла к границе. Основными причинами столь постыдного для 44–й стрелковой дивизии поражения были:

1. Трусость и позорно – предательское поведение командования дивизии в лице командира дивизии комбрига Виноградова, начальника политотдела дивизии полкового комиссара Пахоменко И. Т (военком Мизин,

на его счастье, остался вне кольца окружения и потому избежал позорной смерти. —Б. С.^ и начштаба дивизии полковника Волкова, которые вместо проявления командирской воли и энергии в руководстве частями и упорства в обороне, вместо того, чтобы принять меры к выводу частей, оружия и материальной части, подло бросили дивизию в самый ответственный период боя и первыми ушли в тыл, спасая свою шкуру.

2.  Растерянность старшего и среднего начсостава частей дивизии, которые, забыв о долге командира перед Родиной и Армией, выпустили из рук управление своими частями и подразделениями и не организовали правильного отхода частей, не пытались спасти оружие, артиллерию, танки.

3.  Отсутствие воинской дисциплины, слабая военная выучка и низкое воспитание бойцов, благодаря чему дивизия в своей массе, забыв свой долг перед Родиной, нарушила военную присягу, бросила на поле боя даже свое личное оружие – винтовки, ручные пулеметы – и отходила в панике, совершенно беззащитная.

Основные виновники этого позора понесли заслуженную кару советского закона. Военный трибунал 11 и 12 января рассмотрел дело Виноградова, Пахоменко и Волкова, признавших себя виновными в подлом шкурничестве, и приговорил их к расстрелу.

В тот же день приговор был приведен в исполнение перед строем дивизии.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии – показательный процесс, что не во всех частях Красной Армии у командного состава развито чувство ответственности перед Родиной, что в тяжелом, но далеко не безнадежном положении командиры иногда забывают свой долг командира и у них иногда берут верх шкурнические интересы.

Позорный отход 44–й стрелковой дивизии показывает далее, что в бойцах также не развито чувство ответственности за вверенное им Родиной оружие и они иногда при первом серьезном нажиме со стороны противника бросают оружие и из бойцов Красной Армии, которые обязаны бороться за Родину с оружием в руках до последнего вздоха, превращаются в безоружную толпу паникеров, позорящих честь Красной Армии.

Главный военный совет РККА требует от военных советов округов и всей массы красноармейцев извлечь урок из печального опыта позорного отхода 44–й стрелковой дивизии.

Главный военный совет РККА требует от командиров, политработников, всего начсостава, чтобы они честно и мужественно выполняли долг перед Родиной и Армией, были требовательными к самим себе и повысили свою требовательность к подчиненным, пресекая расхлябанность в частях, ликвидируя панибратство в отношении к подчиненным и насаждая железную воинскую дисциплину как мерами воспитания, так и мерами карательными».

Этот приказ построен в манере старой песенки «если кто‑то кое – где у нас порой…». Незадачливые руководители 44–й дивизии, безусловно, были виновны в катастрофе. Однако по уровню подготовки они ничем не были хуже основной массы командиров Красной Армии. Да и все вообще рядовые красноармейцы воевать толком не умели, особенно в сложных условиях зимы и бездорожья. Не числом, а умением ведь воевали финны. Вряд ли Виноградов и его товарищи заслуживали такой суровой кары, как расстрел. Но Ворошилову и Сталину требовалось найти виноватых и казнить их для острастки всей армии, чтобы заставить других командиров не только самим сражаться «до последнего вздоха», но и принуждать к этому и подчиненных.

Поражение 44–й дивизии было во многом обусловлено тем, что ее бойцы и командиры не были обучены действовать в суровых условиях карельской зимы.

По словам Мерецкова, 44–я дивизия была переброшена на фронт «из украинских степей без предварительного обучения бойцов в условиях лесисто – болотисто– холмистой местности и глубоких снегов. Эта дивизия сражалась не на том участке, которым я в тот момент руководил, но мне рассказали о ее судьбе. Она оказалась в совершенно непривычной для себя обстановке и понесла тяжелые потери, а комдив погиб». Кирилл Афанасьевич не стал уточнять, что Виноградов был расстрелян.

Во второй половине января главные силы финской Лапландской группы, нанеся поражение 44–й и 163–й дивизиям, перенесли свои усилия на 54–ю дивизию, которой командовал комбриг Гусевский. Здесь события развивались так. Дивизия наступала на Кухмониеми и Корписалми. 6 декабря она достигла важного перекрестка дорог у Расти, чем создала угрозу коммуникациям, связывающим север и юг Финляндии. Финны сформировали отдельную бригаду полковника А. Вуокко в составе 5 пехотных батальонов и 1 артиллерийского дивизиона и перешли в контрнаступление. К 25 декабря 54–я дивизия была оттеснена к границе, а в конце января попала в окружение. Ее коммуникации были окончательно прерваны к 1 февраля. К тому времени противнику удалось рассечь район обороны дивизии на 8 частей. Окружения избежал только один ее полк – 337–й стрелковый. До 10 февраля финны пытались разгромить отдельные оборонительные участки, но, встретив упорное сопротивление, перешли к осаде. Командование дивизии сумело создать в гарнизонах запасы продовольствия, которых вместе с теми, что сбрасывались авиацией, хватило на все время блокады. 13 февраля Гусеевский радировал в штаб 9–й армии: «Дивизия сражается в окружении в течение 15 дней, использовав до конца все свои внутренние возможности, раненых – сотни, продовольствия нет. Мы делаем все, что в наших силах, для спасения дивизии. Сбрасывайте в гарнизоны не килограммы, а тонны продовольствия, ждем ответа».

В конце февраля финны перешли к тактике подавления отдельных осажденных участков артиллерийским огнем. В ночь на 3 марта после 4–дневной артиллерийской подготовки противник атаковал район, где находились 2–я рота 118–го горнострелкового полка и 7–я батарея 86–го артполка. Почти все защитники этого района были уничтожены. Уцелели лишь 25 человек.

В течение двух последующих суток подразделения 337–го полка при поддержке нескольких танков пытались выбить противника из дефиле, разделявшего восточный участок и район обороны КП дивизии. Потеряв до 50 человек убитыми и танк, они возвратились на исходные позиции.

6 марта противник начал ожесточенный артиллерийско – минометный обстрел восточного участка обороны и в ночь на 7 марта занял его. При этом было убито и захвачено в плен около 230 бойцов и командиров. Около 100 человек смогли уйти по льду озера Са– уна – ярви и присоединиться к защитникам КП. 11 и 12 марта противник вел интенсивный обстрел позиций этого района, и большинство блиндажей и землянок были разрушены. Утром 13 марта финны перешли в атаку, которая была отбита.

Более активным действиям финнов помешало наступление Ребольской оперативной группы 9–й армии, начатое силами переброшенной на этот участок 163–й стрелковой дивизии, 593–го стрелкового полка 131–й дивизии и нескольких лыжных батальонов. Хотя деблокировать 54–ю дивизию не удалось, финнам пришлось бросить часть сил против наступавших и тем самым ослабить натиск на окруженные гарнизоны.

11 февраля еще одну попытку прорыва блокады предприняла «лыжная бригада» под командованием полковника Долина в составе 9, 13 и 34–го лыжных батальонов. Потеряв ориентировку, она была разгромлена

13—14 февраля в боях с финскими лыжными отрядами. Потери батальонов, участвовавших в этих двух операциях, составили 1274 человека убитыми, 903 ранеными, 583 пропавшими без вести и 323 обмороженными. Потери же 163–й дивизии за период операции 29 февраля – 13 марта составили 993 убитыми, 3295 ранеными и 191 пропавшими без вести. Общие же потери этого соединения, сумевшего овладеть Суомусальми, побывать в окружении и в еще одном, не слишком удачном наступлении, составили 2274 убитыми, 7670 ранеными, 769 пропавшими без вести и 888 обмороженными, то есть примерно 70 % штатного состава. В самой же 54–й дивизии, которая была блокирована в течение 46 дней, потери исчислялись в 2118 человек убитыми, 3732 ранеными и 573 пропавшими без вести, что составляло 60 % штатной численности горнострелковой дивизии. Многих раненых эвакуировать из окружения не удалось, и они погибли.

На совещании 1940 года Сталин поставил Чуйкову в вину то, что части 9–й армии так и не смогли прорвать блокаду и соединиться с 54–й дивизией. Василий Иванович оправдывался: «Здесь говорили, что противник окружал слабыми силами. Докладываю, что 54–я дивизия была окружена 14 стрелковыми батальонами (на самом деле – пятью. – />.С.).

Сталин спросил:

– У вас сколько было частей против противника?

Чуйков, не подозревая подвоха, охотно перечислил:

– В момент окружения было 8 рот, 2 батальона и полк НКВД. Потом вся 54–я горнострелковая дивизия и 163–я стрелковая дивизия плюс полк НКВД, всего 4 полка.

– А лыжные батальоны? – деланно – простодушно осведомился Сталин.

– Их прибыло 5 батальонов, – признался командарм.

– Вот сосчитайте, у вас в три раза больше получается, – усмехнулся Иосиф Виссарионович.

– Правильно, товарищ Сталин, – согласился Чуйков, – но противник к этому времени создал такие укрепления, которые 6–дюймовой артиллерией еле брали.

– Не верю, – сказал Сталин словами Станиславского. И оказался прав.

Василий Иванович неуверенно добавил:

– Это подтверждали работники политуправления армии, работники штаба армии, которые своими глазами видели и проверяли эти укрепления…

Положим, на глазок не определишь, выдержит ли укрепление прямое попадание 152–мм снаряда. И как это, интересно, политработники проверяли финские доты и дзоты? На соответствие принципам учения Маркса – Ленина – Сталина, что ли?

Иосиф Виссарионович начал понемногу выходить из себя:

– В районе 7–й армии бетоноартиллерийские сооружения 6–дюймовая разбила. У вас дотов перед собой не было? У вас много было камня, земли, могли быть в этих местах граниты, было около трех дивизий, окружена была лишь одна дивизия, а сюда телеграммы шлете партии Ленина – Сталина, герои сидят, окружены, требуют хлеба. Кормить людей нужно. Снаружи еще дивизия, затем около тысячи пограничников – старых солдат, полк, затем четыре или больше батальонов. Батальон – это 800 человек?

– 750 человек, – машинально поправил Чуйков.

– Лыжные батальоны, артиллерия, – продолжал Сталин, – а у противника меньше артиллерии, у нас больше артиллерии, а они пренебрегают артиллерией.

– Артиллерия была использована, – возразил Чуйков.

– Была использована, и все‑таки ничего не добились, – парировал командарма генсек, – посылались телеграммы партии Ленина – Сталина, сидели, кормили дармоедов. Как у вас, еше героев нет?

– Никак нет, – доложил Чуйков. – Пробраться к Гусевскому не было никакой возможности, чтобы его проверить, а он врал. Но, когда мы посмотрели, что он из себя представляет в действительности, то оказывается, что у товарища Гусевского полк потерял только 71 человека ранеными и 39 убитыми (на самом деле – раз в 20–30 больше: 1089 убитыми, 309 пропавшими без вести и 1260 ранеными. – Б. С). Гусевский своими паническими телеграммами вводил нас в заблуждение.

– На одном месте всегда пристрелят, – подал реплику кто‑то из присутствовавших в зале.

– Каждый попавший в окружение считается героем, – с иронией прокомментировал Сталин.

– Пробиться не удалось, – продолжал оправдываться Чуйков.

– Пробиваться не хотели, – жестко отрезал Сталин. – Круг суживался, финны расстреливают каждый пулемет, окружают их, а вокруг окруженных круг суживается, и каждая точка пристреливается, и каждый финн, татарин, китаец пристреляется, если долго сидеть. Они остаются без стрелкового оружия, орудия, минометы – все расстреливается. – И еще раз спросил: – Значит, Гусевский в героях у вас не ходит?

– Нет, – повторил Чуйков.

– Слава Богу, – как будто успокоился Сталин.

– 9–я финская дивизия, которая окружала 54–ю, понесла большие потери, – использовал Чуйков старый как мир аргумент для оправдания чрезмерных потерь собственных войск. – В ней, кроме стариков от 40 лет и выше и женщин, никого не оставалось.

– Но все же вы были окружены, а не старики, – с издевкой заметил Сталин.

– Окружены были восемь рот Гусевского. Мы ему пробивали дорогу, – сделал вид, что не понял иронии, командарм.

– Но не пробили, – заключил Сталин.

– Пробивали, но не пробили, – согласился Чуйков».

В эти же дни, в конце января, 273–й горнострелковый полк, действовавший в составе 122–й стрелковой дивизии, и 426–й стрелковый полк 88–й дивизии – в районе 9–й армии попытались выбить противника с выгодных позиций в районе Сайя. Атака не удалась. Отразить ее финнам помогла не только суровая снежная зима (красноармейцы вязли в глубоком снегу), но и обстрелы – по ошибке – наступающих советской артиллерией и авиацией.

Из соединений 9–й армии только 122–я стрелковая дивизия, принимавшая участие в войне с первого дня, сумела избежать тяжелого поражения. В район Кандалакши накануне войны она прибыла из Белоруссии и перешла границу 30 ноября. В 3 часа дня 596–й стрелковый и приданный дивизии 273–й горнострелковый полки заняли почти без сопротивления поселок Ала– куртти – финны сожгли его при отходе. Следующие сутки прошли без боев: противник отходил, минируя дороги.

2 декабря шедший в головной заставе 1–й батальон 596–го полка и кавалерийский эскадрон 153–го разведывательного батальона при подходе к высотам в 26 км западнее Алакуртти были встречены пулеметным и минометным огнем с хорошо замаскированных позиций 22–го пограничного батальона финнов. Несмотря на небольшие потери (всего 6 раненых), кавалеристы спешились и оставили лошадей под огнем. Подразделения развернулись и залегли. Через некоторое время подошли два батальона 596–го полка и 273–го полк, а также полковая артиллерия (дивизионная подоспела к месту боя уже после его окончания). Вторая атака в 4 часа дня 3 декабря вынудила противника оставить высоты. В финских окопах было обнаружено 10 трупов, еще 3 финна были захвачены в плен. Потери частей дивизии составили 24 человека убитыми и 89 ранеными.

11 декабря противник попытался оказать сопротивление у деревни Мяркярви. Оборонительные позиции финны практически не подготовили (имелись только окопы для стрельбы лежа) и даже не смогли сменить понесший значительные потери Салльский батальон на прибывший из резерва батальон «А». И, против своего обыкновения, ими не был взорван мост. Это дорого обошлось оборонявшимся. Два танка 100–го отдельного танкового батальона успели проскочить по мосту, прорвались в тыл противника и разгромили его обозы. Финны поспешно покинули свои позиции, не успев сжечь Мяркярви. В качестве трофеев советским войскам достались 8 пулеметов.

14 декабря передовой батальон 420–го стрелкового полка с ротой танкового батальона овладел поселком Курсу. В тот же день, в 8 часов вечера, лыжные подразделения противника, обойдя фланги передового батальона, атаковали полковую артиллерию и батарею 285–го артполка. В ходе упорного боя, в котором артиллеристы вынуждены были вести огонь на картечь и даже из личного оружия, орудия почти не пострадали, но потери в конском составе были велики. Финны отошли после того, как на помощь к артиллеристам прибыл 2–й батальон 420–го полка. В тот же день неудача постигла 596–й стрелковый полк, который при поддержке 9–го отдельного танкового батальона пытался овладеть высотами на дороге в 69 км западнее Куолаярви. Финские противотанковые орудия сожгли у него 3 танка.

16 декабря, уже в сумерках, 420–й стрелковый полк вышел на восточную окраину поселка Иоутсиярви. 17–го он атаковал позиции противника, но неудачно. В тот же день к фронту подошли 715–й стрелковый полк и саперный батальон 122–й дивизии. Тем временем 273–й горнострелковый полк совместно с 153–м разведывательным батальоном и ротой 596–го стрелкового полка овладели переправой через реку Кеми– йоки в районе деревни Пелкосниеми, потеряв 20 человек убитыми, 46 – ранеными и 3 танка Т-38.

18 декабря 420–й стрелковый полк вместе с батальоном 715–го стрелкового полка вновь безуспешно наступал на позиции противника. Батальон 715–го потерял связь с главными силами, подвергся контратаке противника и понес большие потери. Командир и комиссар батальона были ранены. 420–й полк в результате неудачи соседа по фронту пришлось отвести на 2 км в тыл.

Любопытно, что бойцы 715–го полка, как и других частей 122–й дивизии, были одеты в черные пиджаки, а это – совсем не подходящее обмундирование для приполярной зимы. Еще хуже: черная форма одежды демаскировала бойцов на белом снегу, и они несли особенно большие потери. На совещании в апреле 40–го командир 122–й стрелковой дивизии полковник П. С. Шевченко говорил об этом:

«…Вся дивизия у меня была в черных пиджаках. Когда идешь в наступление, то на снегу темные пятна, которые служили мишенью для противника. В дивизии был только один батальон 715–го полка одет в шинели (в них тоже в морозы не очень повоюешь. —Б. С.у). Поэтому, как только начиналось наступление в шинелях, то финны говорили, что это кадровые части, и отходили, когда же шли наступать в черных пиджаках, финны всегда оказывали сопротивление. Эти черные пиджаки непрочные, затем чрезвычайно демаскируют».

Закончил же свое выступление Петр Семенович необычным предложением: «…Я просил бы, чтобы полушубками снабжать только артиллеристов и шоферов, а больше никому их не давали, а то получалось так, что командный состав одет в полушубки, а бойцы – в

черные пиджаки, поэтому во время боя в первую очередь выводился из строя ком начсостав». Шевченко имел в виду не всех артиллеристов, а только командный состав артиллерии. Добрая мысль одеть в полушубки всех красноармейцев, а не только командиров, никому на совещании и в голову не приходила. Страна с 200–миллионным населением не в состоянии была обеспечить миллион своих защитников, замерзавших в карельских снегах, обыкновенными полушубками и ушанками.

19 декабря финны контратаковали части 122–й стрелковой дивизии, переправившиеся через Кемийоки. Советские войска потеряли 27 человек убитыми и 73 ранеными и отошли на 14 км к северу.

В тот же день 2 батальона 596–го стрелкового полка и 715–й стрелковый полк вновь атаковали позиции противника у Иоутсиярви, обороняемые 4 батальонами. 715–й полк атаковал противника в лоб, и безуспешно. А тем временем один из батальонов 596–го полка вышел на северную окраину поселка, а другой фланговым маневром – на вторую полосу неприятельской обороны, но, вместо того чтобы ударить в тыл противнику, его командир стал выжидать выгодный момент для удара по отходящей колонне. Дождался, однако, того, что финны, отбив наступление с фронта, контратаковали и окружили батальон. При прорыве бойцы понесли значительные потери и оставили противнику все свои станковые пулеметы.

После этого командование 9–й армии отдало приказ сконцентрировать части дивизии в районе северо– западнее и юго – западнее Куолаярви. Непонятно, что помешало ему позднее вовремя отдать приказ об отходе 163–й дивизии.

3 января 1940 года противник попытался овладеть артиллерийскими позициями, но был отбит. 4 января он повторил свою попытку, но вновь безуспешно. Наконец, 13 января дивизия получила приказ об отходе в район Мяркярви. После этого активные действия на участке 122–й дивизии прекратились. Стороны время от времени перестреливались и «обменивались» налетами лыжников. Дивизионная артиллерия была изъята в армейский резерв, и огневую поддержку стрелкам оказывали лишь полковые батареи.

Даже 19 февраля, за три недели до конца войны, в 122–й дивизии не хватало 7000 пар лыж. Предназначенная для уплотнения боевых порядков, 88–я стрелковая дивизия до окончания военных действий так и не вышла на фронт в полном составе: ее артиллерийский полк оказался без тягачей, 758–й стрелковый полк – без лыж, а в танковом батальоне не хватало 30 боевых машин.

Общие результаты кампании в Приладожской Карелии были неутешительны для советской стороны. Здесь поражение Красной Армии было наиболее очевидно. Три дивизии и одна танковая бригада были разгромлены, еще три понесли очень тяжелые потери. Финны, многократно уступавшие противнику в численности и вооружении, смогли захватить инициативу на этом театре боевых действий и удерживали ее почти до конца войны.

Думаю: если бы советское командование решило нанести главный удар не на Карельском перешейке, а севернее Ладожского озера, результат был бы еще катастрофичнее: ведь дорог в этом районе меньше, а множество войск создало бы еще большую неразбериху. Финны смогли бы перебросить дополнительные силы с линии Маннергейма и окружить и уничтожить еще несколько советских дивизий. И в конечном счете Красной Армии все равно пришлось бы вернуться к лобовому штурму вражеских укреплений на Карельском перешейке. Так что альтернативы штурму линии Маннергейма в действительности не было. И он последовал.