Текст книги "Гнозис. Том первый. Опыт комментария к эзотерическому учению восточной церкви"

Автор книги: Борис Муравьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

(4)

Остановимся более подробно на проблеме лжи – проблеме чрезвычайно важной, к которой мы еще не раз вернемся.

Способность лгать есть функция нашего воображения, то есть творческая функция. Прежде чем создать что-либо, мы должны вообразить себе то, что хотим создать. На это способен только человек. Животные этого не умеют.

Мы способны лгать, поскольку обладаем Божественным даром воображения. Лжем мы по разным причинам; в основном это проистекает из стремления как-то смягчить ситуацию, которая кажется нам неприглядной иди вообще неприемлемой, представив ее в более выгодном для нас свете. Это значит, что благодаря привычке лгать срабатывает механизм оправдания – рационального «объяснения», что, в сущности, и является «перелицовкой». Далее мы увидим саму механику, а не только причину наших травм – сложное и противоречивое поведение окружающих, порождающее столь же сложные, подчас неразрешимые ситуации – подлинные гордиевы узлы – в сфере человеческих взаимоотношений. Именно в таких случаях мы прибегаем ко лжи из самых благих побуждений.

В контексте описанного здесь наиболее трезвой и реалистичной представляется зафиксированная в эзотерическом Учении оценка лжи как неотъемлемого свойства человека. Бессмысленно с самого начала знакомства с эзотеризмом давать себе слово больше не лгать -такое решение попросту невыполнимо. Невозможно прекратить лгать другим, но во всяком случае можно не лгать самому себе. Именно это и требуется, причем – по понятным причинам -вполне категорично. Эзотерическая работа представляет собой продвижение к Сознанию – то есть к Истине. Приближаться же к Истине, продолжая при этом лгать самому себе и верить в собственную ложь, есть не что иное, как внутреннее противоречие, contradictio in objecto. Поэтому любые попытки лгать самому себе надлежит решительно пресекать: на этот счет недопустимы никакие компромиссы, никакие оправдания.

Что же касается лжи другим, без которой в современных условиях вообще не выжить, то следует для начала по крайней мере осознавать ее. Затем, как учит Традиция, в этой лжи другим (с эзотерической точки зрения сравнительно терпимой, как вынужденная необходимость) надо научиться различать: ложь неизбежную, или необходимую; ложь полезную; и, наконец, ложь бессмысленную, с которой каждый последователь Учения должен бороться особенно энергично.

Только настойчивые упражнения в этом дадут нам возможность постепенно взять под контроль свою глубоко укоренившуюся склонность ко лжи. Любая попытка (из самых, быть может, благих побуждений) поскорее разделаться с ложью заведомо обречена. Мир, в котором мы живем, весь пронизан и движим ложью. Достойно внимания, что запрет лгать, который среди прочих содержится в Десяти Заповедях, составляющих свод вполне конкретных житейских предписаний, касается лишь весьма частного момента в сфере человеческих взаимоотношений – лжесвидетельства на ближнего (Втор 5: 20).

(5)

Отметим еще один вариант самообмана, к которому мы приучаемся с раннего детства и который должны искоренять в себе любыми средствами. Он очень распространен, поскольку на первый взгляд кажется чем-то вполне положительным. Это пригодная в любой ситуации, употребимая в устной речи и на письме, в частных беседах и публичных выступлениях фигура речи "да, но...". Сама по себе она вполне безвредна – напротив, небесполезна и даже неизбежна в диспутах и полемиках, где и употребляется чаще всего. Однако если мы применяем ее для своих внутренних нужд и ради собственной выгоды, – скажем, чтобы смягчить Удар судьбы, заглушить укоры совести, оправдать свои неблаговидные деяния, – она через некоторое время в нас кристаллизуется, превращаясь в настоящий механизм самоуспокоения. Разумеется, его действие не имеет ничего общего с так называемым "хладнокровием", быстрой реакцией или прояснением сознания. Наоборот, это отработанный механизм своеобразной психической анестезии, без которой не могут обойтись даже люди, казалось бы, вполне культурные и образованные, если они лишены духовного руководства. Он заставляет человека лицемерить даже перед самим собой.

И этот самоуспокоитель также должен быть разрушен, подобно всем прочим психическим "буферам".

(6)

Но вернемся к исследованию Личностного "Я". Как мы уже выяснили, это "Я" более всего напоминает зыбучий песок (Мф 7: 26). Трудно в данном случае найти сравнение более удачное, как и фигурирующий в Евангелии же образ легиона (Мк 5: 9; Лк 8: 30). Каждое дробное "я" при подходящих обстоятельствах тотчас выскакивает на внутреннюю сцену Личности – так сказать, соло или же в компании себе подобных. Эти дробные "я" могут создавать множество комбинаций, но их количество ограничено и вполне поддается подсчету.

Согласно учению Традиции, как мы уже видели, человек наделен тремя психическими центрами, и каждый центр подразделяется на шесть секторов. Таким образом, количество органов сознания Личности увеличивается до восемнадцати. Каждое дробное "я" есть не что иное, как частичка сознания Личности (то есть совокупности психических "я"), которая в данный момент считает себя Личностью. Применив алгебраическую формулу для подсчета количества всех возможных комбинаций из тройки, двойки и единицы, которые могут проистекать из наличия трех центров и их восемнадцати секторов, мы в итоге получим число 987.

В этом раздробленном сознании – показателе бедственного состояния нашей Личности – находит выражение подменяющее собою всего человека множество возможных комбинаций секторов, каждый из которых играет активную роль во внутренней жизни человека – в восприятии впечатлений, выражении желаний, мнений и чувств.

В таких комбинациях чаще всего принимают участие два или три сектора; однозначная зависимость конкретного психического состояния от деятельности лишь одного сектора наблюдается достаточно редко. До тех пор, пока из всех "железных опилок" внутри человека не образуется сплав, 987 возможных комбинации центров и секторов порождают в нем, в зависимости от соответствующих обстоятельств, то или иное из возможных 987 ущербных состояний раздробленного сознания Личности. Каждое из них в определенный момент проявляет себя как целостное "Я" и воспринимает себя аналогичным образом. Однако нужно помнить, что мы имеем дело не с целостным "Я", а все с тем же множеством дробных "я"¹.

1 Весьма близкие к нашим подсчетам результаты дают исследования некоторых психологов. Так, общепризнанным в настоящее время является показатель, зафиксированный в лаборатории Шелдона где при помощи эмпирических методов были обнаружены в общей сложности 650 характерологических черт (cf. Guy Palmade, «La Characterologie», Presses Uoiversitaires de France, Paris, 1953).

Различные комбинации дробных "я", беспрестанно в нас возникающие и распадающиеся, создают ткань наглей жизни; но результат их действия неизменно тлетворен. Такая жизнь – перетряхивание "железных опилок" в тигле (см. рис. 1) – подвержена постоянным хаотичным изменениям. Жить ею – значит находиться полностью во власти внешних событий, без какой бы то ни было ясно очерченной цели, которой можно было бы достичь с помощью вполне конкретного продуманного плана. Это напоминает явление волновой интерференции, которую изображают в виде переплетения чередующихся синусоид.

Жизнь в таком режиме иссушает и истощает человека, и в конце концов приводит его к смерти. Далее мы рассмотрим эту проблему с различных точек зрения, которые помогают уяснить причины старения и смерти. С эзотерической точки зрения смерть – это поражение¹. Взаимное трение «железных опилок», происходящее в повседневной жизни, недостаточно интенсивно для того, чтобы зажечь внутренний огонь, способный преобразить все бытие вплоть до победы над Смертью. Однако такого трения более чем достаточно, чтобы полностью исчерпать резервы жизненных сил и тем самым принести смерть. Как раз на этот случай уместна цитата из Откровения Иоанна Богослова:

"Знаю твои дела: ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, слеп, и наг. Советую тебе купить у меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть" (ОткрЗ: 15-18).

1 Bankruptcy": букв, «банкротство»; крушение, крах

ГЛАВА V

(1)

Три психических центра Личности в любом наблюдаемом случае формируются порознь и в разное время.

Двигательный центр высоко развит уже у новорожденных. Его положительная, инстинктивная часть, или половина, формируется еще в утробе матери, начиная с момента зачатия, так что в момент рождения он уже функционирует в нормальном режиме¹. После этого с ним не происходит каких-либо существенных перемен. Значительно меньше развита другая его половина – отрицательная, двигательная. Можно сказать, что у новорожденных инстинктивная часть двигательного центра функционирует на 75% его общей мощности, а для отрицательной, двигательной части этот показатель составляет всего 25%, причем вся ее мощность уходит на внутренние потребности тела. В процессе роста, в детстве и отрочестве, отрицательная часть двигательного центра развивается в отношении не только количественном, но и качественном. Кроме того, умение2 телесного, плотского "я" подлежит совершенствованию на каждой последующей ступени развития, начиная с хватательного рефлекса, когда тело уже вынуждено выполнять более сложные движения. Это развитие продолжается в течение всей жизни.

Эмоциональный центр новорожденного характеризуется прежде всего своей чистотой. Пока ребенок не научился лгать, он сохраняет присущее данному центру чудесное, можно сказать, свойство – спонтанно различать истинное от ложного в очень широком диапазоне всего, что доступно непосредственному опыту. С течением времени, благодаря принудительному формированию Личности ребенка образованием и всем прочим, эмоциональный центр деградирует и теряет эту свою способность, которую впрочем можно впоследствии возродить с помощью эзотерической работы, специальных упражнений и настойчивых усилий. Следует также отметить, что эмоциональный центр у новорожденного развит значительно меньше, чем двигательный, и в течение всей жизни внешнего человека – "человека №№ 1,2,3" – отстает от двух прочих – двигательного и интеллектуального.

Несмотря на то что как родители, так и общество в целом достаточно усердно занимаются воспитанием и образованием детей, эмоциональный центр получает очень мало шансов для развития. В нашей современной цивилизации это привело к чрезвычайному оскудению эмоциональной жизни. Уже в XVIII веке аббат Прево в своем знаменитом романе "Манон Леско" отмечал:

«Немногие знают полную силу различных движений сердца. У огромного большинства людей лишь пять или шесть чувств, которые ограничивают пределы их жизни и воображения. Кроме любви и ненависти, удовольствия и боли, надежды и страха они не чувствуют ничего».

1 "Rhythm".

2 "Savoir-faire"; см. выше, с. 39.

И далее:

«Но у благородных натур -тысячи душевных движений. Такие натуры как бы могут воспринимать мысли и чувства, выходящие за обычные рамки природы».

Развитие эмоционального центра – центральная задача и ось эзотерической культуры. Позже мы увидим, что только с помощью этого центра человек может найти ключ, который откроет ему врата иной, высшей жизни.

Интеллектуальный центр у новорожденного находится в зачаточном состоянии. В течение всей жизни он подвергается интенсивному развитию, благодаря которому его деятельность в условиях нашей цивилизации нередко принимает гипертрофированную форму.

В понимании нынешней эпохи формирование человека – это, главным образом, формирование его интеллектуального центра: посредством ли обучения, на личном ли опыте или посредством аналитической или творческой работы, оригинальной или компилятивной.

(2)

Интеллектуальный центр ребенка -это tabula rasa, чистая граммофонная пластинка, на которую будет наноситься запись. Вся система обширна, хорошо отрегулирована и вдобавок снабжена механизмом, который доигравшую до конца пластинку тотчас сменяет ближайшей по содержанию. Когда мы слышим и автоматически записываем чью-либо речь, в нас по ассоциации так же автоматически включается воспроизведение соответствующей записи. Так создается и поддерживается тот чисто механический процесс, который называют "диалог". Мы можем наблюдать его в беседе между людьми, которые едва знакомы друг с другом. Такой обмен мнениями неизбежно сводится, в виде нормы, к элементарному уровню самых банальных интересов: погода, политика, городские новости. Мы слышим, как эти записи проигрываются, чередуясь и меняя пользователей, и лица собеседников при этом искажены гримасой, которая, как принято полагать, выражает дружелюбие.

Запись продолжается фактически непрерывно; фонотека обширна и записывающий аппарат очень чувствителен. При этом когда человек говорит, легко понять, проигрывает ли он очередную пластинку – или же мы слышим его собственную речь, слова, которые исходят из более глубоких областей его внутреннего мира. В последнем случае он обычно пользуется образным, простоватым и несколько неуклюжим языком, тогда как проигрывая пластинку говорит бегло и почти нараспев, Здесь особенно полезно самонаблюдение, позволяющее выявить такие вариации Речи. Иногда случается, что, казалось бы, говорит само Я, – а на самом деле это лишь та или иная запись из прошлого, воспроизводимая внутри человека. И еще одна примечательная деталь: стоит пластинке "заработать" – и ее уже почти невозможно остановить, пока она не доиграет до конца.

Некоторые пластинки мы бережно храним; с других все стираем и переписываем наново. Существует особая серия пластинок, где содержится информация о сумме приобретенных навыков. Каждый из нас в ходе своей работы бессознательно создает коллекцию таких пластинок, используемую затем для профессиональных нужд.

Кроме того, в этой коллекции есть также пластинки, содержание которых вообще лишено смысла: оно не соответствует ни нашим нуждам, ни действительности, – например, анекдоты и все, что кажется запустившему пластинку остроумным.

Тщательное при помощи интроспекции наблюдение над этим явлением позволяет пересмотреть весь репертуар внутренней «фонотеки» и устранить все лишнее.

Для этого следует сперва найти нужные пластинки, которые можно применять для какой-либо цели. Это можно сделать, анализируя их содержание, внутренние встряхивания и толчки, которые запускают ту или иную пластинку, а также характерную окраску, которую она придает нашему голосу. Затем следует уловить само начало воспроизведения. Именно в этот момент – далее мы рассмотрим его подробнее – можно проконтролировать свои записи и стереть ненужные.

(3)

Опытным путем установлено, что жизнь ребенка проходит под знаком самоотождествления с телесным, или плотским "я". Личность как бы подчиняется этому "я" и остается недоразвитой. Вместо "я" ребенок часто произносит собственное имя – один из атрибутов Личности. Он говорит о себе в третьем лице – точно так же, как говорит о своей душе взрослый, идентифицирующий себя со своей Личностью. Для внешнего человека Душа – такая же незнакомка, как для ребенка Личность. Но о теле этого не скажешь – даже если ребенок говорит о нем в третьем лице. Впрочем, и у взрослых Личность нередко остается в подчинении у телесного "я", хотя и в менее явной форме.

Заметив эту связь, человек, занимающийся эзотерической практикой, пытается ее устранить. И здесь его ожидают непредвиденные затруднения, испытания и соблазны -как, например, в некоторых частных эзотерических техниках (православных ли, мусульманских или индуистских), где аскеза возведена в культ, вплоть до самого нещадного умерщвления плоти. При этом забывают, что тело -это конь, который дан в распоряжение человека, чтобы везти его всю жизнь; это инструмент, который ничем не заменить. Конечно, конь должен быть послушным и его надлежит держать в узде, но это не исключает необходимости беречь его и всячески о нем заботиться. В данном случае желательно найти такой подход, который ничем не угрожал бы вашему здоровью – телесному и душевному.

(4)

Формирование характера происходит одновременно с ростом и развитием психических центров человека. Как мы уже видели, Личность состоит из дробных "я", фиксирующих возможные комбинации центров и их секторов. Эти дробные "я" суть "железные опилки"; при определенных условиях (трении вплоть до возгорания) с ними происходит то, что мы называем плавкой. Данный процесс, знаменующий собой окончательное формирование характера, имеет место в том случае, когда человек достигает следующих идеальных качеств: твердости, стойкости (для мужского пола) или восприимчивости, доброты (для пола женского). Такие качества обретаются, как правило, лишь после многих житейских бурь, зато сохраняются навеки, хотя и окрашены индивидуальными чертами человеческого характера. Пока плавка не завершена, характер можно уподобить утлой лачуге на песчаном берегу, открытой всем ветрам и бурям. В действительности такой характер представляет собой некую группировку дробных "я", имеющих нечто общее – врожденную предрасположенность, образование, воспитание, личные интересы или уровень сознания (чаще всего это подсознание) и, наконец, случайные обстоятельства. Описываемые группировки могут создаваться на самых разных основах, и сила связей, объединяющих дробные "я", способна свести их в нерасторжимый союз и даже привести к частичному сплаву, который, если пользоваться нашей аналогией (внутренний мир человека как тигель с "железными опилками"), бывает либо в виде корки у стенок тигля, кольцеобразной (рис. 10) или фрагментарной (рис. 11), либо в виде сгустков (рис. 12).

        

В первом случае характер создает определенную видимость постоянства, весьма условного как по сути, так и по форме, и чаще всего встречается среди англосаксов, главным образом среди германцев. Люди такого склада руководствуются в своей жизни вполне четкими принципами, но в своей основе чересчур прагматичны. Во втором случае характер менее постоянен, – так сказать, более хрупок, более уязвим. Чаще всего мы наблюдаем его у романских народов. Характер такого типа склонен к культивированию формальной логики и господству картезианского духа во всех сферах деятельности.

Третья категория характеризуется формированием внутри совокупности дробных "я" не одной, а двух группировок, подобных сгусткам в жидкой массе.

Такие случаи часто встречаются у славян и уроженцев Ближнего и Среднего Востока. Благодаря наличию в человеке двух группировок вместо одной он более уязвим и мнителен.

С другой стороны, такая структура делает его "двусторонним", вследствие чего он более объективен и понятлив.

Первый из двух сгустков состоит из интеллектуальных "я", второй – из эмоциональных. При любом внешнем или внутреннем потрясении между ними возникает тесное сотрудничество. На это время они образуют единый блок; характер становится твердым, так что человек способен к принятию важных решений и героическим поступкам. В обычных условиях характер описываемого типа таков, что недостаточно никаких, скажем, личных интересов или соображений выгоды, чтобы, нарушив равновесие между двумя сгустками, обеспечить их полный сплав. "Опилки" в таком составе намагничиваются каким угодно личным или безличным мотивом: идеей, верованием, благочестием, преданностью, доверием и т. д. Иногда формирование двух "сгустков" приводит к отрицательному результату: человек становится склонным к колебаниям, он уже не способен принимать решения и всегда найдет любые оправдания своему бездействию. Примеров такий людей множество в русской литературе – например, в романах Достоевского. Одновременная кристаллизация двух сгустков внутри массы дробных "я" может вызвать раскол Личности. Бывают случаи, когда в массе формируются три сгустка, но это уже случаи патологии, которая не входит в сферу данного исследования. Заметим только, что одновременная кристаллизация трех и более сгустков дробных "я" приводит к полному распаду личности; классический пример – российский император Александр I¹.

1 Третий император Гольштейн-Готторпской династии, сын полусумасшедшего Павла I, убитого своими придворными, внук дегенерата Петра III, также убитого придворными, правнук Карла-Фридриха, герцога Голыытейн-Готторпского, алкоголика. Современники оставили об Александре I весьма странные свидетельства. Так, шведский посол Лагербёрк говорил о нем: "Тоньше иглы, острее бритвы, переменчивей прилива и отлива". Стоит вспомнить также высказывание Наполеона: "Редко встретишь столь ясный ум, как у императора Александра; но я убежден, что какая-та часть его утеряна, и притом нельзя понять, какая именно". Наконец, Н. К. Шильдер, лучший из биографов Александра, говорил, что "его обыкновением было иметь два образа мыслей для каждого случая". Александр ненавидел всех, кому приоткрывалось его истинное обличье, и сам, конечно, был прекрасно о нем осведомлен; всячески скрывая свою двойственность, он всегда заканчивал яростным отрицанием того, что вначале со всем пылом отстаивал, включая самые возвышенные идеалы.

(5)

Рассмотрим теперь то отношение, в котором находится Личность взрослого человека к его истинному, сокровенному "Я" – верховному, пусть пассивному, но беспристрастному и справедливому судье. Это взаимоотношение можно изобразить в следующем виде:

Кружок слева изображает "я" Личности – совокупность дробных "я", которая фактически есть «не-Я». Кружок справа – истинное Я. В «человеке №№ 1, 2 или 3» преобладает Личность. Личность совершает поступки, в то время как истинному "Я", которое с самого грехопадения Адама играет в человеке роль весьма пассивную, приходится принимать на себя их последствия. Преследуя свои собственные цели и действуя по своему усмотрению, Личность то и дело входит в противоречие с принципами и нормами, диктуемыми истинным Я. Такое наблюдение позволяет понять сокровенный смысл слов св. Павла: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим 7:15).

Таково положение каждого, кто живет не ведая о своих скрытых способностях и не зная истинной Жизни.

Его иллюзорное существование дано ему взаймы; оно преходяще и окончится смертью, по слову Господа: "ибо прах ты и в прах возвратишься" (БытЗ: 19).

Каков смысл и какова цель такого существования? Мы не найдем точного ответа на этот вопрос, пока не проанализируем его в более широком контексте – то есть в контексте всей жизни Вселенной. Только так мы сможем понять истинный смысл человеческой жизни и ее значение в экономии Вселенной¹. Напротив – в индивидуальном аспекте, то есть с субъективной точки зрения, такое существование представляется, конечно, абсурдным, что всегда было несомненным для великих умов, которые заявляли об этом со всей определенностью. Недаром Пушкин воскликнул: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?»-

1 "Economy"; здесь и далее – именно в значении "oykonomia" (греч.) – "хозяйство" как "учет всего" (см. евангельскую притчу о "домоправителе" и прим. 1 на с. 181); т. е., в изложении Муравьева, явное заимствование расхожих в философских кругах дореволюционной России терминов и понятий типа "общая экономия Вселенной" (В. Соловьев, С. Булгаков, П. Флоренский) и т. п. – Прим. ред.

Здесь мы снова соприкасаемся с великой проблемой Смерти. Чем больше человек отождествляет себя с Личностью, тем меньше он думает о смерти: вопреки всей очевидности, несмотря на то, что все вокруг ей обречено, у него отсутствует непосредственное ощущение того, что такова ведь и его участь. Даже при самой богатой фантазии человек с трудом представляет себе свою смерть. Чтобы составить внятное представление о смерти (пусть даже не своей собственной), ему необходимо приложить значительное усилие. Самое большее, на что он способен, -это вообразить собственный труп; но из такой картины невозможно исключить наблюдателя – того, кто созерцал бы себя в виде трупа. Это общеизвестный факт, и именно его избрали некоторые авторы в качестве бесспорного доказательства нашего бессмертия. Но он лишь часть правды. Для пытающегося представить свою смерть привычное самоотождествление становится не совсем привычным, и так он получает возможность подумать о себе (т. е. тем самым привычно отождествить себя с предметом такого мышления) не как о теле или Личности, а – хотя бы отдаленно и всего на несколько мгновений – как о своем истинном Я. Такой маневр – быть может, единственный шанс вспомнить свое истинное Я., затерянное в глубинах бодрствующего сознания, полностью детерминированного привычным взамодействием Личностного и телесного "я".

Представить себе собственную смерть – упражнение не только полезное, но и, можно сказать, необходимое. В православной монашеской традиции оно называется памятью смертной и рекомендуется для ежедневной практики наравне с "молитвой Иисусовой"¹. Смерть – единственное подлинное и уникальное событие, встреча с которым несомненно уготована каждому. Другими словами, постоянно думать о смерти, близящейся день ото дня, -средство вполне конкретное и эффективное, дающее возможность взглянуть в лицо неумолимой реатьности, перед которой меркнут все радости и тревоги нашей Личности. Благодаря этому простому упражнению человек на собственном опыте наконец постигает, что «все суета и томление духа» (Екклес 1: 14; 2: 17).

1 См. "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу". – Прим. ред.

(6)

Ситуация остается безвыходной до тех пор, пока человек, так сказать, в качестве Личности отождествляет себя со своим относительным сознанием, принимая его цели и интересы за свои собственные. Ибо "широки врата и пространен путь, ведущие в погибель" (Мф 7: 13).

Но где же найти "тесные врата и узкий путь, ведущие в Жизнь" (Мф 7: 13)? Уже самое беглое знакомство с общей картиной отношений между Личностью и истинным Я подсказывает, где искать ответ на этот вопрос. Именно в этой точке, как на последней надежде, должен сосредоточить свои усилия каждый, кто постиг всю суетность иллюзорного бытия и желает вырваться из его сетей.

(7)

Начиная с этого момента, человек рассматривается в эзотерической науке уже не как данность, а как возможность. Согласно эзотерическому учению биологическое, психологическое и нравственное развитие внешнего человека в определенный момент прекращается. Впрочем, человек по-прежнему продолжает целенаправленно и в той или иной мере конструктивно действовать на высших уровнях своего бодрствующего сознания, особенно в том, что касается его основного рода занятий. Он может совершать открытия, может служить обществу – но для него – такого, каков он на самом деле и каким остается, – закрыта возможность повышать уровень собственного бытия. В результате в физическом теле немедленно запускается механизм деградации, которая приводит к старению и смерти.

Однако такую ситуацию, представленную на рис. 13, можно обратить вспять – тогда нам и откроется узкий путь, ведущий к Жизни. Достигается это посредством установления непрерывной и постоянной связи между Личностью и пассивным истинным Я. И в зависимости от интенсивности усилий ситуация со временем может совершенно перемениться. Чем больше истинное Я, подобно горчичному зерну (Мф 8: 31;Мк4: 31; Лк 8: 19), укореняется в психической жизни, где прежде безраздельно господствовала Личность, тем больше Личность подчиняется воле этого беспристрастного судьи. Отождествляя себя с истинным Я, человек вновь утверждается в его целостности и постоянстве. И для такого человека жизнь, бывшая до недавнего времени иллюзией и абсурдом, вновь становится логичной и реальной. Это новое состояние, противоположное изображенному на рис. 13, можно представить в виде следующей схемы:

Постоянное связующее звена между Личностью и истинным Я-это эзотерическое Знание. В сочетании с умением¹, обретаемым его посредством, эзотерическое Знание и есть тот самый философский камень, с помощью которого может начаться процесс трансмутации в каждом, кто искренно стремится к ней.

Однако это путь узкий и страдный – по той причине, что для Личности такой процесс означает потерю ее господства и полное подчинение истинному Я. Дело тем более непростое, что именно Личность должна первой принять это новое положение; более того, она должна сама к нему стремиться. А ведь, напомним, у внешнего человека истинное Я парализовано и как бы не существует. Появление, а затем постоянное присутствие этого Я на внутренней сцене достигается именно за счет того, что Личность теряет свободу выбора, поэтому Личность реагирует на такую перспективу чрезвычайно болезненно, причем даже весьма кратковременная реакция может проявиться в довольно опасных формах. Личность полна гордыни и амбиций; она не желает возвращаться на положенное ей место. Теперь мы можем лучше понять, почему для выхода на узкий путь (то есть чтобы начать эзотерическую работу) человек-Личность должен прежде всего признать свое внутреннее поражение. Пока он доволен собой, он принадлежит к тем, кто в Евангелии именуются богатыми; и это о них сказано, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в царство Божие» (Мф 19: 24; Мк 10: 25; Лк 18-25).

Найти этот узкий путь – вот подлинный смысл нашей жизни, этого бесценного дара, о котором Пушкин вопрошал как о «напрасном». Этот дар и есть наш единственный шанс, и голос нашего сердца призывает не упустить его. Но для этого нужно приступить к работе не откладывая, иначе можно и не успеть. Как сказал Христос, работать следует «доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может работать» (Ин 9: 4).

Если же непрестанно помнить о смерти, мы вскоре с сожалением поймем истинную цену каждого потерянного дня.

«Savoir-faire».

ГЛАВА VI

 (1)

Таким образом, мы вплотную подошли к области подлинного эзотеризма. Здесь приобретают новое значение слова апостола Павла: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу; ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно, и вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти» (Кол 2: 8– 10).

В этом изречении заключен очень важный смысл. Апостол указывает на фундаментальное различие между спекулятивной философией – которая есть порождение «плотского ума» (Кол 2:18) и человеческого предания^{1 —и высшим знанием, единственный источник которого —Христос. То, что св. Павел называет «плотским умом», есть не что иное, как ум Личности, преобладающий у людей культурных в силу чисто интеллектуального образования. Несмотря на всю утонченность присущего ему способа мышления, такой ум никогда не сможет выйти за пределы агностического рационализма. Обреченный вращаться в этом заколдованном кругу, человеческий ум не знает и не желает знать, что лежит за его пределами: там – «ignorabimus»2.}