Текст книги "Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня!"

Автор книги: Борис Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

– Рок,– сказал я. И пожал плечами. И развел руками. И возвел глаза к куполу Планетария.– Судьба.

– А это кто такой – Рок? А кто такая – Судьба? Конкретней! Как найти следы Постороннего Наблюдателя? – спросил дженераль.– Извините, вы в Бога-то веруете?

– Ну…– сказал я.– Вот вы о чем…

– О Ком,– поправил дженераль.– Я понимаю, вопрос нескромный, вопрос совестливый, его даже в служебной анкете нет. Но ваше «ну» меня вдохновляет. Вы не безбожник. Вы не конченый атеист. Вы в некоторых сомнениях. Что-то Там есть, да?

– Кто-то,– поправил я.– Кто-то там был. Кто-то наблюдал нашу Вселенную в самом начале. А потом ушел с Перекрестка.

– Я так и думал. Вы дуалистический деист. Или деистический дуалист. Вы раздвоены. Бога для вас уже нет, он свое отработал и ушел на пенсию. Но он для вас БЫЛ? Ведь был? «Я молчал и слушал» Был. Значит, для вас Он еще ЕСТЬ. Он ушел, но он ушел на пенсию! Почетный пенсионер, как наш сантехник Сан Саныч-сан, да? Даже если Сан Саныч умер, Сан Саныч же для вас ЕСТЬ? Вы же не знаете, что он умер. «Я слушал и молчал.» Значит, и Бог для вас ЕСТЬ. И вы отдаете ему дань уважения… ну, хотя бы в слове «Бог». Читая белую тетрадь, я обратил внимание, что в слове Бог вы опускаете букву «о» и пишете это слово через эту закорючку… ну, этот компьютерный знак…– Дженераль указательным пальцем накрутил перед своим носом @.– Так делают многие верующие разных конфессий – заменяют хотя бы одну букву, чтобы не нарушать заповеди и не поминать имя божье всуе. Что-то вроде примитивного шифра сменили букву или поставили многоточие, слово не названо, но всем понятно. Вот я и подумал: вы в Бога верите, что ли? И не хотите называть его? И ставите эту компьютерную закорючку везде между Бэ и Гэ, чтобы показать себе? – ему? – кому? – Постороннему Наблюдателю? – что вы уважаете и не называете его?

– Подождите…– сказал я.

– Минуточку…– сказал я.

– Вы не правы…– сказал я.

– Не настолько уж я верующий…– сказал я.

– В слове «БОГ» я не менял букву «О» ни на какую закорючку,– сказал я.

НИ БОГУ СВЕЧКА, НИ ЧЕРТУ КОЧЕРГА.

– Это я и хотел услышать! – воскликнул дженераль.– Не настолько вы верующий, чтобы думать о какой-то закорючке между Бэ и Гэ. Более того, буква «О» изменена на закорючку даже в словах, которые к Богу не имеют отношения! В белой тетради везде – везде! – между Б и Г вместо О поставлена закорючка! БОГема, БОГдыхан, осоБОГо, голуБОГо, твердолоБОГо – написаны через компьютерную закорючку…– Дженераль опять нарисовал в воздухе @.– А также слова БОЖе, БОЖественный – в них тоже вместо О торчит закорючка! Это уже отдает религиозным фанатизмом.

– Я не менял букву О на закорючку ни в каких словах, – твердо повторил я.

– Проверьте!

Я склонился над белой тетрадью. Дженераль принюхался и недоверчиво спросил:

– От вас спиртом пахнет?

– Да. Вечное перо течет, а чернила спиртовые,– объяснил я.

– Тогда какое же оно, к черту, вечное?… Проверьте – почерк-то ваш?

– Почерк мой…

Я листал Белую тетрадь. Слог «Бог» даже в слове «голубого» был везде написан через закорючку.

– Почерк мой, но закорючка не моя.

– Я так и думал!

– Меня кто-то отредактировал.

Тут, хватаясь за соломинку и пытаясь отделаться от страшного подозрения, я вспомнил про таинственного Чтеца, деятеля из ФУФЛА, читающего все входящие и исходящие документы, и напомнил о нем дженералю. Не он ли правил слово «БОГ»? Не он ли Посторонний Наблюдатель?

– Мы этого Чтеца знаем,– ответил дженераль.– Этот сморчок сидит в кунсткамере у председателя Сура и все читает. Это человек из нашей конторы. Вас он еще не читал. Но слово найдено – вас кто-то «отредактировал». Кто же он, этот редактор, который отредактировал слог БОГ? Какого черта – без чернил, без резинки, без всякого физического воздействия на бумагу – взял и заменил О на закорючку! Ответ один.

– Тот, Кто Этим Же Слогом Называется. Он уважать себя заставляет…

– Да. Другого объяснения нет. Вот он – Посторонний Наблюдатель! Мы его обнаружили… или он сам обнаружился… и я было возрадовался: как же, ухватил Бога за бороду! Но это оказалось еще не все, далеко не все… эта закорючка – всего лишь полдела,– дженераль вынул из сейфа мою черную тетрадь в линеечку и шлепнул ею по столу.

«Я еще не понимал, каким мужеством, какой выдержкой должен был обладать дженераль Гу-Син, уже знавший результат наших розысков, чтобы так небрежно шлепать этими тетрадями по столу. Я это принял через несколько фраз» – А вот в черную тетрадь Посторонний Наблюдатель даже не заглядывал. Слог БОГ в черной тетради везде пишется через О. Зато закорючка там появилась в другом слоге! Почему так – не знаете?

Я лихорадочно листал черную тетрадь. В самом деле, слог БОГ везде писался через О. Но я уже видел (но еще не понимал), что у черной тетради был свой Редактор: вот его след! Вот еще… и вот…

– Ищите, ищите,– сказал дженераль.– Проверьте себя. Ищите слова «чертеж», «чертить», «черта», «чертовщина»… Ищите слова со слогом ЧЕРТ.

– Черт возьми! – сказал я.– В этих словах везде после Ч стоит не Е, а закорючка! Что это значит?

– Это значит, что мы имеем дело с двумя Посторонними Наблюдателями. Посторонних Наблюдателей двое – два сапога пара. Никакие они не шпионы и не диверсанты. Какие уж там они шпионы и диверсанты! Хозяева! Настоящие Хозяева обеих Вселенных! Хозяева белой и черной тетрадей. Белую тетрадь редактирует – Бог, черную – Черт. Заняли удобную диспозицию на своем Перекрестке и устроили футбольный тотализатор: ударили по рукам, ждут, наблюдают, рюмашка, то-се, заглядывают друг другу через плечо, болеют: чья возьмет? чей пузырь лопнет – наша Вселенная или та, другая, анти-?… Подсмеиваются над нами – вы там крутитесь, отдувайтесь, спасайте Вселенную, а мы будем менять в своих именах буквы на компьютерные закорючки. Эта закорючка – что-то вроде личной редакторской подписи: «Читал, ознакомился».

– Вот так ухватили…– сказал я.

– Бога за бороду,– продолжил дженераль.

– И Черта – за хвост! – закончил я.

– Их ухватишь! Если бы ухватили! Ухватили да выпустили! Это еще не все, не все! Смотрите: с какого-то момента все эти закорючки исчезли, а БОГ и ЧЕРТ как ни в чем не бывало опять принялись писаться через О и Е вашим почерком.

– Я не обратил внимания: с какого момента…– Я опять взялся за тетрадь.

– Не листайте. Этот момент – границы с нейтральными полосами, которые вы провели в тетрадях…

– После изречения академика Тутта,– вспомнил я.

– Они поняли, что дело зашло слишком далеко. Им стало не до закорючек.

– Они перестали с нами играть и нам подмигивать,– понял я.– Они нас бросили и ушли с перекрестка?

– Не верю! – трагическим шепотом сказал джепераль.

«В «Отчетах» следует длительный перерыв.»

КОММЕНТАРИЙ РУКОВОДИТЕЛЯ СПЕЦ-ОТРЯДА СОС ДИВИЗИОННОГО ГЕНЕРАЛА ЛОБАНА.

Прочитал «Отчеты от Бел Амора». Ничего, впечатляют. Двадцать лет назад мне и в голову не могло прийти, что кто-то (а тем более этот, хорошо известный мне индивидуум, у которого матерные слова следуют со второго на третье) с самого начала ведет подробные ежедневные записи об этом научном проекте – секретнейшем проекте в истории нашей Вселенной. Автор в меру своих скромных литературных способностей (он этого и не скрывает) шаг за шагом отразил историю – точнее, бытовую сторону Проекта Глобальной Диффузии. Отразил, естественно, со своей зеркальной колокольни, в полном соответствии со стародавней теорией о литературе, как зеркальном отражении действительности; а вот верно ли он отразил эту самую действительность – это уже другой вопрос. Ну, а зеркальными колокольнями господина Бел Амора были сначала должность главного тренера конюшни, а потом и пост административного руководителя всего проекта. Тем более интересно.

Моя скромная фигура занимает в «Отчетах» немало места, мое имя мелькает чуть ли не на каждой странице. Я мог бы вступить в полемику с автором по разным поводам, но… на зеркало неча пенять.

Очень советую прочитать эти «Отчеты» всем здравомыслящим футболистам и серьезным (то есть, профессиональным) футбольным тренерам. История Проекта (его историческая канва, кожура) многажды описана, обсосана и всем известна; в воспоминаниях наших крупных ученых можно достаточно подробно проследить от начала до конца сюжет и даже философские и психологические аспекты этого Научно-Технического Открытия. Автор «Отчетов», не претендуя на историчность, философичность и психологичность (и правильно делает, странно было бы ожидать от него писательского мастерства и высокой литературы), просто показывает нам ПРОГЛОД изнутри, его быт: грязь, пот, желчь, кровь, тяжкий труд, радиацию, красное смещение, приближение матча смерти и предчувствие конца света чувствуются в «Отчетах» всеми фибрами души (как сказал автор: «Что такое «фибры», я до сих пор не знаю – наверно, для души они то же самое, что жабры для рыбы»).

Бог его знает, и чем черт не шутит,– может быть, все это и есть высокая литература? Вряд ли. Советую всем прочитать БЫТ, а всю эту научно-философскую тягомотину с формулами, графиками и рисунками пропустить и не держать в голове.

Матч Смерти состоится при любой погоде!

ПОБЕГ ОТ СЕБЯ. СТЕПАН МАЗИЛА.

«…» Ветер гнул чертополох. Чертополох написался без закорючки. Когда я понял, с Кем мы имеем дело, я ударился в бега.

«Все не так, мой побег был согласован с дженералем, но все работы по ПРОГЛОДУ продолжались без меня своим чередом – значит, дело было налажено, что и следовало доказать.» Свой предыдущий заурядный запой с Войновичем я оставил без комментариев, но этот побег в виртуальное пространство-время, хотя и рад бы обозначить лакуной «…», но не могу обойти стороной. Я должен отчитаться перед самим собой. Я умышленно вошел в эту лакуну. Мне нужно было отдохнуть, успокоиться, оттянуться. И тут я вспомнил Сан Саныч-сана. Где ты, Сан Саныч-сан?! 25 лет прошло, жив ли ты?

Где ты, дорогой мой Сан Саныч, со своим нехитрым скарбом – разводным ключом, прокладками, клапанами, универсальной отверткой? Где ты, откликнись! Где Коля-электрик, где дворник дядя Витя-Пентагон, старшие боевые друзья моей юности? Где вы? Всех размело в пространстве-времени! Кто же обмоет со мной генеральское жалованье?

«…» Сначала я со своими закорючками бросился к академику Тутту. Он выслушал меня и утешил следующим рассуждением:

– Паскаль говорил, что сомневающимся в существовании Божием он рекомендует держать пари и поставить на то, что сулит наименьший проигрыш. Рассмотрим варианты. Если вы ставите на то, что Его нет, и выигрываете, то не получаете ничего, а если проигрываете, то проигрываете все. Если вы ставите на то, что Он есть, и выигрываете, то вы выигрываете все, если проигрываете, то не теряете ничего. Без колебаний держите пари на то, что Бог есть.

«…» Я поставил на Бога и сказал дженералю:

– Я не хочу заниматься Этим Делом. Я даже не буду угрожать отставкой я ухожу.

– Вот вы уже и угрожаете.

– Нет. Я уже ушел.

– Подождите! – крикнул дженераль.

Но я уже ушел.

«Дженераль не кричал, он мне подмигнул.» «…» Председатель Сур тоже пытался меня удержать:

– Что вы мечетесь, как в ополонке?

– Не мечусь, а болтаюсь!

«…» Ничего, как-нибудь справятся без меня. Я надел генеральскую форму, вышел из холла, разбив ногой стеклянную дверь, цыкнул на Хуго, который увязался за мной, добрался по проселку до Трассы, поднял руку и свистнул – сразу подкатило такси, за ним второе, третье… Я взял второе, доехал до «Метрополя», дождался, пока таксист отъедет, взял другое такси, смотался на Оку, там еще попетлял (за мной, наверняка, следили, но я не очень-то путал следы, больше делал вид) и поехал на Биржу.

«Я вот о чем думал… Сейчас, после разоблачения, Они прекратили свои закорючки. Ни Бога с закорючкой, ни Черта с кочергой в записях после Нейтральной Полосы нет. Значит ли это, что эти эйнштейновские Посторонние Наблюдатели отвернулись от Проекта?

Не знаю. Посмотрим. Не верю. Может быть, отвернулись, а может, просто отошли в сторонку – например, справить свои естественные потребности. Вернутся.

Уверен. Вот что интересно: кто из них поставил на нашу Вселенную – Тот или Этот? Плюс-Тот или минус-Тот? Кто из них на меня поставил в своем тотализаторе? В какой Вселенной я нахожусь – в «плюс» или в «минус»? Кто я сам – Я или минус-Я?… Ответов не было – ответить на эти вопросы могли только сами Посторонние Наблюдатели со своего Перекрестка да еще по собственному настроению.» На Бирже (бывшая церковь) висело объявление: «Футболисты не требуются». Тут же на паперти сидел плохо одетый, опустившийся Степан Мазила в окружении услужливых тиффози, которые то и дело бегали для него в гамазин (именно в «гамазин» – магазином это строение никак не назовешь) то за пивом, то за бутылкой, то за сигаретами. Мое появление (я ведь был в генеральской форме) вызвало на Бирже переполох; даже Степан немного удивился.

– А, это ты,– сказал он.

– Да, это я.

– Что ты здесь делаешь, Везунчик?

– Пришел наниматься.

– Кто пришел наниматься? Ты?

– Я.

Тиффози совсем очумели, узнав меня.

– Пошли к тебе, поговорить надо,– сказал я.

Мы отправились к Степану домой. Ничего у него была комнатушка на первом этаже, удобная,– двери нараспашку, входи-кто-хошь, к тому же всегда в случае чего можно выпрыгнуть в окно.

– Садись. Как там Лобан? – ритуально спросил Мазила, выставляя мне единственный в комнате кривой стул. Сам уселся на подоконник.

– Мне некогда говорить о Лобане. Ты мне нужен, Степа.

– Сколько ты мне дашь?

– Почему ты не спрашиваешь, что нужно делать?

– Сколько ты мне дашь?

– Сколько захочешь. Ящик коньяка и холодильник с закуской.

– Что нужно делать?

– Найди мне Сан Саныча, дядю Витю-Пентагона и Колюэлектрика.

– Разве они еще живы?

– Узнай, найди.

– Это обойдется дороже ящика коньяка.

– Не дороже денег.– Я кинул на стол пачку хрустящих стокварковых купюр, половину своего генеральского жалованья.

Мазила чуть не выпал из окна.

– Это еще не все. Ты давно не был в отпуске…

– Я никогда не был в отпуске.

– Вот и хорошо. Поработаешь. Ты отправишься на «Маракканну». В отпуск от безработицы. Будешь пить коньяк в моей комнате и отвечать от моего имени по вертушке. Недели две-три, месяц, два. Сколько понадобится. Будешь ходить в моей спортивной форме. Будешь лечиться у доктора Вольфа. Ужинать будешь на камбузе у шеф-кока. Обед он тебе сам принесет. А к завтраку ты все равно не встанешь. Что еще… Ребят не спаивать. Деньги кончатся – дам еще. У меня их много.

– Да зачем все это?

– Не твое дело.

– Так не пойдет. Я должен знать.

– За мной охотятся.

– Но мой голос – не твой голос.

– Ты будешь отвечать пьяным голосом.

– Я не уверен, что захочу там пить.

– Не пей, молодец. Но отвечай пьяным голосом: пьяный голос по вертушке – он и есть пьяный голос – мой, твой, ничей.

– А можно взять с собой Левку Курица?

– Нет. Ты один. У Левки свои дела.

– Телевизор-то хоть у тебя есть?

– Там все есть. Если чего не найдешь – щелкнешь пальцами, Хуго тебе принесет.

ЯВЛЕНИЕ САН САНЫЧ-САНА. СРЫВ С РЕЗЬБЫ.

ТОК ВРЕМЕНИ.

ГЕНЕРАЛЬСКИЙ КОЗЕЛ.

Степан отправился на розыски, а я выбросил из его комнаты старый стул, заказал холодильник с едой, купил коробочку с дорогим домино (из зеленой яшмы с точками золотого тиснения), четыре приличных кресла, ящик «Соломона» и демонстративно выставил ящик на подоконник, чтобы все Посторонние Наблюдатели, какие есть на свете, видели, что я простой парень и занимаюсь тем, чем занимаются простые парни,– выпивают и забивают козла.

«Я оправдывал свое поведение тем, что жеребцам к профессиональным футбольным навыкам следовало прибавить практические умения сантехников-монтажников – чинить силовые краны, менять подпространственные трубы, прочищать галактические унитазы – да-да, все это нужно было уметь для проведения решающей операции в ПРОГЛОДЕ. Я уже где-то писал об этом комбинации «крест», «вертушка», «сливай воду» и пр. входили в систему Лобана. Ребятам нужен был хороший тренер-сантехник, специалист этого дела. Да, Сан Саныч-сан нужен был для Проекта, но это всего лишь оправдание моего срыва – я просто крепко перепугался из-за этих закорючек – да, испугался! нервишки стали ни к черту!» На следующий день подоспел холодильник с едой, я был уже хорош, а Степа Мазила за это время провел -чуть ли не вселенский розыск. И Сан Саныч-сан нашелся! Жив курилка!

Нашлись все старички – и Сан Саныч, и Коля-электрик, и дворник дядя Витя-Пентагон, названный так за склонность к силовым решениям всех вопросов и за пятиконечную звезду в ухе. Они все втроем жили в каком-то занюханном Доме Ветеранов на краю какого-то Красного Сурогата. Степан привез их в медицинском «воронке»:

– Сантехника вызывали?

И передо мной появился Сан Саныч-сан. Он был испуган, не знал, куда и зачем его притащили, и держал заветную фигу в кармане. Из-за его спины выглядывали такие же дрожащие Коля-электрик и дядя Витя-Пентагон.

Я дал Степану ключ от моей маракканнской резиденции.

Мазила засел там вместо меня и честно пил один (или не один, не знаю), отвечая на звонки,– месяц? два? три? – не знаю, не помню, я находился в каком-то релятивистском коктейле – время слилось с пространством, пространство смешалось со временем, и Посторонние Наблюдатели, возможно, поверили в то, что мне на все наплевать.

«Ни черта Они, конечно, не поверили, но это не суть важно – важно было доказать… нет, показать (что уж Им доказывать!), что я простой парень и что мне все эти Ихние закорючки до лампочки.» Старички не сильно изменились за эти годы (давно заметил, что трудяги-старички привыкают долго жить и не изменяться), но меня они не сразу узнали, никак не могли поверить, что этот важный генерал и есть тот самый пацан, который подавал гаечные ключи и бегал на Угол за водкой.

Спросили: – Какие у тебя проблемы, сынок?

– Ребята, нужно отвести душу.

У них загорелись глаза.

– Это мы враз,– сказал Сан Саныч.

Мы выпили, поели, закурили, испуг у них прошел, и мы взялись за дело за Настоящее Дело, а не за какое-то там спасение Вселенной! – мы принялись забивать Генеральского Козла. Сколько это продолжалось – неделю, месяц, два, год? – не помню. Долго. Настоящее Дело не терпит суеты. Мы отводили душу за всю прошедшую и на всю оставшуюся жизнь. «Рыба!» – орал Сан Саныч. Помню уважительные футбольно-тиффозные рожи, заглядывавшие в окно. Дядя Витя-Пентагон гонял эти рожи за водкой (коньяк старички не очень-то уважали). Потом, кажется, привезли второй холодильник, первый забрали, а мы продолжали отводить душу.

Время шло или стояло – не знаю.

– Чего тебе нужно, сынок? – спрашивал Сан Саныч. – Хрусты в кармане, звезда на погоне,– чего еще?

– Душу отвести нужно.

– Хочешь совет?

– Да!

– Наливай.

Что мы и делали. Потом – не помню, не знаю, почудилось? – открылась дверь и вошел Я-молодой, из другой Вселенной, в носках и с грязными сапогами в руках. (Потом я спросил у доктора Вольфа: «Мне почудилось?» Он промолчал.) Я-молодой сказал:

– Грязь по колено. Куда спаги поставить?

Эти «спаги» были мои «спаги».

– Что поставить? – переспросил Сап Саныч.

– Сапоги,– перевел я.

– Ты не балабаиь,– сказал ему (не мне) Сап Саныч.– Видишь – генерал! А ты– этакое чмо. Покажи документы.

– Пжалста. Вот служебное удостоверение.

Это «пжалста» было мое «пжалста».

– Вот теперь узнаю! – обрадовался Сан Саныч.– Твой сынок! Вылитый ты в юности.

Я его не переубеждал. Сынок так сынок.

– Спасибо, Сан Саныч-сан! – сказал я.

– За что ты меня благодаришь?

– А за то, Сан Саныч-сан, что ты мне в юности не давал в дерьмо влезть. Спасибо!

– Хочешь совет, генерал?

– Знаю.

– Нет, не знаешь. Совет солдата. Никогда не сдавайся. Отбивайся. Всегда отбивайся. Если нечем отбиваться, отбивайся каской.

– А если каску потерял?

– Вот тогда сдавайся.

– Спасибо, Сан Саныч, я запомню.

Потом еще месяц прошел. Или год. Не знаю сколько. Потом завизжали тормоза и нас, наверно, забрали,– кажется, приехали Гуго и Хуго и забрали,не помню! – потому что мы вдруг очутились в моем бункере на Ок'Аллисто и продолжали бить яшмовым домино Генеральского Козла па моем Генеральском Полированном Столе.

– Яйца! – орал Сан Саныч-сан, чем очень смущал фройлен фон Дюнкеркдорфф, которая испуганно заглядывала в кабинет. Коля-электрик решил за ней приударить, я сказал: «Не трожь ее!», а Сан Саныч заплакал пьяными слезами. Я не идеализировал Сан Саныча, у него всегда и для всех был кукиш в кармане, но вот и он растрогался. Из Сан Саныча, конечно, педагог хреновый, тренер никудышний, ему легче самому в дерьмо влезть и все починить, учить он не умеет. Бывало, в юности я говорил Сан Санычу: «Сан Саныч-сан, неохота мне сегодня работать, пошли меня куда подальше». Он и посылал.

Мы продолжали.

Коля-электрик смотрел на проблемы пространства-времени своим особым взглядом Постороннего Наблюдателя. Если представить Звездолет, говорил он, который так загнулся, что аж закольцевался на орбите (релятивистский эффект), то и время в нем замкнулось, пошло по кольцу. Время как ток.

Время – ток, пространство – проводник. Сила времени, напряжение времени.

– Душа под напряжением? – спрашивал электрик.– Ее надо отвести, заземлить.

– Что мы и делаем…

Ватты, кулоны, вольты и амперметры… Я всю электрику позабыл, кроме первого закона электродинамики: «Не лeзь, бо бне!» Надо заказать у фройлен учебник по электричеству.

Коле-электрику я сказал (совсем расхвастался, стыдно):

– Чего же ты хочешь, Коля? Деньги есть, да что деньги, бумага! Я начальник всего! Могу назначить тебя главным электриком ПРОГЛОДА. Будешь зачищать параллельные концы времени и соединять их с последовательными концами пространства.

Коля-электрик согласился.

– Все в моей власти! – орал я.– Чего ты хочешь, дядя Витя? (Это дворнику Пентагону.) Хочешь командовать мусорщиками на всем протяжении Облака Оорта? Идея! Назначу и подпишу! (Я сам удивился этой прекрасной идее, потому что мусорщики в то время дошли до крайней наглости в своих требованиях и бастовали с плакатами: «Все начальство – мусор!») Пока я назначал дворника Пентагона моим заместителем по уборке Облака, фройлен Ворона испуганно заглядывала в кабинет, делала мне большие глаза и подавала какие-то знаки, показывая пальцем на плечо (мол, «дженераль Гу-Син ждет у вертушки!»).

– А ну его! – сказал я.

Сан Саныч спросил:

– Это что за фря? Кухарка? Давай, давай, пошла, не мешай.

Я продолжал орать:

– Мне простые люди нужны! А то все вокруг черепно-мозговые! Дорвались, ребята! На вашей улице праздник! Будете командовать академиками!

Стыдно как сейчас вспоминать! Еще прошло… много… долго… В кабинет заглянул сам дженераль Гу-Сии (оказывается, он ждал меня не у вертушки в Планетарии, а здесь, под дверью).

– Отбивайся каской! – в ужасе заорал Сан Саныч, увидев бригадного дженераля.

Дженераль посмотрел на наш пикник с генеральским козлом и закрыл дверь с той стороны.

Получилось, что я – Козел. Заглянул шеф-кок Борщ в белом колпаке и произвел на стариков великое уважение.

– Это кто у тебя, кухарь? – уважительно спросил электрик.

– Это доктор,– объяснил дворник.

– Се есть человек! – сказал Сан Саныч.

Пригласили шеф-кока Борща забить генеральского козла – Коля-электрик уже лыка не вязал и спал под столом. Но Коле приснилось, что его «заменяют», тут же проснулся, выпил еще и продолжал как ни в чем ни бывало. Шли годы… века этого непотребства. Наконец Сан Саныч со страшной силой ударил «дублем-шесть» по столу и страшно заорал:

– Генеральские яйца!!!

Бункер сотрясся, и у меня померк свет в глазах.

– Допились, ребята,– сказал я.– Темно в глазах, я ослеп, ничего не вижу.

Электрик сказал: – Не, это пробки.

И ушел искать пробки.

Еще прошло… В кабинет вошел Лобан, за ним Гуго и Хуго. (Этого я не помню, мне рассказал шеф-кок.) Я спал на столе, Сан Саныч с дворником под столом, электрик куда-то исчез – ничего, нашли в приемной у фройлен фон Дюнкеркдорфф с фонарем под глазом (хозяйка же и отметила, чтоб не лез). Гуго и Хуго, очень стесняясь, дали мне по шее (слегка), уложили в чистую постель, заперли в бункере, а старичков погрузили в «торнадо-квант» и вернули по назначению на Красный Сурогат в Дом Ветеранов. (Потом все они приняли посильное участие в Проекте, а Сан Саныч даже был незаменим как тренер спец-отряда СОС по сантехническому делу. Их заслуги достойно отмечены.) «…» Я все не мог выйти из этой лакуны. У меня опухли и болели ладони от беспрерывного забивания козла. Мне их даже перевязали. Лобан смотрел на меня с вегетарианским отвращением, но дженераль Гу-Син объяснил ему:

– Травма на производстве. Ничего, пройдет. Это я виноват – в теории все было просто, а на практике получился сплошной генеральский козел. Простота хуже воровства. Ничего, все на пользу.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА.

«…» Я медленно и мучительно, как блудный сын, возвращался к своему Я. Болели ладони, шея, все болело. После такой грандиозной лакуны я думал, что меня, как Генеральского Козла, наконец-то погонят со всех постов. Я ошибался.

Случилось худшее. Дженераль Гу-Син пригласил меня (не вызвал пригласил) на лужайку для гольфа (опять этот примитивный гольф! – он надоел мне хуже пинг-понга – кривая палка, мячик, лунка, ходишь-бродишь, козла забивать или грибы собирать интересней) и спросил:

– Ну что, оклемались?

– Маленько.

– Вчера я говорил с Президентом. В ваше… мм… вынужденное отсутствие все так запуталось, стало таким неясным, непредсказуемым, что опять встал вопрос о руководстве Проектом.

Я внутренне возликовал: ура, вот оно! Меня гонят в шею!

– Кому я должен сдать дела?

– Сдадите, успеется. Речь идет о руководстве всем ПРОГЛОДОМ, а не только строительством.

– Всем ПРОГЛОДОМ руководите вы.

– Я отпадаю. У меня своих дел выше крыши, я не могу вникать во все детали ПРОГЛОДА. К тому же я должен заняться политической частью Проекта. А руководить ВСЕМ Проектом – строительство, научные эксперименты и разработки, промышленность, инфраструктура, сырье, транспорт, секретность, все остальное – ВСЕМ должен руководить один человек, иначе ПРОГЛОД самопроизвольно развалится на отдельные нескоординированные структуры. «Кого вы предлагаете?» – спросил Президент. Я, не раздумывая, назвал вас.

– Меня?

– Да. «Я так и думал,– ответил Президент.– Генерал Бел Амор, наверно, незаменим». Это он о вас так сказал.

– Обо мне?

– Не перебивайте, генерал. Кроме вас нет другого человека, который бы так основательно знал все детали ПРОГЛОДА. В принципе, некоторые академики знают всё, но они не способны к административной деятельности. Не ставить же Корову руководителем ПРОГЛОДА? Он промычит и профыркает весь Проект. Решение принято: вы возьмете ВСЕ структуры ПРОГЛОДА в свои руки – и строительство, и снабжение, и научные эксперименты, и эксплуатацию заводов, и подготовку спец-отряда. Вы, собственно, и сейчас всем этим занимаетесь. Когда я подтвердил, что вы незаменимы, Президент скептически ухмыльнулся. Я повторил: «Генерала Амора нельзя заменить». Президент спросил: «А кто у него первый заместитель?» Я ответил: «У генерала нет заместителя».

Президент очень удивился и сказал: «Это непредусмотрительно, мы не можем так рисковать, все мы смертны, кто же заменит генерала, если завтра с ним произойдет несчастный случай? Будьте любезны немедленно найти человека, который бы в случае несчастья с генералом Амором мог бы заменить его. Можете располагать любым офицером или гражданским, кто бы он ни был». Я не раздумывая назвал Лобана. Но мы с Президентом пришли к выводу, что Лобана, во-первых, нельзя отвлекать от тренировок с конюшней, на этом посту он тоже незаменим; во-вторых, Лобан не соответствует условию, которое выдвигается к руководителю ПРОГЛОДА – шаляй-валяй и рубаха-парень,– а Лобан не. прост, ох как не прост!

Футбол и музыка – это о-о! До этого простак не додумается.

Тогда я подумал и назвал фамилию еще одного кандидата. «Я что-то слышал о нем,– сказал Президент.– Разве он соответствует условию простоты?» Я ответил так: «Да, он простак, хотя и не в такой степени, как генерал Амор. Если генерал проще пареной репы, то этот простой, как велосипед».– «Я думаю, этого достаточно»,– ответил Президент, но оставил окончательное решение на мое и ваше усмотрение. Итак, я записываю фамилию кандидата в ваши преемники,– дженераль сунул клюшку между ног, вынул из нагрудного кармана блокнот, что-то написал на чистом листке, оторвал и согнул листок пополам,и спрашиваю вас: если вы завтра ненароком того… допьетесь до белой горячки «я потупил взор» или если вас завтра внезапно не станет – балкон на голову,кого вы предлагаете назначить своим заместителем?

– Тиберия Войновича,– не раздумывая, ответил я.– Он, как и я, ни черта не понимает, что вокруг происходит, и потому лучше других годится для руководства ПРОГЛОДОМ.

Дженераль Гу-Сип развернул листок. На нем была записана фамилия: «Войнович».

– Значит, мы втроем – вы, я, Президент – думаем в одном направлении,– с удовлетворением сказал дженераль и разорвал листок.– К сожалению, выяснилось, что Войнович нужен ПРОГЛОДУ для других целей, у него уже есть ответственное самостоятельное задание. Кого вы еще предлагаете?

Я подумал и неуверенно сказал:

– Степана Мазилу.

– А, этого…– усмехнулся дженераль и решительно сказал: – Вот что. Двух таких простаков, как вы, ПРОГЛОД не выдержит. Одного – вас достаточно. Я окончательно убедился: вы незаменимы. Сдавайте дела самому себе и… продолжайте в том же духе. Только не до белой горячки. А я займусь политической частью Проекта. От политики вам лучше держаться подальше. Я буду курировать Проект и помогать вам.

– А Степан? – невпопад спросил я.

– Значит, решили,– сказал дженераль, пропуская мой вопрос мимо ушей.Но это еще не все… Я должен официально вам сообщить…

Дженераль выпрямился и развел плечи, но клюшка для гольфа, торчавшая между ног, не способствовала принятию официальной позы; дженераль положил ее на газон.

– По моему ходатайству и решением президента д'Эгролля вам присваивается высшее воинское звание бригадного дженераля. Закрытый указ уже подписан Президентом. Поздравляю, коллега!

Я не мог выдавить из себя ни слова. Дженераль Гу-Син подошел и, воротя нос, трижды расцеловал меня в щеки и даже прослезился (от меня разило перегаром).

– А Сан Саныч? – опять невпопад спросил я.– Я хочу назначить его тренером-сантехником в спец-команду.

– Вы заботитесь о друзьях – это похвально,– сказал дженераль.– Решайте сами, ведь вы уже бригадный дженераль, мы с вами в равных званиях. Предоставьте всем вашим друзьям работу по вкусу и умению. Идите, идите, дженераль, пришивайте эполету с большой звездой к парадной форме.

НЕКУДА ПАДАТЬ.

«…» Был в «Метрополе», купил дженеральскую эполету, расшитую большой золотой звездой. «…» «…» Руки еще дрожали, и я попросил фройлен фон Дюнкеркдорфф пришить эполету к парадной форме. «…»