Кровью омытые. Борис и Глеб

Текст добавлен: 24 сентября 2016, 02:59

Текст книги "Кровью омытые. Борис и Глеб"

Автор книги: Борис Тумасов

Жанр:

Историческая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

На стену поднялся староста кузнецов. Крепкий, плечистый, огнем горна обожженный. Кожаный кафтан в медных пластинах. Разглядев князя, вразвалку направился к нему.

– Дозволь, княже, и нам, кузнецам, за ворота выйти, топорами помахать. Все польза от нас будет.

Ярослав положил руку ему на плечо:

– Спасибо тебе, Микула, и всему кузнечному людству. Но нельзя всем город покидать, кому-то надо стены и ворота стеречь, чтоб печенеги, чего доброго, нашей оплошностью не воспользовались и в крепость не ворвались. Так что уж вам стоять здесь накрепко. Да коли увидите, что у нас неустойка получилась и отходим мы, готовьтесь. Впустивши полки, ворота затворить и первый натиск печенегов отразить.

– Ну, разве так, – согласился староста.

Его слегка прервал шум и гомон в печенежском стане. Ярослав кинулся к краю стены.

– Смотри, княже, к лесу, – радостно закричал отрок. – Никак, наши!

Серело быстро. Ясно различимо вдалеке двигалась на печенегов русская конница.

– Они, – облегченно вздохнул Ярослав. – Теперь пойдем, бояре, и ты, ярл Якун, наш черед наступает.

* * *

– Хан, пробудись! – откинув полог, в шатер вбежал один из тысячников. – Урусы из лесу вышли!

Боняк подхватился. От сна не осталось и следа. Закричал, гневно затопал босой ногой:

– Проглядели! Головы рубить караульным!

Скинул халат, вбежавший печенег надел на него броню, натянул сапоги. Выскочив из шатра, Боняк, несмотря на годы, легко взлетел в седло. Окинув взглядом становище, понял, с русскими бьется та половина орды, что бодрствовала. Остальных надо собирать как можно быстрее и бросать в сражение. Сердито крикнул тысячному:

– Что ждешь? Всех, всех туда! Смять этих урусов, прежде чем другие из Киева не вышли!

Тысячный поворотил коня, наметом ворвался в потревоженный стан. Где окриком, где плетью принялся торопить печенегов. Те ловили лошадей, седлали.

Мимо тысячного проскакал князь Святополк со своими боярами. За ними нахлестывали коней десятка полтора гридней. Князь правил коня совсем не в ту сторону, где бились печенеги. Тысячный злобно крикнул Святополку, но тот и головы не повернул.

Одна за другой сотни печенегов вступали в бой. Хан радовался, его воины окружают урусов, теснят…

– Пора! – проговорил Ярослав и надел шлем.

Со скрипом распахнулись створки ворот, и дробный топот копыт раздался под каменной аркой.

Обнажив мечи, вынесся из города полк левой руки, ударил в спину печенегам, и перемешалось все.

Бились люто. Кололи друг друга копьями, рубились мечами. Почуяв запах крови, дыбились кони, ржали дико.

Тут викинги подоспели. Идут острым клином, в латах, рогатых шлемах, добивают спешившихся печенегов, подсекают коням ноги.

Бьются обдуманно, точно, словно мастеровые в повседневном труде. Да и как иначе, коли с детских лет бою обучены.

Смотрит хан, попятились, побежали его воины. Потемнело у Боняка в глазах, рванул саблю из ножен, завизжал, но кто-то из телохранителей ухватил его за плечи, другой повод перенял…

Лихой конь уносил Боняка от Киева, и никто из скачущих позади печенегов не видел, как по сухим, опаленным ветром ханским щекам катились крупные слезы.

* * *

Петляет, запутывает следы Святополк. Минуя села и деревни, крадется загнанным волком. Подбились кони, устали гридни. Пятый день преследует Святополка погоня. Две сотни дружинников, разбившись по три десятка, идут по дорогам на Чарторыйский городок и Теребовль с наказом убить Святополка. «Покуда жив окаянный, его опасаться надобно, ибо сызнова наведет на Русь ляхов либо печенегов», – сказал Ярослав.

Вот уже и Теребовль позади, еще день-два, и укроется Святополк в Перемышле или Червене у польского воеводы Казимира.

Беспокоятся дружинники. Ехавший рядом с Провом десятник все сокрушался:

– Уйдет!

Пров молча соглашался с ним.

Съехав в сторону, он спешился, подтянул ослабшую подпругу, напился из ручья и только занес ногу в стремя, как заметил вышедшего из леса смерда. Тот с охоты ворочался. В руке лук, у пояса заяц висит. Поздоровались. Пров спросил:

– А что, не заметил ли случаем поблизости князя Святополка?

Смерд сдвинул шапку на макушку, пожал плечами:

– Князь ли то, боярин, а совсем недавно проехал этой дорогой на Перемышль кто-то, а с ним человек шесть гридней…

Догнал Пров десятника, сказал:

– Князь Святополк неподалеку, охотник самолично видел! Не дадим уйти!

И погнал коня наметом, а следом, обгоняя друг друга, поскакали дружинники…

Святополка увидели сразу за поворотом дороги. С ним рядом ехал боярин Горясер, а следом, по два в ряд, шесть гридней. Приморенные кони шли шагом.

Обернулся Святополк, заметил погоню, хлестнул коня. Гигнул Пров, пригнулся к гриве. Быстро сокращается расстояние между ними. Святополковы гридни остановились, обнажили мечи. Налетели на них дружинники, зазвенела сталь. Но Пров промчался мимо, заметил, Горясер в лес коня поворотил. За ним десятник кинулся.

А Пров князя настигает. Вот кони сравнялись. Повернул Святополк искаженное страхом лицо, мечом замахнулся. Но Пров опередил его. Звякнула сталь о сталь, лопнула на князе броня.

Придержал Пров коня, смотрит, как волочится повисшее в стремени тело. Подъехали взбудораженные короткой схваткой дружинники, кинулись ловить княжеского коня, а Пров сломал ветку, вытер меч, кинул в ножны. За спиной голос десятника раздался:

– Прикончили-таки окаянного!

Кончалось лето шесть тысяч пятьсот двадцать седьмое от Сотворения Мира, а от Рождества Христова тысяча девятнадцатое…

Эпилог

И привиделся Мстиславу сон. Утром за трапезой поведал его Яну Усмошвецу.

– Этой ночью навестил меня отец, великий князь Владимир. О Чернигове напомнил. Как-то обещал он дать мне его в княжение.

– Поди, думал о том? – заметил воевода.

Мстислав вопрос оставил без ответа, свое повел:

– В одно время ты, Ян, советовал не встревать в распри братние. Я к голосу твоему прислушался. В кровавой усобице истребили братья друг друга, а Бориса и Глеба коварно, без вины, зарезали. Ныне сел на великое княжение Ярослав, и решил я попросить у него Чернигов… А здесь, в Тмутаракани, быть, Усмошвец, тебе посадником. Рука у тебя твердая, а разум ясный. С тобой Тмутаракань крепили, и тебе, воевода, город держать…

А на тмутараканском торгу только и разговоров:

– Князь Мстислав город покидает!

Юродивый с паперти недостроенной церквушки вещал:

– Сокроет небо тучи, быть грозе великой!

Иноземным гостя невдомек, люд, знать, неспроста волнуется, и с торжища прочь.

Собрался народ на княжеском подворье. Слыхано ли дело, чтобы Тмутаракань без воинов оставлять. Тут при князе да с этакой дружиной и то дважды на рать выходили…

Толпа шумела многими голосами, обрастала и, влившись потоком в открытые ворота, остановилась у крыльца, сдерживаемая гриднями. Чей-то голос выкрикнул:

– Пусть князь народу покажется!

– Мстислава-а-а! – подхватили другие. – Князя!

Ждали недолго. Мстислав вышел не один, с ним тысяцкий Роман и воевода Усмошвец. Люд затих, приготовился слушать, что скажет князь. А он руку поднял, спросил, окинув взором народ:

– Чего тмутараканцы всколготились?

К крыльцу пробился торговый человек Славин, задрал бороду:

– Слух прошел, князь, что намерен ты Тмутаракань покинуть, в Чернигове сесть?

– То так! – твердо ответил Мстислав.

– А о Тмутаракани что же не радеешь? Либо уже не нужен те этот город, либо запамятовал, как стояли мы за тебя противу хазар, живота не жалели? А может, на нас зло какое поимел?

– Зла на вас я не имею, и любы вы мне, тмутараканцы. – Зычный голос Мстислава разнесся над толпой. – За то же, что ходили со мной на рать, город свой боронили, низкий поклон вам… В Чернигов я собрался, и в том нет у меня поворота. Тмутаракань – что щит у Руси и зоркий страж на море Русском. А недругов у нас с вами немало. Хазаров не стало, остались коварные греки. С другой стороны – хищные степняки. Трудно нам. И хоть прочно сел в Киеве Ярослав, на его помощь не уповаю, у него забота Русь Червоную у ляхов отобрать, да и печенеги ему угроза. Коли же буду я в Чернигове, то мы с вами степнякам с двух сторон грозить станем. А ежли над Тмутараканью какая угроза нависнет, я с северной стороны с дружиной к вам явлюсь. Да и вас, тмутараканцы, без дружины не оставлю. Будет у Тмутаракани посадник, воевода Усмошвец.

– Не хотелось бы, князь, с тобой расставаться, но что поделаешь.

Тмутараканец рядом с Мстиславом пробасил:

– Усмошвецу мы доверяем!

– А те пути доброго! – зашумел народ.

* * *

Из освещенной восковыми свечами гридни доносились голоса. На княжий совет сошлись воеводы, расселись по лавкам: Александр Попович, седой, подтянутый, с ним рядом ярл Якун, подальше боярин Герасим и Будый, а напротив бояре Авлюшко и Степанко, Жадан, Кружало и сын покойного Владимирова воеводы Волчьего Хвоста.

Князь Ярослав восседает в кресле красного дерева, строг, брови хмурит, перстами пушит подернутую сединой бороду, говорит:

– Мстислав письмо прислал, требует: «Дай Чернигов!» Коли отвечу ему «возьми» – он возжаждется и Киев потребует.

– К чему Мстислав вотчину покинул! – выкрикнул боярин Герасим.

Его перебил ярл Якун:

– Заступим полками дорогу, воротим его в Тмутаракань!

– Надобно посольство к князю Мстиславу править, – степенно проронил воевода Попович.

Воевода Булый долго простуженно кашлял, наконец проговорил:

– Спросить у князя Мстислава, к чему не хочет сидеть в Тмутаракани!

– Правь посольство, князь Ярослав, к Мстиславу! – зашумели бояре.

Ярослав постучал ладонью о подлокотник, призывая к тишине:

– Мудрость в словах ваших, бояре, советники. Пошлем посольство. Думаю, править его тебе, боярин Герасим. Мы же на всяк случай полки изготовим, коли не воротится Мстислав на отчий стол добром, силой прогоним…

Поутру, едва заря погасла и солнце проглянуло, боярин Герасим кликнул отрока, велел облачить себя, чтоб как подобает посольство править.

Отрок извлек из кованного полосовым железом коробья шитый золотом кафтан, высокую шапку-боярку с алой бархатной тульей и соболиной оторочкой, сапоги мягкие.

Герасим прикрикнул:

– Зерцало придержи!

И пока отрок держал на вытянутых руках большое серебряное зеркало, боярин костяным гребнем долго расчесывал плешивую голову и куцую бороденку. Наконец крикнул, проронив довольно:

– Подводи коня, поедем к Мстиславу.

Проведав о посольстве, дворский князя Мстислава просунул голову в шатер:

– Княже, Ярослав праведщика прислал!

Мстислав не заставил ждать, вышел к боярину налегке, без кафтана, в алой шелковой рубахе, атласных портах, вправленных в сапожки. Пригладил русые, тронутые серебром волосы, спросил приветливо:

– Рад видеть тя, боярин Герасим, с чем прислал тя брат мой, великий князь Ярослав?

Герасим с коня долой, отвесил князю поясной поклон, коснувшись земли перстами правой руки.

– Не дерзости ради, а по князьему повелению речь моя. Послал меня князь Ярослав спросить, зачем покинул ты Тмутаракань, к чему Чернигов ищешь?

– Когда брат мой Ярослав из богатой и вольной Новгородской земли ушел и всей Русской землей завладел и в их усобице братья меньшие Борис и Глеб погибли, не спрашивал я, к чему это. Я же не Киев ищу, а Чернигов. А от Тмутаракани не отказываюсь, то тоже моя земля…

Герасим сделал шаг вперед, сказал смело:

– Князь Ярослав не дает те Чернигов и велит воротиться в Тмутаракань.

Потемнел лицом Мстислав, ответил раздраженно:

– Передай, я ему не челядин, а князь и на отчую землю право имею, как и он. А со своего пути не сверну, пусть не стращает.

– Ох, князь Мстислав, не искушай себя.

– Слова непотребные говоришь, боярин, – озлился Мстислав. – И посольство правишь не по чести. Ворочайся к Ярославу и скажи, что я иду не один, а с дружиной, и коли он задумал силой со мной меряться, не побегу. Теперь же ступай, боярин Герасим.

Круто поворотив, Мстислав направился в шатер.

* * *

Немало воды в Днепре утекло, великой кровью Русская земля полита…

Не на праздничный пир сошлись русичи на Лиственом поле, в кровавой усобице схлестнулись за Черниговское княжество Ярослав с Мстиславом…

Желтели осенней позолотой леса, алела рябина. В тот день хмурое небо нависло низко над землей и скрылось солнце…

Широким строем развернул полки князь Ярослав, тугим луком напружинились тмутараканцы…

Разглядел Мстислав, как наемные варяги железным клином выдались, сказал:

– А пошлю-тко я против свевов черниговских удальцов.

И поставил в челе полк пеших черниговцев, что прислал ему на подмогу черниговский посадник Ростислав. На крыльях касогов выставил, а отборной верхоконной дружине велел ждать своего часа.

Полощет ветер голубые княжеские стяги, раскачивает Святые хоругви. Русские хоругви над русскими полками.

Запели серебряные трубы, и закованный в железо одноглазый ярл Якун первым повел своего варяжского «вепря». Взяли их «свинью» в топоры и шестоперы пешие черниговцы, сошлись грудь с грудью. Гикая и визжа, ринулась в сечу касожская конница.

В звоне металла, в треске копий потонули крики и стоны, в смертельных судорогах ржали и храпели кони…

Время на ночь перевалило, крупными каплями сорвался грозовой дождь. Перечертила молния небо, осветила искаженные злобой лица…

Люто бьется Русь!

Шлет тысяцкий Роман гонца к Мстиславу:

– Не подоспело ли дружине за мечи взяться?

Встал Мстислав в стремена, видит, нет никому перевеса, решился:

– Скажи боярину Роману, пора!

– Пора! – пропели трубы.

– Пора! – откликнулась Мстиславова дружина и ринулась, выдохнув единым голосом: – Тму-та-ра-кааань!

В топоте застоявшихся копыт качнулась земля. Врубились гридни. Не выдержали киевляне свежесильного удара, попятились, побежали…

…Ветрено… Ярко зажегся восход.

Затихло поле. В Листвине-городке отдыхают воины от боя, и только бодрствует князь Мстислав. Кутаясь в корзно, медленно обходит поле, подолгу стоит перед убитыми, вглядывается в мертвые лица. Вот лежат тмутараканцы, а рядом вечным сном спят гридни Ярослава. Там, не выпустив из рук сабли, распластались касоги. Как шли клином варяги, так и смерть приняли от черниговского топора…

– Зри, князь, зри, как русич русича изводит, – раздался позади укоризненный голос.

Вздрогнул от неожиданности Мстислав, оглянулся. Узнал гридня.

– Не злобствую я, – вскинул брови Мстислав. – Скорблю, глядючи, к чему доводит княжья котора. Вишь, – обвел он рукой вокруг, – и я в том повинен.

И пошел, скорбно потупив голову. Ветер теребил его волосы, срывал корзно. Чувствуя, что гридин идет следом, Мстислав сказал:

– Ярослав в Новгород отправился, повезешь ему мое письмо, пускай ворочается в Киев, отступится от Чернигова. Довольно раздоров, довольно губить Русскую землю. Неужели не урядимся мы?..

В то же лето, собравшись у Городца, переделили братья Киевскую Русь: Ярославу землю по правую руку от Днепра, Мстиславу – по левую, да еще Тмутаракань с Белой Вежей.

В тот день сказал Мстислав:

– Брате Ярослав, ни я, ни ты не посягнем – я на твои города, а ты – на мои, жить нам в мире и согласии. Довольно, напоили землю братней кровью неповинно убиенных Бориса и Глеба.

– Неповинно, – согласился Ярослав. – А еще за Русь нам стоять сообща и против степняков, и против ляхов и иных недругов…

С той поры братья зла друг на друга не держали. Вместе Червенские города у ляхов отвоевали, вместе печенегов били… Когда же в лето шесть тысяч пятьсот сороковое от Сотворения Мира, а от Рождества Христова в тысяча тридцать пятом почуял Мстислав смерть, то призвал своих бояр и сказал им:

– Кончается жизнь моя суетная… К разуму вашему взываю, бояре, над всей землей нашей единому князю быть, Ярославу. Признайте его, бояре…

* * *

Время княжения Ярослава Владимировича – расцвет Киевской Руси. Открываются монастыри и школы, отстраиваются города и возводятся храмы, развиваются ремесла и процветает торговля, укрепляется государственное могущество, и с Русью ищут связи другие страны.

Великим и мудрым назвали Ярослава, и с этим именем он вошел в историю, его княжение – время упрочения христианства на Руси.

При Ярославе Мудром и митрополитах Иоанне и Илларионе широко распространяются слухи о чудодейственности мощей Бориса и Глеба, князей-мучеников. Зарождается идея провозглашения их Святыми Русской Православной Церкви.

ТУМАСОВ БОРИС ЕВГЕНЬЕВИЧ – современный российский писатель (1926 г. р.). автор многочисленных исторических романов: «Русь залесская», «Земля незнаемая», «Зори лютые», «На рубежах южных», «Пока жива Россия», «Лихолетье», «Землей да волей жалованы будет» и др. Произведения Бориса Тумасова охватывают целые исторические эпохи становления Российского государства: от Киевской Руси до просвещенного XVIII века.

«Кровью омытые» – новое произведение писателя. Печатается впервые.

С. 11. На чембурах… – Чембур – повод уздечки, за который водят или привязывают верхового коня.

…десяток гридней. – Гриди – в Древней Руси княжеские дружинники, телохранители князя (9—12 вв.). Жили в дворцовых помещениях – гридницах.

С. 13…конунг свевов… – Конунг у скандинавских народов первоначально военный вождь; с образованием государств в Швеции, Норвегии, Дании – король.

Свей – германское племя в Скандинавии, предки современных шведов.

С. 14…Порфирогенита… – рожденная во дворце из красного порфира.

Архонт – высшее должностное лицо в древнегреческих городах.

…на огромном дромоне… – Дромон – византийский двухмачтовый корабль, с двумя ярусами весел, вооруженный катапультой.

…в красных корзно… – Корзно – плащ.

С. 15. Катанки – валенки.

С. 16…от моря Варяжского… – древнерусское название Балтийского моря.

С. 20…дань в полюдье. – Полюдье – в Киевской Руси объезд князем и дружиной подвластных земель для сбора дани.

С. 28. Тиун – княжеский или боярский слуга, управлявший хозяйством в Древней Руси и русских княжествах XI–XV вв.

Толстина – грубый холст для парусов.

Ужица – длинная толстая прочная веревка.

С. 37…водил он валку… – Валка – обоз.

С. 38. Мажара – большая телега, ведомая волами.

…всплывать… шугой. – Шуга – скопление рыхлого губчатого льда в водной толще или на поверхности водоема.

С. 39. Базилевс – титул императора в Византии.

С. 41. Чоботарь – сапожник.

С. 46. Вежа – шатер, кибитка, башня.

С. 57…на войлочном потнике… – Потник – войлок, подкладываемый под седло.

С. 59…у Гнилого моря… – Гнилое море – Сиваш.

С. 64. Поросли они… кугой… – Куга – болотная осока.

С. 67. Трирема – древнегреческое судно с тремя ярусами весел.

Памфилы… – небольшие прогулочные корабли.

С. 68. Дыбати – красться.

С. 69. Столец – княжеский стол в удельном княжестве.

С. 75…на правеж поставил… – Правеж – битье батогами.

С. 76…набрел на борть… – Борть – дупло дерева. Первоначально мед добывался из естественных дупел, затем бортники (пчеловоды) стали разводить пчел в выдолбленных дуплах (бортях).

С. 81. Ромеи – самоназвание византийцев.

С. 82. Понт Эвксинский – древнегреческое название Черного моря (буквально – гостеприимное море).

С. 84. Греческий огонь – зажигательная смесь, применявшаяся в VII–XV вв. в морских боях и при осаде крепостей. Греческий огонь не гасился водой.

С. 99. Ристалище – площадь для гимнастических, конных и других состязаний, а также само состязание.

С. 102. Резана – медная монета, пятидесятая часть гривны.

С. 103. Тон – рыбалка.

С. 104. Засека – заграждение из деревьев, поваленных вершинами в сторону противника.

С. 110. Кукан – бечевка, на которую надевают под жабры и в рот пойманную рыбу.

С. 112…пойти на Унию… – Уния – объединение Православной и Католической Церквей.

С. 118…хаты кметей. – Кмети – крестьяне.

С. 119….назначенный каштеляном... – Каштелян – начальник города с примыкающей к нему территорией.

Воротился жупан из ополья. – Жупан – помощник каштеляна. Ополье – территория, прилегающая к городу.

С. 120…получит… лены… – Лен – земельное владение.

С. 124…что соединяет море Русское с Сурожским… – Русское море – название Черного моря в древнерусских и арабских источниках. Сурожское море – древнерусское название Азовского моря.

Ратаи – пахари.

Сурожь – смесь пшеницы и ржи.

С. 126…на скрижалях… – Скрижали – каменные доски с 10 заповедями, врученные Моисею Богом на горе Синай.

С. 138. Тигелей – стеганый кафтан с короткими рукавами.

С. 139. Утренница – Венера.

С. 141. Ушкуйники – члены вооруженных дружин в Новгородской земле, формировавшихся боярами для захвата земель на Севере и разбойничьих экспедиций на Волгу.

С. 153…шел за ралом… – Рало – пахотное орудие типа примитивного плуга.

С. 155. Капище – языческий храм у восточных и прибалтийских славян дохристианского времени.

С. 166…из-под повойника… – Повойник – старинный русский будничный головной убор замужних женщин, шапочка из ткани с околышем. Повойником называли также полотенчатый головной убор.

Расшивы – большие парусные суда.

С. 167…разложить по концам… – Концы – улицы.

С. 168. Ярлы – скандинавские князья, правители областей.

С. 183…пороком ударит… – Порок – таран.

С. 196. Детинец – название внутреннего укрепления в древнерусском городе вокруг резиденции князя. Постепенно заменяется термином «кремль».

С. 228. Мытник – сборщик податей.

С. 243…рынды… – оруженосцы-телохранители при великих князьях.

С. 234…виру платить… – Вира – денежный штраф в Древней Руси в пользу князя за убийство свободного человека.

С. 247…от вод Итиля… – Итиль – название реки Волги в средневековой арабской и персидской литературе.

С. 251. Саква – холщовая переметная сума.

С. 263. Ертоулы – разведочные отряды.

Нукер – дружинник на службе знати в XI–XIII вв. в Монголии.