Текст книги "Андерсен"

Автор книги: Борис Ерхов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

«Дом моего детства состоял из единственной комнатки, в которой едва помещались верстак, кровать и откидная лавка, на которой спал я, но стены ее были увешаны картинками, а над верстаком располагалась полка с книгами и сборниками псалмов; маленькая кухня рядом была переполнена сверкающими тарелками и тазами; отсюда лестница вела на чердак, где в водосточном желобе между нашим домиком и соседним стоял большой ящик с землей и растущей в нем зеленью для кухни, это был сад моей матушки; он до сих пор цветет в моей сказке „Снежная королева“» <sup>[20]20
  Там же. S. 8.


[Закрыть]</sup>.

Можно добавить еще, что этот же садик цветет и в романе Андерсена «Всего лишь скрипач», где описывается жилище главного героя, детство которого весьма схоже с андерсеновским.

Как уже упоминалось, родители Андерсена, которые, по его словам, «бесконечно любили друг друга», были людьми очень разными. Их брак был неравным даже по возрасту. Ханс Андерсен родился в 1782 году и относился к разряду «свободных ремесленников», которые не входили в цеховую гильдию и поэтому не имели права нанимать работников. Судя по описаниям сына, Ханс не любил свою профессию, почти не встречался с собратьями по ремеслу и был неважным мастером (по некоторым сведениям, он не изготавливал, а только чинил обувь). В одном из эпизодов Андерсен сообщает, как отец испортил заказанные ему одной помещицей бальные туфельки, из-за чего его не взяли работником в богатое поместье и он лишился возможности жить в деревне. По словам сына, отец тяготился своим низким положением, держал в доме небольшую библиотечку, любил театр и читал сыну вслух язвительные сатирические комедии Людвига Хольберга [21]21
  Людвиг Хольберг(1684–1754) – выдающийся деятель европейского Просвещения, комедиограф, прозаик, историк и философ. Он считается основоположником не только датской, но и норвежской литературы, поскольку в эпоху, когда Дания и Норвегия составляли одно государство, родился в Бергене и провел там детство и раннюю юность. Переведенный из закрытой в Бергене гимназии в Копенгагенский университет, Хольберг со временем становится в нем профессором метафизики, риторики и истории. Будучи рачительным и практичным человеком (с 1737 года он заведует финансовой частью университета), на деньги, которые получал от своих работ, Хольберг скупал земли, доход от которых король освобождал от налогов, поскольку значительно большие суммы ученый тратил на содержание Рыцарской академии, готовившей чиновников-дворян для датской короны. Этому же учебному заведению Хольберг завещал все свое состояние, получив перед этим в 1747 году за заслуги перед страной титул барона. В молодости писатель много путешествовал по Италии, Германии и Франции. Не будучи формально студентом, он два года провел в Оксфорде и был одним из самых образованных людей своего времени. Свои комедии из современной жизни в духе Мольера, Плавта и итальянской комедии масок Хольберг писал для учрежденного королем в 1721 году первого датского публичного театра, где с большим успехом шли его острые на язык сатирические комедии нравов, такие как «Оловянщик-политикан» (1722), «Жан де Франс» (1722), «Йеппе с горы» (1722), «Дон Ранудо де Колибрадос» (1723). После катастрофического пожара в Копенгагене в 1728 году и закрытия театра писатель, тогда уже автор более двадцати пяти пьес, почти оставляет драматургию, к которой все же спорадически возвращается, и создает в основном работы по истории и географии Дании, а также по философии и языку. Самое крупное литературное произведение этого периода – написанный на латыни и изданный за границей сатирический роман-антиутопия «Подземные путешествия Нильса Клима» (1741). Произведения Хольберга самых различных жанров, включая «Нравоучительные басни» в переводе Д. Фонвизина, много издавались в России в 1750-1760-е годы.


[Закрыть], сентиментальные бытовые повести популярного немецкого писателя Августа Лафонтена и сказки из «Тысячи и одной ночи». В юности он мечтал получить образование, но из-за бедности вынужден был стать ремесленником. Меланхолик по натуре, Ханс Андерсен считал себя человеком, обойденным судьбой.

Мать Андерсена, Анна Мария Андерсдаттер, была на семь лет старше мужа, она, по словам ее сына, «не знала жизни и света, но зато была наделена горячим сердцем». Этими словами сын оправдывает и объясняет появление на свет в 1799 году своей внебрачной сводной сестры, рожденной его матерью от горшечника Росенвинге, имевшего еще нескольких незаконнорожденных детей от других женщин. Впрочем, и сама Анна Мария была одной из трех незаконнорожденных дочерей Анны Сёренсдаттер (1745–1825), посаженной в 1783 году на неделю в тюрьму за моральную распущенность. Кстати, к своим собственным вольностям датские власти того времени относились с большей снисходительностью. Ни для кого не было тайной, что через «секретный шкаф» в комнате на втором этаже оденсейского Замка, где жила любовница датского короля Фредерика VII, танцовщица Луиза Расмуссен (впоследствии графиня Даннер), можно было подняться по лестнице из покоев на первом этаже, где жили король и его законная супруга. Андерсен никак не общался ни со своей сводной сестрой Карен Марией Росенвинге, воспитывавшейся у родной бабушки и затем переехавшей в Копенгаген, где она работала прачкой, ни с младшей сестрой матери, тетей Кристианой, которая, переехав в Копенгаген в 1799 году, стала там содержательницей борделя. Ее он видел всего два раза: в раннем детстве, когда она, приехав в Оденсе, подарила ему серебряную монетку и поругалась с матерью, осудившей ее манеры, наряды и богатство, и во второй раз в 14 лет после приезда в Копенгаген, где, по словам Андерсена, тетя приняла его довольно терпимо, но сразу же, припомнив гордость Анны Марии, обрушилась на нее: «И теперь вот, после того как меня оскорбила, она пытается, ко всему прочему, еще и ребенка своего мне на шею повесить. Добро бы еще это девчонка была, а то мальчик!» <sup>[22]22
  Пер. A. Чеканского. Цит. по: Андерсен Х. К.Собр. соч.: В 4 т. М., 2005. Т. 4. С. 49.


[Закрыть]</sup>Поняв, каким ремеслом занимается его тетя, Ханс Кристиан больше с ней не встречался. О своей сводной сестре Карен Марии Андерсен никому из многочисленных светских и личных друзей не говорил и в своих воспоминаниях ее не упоминает. Однако о существовании ее он помнил, следы чего обнаруживаются в вышедшем в 1836 году романе «О. Т.». Известно, что в феврале 1842 года Андерсен получил от сестры письмо, сам написал ей и передал сначала ее гражданскому мужу, а потом и ей немного денег (по-видимому, четыре ригсдалера).

В своих воспоминаниях Андерсен явно приукрашивает картину детства, но делает это конечно же, как становится очевидно, не только из установки на то, что он пишет идиллию, а из искренней любви к родителям, которые, как уже упоминалось, были людьми очень разными. Полуграмотная мать Ханса Кристиана так и не научилась писать. Интересно отметить, что и сам Андерсен, став уже европейски известным писателем, продолжал писать на родном языке с ошибками, хотя и получил, пусть с большим трудом, о чем речь еще пойдет впереди, достойное для своего времени образование. Ныне считается, что он страдал дислексией– психофизиологическим комплексным нарушением чтения и письма у людей с нормальным интеллектом – болезнью, которую связывают с наследственностью. В остальном Анна Мария была, по-видимому, довольно заурядной, но внешне привлекательной женщиной с сильным характером. Как показывает Андерсен, зачастую она руководствовалась в своих поступках особыми приметами и народными суевериями, хотя была примерной лютеранкой. В первой напечатанной на немецком языке автобиографии («Моя жизнь как сказка без вымысла») Андерсен упоминает следующий эпизод: «Как-то раз один испанский солдат взял меня на руки и прижал к моим губам серебряный образок, который он носил на груди. Помню, мать из-за этого рассердилась страшно: обычай этот не наш, а католический, сказала она, а мне так понравился тот образок и тот чужеземец, который танцевал со мной, целовал меня и при этом плакал» <sup>[23]23
  Пер. Б. Ерхова. Цит. по: Andersen H. C.Mit eget eventyr uden digtning. København, 1975. S. 13.


[Закрыть]</sup>. В 1808 году, когда испанцы из наполеоновской армии располагались на острове Фюн, Хансу Кристиану было не больше трех лет, и ему об этом, скорее всего, рассказывали другие. Но, в любом случае, мать его придерживалась самой распространенной в Дании веры и не была католичкой, как утверждается в предисловии к одному из собраний сказок и историй <sup>[24]24
  Сульженко Г. A.Несчастливые истории со счастливым концом //Андерсен Г. Х.Сказки и истории. СПб., 2006. Т. 1. С. 10.


[Закрыть]</sup>, вышедшему у нас в 2006 году.

Отец Андерсена, напротив, по сравнению с женой предстает в автобиографиях едва ли не рационалистом и вольнодумцем.

«Мой отец читал не одни только комедии и романы, но также книги по истории и Священное Писание. <…> Однажды он закрыл Библию со словами: „Иисус был человеком вроде нас, – только очень своеобразным!“ Матушка пришла от его слов в ужас и заплакала, а я в страхе стал молить Господа, чтобы он простил отцу его страшное богохульство. „И вообще нет никакого дьявола, кроме того, которого мы носим в собственном сердце“, – как-то сказал отец, и я испугался за него и его душу и целиком согласился с мнением матушки и соседки, которые посчитали три глубокие царапины на его руке, обнаружившиеся как-то утром, следами когтей самого черта, поработавшего над отцовской рукой ночью, дабы подтвердить то, что он, черт, действительно существует. Конечно же руку оцарапал себе сам отец, сделав накануне неудачный стежок» <sup>[25]25
  Пер. Б. Ерхова. Цит. по: Andersen H. C.Mit eget eventyr uden digtning. København, 1975. S. 15.


[Закрыть]</sup>.

Счастливое детство Ханса Кристиана закончилось, когда в апреле 1816 года, мальчику в то время едва исполнилось 11 лет, его отец умер. Он подорвал свое здоровье во время службы в армии, в которую записался весной 1812 года вместо богатого крестьянина, заплатившего ему за освобождение от военной службы своего сына большую по тем временам для мелкого ремесленника сумму примерно в тысячу ригсдалеров. Деньги, однако, в дом богатства не принесли, уже в январе следующего года государство обанкротилось и реальное достоинство датской валюты уменьшилось (с того времени как отец пошел на службу) примерно в 10 раз. В автобиографии Андерсен написал, что отец записался в армию, надеясь заслужить во время военных действий против Швеции чин офицера и тем самым сделать карьеру. Однако денежные соображения были, вероятно, важнее. Подобную отцовской авантюру Андерсен описал в следующем после «О. Т.» романе «Всего лишь скрипач» (1837).

Лишившись кормильца, мать снова взялась за привычную работу прачки. Она уходила из дома, оставляя сына одного, и он, как и раньше, поскольку со сверстниками не дружил, проводил время за чтением книжек, игрой в кукольный театр (куклы смастерил ему еще в раннем детстве отец) и рассматриванием картинок в ящике, которые менялись, стоило потянуть за веревочку. В школу его отдали еще в пятилетием возрасте в 1810 году, но быстро, после первой же попытки телесного наказания, из нее забрали и в том же году поместили в другую, где учились еврейские дети. Однако скоро закрылась и она, и мальчика через некоторое время отдали в школу для бедных, где он получил начальные знания по арифметике, письму и Закону Божьему. О том, долго ли он проучился в ней, никаких надежных сведений, кроме очень кратких и туманных, сообщенных Андерсеном в автобиографии, не осталось. После смерти отца мать, чтобы мальчик не болтался без дела, пристроила его на работу в суконную мастерскую, где он развлекал других подмастерьев пением импровизируемых на ходу песен и пересказом комедий Хольберга и пьес Шекспира. Такого рода «выступления» позволили ему отлынивать от работы, но скоро закончились грубым подшучиванием над ним подростков, решивших проверить, а не девочка ли на самом деле их новичок, уж слишком по-женски звучал его голос. Андерсен в слезах вырвался от них и убежал домой, после чего мать его из мастерской забрала. Во второй раз она устроила сына на табачную фабрику, и там история повторилась: мальчик снова стал развлекать работавших с ним учеников-подмастерьев, и пребывание его на фабрике опять же скоро закончилось: он заболел, мать заподозрила, что табак вредно действует на его легкие, и с этой работы забрала его тоже.

В июле 1818 года мать вышла замуж во второй раз, снова за подмастерье-сапожника и опять за человека младше ее – на 12 лет. Отчим, человек с ровным и спокойным характером, не имел желания вмешиваться в воспитание пасынка. «Он оставил меня в покое, так что я мог делать все, что мне заблагорассудится». Материальное положение семьи заметно улучшилось, но Ханс Кристиан перестал с тех пор быть единственным объектом внимания матери, что, наверное, не могло не сказаться на его решении покинуть в 1819 году родной дом. Как отмечают многие биографы Андерсена, скученность жизни в небольшой комнатенке также могла повлиять на особенности отношений Андерсена с женщинами в будущем – страх перед телесным с ними контактом. Впрочем, второй муж Анны Марии прожил с ней, как и ее первый, недолго – всего четыре года.

По словам Андерсена, в детстве «его баловали несусветно», с семи лет родители брали его с собой в театр, хотя ходили в него нечасто. Особенно сильное впечатление на мальчика произвел исполнявшийся на немецком языке романтический музыкальный спектакль Фердинанда Кауэра «Дева Дуная», который он посмотрел, по-видимому, в первой половине 1813 года. Потом дома Андерсен, сочинив несколько сцен для этого спектакля на выдуманном им «тарабарском» языке (запомнить его на немецком, которого не знал, он не мог), «набрасывал матушкин передник на плечи и представлял себя то рыцарем Альбрехтом, то плывущей по реке на скамеечке дунайской девой» <sup>[26]26
  Там же. C. 29.


[Закрыть]</sup>. Поскольку денег на билеты в театр у мальчика не было, он подружился с расклейщиком афиш и помогал ему в работе, за что тот дарил ему их экземпляр. Андерсен садился с афишей где-нибудь в тихом углу и «разыгрывал в уме спектакль, который придумывал, отталкиваясь от названия пьесы и списка действующих лиц. Так, сам того не понимая, – писал он в „Моей жизни как сказке без вымысла“, – я впервые приступил к творчеству» <sup>[27]27
  Там же. C. 14.


[Закрыть]</sup>.

Ханс Кристиан сильно отличался своим поведением от других мальчиков, и в Оденсе его стали замечать образованные люди. Первыми пригласили его к себе жившие в пансионате через дорогу вдова пастора и поэта Ханса Кристиана Бункефлода, писавшего незатейливые стихи на народные темы, и ее сестра. Незадолго до этого она потеряла в результате несчастного случая дочь, и обе женщины стали опекать Андерсена. Он стал захаживать к ним и под влиянием фрёкен Эмилии Бункефлод, которая сама баловалась сочинением юмористических стишков, написал два стихотворения: «Мункемосе» (о заливном луге неподалеку от Оденсе) и «Облака» (тексты обоих не сохранились). Между подростком и женщинами установились хорошие отношения, и они стали давать ему книги. Так будущий поэт познакомился с пьесами Шекспира, по-видимому, драмами «Макбет» и «Король Лир», а также драматическими переделками мифов о Медее и Ариадне и комической пародийной трагедией норвежско-датского драматурга Йохана Хермана Весселя «Любовь без чулок» (1774). В благодарность Андерсен смастерил для вдовы поэта подушечку для иголок, что ему труда не составило, так как он уже долгое время шил из обрывков ткани одежду для актеров своего кукольного театра. Вдохновленный, по-видимому, Шекспиром, юноша решил сочинить свою собственную трагедию, положив в ее основу интригу известной народной баллады (сюжет ее как две капли воды походил на историю двух несчастных влюбленных, Ромео и Джульетты). Пересказать содержание несохранившейся пьесы предоставим самому автору, достойно описавшему ее в автобиографических заметках:

«Сюжетной основой послужила мне старая баллада „Пирам и Фисба“, а назвал я пьесу „Абор и Эльвира“, правда, соседка, которой я ее прочитал, сказала, что ей лучше подошло бы название „Окунь [28]28
  Имя Абор созвучно слову aborre– окунь (дат.).


[Закрыть]и треска“, чем меня немало обидела, но матушка утешила меня, сказав, что соседка поступила так из зависти, ведь не ее сын написал эту пьесу. В начале драмы Эльвира приходит на свидание со своим Абором, но, не дождавшись его, вешает на изгородь жемчужное ожерелье в знак того, что была здесь, а сама отправляется на прогулку в лес. Тут на месте встречи появляется Абор и, думая, что Эльвиру сожрали дикие звери, лишает себя жизни. Сюда же возвращается Эльвира, которой полагалось бы умереть от горя, но, поскольку текст пьесы к этому моменту едва заполнил половину страницы, я подключил к делу отшельника, сообщающего девушке, что его сын увидел ее в лесу и влюбился в нее без памяти. Чтобы слова его могли растрогать Эльвиру, да и за неимением лучшего, я вложил в его уста библейские цитаты, взятые из учебника. Появившийся вскоре сын отшельника убивает себя из-за неразделенной любви, Эльвира следует его примеру, а старик, воскликнув:

 
Смерти не миную —
Во всех членах чую! —
 

тоже падает бездыханным. Пьеса мне самому ужасно нравилась, и я читал ее всем, кого только мог уговорить меня послушать» <sup>[29]29
  Пер. A. Чеканского. Цит. по: Андерсен Х. К.Собр. соч.: В 4 т. М., 2005. Т. 4. С. 24.


[Закрыть]</sup>.

Будем считать, что и нас автор трагедии уговорил тоже.

Круг городских знакомых Андерсена постепенно становился все шире. К их числу, как сообщает он в автобиографии, относилась одна престарелая пасторская вдова, жившая неподалеку. Мальчик читал ей вслух романы, которые она брала в публичной библиотеке. Один роман, пишет Андерсен, начинался примерно так: «Ночью разразилась буря; дождь хлестал в оконные стекла». «Какая превосходная книга!» – воскликнула старушка, а Андерсен наивно спросил ее, откуда она это взяла. «Слышу по началу. Это – превосходная книга!» <sup>[30]30
  Пер. Б. Ерхова. Цит. по: Andersen H. C.Mit eget eventyr uden digtning. København, 1975. S. 20.


[Закрыть]</sup>Мальчик, конечно, очень удивился и проникся к вдове еще большим уважением.

Между тем приближалась пора конфирмации, церемонии первого причастия, пройдя через которую, молодой человек становился самостоятельным и отвечающим за свои поступки. Молодые люди в Оденсе готовились к конфирмации либо у окружного пробста (старшего священника), либо у капеллана. К пробсту записывались отпрыски состоятельных семейств и гимназисты, к капеллану – дети бедняков. Андерсен записался к пробсту, который неохотно, но все же принял его в круг воспитанников: он усмотрел в его выборе тщеславное желание утвердить свое превосходство над теми, кто записался к капеллану. Сам же Андерсен, как он объяснял, хотел лишь избавиться от издевательств со стороны детей бедняков, среди которых он ощущал себя белой вороной. Кроме того, он хотел сблизиться с гимназистами, потому что считал их лучше тех, кто ходил в обычную школу. «Когда они играли в церковном дворе, я стоял снаружи за решеткой и смотрел на них, изнывая от желания стать таким же счастливчиком, как они, – но не из-за того, что они играли так весело, а из-за их книг и будущего. У окружного пробста я мог бы стать таким же, я мог бы к ним приобщиться» <sup>[31]31
  Там же. S. 22.


[Закрыть]</sup>. Но ни с кем из гимназистов ему подружиться не удалось. Только одна девочка Лаура Тёндер-Лунд, считавшаяся среди готовившихся к причастию самой аристократичной – она была дочерью статского советника, – тепло и дружески к нему отнеслась и, по словам Андерсена, однажды подарила ему розу. «О, тогда, я помню, я отправился домой на вершине блаженства», – вспоминал он.

Сразу же после конфирмации, состоявшейся 18 апреля 1819 года, Анна Мария собиралась отдать сына в ученики к портному, но тут ей Ханс Кристиан воспротивился. Он решил стать актером. В июне предыдущего года труппа из актеров столичного Королевского театра дала в театре Оденсе несколько спектаклей, и все в городе только о них и говорили. Денег на билеты Андерсен не имел, но в театр все же проник, благодаря дружбе с уже упоминавшимся расклейщиком афиш, который помог ему пробраться за кулисы и представиться актерам. Таким образом ему удалось посмотреть все спектакли и, более того, самому выступить статистом в ролях пастуха и пажа. Ему даже поручили произнести несколько реплик! В «Моей жизни как сказке без вымысла» Андерсен писал:

«Я настолько увлекся спектаклями, что, когда актеры приходили в гардеробную, чтобы переодеться для роли, они уже находили меня там полностью одетым для выступления. Моя ребяческая восторженность привлекала внимание, и актеры приветливо разговаривали со мной, а я смотрел на них и все их сословие с подобострастием, считая их чуть ли не божествами. Все лестные слова, которые я ранее слышал о моем звучном голосе и декламации, стали для меня подтверждением, что я, конечно же, рожден для театра, вот почему я решил стать знаменитым актером и отправиться в Копенгаген» <sup>[32]32
  Там же. S. 25.


[Закрыть]</sup>.

Разумеется, Анна Мария не собиралась отпускать сына. Да и что он стал бы делать в столице, не имея ни денег, ни образования, ни нужных знакомств и связей? Против такого решения высказались все ее знакомые и соседи, а также все образованные знакомые ее сына, которых к тому времени в городе набралось немало. Против актерской стези для Андерсена выступил ранее, давая в высшей степени разумный совет, сам кронпринц Кристиан Фредерик, к которому, по словам Андерсена, привел его благожелательно относившийся к пареньку командир местного гарнизона полковник Хёг-Гульдберг. Этот эпизод из автобиографических записок заслуживает внимания:

«Я явился к принцу, разыграл перед ним несколько сцен из Хольберга, исполнил несколько своих импровизаций и, когда он спросил, не имею ли я желания выступать на сцене, чистосердечно признался в этом, но добавил, что меня просили сказать о желании учиться. Принц, однако, не счел для меня приемлемым ни то ни другое и посоветовал заняться каким-нибудь тонким ремеслом, обучиться, к примеру, токарному делу» <sup>[33]33
  Пер. A. Чеканского. Цит. по: Андерсен Х. К.Собр. соч.: В 4 т. М., 2005. Т. 4. С. 31.


[Закрыть]</sup>.

Решение Андерсена походило на чистую авантюру. По странному совпадению слово eventyrв датском языке имеет первое значение «приключение, авантюра», а второе – «сказка». Хотя в тот момент Андерсен, конечно, о сказках не думал. Свои аргументы в споре с матерью он черпал из дешевых популярных биографий знаменитых людей, которыми в то время увлекался. «Сначала надо преодолеть множество трудностей, но потом ты становишься знаменит!» Им, как он писал позже, владел совершенно необъяснимый порыв. Он плакал, умолял, и наконец матушка сдалась, хотя прежде попросила его привести домой старую знахарку из больницы, чтобы та на картах и кофейной гуще предсказала его судьбу.

Эпизод с предсказанием судьбы знахаркой описывается Андерсеном во всех трех автобиографиях. В первой и третьей он просто упоминает его, не указывая, когда («как-то раз») предсказание произошло. Во второй, первой напечатанной («Моя жизнь как сказка без вымысла»), поэт для большего драматизма относит эпизод к моменту, когда решалась его судьба: «„Ваш сын, – сказала старуха, – станет великим человеком, в честь него в Оденсе будет устроена иллюминация!“ Услышав ее слова, матушка заплакала и разрешила мне ехать» <sup>[34]34
  Пер. Б. Ерхова. Цит. по: Andersen H. C.Mit eget eventyr uden digtning. København, 1975. S. 24.


[Закрыть]</sup>. Возможно, предсказание придумал сам Андерсен, или он его просто изменил и переформулировал. Ведь самое замечательное в нем было то, что оно сбылось! Тем самым поэт подтверждал, что хозяином своей судьбы был он сам.

События развивались примерно так. Через много лет, в мае 1867 года, во время празднования серебряной свадьбы короля Кристиана IX и королевы Луизы, тогда уже европейски известный писатель был возведен в сан статского советника 3-го ранга и на обратном пути из Швейцарии (все встречные по дороге подчеркнуто обращались к нему «господин статский советник») заехал в Оденсе, где во время завтрака встретился с местным епископом и пообещал приехать на родину в течение лета, чтобы земляки могли его поприветствовать. Затем Андерсен уехал в Париж, а на обратном пути, снова проезжая через Оденсе, пообещал епископу приехать на родину в ноябре. Наконец, в Копенгагене Андерсен получает письменное предложение приехать в Оденсе 28 ноября для официального чествования. Все это время газеты сообщают о предстоящем присуждении Андерсену звания почетного гражданина Оденсе, на церемонии которого будет зажжена, точь-в-точь как предсказывала знахарка, торжественная иллюминация (газетчики конечно же читали о ее предсказании в «Сказке моей жизни», которая к тому времени уже была напечатана). Так оно и случилось в действительности 6 декабря 1867 года.

Но пока до чествования еще далеко. В июле 1819 года в Оденсе появилась новая актриса, некая фрекен Хелена Хаммер, с которой Андерсена познакомил местный актер, игравший комические роли. Актриса собиралась ставить одну из пьес Хольберга, в которой актер играл главную роль. Андерсен стал бывать у нее, довольно легкомысленной дамы. Она же играла с ним, используя его для передачи любовных записочек и обещая взять с собой в Копенгаген и ввести в столичное артистическое общество. Фрекен Хаммер вскружила голову не только Хансу Кристиану, но и его матери, обстирывавшей ее за пустые посулы целый месяц. Но вот наконец наступил назначенный для отъезда срок, но дама никуда не поехала, поскольку была в долгах как в шелках, и Андерсен отправился в столицу один. Перед отъездом он пошел к издателю местной газеты Кристиану Иверсену, авторитетному в Оденсе человеку и большому знатоку театра (полковник Хёг-Гульдберг находился в это время в отъезде), и попросил у него рекомендательное письмо к кому-нибудь из копенгагенских актеров. Сначала Иверсен пытался отговорить Андерсена от рискованного предприятия, но юноша ответил, что если бы он принял его совет, то совершил бы великий грех (очевидно, намекая на евангельскую притчу о зарытом в землю таланте). Ошеломленный Иверсен написал ему рекомендательное письмо к известной столичной танцовщице Анне Маргрете Шалль, искусством которой в то время восхищались оденсейские театралы, ни разу ее на сцене не видевшие. После этого удовлетворенный Андерсен разбил свою копилку, в которой оказалось 13 ригсдалеров [35]35
  В эпоху Андерсена один ригсдалер был эквивалентен приблизительно 200 современным датским кронам.


[Закрыть], и стал готовиться к отъезду. Он выехал из Оденсе 4 сентября 1819 года с небольшим узелком и 10 ригсдалерами в кошельке (три из них пошли на оплату кучеру почтовой кареты, согласившемуся довезти его от городских ворот Оденсе до Копенгагена). В карете на тех же условиях ехала одна шапочная знакомая его матери Софи Шарлотта Хермансен, дама средних лет, одно время служившая в Замке кормилицей наследного принца Фердинанда. Она ехала повидать сына, учившегося в столичной гимназии.

Утром в понедельник 6 сентября [36]36
  Эта дата указана Андерсеном в «Сказке моей жизни». В первых автобиографических записках и в «Моей жизни как сказке без вымысла» указано 5 сентября.


[Закрыть]карета подкатила к холму Фредериксберга, пригороду Копенгагена, и Андерсен впервые увидел витые шпили датской столицы. Он был на пороге трех голодных, радостных и бесприютных лет.