Текст книги "Корабль странников (сборник)"

Автор книги: Боб Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Это непристойно, – сказал он. – То, чем вы занимаетесь, не могло присниться даже торговцу подержанными автомобилями!

Крякинг пожал плечами.

– Подпись-то твоя?

– О чем, интересно, я думал?…

– Пусть это останется у тебя на совести. Главное, что ты все-таки подписал контракт.

– Любой суд признает его недействительным, – собрав остатки воли, попытался еще раз избегнуть неизбежного Мирр. – В нем даже не указано, какие годы имеются в виду, земные или…

Крякинг предостерегающе поднял руку:

– Войнан, забудь обо всем этом, у тебя не будет никакой возможности обратиться в суд.

– Кто это сказал?

– Третий параграф.

Мирр нагнулся над столом, впившись глазами в контракт:

– Что такое «стандартное электропсихокондиционирование»?

– Я уж думал, ты и не спросишь… – Огонек злобного веселья в глазах Крякинга разгорелся до немыслимой яркости, и он ткнул пальцем в маленькую опухоль на своем горле, чуть повыше воротника. – Знаешь, что это такое?

– Похоже на кисту… От этого не умирают.

– Это не киста, и я совершенно спокоен за свое здоровье, потому что у каждого офицера Легиона есть такая же штука!

Мирр отпрянул от стола:

– Эпидемия?

– Не строй из себя идиота, парень! – заорал Крякинг, потом собрался с силами, и улыбка снова заиграла на его устах:

– Это хирургически вживленный усилитель команд, Марк-3. Он добавляет к моему голосу определенные обертоны, а каждый легионер в чине от сержанта и ниже кондиционирован таким образом, чтобы выполнить любой мой приказ, не раздумывая ни секунды.

– Невозможно! – ужаснулся Мирр. – Даже Легиону никто не позволит зайти так далеко!

Крякинг печально вздохнул и посмотрел на часы:

– Изобрази-ка петушка еще раз и, ради бога, постарайся поточнее передать движения шеи. В прошлый раз ты смахивал на верблюда.

– Я протестую! – выкрикнул Мирр, вскочил со стула и заходил по комнате, размахивая руками и дергая головой взад-вперед в поисках червяка.

Крякинг сложил руки и устроился поудобнее:

– Надоест, скажешь…

– Вы не оставляете человеку ни капли достоинства, – протестующе прокукарекал Мирр, пробуя взлететь, но попытка эта закончилась неудачей – новоиспеченный петух рухнул на горшки с искрянками с Сириуса.

– Достоинства? Благодари судьбу, что я приличный человек! Другой бы заставил тебя…

– Ладно, сдаюсь! – крикнул Мирр. – Вы меня убедили!

– В таком случае посиди, пока я объясню тебе основные правила службы в Легионе. Сигареты?

Мирр благодарно кивнул.

– Не откажусь.

– Войнан, я говорил о твоих сигаретах. Доставай.

Мирр вынул из кармана почти полную пачку и протянул ее Крякингу.

– Я позабочусь о них, – сказал он, хватая пачку. – Во время прохождения курса начальной подготовки новобранцам запрещено курить.

Крякинг достал сигарету, закурил и швырнул пачку в ящик стола.

– Благодарю вас, – задумчиво сказал Мирр и, глядя на поднимающиеся к потолку клубы дыма, попытался вспомнить, сколько лет назад он пристрастился к табаку По обильному слюноотделению и другим признакам он определил, что курит уже давно, но увы в памяти не осталось ни одной детали. Конечно, огорчительно найти пустоту там, где должен откладываться про запас жизненный опыт, но, может быть, капитан Крякинг прав, и Мирру лучше не знать, кем он был до сегодняшнего дня? Что если лучший для него выход – принять условия, предложенные Космическим Легионом в лице капитана Крякинга? Кроме всего прочего, впереди его ждет бурная, полная захватывающих приключений жизнь…

– …условия абсолютно одинаковы для всех, – бубнил Крякинг, – десять монет в день, а…

– В час, – поправил его Мирр. – Вы хотели сказать десять монет в час.

– Я сказал именно то, что хотел. Не спорь с офицером!

– Прошу прощения, – предчувствуя недоброе, выдавил из себя Мирр. – Меня, наверное, память подводит. Мне почему-то казалось, что рабство отменено несколько столетий назад.

– Да ты и в правду крепкий орешек! – Крякинг смотрел на него с растущим негодованием. – Знаешь, если бы это было в моих силах, я вернул бы тебе память и с величайшим удовольствием отправил разбираться с полицией.

– Я сказал только…

– Рядовой Мирр! – Уголки рта Крякинга нервно дернулись. – Чувствую, придется мне тебя твикнуть!

Мирр встревоженно уставился на капитана.

– Неужели в Легионе дозволяется бить подчиненных?

– Твик – это… старый добрый способ…

– Минуточку, капитан! Согласен, я преступил рамки, выказал неповиновение…

– Зажми свои соски большим и указательным пальцами! – приказал Крякинг.

– Капитан, неужели мы не можем вести себя как благоразумные взрослые люди? – спросил Мирр, расстегивая при этом куртку и хватая себя за соски сквозь тонкую ткань рубашки.

– По команде «твик» сжимай пальцы изо всех сил, поворачивая при этом соски в разных направлениях примерно на два радиана, – с каменным лицом продолжал Крякинг. – Если ты не знаком с угловыми единицами измерения, девяноста градусов вполне достаточно.

– Капитан, неужели вам так хочется унизить нас обоих???

– Твик!

Руки Мирра исполнили приказ с излишним, какому показалось, рвением, и он завопил что было мочи.

– Вы сделали это! – заявил Мирр, когда почувствовал, что может доверять своим голосовым связкам. – Вы унизили нас обоих!

– Переживу! – довольно сказал Крякинг. – Кажется, мы говорили о деньгах? Сколько у тебя?

Мирр извлек из кармана тоненькую пачку банкнот.

– Примерно двести монет.

Крякинг протянул руку.

– Одолжи мне их, Войнан. Отдам при следующей встрече.

Не видя способа отказаться, Мирр передал капитану пачку.

– Прошу вас, капитан, не подумайте, будто я на что-то намекаю, но существует ли вообще шанс, что мы когда-нибудь встретимся?

– Сомневаюсь, но кто знает? Галактика не так уж велика.

Мирр собрался было прокомментировать это заявление но жгучая боль в груди заставила его отказаться от подобного намерения. Он молча выслушал конец вводной лекции и, лишенный сигарет, денег, памяти и достоинства, покинул кабинет капитана Крякинга, чтобы начать свою тридцати-, сорока-, или пятидесятилетнюю карьеру в Космическом Легионе.

2

Вместе с шестью другими новобранцами, к одежде которых были приколоты пластиковые таблички с именами, Мирр стоял в углу огромного зала. Новобранцы сбились в кучку на крохотном пространстве, кем-то отгороженном для них столбиками, между которыми были натянуты веревки. С любопытством Мирр огляделся вокруг.

Зал делился пополам длинной стойкой, над которой до самого потолка поднималась металлическая сетка. Светящиеся ленты на потолке испускали унылое сияние, еле заметное среди клочьев пробравшегося с улицы октябрьского тумана. За сеткой виднелись бесчисленные ряды полок с разнообразнейшим снаряжением, а за стойкой через равные интервалы сидели облаченные в форму клерки. Они, сидели совершенно неподвижно, словно замороженные потоками струящегося по цементному полу ледяного воздуха.

– Какого черта нас тут держат? – спросил сосед Мирра, угрюмая личность, чье лицо было бы синим от пробивающейся щетины, не будь оно желтовато-серого цвета – следствие холода. Его табличка гласила: «Рдв Копгроув Фарр». – Сержант Хлип сказал, что это займет всего пару минут, а мы торчим здесь уже полчаса. И вообще, что происходит?

Мирр непроизвольно мигнул ему.

– У меня отняли память…

– Нам всем есть, что забыть. Это еще не причина…

– Ты не понял… Я не помню вообще ничего!

– Совсем ничего? – Фарр отступил на шаг, в его карих глазах мелькнуло опасливое уважение. – Наверное, ты был настоящим чудовищем!

– Все может быть, – грустно подтвердил Мирр. – Главное, что я никогда об этом не узнаю.

– Нужно было сделать как я! – Пухлый, с покатыми плечами юноша, обозначенный как «Рдв Вернон А.Райан», ткнул Мирра локтем в бок. – Я записал все на бумажку и спрятал ее.

– Зачем?

– Прикрытие на каждый день! – самодовольно ухмыльнулся Райан. – Сейчас меня не потащат в кутузку, что бы я ни сотворил. Пока пыль не уляжется, я бесплатно попутешествую, а потом…

– Минутку, – прервал его Мирр. – Я правильно тебя понял? Если память о преступлении стерта, то судить за него нельзя?

– Да что ты вообще знаешь? А-а, да, ты же вообще ничего не знаешь!

– Неужели… совесть не мучила тебя?

– Скорее всего, не мучила, но я ведь не похож на тебя – против меня нацелен всего один удар! – Курносая физиономия Райана излучала благодушие.

– Я рассчитываю смыться отсюда через пару месяцев: посмотрю, что к чему, а потом загляну в свою бумажку… и на волю! Чист и свободен! Ох, и повеселюсь я тогда!

Красноречие Райана начало действовать Мирру на нервы.

– Ты читал свой контракт?

– Ну конечно! В этом-то все и дело, дружище! В нем сказано, что я обязан служить в Легионе в обмен на воспоминания, но если память вернется ко мне, контракт автоматически аннулируется!

Райан ткнул локтем смуглого Фарра:

– Спроси старину Каппи, это он придумал!

– Придержи язык! – цыкнул на него Фарр. – Ты что, хочешь поведать об этом всему миру?

Райан подмигнул сначала одним глазом, потом другим.

– Все равно, чудесные будут каникулы!

Он с победоносным видом огляделся вокруг, чем только усилил раздражение Мирра. Несколько новобранцев, прислушивавшихся к разговору, согласно кивнули.

– Что это нас согнали сюда, как овец? – громко спросил Мирр и, отодвинув один из легких столбиков, вышел из отгороженного закутка.

– Зря ты затеял это, парень, – сказал кто-то. – Сержант Хлип приказал нам оставаться внутри.

Мирр потопал ногами, разгоняя застоявшуюся кровь.

– Плевать мне на всех сержантов!

– Подожди, вот увидишь! – вставил Райан. – Больше, уродливее и страшнее его мне еще никого не доводилось видеть. Руки у него – как мои ноги, пасть такая, что наполовину открыта, даже когда закрыта, а сам он…

Райан замолк. По лицу его разлилась смертельная бледность, а взгляд сфокусировался на точке, расположенной над головой Мирра.

Мирр обернулся и обнаружил рядом воплощение ужаса, в котором, несмотря на то, что Райан не успел закончить фразу, безошибочно узнал сержанта Хлипа. Двухметрового роста сержант являл собой сооруженную из мускулов и костей пирамиду. Верхушка его черепа заострялась подобно артиллерийскому снаряду, а тело от верхней точки равномерно расширялось вниз – массивные плечи, бочкообразный торс, и равные в обхвате талии Мирра ножищи. Мощь, заключенная в этих конечностях, позволяла сержанту, несмотря на огромный вес, двигаться почти с кошачьей грацией. Казалось даже, что при каждом шаге он чуть-чуть отрывается от пола.

– Так что ты сказал, Мирр?

Голос Хлипа напоминал подземный гул, который вырывался из пасти, простиравшейся от уха до уха (что вполне отвечало описанию Райана). В какой-то ужасный момент Мирру даже показалось, что пасть опоясывает всю голову сержанта бесконечной лентой губ и зубов.

– Я… я ничего не говорил, сержант, – промямлил Мирр.

– Рад слышать это, – сержант придвинулся ближе, заслоняя Мирру белый свет своим голубым мундиром. – А почему ты двигал мой столбик?

Родившийся в глубине души Мирра страх соединился с оставшимся от разговора с капитаном Крякингом отчаянием, и в результате столь невероятного сочетания эмоций Мирр внезапно осознал, что ему не протянуть тридцать, сорок или пятьдесят лет, что лучше умереть сразу и покончить со всей этой бессмыслицей. К счастью, средство быстрого и безболезненного самоубийства само предлагало свои услуги.

– Я его не двигал, – сказал Мирр. – Я пнул его, потому что он мне мешал. Если мне что-то мешает, я пинаю это, и все тут!

Мирр продемонстрировал свой новый подход к решению жизненных проблем, пнув злополучный столбик и уложив его на месте. Кожа на ботинках Мирра оказалась тоньше, чем он ожидал, и удар, пришедшийся в угол прямоугольного металлического столбика, отозвался резкой болью во всей ноге. Мирр даже не вздрогнул – он спокойно ждал смерти. От удивления рот сержанта раскрылся, причем процесс этот происходил в несколько стадий, больше всего напоминая крушение подвесного моста. Хлип глубоко вздохнул – исполинская машина убийства, готовящаяся произвести назначенное ей природой деяние, – потом пал на колени и, словно больного ребенка, взял на руки упавший столбик.

– Зачем… зачем ты так? – захныкал сержант. – Ты же краску ободрал! Что скажет лейтенант Добрелли?

– Плевать, – неуверенно пробормотал ошарашенный Мирр.

– Тебе-то что, а я отвечаю за эти столбики. – Взгляд Хлипа был полон тихого осуждения. – Мне уже приходилось встречаться с таким как ты, Мирр. Вечно вы стараетесь всех запугать!

– Слушай, – Мирр шаркнул ногой, частью чтобы скрыть смущение, частью чтобы облегчить боль в ступне.

– Не бей меня! – Хлип отпрыгнул на расстояние, которое считал, по-видимому, безопасным, и только после этого заговорил снова. – Я все расскажу лейтенанту Добрелли Он живо приведет тебя в чувство, вот посмотришь! Ты будешь твикать себя до самого Рождества, и когда лейтенант покончит с тобой, титьки твои начнут расти вовнутрь, попомни мои слова!

Сержант повернулся и заторопился к выходу из зала, подлетая в воздух при каждом шаге.

Сбившиеся в кучку новобранцы следили за исходом сержанта в молчании, и как только он скрылся, тут же окружили Мирра, посшибав при этом все остальные сержантские столбики.

– Никогда не видел ничего подобного! – воскликнул один, схватил руку Мирра и начал трясти. – Я думал, эта горилла сожрет тебя, но ты поставил Хлипа на место с самого начала! Как это ты ухитрился?

– Это у меня врожденное, – пробормотал Мирр. Импульс к самоубийству пропал и теперь ему уже казалось, что этот момент бесшабашной храбрости сделает ближайшие тридцать или пятьдесят лет совершенно нестерпимыми. – Интересно, каков лейтенант Добрелли? Если уж Хлип боится его…

Райан еще раз боязливо посмотрел на дверь, за которой скрылся сержант.

– Что-то, парни, мне не шибко тут нравится. Нужно смываться из Легиона, как только нас перебросят на другую планету!

Те из новобранцев, которые начали оправляться от шока, вызванного явлением сержанта Хлипа, согласно закивали головами. Похоже, у них были такие же планы.

Мысль, что он единственный оказался таким недальновидным и не оставил никаких путей к отступлению, повергла Мирра в совершенное отчаяние. В попытке как-то загладить свои провинности он принялся поднимать столбики и поправлять натянутые между ними веревки. Ставя последний столбик, Мирр услышал приближающиеся шаги и, взглянув вверх, увидел молодцеватого офицера приятной наружности. В одной руке у него была сигарета, в другой – пачка бумаг. Его каштановые волосы были пострижены по армейской моде – чуб спереди, касаются воротника сзади.

– Я лейтенант Добрелли, – объявил он и замолчал, наблюдая, как новобранцы, и Мирр в их числе, отвечают ему разнообразнейшими салютами, поклонами, книксенами и щелканьем каблуков. Насмотревшись вволю, лейтенант отрицательно покачал головой: – Советую вам забыть о том, что офицера надо как-то приветствовать. Нам в двести третьем вся эта ерунда ни к чему. Ведь что такое отдание чести? Это часть древней дисциплинарной системы, призванной воспитывать в солдате привычку к беспрекословному подчинению, и, как таковое, отжило свое. Вам будет еще интереснее узнать, что мы давно покончили со строевой подготовкой, чисткой сапог и пришиванием свежих воротничков. Довольны?

На лицах некоторых новобранцев появились несмелые улыбки.

Добрелли щелкнул ногтем по опухоли на горле, под которой скрывался усилитель команд, и продолжил:

– В самом деле, зачем тратить время и деньги, если все вы уже обработаны таким образом, что прикажи я кому-нибудь перерезать себе горло, он сломя голову бросится искать нож.

Все до единой улыбки, мгновенно погасли.

– Существующая система, несмотря на то, что она во многих отношениях превосходит старую, налагает на офицеров тягчайший груз ответственности. Предположим, например, что кто-то из вас ведет себя… нехорошо. Я выхожу из себя и, не подумав, конечно, кричу что-нибудь такое, что обычно говорят люди, сильно рассердившись… Результат будет ужасен!

Добрелли с удовольствием полыхал сигаретой, давая время разыграться воображению аудитории.

– Представьте, как плохо будет мне потом! А как будете чувствовать себя вы!

Мысли рекрутов послушно побежали в указанном лейтенантом, направлении, и все уныло кивнули. Добрелли благодушно продолжал:

– Впрочем, я не собираюсь обременять вас своими заботами. Моя задача

– помочь вам пройти курс начальной подготовки, и мне хочется, чтобы вы видели во мне друга. Договорились?

Новобранцы рьяно закивали головами. Мирр честно попробовал представить бравого юного лейтенанта своим другом, но внутренний голос громко твердил ему, что это не так.

– Что-то мне все это не нравится, – прошептал Райан на ухо Мирру. – Сдается, не обязательно заканчивать курс начальной подготовки.

– А теперь, когда мы окончательно выяснили, кто есть кто, – сказал лейтенант, – мне хотелось бы знать, кто из вас так обидел сержанта Хлипа.

Мирр успел подумать, что лучше всего не высовываться, оставаясь под дружеской защитой толпы, как вдруг уже знакомая наждачная бумага заскребла по поверхности мозга. Одновременно толпа, не испытывая ни малейшего желания защищать кого бы то ни было, мощной коллективной рукой вытолкнула Мирра из своих рядов.

Стараясь выглядеть так, будто он вышел вперед исключительно по собственному желанию, Мирр пошевелил пальцами и сказал:

– Это я, сэр, рядовой Мирр. Я совсем не хотел.

– Отлично, Мирр! – прервал его лейтенант. – Поступок этот свидетельствует о твоей храбрости и умении быстро оценивать ситуацию. Подобные качества весьма высоко ценятся на передовой.

Взором, в котором не было ни капли жалости, Добрелли обвел толпу новобранцев.

– Мирр сразу понял (хотя до остальных это, похоже, доходите трудом), что нестроевой унтер-офицер – анахронизм, бесполезный придаток к современному армейскому механизму. В прошлом основной его заботой была дисциплина, он был, так сказать, промежуточным звеном между офицером и подчиненным. Но сегодня, когда в нашем распоряжении усилитель команд, все эти капралы, сержанты, каптенармусы становятся почти излишней роскошью. Они все же существуют, но только затем, чтобы выполнять самые примитивные поручения. Ни одному человеку не присвоят чин сержанта, пока тот упорным трудом не докажет, что слишком глуп и труслив для любой другой работы.

Добрелли деликатно поднес сигарету к губам, затянулся, и взгляд его стал еще жестче.

– Вот смотрю я на вас, ребята, и кажется мне, что в вашем лице Легион получил, за исключением рядового Мирра, конечно, целую кучу потенциальных сержантов.

Уязвленные новобранцы неловко переминались с ноги на ногу, и Мирр, все еще обиженный на товарищей по несчастью за отсутствие солидарности, не смог сдержать высокомерной улыбки.

– Не слишком задавайтесь, рядовой Мирр! – В голосе лейтенанта появились нотки неодобрения. – Сержант Хлип заперся в туалете и плачет, а это означает, что до завтра от него не будет никакого толка и часть его обязанностей мне придется взять на себя. На первый раз прощаю, но учтите, что издевательство над сержантами считается серьезным проступком, и влечет за собой соответствующее наказание. Некоторые из вас уже познакомились с твиканием, но смею вас уверить, это ничто в сравнении с тем, на чем специализируюсь я…

Улыбка лейтенанта, пробивавшаяся сквозь клубы табачного дыма, казалась в этот момент особенно неприятной.

– Вот теперь все ясно, – пробормотал Райан. – Лучше уж отдаться в руки закона…

– Отставить разговоры! За мной! – скомандовал Добрелли, подвел новобранцев к столу, на котором стоял прямоугольный металлический ящик, и снял с ящика крышку. Любопытным взорам предстало зеленоватое сияние, свидетельствовавшее о том, что перед ними – молекулярный дезинтегратор того типа, которым пользуются домашние хозяйки для уничтожения мусора. Семеро новобранцев посмотрели друг на друга, потом на лейтенанта, чья легкая доселе улыбка распространилась уже на всю его мальчишескую физиономию.

– Эта часть нравится мне больше всего, – пояснил Добрелли. – В каждой толпе новобранцев полно хитрожопых, которые надеются победить систему… И каким же образом они надеются это сделать? Ну конечно, подстегнув память! Записочками. Пленочками. Капсулками.

Добрелли все еще улыбался, но компания новобранцев почувствовала себя под его взглядом, как под перекрестным пулеметным огнем.

– Слушай мою команду! Все, у кого есть хоть какие-нибудь материальные напоминания о прошлом, приказываю вынуть записки и выбросить их вот сюда!

Щелчком отправив в дезинтегратор свой окурок, лейте кант наглядно проиллюстрировал свою команду. Сияние внутри на мгновение стало ярче, и окурок превратился в невидимую молекулярную пыль.

Ответом лейтенанту была мертвая тишина, длившаяся примерно три секунды. Мирру она, однако, показалась бесконечной. Он взглянул на Райана и Фарра. Лица их исказились до неузнаваемости – воля человека боролась со скребущим по мозгу наждаком. Наконец Райан вытащил из кармана своего сверкающего зеленого костюма маленький конвертик и, подержав его немного в дрожащих пальцах, уронил в застывший в ожидании ящик. Фарр проделал то же самое с клочком бумаги, а остальные – с разнообразными предметами, извлеченными из белья и из-под часовых ремешков. Переваривая напоминания о забытых преступлениях, дезинтегратор бросал на лицо лейтенанта Добрелли зеленоватые отблески, придавая ему мефистофелевские черты.

– Вот так-то лучше, – произнес он благосклонно. – Искушение не мучит вас больше, и вы знаете, что отныне полностью посвятили себя Легиону. Вы испытываете глубочайшее душевное умиротворение и довольство. Не так ли, Райан?

– Так точно, сэр! – проскрежетал Райан. Он отнюдь не выглядел человеком, наслаждающимся душевной гармонией.

Добрелли кивнул.

– И снова – отлично рядовому Мирру. Он – единственный, кто пришел сюда с честным намерением отдать себя всецело Легиону. У тебя отец случайно не военный?

– Не знаю, сэр!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не знаю, кто мои родители. Я вообще ничего не помню.

– Ничего?

– Так точно, сэр! Я не помню ничего, до того момента, как оказался в операционной.

Это произвело на лейтенанта соответствующее впечатление.

– Наверное, Мирр, ты был сущим дьяволом, и нет в твоей жизни ни единого дня, не запачканного грехом или преступлением!

– Так точно, сэр! – с несчастным видом отчеканил Мирр. Постоянные напоминания о том, что в прошлой жизни он был воплощением Антихриста, уже начали угнетать его. Единственным его желанием было забыть, что он ничего не помнит.

– Удивительно, но ты не похож на чудовище, – сказал Добрелли, вплотную приближая свое лицо к лицу Мирра и пристально всматриваясь в него. – Или похож? Стоп! Кажется… Не мог ли я видеть твою фотографию в газетах?

– Откуда мне знать? – огрызнулся Мирр, теряя терпение.

– Спокойнее, Мирр! – Лейтенант похлопал по опухоли на горле. – Не забывай об этом! Ты теперь в Легионе, а не в своей банде убийц и грабителей!

– Что вы, сэр! – запротестовал Мирр. – У меня не было никакой банды!

– Откуда ты знаешь? Ты что, помнишь, что ее у тебя не было!

– Гм-м-м… нет.

– Вот видишь! – победоносно заключил Добрелли.

Уразумев, что лейтенант воспользовался уже знакомой ему логической ловушкой, Мирр решил не вступать больше ни в какие пререкания с офицерами, поднаторевшими в обращении с потерявшими память бедолагами, и с надеждой обратил свой взор в другую часть зала. Добрелли, словно поняв намек, приказал новобранцам подойти к стойке и экипироваться Райан и Фарр, к которым вернулся дар речи, тут же принялись обвинять друг друга в провале их совместного блестящего замысла Мирр откололся от них и подошел к клерку, сидевшему под табличкой «ОБМУНДИРОВАНИЕ».

Клерк осмотрел его злобными желтыми кошачьими глазками, отошел к полке и вернулся, неся в руках пластиковый шлем и предмет, похожий на средних размеров чашку, снабженную узкими эластичными ремешками. Протолкнув их сквозь отверстие в металлической сетке, клерк снова впал в коматозное состояние. Мирр повнимательнее рассмотрел артефакт меньших размеров и догадался, что это – щиток, который футболисты надевают под трусы.

– Прошу прощения, – сказал он. – Что это такое?

Свет жизни мало-помалу вернулся в глаза клерка.

– Это твоя форма.

– Мне почему-то казалось, что эти штуки предназначены для тех, кто играет с этими, шарами…

– В твоем случае все как раз наоборот – чтобы никто не сыграл с твоими… гм… шарами. – Клерк нехорошо усмехнулся. – Некоторые из твоих будущих противников дерутся не совсем по-джентльменски.

Усилием воли Мирр с трудом погасил разгорающийся в его душе ужас.

– А где остальная форма?

– Это все, приятель, больше ничего.

– Что? – Мирр сделал попытку рассмеяться. – Шлем и чашка? Это не форма!

– Если ты будешь служить в двести третьем полку – форма.

– Ничего не понимаю.

– Верно, ничего ты не понимаешь.

Клерк преувеличенно тяжко вздохнул, притворяясь, будто уходит, потом все-таки облокотился на стойку.

– Спонсор двести третьего – ПКС. Верно?

Мирр кивнул.

– А что такое ПКС?

– «Превосходный креветочный соус», осел! Ты хоть что-нибудь знаешь про Легион?

– Ничего. – Мирр понизил голос, и в свою очередь облокотился на стойку. Если бы не проволочная сетка, нос его коснулся бы носа клерка. – Понимаешь, машина, к которой меня прицепили в операционной, стерла всю мою память!

– Всю?! – Клерк отпрянул, глаза его расширились от ужаса. – Наверное, ты был настоящим…

– Не договаривай, – прервал его Мирр. – Меня и так уже тошнит.

– Не обижайся, приятель! Я не хотел тебя обидеть. – Клерк пригляделся к значку на груди Мирра. – Я совсем не хочу связываться с такими, как ты, Войнан. Я только…

Предостерегающе подняв руку, Мирр оборвал поток его красноречия.

– Так что ты говорил про креветочный соус?

– У них сейчас тяжелые времена – с тех пор, как обнаружилось, что местные креветки так напичканы ртутью, что распухают в жаркий день. Доходы тут же упали, и у ПКС почти не осталось денег, чтобы содержать двести третий полк. Вот они и решили сэкономить на форме.

– Не знал я, что Легион.

– Тебе надо было бы вступать в сто восемьдесят шестой. Их призывной пункт тоже у нас, в Портербурге, в паре кварталов отсюда. Их содержит «Пестициды Стинго», а у нее дела лучше некуда. Там бы ты получил настоящую форму!

Удивляясь, почему сведения о коммерческой ориентации Легиона так шокировали его, Мирр сжал виски кончиками пальцев, но тут взгляд его упал на сверкающий мундир лейтенанта Добрелли.

– У лейтенанта же полная форма, – указал он клерку, – и у капитана Крякинга, и у сержанта Хлипа.

– Конечно, ведь они – постоянный персонал базы. Представь, как упадет мнение о ПКС, если они начнут разгуливать по городу, одетые, как… А вас отправят отсюда сразу после начального курса.

– Понятно, – Мирр собрался уходить. – Спасибо, что раскрыл мне глаза.

– Погоди минутку, Войнан. – Теперь физиономия клерка выражала искреннюю готовность услужить. – Какие у тебя ботинки?

– Вот эти, – сказал Мирр и только тут осознал, что боль в разбитых пальцах прошла. Вероятно, причиной этому был ледяной цементный пол.

– Там, куда тебя пошлют, от них не будет никакого толка. Но я знаю, что делать. Я никогда еще не встречал новобранца, у которого было стерто памяти больше, чем на три месяца. Ты – человек особенный, и потому я дам тебе вот что.

Клерк запустил руку под стойку и извлек на свет божий пару огромных красных ботинок с позолоченными каблуками и носами чашечкой.

Мирр был потрясен:

– Что это?

– Семимильные Ботинки Звездного Легиона! Остались с тех пор, когда ПКС возглавляла список Доу-Джонса. Последняя пара на всей базе, Войнан. Я хотел продать их новобранцу, у которого будут наличные, но с тех пор, как у нас угнездился капитан Крякинг, ни у кого не остается и двух центов, чтобы позвенеть ими.

– Спасибо…

Мирр взял ботинки, сунул их под мышку вместе с остальными предметами экипировки и направился к следующему окошку, где выдавали оружие.

– Носи на здоровье! – крикнул вдогонку клерк. – Пока оно у тебя есть!

Райан и Фарр очутились у окошка одновременно с ним. К Райану снова вернулось прекрасное настроение, прыгающие в его глазах искорки удивительно гармонировали с блестками зеленого костюма. Даже серо-синяя физиономия Фарра светилась довольством.

– Мы с Каппи разработали новый план! – прошептал Райан. – Я уж начал волноваться, но теперь все в порядке!

Их непокорство произвело на Мирра должное впечатление.

– И что же вы собираетесь предпринять?

– Неужели непонятно? У нас полно друзей в Портербурге, а уж они то знают, каким образом мы влипли в это дело. Нас отпустят в город, мы повидаемся с ними и все узнаем!

– А вдруг увольнения отменят?

– Тогда мы с Каппи махнем через стену и привет!

– Ну что ж, желаю удачи…

В голове Мирра начала было оформляться мысль о его собственных друзьях в городе, как тут же в руки ему сунули блестящий предмет, в котором он без труда узнал лучевую винтовку, и вытолкали из здания на окруженную высокой стеной прямоугольную площадку, весьма напоминающую внутренний дворик какой-нибудь тюрьмы, с тем только отличием, что на стене, как раз напротив двери, из которой появились новобранцы, было намалевано что-то похожее на голубого динозавра с единственным белым пятном на брюхе. Свинцово-серые облака гонялись друг за другом по небу, а хлеставший по лицам мокрый снег заставил новобранцев с тоской вспомнить об уютном цементном бараке. Все дружно напялили шлемы и сбились в кучу, а лейтенант Добрелли величественно взошел на невысокий помост.

Мирр воспользовался свободной минутой, чтобы сбросить свои полусандалии и натянуть новые, изумительные, доходящие до середины икр красные с золотом ботинки. Они были слишком велики, тонкие ноги болтались в голенищах, зато толстые подошвы прекрасно защищали от холода. Мирр почувствовал на стельках под пальцами какие-то странные выступы, казавшиеся ему необъяснимым изъяном в столь роскошной обуви, и дал себе слово стесать их при первой же возможности.

– Внимание! – послышался голос лейтенанта. – Итак, ребята, вы приступаете к изучению курса начальной боевой подготовки.

– Убегу сегодня же вечером, – пробормотал Райан, выбивая зубами частую дробь. – Я так долго не протяну.

– Всем вам были выданы стандартные армейские винтовки, – продолжал Добрелли. – Направьте их на голубой силуэт на стене и нажмите на спуск. Приступайте!

Слегка удивленный тем, что пользоваться смертоносным оружием разрешают без всякой подготовки, Мирр направил его на голубого динозавра и нажал на спуск. Тончайший пурпурный шнур вылетел из дула и уперся в стену в нескольких метрах выше чудовища. Без малейшего труда, словно управляя карманным фонариком, Мирр переместил светящуюся точку в самый центр белого пятна на пузе динозавра. Остальные сделали то же самое, и от стены полетела кирпичная крошка.