Текст книги "Письма о буддийской этике"
Автор книги: Бидия Дандарон
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
30.
25 января 1957 г.
Москва
Дорогая моя, милая Наташа!
Это я пишу тебе сразу же после того, как приехал с вокзала. А с вокзала я ехал так быстро, как только было возможно, и бешено бросился к тому месту, какое ты указала.
Спасибо за успокоительное письмо.
Но в этом письме есть слово, которого я терпеть не могу. Давай начну с плохого и закончу хорошим. «Все хорошо, что хорошо кончается», – не правда, ли?
М. А. плакала и так была расстроена, что долго не могла толком рассказать то, о чем она говорила с тобой. Она сказала: «Мы думали, что вы с Наташей уже договорились о совместной жизни, мы принимали ее как Вашу невесту, а теперь?.. Наташа сказала: „Я не могу представить, чтобы я была женой Биди; я его люблю как друга…“»– и т. д.
Все это мне надоело; когда я перестану слышать слово друг: одни прикрывают этим словом свои звериные пасти, другие употребляют это слово для смеха и издевательства. Я еще не встречал случая искреннего и настоящего произношения слова друг. Весь день я был так расстроен, что мне пришлось прервать писанину; попросил у Вл. П. 15 рублей и пошел в «Армянторг», купил 250 г. водки и выпил без закуски (по совету Алеши).
Вот теперь, ночью, продолжаю писать тебе это письмо в пьяном виде.
Ты в конце своего письма пишешь: «мой милый друг», прямо, как Мопассан. Ты, видимо, очень любишь это слово, слово друг. У тебя в жизни было много друзей (10, 20, 100 и т. д.), еще будет тысяча. Я – «бедный», затерялся среди этой же тысячи бездельников (твоих друзей), на которых ты смотришь зевая. Если кто-нибудь из твоих друзей в данную минуту тебе понадобится, то ты поманишь его указательным пальцем и скажешь томно: «Мой друг, выкинь помои в яму, а потом получишь тарелку похлебки». Но мне не хочется записываться в список твоих друзей. Прошу не любить меня как друга. Нет любви, но и это тоже не любовь.
Однако в твоем письме я прочитал такие фразы: «Я надеюсь, что со временем ты станешь все-таки счастливым. Я приложу к этому все усилия… Когда-нибудь, может, нам не придется расставаться». Это окрылило меня так, что я почти взлетал на воздух. Я вдруг осознал глубочайшую стихийную основу всех моих чувств и мыслей – именно это чистое, бесприметное ощущение жизни, любовь к жизни. Все мое пессимистическое отчаяние, которое ты чувствовала в комнате Л. М., исчезло, как рукой сняло.
Право, смешно!
Хочу и молю Бога, чтобы вышло все так же, как ты пишешь. Пусть будет так!
После того как закончил читать, я почувствовал любовь к тебе и к собственной жизни так сильно, что невольно вздрагивал и улыбался, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всей грудью; «Дай, Бог, мне счастья, дай мне мою Наташу», – сказал я.
Но, думаю, что это есть не только чисто животная любовь к тебе и к плотской жизни. Я не могу допустить, чтобы ты, будучи моей женой, занималась только разведением детей и служила для меня только женщиной.
Если только в этом будет заключаться наша любовь, то она не стоит того, чтобы я так страдал.
Если мы сумеем соединить утонченную негу плоти со сладострастием духа (совместной творческой деятельностью), то это – предел желания нашей любви.
На этом заканчиваю свое письмо, ибо не имею силы больше писать.
Целую тебя, мой ангел, много раз.
Твой Биди.
В следующем письме – «О зависимом происхождении». Жду письмо; напиши, начала ли созерцать.
31.
27 января 1957 г.
Москва
Наташа, милая моя!
Сегодня я получил письмо от профессора Алексеева, где он просит немедленно приехать в Ленинград.
Дело произошло так. В октябре 1956 г. некий аспирант восточного факультета ЛГУ Гомбоев принес на ученый совет факультета кандидатскую диссертацию «Об истории возникновения эпоса „Гэсэриада“». Когда познакомились с материалом, ученый совет пришел к выводу, что данная диссертация не является только компиляционной работой, какой носят характер обычно все кандидатские диссертации. Совет увидел в ней новое положение в области древних эпосов, фольклор тибетского народа, и поэтому данную работу решил оценить как докторскую диссертацию. А аспирант Гомбоев был на высоте блаженства, но не тут-то было. Мир не без добрых и честных людей. Нашлись такие, которые заявили совету, что работа действительно заслуживает внимания, действительно в ней разобран материал, еще доселе неизвестный в европейской литературе по тибетологии, но, однако, она принадлежит другому, еще не признанному «доктору». Тут они назвали мою фамилию.
Что было с этим Гомбоевым, я еще не знаю, но я ему очень многим обязан: если бы не он, никто бы обо мне не вспомнил; эта работа лежала под спудом в рукописном фонде Академии Наук. Когда назвали мою фамилию, ученые стали искать меня. Те, которые знали меня еще совсем молоденьким студентом (тогда я и писал эту работу), заявили, что, насколько им известно, автор этой работы посажен в тюрьму еще до войны. Академик Орбели предложил сделать запрос в Москву в Институт востоковедения АН СССР. Так как сейчас большое количество посаженных до войны реабилитируются, возможно, и Дандарон на свободе, может, уцелел благодаря молодости. Они сделали запрос в Москву. Здесь в Институте востоковедения АН меня знали два человека (Скачков и Черемисов; они знали, что я в Москве, от монголистов. Институт ответил на запрос: Дандарон реабилитирован и живет где-то в Москве; в Институте востоковедения старается не показываться. Тогда декан восточного факультета ЛГУ акад. И. А. Орбели и секретарь парторганизации ЛГУ дали задание проф. Д. А. Алексееву связаться с Дандароном. Алексеев с этой целью приехал в начале января в Москву и не мог найти меня через адресный стол, так как я в Москве не прописан. И случайно они наткнулись на того человека, который приходил ко мне (при тебе). А тот узнал мой адрес от моих родственников из письма. Вот история, как меня искали.
Из письма профессора Алексеева я понял, что сейчас идет большая работа по изучению Тибета. Идет поиск и набор работников по тибетологии, т. е. специалистов по истории, этнографии, географии, литературе Тибета и специалистов по буддийской философии, ибо буддизм в Тибете имеет очень существенное значение: страной управляет духовенство во главе с далай-ламой (т. е. тибетским папой). Таких работников набирает Институт востоковедения АН; так как их нет, то решили срочно подготовить. Алексеев говорит, что этот вопрос на сегодня стал очень актуальным. Поэтому он убедительно просит, чтобы я срочно приехал. Работа будет в университете и в Академии Наук, а главное – предоставляется комната для жилья (он специально указал это).
Д. А. Алексеев говорит, что рекомендовал меня везде как крупного знатока тибетской философии, что меня чрезвычайно пугает. Он предлагает остановиться у него, пока не получу собственную комнату. После этого мне ничего не оставалось, как купить билет на ленинградский поезд. Купил билет на 30 января, финансировала меня милейшая Марья Алексеевна.
Больше всего меня интересуют хранилища тибетского фонда АН.
Я видел вчера сон и испугался той мысли, что, может, тебе кто посоветовал перестать мне писать. Если ты перестанешь писать – это для меня смертельный приговор. Ты должна меня пожалеть. Время, которое ты провела со мной в Москве, войдет в историю моей жизни, как особое, незабвенное время. Никогда в жизни и нигде я не испытывал подобного блаженства души и тела. Не знаю, чем и как благодарить тебя, мой ангел, моя хорошая Наташенька, за твой приезд. Но вид уходящего поезда мне стоил дорого, настолько дорого, что я еле выбрался на привокзальную площадь. Алеша уговаривал: не стоит так сильно расстраиваться из-за женщины; просил, чтобы я брал пример с него – махнул рукой на женщин. Л. М. говорила, что напрасно ты приехала; только тогда я понял, что не нужно было показывать свое расстройство. Пришлось сказать, что причина моего расстройства вовсе не любовь к Наташе, а мое бессмысленное житье. Свалил все не неудавшуюся прописку и т. д. Я думаю, по этому поводу Л. М. напишет вам что-нибудь.
Наташа! Напиши мне в Ленинград на адрес профессора Д. А. Алексеева (для Дандарона Биди).
Пиши, чтобы твои письма вдохновляли меня, чтобы я с особой силой шел навстречу новой жизни. Ты же ведь меня всегда вдохновляешь. Пока в Ленинград еду, чтобы устроиться, потом вернусь в Москву и окончательно уеду в Ленинград на постоянное место жительства. Сейчас я еще ничего не знаю и поэтому еду только пронюхать и устроиться, если возможно. Но думаю, что буду в Питере 15 – 20 дней. Как приеду в Ленинград, сразу напишу тебе письмо в Тракай.
Пока, целую тебя, моя милая, тысячи раз.
Твой навсегда Биди.
P.S. Если будет научная командировка в Питер, то приезжай прямо ко мне; конечно, в том случае, если я буду там.
32.
1 февраля 1957 г.
Ленинград
Мой ангел, моя хорошая Наташа!
31 января 1957 года я приехал в Ленинград, приехал прямо на квартиру профессора Алексеева, который встретил меня на вокзале А дома ждали нас его жена Танечка и дочка – ученица восьмого класса. Они меня приняли как родного брата. С Таней я учился в тридцатом году в семилетке, еще совсем мальчиком был знаком с нею. Танечка, видно, натерпелась от профессора, потому что он пьет. Я не знал этого, и в день приезда мы с ним выпили (немного); но она устроила нам скандал. Я еще не знаю: может, она и права, но, однако, в ее протестах есть что-то старое и нехорошее.
31 января 1957 г. я попал на заседание ученого совета Института востоковедения АН, профессор Алексеев представил меня корифеям востоковедения. В этот день я встретился с академиком Орбели; иначе говоря, я был введен в кабинет директора Института востоковедения АН, где он меня любезно принял и, как подобает европейским ученым, расхваливал работу по Гэсэру, которую они случайно обнаружили через этого аспиранта. Академик направил меня к профессору Б. И. Панкратову, с которым я держал небольшую дискуссию. Наконец, они приняли меня в Институт научным работником и заведующим рукописного фонда АН. Зарплата, которая тебя не интересует, видимо, составит около 2500 рублей. Но с площадью дело обстоит плохо. И приглашает меня университет преподавать тибетский язык. Если устроиться в университете, то могут дать комнату. Я пока не могу решиться. Наташенька, ты – мой ангел, я прошу тебя дать мне совет, где лучше работать? Если работать в АН, то здесь больше возможности вести научно-исследовательскую работу именно по тибетской (тантрийской) литературе. Здесь, видимо, придется работать До упаду над тибетской йоговской литературой.
Жду твоего ответа.
Скоро будет у меня комната (если устроюсь в университете), надеюсь, что ты приедешь ко мне. Приезжай, моя хорошая.
Здесь имеется Институт материальной культуры АН СССР, где есть аспиранты-историки, особенно археологи; думаю, что тебе необходимо поступить сюда в аспирантуру. Ты не огорчай меня, стремись учиться дальше, в аспирантуре. Я знаю, что без тебя я не могу жить. Я погибну. Моя хорошая Наташенька, как я тебя люблю – ты не можешь себе представить.
Более подробно я напишу в следующем письме.
С приветом, целую тебя, мой ангел. Твой Биди.
33.
2 февраля 1957 г.
Ленинград
Моя милая, хорошая Ната! Я в Ленинграде.
Пратитьясамутпада, или учение о зависимом происхождении
(Продолжение)
Насколько я помню, в прошлом письме мы разбирали вопрос о том, как из имени и формы возникают шесть областей (области шести органов чувств – глаза, уха, носа, языка, тела, т. е. осязания, и ума). Возникновение шести областей означает возникновение живого организма. Возникший живой организм обладает способностью самодвижения и самоорганизации к восходящему развитию от низших форм организованности к высшим. Такое развитие наблюдается везде: эволюция сначала неорганического, а потом органического и человеческого мира.
Вот эта способность целесообразного движения мира, как мы указали раньше, обусловлена присутствием у атмана сознательной воли, которая стремится к нирване. С возникновением животного индивидуализируется атман, он приобретает вместилище и форму в этих животных и через них, т. е. через эти тела получает возможность актуализировать свое несовершенство в окружающем мире в борьбе за существование. С приобретением атманом индивидуальности в нем активизируются нервные клетки. На этих клетках в разных формах распределяются несовершенные инстинкты пяти животных, которых ты знаешь.
Мы остановимся на физиологических функциях нервной системы и на ее развитии при переходе от низших организмов к высшим. Нервная система, прежде всего, управляет отношениями организма с окружающей природой, т. е. его движениями и реакциями, исходящими из внешнего мира раздражения, кроме того, ведает и функциями его внутренних органов (вегетативными процессами).
Основная форма активности организма по отношению к внешнему миру – это рефлекс, проявляющийся в тех или иных движениях. Рефлексы по самой своей природе целесообразны (ибо исходят от той же воли атмана), они служат как самозащите организма, так и удовлетворению его жизненных потребностей (рефлекторные движения, схватывание и поглощение пищи, совокупление, оборона, нападение и т. д.) Такого рода рефлексы проявляются уже у самых низших одноклеточных организмов, которые не имеют еще нервной системы (настоящей) и дифференцированных органов чувств со свойственными им специфическими функциями. Амеба, например, создает из своего аморфного тела те или другие органы применительно к каждому конкретному случаю: органы схватывания пищи и переработки ее. Рефлекторные движения в этих случаях вызываются тем, что организм переходит в непосредственное соприкосновение или испытывает те или другие воздействия от окружающей жизненной среды, как, например, от изменения температуры, освещенности, влажности и т. п. Эти реакции низших животных отличаются сравнительно большим постоянством в том смысле, что одинаковое раздражение вызывает всегда одинаковую реакцию. Можно сказать, что у простейших организмов (одноклеточных, вроде амебы) вся поверхность тела взаимодействует с внешним окружением в равной мере качественно и одинаковым образом, каждая часть тела может приспособиться к выполнению функций того или другого органа, в котором организм нуждается, для осуществления своей жизнедеятельности в данный момент и в данной обстановке.
Всюду жизнь утверждается, ни одно живое, как бы оно ни страдало, не пожелает умереть, за исключением сознательного человека, наделенного свободной волей. Таким образом, примитивный организм реагирует на внешний мир двигательными рефлексами. Дальнейшее развитие органического мира из низших форм к высшим характеризуется так: чем выше организм, тем сложнее его структура и функционирование его рефлекторного механизма, тем многостороннее и разнообразнее его взаимоотношения с внешним миром, а стало быть, соответственно обогащается и та материальная среда, с которой он взаимодействует (которая, так сказать, ему доступна). Усложнение же структуры и функционирования организма получается в результате дифференциации его структурных и функциональных частей и элементов, т. е. путем выделения и образования отдельных, как внешних, так и внутренних, органов, выполняющих определенные жизненные функции.
Теми органами, которые осуществляют взаимосвязь с внешним миром, являются, прежде всего, нервы – те группы клеток, которые приспособлены к восприятию жизненно важных для организма внешних раздражений, и мышцы, которые под воздействием возбуждения раздраженных нервов сокращаются и приводят, таким образом, все тело организма или отдельные его части в соответствующее движение. Нервы вместе с мышцами образуют так называемую сенсорно-моторную систему, через которую организм общается с внешним миром. Вот эту сенсорно-моторную систему Будда называет шестью областями чувств.
Дифференциация этой системы ведет к образованию качественно разнообразных органов чувств, восприимчивых к самым различным явлениям и процессам материальной действительности. Органы чувств – анализаторы, прежде всего в том смысле, что каждый из них воспринимает из окружающего мира только те раздражения, к которым он приспособлен (чувствителен): глаз – к световым раздражениям, слух – к звуковым, и т. д., устанавливая таким образом связь организма с разными сторонами окружающих явлений и предметов. Но при дальнейшей дифференциации отдельных органов чувств, кроме того, подвергаются анализу и тем самым различаются качественно и количественно составные элементы одной и той же стороны действительности (различение цветов, их яркости, оттенков, звуков, их высоты, частоты и т. п.) При этом каждому органу чувств и его дифференцированным элементам соответствует определенный представитель в центральной части системы (клетки или группы клеток), с которыми данный орган чувств непосредственно связан.
Что же касается центральной части, то ее функция не ограничивается только передачей полученного возбуждения мышечной системы через центробежные нервы. Она приобретает значение регулирующего центра двигательных реакций мышц только тогда, когда появляются и нервные пути, ведущие от мышц к центру. Таким образом, первый центр получает сигналы о произведенных движениях и их результатах, что дает ему возможность сообразовать дальнейшие двигательные реакции с вновь создавшимся положением. Поведение организма определяется теперь не только полученными из окружающей среды сигналами к раздражениям, но и сигналами о движениях и положении собственного тела организма.
Как говорит Будда: «…Из шести областей (областей шести органов чувств) возникает соприкосновение, из соприкосновения возникает ощущение, из ощущения возникает жажда (или желание)…» В способности нервного центра (мозга) регулировать двигательные реакции организма заложена возможность для него отличать свое тело от окружающего мира и до некоторой степени противопоставлять ему. Вот здесь появляется индивидуальное Я.
Индивидуальное Я – это есть воля к жизни, основа нашего существования. Ее отрицание – наше спасение. Индивидуальное Я, или воля к жизни, порождает жажду (или желание жить). Одновременно это означает усиление централизации нервной системы, а тем самым и всего внутреннего строя организма. Индивидуальное Я, или воля к жизни, на самой низкой ступени своего развития уже проявляет эгоизм, источник злобы и всевозможных пороков, оно также представляет собой одно из проявлений желания жить. А в высокоразвитом человеческом индивидууме этот эгоизм, будучи жертвой заблуждения (свиньи на голове ), которое побуждает его принимать свою личность за прочную действительность, а мир за нечто, имеющее прочное существование, приносит в жертву своему Я (мотив Шопенгауэра). Желание жить является корнем несовершенства атмана, различия существ, индивидуальности, эгоизма, ненависти, любви к себе и к своему собственному Я, злобы, гордости и зависти. Поэтому Будда так настойчиво проповедовал о небытии и эфемерности внешнего мира и кратковременности, мучительности индивидуальной жизни.
Шопенгауэр говорит: «Во время самых ранних периодов существования земного шара, еще раньше гранитного периода, желание жить объективно выражалось лишь в самых первобытных формах; силы неорганической природы находились в состоянии борьбы, ареной которой является не поверхность нашей планеты, а вся ее масса; это была борьба до того колоссальная, что воображение наше не в состоянии ее представить. По окончании этой гигантской борьбы, этого боя титанов химических сил, после того как гранит, наподобие могильного камня, прикрыл собой боровшихся, желание жить, в силу полнейшего контраста, нашло себе объективное выражение в спокойном мире растений и бесконечных лесов. Этот растительный мир вытянул из воздуха лишний углерод и сделал его пригодным для животной жизни. И вот воля объективно выразилась в новой форме: появилось животное царство – рыбы и китообразные животные в море, гигантские пресмыкающиеся на суше. Затем, от ступени к ступени, переходя через бесчисленные и все более и более совершенные формы, желание жить выразилось, наконец, в форме обезьяны. Но это был еще только предпоследний шаг воли, последнего она достигла в человеке».
Вот эта воля к жизни устраивает беспрерывную борьбу в сансаре, а генезис этой борьбы заложен в самом атмане, в его сознательной и несознательной воле, в темной и светлой стороне медали (об этом говорили раньше). Опять мы повторяем, чтобы закончить мысль Будды: шесть областей (области шести чувств – глаза, уха, носа, языка, тела, т. е. осязания, и ума), одним словом, живые вплоть до человека порождают жажду к жизни, жажда порождает привязанность (или половую любовь), от которой возникает рождение, из рождения возникает скорбь, стенания, страдание, уныние, отчаяние (от беспрерывной борьбы) и наступает старость и смерть. Таково происхождение всей этой бездны страдания.
Опять-таки с уничтожением невежества посредством полного устранения вожделения уничтожаются санскары и т. д., так же последовательно уничтожая весь процесс, порождающий муку, мы можем Дойти до полного уничтожения страдания. Таким образом, причина всего мучительного в сансаре есть невежество (несовершенство), которое не может понять мучительности жизни и мимолетности, иллюзорности материального мира и поэтому страстно желает жить, жить любой ценой, и в борьбе за жизнь индивид совершает (под руководством пяти животных) самые гнусные преступления и этим создает мучительную карму для будущих перерождений.
«Величайший грех человека состоит в том, что он родился, – как говорил Шопенгауэр, цитируя Кальдерона. – Именно этот простой факт разрабатывается в теорию о цепи причинности. Эта цепь воплощает в себе Вторую Великую Истину – страдание происходит от желания – и подытоживает условия существования. Ниданы – это двенадцать последовательных причин, из которых одна обусловливает другую. Если исключить первую причину – авидью, или неведение (несовершенство), заблуждение, и последнюю – джара-марану, или старость и смерть, остающиеся ниданы будут называться десятью кармами, или действиями». Значит, «из ощущения возникает жажда (танха), стремление, которое ведет нас от рождения к рождению. Оно представляет собой могучую причину жизни и страдания».
Мы есть потому, что жаждем удовольствия: «Всякого, кто жаждет (и любит – Б. Д.), держит в подчинении эта (любовь и – Б. Д.) жажда, эта презренная вещь, изливающая свой яд на весь мир, страдание этого человека растет, как растет трава. А с того, кто подчиняет жажду (любовь – Б. Д.), страдание спадает, подобно воде, капающей с цветков лотоса» (Дхаммапада, V, ст. 335).
«Подобно тому, как, если корень не поврежден, срубленное дерево снова вырастает с могучей силой, так, если возбуждение, связанное с жаждой, не целиком умерло, снова и снова возникает страдание (Дхаммапада, V, ст. 338)… Жажда (любовь – Б. Д.), в ее тройственной форме, есть причина всякого страдания. От жажды происходит привязанность – упадана (половая любовь – Б. Д.) Пламя жажды связано с топливом упасаны (половой любви – Б. Д.) Где бы пламя ни являлось, с ним всегда связано топливо. Затухание жажды есть освобождение, а привязанность (к вещам, половая любовь – Б. Д.) – рабство. Только с прекращением привязанности (половой любви) душа может быть освобождена от грешного существования. От привязанности, т. е. от половой любви, к существованию происходит становление (бхава), которое Чандракирти истолковывает как карму, вызывающую новое рождение. От становления возникает рождение, от рождения происходят старость и смерть, мука и стенания, печаль и отчаяние».
В следующем письме – «Этика» (мораль).
Пока, целую тебя, моя йогиня, много-много раз.
Твой Биди. Жду письмо.
