355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бидия Дандарон » Письма о буддийской этике » Текст книги (страница 10)
Письма о буддийской этике
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 16:27

Текст книги "Письма о буддийской этике"


Автор книги: Бидия Дандарон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

25.
24 декабря 1956 г.
Москва

Милая и дорогая моя Наташенька!!!

Поздравляю тебя с Новым годом, желаю тебе с этого года прочно вступить на Путь Совершенства. Да расцветет наша связь и любовь!

Спасибо тебе, моя добрая, бесценная Наташа, я получил 24 декабря два твоих письма – от 19-го и 20-го декабря. И опять я ударился в другую крайность – я мучаюсь тем, что обидел такую чистую, искреннюю девушку. Я писал тебе раньше, что все это во мне происходит, оттого что я полюбил тебя очень и очень сильно; сколько раз я хотел любить тебя только духовно, т. е. одну твою душу, и писал тебе об этом. Но, увы! Я люблю тебя и как женщину, а не только твою душу.

Я, кажется, писал тебе о твоей Белой Книге, на основании которой можно знать, что в будущем тебе предстоит изрядно помучиться, пока не вернешься ко мне. Все это плохо действует на меня; мне, конечно, не хочется, чтобы ты мучилась.

И все-таки не могу понять, как ты, такой тонкий и умный человек, сможешь выйти замуж за человека, с которым ты никогда не найдешь общего языка в области твоего душевного интереса? Разве может одна животная любовь укрепить семейные устои такого человека, как ты? Что же будет с детьми, которые появятся? Неужели ты будешь с ним жить только ночью? Тогда выходит, что он будет выполнять функцию породистого жеребца. Для этого ли ты должна создать семью?

Я желаю тебе только счастья. Пока мы не можем практически говорить о совершенстве, нам придется ограничиться только теоретическими рассуждениями о самосовершенстве, в этом я тебе никогда не откажу.

Я надеюсь, теперь тебе понятно: йога – совсем не то, что спиритическое столоверчение. Будучи женой Ванюшки, ты не сможешь оставаться в такой оживленной переписке со мной. Во-первых, он будет, несомненно, ревновать. Если бы он понимал в этом вопросе хоть что-либо! А то он посчитает это бредом сумасшедшего и подумает, что мы через это протаскиваем свою любовь друг к другу. Во-вторых, мне будет невозможно писать, ибо я люблю тебя не только духовно, но и физически.

Я не могу поверить, что ты, Наташа, полюбила деньги Ванюшки. Если это так, то, конечно, это не делает тебе чести. В этом я сравниться с Ванюшкой не могу, ибо я – нищий. Если я и буду работать научным сотрудником, то мне будут платить не более тысячи двухсот рублей, а защищать диссертацию (кандидатскую) я принципиально не хочу, ибо не для карьеры я веду научную работу. Хотя у меня есть три диссертации по физике. Я их делал не для того, чтобы морочить людям голову. Если обнаружится, …, что я совершил принципиальное открытие в области физики (о котором я расскажу тебе, когда приедешь), то еще можно объявить, но только если оно окажется полезным для человечества.

То, что я написал о Ванюшке, пусть тебя не огорчает, и ответ на все это от тебя совсем необязателен, даже нежелателен по известным тебе причинам. Я написал о нем то, что мне передали. Л. М. сама не хочет мне говорить, а говорит М. А. Твоя мама писала Л. М., что между мною и тобою установилась мистическая связь. А М. А. и Л. М. никак не могут понять, что за мистическая связь может быть между мужчиной и женщиной.

Наташа! Прошу тебя: не говори об этом никому. Ибо мы живем в социальном мире, поэтому каждое мнение постороннего для нас важно. Не хочу, чтобы меня посчитали сплетником, но не написать тебе об этом я не мог. Все-таки долго тебе не писал. Вообще, я с самого начала был против того, чтобы люди знали о моей любви к тебе.

Мечтаю о твоем приезде в Москву. Я писал тебе и 21-го и 22-го декабря о том, что умоляю тебя приехать. И сейчас повторяю то же самое. Если ты приедешь в Москву, то: 1) я буду радоваться как человек, любящий тебя; 2) будем в личной беседе выяснять не только неясности в нашей связи и любви, но будем подробно разбирать теоретическую проблему, которая не выяснена в письмах; 3) разберем возможности твоего посвящения в йогизм; если это возможно, то – когда, и возможно ли вообще, и т. д.

Я думаю, еще больше полюбить за то время, пока ты будешь в Москве, невозможно, ибо любить сильнее и больше, чем сейчас, я не могу. Я люблю тебя (как мне кажется) так, как никто никого не любил вообще. Несомненно, будет тяжело расстаться с тобой, в это я верю. Но что делать? Конечно, приехать. Если не приедешь, то удар будет гораздо сильнее, чем расставание.

Насчет сна. В данном случае для меня не авторитет ни Павлов, ни Зигмунд Фрейд. Если парапсихические опыты показали, что человек в гипнотическом сне при переходе от восьмой к девятой стадии начинает предсказывать судьбу, то это, видимо, значит, что когда разум и чувство спят (бездействуют), тогда действует интуиция, которая вневременно, непосредственно познает будущее вследствие настоящих наших действий. То же самое со сном. Во сне у человека спят чувства и разум, зато действует интуиция. (Об этом мы побеседуем потом.) Насчет часов и белого платка я расскажу тебе в Москве (устно – это так надо).

То, что мы ехали на колеснице, значит, что мы попали на путь буддийского совершенства. Я тебе говорил, в буддизме различают три Колесницы:

1) Низшую Колесницу – хинаяну;

2) Высшую Колесницу – махаяну;

3) Сверхвысшую Колесницу – мантраяну, т. е. колесницу йога.

Но на какой колеснице мы ехали, я не знаю. То, что попали в дебри индийских джунглей, это значит: мы попали в дебри индийской философии, но, видимо, будем трактовать их в стиле европейского мышления, так как в тех джунглях были и сосны, и кедры. Они будут отличаться от европейских сосен (философии) тем, что значительно богаче, красивее и т. д.; что их деятельность будет освещена мудростью (солнцем) и нас будет окружать хорошая, благоухающая атмосфера.

Есть такое слово «чахар», в переводе означает – «что случилось». Чахар – одна из провинций во Внутренней Монголии; начиная с xv в. там жили несколько известных в буддизме йогов; самый знаменитый из них – Чахар-гэбши: он ходил в белой накидке, которая называется архимжи. Видимо, он посетил тебя. Интересно, пиши мне, что он тебе говорил.

Теперь я буду уверен, что увижу тебя б января. Л. М., наверное, примет. Пока о нас молчи, мы договоримся, что и как говорить.

Пока, приезжай, моя хорошая, милая Наташа.

Целую, целую, целую.

Твой всегда Биди.

26.
27 декабря 1956 г.
Москва

Милая моя Наташа!

Еще раз поздравляю с Новым годом тебя и всех твоих близких – твою маму, В. Э. и Горика.

Ну, что ж, продолжим беседу об индивидуальном Я. Чтобы нам было понятно, мы скажем: все, что находится за пределами нашего опыта, Будда считал непонятным для несовершенного интеллекта, и поэтому оно – небытие, поэтому оно для несовершенных людей не существует. Будда ясно говорит только одно – чем не является Я, хотя он никогда ясно не определял, что же оно представляет собой. Иначе говоря, он говорит: Я – это ни то, ни другое и ни третье, а что оно такое, об этом он умалчивает; этим он показывает его трансцендентность. В «majjhima nikaya», в сутре i, говорится: «Тогда странствующий монах Ваччхаготта обратился к Возвышенному (Будде), говоря: „Как обстоит дело, достопочтенный Готама, есть ли эго (Я)?“ Когда он сказал это, Возвышенный хранил молчание. „Значит, достопочтенный Готама, эго (Я) нет?“ И по-прежнему Возвышенный молчал. Тогда странствующий монах Ваччхаготта поднялся с места и ушел прочь. Но достопочтенный Ананда сказал Возвышенному: „Почему же, о господин, Возвышенный не дал ответа на вопросы, заданные странствующим монахом Ваччхаготтой?“ „Если бы я, Ананда, будучи спрошен странствующим монахом Ваччхаготтой, „есть ли эго?“, ответил: „эго есть“, это, Ананда, подтвердило бы учение тех саманов и брахманов, которые верят в постоянство. Если бы я, Ананда, когда странствующий монах Ваччхаготта спросил меня, „значит, эго нет?“, ответил: „эго нет“, этим, Ананда, я подтвердил бы учение тех саманов и брахманов, которые верят в уничтожение“» (о диалоге Ваччхаготты см. Aggiveacchagotta Sutta, n 72; i, 484-489).

По поводу этого диалога существуют самые разнообразные мнения среди европейских ориенталистов (санскритологов). Мы можем сказать, что эго (Я), проходя через сансару, в бесконечном своем перерождении не может оставаться одним и тем же, т. е. первоначальное эхо Абсолюта, самосовершенствуясь, перестает быть эхом Абсолюта, а само становится Абсолютом в тот момент, когда сливается с нирваной. Поэтому Будда не мог ответить странствующему монаху, что существует постоянное (неизменное) эго. Но на самом деле все-таки существует совершенствующееся, постоянно видоизменяющееся эго, т. е. эхо Абсолюта; значит, нельзя утверждать, что совсем не существует эго (Я). Это находится также в согласии с заявлением Будды, что Я – это не то же самое, что скандхи, но и не целиком отличное от них. Это не просто сочетание духа и тела, но это и не вечная субстанция, изъятая из превратностей изменения. Но что оно (Я) представляет собой, он не отвечает, вернее, говорит: «Пока мы остаемся в пределах чистой логики, мы не можем доказать действительность души как атмана. Непознаваемый атман, будто бы лежащий в основе нашего Я, – это не поддающаяся разгадке тайна. Будда призывает нас быть философичными настолько, чтобы признать границы философии».

Но чтобы знать сущность эха атмана, надо достигнуть такого совершенства, как Я, говорит Будда. «Будда полагал, что постулировать наличие души – значит выходить за пределы описательной точки зрения. То, что мы знаем, – это феноменальное Я. Будда знает, что есть что-то другое. Он никогда не согласился бы признать, что душа есть только сочетание элементов, но он отказывается размышлять по поводу того, чем же другим она может быть. Упанишады доходят до корня всех вещей, одно за другим снимая с Я покрывала случайности. В конце процесса они находят всеобщее Я, не являющееся ни одним из этих существ, хотя и представляющее собой основу из всех. Будда придерживается того же самого взгляда, хотя он и не говорит этого определенно».

Мы сейчас разбираем чрезвычайно трудную область не только буддийской, но и всечеловеческой философии. Но нам обязательно нужно сделать попытку более или менее ясно сформулировать понятие души. Иначе мы не сможем пройти ни шагу вперед. Взять мир идей Платона – значит ничего не дать Европе, кроме как вернуться вновь к дуалистическим системам европейских философов; но нам надо другое, т. е. необходимо отказаться от дуалистической точки зрения.

«Рационалистические психологи (Европы – Б. Д.) пытаются охарактеризовать природу души, ее конечность или бесконечность…» Так, например, профессор Стаут пишет: «Каждый прямо или косвенно признает тот факт, что многообразные и постоянно меняющиеся переживания, входящие в историю жизни индивидуального духа, каким-то образом принадлежат некоему Я, или эго, которое остается одним и тем же в ходе превратностей опыта. Но когда мы начинаем исследовать точную природу единства и тождества, приписываемых Я, и в каком точном смысле его переживания ему принадлежат, мы сталкиваемся с коренным расхождением во взглядах.

Одни утверждают, что точно так же, как единство треугольника или мелодии, или организма состоит только в том особом способе, которым его части связываются и соотносятся, образуя особый вид комплекса, так и единство того, что мы называем его переживаниями, соединяется друг с другом. С этой точки зрения, когда мы говорим, что данное желание является чьим-то желанием, мы просто имеем в виду, что оно входит в качестве одной из многих составных частей в связанную общность переживаний, обладающую своеобразным родом единства и непрерывности, который может принадлежать только переживаниям, нематериальным вещам.

В противоположность этому учению другие энергично утверждают, что тождественный субъект не просто представляет собой объединенный комплекс переживаний, но особое начало, от которого они берут свое единство, нечто, прочно существующее в них и связывающее их вместе. Согласно этим авторам, будет противоречить истине, если мы скажем, что разнообразные переживания, объединяясь друг с другом, создают единое Я. Напротив, они объединяются друг с другом только благодаря их отношению к единому Я как к общему центру. Из этих двух противоположных теорий я считаю необходимым принять первую и отбросить вторую. Единство Я мне кажется неотличимым от единства полного комплекса его переживаний». (Stout. Some Fundamental Points in the Theory of Knowledge, p. 6.)

Приходится согласиться с Кантом, который говорит, что «различные виды эмпирического сознания должны быть связаны в одно самосознание. Это – основа высокого знания нас самих как индивидуумов, систематически и закономерно связанных. Познание включает определение последовательных ощущений объекта, который сам не меняется. Без синтеза Я от опыта остались бы лишь обрывки различных восприятий, и он бы никогда не превратился в знание. Опыт, в котором мы имеем только ощущения, следующие одно за другим, вообще не есть познание предметов». Эта центральная истина всякого идеализма была провозглашена за несколько веков до Канта великим индийским философом Шанкарой. (Шанкара – один из теоретиков, близких к буддийской школе йогачаров. – Б. Д.) Шанкара критикует учение о мгновенности (в хинаяне), кшаника-ваду, в своем комментарии на «Веданта-сутры». Учение о мгновенности почти уничтожает индивидуальное Я.

Например, знаменитый Нагасена в беседе с греческим царем Милиндой со всей строгостью выводит логические следствия философии становления. Нагасена, глядя на постоянную смену и движение идей и сознания и требуя прежде всего точного метода психологического наблюдения, отказывается от бессмертия души, как от незаконной абстракции, и сводит Я человека к объединенному комплексу, проявляющему полную историческую непрерывность. «Из молчания Будды по вопросу о душе Нагасена вывел свое отрицательное заключение, что души нет вообще. Слово Я совершенно им отрицается, он говорит только о состояниях Я. Я – это поток понятий. Несколько состояний Я обладают общим характером, мы абстрагируем этот общий элемент и называем его Я, или атманом. Если утверждают, что есть такие вещи, как сознание Я или интуиция Я, буддисты отвечают, что это психологически невозможно».

Против такого учения выступил йог Шанкара. Он утверждает, что наше сознание не может быть мгновенным, поскольку оно принадлежит постоянному индивиду. Если индивидуум не существует, тогда узнавание и память становятся необъяснимыми. «Если сказать, что эти явления не требуют постоянного индивидуума, потому что то, что происходит в одно мгновение, может быть вспомянуто в другое, отличное мгновение, подобно тому как мы сегодня вспоминаем то, что мы делали вчера, – говорит Шанкара, – тогда наши суждения будут всегда представляться в такой форме: „Я помню, что кто-то сделал что-то вчера“, а не так, как они выглядят на самом деле: „Я помню, что я сделал то или иное дело вчера“».

Могут возразить, что сознание тождества иллюзорно, ибо между мгновенным познанием вчерашнего дня и другим таким же познанием сегодня имеется сходство, которое мы ложно толкуем как тождество воспринимающего сознания. Но такой аргумент несостоятелен, поскольку мы не можем высказать суждение о сходстве, если в нашем распоряжении нет двух вещей, а если учение о мгновенности истинно, мы не можем допустить существования двух вещей. Отсюда следует, что мы должны признать постоянство воспринимающего сознания, так как нет другого способа, при помощи которого можно было бы связывать и сравнивать прошлое и нынешнее познание, с тем чтобы получилось суждение о сходстве. Если мы хотим опознать прошлое в настоящем, необходимо постоянство воспринимающего. Даже если признать, что такое опознание основано на сходстве, само признание сходства требует тождества субъекта с самим собой… Таким образом, Шанкара спорит против мгновенности в ее применении к воспринимающему субъекту, утверждая, что без субъекта (Я) невозможен никакой синтез, никакое познание, никакое узнавание (см.: Samkara. Commentary on the vedanta sutras. II. 2.25).

«Каков бы ни был взгляд буддистов на метафизическую действительность души, все буддисты в целом пытаются рассматривать индивидуальную жизнь вне всякой связи с постоянным Я, ибо если оно и имеет какое-то значение, оно кажется слишком скрытым, чтобы быть нам сколько-нибудь полезным… Когда кто-нибудь говорит „я“, он имеет в виду или все скандхи вместе, или какую-либо одну из них и тешит себя иллюзией, будто это было „я“. Существо, которое обладает существованием – это сложное существо, состоящее из скандх, или составных частей, которых пять у людей и меньше у других существ. Дух имеет единство системы. Это соединение духовных сил».

Из всего этого рассуждения мы можем вывести следующее.

1. Существует трансцендентное Я, природа (сущность) которого для нашего разума скрыта, мы можем предполагать, что сущность его божественна, что оно носит в себе целеустремленные силы. Доктор Мак Дугалл пишет: «Мы можем правильно определить дух как организованную систему духовных или целеустремленных сил» (см.: McDougall. Physiological Psychology, p. 125).

Вот эту целеустремленность трансцендентного Я мы называем разумной волей атмана. Эта воля проявляется во всей природе сансары. Но, однако, трансцендентное Я настолько скрыто, что нам оно представляется вне всякой связи с индивидуальной жизнью.

2. Существует феноменальное (эмпирическое) Я. Оно состоит из составных частей (скандх). Ранние буддисты перечисляют скандхи в следующем порядке. Индивидуальность человека состоит из рупы (тела) и намы (духа). В качестве подразделения намарупы, или духа-тела, мы имеем пять скандх, а именно: 1) рупа, материальные атрибуты; 2) ведана, ощущение; 3) санджня, восприятие; 4) санскары, духовные склонности и воля; 5) виджняна, разум. Они составляют сложную группировку феноменального (эмпирического) Я.

В буддийской психологии каждый из них имеет ряд сопутствующих факторов. Например, санскара включает множество разнообразных тенденций, интеллектуальных, аффективных и волевых, имеет в качестве специфической функции создание сочетаний. Виджняна – это разум, усваивающий отвлеченное содержание и т. п. Одним словом, каждый из них имеет свои особенности. Вот это эмпирическое Я, состоящее из скандх, и есть слепая (бессознательная) воля к жизни, которая противоречит сознательной воле атмана. Это эмпирическое Я есть несовершенство трансцендентного Я, или оборотная сторона одной и той же медали. Аргументы Шанкары в пользу существования индивидуального Я относятся к эмпирическому Я. В следующих письмах будет показано, как наше Я (эхо, атман) создает причинно-следственный закон (карму) и сансару.

Наташа! Все-таки всего сказать в письмах не удается, многие вопросы необходимо обговорить устно.

Пока. Целую и жду тебя.

Твой Биди.

27.
Без даты.
Москва

Наташа, моя милая!

26 декабря вечером М. А. была у Л. М., они снова обсуждали наши отношения. М. А. сказала ей: «Нам нет смысла вмешиваться в их дело, они люди взрослые и сами разберутся в своих отношениях». Л. М. ответила, что она не желает, чтобы Биди после такого длительного страдания еще продолжал бы страдать на воле и т. д. Опять относительно Ванюшки был разговор.

Все эти рассуждения уже начинают раздражать меня. Была допущена ошибка: не нужно было об этом говорить Алеше, Вл. Пав., В. Э. и даже маме твоей. Теперь меня бесят все те, кто обвиняет тебя в безнравственности и пр. Ведь если произошли какие-либо конфликты между нами, то об их причинах знали бы только мы с тобою. А теперь – случись что-либо со мной, будут осуждать тебя. На том свете мне будет тяжело слушать толки, обвиняющие тебя.

В письме от 20 декабря ты пишешь: «Если что случится с тобой, виновата буду я». Меня интересует такой вопрос: что больше тебя тревожит в данном случае – то, что случится со мной (моя смерть), или то, что в этом некоторые посчитают тебя виновницей?

Не беспокойся, Наташенька, ничего особенного не произойдет. Я останусь цел и невредим, поэтому никто тебя обвинять не будет. Только приезжай, обсудим, как нам быть в дальнейшем. Если не приедешь – что будет со мною? Вот этот вопрос, который я задал тебе, интересует меня как буддиста в большей степени, чем как любящего тебя.

Наташа! Я считаю, что нужно все же обращать внимание на суд, на разговоры друзей и знакомых. Во-первых, живя в социальном мире, мы не можем пренебречь мнениями наших друзей и знакомых.

Они от нас и мы от них всегда можем зависеть в этом круговороте житейском.

Во-вторых, йоги утверждают, что сознательный суд одного или двух и больше людей влияют на судьбу (карму) осужденного. Также и проклятия одного или двух и более могут пагубно подействовать на индивида, которого проклинали. Ибо в этом «суде» или в этом «проклятии» субъект вкладывает определенную сознательную (разумную) энергию, которая отражается на карме осужденного, тогда он становится проклятым.

Я давно не обращаю внимания на свою судьбу, но мне будет больно, если ты будешь страдать. Почему? Я видел Белую Книгу твоей судьбы. Дай Бог, чтобы она была не твоя. Я слышал такие слова о Ванюшке!.. Последнее время не дают мне покоя мысли о связи между Белой Книгой и качествами Ванюшки. Намо Гуру, не дай бог моей хорошей Наташе муку. Дай ей только радость в жизни!!!

Приедешь в Москву, обстоятельно обсудим вопрос о том, что нам сказать нашим знакомым, чтобы они тебя, в конце концов, не осудили. Тебе, может, безразлично, но я не хочу, чтобы тебя осуждали. Такая умная женщина, как М. А. (она гораздо умнее Л. М.), и то не может понять нашей мистической связи. Она говорит: «В этой связи я чувствую, кроме мистической стороны, необыкновенную, красивую человеческую любовь, причем обоюдную. Если Наташа обманет Вас, то я не знаю, как ее назвать. Но верю, Наташа – хорошая и искренняя девушка. Во всяком случае я считаю, что Наташа должна приехать, и вы должны выяснить что и как».

Она это интуитивно, видимо, чувствует. Я с ней не говорю и писем не показываю. Но она чувствует, что это так.

Наташа! О разговоре Л. М. о Ванюшке и обо всем остальном прошу никому не говорить. Умоляю тебя об этом. Причину ты сама знаешь, или я тебе расскажу в Москве.

Целую тебя, моя милая и хорошая Наталка.

Твой до Нирваны Биди.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю