Текст книги "В поисках чудесного. Динамическая медитация. Шактипат"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Это правда, что цели нет ни в чем. Но почему? Причина не в том, что природа бесцельна; дело в том, что природе необходимо лишь то, что есть. Кроме этой, иной причины просто нет.

Распустился цветок, Он раскрыл свои лепестки не для кого-то конкретно, и уж тем более не для того, чтобы быть проданным на базаре. Цветку все равно, остановится ли прохожий, дабы насладиться его ароматом; цветку все равно, получит ли он золотую медаль на выставке цветов. Цветок просто расцвел, потому что цветение – его собственная радость. Само цветение является причиной цветения; оно самоценно. Поэтому можно сказать, что цветок распустился без какой-либо причины. Любая вещь может показаться в полной красе, только раскрываясь без всякой причины, ибо, как только возникает причина, цель, моментально возникают препятствия.

Если бы цветок распустился только затем, чтобы быть увиденным случайным прохожим, то что же произойдет, если прохожих не будет? Тогда цветок не будет цвести; он будет ждать, когда кто-нибудь пройдет мимо. Но, если цветок долгое время отказывается цвести, вполне возможно, что он не распустится, даже если кто-нибудь пройдет мимо, так как к тому времени привычка не цвести, привычка оставаться закрытым станет слишком сильна. Цветок распускается в полной красе, потому что для его раскрытия нет причины.

Таким должен быть и человек. Но трудность человека в том, что он забыл, что есть естественность, стал уродливо ненатуральным. Поэтому возвращение к естественности, спонтанности должно стать целью на некоторое время.

Когда я говорю о цели, то подразумеваю следующее: если в ногу впилась колючка, удалить ее можно, используя другую колючку. Некто подходит ко мне и говорит «В моей ноге нет никакой занозы. Зачем мне вытаскивать ее?» Тогда я отвечу: «Если вопроса не возникает,– зачем задавать его? Если колючки нет, то нет и вопроса. Если же колючка все-таки есть, потребуется вторая колючка, чтобы избавиться от первой».

Может возникнуть вопрос: «Если даже один шип доставляет такую боль, то зачем усугублять положение, вонзая в ногу еще один шип?» Первая колючка вызывает боль, но извлечь ее без помощи второй невозможно. Конечно, не следует оставлять вторую колючку из чувства благодарности. Подобное действие причинит вред. Как только заноза извлечена, следует отбросить оба шипа.

Как только лишенная естественности жизнь вновь станет естественной, необходимо отбросить как первую, так и вторую, потому что для тотальной естественности даже желание естественности становится помехой. Пусть происходит то, что происходит.

Нет, я не утверждаю, что цель нужна. Но я говорю о цели, потому что ваша жизнь уже переполнена различными целями. Баше тело пронизано столькими шипами, что их можно извлечь только при помощи других шипов.

Тот же друг спросил меня, является ли ум (мат), интеллект (будхи), мозг (читта) и эго (аханкара) отдельными элементами, либо это различные названия одного и того же явления. Отличны ли они от души, или атмана, либо они едины с ней; сознательны они или неосознанны и каково их специфическое место в жизни?

Во-первых, в этом мире материя и осознанность не являются отдельными понятиями. То, что мы называем материей, – всего лишь спящая осознанность; то, что известно как осознанность, – пробудившаяся материя. В реальности ум и материя – одно и то же, это различное выражение одного и того же. Существование целостно, едино; это единство и есть Бог, или Брахман. Когда оно спит, то проявляется в виде материи, когда же такое единство пробуждается, то это ум, или осознанность. Поэтому не следует делать различия между умом и материей; мы просто используем различные названия ради удобства. Но в действительности это одно и то же.

Даже наука пришла к выводу, что материи как таковой не существует. Удивительно, но, когда Ницше провозгласил, что Бог умер, ученые через полвека после этого объявляют, что Бог, возможно, умер, а может, и нет, но материя определенно мертва. По мере того как ученые все глубже исследуют материю, оказывается, что материи как таковой не существует, а есть только энергия, ничего кроме энергии.

После расщепления атома остаются только энергетические частицы. То, что известно как электроны, протоны и нейтроны, рассматривается как электрические частицы. Не совсем правильно называть их частицами, ведь частицы подразумевают материю. Ученые предложили новое слово – квант, – но оно имеет иное значение. Квант одновременно и частица, и волна. Довольно трудно понять, как нечто может быть одновременно и частицей, и волной, но именно это понятие обозначает квант. Иногда он проявляется как частица – то есть материя; а иногда как волна – то есть энергия. Квант обладает природой и волны, и частицы

Ученый, глубже продвигаясь в своих исследованиях, обнаруживает, что существует только энергия; духовные же поиски приводят к осознанию того, что существует только дух, душа, или Атман. А душа – это и есть энергия. Не за горами то время, когда наука и религия сольются воедино, исчезнет разделяющая их дистанция. Когда будет доказана ложность существования пропасти, якобы отделяющей материю от Бога, пропасть между наукой и религией не сможет просуществовать долго.

Если материя и дух едины, то как наука и религия могут быть разделены? Разделение науки и религии базируется на разделении духа и материи.

Для меня существует лишь одно, единое; двух понятий не существует. Места для дуальности просто нет, поэтому не возникает вопрос о материи и духе. Если вам нравится язык материи, можете говорить, что все есть материя. Если же предпочитаете язык осознанности, тогда можете утверждать, что все дух, или сознание. Лично я предпочитаю язык осознанности. Но почему? Потому что считаю естественным отдавать предпочтение Высшему; не следует предпочитать низшее, где гораздо меньше возможностей.

Например, скажем, что существует только семя, никакого дерева нет. В этом высказывании трудно усмотреть что-либо неправильное, потому что дерево – лишь трансформация семени. Но подобное утверждение таит в себе опасность. И состоит она в том, что некоторые семена могут сказать: «Если мы все равно лишь семена на всем пути роста, к чему тогда искать способ стать деревьями? Останемся такими, какие мы есть, – останемся семенами». Поэтому гораздо полезнее утверждать, что существуют только деревья, но не семена. Тогда для семени сохраняется возможность стать деревом.

Я предпочитаю язык осознанности – только так возможно пробуждение того, что спит, подобная возможность должна быть доступна всегда.

Материалисты и спиритуалисты очень похожи: они принимают только одно – либо материю, либо дух. Но есть между ними и различие. В то время как материалисты признают начальное и, следовательно, исключают высшее, спиритуалисты признают высшее, включающее в себя и начальное. Высшее всеобъемлюще, оно ничего не исключает. Мне нравится язык духовности; поэтому я могу сказать, что все есть сознание. Спящее сознание – это материя; пробудившаяся материя – это сознание. Все является сознанием.

Следующая часть вопроса касается того, являются ли ум, интеллект, мозг и эго – мат, будхи, читта и аханкара – отдельными элементами или это одно и то же. Это не различные вещи, но разные обличья того же самого ума. Точно так же вы можете спросить, являются ли отец, сын и муж различными индивидуальностями; разумеется, я отвечу отрицательно, потому что это один и тот же человек Известно, что тот же самый человек является отцом по отношению к сыну, сыном по отношению к отцу и мужем по отношению к жене. Один и тот же человек может быть другом одному и недругом другому. Один и тот же человек для одного хозяин, а для другого – слуга. Однако сам он остается тем же самым. В случае, если вы спросите, где дом этого человека, один ответит, что его хозяина здесь нет, другой скажет, что его слуга в том доме, что рядом с аптекой, некий молодой человек сообщив, что его отец живет вот гам, а женщина проинформирует вас, что ее муж владеет этим домом, и тогда вы придете к заключению, что все четверо – хозяин, слуга, отец и муж – живут именно в этом доме. Но остается фактом, что один человек исполняет различные роли по отношению к разным людям.

Так и наш ум действует по-разному. Надменный, он говорит: «Я – все, остальные по сравнению со мной – ничто», тогда ум выступает в роли эго. Это один из видов поведения ума. Это эго, если ум провозглашает: «Я – все». Если он объявляет остальных ничтожеством по сравнению с собой, то он – воплощенное эго.

Думая, размышляя, ум исполняет роль интеллекта, сознания. Если он не думает и не рассчитывает, а просто движется в неопределенном направлении, если он расфокусирован, мы называем это мозгом, или читта. Интеллект – это направленный ум, как, например, ум ученого, размышляющего над проблемой расщепления атома. Когда ум движется без определенной цели, это скорее сон или мечты, например стать мультимиллионером или президентом страны. Когда он расфокусирован, это читта. Тогда ум лишь кружится, оставаясь неорганизованным. И тот же ум является интеллектом, если следует четкой системе мыслей. Таковы различные способы выражения ума. Но это все тот же ум.

Меня спрашивают, отдельны ли ум, интеллект и разум от души, или атмана?

Считаете ли вы, что, когда над океаном поднимается шторм, океан и шторм различны? Когда океан тревожен и волнуется, мы называем это штормом. Точно так же и взволнованная, потревоженная душа в состоянии непокоя называется умом. Когда же ум успокаивается, это снова душа. Ум – беспокойное состояние души, а душа – спокойное состояние ума.

Иначе говоря, когда осознанность потревожена и взволнована, бурлит и мечется – это ум. Именно поэтому холодным умом невозможно осознать атман, или душу. По той же причине во время медитации ум останавливается. Но что значит – останавливается? Волны, вздымавшиеся в океане души, успокаиваются. Только после этого приходит знание того, что вы есть душа. До тех пор пока вы тревожны и беспокойны, вы воспринимаете себя как ум.

Беспокойный ум проявляется в различных формах – временами в качестве эго, иногда как интеллект, а еще как умственный хлам. Все это различные обличья беспокойного ума.

Душа и ум нераздельны, Так же нераздельны душа и тело; ибо материя, существование, реальность – едины, это одно, все является трансформацией одного и того же. Если вам известно это единство, всем конфликтам тела и ума, всем спорам придет конец. Как только вы познаете единое, останется только одно. Тогда поклоняющийся Раме* станет также приверженцем Раваны. Тогда вы не станете молиться Раме и убивать Равану. Вы либо станете поклоняться обоим, либо убьете их; потому что в них пребывает одно и то же.

Существование едино, выражения же его бесконечны. Истина одна, различны лишь формы. Бытие одно, лицам же его и жестам несть числа.

Однако невозможно понять это с точки зрения философа. Понимание приходит с опытом, Я говорю все это только в качестве объяснения, но мои слова не могут стать вашим знанием, вашим опытом. Вам предстоит познать это самим. Когда же вы сольетесь с Единым и познаете его, то воскликнете «Бог мой, то, что я знал как тело, – это Ты; то, что я знал как ум, – Ты; то, что я знал как душу, – тоже Ты!»

По достижении знания остается только Единое. И это Единое настолько огромно и значительно, что расстояние между знающим, познанным и знанием исчезает. В этот момент познающий и знание становятся одним. В Упанишадах вопрошается: «Кто есть тот, кто знает? Кто есть тот, кто познан? Кто есть тот, кто видел? Кто есть тот, кого видели?» Нет, не остается даже столь малого разделения, когда возможно отличить познающего от познаваемого и утверждать, что существуют оба. Исчезает даже ищущий. Любые расстояния и разделения исчезают.

Однако существование мысли без разделения и интервалов невозможно. Мысль вынуждена создавать промежутки. Она скажет: это тело, это ум, это душа, а это Бог. Она возведет барьеры между телом и умом, между душой и телом. Мысль привнесет разделения, которых не существует в действительности.

Почему же так происходит? Потому, что мысль не может включать и содержать тотальную целостность. Это узкая дверца, через которую возможно лишь фрагментарное видение. Разве можно охватить взглядом все огромное здание сквозь небольшой просвет в стене? Нет, сначала мы увидим стул, затем стол, потом хозяина дома и гак далее. Через маленький просвет можно увидеть только фрагменты, но никогда – целостность во всей ее полноте, ибо просвет слишком мал. Но когда я войду в дом или разрушу стену, я увижу всю целостность одномоментно.

Мысль – это лишь маленький просвет в уме, сквозь который мы пытаемся отыскать истину. Посредством мысли истина проглядывает фрагментарно; истина берется лишь частично. Но когда вы отпускаете мысль и входите в состояние не-ума, в пространство без мыслей, чем и является медитация, тогда можно видеть целое. В день, когда целое становится очевидным, мы восклицаем: «Боже, я видел Единое, но в разных формах!»

Однако подобное возможно только в результате личного опыта.

?

Сколько лет понадобилось Тебе, чтобы достичь состояния медитации?

Медитации достигают в одно мгновение, хотя многие жизни можно прождать у ее дверей. Вхождение – вопрос момента. Даже данное слово не совсем подходит, потому что «мгновение» – это слишком долго. Если я скажу, что все происходит в тысячную долю секунды, то тоже ошибусь, так как тысячная доля секунды – тоже время. Медитация является входом в безвременное пространство. Когда исчезает время, тогда и случается медитация, она просто происходит.

Поэтому тот, кто утверждает, будто ему нужно около часа, чтобы достичь состояния медитации, ошибается, ведь в момент вхождения в медитацию время исчезает, его просто нет. Медитация преодолевает временные рамки, она вне времени. Разумеется, можно провести сколько угодно жизней у ворот храма медитации, бродя вокруг да около; но это не даст возможности проникнуть во внутреннее святилище.

Я тоже провел множество жизней, кружа вокруг столь привлекательного храма. Когда же я вошел, то времени не потребовалось, это произошло вне времени и пространства.

Поднятый вопрос достаточно труден. Если некто станет вести отсчет времени, проведенного на задворках храма, ему потребуется бесконечное множество жизней. Сам подсчет затруднителен, ибо на это уходит огромное количество времени; оно не поддается исчислению. Но, если в расчет берется лишь вхождение, то о нем невозможно говорить в категории времени, потому что это происходит в промежутке между двумя мгновениями. Это случается, когда один момент уже прошел, но другой еще не наступил; это всегда происходит в промежутке.

Бот почему невозможно сказать, сколько времени понадобилось мне, чтобы достичь медитации. На это вообще не потребовалось времени, ведь невозможно проникнуть в Вечное посредством времени. То, что находится за пределами времени, невозможно познать через время.

Мне понятно то, о чем вы говорите. Вы можете слоняться вокруг храма сколько угодно – это словно хождение по кругу. Например, я начерчу окружность, обозначу центр и попрошу кого-нибудь достичь его. Даже множество жизней не помогут достичь центра, если человек будет продолжать двигаться по кругу; пусть даже он станет бегать изо всех сил – и это не поможет. Даже реактивный полет ничего не изменит. Что бы человек ни предпринимал – даже истратив весь запас энергии, – но если он будет продолжать бег по кругу, то никогда, никогда не достигнет центра. И на какой бы точке окружности он ни находился, между ним и центром всегда будет существовать дистанция. Поэтому бессмысленно интересоваться тем, сколько времени кто-то бегает по кругу. Он до сих пор на окружности, где расстояние между центром и бегущим прежнее. Достаточно странно, но расстояние остается таким же, каким оно было до начала гонки.

Если кто-то стремится достичь центра, он непременно должен оставить окружность. Ему придется прекратить бег и совершить прыжок. Когда же он достигнет центра, а вы зададите вопрос, как долго он бегал по кругу, чтобы достичь центра, что человек сможет ответить? Он скажет, что много путешествовал, бродя по замкнутому кругу, но не смог достичь. Если вы поинтересуетесь протяженностью пройденного пути, он вновь ответит, что любое расстояние бесполезно, поскольку таким образом он не смог достичь. Он скажет, что достиг только тогда, когда отринул все бесконечные путешествия и совершил квантовый прыжок

Так что вопрос времени и пространства не имеет значения в медитации. Медитация не случается во времени. Все мы уже потратили столько жизней напрасно. В тот день, когда медитация случится с вами, вы тоже не сможете ответить, сколько времени вам потребовалось. Нет, дело вовсе не во времени.

Некто спросил Иисуса: «Сколь долгим будет пребывание в Царствии Небесном?» Иисус заметил, что это трудный вопрос, и добавил: «Тогда больше не будет времени Вопрос о том, как долго возможно пребывание в Царстве Божием, очень труден, ибо там нет времени. Так можно ли подсчитать его?»

Поймите – то, что известно нам как время, нераздельно связано с нашими горестями, страданиями и печалями. В блаженстве нет времени; блаженство вне времени. Измерение времени – это измерение вашего несчастья. Чем более вы несчастны, тем длиннее время. Если ваш родственник лежит на смертном одре, ночь кажется такой длинной! Для настенных часов или календаря эта ночь будет точно такой, как и тысячи других, но для того, кто сидит у постели умирающего, она покажется почти бесконечной.

Бертран Расселл как-то сказал, что если бы ему пришлось предстать перед судом за все совершенные грехи и за те, которые он хотел совершить но не смог, то даже самый строгий судья заключил бы его в тюрьму не более чем на три-четыре года; а вот по словам Иисуса грешники будут страдать вечно. Это слишком несправедливо. Расселл сказал, что, даже если добавить несовершенные грехи к совершенным, его все равно не осудили бы больше чем на четыре года. «Но Божий суд обрек бы меня на вечные муки в аду, а это уж слишком», – добавил он.

Расселл мертв, иначе я не преминул бы сообщить ему, как неправильно он понял то, что хотел сказать Иисус. Иисус подразумевал следующее, если некто попадает в ад хотя бы на секунду, эта секунда кажется вечностью. Несчастьям свойственно казаться бесконечными.

Несчастья продлевают время, счастье же, напротив, сокращает его. Поэтому мы и утверждаем, что счастье нестойко и мимолетно. Счастье не обязательно длится мгновение, но в любом случае кажется быстротечным, ибо укорачивает время, сокращает его. Не то чтобы счастье всегда быстро проходило – оно может длиться долго, но оно всегда кажется мимолетным, ибо в счастье время сжимается. С каким бы нетерпением ни ожидали влюбленные встречи, наступает время расставания; и тогда кажется, что возлюбленный ушел через секунду после своего появления. В момент, когда цветок распускается, он уже увядает. Переживание счастья всегда быстротечно, поскольку такова природа времени в этом состоянии. Часы и календарь не подвержены вашему счастью; но для вас оно сокращается психологически.

В состоянии блаженства время исчезает полностью; оно не сокращается и не удлиняется – его просто не существует. Когда вы достигнете блаженства, время для вас исчезнет. На самом деле несчастье и время – синонимы одного и того же явления. Время – еще одно имя для страдания. Время и страдание – синонимы. Психологически время означает страдание; в этом кроется причина того, почему мы говорим, будто блаженство находится за пределами времени. То, что за пределами времени, не может быть найдено посредством времени.

Я пропутешествовал достаточно, как и любой из вас; но, что самое интересное, это путешествие настолько длинно, что невозможно сказать, кто прошел больше, а кто меньше. Махавира и Будда достигли просветления двадцать пять веков назад, Иисус—две тысячи лет, а Шанкара* – всего лишь десять веков назад. Но если кто-то скажет, что Шанкара пропутешествовал на десять веков меньше, то ошибется, потому что сей путь бесконечен.

Например, вы приехали сюда из Бомбея, покрыв расстояние в сто миль. Но с точки зрения звезды, расположенной от нас бесконечно далеко, вы не двигались вовсе. По отношению к этой звезде вы находитесь на том же самом месте. Для нее не существует разницы в сто миль. Если брать в расчет эту звезду, то вы вовсе не сдвинулись с места. Ваше расстояние до этой звезды здесь, в Нарголе, остается таким же, как и в Бомбее. Звезда так далеко, что столь небольшое расстояние не имеет никакого значения.

Путешествие наших жизней, наших рождений и смертей так бесконечно длинно, что нет различия, достиг ли кто-то просветления двадцать пять тысяч лет назад, другой – пятьсот, а некто год или только день назад. Достигнув центра, мы восклицаем: «Да! Будда только что прибыл, а Махавира лишь входит, как и Иисус, как и мы!»

Понять подобное достаточно трудно, ведь в мире, в котором мы живем, времени придается огромное значение. В нашем мире время имеет вес. Поэтому и возникает вопрос, сколько времени понадобилось кому-то для достижения медитации. Но не задавайте подобных вопросов, не осведомляйтесь о времени. И прекратите все блуждания, они лишь забирают время. Не ходите вокруг храма, войдите внутрь.

Однако же войти внутрь мы боимся; опасаемся того, что может там произойти. Снаружи все знакомо, известно. Наши друзья, родственники, жены, мужья и дети, наши дома и занятия – все здесь, снаружи храма. Что бы мы ни считали своим – все снаружи. Существует единственное условие в храм можно войти только в одиночку; два человека не могут пройти в двери храма одновременно. Поэтому вопрос о том, чтобы прихватить с собой дом, жену, детей, накопленное богатство, достигнутое положение в обществе и престиж, даже не возникает. Все должно быть оставлено позади.

Именно поэтому мы говорим, что лучше еще немного поблуждать вокруг да около. Так мы и поступаем. Мы ждем, когда дверь храма приоткроется пошире, чтобы можно было войти со всем своим имуществом. Но дверь храма никогда не откроется шире; она может пропустить только одного человека. Вы пройдете только один; не сможете захватить даже свой престиж или положение в обществе, поскольку тогда вас будет уже двое – вы и ваш престиж Невозможно взять с собой даже имя, ведь тогда вас окажется двое – вы и ваше имя. Не возьмете вы с собой и багаж; вы не пронесете абсолютно ничего. Вам придется идти нагим и в одиночку; только тогда вы сможете войти.

По этой причине мы прохаживаемся вокруг храма, разбиваем лагеря снаружи и утешаем себя мыслью о близости к Богу. Но не имеет значения, на каком расстоянии находитесь вы от храма. Если вы снаружи, то и останетесь там. Если же хотите войти, то это происходит в тысячную долю секунды. Нет, не так вам не понадобится даже такого промежутка времени.

?

Знание, или осознание, существует только в состоянии не-ума? Исчезает ли оно с появлением мыслей?

Знание, или осознание, приходит, когда нет мыслей. Но, познанное однажды, оно сохраняется при любом состоянии ума. Оно остается верным даже в состоянии мышления. Невозможно потерять приобретенное знание. Однако достичь его можно лишь в состоянии не-ума. Для получения истинного знания или осознания вы должны быть свободны от мыслей. Почему?

Причина кроется в том, что волны мыслей не позволяют уму превратиться в зеркало. Например, желая сделать фотоснимок, вы должны обратить внимание на то, чтобы фотоаппарат был неподвижен и свет не проникал внутрь. Но, как только фотография сделана, можно трясти камеру и открыть затвор. Тогда это уже не помешает. Если камера дрогнет в момент, когда вы что-то снимаете на пленку, вся картина получится смазанной. Но, как только снимок сделан, проблема исчезает. После этого вы можете делать что угодно: трясти аппарат, танцевать с ним, ибо на изображение это никоим образом не повлияет.

Достижение знания происходит в том состоянии ума, когда ничто не движется, когда все спокойно и недвижимо. Только тогда мы получаем истинное изображение знания. А вот после достижения вы можете делать что угодно – ничто не сможет помешать. Знание достигается только в состоянии не-ума; но после прихода осознания возникающие мысли уже ничем не смогут помешать, не создадут никаких трудностей. Если же вы считаете, что достижение знания возможно лишь посредством мышления, то никогда не достигнете истинного знания. Мысль воспрепятствует этому, она задержит реализацию. Однако после достижения знания мысль становится очень важной. Теперь уже не в ее власти причинить хоть малейший вред

Интересен тот факт, что спокойствие ума необходимо лишь для осознания истины. Как только знание достигнуто, больше ничего не требуется. Но это приходит не сразу. То, что приходит позже, не следует ставить на первое место, иначе оно причинит вред. Вы можете решить, что раз мысль не принесет проблем позже, то чем она может помешать прямо сейчас? Подобное решение действительно опасно. Это значит, что мы резко дернем камеру в самый ответственный момент, и фотография превратится в мешанину линий и красок. Даже дрожащей камерой можно сделать снимок, но полученная фотография не будет достоверной, истинной. Даже посредством мысли мы приходим к знанию, но оно никогда не является истинным, ибо ум остается нестабильным, неспокойным, он все время дрожит и движется. Поэтому все и рушится.

Возьмем для примера луну и бушующее море. Даже неспокойное море способно отразить луну, но она будет отражаться лишь фрагментами; вместо одной луны мы увидим тысячу и один блик на поверхности воды. Человек, никогда не видевший настоящей луны, не сможет получить правильного представления о ней, глядя на такое отражение. Он увидит тысячу и один фрагмент вместо целой луны, но настоящая луна так и останется недоступной его пониманию. Неспокойное, бушующее море не может правильно отразить луну. Но стоит хоть один раз увидеть настоящую луну, и мы узнаем ее даже в мириадах бликов на морской поверхности. Мы скажем: «Это она».

Поэтому очень важно хоть один раз получить правильное представление об Истине, то есть о Боге. Познав истину, мы сможем распознать Его в любом образе. Без этого мы не увидим Его нигде, не сможем утверждать, что это Он.

По этому поводу я расскажу вам анекдот. В Индии некий индуистский саньясин долгое время жил неподалеку от Саи-Бабы. Саньясин строго придерживался индуизма, а Саи-Баба не покидал мечеть. Никто не знал, был ли он индусом или исповедовал ислам. О таких людях невозможно сказать что-либо наверняка. Когда кто-то пытался расспросить его, Саи-Баба смеялся, считая вопрос глупым.

Исповедуя индуизм, саньясин не мог переступить порог мечети, поэтому и устроился в храме. Горячо полюбив Саи-Бабу, он каждый день готовил еду, передавал ее другу, возвращался в свой храм и ел сам.

Однажды Саи-Баба поинтересовался: «Зачем ходить так далеко каждый день? Ты можешь кормить меня в том месте, где сам живешь, ведь я прохожу мимо твоего жилища по нескольку раз в день». Саньясин удивился: «Ты ходишь мимо? Но я никогда не видел тебя». Тогда Саи-Баба ответил: «Будь внимателен Я прохожу мимо твоего храма несколько раз в день. Завтра я тоже приду, там ты меня и накормишь».

На следующий день монах приготовил еду и стал ожидать Саи-Бабу. Ждал он очень долго, до двух часов пополудни. Саньясин подумал, что Саи-Баба, должно быть, так же голоден, как и он сам, поэтому собрал еду и побежал к мечети, где сказал Саи-Бабе: «Я долго ждал, но ты не пришел». Саи-Баба возразил: «Я приходил сегодня, но ты оскорбил и прогнал меня». Саньясин был поражен: «Что ты говоришь? Сегодня только собака пробегала мимо». Саи-Баба кивнул: «Этой собакой был я». Саньясин очень расстроился: «Какой же я глупец! Ты приходил ко мне, а я не узнал тебя. Уж завтра-то я не пропущу твоего прихода».

Однако монах вновь не узнал Саи-Бабу, хотя тот и пришел к нему. Появись Саи-Баба в образе собаки, саньясин непременно узнал бы его; но в этот раз Саи-Баба встретился монаху в образе прокаженного. Монах крикнул: «Держись-ка подальше! У меня еда только для Саи-Бабы! Прочь с дороги!» Прокаженный, усмехнувшись, отошел в сторону.

И в этот день саньясин прождал Саи-Бабу до двух часов, а затем, как и в прошлый раз, поспешил к мечети. «Ты вновь не пришел, а я ждал, как никогда», – сказал он с укоризной. Саи-Баба возразил «И сегодня я приходил к тебе, но твой ум – словно неспокойное море, он весь покрыт рябью, поэтому ты вновь не смог узнать меня. Ты так неспокоен. Сегодня к тебе подошел прокаженный, но ты прогнал его. Не странно ли – каждый раз, когда я прихожу к тебе, ты гонишь меня, а затем приходишь сюда и жалуешься?»

Саньясин проговорил сквозь рыдания: «Ужасно, что я не узнал тебя!» Саи-Баба ответил: «Как же ты можешь узнать меня в иных обличьях, если не знаешь Истинного?»

Как только проблеск истины становится доступным, фальшь исчезает. Если мы хоть раз прикоснемся к Богу, останется только Он и ничего более. Но такое прикосновение возможно лишь тогда, когда все внутри нас спокойно и недвижно. Вопросов больше нет. Теперь все является Им. Мысли, чувства и желания – все принадлежит Ему.

Однако для того, чтобы достичь подобного проблеска, очень важно на первой стадии успокоить свои мысли, чувства и желания.

А теперь перейдем к медитации.

Глава 3

Бхагаван Шри Раджниш проводит

Динамическую медитацию

(Лагерь для медитаций, Наргол, Индия. Утро 2 мая 1970 г.)

Пожалуйста, ложитесь или садитесь. Позаботьтесь, чтобы между вами и другими участниками соблюдалась дистанция, – те, кто хочет, должны свободно лечь. И никаких разговоров. Сидите спокойно, но на расстоянии друг от друга, потому что, если вдруг кто-то упадет на вас во время медитации, весь процесс будет нарушен. Однако не удаляйтесь слишком далеко, не лишайте себя преимуществ, создаваемых коллективным психическим полем. Сядьте или лягте... Примите максимально удобное положение... Закройте глаза... И делайте то, что я говорю.

(Во время второй Динамической медитации, проводимой тем же вечером, кто-то бросил на площадку несколько камней, но Бхагаван спокойно продолжал говорить.) В чем дело? Камни? Это не важно. Должно быть, кто-то бросил их из любви? Прекратите немедленно все разговоры или уйдите. Никто не должен оставаться здесь в качестве зрителя. Но, если кто-то все же хочет быть просто зрителем, он должен наблюдать молча. Нельзя причинять беспокойство другим. Кто-то бросает камни? Если ему это кажется необходимым, пусть направляет их в меня, но никоим образом не в других.