Текст книги "Солнце сознания. Глиняные лампы"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5
20 октября 1970 года, Пуна (утро)

Друзья, вы прислали мне свои вопросы. Опираясь на них, я помогу вам прояснить дело.

Один человек написал мне о том, что некоторые искатели уже практикуют кундалини садхану. Они приобрели большой опыт благодаря своим занятиям.

Следует ли им продолжать такую практику? Может быть, это вредно?

В их практике нет никакого вреда. Если вы уже занимаетесь чем-то и получаете от этого пользу, тогда не останавливайтесь. От ваших занятий будет одна только польза. На божественном пути нет ничего дурного.

Другой человек написал мне вопрос, который потом повторили еще несколько присутствующих здесь людей. Сколько времени нужно продолжать слезы, крик, смех, танцы?

Все это может продолжаться от трех недель до трех месяцев. Если вы будете правильно проводить занятия, тогда ваши слезы, смех и крик иссякнут спустя три недели, и вы перейдете с первого уровня на четвертый. Два промежуточных уровня отпадут сами собой. Люди, которые будут проводить занятия неправильно и медленно, затратят на эту практику от трех недель до трех месяцев, но их занятия все равно не будут длиться вечно, потому что ум растворится, как только исчезнут его трудности. Продолжительность времени будет зависеть оттого, насколько активно вы будете избавляться от своих трудностей. Но если вы будете проводить занятия правильно, тогда для вас будет достаточно трех недель. Потом вы сделаете один или два глубоких вдоха-выдоха и сразу же перейдете на четвертый уровень. Но это произойдет только после того, как вы полностью пройдете два уровня. Если вы скупы, тогда вам понадобятся годы. Главное – полностью очиститься.

Некоторые люди говорили мне, что своими слезами и причитаниями они будут докучать близким и соседям. Поначалу их поведение действительно принесет неприятности. Это будет продолжаться день или два. Лучше заранее предупредите окружающих, что будете выполнять занятия в течение часа, чтобы они не беспокоились. Расскажите им обо всем сразу, чтобы они не сбежались к вам. Для вас этот опыт нов, поэтому на него нужно потратить какое-то время. Если кто-то начинает громко петь религиозные гимны, никто не беспокоится. Кто-то громко повторяет: «Рама! Рама!», и вы понимаете, что у них такая медитация. Через пару лет мою медитацию будут выполнять тысячи людей, и окружающие будут относиться к ним с пониманием. Но первопроходцы столкнутся с некоторыми затруднениями.

В начале всякое дело дается с трудом, но это продолжается всего лишь день или два. В Индии эту медитацию начали выполнять уже тысячи людей. Окружающие вас люди питают любопытство в отношении ваших занятий, но потом теряют к вам всякий интерес. Они увидят в вас перемены, которые произойдут спустя три недели. Они уже не будут замечать ваши слезы и причитания. Если вы будете выполнять медитацию правильно, тогда близкие вам люди совсем скоро увидят ее результат и тоже заинтересуются ее методом. Итак, пусть вас не смущают ваши слезы, они принесут вам пользу. Когда соседи придут к вам с расспросами, объясните им метод своей медитации и добавьте, что они тоже могут прийти ко мне завтра.

И я хотел бы ответить еще на один вопрос. Недавно в лагере Манали двадцать человек приняли саньясу нового типа. «В чем смысл новой саньясы?» – спрашивают люди.

И еще кое-что вкратце. Прежде всего, в будущем не выживет саньяса в том виде, в котором вы знали ее до сих пор. Для нее нет места в мире. В советской России, в Китае уже невозможно стать саньясином. В странах, где установился социализм, саньясинов нет.

Саньяса невозможна там, где человек, который не трудится изо дня в день, не имеет права есть.

В следующие пятьдесят лет многие традиции саньясы просто исчезнут из мира. В Китае существовала замечательная буддистская традиция монашества. Сейчас ее просто нет. В Тибете пропали ламы, они не смогли выжить. В России когда-то жили старцы, а теперь от этой старой традиции не осталось и следа. Саньяса вряд ли выживет где-либо в мире, поэтому по моему мнению нам нужно как-то уберечь прекрасный цветок саньясы. Это явление может исчезнуть, но его суть нужно спасти.

Есть только один способ спасти саньясу. Нужно сделать так, чтобы саньясин не отрекался от жизни, а практиковал среди обыденных дел. Он должен торговать в магазине, трудиться на заводе, работать в конторе. Ему нельзя убегать, нельзя полагаться на поддержку общества. Где бы он ни оказался, что бы он ни делал, он должен быть саньясином в обычной жизни. Двадцать человек получили посвящение на такую религиозную практику. Они будут работать в конторах, школах, магазинах, но при этом будут саньясинами.

Результат будет двояким. Саньясин не будет казаться эксплуататором. Никто не подумает, что он от кого-то зависит. Саньясину тоже своя польза. Дело в том, что старая традиция саньясы, зависящей от общества, делает человека рабом, прямо или косвенно. Саньясин начинает жить в рабстве у общества. Мы даем людям хлеб и тем самым покупаем их души. Поэтому саньясин должен быть настоящим мятежником, но он не может быть им, поскольку вынужден проводить жизнь в рабстве у людей, от которых принимает еду. Он все время говорит только то, что приятно этим людям, потому что они кормят его.

Саньяса это революционное событие. Человек обязательно должен быть финансово и психологически независимым. Прежде всего, я хочу, чтобы моя саньяса попала в каждый дом.

Еще один замечательный результат новой саньясы будет заключаться в том, что саньясин не станет отрекаться от дома и убегать, польза миру от старой саньясы исчезла. Когда добродетельные люди отрекаются от мира, человечество попадает в руки негодяев. Люди многое теряют из-за отречения праведных. Я полагаю, что если в чьей-то жизни распустится цветок добродетели, такой человек должен пребывать посреди мирской суеты, чтобы его благоухание рассеялось по всему миру. Если же он убежит, то у нас останутся только смердящие люди.

В каждом доме должен жить саньясин. Он может переменить одежду, направить все свои силы к божественности, но ему не следует бросать родню и убегать в горы. Он должен продолжать дело, которым занимался до сих пор. Но пусть он теперь считает себя средством божественности.

Ему никогда нельзя бросать жену, оставлять дом, убегать от детей. Ему следует тихо работать, считая свое дело жертвой божественности. И человеку не нужно напрягаться в своей работе, он должен просто свидетельствовать. По моему мнению, такой саньясой заинтересуются тысячи людей. Даже те, кто никогда не помышлял об отречении от дома, тоже обретут блаженство саньясы, в их жизни появится красота. Если саньясрны будут ходить среди нас по улицам, будут работать на рынке и в конторах, тогда они своей одеждой, аурой, поведением будут воздействовать на нас по жизни.

С этой точки зрения, люди, все время задающие подобные вопросы... Если люди заинтересовались, тогда они могут поговорить со мной сегодня приватно, с трех до четырех часов. Ко мне могут прийти люди, считающие возможной мою новую саньясу.

Я переделал саньясу. Прежде всего, я назвал свою саньясу временным отречением. Я полагаю, что никто не должен принимать такое решение на всю жизнь. Сегодня вы думаете так, а через полгода понимаете, что ошиблись. Должен существовать обратный путь, иначе даже саньяса станет для вас бременем. Если какому-то человеку дали посвящение, от него ждут поведение саньясина на всю жизнь. А он может спустя год раскаяться в своем решении стать саньясином, и ему нужно дать право возвратиться к прежней жизни без осуждения людей. Поэтому я назвал свою саньясу временной. Вы можете тихо стать прежним, как только захотите. Саньяса не будет сковывать вас.

Такую саньясу практикуют в Таиланде и Бирме. Благодаря ней вся жизнь граждан этих стран переменилась. Там каждый человек принимает саньясу на несколько дней. Если кому-то дадут отпуск в два месяца, он примет на этот период времени саньясу, а по прошествии отпуска возвратится в мир, придет домой. Человек преображается. Если человек прожил саньясином два месяца, он уже не станет прежним. В нем все преображается. Спустя год или два, когда ему удобно, он снова принимает саньясу на два месяца.

Поэтому я сделал следующее добавление: люди, которые хотят принять саньясу ненадолго, теперь могут позволить себе такой шаг. Если они почувствуют прилив блаженства, тогда они смогут увеличить срок. Если же они решат, что саньяса не для них, то могут тихо возвратиться домой. От нынешней саньясы двойная польза. Саньяса не будет оковами. Саньяса и есть свобода, поэтому она не должна превращаться в цепи.

Сейчас саньясин стал каторжанином с колодками на руках и ногах.

Саньяса не будет оковами, и она будет доступна всем людям, пусть даже на непродолжительный период времени. Если человек в своей жизни из семидесяти лет станет саньясином пять раз по два месяца, то в миг смерти он будет уже другим человеком. Он не сможет быть прежним. Максимально большое количество людей получат возможность стать саньясинами, пережить блаженство и вкусить саньясу. По моему мнению, человек, ставший саньясином хотя бы раз, не возвратится к прежней жизни. Нельзя принуждать человека принимать саньясу раз и навсегда, блаженство саньясы не следует заключать в рамки неких правил, человек должен иметь право в любую минуту возвратиться. Сейчас не очень правильно долго рассуждать на эту тему. Люди, которые стремятся получить саньясу, могут обратиться ко мне часа в три, четыре.

Возможно, сюда придут еще какие-то люди. Я вкратце повторю им суть дела. Потом мы сядем и погрузимся в медитацию.

Медитация зависит от вашей силы воли. Чем больше силы воли вы приложите, тем лучше будут результаты вашей медитации. Если вы будете хотя бы чуть-чуть сдерживать себя, результатов не будет. Вы должны погрузиться в медитацию полностью. Она не возникнет, если вы будете беречь себя. Вы обязательно должны полностью погрузиться в медитацию. И это не трудно.

У медитации три стадии. На первой стадии вы интенсивно дышите десять минут. Вам следует наращивать темп дыхания, учащать вдохи и выдохи. Вы должны дышать самозабвенно, чтобы осталось лишь дыхание. Десять минут вы не помните о мире. Тот, кто будет работать активно, забудется. В его сознании останется лишь дыхание. Внешний мир и внутренний мир должны слиться воедино.

Следующие десять минут посвящены катарсису. Десять минут вы танцуете, прыгаете, плачете, воете, смеетесь. Вы должны осуществлять в полную силу любой свой порыв. Некоторых людей не охватят спонтанные желания. Тогда им нужно заняться тем, что им по душе... Пусть танцуют, если им того хочется. Если на ваши глаза наворачиваются слезы, просто плачьте навзрыд. Вчера ко мне пришли люди. «Мы пытаемся что-то делать, но у нас ничего не получается», – сказали они. Вам не нужно прикладывать усилия. Неужели вам нужно напрягаться для того, чтобы подпрыгнуть? Просто прыгайте. И не думайте о каких-то усилиях. Стоит вам только начать, и поток прервется, вы станете спонтанными. Спустя день или два вы поймете, что процессы протекают в вас естественным образом. Вы многое подавили в себе, в ваших умах собралось много энергии, она должна иссякнуть.

В вас будет рождаться энергия, все ваше тело наэлектризуется и начнет вибрировать. Для пробуждения энергии вы будете часто дышать десять минут. В вас пробудится кундалини. В следующие десять минут вы будете изгонять из ума безумие, чтобы на пути кундалини не осталось преград. Все препятствия следует отмести прочь, чтобы кундалини поднималась прямо вверх. Все безумие ума должно быть устранено, иначе ментальная чепуха поглотит энергию. Поэтому так необходим катарсис. Очень важно выбросить из головы весь мусор.

Затем наступает третья стадия. Необходимо направить на поиск чистую энергию кундалини. Для этого на третьей стадии вы будете в течение десяти минут спрашивать: «Кто я?»

Сегодня последний день, поэтому задавайте этот вопрос не тихо, а громко выкрикивайте его. Спрашивайте изо всех сил, чтобы в вашей голове не осталось места для любой другой мысли, чтобы вы не помнили о мире. Погрузитесь в вопрос «кто я?». Если кто-то решит, что ему легче задавать этот вопрос не на хинди, а на маратхи, пусть использует свой родной язык. Это совсем не важно. Если кто-то считает более удобным язык маратхи, это его личное дело. Спрашивайте на том языке, который ближе вашему сердцу. Вы должны задавать этот вопрос в полную силу в течение десяти минут. Спустя полчаса вы полностью выбьетесь из сил. Нельзя сдерживать себя, нельзя останавливаться.

В последние десять минут вы должны безмолвно ждать. Эти минуты тишины окажутся очень действенными. У вас будут полчаса подготовки и десять минут ясности. В это время вы почувствуете сильную энергию, блаженство, увидите ясный свет и получите многие другие ощущения.

Если хотите, можете сформировать группы по пять, десять человек. Устройтесь таким образом, чтобы у вас не возникали трудности с окружающими людьми. Отдельная группа должна собраться в одном доме и проводить там медитацию. Вам предстоит выполнять это упражнение в течение двадцати одного дня. Потом начните выполнять его дома. Крики и слезы постепенно сойдут на нет, и тишина станет всепоглощающей. Спустя три месяца в вас побежит непрерывный поток покоя и блаженства, повсюду будет проявляться божественность. Но это не значит, что вы увидите Бога. Нет, просто все вокруг вас будет казаться вам божественным.

Приступайте к медитации. Люди, которые хотят выполнять ее сидя, могут подойти поближе.

Глава 6
20 октября 1970 года, Пуна (вечер)

Друзья, я хочу прокомментировать для вас восьмую сутру. Комментируя седьмую сутру, я сказал там, что у сознательной жизни есть две формы: осознанность и неосознанность. Восьмая сутра повествует о том, что йога начинается с самосознания, а заканчивается растворением самости. Путь пролегает через самосознание, но его цель заключается в освобождении от самости. Полностью осознавая себя, мы погружаемся в медитацию. В конечном итоге остается только сознание, а самость исчезает. Это и есть просветление.

Люди, которые не знают самих себя, отстали, застряли в себе, им недостает развития. Вообразите, что какой-то человек идет вверх по лестнице, а потом останавливается на самой верхней ступени. В таком случае восхождение по лестнице бессмысленно. Нужно взойти по лестнице, а потом сойти с нее. Если человек остановится на пути, значит он не достиг цели. Необходимо идти по пути, но потом оставить его. Тогда человек достигнет цели. Путь может привести вас к цели только в том случае, если вы готовы оставить его. И путь станет препятствием в достижении цели, если вы застрянете на нем.

Осознавая себя, вы тем самым способствуете растворению самости. Но если вы цепляетесь за самость, тогда вспомогательное средство становится помехой. Возможно, для постижения этой сутры важнее всего понять именно этот момент. У нас есть горячее желание постичь себя, но растворение себя это уже поистине трудная задача. Поэтому многие искатели познают седьмую сутру, но не могут познать восьмую сутру. Семь сутр не представляют трудности для вашего эго, все они включают в себя эго. И если искателя попросят отречься от своих капиталов, он выполнит просьбу. Если его попросят отречься от семьи, он выполнит и эту просьбу. Если его попросят отречься от славы, честолюбия, власти, он так и сделает. Но из-за отречения подобного рода эго становится еще более крепким.

Человек заинтересуется медитацией для того, чтобы укрепить свое «я». Он увлечется медитацией, так как она придает его личности особую значимость. Он будет искать божественность, чтобы уцепиться за нее. И человек не испытает никаких трудностей, семь сутр не вызовут у него противодействие. Но вот восьмую сутру понять очень трудно, ведь она провозглашает утрату самого себя, свое растворение. С помощью семи сутр человек набирает большую силу. У него появится безграничная энергия, но он не станет единым с божественностью. Посредством семи сутр он будет встречать лишь самого себя.

Даже встреча с самим собой это не так уж мало. Это явление поистине важно. Но оно имеет значимость лишь в контексте последних шести сутр, а вот для восьмой сутры оно второстепенно. Достичь самого себя трудно. Познать себя во всей своей полноте тоже невероятно трудно, но гораздо труднее потеряться и раствориться. Если человек заточен в тюрьму, тогда первым условием для его освобождения будет осознание своего заключения в тюрьме. Если человек не поймет, что он сидит в тюремных застенках, то и не сможет вырваться из них. Итак, первым условием для его освобождения будет осознание заключения в тюрьме. Вторым условием будет доскональное изучение тюремной стены. Что она представляет собой? Где располагается стена? Где проход? Где окна? Где стекло? Где в тюремном режиме слабое место? С какой частотой мимо стены ходят стражники? Вторая сутра знакомит человека с тюрьмой, учит его осознавать застенки. Только тогда можно освободиться от них.

По сути, самость человека и есть его тюрьма. Эго это единственная тюрьма. Она кажется небольшой, но в действительности эта тюрьма огромна. Она заполнена мощной энергией, несметными сокровищами, но все равно остается тюрьмой. За ее пределами располагается громадное существование, в котором царит свобода. Прежде всего, мы не осознаем самих себя, свою громоздкую самость. В семи сутрах вы изучаете свою самость. Как только вы полностью изучили ее, вам начинает грозить опасность, большая опасность. Я расскажу вам об этом риске. Тот, кто сможет преодолеть опасное положение, поймет седьмую сутру. Как только вы осознали, что владеете несметными сокровищами, сказочным богатством, так сразу же тюрьма начинает казаться вам дворцом. Даже если заключенный поймет, что в тюрьме много денег, тогда он, вполне возможно, откажется признавать себя заключенным и заявит, что гостит у императора. Может быть, теперь только это сокровище станет препятствием на пути к свободе. Стражники могут и не удержать его, цепи не выдержат его натиска, тюремные стены не снесут удар, но его остановят сокровища, обнаруженные им в тюрьме.

В тот день, когда мы узнаем о том, что в нашем бытии содержатся все сокровища, все блаженство, мы рискуем забыть, что самость это маленький участок земли посреди целого континента. Складывается впечатление, будто кто-то наполнил водой глиняный кувшин, а потом опустил его в океан. В глиняном кувшине тоже содержится океанская вода. Но как сравнить океанскую воду в глиняном кувшине и вне него?

Мы тоже представляем собой глиняные кувшины. В них много всего. Это часть божественности, часть океана, но как сравнить внутреннюю воду с внешней водой? Однажды придется разбить и кувшин. Вас окружает самость, «я», эго. Но когда вы узнаете красоту самости, глиняный кувшин покажется вам золотым сосудом. И вам будет уже трудно разбить его. Поэтому в некоторых искателях эго зачастую принимает странную форму. Искатель нередко останавливается на пути медитации именно там, где «я» окрашивается в золото, где он ощущает себя владельцем громадной энергии, бесконечных знаний, неограниченной силы. Такое понимание становится утверждением внутреннего «я». Люди, останавливающиеся здесь, не поднимаются выше седьмой сутры. Складывается впечатление, будто человек приблизился к дому, но застрял у ворот. Он закончил странствие, но остановился у самых ворот. Так часто бывает. Человек проходит тысячи миль, приближается к дому, но потом ему трудно сделать даже один маленький шажок. Он был способен прошагать много миль, добраться до самого дома, но на пороге силы покидают его. Часто бывает так. что люди отдыхают как раз на пороге дома.

Многие искатели застревают на седьмой сутре. Восьмая сутра становится трамплином. Вы совершаете стремительный скачок. Ваша способность достичь седьмой сутры неудивительна. Но утрачивая себя, вы демонстрируете замечательную способность. И вы спрашиваете себя, зачем вам теряться? Если мы перестанем быть самими собой, тогда какой смысл иного существования? Если самости не будет, тогда что именно назвать просветлением, божественностью, йогой, религией? Свободой можно пожертвовать ради самости. Освободиться от самости невероятно трудно. А освободиться ради укрепления самости очень легко, ваш ум стремится обрести свободу такого рода. Но вы застреваете в свободе от самости. Ум готов совершить последний скачок. И йога предписывает путь, на котором можно сделать последний скачок.

Самый важный поиск, который начинается после седьмой сутры для осознания восьмой сутры, выражается вопросом «кто я?». Вы ищете себя. На протяжении семи сутр вы задавали вопрос: «Что я?» Но потом вы принимаетесь спрашивать: «Кто я?» И чем глубже наш поиск, тем нам яснее, что это еще не окончание нашего поиска, что мы находимся не только здесь, но и за пределами самих себя. Поиск не имеет конца, все границы растворяются. В конце концов вы понимаете, что вы и есть все сущее. И как только вы осознали это, «я» в вас исчезает, поскольку остается только «ты». Во внешнем мире нет «ты». Там все превратилось в «я».

В революцию 1857 года британские солдаты убили одного саньясина. Он молчал тридцать лет.

«Почему ты хочешь принять обет молчания?» -спрашивали его люди перед тем, как он принял это решение.

«Я не могу ясно выразить то, что хочу донести до вас, – отвечал он. – Слова не способны на это. И мне не хочется говорить, потому что слова тщетны».

И он замолчал на тридцать лет. Он ходил по дорогам в обнаженном виде и не произносил ни слова. Однажды этот саньясин шел по дороге неподалеку от британского лагеря. Солдаты остановили его и отвели к начальнику лагеря.

«Кто ты?» – выпытывал у него начальник, но саньясин всякий раз только смеялся. Он хранил обет молчания, поэтому не отвечал. Да и кто способен ответить на такой вопрос? На него невозможно ответить. Как только вы нашли ответ, он тотчас же испаряется.

Эта загадка до сих пор не разрешена, и ее никогда не разрешат. Искатель находит ответ только тогда, когда испаряется. Но в таком случае ответ уже ничего не значит. Пока искатель существует, ответ найти невозможно. Итак, ответить на этот вопрос не получится, поскольку он не известен.

Саньясин хохотал. И чем громче он смеялся, тем сильнее сердились солдаты. В конце концов к его груди приставили штык. Солдаты решили, что саньясин издевается над ними. В миг смерти он произнес несколько слов, тем самым нарушив тридцатилетнее молчание. Удивительно, что он вообще нарушил молчание. А его ответ еще удивительнее, ведь солдаты спрашивали: «Кто ты?» Он не отвечал им. Но в миг смерти он открыл глаза, снова засмеялся и произнес великую строку из Упанишад.

Он сказал британским солдатам, целящимся в него: «Это есть то, белые люди, вы тоже есть то».

«Кто ты?» – еще раз грозно спросили его солдаты.

«Вы тоже есть то», – ответил им саньясин. Он не сказал, что они то же самое, что и он, каким бы он ни был. Саньясин отбросил остальную часть фразы, которая и так ясна. Он не сказал: «Я есть то», ведь «я» не осталось. Саньясин дал непрямой ответ. «Это есть то, вы тоже есть то», – так прозвучал его ответ.

Как знать... может быть, солдаты не поняли его намек. Вряд ли они вообще могли понять саньясина. «Кто я?» В конечном итоге этот поиск заканчивается исчезновением «я». Такой поиск можно осуществлять лишь после седьмой сутры, пока нам приходится еще не так трудно. Теперь мы можем спрашивать, потому что мы пробуждены, залиты светом. Мы можем спросить: «Кто я?» Лишь этот вопрос поистине религиозен. Вы никогда не сможете найти на него ответ. И не то, чтобы вы получили ответ о том, что вы и есть бог. Если вы услышали ответ, то уясните себе, что так отвечает ваш ум. Так отвечают прочитанные вами священные писания. Так отвечают услышанные вами слова. Так отвечают изученные вами доктрины.

Восьмую сутру не открывают священные писания. Ее не разрешат никакие доктрины. Если ваш ум ответит на восьмую сутру, что вы Брахман, или скажет: «Это есть то», значит вы прочли и эти фразы, но они ничего не разрешают. Вы спрашиваете себя: «Кто я?», а ум отвечает: «Ты есть то». Это не решение. До тех пор, пока у вас будут способности найти ответ, вы его не получите, поскольку у вас нет ответа, а есть лишь слова. Вопрос «кто я?» должен погрузиться в вас так глубоко, чтобы в вас не возник ответ, а оставался исключительно вопрос. Остается лишь безмолвный вопрос. Каждый ваш вдох отзывается вопросом «кто я?», каждая ваша клетка вибрирует им, он звучит даже в ритме сердца. Когда вы сидите, стоите, ходите, спрашиваете или ничего не спрашиваете, в вашем уме только отзывается эхо вопроса «кто я?». И вы не находите ответ. Ответа нет, поскольку вам не стоило бы и спрашивать, если бы у вас уже был ответ.

Но у всех нас есть ответы, поэтому для восьмой сутры все священные писания превращаются в препятствия. Все познания становятся помехами. То, что мы называем знаниями, полученными нами сведениями, осознанной и запомненной информацией, становится преградой. Даже величайшие слова становятся препятствиями, то есть Бхагавадгита, Коран, Библия. Все, что мы прочли и изучили, становится преградой для восьмой сутры, потому что всякий ответ дает наша память. Все подобные ответы нужно развеять. Они не принадлежат вам. Люди, которые дали эти ответы, постигли их. Они осознали что-то, но их ответы нам не принадлежат. Это не мой ответ. Не я познал ответ; он заимствован мной, поэтому утратил свежесть.

До восьмой сутры человеку придется отказываться от всех знаний и стать полностью невежественным. Тот, кто способен стать невежественным, ничего не знает совсем в ином смысле.

Сократ сделал короткое, но замечательное определение. Сократ находится как раз среди тех, кто достиг восьмой сутры. Деревенские жители пришли к Сократу и объявили ему: «Дельфийская жрица заявила о том, что ты самый мудрый человек на свете. Что ты скажешь нам на это?»

«Она ошиблась, – ответил Сократ. – Я самый невежественный человек».

«Мы не знаем, что и думать, – признались люди. -Если мы верим дельфийской жрице, значит нам нужно верить и Сократу. А он считает себя самым невежественным человеком на свете. А если мы поверим утверждению Сократа, тогда как нам отнестись к словам дельфийской жрицы? Сократ поставил нас в трудное положение».

«Я занимаюсь как раз тем, что ставлю вас в трудное положение, – заметил Сократ. – Я сам столкнулся с множеством трудностей, прежде чем сумел чего-то достичь».

«Но кому же нам верить?» – спросили его люди.

«Ступайте к дельфийской жрице и спросите ее», – посоветовал им Сократ.

И люди пошли обратно к жрице. «Сократ называет себя самым невежественным человеком, а ты называешь его самым мудрым человеком. Как нам быть?» – спросили они ее.

«Поэтому я и называю его самым мудрым человеком, – объяснила им жрица. – Тот, кто осознал свое невежество, стоит на пороге истинного знания».

Люди снова пришли к Сократу и сказали ему: «Жрица растолковала нам причину своего утверждения. Но теперь мы еще больше смущены. Она говорит, что ты называешь себя невежественным потому, что стоишь на пороге истинного знания».

«Разве вы не заметили, придя ко мне с вестью, что я раздумывал, почему дельфийская жрица составила обо мне ошибочное мнение?»

Но слова жрицы были исполнены большого смысла. По ее мнению, Сократ был самым мудрым человеком на свете. Буквально ее слова звучали так: во всем мире больше не найдется такого великого мудреца. По сути, она не назвала его мудрейшим, поскольку ее фраза имела отрицательную форму.

«Вы снова пошли к жрице, а я тем временем пошел в деревню узнать, живет ли в ней тот, кто окажется мудрее меня, – рассказал людям Сократ. – Я стал расспрашивать крестьян. У них были ответы на все вопросы, но они не могли ответить на вопрос “кто ты?"'. На такой вопрос они не были в силах ответить. Я спросил их, кого они считают мудрецом. Тот, кто не знает себя? Какой смысл знать о чем-то еще? Что могут знать люди, которые не знают даже, кто они? Я обошел всех мудрецов и вернулся домой».

«Жрица сделала очень лукавое утверждение, – заключил Сократ. – Она сказала, что на свете нет никого мудрее Сократа».

Смысл ее слова заключался в том, что все деревенские жители были невежественными, но только Сократ осознавал, что он невежественен. И в ее словах больше нет никакого смысла. Никому в деревне не хватило разумности осознать свое невежество.

Только тот человек, который ощущает свое невежество, сможет пойти дальше седьмой сутры. Такой человек понимает, что ничего не знает. Он не понимает даже, кто он. Когда вы осознаете свое невежество ясно и глубоко, вам становится невыносимо больно. И эта боль, которая называется «кто я?», распространяется во все клетки. Вопрос перестает быть просто вопросом, интеллектуальным поиском. Перед вами не экзистенциальный вопрос, на который есть какой-то ответ. Поиск превращается в крик вашей души, жаждой всего вашего естества, непрерывным ожиданием вашего существа. Все бытие начинает трепетать одним жгучим вопросом. Вы хотите знать, кто вы, но нигде не находите ответ. Тот, кто получил где-то ответ, обманывает себя. Нет нигде ответа.

Когда вы нигде не находите ответ, этот вопрос причиняет вам все больше боли, сводит вас с ума, гложет вас изнутри. Если вопрос остается всего лишь вопросом, тогда исчезает даже надежда получить ответ, вы перестаете ожидать его. Остается лишь вопрос. Лучше сказать, что вопрошающий и вопрос становятся единым целым, вот тогда и исчезает вопрос. Вы не нашли ответ, он просто отпал сам собой. В состоянии прострации человек переходит от седьмой сутры к восьмой. В такой момент человек не спрашивает: «Кто я?» Он просит: «Скажите мне, кем я не являюсь». «Где меня нет?» – спрашивает он.

Однажды Нанак спал на пороге мечети в Мекке. Его ноги были направлены в сторону священной Каабы. К нему подошел мулла. «Убери ноги, глупец, -грозно зарычал он. – Тебе невдомек, что к священному камню запрещено направлять ноги. Твои пыльные сандалии попирают божественность».

«Я в затруднении, – признался Нанак. – Укажи мне, куда направить ноги. Где в этом мире не пребывает божественность?»

Мулла остолбенел. Он не смог указать Нанаку, куда ему направить ноги, ведь божественность пронизывает весь мир.

В тот день, когда отпадет вопрос «кто я?», уже не будет никакой надобности вопрошать о том, кто вы. С того дня всякий раз, когда человека будут спрашивать: «Кто ты?», он будет отвечать: «А кто не есть я? Я все сущее». Тогда исчезнет стена самости, стоящая перед ним. Стена падает. Эта стена построена исключительно из грез. Перед вами стена мыслей, стена воспоминаний, стена верований. Вы считали себя кем-то и были уверены в своем мнении, благодаря этому и держалась стена. Но теперь стена падает. С этой минуты человек становится единым с бесконечностью. Личность, центрированная на самости, исчезает.