Текст книги "Солнце сознания. Глиняные лампы"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

42.

Посреди дня ко мне пришли люди. «Бога нет, религия это чистое лицемерие», – заявили они.

От таких слов я рассмеялся. «Почему вы смеетесь?» – спросили они.

«Потому что невежество говорит, а знание безмолвствует, – ответил я. – Неужели так легко сказать что-то о существовании Бога? Разве все решения, возникающие из ограниченных познаний человека, не стоят осмеяния?»

Люди, которые осознали ограниченность своих познаний, не принимают никаких решений, а остаются безмолвными. И в это таинственное мгновение они иногда выходят за свои пределы. В это время они познают себя и истину, поскольку истина существует в самости и, по сути, есть бытие самости. Капля пребывает в океане, а океан – в капле. Правильно ли, что капля, не осознающая себя, хочет познать океан? Если капле не удается найти океан, тогда она может сказать, что океана нет. Если капля может познать себя, значит она может познать и океан. Бессмысленно думать о Боге.

Я спрашиваю вас: «Вы знаете себя? Неужели тот, кто не познал себя, может принимать решение относительно существования Бога?»

«Вы знаете себя?» Услышав этот вопрос, люди начали переглядываться. А разве вы, услышав этот вопрос, не переглядываетесь? Но помните о том, что без самопознания в жизни нет никакой ценности. Я пересказал этим людям беседу, которая состоялась в Греции тысячи лет назад:

Один человек спросил старого святого: «Что самое ценное среди всех ценностей мира?»

«Небо, – ответил святой. – Все сущее пребывает в небе. А само небо ни в чем не пребывает».

«А что самое лучшее?» – спросил человек.

«Хорошее настроение, – ответил святой. – Всем можно пожертвовать ради хорошего настроения, но хорошим настроением нельзя жертвовать ради чего-либо» .

«А что самое подвижное?» – спросил человек.

«Мысль», – ответил святой.

«А что самое легкое?» – спросил человек.

«Совет», – ответил святой.

«А что самое трудное?» – спросил человек.

«Самопознание», – ответил святой.

Разумеется, самым трудным нам представляется самопознание, поскольку для того чтобы познать себя, нужно отказаться от всего остального. Без отречения от своих знаний невозможно познать себя. Неведение это препятствие для самопознания. И знания тоже препятствие для самопознания. Но есть и иное состояние, в котором нет ни знаний, ни невежества. Именно в этом состоянии проявляется самопознание. Я называю это состояние самадхи, иначе говоря медитацией.

43.

Что мне сказать о религии? Это дверь в жизнь через процесс умирания.

Однажды вечером я катался на лодке. Лодка была большой, и мне составили компанию множество друзей.

«Эта река течет быстро, но куда она несет свои воды?» – спросил я.

«Она направляется к океану», – ответил один человек.

Реки и в самом деле текут к океану. Но разве реки, стремя свои воды к океану, не приближаются к гибели? В конечном итоге реки затеряются в океане. Возможно, по этой причине пруды не устремляются к океану. Неужели мудрый человек пытается приблизить собственную кончину? По этой же причине так называемые мудрецы также не обращаются к религии. Река относится к океану точно так же, как человек – к религии. Религия должна полностью раствориться во вселенной. Наступает полная смерть эго. Поэтому люди, которые хотят спастись, становятся прудами гордыни и уберегают себя от растворения в океане Бога. Неизбежным условием слияния с океаном становится самоустранение. Но такая смерть не настоящая, потому что на фоне жизни, обретаемой через это слияние, известная нам жизнь превращается в смерть. Я говорю все это после того, как сам умер.

Для того чтобы найти вход в истинную жизнь, необходимо умереть для ложной жизни. Для того чтобы обрести бытие в высшей сфере, необходимо потерять атом. Но то, что кажется смертью, в конечном итоге оборачивается жизнью.

Смерть эго есть жизнь души. Это никакое не разрушение, а существование. Люди, которые не понимают эту истину, лишены жизни.

Друг, океан это не жизнь реки, а ее смерть, хотя стремление к океану кажется таким безопасным. И океан не смерть реки, а ее жизнь, хотя нам и кажется, что река погибает в океане.

Однажды Радха спросила Кришну: «Господь, ты все время держишь флейту у губ. Я ревную тебя к ней. Бамбуковая флейта вкушает сладкий нектар твоих губ, а я умираю от ревности. Почему флейта так близка тебе? Почему она столь дорога тебе? Каждую минуту ко мне приходит мысль о том, что я хочу стать флейтой Кришны. В будущих воплощениях я хочу быть флейтой, которую ты прижимаешь к своим губам».

От таких слов Кришна рассмеялся и сказал: «Милая, очень трудно быть флейтой. Возможно, нет ничего более трудного. Только тот, кто способен полностью стереть себя, станет флейтой. Эта флейта не просто полый бамбук. На самом деле, это сердце влюбленного. В ней нет собственного ритма. Она вибрирует музыкой сердца влюбленного. Я пою, и моя флейта поет. Я молчу, и моя флейта молчит. Так моя жизнь стала и жизнью этой флейты».

Я ходил меж своих друзей и легко и свободно слышал разговор Радхи и Кришны. Секрет флейты сам по себе есть и секрет обретения музыки. Ключ самопознания в том, чтобы покончить с эго.

Что такое религия? Это дверь в жизнь через процесс умирания.

44.

Друг, стоит подумать, существует ли вообще религия. Она значима не тогда, когда пребывает в мыслях, а тогда, когда оставляет саму жизнь. В мыслях много религии. Но куда воспаряет эта религия? Она лишь падает. Неужели кто-то когда-нибудь пускается в плавание в море в лодке из мыслей? Но в океан истины люди выходят лишь в лодках из мыслей! Если мы увидим, что они утонули у берега, удивимся ли мы? Даже бумажная лодка может унести вас дальше лодки из мыслей, даже она реалистичней. Мысли подобны сновидениям, им нельзя доверять.

Если религия пребывает лишь в мыслях, тогда нет ничего более фальшивого, нежели эта религия, потому что она живет только в священных писаниях, поэтому -то она и мертва. Религия живет исключительно в словах, поэтому-то она и пассивна.

Религия живет только в общинах, значит она вовсе никакая не религия. Религия становится жизнью, только когда она проявляется в жизни. Религия истинна, только когда она превращается в дыхание жизни. А там, где есть истина, есть и сила, активность. А там, где есть активность, там есть и жизнь.

Умер один заключенный. Вокруг его бездыханного тела собралась толпа. Никто не плакал. Я заметил это обстоятельство и остановился неподалеку. Покойник несколько раз отсидел в тюрьме и совершил почти все преступления. Практически всю сознательную жизнь он провел в тюрьмах, но у него было очень религиозное умонастроение. Ради защиты религии он всегда держал в руках посох. Отдыхая между проклятьями и оскорблениями окружающим, он бормотал себе в усы: «Рама, Рама...»

Этот человек часто повторял: «Смерть лучше бесчестия». Так звучал его жизненный принцип. Он написал эту фразу на листке бумаги и привязал такой девиз в качестве талисмана к руке. Мало того, когда он в последний раз освободился из тюрьмы, то поставил на обеих руках татуировки в виде слова «Рама» (Бог). Это же слово он написал в разных частях своего тела. Сейчас же его безжизненное тело лежало в лучах утреннего солнца. Его тело демонстрировало философию его жизни. Только тогда я понял, почему окружающие смертный одр люди не плакали, а смеялись.

У номинально религиозного человека почти такое же состояние. Хотелось бы спросить вас, стоит при таких обстоятельствах плакать или смеяться?

45.

Что такое жизнь? Это набожная жертва, но только для тех людей, которые способны пожертвовать собой ради истины.

Что такое жизнь? Это драгоценная возможность, но только для тех людей, которые способны набраться мужества, решимости и усердно трудиться.

Что такое жизнь? Это вызов с благодеянием, но только для тех людей, которые способны принять вызов и справиться с ним.

Что такое жизнь? Это активная борьба, но только для тех людей, которые способны собрать в кулак все свои силы и вырвать победу.

Что такое жизнь? Это божественное пробуждение, но только для тех людей, которые сделали себя средством в руках Бога. В ином случае жизнь это не что иное, как затянувшееся, долгое умирание. Жизнь становится тем, чем мы делаем ее. Жизнь не найти, ее следует завоевать.

Жизнь это постоянное самоосвобождение. Это не судьба, а созидание.

Один адвокат после долгого и скучного выступления сердито заметил судье: «Ваше высочество, присяжные спят!»

«Вы сами вогнали их в сон, – ответил судья. – Я прошу вас что-то предпринять для того, чтобы они проснулись. Я тоже едва не уснул от вашего выступления» .

Если наша жизнь похожа на сонное царство, то мы должны понимать, что мы сами усыпили себя. Если наша жизнь похожа на адские пытки, то мы должны понимать, что мы сами пропитали ее болью. Наша жизнь это отражение нас самих, наше эхо.

46.

На улице шел затяжной дождь. Сгустились сумерки. Небо затянули тучи, а между ними то и дело сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома. При свете молний юноша шел по дороге. Наконец, он подошел к двери хижины, в которой всю жизнь провел нищий старик. Обитатель этой хижины никогда никуда не ходил. Когда его спрашивали, повидал ли он на своем веку мир, он отвечал: «Я видел мир, очень хорошо познал его. Разве мир существует не в нас самих?»

Я знаком с этим стариком. Он живет во мне. По сути, он никогда не покидал свое жилище. Он пребывает во мне, сохраняя свою неизменность. И я также хорошо знаком с юношей, потому что я и есть тот самый юноша.

Итак, юноша какое-то время постоял на пороге хижины. Потом он в страхе тихо постучал в дверь. Изнутри послышался голос: «Кто там? Чего вам надо?»

«Я не знаю, кто я, – ответил юноша. – Вот уже много лет я брожу по свету в поисках счастья. Я ищу счастье, и дорога моих странствий привела меня к вашему дому».

В доме послышался смех, и кто-то сказал: «Разве может тот, кто не знает самого себя, найти счастье? В своих поисках ты не найдешь тьму под светильником. Но даже понимание того, что ты не знаешь себя, это уже достаточное знание. Я открою дверь, но помни о том, что твои двери не откроются оттого, что откроется чужая дверь».

Потом старик открыл дверь. Вспыхнула молния, и юноша успел заметить, что перед ним стоит нищий старик. Но он излучал невиданное величие, хотя и был совершенно наг. По сути, красота всегда обнажена. Одежда предназначена лишь для того, чтобы прикрывать уродство. Юноша упал на колени. Он положил голову к стопам старика и принялся твердить: «Что такое счастье? Что такое счастье?»

От таких слов старик снова засмеялся и сказал: «Юноша, счастье в независимости. Как только ты стал независимым, в тебе изливается счастье. Оставь мои ноги, как и ноги остальных людей. Ты ищешь счастье в зависимости от других людей, а это глупо. Ты ищешь вовне, а это глупо. Ты в принципе что-то ищешь, а это глупо. Можно искать того, кто существует вовне. Но как искать того, кто существует внутри? Откажись от всех поисков и просто созерцай. Счастье всегда присутствовало в тебе».

Затем старик извлек из сумы два плода и сказал: «Я отдам тебе эти фрукты. Они волшебные. Если ты съешь первый плод, то постигнешь счастье. А если ты съешь второй плод, то сам станешь счастливым. Но можно съесть лишь один из них, поскольку как только ты вкусишь первый плод, второй сразу же исчезнет. Помни о том, что если ты съешь второй плод, то не поймешь, что такое счастье. Решать тебе. Скажи, каков твой выбор?»

Юноша чуть-чуть поколебался и ответил: «Сначала я хочу узнать, что такое счастье, потому что не смогу найти его, если не постигну его».

Старик засмеялся и покачал головой: «Я понимаю, почему ты так долго ищешь счастье. Так счастье не найти и за несколько жизней, не говоря уже о долгой череде лет. Поиск знания о счастье это не то же самое, что и поиск самого счастья. Знание о счастье и переживание счастья это два противоположных полюса. Знание о счастье это вовсе никакое не счастье. Напротив, это боль. Если ты познаешь счастье, но сам не станешь счастливым, то будешь поистине несчастен. Лишь по этой причине человек несчастнее растений, животных и птиц. Но неведение это тоже никакое не счастье. Это лишь отражение несчастья. Счастье обретается за пределами знания и неведения. Неведение это отсутствие осознания несчастья. Знание это осознание боли. Счастье это освобождение как от знания, так и от неведения. Смысл преодоления знания и неведения заключается в освобождении от ума. Как только человек освободился от ума, он обращается к самому себе. Укоренение в самом себе и составляет счастье. Это и есть освобождение, а также Бог».

47.

Один человек стал святым. И вот однажды он навестил меня. При виде его шафрановой мантии, я сказал: «Мне казалось, что ты в самом деле стал святым.

Но что я вижу перед собой? Зачем ты одел эту мантию?»

Он улыбнулся от осознания моего невежества и ответил: «Святые носят свою одежду».

От таких слов я призадумался, а он спросил: «О чем тут раздумывать?»

«Над такими вещами стоит глубоко поразмыслить, – сказал я, – потому что святой вообще не должен носить одежду. Если же на нем есть какая-то одежда, значит он вовсе не святой».

Должно быть, он не понял меня. «И все-таки святой должен одеваться, – заметил он. – Неужели ты хочешь, чтобы святой ходил в обнаженном виде?»

«Никто не запрещает тебе носить одежду, – согласился я. – Нет таких ограничений на одежду. Вопрос в ношении определенной одежды или требовании носить особую одежду. Друг, дело не в одежде, а в предписании» .

«Эта мантия напоминает мне о моей святости», – заявил он.

Теперь настал мой черед смеяться.

«Мне не нужно напоминать о том, кто я, – сказал я. – Мне нужно помнить лишь о том, кем я не являюсь. Можно ли назвать святым того человека, который помнить о таком своем качестве, лишь разглядывая свою одежду?» Одежда располагается на самой поверхности человека. Даже кожа не достаточно глубока, как и плоть, как и жир. Ум тоже не очень глубок. Кроме души, больше нигде нет глубины, которая могла бы вместить святость. Помни о том, что люди, устремляющие взор вовне, лишены внутренних озарений. Люди, которые думают об одежде, именно по этой причине не могут думать о душе. Что же еще представляет собой мир? Мир это ум, сосредоточенный на одежде, на поверхностном. Тот, кто может освободиться от одежды, и есть настоящий святой».

Затем я рассказал ему притчу.

К дворцу царя пришел человек в маскарадном костюме. «Мне хотелось бы получить пять рупий в подарок», – сказал он царю.

«Я могу вознаградить человека искусства, но не одарить», – ответил царь.

Человек в маскарадном костюме улыбнулся и ушел. Но напоследок он заметил: «Царь, я приму вознаграждение, только если получу подарок. Я прошу вас помнить об этом».

Этот случай забылся. Спустя несколько дней словно молния в столице вспыхнула весть о появлении некого замечательного святого. За городской чертой в медитации сидел юный святой. Он не разговаривал, не открывал глаза и не двигался. За город устремлялись людские толпы, чтобы поглазеть на святого. Люди складывали рядом с ним груды цветов, плодов, сухофруктов и сладостей. Но юноша был погружен в медитацию и не осознавал то, что происходило вокруг него.

Прошел день, миновал еще один день, а толпа зевак тем временем все росла. На утро третьего дня сам царь пришел посмотреть на святого. Он положил к ногам святого пригоршню золотых монет и стал молить его о благословениях. Но святой оставался неподвижным как камень. Никакое искушение не было способно вывести его из себя. Даже царь потерпел неудачу и возвратился в свой дворец. Все люди кричали святому: «Слава! Слава!» Но на утро четвертого дня люди обнаружили, что святой растворился в темной ночи.

В тот же день у дворца царя снова появился человек в маскарадном костюме. «Вы уже предложили мне пригоршню золотых монет, – сказал он. – А теперь не могли бы вы вознаградить меня пятью рупиями?»

Царь удивился и воскликнул: «Глупец, неужели ты оставил множество золотых монет ради пяти рупий?»

И человек в маскарадном костюме объяснил: «Царь, как я мог принять второй дар, не получив первый дар? Мне достаточно получить вознаграждение за свой труд. Более того, тогда я был святым. Возможно, я был ненастоящим святым, ну так и что с того? Я должен был сохранять достоинство человека в одежде святого».

Если вы поразмыслите над этой притчей, то многое поймете. Люди в маскарадных костюмах могут быть святыми. Почему? Потому что в так называемой одежде святого можно устроить представление. Если некая одежда полна огромного значения, тогда с ее помощью можно устроить маскарад. У того юноши и в самом деле было святое умонастроение, поэтому он оставил множество золотых монет для того, чтобы попросить пять рупий. Но стоит ли ожидать от всех людей в маскарадных костюмах святого вдохновения ' Царя обманула одежда юноши. Одежда способна обманывать, поэтому многие плуты занимают высокое положение из-за своих одеяний. Если человеку удается обмануть кого-то, тогда этот успех становится стимулом и для самообмана. Такие люди говорят: «Лишь истина одерживает победу».

Истина побеждает – такой критерий очень опасен. Из-за этого мерила в человеке развивается представление о том, что истинно то, что может победить. Истина добивается успеха, и тогда все, что добивается успеха, становится истиной. Ум очень быстро приходит к такому выводу. Это не настоящая святость, ее может примерить на себя даже актер. В таком случае для человека в маскарадном костюме будет проще простого прикинуться святым. Если переодетые люди могут быть святыми, тогда святые тоже могут одевать маскарадные костюмы. По сути, у святого нет какой-то особой одежды. Всякая одежда предназначена для любителей переодеваний. И если для святого нет никакой одежды, тогда не стоит и гордиться шафрановой мантией. Помнить об этом должен не святой, а только человек в маскарадном костюме. Но иногда такой любитель переодеваний и сам прекрасно знает, что одет неправильно. Люди, которые считают себя святыми из-за своих внешних одеяний, представляют собой просто актеров в Рамлиле, божьей игре, но воображают себя настоящими Рамами. Я знаю одного такого Раму. Однажды он сыграл Раму в Рамлиле. С тех пор он никогда не снимает сценический костюм. Но люди называют его безумным. Люди в маскарадных костюмах становятся святыми, но когда они начинают считать себя святыми, то становятся уже не актерами, а безумцами.

48.

Одного царя охватили беспокойства. Стоит тревоге овладеть вами, и она принимается изводить вас, поскольку как только в вас возникает один страх, за ним следует множество страхов. Человек, который позволяет возникнуть в себе одному страху, бессознательно приглашает и другие страхи. По этой причине женщины часто ходят большими компаниями. Никто никогда не встречает страх в одиночку.

Удивляет то обстоятельство, что цари часто становятся жертвами тревожности, хотя на самом деле истинные монархи это те люди, которые освобождаются от всех тревог. Цепи рабства у беспокойства столь крепки, что даже абсолютная власть царя не может разбить их. Возможно, как раз по этой причине власть царей уступает власти тревог.

Человек хочет быть царем для того, чтобы обрести власть и независимость. Но в конечном итоге он понимает, что нет более беззащитного, зависимого и неудачливого человека, нежели царь. Дело в том, что человек, который хочет поработить других людей, в конечном итоге сам становится их рабом. То, что мы хотим обвязать цепями, в конце концов само пленяет нас. Для обретения независимости важна не только свобода от порабощения других людей, но свобода даже от мыслей о порабощении кого-либо.

Этот царь был таким же рабом, как и другие люди. Он тоже начал завоевывать рай, но после одержания победы обнаружил, что сидит на адском троне. То, что завоевывает гордыня, впоследствии оказывается адом. Гордыня никогда не сможет завоевать рай, потому что в раю нет гордыни. Царь хотел освободиться от завоеванного им же самим ада. Но очень трудно достичь рая и очень легко потерять его. Очень легко достичь ада и очень трудно потерять его. Царь хотел освободиться от пламени тревог. Кто не хотел бы оказаться на его месте? Неужели кто-то хочет сидеть на адском троне? Но любой человек, который желает воссесть на трон, добьется лишь адского трона. Запомните, в раю нет трона. Издалека адские троны кажутся вам райскими тронами.

Этот царь днем и ночью, во сне и наяву боролся со своими тревогами. Человек снимает свои тревоги, но одновременно тысячами способов снова притягивает их к себе. Царь стремился освободиться от тревог, но при этом остаться абсолютным повелителем. Возможно, он полагал, что если сосредоточит в своих руках всю власть, то сможет избавиться от всякого беспокойства. Неразумные люди постоянно делают такие умозаключения. Поэтому он каждый день хотел править новыми территориями. Заходящее солнце вечером не могло найти границы его царства, которые видело утром восходящее солнце. Царь мечтал о серебре и алкал золото. Но такие мечтания очень пагубны для жизни, так как они становятся цепями на душе, которая постепенно отравляется драгоценным ядом. Столбняк, вызванный вином честолюбия, может прерваться только по пришествии смерти.

Пришел вечер жизни царя. Его жизнь подходила к концу, и смерть уже начала отправлять к нему своих вестников.

Сила с каждым днем покидала царя, а его тревоги усиливались. Его жизнь находилась в опасности. То, что человек сеет в юности, он пожинает в старости. Семена отравы не беспокоят вас во времена посева. Они докучают вам, только когда урожай снят. Люди, которые видят это несчастье в самом семени, не бросают его в почву. Вы не сможете избавиться от семени после того, как оно будет посеяно, ведь урожай придется срезать. От злаков никуда не деться. Царь тоже стоял посреди поля с урожаем злаков, которые сам же и создал. Для того чтобы избежать урожая, он даже подумывал о самоубийстве. Но алчное стремление к абсолютной власти, надежда стать в будущем повелителем вселенной не позволяла ему даже убить себя. Он мог тщетно растратить жизнь. По сути, он уже потерял жизнь. Но ему не хватало силы отказаться от своего трона. Само это желание составляло его жизнь. И только такие желания, которые кажутся нам жизнью, и разрушают нашу жизнь.

Однажды царь, желая избавиться от своих тревог, пришел на лужайку у подножия горы, но от тревог убежать еще труднее, чем от погребального костра. Можно убежать от своего погребального костра, но не от тревоги, потому что погребальный костер находится вовне, а тревога – внутри. То, что находится в вас, всегда с вами. Куда бы вы ни отправились, ваше внутреннее содержание остается с вами. Если вы не изменитесь в самом своем естестве, то не сможете избежать беспокойства. Царь поехал в лес. Неожиданно он услышал мелодию флейты. В этой музыке было что-то притягательное, и царь сразу же остановился и направил лошадь к источнику музыки. Рядом с горным водопадом, в тени дерева играл на флейте и танцевал юный пастух. Неподалеку паслись овцы.

«У тебя такой счастливый вид, как будто ты стал повелителем», – заметил мальчику царь.

«Бог не дал мне царский трон, потому что я уже император, – ответил мальчик. – Когда человек обретает всю полноту силы, уже нет императора».

Царь удивился и попросил: «Позволь мне узнать, что в тебе делает тебя повелителем».

«Человека делает императором не богатство, а независимость, – сказал мальчик. – У меня нет ничего кроме меня самого. У меня есть я сам, и нет большего богатства. Тогда я не могу и помыслить о том, чего нет во мне, но есть в повелителе. У меня есть глаза, чтобы видеть красоту. У меня есть сердце, чтобы любить. И я умею молиться. Солнце и луна изливают на меня столько же своих лучей, сколько и на императора. Для меня прекрасные цветы распускаются точно так же, как и для императора. Властелин ест для того, чтобы насытиться, и носит одежду. То же самое делаю и я. Что же есть у монарха такого, чего нет у меня? Возможно, лишь тревожность. Да убережет Бог меня от тревог! Лучше погребальный костер, чем беспокойство. Вместе с тем, у меня есть то, чего нет у повелителя. Я имею в виду свою независимость, свою душу, свое счастье, свой танец, свою музыку. Я счастлив оттого, что я именно такой, какой есть. И я считаю себя царем».

Царь выслушал монолог мальчика и сказал: «Твои слова звучат убедительно. Расскажи всем в своей деревне о том, что ваш царь слово в слово повторил твою речь».