Текст книги "Пойманный (ЛП)"
Автор книги: Беверли Кендалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
По выражению его лица ясно, что он знает, как нелепо это звучит, но уже до чёртиков поздно останавливать мою тираду. И у меня создаётся впечатление, будто подавляемая больше года ярость умирает от желания вырваться наружу.
Он открывает рот, чтобы заговорить, но я обрываю его.
– Знаешь, будет справедливо, если она отвергнет тебя, потому что ей хватит ума понять, кто правда её любит. И она узнает, что единственный мужчина, который должен любить её, отвернулся от неё даже раньше, чем она успела сделать первый вздох.
Митч заметно бледнеет под загаром, а выражение его лица становится таким, как будто я наотмашь ударила его в живот. Ну, мне плевать.
– Но это не так, – раздражённо уверяю его. – Бри не знает и дай Бог, никогда не узнает. Я ни за что намеренно не причиню ей боль, как бы сильно мне не был невыносим твой вид. Знаю, ты винишь меня за всё случившееся, но за это ты обвинить меня не можешь. Так что думай, что я отрежу прядь твоих волос, распечатаю фотографию, чтобы наложить на тебя ужасное заклинание. То, что тебе приходится расхлёбывать сейчас – катастрофа, учинённая твоими же руками. Если ты серьёзно хочешь быть ей отцом, будь терпелив и не напирай. – К тому времени, как я заканчиваю, грудь яростно вздымается и опадает от силы моих эмоций.
Наши взгляды встречаются в долгой тишине. Воздух уплотняется от всего неразрешённого между нами.
Наконец, Митч продолжительно вздыхает.
– Слушай, Пейдж, я знаю, что сделал тебе больно. Знаю, что ты меня ненавидишь, но сейчас я хочу всего лишь стать частью жизни своей дочери.
Нет. Он так со мной ни за что не поступит. Дело не в нас или моих чувствах к нему. Он ведёт себя так, будто я до сих пор на нём зациклена, и поведу себя как мегера, повернув Бри против него. И там, и там – ошибка.
– Сказать, что я тебя ненавижу – значит придать тебе слишком большое значение в моей жизни. А я только пытаюсь сделать то, что будет лучше для моей дочери.
– Значит, мы оба хотим одного и того же.
– Тогда не пытайся ворваться бульдозером в её жизнь. Она оттает, когда сама того захочет, а не ты.
Он роняет взгляд и запускает руки в карманы, натягивая выцветший джинсовый материал на ягодицах и бёдрах.
Меня прознает дрожью осознания. Та часть меня, которая, как мне казалось, оставалась в холодном хранилище, похоже, стремительно оттаивала. Я мгновенно чувствую стыд и потрясение от того, что возбудилась из-за него, пусть и совсем каплю.
Можно было подумать, что после всего случившегося, единственные чувства, что может пробудить во мне мой бывший – это гнев и отвращение. Может, разумом я так и думала, но вот моё тело говорит совершенно о другом. Я торопливо переключаю внимание на вишнёвое дерево, растущее на лужайке за его спиной.
– Я не хотел сказать, будто ты намеренно пытаешься настроить Бри против меня, – говорит он извиняющимся тоном.
– Нет, но подумал, – едко отзываюсь я. Отвернувшись от него, открываю дверь. – Мне пора ехать, иначе я опоздаю на работу, – бормочу, тщательно избегая его взгляда. Чем быстрее уберусь от него, тем лучше.
Поспешно проскальзываю за руль и не позволяю себе оглядываться на него, пока он не исчезает из зеркала заднего вида.
Глава 5.
Митч
Моя дочь не хочет иметь со мной ничего общего. Так можно подвести итог моего первого дня с ней.
Назовите меня наивным или непроходимой тупицей, но по какой-то глупой причине, из-за того, как она улыбалась и радостно приняла купленную мной игрушку, мне казалось, что узнать её и сделать так, чтобы она признала меня будет легче, чем вышло на самом деле. Очевидно, о детях я ничего не знаю.
Всякий раз, как я оказывался в десяти футах от неё, она начинала плакать или цепляться за мою сестру, как будто её подвешивали за ноги со второго этажа. И я не преувеличиваю, говоря «всякий раз». Спустя полдня Диана бросает попытки дать папочке больше времени наедине с бедным ребёнком.
И только когда мои племянники вернулись из летнего лагеря, можно было бы подумать, что случилось следующее пришествие Христа. Брианна практически подскакивает на своём высоком стуле и в волнении сбрасывает контейнер с яблочным пюре на кухонный пол.
Даже на возвращение Дэна с работы, она от счастья стучала ножками и взмахивала руками. Мне пришлось смотреть, как он подхватывает её с ковра, целует и щекочет, пока она смеётся до колик.
Я был не просто третьим или пятым колесом, а двадцатым на восемнадцатиколёсном. Знаете, такое, что может взорваться или отлететь от грузовика по дороге, и никто не заметит пропажи, за исключением автомобилей, которым придётся объезжать искорёженные останки.
Она улыбалась и лепетала за последний час больше, чем за весь день со мной. А к тому времени, как сестра укладывает её на дневной сон, мне уже страшно делать новых попыток сблизиться с ней. Перспектива получить от ворот поворот чересчур болезненна.
Верите или нет, Брианна занимала все мои мысли со дня своего рождения. Я любил её уже тогда, просто потому что она мой ребёнок. Но увидев её фотографию, я был готов словить пулю за неё. В своих мечтах я надеялся, что она почувствует ту же мгновенную связь, что и я, когда увидел её впервые. Что, возможно, она инстинктивно узнает своего отца.
Но реальность такова, что дочь меня не знает. По логике я понимаю – или надеюсь – что это и есть причина, почему она не подпускает меня. С эмоциональной же стороны это больно. Но я сам создал себе проблемы и теперь самое время за них ответить.
– Хорошо, что Пейдж завтра не придётся рано вставать, – замечает Диана, вернувшись в игровую, где я собираю игрушки Бри. – Обычно она ложится в два, поэтому сегодня наверняка проснётся позже.
– Видимо, я нарушил её распорядок, да? – я бросаю одну из её многочисленных кукол – эта, кстати, кажется, умеет какать или что-то типа того, – в огромный розовый сундук с игрушками.
– Она привыкнет к тебе. По крайней мере, пока ты не вернёшься на учёбу.
Последний осмотр комнаты подтверждает, что всё на своих местах. Когда мы выходим в коридор, я беру с комода радионяню.
– Если меня переведут. – В прошлом году я провалил два предмета и получил оценки ниже среднего по трём основным. На месте любого университета, я уж точно бы не принял себя, опираясь на табель успеваемости.
– Дэн сказал тебе не переживать. Хинсдэйл – его альма-матер. И архитектурная программа у них почти такая же хорошая, как в Уорвике и Калифорнийском университете.
Точно. Вот оно – одно из преимуществ шурина с его деньгами и связями. Хотелось бы мне сказать, что я поступлю благородно и не стану просить его подёргать за ниточки, чтобы меня взяли, но либо так, либо мне придётся высиживать весь следующий семестр, надеясь, что меня примут два других университета с моими очень плохими показателями.
– Я не могу сидеть дома весь день. Мне нужно найти работу. Хотя бы на полставки, – добавляю я, когда вижу, что она собирается возразить.
Она не понимает, почему я просто не могу жить с ней. Да, учёба важна и всё такое, но теперь, когда я не играю в футбол, мне нужно устроиться на работу. Сейчас она каждый месяц отдаёт деньги Пейдж из моего трастового фонда. У меня с этим проблем нет и раньше не было, когда она только сказала мне о своих планах. Но я хочу купить за эти деньги дом, когда закончу учёбу. А это значит, что деньги, которые идут Пейдж на Брианну, должны исходить откуда-то ещё.
– Мы с Дэном можем…
– Диана, я не стану брать деньги у вас с Дэном. Вы и так сделали достаточно… во всём.
Сестра замолкает, пока мы спускаемся по лестнице на первый этаж.
– Сколько она спит? – спрашиваю я, более чем готовый поменять тему, потому что следующим она, наверняка, предложит создать трастовый фонд для Бри – если уже не создала.
– Два часа или около того.
– Ладно, тогда я вернусь к себе, – протягиваю ей радионяню. – Если она проснётся до прихода Пейдж, позвони мне.
Когда я выхожу к себе, на подъездную дорожку заезжает машина Джоша.
Я уже и забыл почти, что он собирался повидаться со мной после работы. Джош выходит из машины к тому времени, когда я подхожу к лестнице.
Одет он как типичный хай-тек работник: в голубые джинсы, сникерсы и футболку. Что приравнивается к: «я зарабатываю хренову тучу денег на работе, где требуемый дресс-код не бьёт мне по карману».
– Господи Боже, такое ощущение, будто я не видел тебя целую вечность, – произносит Джон с усмешкой на лице, притягивая меня в однобокое объятье. Я смеюсь и дважды хлопаю его по спине, прежде чем отстраниться.
– Не ной, – шучу я.
– Серьёзно, чувак, я скучал по тебе, как по угревой сыпи, – отзывается он и поднимается вслед за мной в квартиру.
Оказавшись внутри, я включаю свет у двери, и он осматривает помещение как в первый раз.
– Знаешь, иди нахрен, кажется, по этой квартирке я скучал больше.
– Что, хочешь сказать, будто у тебя не дом, а свалка? – У Джоша квартира расположена в высотках. Большинство двадцатичетырёхлетних парней, как правило, себе такой роскоши позволить не могут. Родители у него живут в пригороде, поэтому он бывает здесь каждые две недели. А когда я дома, он приезжает чаще.
Он фыркает.
– Надеюсь, твоя квартира не стоит столько.
Джош оказался вторым, кому я позвонил, решив вернуться домой. Первой была Диана.
Он идёт за мной по пятам на кухню и садится за островок.
– Как обстоят дела с дочерью?
После того, как я уехал вчера от Пейдж, он поймал меня по пути домой, так что я быстро пересказал ему нашу первую встречу, сообщив что сегодня проведу с ней день.
Открыв холодильник, я беру коробку сока и банку колы, протягивая и то, и то ему на выбор.
Он указывает подбородком на колу. Я вытаскиваю две банки и проскальзываю на стул напротив него.
– Она немного стесняется меня, – говорю я. Почему-то – скорее всего, из-за стыда, – не хочется признавать, каким колоссальным провалом оказался сегодняшний день.
– Понятно, – отвечает он, кивая. Делает глоток содовой, потом спрашивает: – Ты ещё не говорил Пейдж о своих планах?
– Мы говорим после того, как она вернётся с работы. – Я беру банку и тяну за язычок, пока она не открывается. Отклонив голову, в пару глотков осушаю половину.
– И какая она? Брианна. То есть, я говорю о характере, ведь так я её видел.
Я пожимаю плечами.
– Она ребёнок. И ведёт себя как ребёнок.
Джош кивает пару раз, потом беспокойно оглядывается.
– Слушай, – внезапно выпаливает он, впившись в меня взглядом. – Я не должен был вмешиваться в прошлом году. Не следовало открывать рот про Пейдж, Колдера и эту чепуху про тест на отцовство.
Самый неуютный и виноватый жест, который я видел у Джоша. Интересно, как долго его мучает совесть?
– Ты ни к чему меня не принуждал и не уговаривал. И помнишь, ты как раз и приставал ко мне с тем, чтобы я разобрался, как всё есть на самом деле. Разумеется, ты не думал, что я вот так уеду и не вернусь до сих пор. – Нет, вся вина на мне.
Джош наклоняет голову вправо, как будто раздумывает над моими словами.
– Знаешь, ты прав, это не моя вина. Ты повёл себя как гигантская задница.
Я допиваю содовую и швыряю ему в голову пустую банку. Джош со смехом отбивается от неё рукой, и та, отскочив от столешницы, падает на пол. И в этот момент я слышу звук подъезжающей к дому машины.
Пейдж.
– Это Пейдж, давай я наберу тебе позже, – заговариваю я, качнув головой на дверь в универсальном «вали к чертям» жесте.
На сей раз он не делает никаких умных замечаний, просто подбирает банку и выполняет безупречный бросок, попадая прямо в мусорную урну на расстоянии десяти футов.
Когда мы подходим к двери, он, повернувшись, задаёт вопрос:
– Есть шанс, что вы сойдётесь?
– А свиньи летают? – вопрос полон сухости пустынных бурь и миражей. – Пейдж ненавидит меня. И даже если бы я этого хотел – а я не хочу, – она ни за что не приняла бы меня обратно. – Ни шанса.
Джош искоса смотрит на меня, и выражение его лица удивительно обнадёженное для парня, чей девиз о прошлых отношениях: «никогда не оглядывайся».
– Никто ничего не знает наверняка. Всякое случается. К тому же у вас общий ребёнок. Она всегда будет частью твоей жизни.
– Да, но это не значит, что мы должны быть вместе.
– Ты с кем-нибудь встречался?
Я фыркаю.
– Издеваешься? – Если бы я сказал, что встречался – это было бы преувеличением. Самое близкое к сексу, что у меня случалось за прошедший год, было прервано моей сестрой четыре дня назад. – Скажем, весь последний год моё доверие к женщинам не поднималось с рекордно низкого уровня.
– Да, но доверие для секса необязательно, – смеётся Джош.
– Если для тебя – нет, значит мои стандарты немного выше твоих. – По крайней мере, я должен знать, что они не попытаются меня окрутить. Последнее, чего мне хочется – это «случайно» обрюхатить ещё кого-то.
Когда я открываю дверь и выхожу на лестничную площадку, Пейдж как раз выбирается из машины. На ней униформа официантки – чёрные облегающие брюки и белая рубашка с воротником. Кожи видно не так много, как с платьем, которое она надела вчера, но выглядит всё равно горячо.
Вторая мысль просачивается через стальной люк в моём разуме, и сразу появляется желание вонзить себе в руку вилку. Такие мысли приведут к беде. И вызовут горечь, без которой я вполне могу обойтись. Причина моего возвращения – дочь, и ничего больше.
Пейдж останавливается, когда видит меня, и ждёт пока мы спустимся к машине.
– Привет, Пейдж. Давно не виделись, – улыбается ей Джош.
Из Пейдж вырывается что-то вроде застенчивого смешка.
– Ты был в ресторане несколько месяцев назад.
Долю секунду они исполняют неловкий танец – знаете, тот самый, когда два человека пытаются решить, как поприветствовать друг друга. После недолгого колебания, мой лучший друг умудряется подобраться к моей бывшей девушке ближе, чем я даже смею надеяться, заключает в объятья и быстро целует в щёку. Хорошо, что я ничуть ему не завидую. Ни капельки.
– Я не был там с прошлого года, – отзывается Джош.
Она перекидывает волосы через плечо.
– Правда? Не думала, что это было так давно.
– Ну, как поживает малышка?
Пейдж стреляет в меня взглядом, прежде чем ответить.
– Растёт как на дрожжах. Не успею оглянуться, как она уже начнёт ходить.
«Не обращайте на меня внимания. Я тут рядышком постою, пока вы наболтаетесь».
– Ладно, мне пора отваливать. Приятно было повидаться, Пейдж. – Он поворачивается ко мне, наклоняя подбородок. – Позвони мне.
Я киваю, потом смотрю, как Джош выходит на обочину, у которой припаркована его машина. Только после того, как он уезжает, Пейдж переключает внимание на меня. И от того как она смотрит, мне кажется, что я виноват.
– Брианна спит. – По какой-то причине я чувствую потребность объяснить, почему я нахожусь не с ней, а провожу последние двадцать минут в компании лучшего друга.
– Знаю. Я звонила Диане, когда вышла с работы.
– Хочешь поговорить внутри? – говорю я, кивая на лестницу. На улице жарче, чем в аду, и это несмотря на тот факт, что температура упала на четыре градуса с тридцати шести, которые сегодня держались на пике. Добавьте ещё влажность и получится сауна.
Взгляд Пейдж мечется между мной и дверью в квартиру перед тем, как она отвечает:
– Окей, – лучше свою неохоту у неё не получилось бы показать даже если бы она постаралась.
Я изо всех сил пытаюсь не замечать полное отсутствие у неё энтузиазма, когда отворачиваюсь и снова начинаю подниматься к себе в квартиру.
Внутри придерживаю для неё дверь. Судя по тому, как Пейдж держит её с другой стороны, понятно, что она делает всё возможное, чтобы не вступить со мной в физический контакт.
Господи, она думает, я схвачу её за задницу?
Я делаю ошибку, опустив глаза на часть тела, о которой идёт речь. Мне надо быть слепым, чтобы не заметить, как красив её зад в чёрных брюках. Забудьте. Я видел её голой, так что зад у неё хорошо выглядит независимо от того, есть на ней одежда или нет. Я предпочитаю, когда нет.
Чёрт? Ну что со мной не так? Мои предпочтения уже роли не играют. У меня явно чересчур давно не было секса, раз мысли о заднице Пейдж отвлекают меня от самого главного. От дочери и будущего.
«Сосредоточься, Кингсли». Она не подойдёт к тебе даже на пушечный выстрел. И этого оказывается достаточно, чтобы вернуть меня в нужное русло. С прояснённым разумом, я прохожу в гостиную, где удобно устраиваюсь на диване у камина.
Пейдж отстаёт на пару секунд, беспокойно озираясь по сторонам. Если ей здесь некомфортно, то пускай попробует попытаться заснуть в постели, в которой мы занимались сексом бесчисленное количество раз. Скажем так – я с трудом уснул прошлой ночью не только из-за первой встречи с дочерью.
Неудивительно, что Пейдж села на дальний диван, который от меня отделяет ещё и стол по центу.
– Так о чём ты хотел поговорить? – осведомляется она, как будто вчерашнего дня никогда и не было. Как будто понятия не имеет о чём разговор.
Когда я вскидываю бровь, её щечки окрашиваются розовым.
– О нашей дочери.
Она чуть поджимает губы, но кивает, чтобы я продолжал.
Я наклоняюсь вперёд и сплетаю руки на коленях.
– Я не собираюсь возвращаться в Уорвик. Переведусь в местный университет, чтобы быть рядом с Брианной – чтобы быть постоянной частью её жизни.
Пейдж
Чего бы я только не отдала, чтобы услышать эти слова в декабре. Но я не удивлена. Вчерашний визит прояснил его намерения. Но перевод из Уорвика это просто… вау. Мне-то казалось, что его обязательства будут заключаться в том, чтобы приезжать на лето и каникулы, звонить по видео и обмениваться фотографиями.
– А что с футболом? – Футбол – та самая причина, из-за которой он выбрал Уорвик. И как и пристало одурманенной, влюблённой девчонке, коей я и была, я была более чем счастлива слепо следовать за ним, хотя у меня практически аллергия на холод. Снег я ещё могу выносить дозированно. Максимум две недели. А север штата Нью-Йорка зимой – настоящая снежная страна.
Да уж, разве любовь не трагически слепа?
Он небрежно поднимает и опускает широкие плечи.
– Я там был не на стипендии и сомневаюсь, что в будущем мне хватило бы формы стать профи. Я был рад уже тому, что играл на уровне колледжа.
Никто из нас ничего не говорит.
– Я не стану препятствовать твоим встречам с ней, если ты этого боишься. То есть, это было бы глупо, учитывая, что она бывает у твоей сестры минимум два раза в неделю.
– Я не хочу, чтобы она виделась со мной только потому, что моя сестра сидит с ней. Думаю, нам нужно составить что-то вроде графика.
Я моргаю. Неожиданно. Всё становится до ужаса официальным.
– Графика? – переспрашиваю я, склонив голову набок. – Ты говоришь о графике, расписывающем сколько дней в неделю ты с ней проводишь в определённый промежуток времени?
Выражение моего лица, видимо, выдаёт меня, потому что Митч спешит разъяснить:
– Я не говорю «прямо сейчас», но после того, как ей станет комфортно со мной. Пока я могу присматривать за ней, когда ты на работе. А как только я найду работу, мы сможем вернуть её под опеку Дианы.
– Позволь прояснить. Ты хочешь начать сидеть с моей дочерью… один… со следующего раза, как я привезу её сюда?
– У тебя есть возражения? – спокойно интересуется он. Сцепив руки, смотрит на меня так, будто возражений просто быть не может.
– Что ж, я не понимаю, почему тебе кажется, что ты можешь так просто вернуться и взять всё в свои руки на следующий же день. Брианна тебя не знает. Это одно и то же, что оставить её с незнакомцем. Думаю, тебе нужно сбавить обороты. Можешь понаблюдать за тем, как она ведёт тебя с твоей сестрой пару недель. Заодно у неё появится время узнать тебя.
В ответ он смотрит на меня немигающим взглядом, а на лице у него непроницаемая маска. Когда он, наконец, подаёт голос, в нём только логика и здравомыслие.
– Ты же понимаешь, что моя сестра будет стеной, верно?
Хуже тон он просто выбрать не мог. Митч не может говорить мне, что мои опасения нерациональны и нелогичны.
– А ты понимаешь, что мне не нравится то о чём ты просишь, верно?
– Да, но я не вижу большой проблемы.
– Не видишь и не увидишь, – рявкаю я. – Тебе кажется, что спустя столько времени ты можешь вальсировать в жизни моей дочери, как будто ты никогда и не уходил. Ты думаешь, что я должна изменить свою жизнь – её жизнь – чтобы освободить место для тебя, ведь ты мучаешься угрызениями совести. Или ты вернулся, потому что подумал, будто я хочу, чтобы ты подписал отказ от прав на неё? Поэтому, Митч? Пусть ты и не хотел иметь с ней ничего общего, мысль о том, что у тебя отнимут права, которыми ты никогда не пользовался, внезапно разбудила в тебе собственника? Ты не хотел её, но ты не смог вынести мысль о том, что твоё место может занять кто-то другой.
Именно в этот момент я понимаю, что всё его спокойствие – всего лишь фасад. Митч щурится, а в глазах его вспыхивает гнев. Он не нарушает тишины почти минуту, и всё это время я смотрю, как он пытается взять контроль над собственными эмоциями.
– Думаешь, прошлый год был лёгким для меня? – его бушующий взгляд пришпиливает меня к месту. – Ты знаешь, сколько раз мне хотелось её увидеть? Как тяжело мне было знать, что меня нет рядом с ней?
– Тебя ничего не останавливало, Митч. Ты мог увидеть ей в любое время, всё зависело от твоего желания. Вот только правда в том, что ты не хотел.
– Нет, это не так, – голос поднимается вместе с возражением.
– Если бы ты хотел её увидеть, то увидел бы, – отвечаю, повышая голос вместе с ним. – Но ты её не хотел, потому и не приехал.
Он непреклонно качает головой.
– Нет. Ты ошибаешься.
– Да неужели? Тогда почему ты не приехал, когда, по твоим словам, захотел её увидеть? Почему ты столько ждал?
Он садится прямо и заглядывает мне прямо в глаза.
– Хочешь знать правду, Пейдж? Я не приезжал из-за тебя.
Глава 6.
Пейдж
У меня уходят все силы, чтобы не вздрогнуть, но сегодня нож явно достиг уязвимого места. Сейчас я признаю, какую сильную боль мне всё ещё может нанести мой бывший парень.
Говорят, противоположность любви не ненависть, а безразличие. Что ж, Митч мне небезразличен. Как я могу ничего не чувствовать, когда острота его замечания всё ещё находит отклик, продырявливая кожу прямо в том месте, где я больше всего уязвима? Я чувствую себя пронзённой насквозь.
Делаю несколько вдохов, стараясь найтись с ответом. С чем-то язвительными. С чем-то, что причинит ему боль в тысячу раз сильнее. Но когда на ум ничего не приходит, мне остаётся голая правда.
– Разве ты не сделал себе же хуже, Митч?
Он вздыхает, проводит усталой рукой по волосам и поднимается на ноги.
– Нет. Не знаю. Возможно. – Он ловит и удерживает мой взгляд. – Поначалу я злился на тебя. Долго злился. Потом, когда Диана позвонила и сказала, что ты родила, мне захотелось вернуться. Но тогда я поняла, что если вернусь, то ты получишь желаемое.
Выдержав его взгляд, я встаю и обнимаю себя руками.
– Что бы я получила? Бывшего парня, который меня презирает? Отца для дочери, который не рад её существованию? Что ж, думаю, ты мне всё показал. – Я не могу удержать засочившуюся горечь из голоса.
Он трясёт головой.
– Я не знаю. Чёрт, сейчас в этом даже и смысла нет. Знаю только, что перестав злиться и винить тебя во всём, я сделал то, чего желал… то, что уже давно нужно было сделать. И да, Дианин визит в Нью-Йорк ускорил моё возвращение, но я в любом случае приехал бы домой до конца лета.
– Мне кажется, ты всё ещё винишь меня во всём.
– Нет. – Он сокращает дистанцию между нами, вынуждая меня поднять взгляд, чтобы не прерывать контакт наших глаз. Когда Митч останавливается, между нами почти не остаётся пространства. Всего несколько дюймов. И это значит, что он стоит слишком близко. – Я больше тебя не виню. Разве могу я тебя винить после того, как видел Брианну?
Сердце ушло в пятки. Фантастика, что можно на это ответить?
– Может, я и не был счастлив, когда ты рассказала о своей беременности, и злился на тебя, когда узнал, что ты перестала принимать таблетки, но тогда Брианна не была для меня настоящей. Увидев её… – он замолкает под нахлынувшими в голос яростными эмоциями. Прочищает горло и продолжает. – Сейчас она настоящая для меня. И я люблю её, я сделаю для неё всё что угодно. Вот, почему я здесь, Пейдж. Поверь мне, я знаю, что напортачил, но мне хочется загладить свою вину перед ней. И перед тобой тоже.
Ой нет. Его слова, запах одеколона и близость кружат мне голову. Я отстраняюсь от него и поспешно прокладываю дистанцию между нами.
Начинаю вышагивать, потому что мне нужно двигаться. То же самое с открытым окном, когда ты начинаешь чувствовать сонливость на последнем рывке долгого путешествия. Порыв ветра не даёт уснуть за рулём. Вот, что я сейчас чувствую. Я не могу позволить Митчу убаюкать меня ложным чувством… чего-то. Единственная причина того, что мы будем видеться – наша дочь.
– Ты мне ничего не должен, Митч. – Не нужно мне его чувство вины.
Он поворачивается, следя взглядом за моим передвижением по оливково-зелёному ковру.
– От тебя я хочу только, чтобы ты был хорошим отцом для нашей дочери.
Он уже было открывает рот, но вдруг уголки его рта приподнимаются в слабой улыбке, привнося тепло в его глаза. Улыбка мягкая и интимная, но не в сексуальном плане.
– Что? – спрашиваю я, переставая двигаться.
– Ты впервые сказала «наша» дочь, а не «моя».
Жар бросается мне в лицо быстрее, чем вспышка огня. И мне хочется, чтобы он перестал так на меня смотреть. Как будто я подарила ему подарок, который он совсем не ожидал получить, или думал, будто не заслуживает. Бри – наша дочь. И похоже мне предстоит делиться обязанностями по её воспитанию. Митч, кажется, стремится стать ей отцом.
– Только не подведи её.
– Никогда. – В его устах это слово звучит как клятва. И искренность в его зелёных глазах навевает воспоминания о том времени, когда мы не были в ссоре. О времени, когда мы были по уши влюблены.
Ну ладно, хватит. Теперь наши отношения кончаются на Бри, и неважно, что на меня произвела нежеланный эффект его готовность взять на себя ответственность. Стать хорошим отцом для неё.
– Тогда проблем у нас возникнуть не должно, – я намеренно стараюсь сделать так, чтобы мой голос звучал по-деловому, и ностальгия не проникла в дискуссию.
Следуя моему примеру, его тон тоже становится прохладнее.
– Хорошо. И если ты думаешь, что Брианне нужно узнать меня получше, прежде чем я начну присматривать за ней один, чтобы тебе было спокойнее, то я не против.
– Уверена, много времени не понадобится – ну знаешь, чтобы она привыкла к тебе, – чувствую я потребность объясниться. Почему? Понятия не имею.
И снова в этом большой гостиной нас как-то притягивает друг другу так, что мы оказываемся на расстоянии вытянутой руки. Не знаю, как так вышло, но знакомый запах его одеколона грозит перенести меня назад в прошлое, в воспоминания о долгих ночах, смятых простынях и гладкой, мускулистой плоти. Этому нельзя случиться, поэтому я отступаю на два шага.
– Могу я увидеть её завтра?
Долю секунды я глазею на него, совершенно ни о чём не думая. Какие у меня на завтра планы? К счастью, я вспоминаю обо всём вовремя, поэтому получается не опозориться.
– Я повезу её завтра на осмотр. – Вот он, хороший отпугивающий фактор.
– Ты не против, если я присоединюсь?
Мой разум мгновенно принимается искать причину – любую правдоподобную причину – отказать ему. Не слишком ли рано ему заниматься с нами такими делами? Сами понимаете, настоящими «мама с папой» делами. В конце концов, он только вчера впервые увиделся с Бри. Разве не должно быть какого-то выжидательного периода? К тому же, семейное времяпрепровождение с Митчем – не самая лучшая идея. По крайней мере, не для меня.
Я знаю, что сказала бы в этом случае моя коллега Джейн. Её словами было бы: «а разве я бы не хотела, чтобы отец моего сына интересовался им? Считай, что тебе повезло и радуйся тому, что он, наконец, взялся за ум». Мама станет убеждать меня поступать в интересах её внучки, а Эрин просто жаждет его страданий.
Так что, если я откажу ему, это будет назло? И самое главное: что входит в интересы Бри?
С тех пор как она у меня появилась, я поняла, что воспитание ребёнка без отца идёт нога в ногу с чувством вины. Каждый ребёнок заслуживает двух любящих родителей, а у моей дочери этого нет.
«Но может появиться», – шепчет обнадёживающий голосок в голове.
– Наверное, – неохотно уступаю я, не обращая внимания на стихающие предупреждающие звоночки и появившуюся вину.
– И ты не будешь против, если я и потом побуду рядом немного? Если ты не возражаешь против лишних глаз, конечно, – добавляет он.
А вот и обратная сторона нашего соглашения. Если Бри не у его сестры, то на её месте буду я.
– Да… в смысле, нет, я не возражаю. – Чем быстрее Бри привыкнет к нему, тем меньше времени мне придётся с ним проводить. А это – именно то, что я хочу.
На сей раз Митч улыбается, показывая все свои идеальные зубы. Я вновь возвращаюсь в то время, когда такая улыбка могла расплавить на мне одежду. И, к несчастью, те части меня, которые делают меня женщиной, дают знать, что ничего не изменилось.
~~~***~~~
Митч
– Мамочка, я хочу сестрёнку, – объявляет Тесс за ужином тем же вечером.
Моя сестра, обладающая терпением нескольких святых и пары школьных контролёров, устало вздыхает. Уверен, это не первая просьба, сделанная за последнее время. Когда Тесс стукнуло четыре, она была зациклена на младшей сестрёнке. А её братцу просто не хотелось лезть в бабье царство.
– Милая, что мама говорила тебе об этом?
Тесс хмурится и сверлит взглядом тарелку с фрикадельками и спагетти, выставленную перед ней.
– Что малыши не растут на деревьях, а ты слишком стара, чтобы заводить ещё детей, – бубнит она.
На следующем вдохе, бифштекс, который я жую, едва не попадает не в то горло. Я хватаю полупустой стакан воды справа от себя и осушаю оставшееся, чтобы не задохнуться.
Дэн, видно, посчитав мой предсмертный опыт чертовски забавным, откидывает голову и издаёт глубокий, рокочущий смех.
– Что значит: малыши не растут на деревьях? – спрашиваю я сестру, переведя дыхание и отчаянно стараясь выдержать лицо серьёзным. – Ты мне этого не говорила.
– Ой, ну хватит, – ругает Диана, пытаясь подавить улыбку.
– Не волнуйся, милая. Папа пытался уговорить твою маму на ещё одного ребёнка, но мои мольбы пролетели мимо ушей.
Тесс и Дагом задумчиво сводят брови.
– А как это «пролетели мимо ушей», пап? – спрашивают они почти в унисон.
Я давлюсь очередным смешком.
Сестра с упрёком смотрим на Дэна.
– Не слушайте отца. – Переключив внимание обратно на дочь, она произносит: – Милая, ты же знаешь, что даже если у мамочки будет ещё один ребёнок, это может быть мальчик.
Тесс надувает нижнюю губу, отводя взгляд на брата. Видимо, её посещает отрезвляющая мысль, потому что следующим она спрашивает:
