Текст книги "Пойманный (ЛП)"
Автор книги: Беверли Кендалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Я хочу замуж за него. Кольцо – всего лишь бонус. – Хотя носить его кольцо будет приятно. Ладно, гораздо больше, чем просто приятно.
– Ну, сначала приходит любовь, затем кольцо с огромным бриллиантом, а потом уже брак. Вы же сразу перескочили на детские коляски.
Я хмыкаю. С последним она права.
– Ты такая дурочка.
– Нет, я твоя лучшая подруга и скоро стану подружкой невесты, – отзывается она с широкой ухмылкой.
Мурашки бегают вверх-вниз по бокам. Вот что происходит со мной из-за разговоров про свадьбу с Митчем. Дождаться не могу, когда выйду за него. Это последний шаг для начала нашей настоящей совместной жизни. Мы оба согласились, что у нас будет ещё два ребёнка. Ладно, он хотел трёх, но раз уж не ему их носить… Мы решили, что трёх будет достаточно.
– Перестань. Я же сказала, ты всё сглазишь, если продолжишь об этом говорить. – Время от времени во мне просыпается суеверность.
Великолепное лицо Эрин заполняет весь экран, когда она наклоняется ближе к камере.
– Как я сглажу? Сейчас Рождество. Вы закончили колледж. У вас есть общая дочь. Вы живёте вместе. У обоих замечательная работа, и вы совершенно без ума друг от друга. К тому же у тебя день рождения через несколько месяцев. Он обязан сделать сейчас предложение.
Я знаю, что она права. Конечно, он собирается попросить у меня руки. Теперь у него абсолютно нет никаких препятствий.
Вытираю вспотевшие ладони об обтянутые джинсами бёдра. С момента рождения Бри я ещё ни одного дня не ждала с таким рвением. Вынуждаю себя сделать успокаивающий вдох, чтобы успокоить нарастающее волнение.
– Ты же понимаешь, что тебе придётся помириться с Джошем к свадьбе. Он будет шафером Митча.
Улыбка исчезает с лица Эрин, и она отстраняется от камеры.
Проклятье, теперь она расстроена.
Обычно мы не говорим о Джоше. Это негласное правило, которое я научилась принимать. Джош – убийца разговоров. Но держать их врозь становится всё тяжелее и тяжелее. И я имею в виду – физически. Превосходный пример – вечеринка в честь Дня Рождения Бри, состоявшаяся две недели назад. Я пригласила всех наших друзей. Вся банда Нью-Йоркского колледжа прилетела из своих штатов. Пары успели обручиться в этом году, а Зака с Троем призвали в армию. Сейчас же Зак за «Орлов», а Трой за «Великанов». Мы с Эрин с нетерпением ждали возможности встретиться с ними и заодно вживую посмотреть на кольца наших подружек.
Мы сидели и разговаривали – парни жаловались на то, сколько свадеб им придётся посетить в следующем году, а мы, девочки, возбуждённо болтали о них, когда приехал Джош. Как обычно, опоздав. В ту же секунду, как он вошёл, Эрин придумала какое-то дурацкое оправдание о том, что ей нужно завершить проект для учёбы, и ушла. Ушла с вечеринки в честь дня рождения своей единственной крестницы. По тому, какими колкостями они обменивались, мне казалось, что всё хуже некуда ещё до того, как они начали спать друг с другом, но с тех как они перестали заниматься сексом ситуация ухудшилась в сотни раз. Больше мы не могли собираться вчетвером. И совсем всё пошло наперекосяк, когда Джош начал встречаться с Хлои. Мы с Митчем даже выдохнуть его имя не можем рядом с Эрин, если не хотим, чтобы разговор зашёл в тупик.
Наша свадьба должна быть очень весёлой.
Она приподнимает худенькое плечо.
– Пофиг.
С моей лучшей подругой мы знакомы больше шестнадцати лет. Ей даже близко не «наплевать». Но не стану с ней спорить.
– Я говорила, что Трент приведёт девушку на вечеринку? – У нас это впервые, так что достижение огромное. И раз я, наконец, познакомлюсь с женщиной, с которой он встречается, у него, наверное, серьёзные намерения по отношению к ней.
– Чёрт возьми! Значит, он снят с рынка? – дразнится Эрин.
Я прыскаю от смеха.
– Пока что, видимо, да. – Если ей когда-то реально и нравился Трент, то сейчас это уже не так. Их отношения всегда были и остаются совершенно платоническими. – А что насчёт тебя? Ты придёшь? – Джош ещё не ответил на приглашение, поэтому она избегала момента, когда ей придётся дать мне ответ.
– Да, приду. И со мной будет парень.
Парень? Для меня это новость, учитывая, что сейчас она ни с кем не встречается. Не встречалась последние полгода. Или я так думала.
– И кто же это?
– Ты его не знаешь. Просто парень с работы.
Эрин стажируется в «AJC» и надеется, что её примут на полноценную работу, когда она выпустится в мае.
– У этого парня есть имя? – Эрин только однажды скрывала, что с кем встречается, и тогда у них с Джошем были отношения «недодрузья с привилегиями».
– Итан.
У меня сходятся брови на переносице.
– Почему ты раньше не упоминала Итана?
– Потому что он новенький – начал работать в газете только в прошлом месяце, и я ходила с ним на свидания всего несколько раз. В любом случае, мне не хочется сейчас о нём говорить, – произносит она. – Я хочу поговорить о твоей помолвке, а ещё мне нужно обещание от тебя, что ты покажешь мне кольцо, как только вернёшься в город. Конечно, после того, как ты позвонишь мне завтра и покажешь его со всеми деталями.
И тут она уже вынуждает меня ухмыльнуться, как будто я под кайфом от гелия.
Какой ещё Итан?
Митч
Не уверен, что даже смогу поцеловать Пейдж на ночь. Если у меня не может быть всего – всего сразу, – зачем мучить себя одним лишь вкусом? Зачем ухудшать собственные страдания? В мои увлечения не входит мазохизм ни в какой форме. Но я серьёзно думаю о том, как пережить ночь, не забравшись к ней в комнату, где залезу на её кровать, раздену донага и трахну до беспамятства.
– Хочешь, чтобы папочка почитал тебе на ночь? – спрашиваю я у Бри, которая уже трёт глазки, противясь сну. Она вся вымоталась после игр со своими тётей и дядей, которые не видят ничего плохого в том, чтобы поклоняться каждому её желанию.
– Давай я почитаю ей, Митч. – Тэсс вскидывает руку в воздух, как будто пытается в классе привлечь внимание учителя. Брат с сестрой прекратили называть меня дядей три месяца назад, но на это им понадобился целый год. От старых привычек трудно избавиться. Кому как не мне это знать. Диана с Дэном настаивали, чтобы я называл их как мне комфортно, но мне известно, что они в восторге оттого, что я выбрал называть их мамой и папой.
– Я тоже хочу почитать, – вмешивается Даг, потому что теперь это соревнование. Вот так у нас обстоят дела, ребята.
– А как насчёт того, чтобы бабушка уложила тебя сегодня спать? – спрашивает Диана, уже потянувшись к ней. Слишком устав для того, чтобы идти, Бри молча протягивает ручки навстречу бабушке.
Мама торопливо поддаётся к ней, загребая в объятья, прежде чем обратиться к Дагу и Тэсс.
– Пойдёмте, дети, вы сможете прочитать ей по одной книге.
– Мы с папой поднимемся чуть позже, чтобы поцеловать тебя на ночь, – окликает их Пейдж, пока они выходят из гостиной. Бри кивает, сонно улыбнувшись губами, сомкнувшимися вокруг большого пальчика.
Как только я снова усаживаюсь на диван рядом с Пейдж, Дэн вдруг встаёт на ноги.
– Мне нужно собрать кукольный домик и ещё один велосипед, так что увидимся утром.
У дедушки с бабушкой есть гостевой дом на заднем дворе, где останавливаются папа и тётя со своими семьями, когда приезжают. Я бы не прочь сейчас остаться там. Это отвлечёт меня от отсутствия секса на следующие шесть дней. А бабушка ещё и хотела, чтобы мы остались до Нового Года. Слава Богу, Пейдж уговорила меня устроить вечеринку у нас в канун Нового Года. Ну, не совсем вечеринку, скорее небольшую посиделку с друзьями.
Родители привезут Бри с собой, поэтому мы с Пейдж будем предоставлены себе на целых два дня. Вот и мой рождественский подарок. Не могу дождаться, чтоб меня. Ладно, неподходящие слова. Мне нельзя думать о таком, если я хочу пережить эту ночь.
– Нужна помощь, пап? – интересуюсь я. Работа руками отвлечёт меня от мыслей о том, что ещё я предпочёл бы ими сделать. Например, снять с Пейдж лифчик и стянуть трусики.
Господи, тут жарко или мне жарко? Даже не смотрю на Пейдж в страхе, что температура в комнате подскочит ещё на десять градусов, если всё-таки брошу на неё взгляд.
Отец вскидывает брови, будто удивившись моему предложению. Его взгляд перебегает на Пейдж.
– Если только ты не возражаешь, что я его ненадолго украду.
Она смеётся, поглаживая, а потом похлопывая меня по спине.
– Ну раз, ради благого дела…
От прикосновения её рук ко мне, я вскакиваю на ноги в мгновение ока. Мне явно нужно время поостыть.
Мы с папой желаем ей спокойной ночи, и я иду за ним на выход из комнаты. Но прямо перед тем, как выйти из зоны слышимости всё-таки до меня доносится, произнесённой бабушкой:
– Ну что, дорогая, когда же нам ждать свадьбы? Скоро, надеюсь.
Ага, оставлю это Пейдж.
*****
Через час все игрушки, которым требовалась сборка, собраны, а велосипеды и кукольный домик дожидаются в подвале, когда их положат под ёлку, после возвращения детей в гостевой дом.
По пути в комнату я останавливаюсь, чтобы пожелать доброй ночи своим девочкам. Тихонько крадусь в их спальню, где нахожу уже спящую Бри, но нигде не вижу Пейдж. Я чмокаю Бри в щёчку и отправляюсь на поиски её матери.
Возможно, она ждёт меня в моей постели. Член оживает при этой мысли. Но несколько секунд спустя, тайна загадочного исчезновения Пейдж разгадана, а мои надежды разбиты вдребезги, когда я слышу работающий душ.
Проклятье!
Я прохожу мимо ванной и направляюсь прямиком к себе в комнату. Там переодеваюсь во фланелевую рождественскую пижаму, которую купила Пейдж и настояла, чтобы я надел сегодня. Не волнуйтесь, для себя с Бри она тоже купила такие же. Моя – темно-зелёная с гроздями красного остролиста. Мда, не так уж и унизительно, верно?
Следующие полчаса я, лежа на кровати, пялюсь в потолок, делая всё, что в моих силах, чтобы уснуть. От тихого стука и открывающейся двери резко подрываюсь в сидячее положение. Пейдж заходит внутрь, затворяя за собой дверь.
Я тяжело сглатываю при виде неё.
Красавица.
Никому из моих знакомых не удастся придать такой привлекательности бесформенной, красной, оленьей пижаме. Её тёмные, мягкие и шелковистые волосы струятся по плечам, мои пальцы зудят от желания провести по их длине и намотать на руку, чтобы притянуть её ближе. Пейдж выглядит готовой быть поданной к столу. А я люблю вкушать её, и она это совершенно осознаёт.
– Бри спит, – шепчет Пейдж, как будто Бри в нескольких шагах от нас, а не в конце коридора.
Я подавляю улыбку. Мы с ней одни в комнате. Она играет с огнём, и сама это понимает.
– Знаю. Я проверял её, когда ты была в душе.
Она кивает и неторопливо подходит ко мне.
– Мне просто хотелось пожелать тебе доброй ночи.
– Почему ты шепчешь? – насмешливым шёпотом спрашиваю я. Этот дом строила компания моего деда, так что качество исполнения – на высшем уровне. Стены в спальне практически звуконепроницаемые.
Встав между моих ног, она обнимает меня рукой за шею.
– Я скучаю по тебе.
Я усмехаюсь и притягиваю её ближе.
– Мы были вместе весь день.
Она опускает на меня пристальный взгляд.
– Ты знаешь о чём я.
Мои руки переходят от её спины к заднице. Я накрываю обе ягодицы и привлекаю её ещё ближе. Она не может не заметить, какой у меня стояк, благодаря ей.
– Запри дверь.
Целую секунду Пейдж будто разрывается в противоречии. Похоже, её нужно немного подбодрить. Сминая задницу, я потираюсь об неё членом, чтобы она могла прочувствовать каждый его сантиметр. Она, закусив губу, издаёт стон.
Моё дыхание становится поверхностным, а слова приобретают настойчивость.
– Запри. Дверь.
Её глаза стекленеют от желания.
– Тебе придётся меня отпустить, – мурлыкает она.
Я неохотно повинуюсь и наблюдаю за её аппетитной задницей, пока она спешит закрыть дверь.
Но неожиданной стук в дверь – на сей раз нежеланный – заставляет её застыть в полушаге. Мои руки всё ещё держатся за край футболки. С широко раскрытыми глазами и красным от вины лицом, Пейдж поворачивается, впиваясь в меня взглядом.
– Митч, милый, ты не спишь?
Бабушка? Серьёзно?
Стояк умирает быстрой и насильственной смертью при звуке её голоса. Я показываю Пейдж открыть дверь. Мы полностью одеты. Тут не на что смотреть. И не за что испытывать вину.
Заметно паникуя, Пейдж только и делает, что глазеет на меня. Тяжело вздохнув, я поднимаюсь на ноги и подхожу к ней. Она сдаст нас с головой, если не избавится от этого выражения. Почему парням удаются намного лучше утайки и прятки?
– Ты пришла пожелать спокойной ночи. Не смотри так виновато, – бормочу я, погладив её гладкую щёчку подушечкой большого пальца, прежде чем открыть дверь.
– Как хорошо, что ты ещё не спишь. Твой отец… – Бабушка замолкает, когда замечает Пейдж, стоящую за моей спиной, которая, наверное, старается изо всех сил слиться со стеной. – Ой, а я и не знала, что Пейдж была с тобой. – В её голосе нет порицания, но в карих глазах светится подозрение.
– Она проверяла, надел ли я её в постель. – На полную врубаю застенчивость, робко потянув за штанину.
Бабушка оглядывает наши одинаковые пижамы и расплывается в снисходительной улыбке, проглатывая мою наживку.
– Как празднично.
Думаю, для этого есть другой термин.
Затянув пояс своего светло-голубого халата, она продолжает.
– Твоему отцу нужна помощь с тем, чтобы поднять кукольный домик наверх.
– Хорошо, скажи ему, что я спущусь через минуту.
На этом всё должно было закончиться, но она не делает ни единого движения, чтобы уйти. И я почти чувствую тревогу Пейдж, возрастающую с каждой уходящей секундой.
Прочищаю горло и пытаюсь снова, поскольку в первый раз я, видимо, был недостаточно понятен.
– Правда. Я спущусь, как только попрощаюсь с Пейдж.
Бабушка неловко смеётся.
– Ах. Да, конечно. Я скажу ему, что ты уже идёшь. Доброй ночи, моя дорогая, – произносит она, обращаясь к Пейдж.
– Доброй ночи, – отзывается Пейдж, но перебарщивает со своей живостью и тем, как вся светится. Ей явно нужно брать уроки у мастера.
Я поворачиваюсь к ней сразу после того, как уходит бабушка. Она моментально прижимается своим разрумянившимся лицом к моей груди, и её слова заглушает фланелевая футболка.
– Никогда больше не смогу смотреть ей в глаза.
Я усмехаюсь, приподнимая её подбородок и заглядывая в лицо.
– Не говори глупостей. Она ничего не заподозрила.
– Откуда ты знаешь?
Вместо ответа я нежно целую её в губы. По ощущениям она будто рай. Я придерживаюсь намеченного курса и углубляю поцелуй, погружая язык внутрь, чтобы получше распробовать её сладчайший вкус. И член возвращается к жизни.
– Митч, нам нельзя, – шепчет она мне в рот, ласково надавив на мои плечи.
Я неохотно поднимаю голову и отступаю, поражённо вскинув руки, полностью разрывая весь физический контакт.
– А теперь пойди и помоги своему отцу, пока ты не втянул нас в неприятности.
– Это не я пришёл к тебе в комнату в поисках…
– Ещё слово, и ты больше никогда не увидишь меня голой, – предупреждает она, растянув свои полные, розовые губки в дразнящей улыбке.
– Ладно, но имей в виду – если ты к моему возвращению окажешься в радиусе десяти футов от этой комнаты, я тебя сегодня трахну.
Она тут же поправляет меня:
– Займёшься со мной любовью. – Но её слова расходятся с придыханием в голосе.
– Поверь, ты захочешь быть оттраханой сегодня, – заверяю её в низком рычании.
С похотью и желанием, пылающими в глазах, она совершает единственный умный поступок – сбегает из моей комнаты.
Рождество
.
Пейдж
– И последний от меня. – Митч задерживается долгим поцелуем на моих губам, держа в руках коробку, обёрнутую золотой фольгой. Размером и формой она не похожа на коробочку из-под кольца, но с другой стороны, так бы он выдал себя.
Я не теряю время, срывая упаковку и открывая подарок.
Внутри приютилось, наверное, самое красивое золотое, бриллиантовое ожерелье, которое я только видела.
Ожерелье, а не кольцо.
Глаза застилают слёзы.
– Тебе нравится?
От выжидательного выражения его лица, меня охватывает чувство вины, потому что я должна быть счастлива.
– Оно красивое, – как-то удаётся выдавить мне, пока сердце внутри терпит огромные трещины.
Радостно улыбаясь, он притягивает меня в крепкие объятья.
– Мамочка, папочка, хочу обниматься. – Чувствую, как крошечные ручки Бри тянут меня за штанину.
Отличный повод вырваться из рук Митча и поднять дочь. Заметив слёзы, теперь уже скатывающиеся по щекам, она сводит брови в невероятно очаровательном выражении:
– Не плачь, мамочка.
Из Митча вырывается смех.
– Мамочка плачет не потому, что ей грустно, милая, а потому что она счастлива.
Я заставляю себя приподнять уголки рта в улыбке. Если бы он только знал.
*****
– Давай, покажи мне кольцо.
Эрин – вторая в череде звонков, которые мне нужно сделать сегодня. Мама с Рэнди были первыми, и мой телефон побывал даже не знаю во скольких руках, пока они поздравляли всех с Рождеством.
Но разговор с Эрин требовал уединения, поэтому я сижу одна в гостиной, изучая взглядом её красивое, не накрашенное лицо.
Её взволнованное требование угрожает вызвать ещё одну волну слёз, но я умудряюсь их сдержать. Если кто-нибудь зайдёт, в этот раз у меня ни за что не получится выдать их за слёзы радости. Из меня не такая уж хорошая актриса. Я качаю головой.
Её глаза изумлённо увеличиваются, и после паузы она спрашивает:
– Он не подарил тебе кольцо?
Я снова качаю головой, боясь, что если скажу что-нибудь, это проломит плотину и выпустит наружу слёзы.
Эрин неторопливо закрывает рот и отстраняется от экрана, открывая вид на изголовье кровати за её спиной.
– Ты шутишь! – восклицает она.
Неверие в её голосе пробуждает к жизни мою защитную сторону и необходимость его оправдать.
– Но он подарил мне это. – Я подношу бриллиантовый кулон к камере. – Разве не красивый?
– Отведи руку немного назад, не могу его разглядеть.
Я делаю, как сказано.
– О-о-о-оу, он очень красивый. У твоего мужчины отличный вкус.
Я отвечаю кивком, пытаясь придумать, что ещё сказать. К несчастью, на ум ничего не приходит.
– Он сделает тебе предложение. Ты же знаешь это, да? – произносит Эрин мягким успокаивающим голосом. – Он ждёт либо Нового Года, либо твоего Дня Рождения, либо Дня Святого Валентина.
Из меня вырывается сухой смешок.
– Ты уже говорила так про это Рождество.
– Но теперь я думаю иначе, Рождество не особо романтичный праздник.
– Пусть так, если тебе хочется.
Она вскидывает идеальной формы бровь.
– Ну правда, что ли? С ребёнком и домом полным родственников?
– Они не мои родственники.
– Пока нет. Но скоро будут.
Я знаю, что она права. Знаю, что раздуваю проблему больше, чем должна. Митч меня любит. Мы говорим о браке постоянно. Он сделает предложение, просто не сегодня.
– Ладно, хватит обо мне. Получила что-нибудь хорошее на Рождество? – интересуюсь я.
– Пару подарочных карт, три свитера, новые ботинки. А, и новую машину.
Я подскакиваю с софы и издаю визг, способный посоперничать с визгом моей дочери.
– Тебе подарили новую машину?
– Не надо так волноваться. Это подарок из чувства вины.
Меня это мгновенно отрезвляет.
– Подарок из чувства вины?
Она на секунду отводит взгляд, прежде чем вернуть его обратно ко мне.
– Сама знаешь, из-за того что они такие, какие есть.
Мать, которой невозможно угодить, и потакающий, но отстранённый отец, который скорее задарит её подарками, чем проведёт с ней время. Не сказать, что они неприятные люди – со мной они всегда милы, – но глядя на их общение, я всегда начинаю больше ценить маму. И отчима тоже.
– Где они сейчас? – быстро спрашиваю я.
Она начинает краснеть, пробормотав:
– Он-они ушли.
– Что? – Мой взгляд сужается оттого, как она отказывается смотреть мне в глаза. – Куда?
– Я… я не знаю.
Не верю ей.
– Эрин, спустись вниз и покажи мне ёлку.
Когда она ни на дюйм не сдвигается и продолжает избегать моего взгляда, до меня доходит, что она скрывает от меня.
– Ты же одна, да? Они оставили тебе одну на Рождество.
Она, наконец, смотрит на меня и пожимает плечами.
– Тут нет ничего страшного.
Напряжение стискивает мою грудь, оставляя меня задыхающейся.
– Где они?
– В Испании.
– А твоя сестра?
– У своих родственников.
Я снова падаю на софу и делаю глубокий вдох, пытаясь облегчить боль в сердце.
– У меня всё хорошо. Просто прекрасно. Не раздувай из мухи слона.
Я просто пялюсь на неё на своём шестидюймовом экране. Пока я тут плачусь и ною ей о том, что не получила кольца от мужчины, который любит меня до последнего вздоха, и семья которого не полюбила бы меня больше, даже если бы я родилась в ней, моя лучшая подруга проводит Рождество в одиночестве.
У меня не получилось бы повести себя более эгоистично и жалко, даже если бы я постаралась.
– А теперь ты разве не собираешься спросить меня о машине? – Улыбка возвращается на её лицо. Вынужденная, отчаянная, умоляющая меня отпустить эту тему.
Я могу сделать одно из двух – оплакивать её нынешнюю ситуацию и жаловаться на то, какие ужасные люди у неё родители, и в свою очередь, сделать так, чтобы ей стало ещё хуже, чем, я уверена, уже есть. Или дать ей сменить тему, не разыграв концерт. Выбираю последнее. Но если ей правда кажется, что это конец, она серьёзно себя дурачит.
Сразу после того, как заканчиваю разговор с Эрин, я возвращаюсь в зал и говорю с миссис Толстон и Дианой. Они не только одобряют мою просьбу, Диана ещё и подзывает Митча через всю комнату, где он наблюдал, как Бри с Тэсс играются с новым чайным сервизом Бри перед восьмифутовой рождественской ёлкой.
Он подходит, переводя вопросительный взгляд от матери к бабушке, прежде чем остановить его на мне.
Я беру его за руку.
– Одевайся, милый, мы едем за Эрин.
Сорок минут спустя мы уже мчимся по шоссе в машине Митча, направляясь на юг.
– Что, если она откажется вернуться с нами? – спрашивает Митч во второй раз с тех пор, как я объяснила, что происходит у Эрин и нашу последующую миссию. Видимо, моё ответное «Она поедет», когда он спросил в первый раз, не было достаточно удовлетворительным.
– Если она не поедет с нами по собственной воле, я скажу Эрин, что ты перекинешь её через плечо, и мы её похитим.
Митч фыркает от смеха. Не отводя глаз от дороги, он кладёт правую руку на место над моей левой коленкой. Его прикосновение наполняет меня теплом.
– Не считая Эрин, ты хорошо проводишь время? – спрашивает он, медленно разминая мою ногу, отправляя искры удовольствия в моё естество.
– Если ты имеешь в виду – не считая отвратительных родителей Эрин и того, что у нас нет секса, то да, хорошо. Я люблю твою семью.
Он издаёт горловой рык, поднимая руку выше по моему бедру.
– Не напоминай.
Я сдавленно смеюсь, пока вся кровь в теле словно собирается сильной пульсацией между моих ног.
– Тебе лучше убрать руку, иначе вылетим в кювет. – И я не шучу.
– Как насчёт того, чтобы съехать на следующем съезде и посетить мотель, прежде чем мы заберём Эрин? – интересуется он, бросив быстрый взгляд на меня и с намёком подняв брови.
Вряд ли он говорит серьёзно, поэтому я не утруждаю себя ответом. Но у его руки, ползущей вверх по моей ноге, более чем серьёзные намерения – она как волшебная палочка действует на мои бёдра, раздвигающиеся всё дальше и дальше друг от друга.
Завестись и не иметь возможности ничего с этим сделать – для меня не кажется весёлым. И сейчас это сводит с ума. Я убираю его руку со своей ноги и тесно сжимаю их вместе.
– Хватит. И так тяжело. Не усложняй всё ещё сильнее.
– Дай сюда свою руку, и ты почувствуешь, как это тяжело, – произносит он низким, сексуальным рокотом, отзывающимся в каждой моей эрогенной зоне.
Я честно стараюсь не глазеть на его эрекцию, но это всё равно, что пытаться не смотреть на солнце после месяца пасмурного неба и дождя. Моё лоно сжимается от вида его очень заметной выпуклости. Я быстро отвожу взгляд.
– Забудь о сексе. Тебе нужно сконцентрироваться на дороге. – А я буду думать о сексе. О том, как сильно он мне нужен. Как сильно я его хочу. Как сильно мне не хватает занятий любовью с ним.
Так ухожу в мысли, что только через минуту до меня доходит, что свернули мы не туда, если едем к Эрин.
Я оглядываюсь на Митча.
– Почему ты съехал?
– Это короткий путь.
Я озираюсь по сторонам и понимаю, что мы не так уж далеко от дома. И отсюда нет короткого пути к Эрин. По дороге нам встречаются одни новенькие дома и относительно новая начальная школа.
Возвращаю подозрительно прищуренный взгляд к нему.
– Нет, это неправда. – Что-то явно происходит.
Не глядя на меня, он говорит:
– Подыграй мне. Я хочу кое-что тебе показать.
– Митч Аарон Кингсли, я не собираюсь заниматься сексом в машине.
Он откидывает голову и разражается хохотом. И продолжает смеяться, хотя я ничего смешного тут не вижу. Дело не в том, что идея абсурдная. Люди занимаются сексом в машине.
– Ладно, что я сейчас сделал?
– Не думала, что это так смешно, – мямлю я, глядя в окно.
В его голосе слышно улыбку, когда он произносит:
– Мы на месте. Возможно, тебе это поднимет настроение и отвлечёт от секса на несколько минут.
Я протестующе ворчу, в то время как Митч сворачивает на длинную подъездную дорогу, сделанную из серой брусчатки, перед кирпично-каменным двухэтажным домом.
– Что мы здесь делаем? – спрашиваю у него, когда он выключает двигатель.
Он открывает дверь со своей стороны.
– Мне хочется узнать твоё мнение.
Я выхожу вслед за ним из машины и поднимаюсь на переднее крыльцо.
– Это один из твоих проектов? Он продаётся? – Оглядываю ухоженный, неиспользуемый газон, но не вижу вывески «продаётся».
– Что-то вроде того. – Митч достаёт ключи из кармана пальто и идёт отпирать входную дверь.
Он отступает в сторону и показывает мне войти. В парадном фойе меня окружает теплом и чистым запахом сосны и… новизны. Дом пахнет свежестью. Пахнет, как будто в нём никогда никто не жил – новым паркетом и коврами.
Впереди расположена деревянная кованая лестница, ведущая на второй этаж. Я поднимаю взгляд на Митча. Именно такую мне хотелось иметь в доме нашей мечты, и мы об этом говорили. Дыхание ускоряется.
«Нет, этого не может быть. Невозможно. Никак», – убеждаю себя, двинувшись дальше по коридору. Первая комната справа от нас – гостиная со свисающей с многоуровневого потолка люстрой. Чуть дальше семейная комната, в центре которой восхитительный от потолка до пола каменный камин.
Я всё обвожу молчаливым взглядом с отвисшей челюстью и широко распахнутыми глазами. Поворачиваюсь к нему и спрашиваю:
– Это твой проект?
Он кивает, а его губы украшает загадочная улыбка.
– Папа немного помог.
– Но это… это похоже на наш дом. На тот, который ты пообещал построить для нас однажды. – Я продолжаю озираться, не в силах поверить в увиденное. Наш дом мечты ожил с архитектурных чертежей, с которыми Митч забавлялся в прошлом году. Но пусть мы и мечтали о таком доме, мы не сможем позволить его себе ещё ни один год.
– Что думаешь? – спрашивает он, прослеживая мой взгляд, пока я во все глаза упиваюсь видом тёмного паркета и кухни, на которую чуть ли не пускаю слюни.
– Я думаю, что умерла и попала в рай, – признаюсь на одном дыхании.
Подойдя ко мне сзади, он по-хозяйски обнимает меня рукой за талию и притягивает спиной к себе.
– Отсюда близко до наших работ, и в задней части хватит места для бассейна, если однажды мы решим его поставить.
Я поворачиваюсь к нему, положив руки на его широкие плечи.
– Хочешь сказать, он наш?
Митч кивает с усмешкой от уха до уха.
– С Рождеством, малышка, – и целует меня в губы.
Боже мой. Божемойбожемойбожемой. Как трудно дышать, ещё и сердце усиленно бьётся в груди.
Я разрываю поцелуй и ещё раз оглядываюсь. Высококлассная техника, вишнёвые кухонные шкафы, гранитные столешницы, плюс абсурдно обширная лепнина и изделия из дерева повсюду.
– Но, Митч, мы не можем себе это позволить.
– Детка, это подарок. От бабушки с дедушкой.
Я вскидываю руку к груди, не давая бешено колотящемуся сердцу вырваться.
– Но… но они не могут подарить нам дом. – Кто так делает? Никто из тех, кого я знаю.
– Я пытался их отговорить, но они настояли. Сказали, почему правительство должно забрать половину их денег, когда они умрут, если дети и внуки могут воспользоваться этим состоянием, пока они ещё живы.
Он тянет меня обратно в свои объятья, и я растворяюсь в нём.
– К тому же, я заключил с ними сделку.
Слёзы щиплют глаза, когда я вскидываю на него глаза.
– Какую сделку?
– Сделку о том, что я позволю им подарить нам дом, если за свадьбу заплатим мы. Мои родители согласились бы только в том случае, если бы я дал им заплатить половину.
А потом вдруг запускает руку в карман, и я задерживаю дыхание, пока Митч вытаскивает наружу чёрную бархатную коробку. Он открывает её другой рукой.
Прекрасное бриллиантовое кольцо с огранкой «принцесса» и двумя камушками поменьше, обрамляющими его по бокам, вырывает из меня вздох, эхом отдающийся в огромной, пустой комнате. Именно его я хотела. Именно его примеряла, когда Митч взял меня за руку и повёл в ювелирный магазин во время нашего летнего посещения торгового центра.
– Пейдж, милая, ты выйдешь за меня? – Не могу сказать, что голос Митча не достаточно глубокий и завораживающий, чтобы неизменно поджигать мои трусики, но эти слова, вопросом сорвавшиеся с его губ – то, что я никогда не забуду, пока жива.
Я лихорадочно, безумно киваю головой.
– Да. Да. Боже мой, Да.
Он улыбается и надевает мне кольцо на палец. Белое золото холодит плоть и кажется таким правильным. Оно идеально сидит и выглядит, словно было создано для моего пальца.
Как только оно оказывается на мне, я бросаюсь в его объятья и изливаю всю любовь и страсть, что у меня есть, в поцелуй. И после столь долгой разлуки, мы практически пожираем друг друга целиком, дыхание срывается, а одежда приходит в беспорядок, когда мы, спустя несколько минут, наконец, отрываемся, чтобы вдохнуть немного воздуха.
– Нам нужно остановиться, – хрипит Митч, неохотно отнимая руку от моей груди.
Моё тело не смогло бы выразить своё сопротивление ещё нагляднее. Но он прав. Мы в правильном месте, но время неподходящее.
Возвращаю на место лифчик и свитер. От вида, как он кривится, поправляя штаны, мои мысли занимает только то, как я могу помочь ему с этой проблемой.
– Продолжишь смотреть на меня так, и клянусь, мы не станем затягивать с окрещиванием дома.
Я вскидываю взгляд к лицу Митчу – голод в его глазах подсказывает, что он не шутит.
– Наверху есть ковёр?
Он разражается смехом и берёт меня за руку.
– Почему бы нам не взглянуть?
Но прежде чем подняться по прекрасной лестнице, он сначала заканчивает экскурсию по первому этажу. Наверху оказывается четыре спальни и небольшая игровая, соединяющая две комнатки поменьше. Главная спальня – раза в два больше, что мы делим сейчас, то есть она огромнейшая.
Когда Митч разрабатывал дизайн, я позволила своему воображению разгуляться. Необходимость буквально смешалась с дикими мечтами и тем, что «было бы хорошо». Этот дом – наш дом – воплотил почти всё: уголок для чтения с подоконником в хозяйской спальне, кабинет, прихожую и прачечную на первом этаже.
