Текст книги "Пойманный (ЛП)"
Автор книги: Беверли Кендалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Пойманный
Беверли Кендалл
Оригинальное название: Beverley Kendall “Tpapped” (Trapped #1), 2014
Беверли Кендалл «Пойманный» (В ловушке #1), 2019
Переводчик: Шиповник
Редактор: Мята
Обложка: Мята
Глава 1.
Митч
Нью-Йорк
Кто, чёрт возьми, стучит в дверь?
Я выворачиваю голову, чтобы посмотреть время на приставке. Уже 22:50, слишком поздно для гостей и слишком рано для возвращения Стива со свидания с Эйприл.
Шеннон не перестаёт целовать меня, поэтому я могу только предположить, что либо она не слышит стук, либо игнорирует его, желая чтобы и я последовал её примеру.
Я стараюсь вернуться к поцелую, но сдаюсь, когда человек по ту сторону двери отказывается уходить, и стук становится резче, сильнее, нетерпеливее.
Блядь.
Осторожно снимаю Шеннон с колен.
– Я открою, – бормочу я. Мне осталось две бутылки, чтобы официально считаться пьяным – состояние, наверное, чересчур знакомое, что для меня не очень хорошо. Хотя я ответственный пьяница. Никогда не напиваюсь за рулём.
– Кто это? – спрашивает она с потускневшими от алкоголя голубыми глазами.
– Не знаю, – ворчу я и поднимаюсь на ноги.
Оставляю её дуться на диване. Мы видимся уже второй раз. Но пока без секса. Хотя сегодня я собирался «скрепить сделку».
Очередной стук вынуждает меня нетерпеливо распахнуть дверь.
О, ну Бога ради!
Я мельком успеваю увидеть свою сестру, прежде чем она проталкивается мимо меня в квартиру.
А я тут почти убедил себя, что Стив забыл ключи.
– Диана, какого чёрта? – я рассеяно захлопываю дверь и затем поворачиваюсь к ней лицом. Но она не останавливается, целенаправленно вышагивая к гостиной.
Что она здесь делает?
Неужели что-то случилось с Пейдж или ребёнком?
Нет, Диана слишком для этого взбешена, заключаю я, и моя мгновенная паника утихает.
Она резко останавливается, когда видит Шеннон и состояние её одежды. Я благодарю Бога, что мы только начали дурачиться и на моей гостье остался лифчик и джинсы.
Развернувшись, Диана впивается в меня взглядом.
– Это из-за неё ты не вернёшься домой в этот раз? – требует она, указывая на Шеннон.
Заторможено реагируя, Шеннон подхватывает блузку с пола, быстро просовывает руки в рукава и лихорадочно застёгивает её.
– Митч, кто она?
– Я – его сестра, – ёмко отвечает Диана, переводя взгляд на мою спутницу.
– Что ты здесь делаешь? – многозначительно спрашиваю я.
Диана дёргает головой в моём направлении, сощуривая глаза, пока они не превращаются в щелочки.
– Ты не приезжал домой больше года, и ещё спрашиваешь, что я здесь делаю? – Она замирает и делает ту штуку руками – ладони вниз, пальцы растопырены в стороны – которую делает обычно, когда пытается взять контроль над эмоциями. Сделав глубокий вдох, она спокойно говорит: – Послушай, может, ты попросишь свою гостью уйти? Я не уверена, что ты захочешь, чтобы она слышала то, что я собираюсь сказать.
Моей сестре стоило подумать лучше, а не бросать мне такой вызов, особенно когда я в подпитии.
– Нет, говори, что хотела, и мы продолжим свидание.
Выражение лица Дианы зловеще мрачнеет.
– Отлично, – рявкает она. – Повзрослей, Митч, и возвращайся домой. Меня больше не волнуют твои чувства к Пейдж, но твоей дочери нужен отец.
Шеннон охает.
– У тебя есть ребёнок? – визжит она.
Склонив голову, я закрываю глаза и сжимаю пальцами переносицу.
Чёрт, чего я ждал? Свидание официально окончено. Пора по кроваткам.
* * *
Возвращение Шеннон домой много времени не занимает. Её здание находится в нескольких минутах ходьбы от моего. Конечно, она надавила на меня вопросами о ребёнке. Мой ответ был краток и не располагал к дальнейшей беседе. «Да, у меня есть ребёнок, дочь».
Честно говоря, я больше ничего и не знаю. Мне казалось, что чем меньше я знаю, тем легче мне станет со всем справляться. Но угадайте что? Не особо полегчало. Даже алкоголь не помогал мне забыться.
К тому времени, как я возвращаюсь к себе, сестра вроде уже немного поостыла. Лучше, если я ошибаюсь. Так мне проще держаться за собственный гнев, когда мы с ней сталкиваемся лицом к лицу.
– Сядь, – распоряжается она, когда я ступаю в гостиную. Ненавижу её грустный вид – кажется, будто она плакала. Или, может, просто устала.
Не возражая, я сажусь в паре шагов от неё на диван. Она тут же наклоняется ко мне. Несколько ударов сердца просто смотрит с искажённым болью лицом.
Сейчас трезвость – безжалостное чудовище, с которым мне не хочется иметь дела, но выбора нет. Хмель давно выветрилась и жизнь, которую я пытался игнорировать весь прошлый год, обрушивается на меня кувалдой.
– Митч, я люблю тебя.
Чёрт, чёрт, чёрт. Я с трудом сглатываю. Это – последнее, что мне хочется слышать. Я не желаю, чтобы она была доброй. Не желаю, чтобы она меня любила. Не тогда, когда я с трудом могу находиться в собственной шкуре.
– Диана, не надо, – не своим голосом прошу я.
Она придвигается ближе, взяв меня за руку.
– Нет, послушай меня. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы наблюдать за твоим саморазрушением. Сейчас ты губишь свою жизнь обеими руками, и я не могу, ничего не делая, смотреть, как ты это делаешь. – Потянувшись свободной рукой, она смахивает волосы с моего лба, как делала, когда я был ребёнком. – Прошу, вернись домой – по крайней мере, на лето. Знаю, ты не хочешь признавать, но тебе нужна твоя семья, а нам нужен ты. Ты нужен Брианне.
Невозможно описать, что я чувствую в этот момент. Не боль. Не агонию. Это чувство режет глубже. И там, под всем, прячется тоска, которую я отказывался признавать больше года. Почти семь месяцев, как моя дочь появилась на свет.
Дочь, которую я никогда не видел, не трогал и не держал. Когда реальность этого оседает, она бьёт и бьёт сильно.
Я прочищаю горло.
– Ди…
– Не отвечай сейчас. Просто подумай. – После паузы она продолжает чуть уговаривающим тоном: – А ещё детям очень не хватает их дядюшки Митча.
Ни от чего я не чувствую себя таким дерьмом, как от чувства вины и эмоционального шантажа. Но я не говорю, что не заслуживаю.
– Я тоже по ним скучаю. – Не вру. Как бы они иногда не сводили меня с ума, я и подумать не мог до прошлого года, какой пустой без них окажется моя жизнь.
Дерьмо, я скучал по всем, даже по шурину Дэну, который тоже звонил несколько раз, уговаривая меня вернуться домой и увидеть дочь.
«Только не спрашивайте о Пейдж». Не хочу о ней думать. Она – причина всей творящейся… чепухи. Причина крушения поезда моей жизни.
В наступившей тишине Диана заключает меня в объятья и притягивает ближе. Секунду поколебавшись, я возвращаю ей объятья. Гнев, который я испытывал к ней, давно прошёл. Она – единственная постоянная в моей жизни. Единственный человек, на которого я всегда могу рассчитывать.
Прежде чем отпустить, она прижимается поцелуем к моей щеке:
– Тебе нужно побриться, – замечает она, ласково проводя рукой по щетине на моей челюсти.
– Да, мам, – отзываюсь я с насмешливой серьёзностью.
– Подумай о том, что я сказала, – мягко напутствует она.
Я могу только кивнуть.
Она улыбается.
– Хорошо.
Я следую за ней, когда она поднимается на ноги.
– Не буду тебе мешать. Завтра ещё нужно успеть на утренний рейс.
– Где ты остановилась? – Я бы предложил ей свою комнату, а сам бы поспал на диване, но моя сестра никогда бы не согласилась. У неё какой-то пунктик со сном в мужском общежитии колледжа.
– Я забронировала на ночь номер в отеле рядом с аэропортом.
Как я и думал.
– Давай провожу до машины.
– Нет, всё нормально. Я взрослая девочка. Ты, кстати, выглядишь так, будто тебе не помешало бы немного поспать.
– Другими слова, я выгляжу дерьмово.
Из Дианы вырывается смех.
– Ты никогда так не выглядишь. На самом деле мне показалось, что у тебя прибавилось мускулов. – Вытянув руку, она сжимает мой бицепс. – Тренируешься?
Смутившись, я сбрасываю её руку. Ни за что ей не скажу, за чем провожу время, которое должен отбывать на занятиях. Тех самых, которые провалил или с трудом сдал. Свой второй год обучения я могу назвать только абсолютной катастрофой. И это наводит на мысль, почему я не оставил свой зад дома.
– Я провожу тебя до машины, – твёрдо заключаю я, чтобы она поняла – со мной спорить бесполезно.
Смирившись, она тяжело вздыхает и подбирает кожаную сумку с дивана. Цвет у неё белый под джинсы и сандалии, а размер достаточно велик, чтобы она считалась багажом.
К тому времени, как мы доходим до её арендованной серой «Мазды», разговор заходит в тупик. Я всё жду, когда она что-нибудь расскажет мне про дочь, но, если не считать нескольких вскользь брошенных замечаний о моей нужности, она ничего не говорит. А я слишком труслив, чтобы спросить самому. Знать хочется, но не могу. Угадайте, что оказывается сильнее?
У двери со стороны водительского сидения, она встаёт на цыпочки и снова целует меня в щёку.
– Я позвоню тебе, когда доберусь до дома, – шепчет она. – И ещё… – она запускает руку в сумку и достаёт из неё манильский конверт, – это для тебя. Там кое-что от Пейдж.
Вложив его в мою руку, она поспешно забирается в машину. Затем я молча смотрю, как она разворачивается, подаёт гудок, кратко махнув рукой, и выезжает с парковки.
Всю дорогу до квартиры я изучаю конверт с бешено стучащим сердцем. Он почти ничего не весит, значит это какое-то письмо или документ.
Письмо от Пейдж? Я начинаю потеть от одной мысли о том, что она могла написать и как я после этого буду себя чувствовать. Распечатываю чёртову штуковину в ту же секунду, как оказываюсь в апартаментах.
Первое, что я вижу – большую глянцевую фотографию. Мельком вижу лицо, пока вынимаю её, так что вы, наверное, решили бы, что я готов, но это не так.
Когда мой взгляд встречается с лицом, смотрящим на меня в ответ, мне буквально кажется, будто из меня выбили весь воздух. Как удар защитника, заставший меня врасплох.
Тёмно-каштановые волосы, два передних зубика, показавшихся в улыбке, и глаза такого зелёного цвета, что кажутся цветными линзами. Это мои глаза, но всё остальное от Пейдж.
Моя дочь. Такая чертовски красивая, что щемит сердце.
Я не помню, как иду на кухню, но именно там нахожу себя минутой позже, а может и больше. Зажав фото между пальцами, я кладу конверт на стол и опускаюсь на ближайший стул. В груди тяжесть, от которой трудно дышать.
Не знаю, как долго сижу, впиваясь в неё глазами и запоминая каждый сантиметр прекрасного личика. Но, видимо, времени проходит достаточно много.
– Земля вызывает Кингстона.
Голос моего соседа, наконец, просачивается внутрь, вырывая меня из транса, вызванного раскаянием. Голова взлетает, чтобы посмотреть на него, стоящего у входа в кухню. Окажись он убийцей, я был бы уже трупом. Вообще не слышал, как он вошёл.
– Ты оглох? Я звал тебя целых два раза. – Видимо, свидание у него выдалось на славу, раз на лице такая самодовольная усмешка. – На что смотришь? – спрашивает он, приближаясь.
Мой взгляд возвращается к дочери. Когда я не отвечаю сразу, он обходит стол, пока не получается заглянуть на фотографию через моё плечо.
– Милый ребёнок. Кто она, твоя сестра?
Я оглядываюсь на него перед тем, как ответить:
– Нет, она моя.
Стив издаёт сдавленный звук, а выражение его лица меняется с шока на неверие.
– Ага, да. Дерьмо, ты меня чуть не уделал. Кончай надо мной прикалываться.
На пару мгновений повисает тишина.
– Срань Господня. У тебя есть ребёнок?
Хотя на самом деле он имел в виду: «У тебя есть ребёнок, и ты мне ничего не сказал?» Мы были соседями последние два года, и это такая тема, которая могла подняться, по крайней мере, один раз. Если только вы – как я, – не сделали всё возможное, чтобы оградить эту часть своей жизни.
– Не могу в это поверить, чёрт возьми, – его голос понижается от смятения.
Поздно, я уже эмоционально истощён и не в настроении для допроса. Беру конверт со стола и встаю на ноги. Меня удивляет, когда из белого конверта что-то выпадает на пол. Только тогда я вспоминаю слова Дианы. «Там кое-что от Пейдж».
Фотография явно от моей сестры, значит, это письмо должно быть от Пейдж. Я подхватываю его с пола, кладу фотографию Брианны и вынимаю два листа бумаги из конверта.
Едва раскрыв их, я осознаю, что это не письмо. Это документы. Мне приходится трижды прочитать заголовок формы, чтобы до меня дошло написанное. Его значение. И тогда всё внутри меня немеет.
– Господи Боже, – тихо восклицает зависший за мной Стив, очевидно прочитав всё через моё плечо. – Это от твоей бывшей?
Я не отвечаю. Думаю, и так всё довольно очевидно.
Но, видимо, нет, потому что он задаёт следующий вопрос:
– Это форма для отказа от родительских прав?
Ага, именно она.
Глава 2.
Пейдж
Джорджия
– Это не свидание, – уже в третий раз говорю я своей лучшей подруге Эрин. Телефон зажат между ухом и плечом, пока я стараюсь крепко держать свою извивающуюся дочь. Голая и мокрая, она скользкая как морской угорь.
– Свидание по учёбе – всё равно свидание, – настаивает Эрин. – Особенно, когда твой спутник горяч.
Эрин познакомилась с Крейгом пару недель назад в местном колледже, где я брала пару летних занятий, чтобы нагнать упущенное за время родов. Может, времени прошло мало или это я слишком пресыщена, чтобы увлечься симпатичным парнем, но я не могла назвать Крейга горячим. По крайней мере, лично меня он не привлекал. В любом случае, мне не нужна головная боль свиданий. Лёгкие дружеские отношения – единственное с чем я могу сейчас справиться, о чём я более чем ясно дала знать Крейгу, чтобы он не стал пытаться настаивать на чём-то большем.
Завернув Бри в белое пушистое полотенце, я вынимаю её из ванны. Она попадает ручкой мне в лицо и тут же старается открыть мой рот. Я игриво кусаю её пухлые пальчики, на что она хихикает и пускает слюни.
– Слушай, давай я одену Бри, а завтра позвоню тебе, и ты мне всё расскажешь о примерке.
Старшая сестра Эрин, Лори, выходит замуж в октябре, на которой Эрин будет главной подружкой, и сегодня примерка платьев. Но она обо всём забыла и согласилась посидеть с моим ребёнком. Я не перестаю ей говорить, что напоминания хорошо срабатывают только на дни рождения, и в том случае, если ты, конечно, берёшь на себя труд проверить календарь, прежде чем строить планы.
– Обещаешь, что простишь меня? – Этот вопрос она задаёт уже в четвёртый раз за наш пятиминутный разговор.
Я выхожу из ванной с двадцатифунтовым свёртком счастья на руках.
– Может, перестанешь извиняться? Я же сказала – Трент более чем рад посидеть с ней.
Если бы я уже не считала Трента Колдера своим старшим братом по той простой причине, что он сын маминой лучшей подруги, и я знала его практически всю свою жизнь, он бы непременно заслужил это признание с момента рождения Бри. Нет ничего, что Трент бы не сделал ради своей крестницы, и он вроде даже не против того, что она крутит им вокруг своего крошечного пальчика.
Из Эрин вырывается вздох.
– Ох уж этот Трент. Если бы он только обращал внимание на девчонок из колледжа. Эй, может, я пропущу примерку и посижу с ним.
Я фыркаю от смеха, ступив в маленькую комнатку Брианны, и укладываю её на пеленальный столик. Она счастливо взвизгивает, молотя ножками и хватаясь за полотенце.
– Придётся занять очередь.
– Эй, я не против подождать.
Иногда трудно понять, шутит она или говорит всерьёз об отношениях с Трентом.
– Ладно, я передам ему твои слова.
Пронзительный визг Эрин бьёт по моей барабанной перепонке.
– Даже не вздумай!
Я довольно усмехаюсь.
– Не испытывай меня.
Закончив вытирать Бри, я зажимаю в ладонях детский лосьон, согревая его, прежде чем распределить на её пухлые конечности и животик.
– Эй, можно же помечтать? – Выдержав пауза, она понижает голос, и её тон становится таинственным и коварным. – Угадай, кого я видела в «Мёрдоке» прошлой ночью? – Её вопрос влечёт за собой барабанную дробь в тишине.
«Мёрдок» – это нечто среднее между баром и клубом, который обслуживает местных студентом. Там есть танцпол и музыка, но люди там в основном предпочитают пить и заниматься сексом. В последний раз я посещала его со своим бывшим парнем. Добавить нечего.
Когда становится ясно, что наш разговор всё-таки к концу не подходит, а шея громко протестует против приклеенного к плечу уха, я сдаюсь:
– Подожди, – положив телефон на стол над головой Бри, я нажимаю на громкую связь. – Ну ладно, рассказывай. Но имей в виду, тебя слышат нежные ушки, так что следи за тем, что говоришь. – К лексикону моей лучшей подруги могут добавиться краски, когда на неё находит настроение.
Я беру памперс из плетённой корзины, стоящей под пеленальным столом, и хватаю милый розово-голубой летний комплект, который заранее повесила на перекладину кроватки.
– Джоша, – ровным голосом глухо роняет она его имя.
Мне требуется время, чтобы ответить. И дело не в самом парне, а в его злополучной связи с моим бывшим.
– Оу. Вы поговорили? – небрежно интересуюсь я, стараясь не обращать внимания на внезапно участившийся пульс. Эрин и Джош друг с другом не ладят. Так было три года, что мы с моим бывшим парнем были вместе, и, учитывая всё случившееся в прошлом году, у них и сейчас нет причин друг с другом контактировать.
– Ну да, ты же знаешь Джоша, мистера Само Очарование. Он спрашивал о тебе. И о Бри. Спрашивал, как у вас дела.
Я киваю, закрепляя липучки на подгузнике, и плюхаю Бри в сидячее положение. Она увлекается погремушкой, что-то лепеча себе под нос.
– Я поинтересовалась у него, когда он в последний раз виделся со своим лучшим другом-тунеядцем, – заявляет Эрин едким голосом, – он становится таким всегда при упоминании моего бывшего.
Я издаю отчаянный стон.
– Эрин, зачем ты вообще что-то говорила? Если он расскажет об этом сама-знаешь-кому, тот решит, что это я тебя подговорила. – А последнее чего мне хочется – это чтобы он думал, будто мне на него не наплевать. Ещё как плевать. Я так сыта им по горло, что это даже не смешно. Но мне повезло получить лучшее, если говорить о наших давно погребённых отношениях, потому что у меня есть Бри. Она – единственная радость, которая из этого вышла.
– Ох, ну я уж удостоверилась, чтобы он знал, что это я спрашиваю, а не ты. Я сказала, что ты двинулась дальше и начала кое с кем встречаться.
О Божечки.
– Что?
От тона моего голоса Бри замолкает, пробегаясь по моему лицу широко распахнутыми зелёными глазами. Я тут же расплываюсь в улыбке, показывая ей, что с мамочкой всё в порядке. Её лепет возобновляется. Всё хорошо и легко решаемо, как и пристало её детскому миру.
– Что ты сделала? – шиплю я.
– Ну, у тебя сегодня свидание, а это значит, что ты с кем-то встречаешься.
– Я не встречаюсь с Крейгом. Он мой партнёр по учёбе. Мы будем заниматься, а не обжиматься.
– Свидание по учёбе, настоящее свидание – какая разница, всё одно и то же. У тебя встреча с представителем противоположного пола вдали от университета и работы. Будь всё дело в одной только учёбе, вы бы встретились в библиотеке, – рассуждает она с логикой, которую лучше было бы задействовать в изучении уголовного права, а не журналистике.
Я быстро одеваю Бри, продолжая отстаивать свою точку зрения.
– Мы собираемся в Старбакс. Это не свидание.
– А для меня звучит как свидание, – беспечно отзывается она.
– Но это не так.
– Погоди, почему мы вообще об этом спорим? Ты должна благодарить меня. Если плейбой вернётся к этому бездельнику и расскажет ему, что у тебя кто-то появился, это докажет, что ты оставила его позади. Я сделала тебе одолжение, – утверждает она в оправдание своей лжи.
– Я и оставила его позади, – отвечаю я с жёсткостью в голове, удивившей даже меня. – Мне не нужно это никому доказывать, тем более – ему. – Да, ему – чьё имя никогда не будет произнесено. Исключение из правила – и да, это правило – только для членов его семьи.
На другом конце наступает тишина. До меня доносится какой-то шорох, а потом:
– Ну, считай это небольшим подтверждением.
Эрин права. Какая мне разница, что скажет Джош своему другу. Какая разница, что подумает мой бывший. Меня это не волнует.
– Ладно. Пофиг. Мне нужно закончить одевать Бри, Трент придёт с минуты на минуту.
– Хорошо. Я позвоню тебе позже. Скажи Тренту, чтобы он мне позвонил, если ты не появишься до семи, а ему понадобится взрослая компания, – вставляет Эрин с легкомысленным смехом. На самом деле, она лает, но практически не кусает.
– Не переживай, скажу, – заверяю я, улыбаясь и выталкивая мысли о бывшем из головы. Моё настроение сразу улучшается.
– Ха-ха-ха. Пока.
– Пока.
Я мгновение стою на месте, глядя на дочь. Почувствовав, что всецело завладела моим внимание, она поднимает глазки и протягивает ко мне руки.
Я поднимаю её и осыпаю щёчки вереницей поцелуев, спускаясь к шее. Радостно визжа, она хватает меня за волосы, пока я иду к ней в комнату, где опускаю её на пол к двум любимым игрушкам, прежде чем отправиться самой на поиски красивого наряда для моего свидания по учёбе.
* * *
Трент, выглядящий как всегда обворожительно, приезжает через пятнадцать минут. Господи, футболки по размеру здорово подходят его телу. Если вам хочется знать, как выглядит Трент, представьте себе Генри Кавилла и Тео Джеймса. И я выбрала их вовсе не потому что мне нравятся парни с британским акцентом. Трент – лучшее смешение их обоих с его тёмным волосами, светло-карими глазами, великолепной улыбкой, точёными чертами лица и ямочкой на подбородке. Возможно, он не привлекает меня в сексуальном плане, но я не могу не признать, что он горячий.
Когда я была младше, всегда, куда бы мы ни выходили вместе, девчонки не переставали виться вокруг него. Именно тогда я поняла, как он любит пофлиртовать, но, по признанию его матери, у него было не так много отношений. Хотя я знаю, что он часто ходит на свидания.
– Как поживает моя девочка? – на его вопрос и широкую ухмылку, Бри издаёт восторженный писк и бросается из моих рук к нему.
Он легко перехватывает её, прижимая к шее, а потом крутит над головой. Она пронзительно визжит, орошая его лоб слюнями.
– Спасибо, малышка, – сухо произносит он, прекращая играть в вертолётик. Она принимается тыкать пальцем в его подбородок. Ямочка её гипнотизирует.
Он вздёргивает бровь, оглядывая меня с головы до ног.
– Мне казалось, ты идёшь учиться?
Я опускаю взгляд на свой тёмно-синий сарафан в белый горошек.
– Так и есть.
Он низко свистит.
– В этом?
– А что не так с моей одеждой? – Сейчас июнь, на улице двадцать шесть градусов тепла. Моё платье прямо-таки скромное по сравнению с тем, что в основном носят другие девушки.
– Наверное, я привык видеть тебя в джинсах и с прикрытой кожей. Когда ты надевала платье в последний раз?
Я фыркаю, изображая раздражение.
– Твоя техника нуждается в доработке, если ты так делаешь девушкам комплименты. «Пейдж, ты хорошо выглядишь» – было бы достаточно.
Трент разражается хохотом и следует за мной в гостиную, где полно детских принадлежностей и игрушек. Это он уже подзабыл, поэтому я показываю её последние игрушки и новую книгу, которую она захочет, чтобы он ей прочитал, по меньшей мере, десять раз перед ужином.
На кухне я напоминаю ему, сколько нужно греть для неё бутылочку и что можно дать на перекус и ужин. К тому времени как я заканчиваю, Бри молчит, устроив головку на его широком плече, и выглядит совершенно довольной тем, что находится в его руках, пока смотрит, как я готовлюсь уходить.
Подобрав блокнот и сумочку с кухонного стола, я устремляюсь по коридору к выходу. Оглядываюсь на Трента, потянувшись к двери.
– Позвони, если понадоблюсь. – Я посылаю дочери воздушный поцелуй и добавляю: – Веди себя хорошо с дядей Трентом, тыковка, я буду позже.
– Учись усердно. Никаких недозволенностей, – предостерегает Трент своим лучшим суровым отцовским голосом.
– Я не сделаю ничего, чего бы ни сделал ты, – подмигивая, отвечаю я. И это даёт мне верёвку достаточной длины, чтобы на ней повеситься.
Его глубокий, глухой смех – последнее, что я слышу, прежде чем закрываю за собой дверь и встречаю гнетущую жару.
– Чёрт, как ярко, – ворчу я, щурясь от слепящего солнца. Очередной знойный день в Северной Джорджии. Хорошо, что я не стала тратить время на завивку волос. Волосы у меня густые и прямые – они бы распустились за несколько секунд контакта с влажным воздухом.
Вместе с ключами от машины я достаю солнцезащитные очки из сумки, прокладывая путь к машине. Очки надеваю сразу же.
Перебрасываюсь приветствием с нашим соседом, мистером Джеффрисом, который моет свой фургон на подъездной дорожке – как делает всегда, без пропусков, каждую неделю. Он, его жена и двое детей живут с нами по соседству сколько я себя помню.
Трель мобильного предупреждает меня о поступившем сообщении. Выловив телефон из сумочки, я замечаю два пропущенных звонка от Эрин и сообщение от неё же, гласящее: «ПОЗВОНИ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ!!!»
Я закатываю глаза. Мисс Мелодрама. Я-то думала, она занята примеркой. Звук открывающейся двери автомобиля привлекает внимание к машине, припаркованной у моего дома.
Несколько секунд спустя навстречу мне выходит водитель. Следующее, что я понимаю – мой взгляд прикован к зелёным глазам того же оттенка, что и у моей дочери. Я смотрю на парня, которого не видела больше года. Того самого парня, который обвинил меня в измене, потребовал тест на отцовство, а потом укатил обратно в Нью-Йорк, когда я была на десятой неделе беременности.
Это Митч Аарон Кингсли, мой бывший парень, и бесполезный, никудышный биологический отец Брианны.
Глава 3.
Митч
Она выглядит такой же.
Её ребёнку почти семь месяцев, но вы бы так не сказали, увидев её сейчас. Она всегда была миниатюрной – чуть больше метра шестидесяти – с тонкой, красиво пропорциональной фигурой и прекрасной кожей. И это не изменилось.
Она по-прежнему потрясающая.
Дерьмо.
Почему-то мне казалось, что встреча с ней не будет как удар под дых. Я надеялся, что время и расстояние притупили эффект, которая она всегда на меня оказывала. Что обжигающее, раскалённое добела влечение останется в прошлом. Моё тело подсказывает мне, что это не то с чем мне сейчас всерьёз нужно или хочется разобраться.
Но придётся. Самое главное – вспомнить, что я здесь не ради неё. А ради дочери. К тому же надо помнить, что Пейдж пытается полностью устранить меня из жизни Брианны. Официально.
Знаю, смехотворно это слышать от меня, если брать в расчёт всё сделанное мной. Но моя дочь всё ещё мала и пока с ней не поздно наладить отношения. Пейдж – другое дело. Совершенно.
С сумкой в руках подхожу к ней, ощущая, как по шее струится пот, и она выпрямляется, не отпуская ручку двери. Смотрит на меня из-за огромных солнцезащитных очков. Тех самых очков, которые я снимал с неё десятки раз, чтобы поцеловать на прощание или чтобы поздороваться. Я с силой отбрасываю эти воспоминания.
Останавливаюсь в нескольких шагах от неё и ставлю сумку со всем содержимым на подъездную дорожку. Она опускает руку и поворачивается ко мне. По-прежнему не говорит ни слова, и я, лишённый возможности заглянуть в её глаза, спрятанные за тёмными линзами, не могу сказать, ошеломлена ли она моим приездом или взбешена. А может и то, и то одновременно.
– Привет, Пейдж. – После всего случившегося между нами, эти слова кажутся до дикости неадекватными, но они – всё, что у меня есть, и это только начало.
Её сжатые губы становятся ещё тоньше, когда она скрещивает руки на груди.
– Чего ты хочешь, Митч?
Ладно. Что ж, я и не думал, что она раскатает коврик для приветствия.
– Я получил форму, которую ты отправила. – С тем же успехом, можно сразу и к делу перейти.
Пейдж морщит лоб.
– Какую форму? – спрашивает она нетерпеливо.
Моё внимание на мгновение отвлекает парень, моющий машину по соседству, и дети через улицу, которые кричат и смеются, прыгая через разбрызгиватель на переднем дворе. К тому же мне жарко и не хочется вести разговор на улице. На людях.
– Мы можем поговорить внутри?
– Мне не о чем с тобой разговаривать. Как видишь, я собиралась уезжать. У меня встреча кое с кем, – сообщает она «пошёл ты» тоном.
Так вот каково это – оказаться на стороне Пейдж. Никогда раньше такого не испытывал и не могу сказать, что мне это чувство пришлось по душе.
И с кем она встречается?
«Не твоё чёртово дело», – отвечает внутри меня голос, управляемый разумом.
– Это может подождать десять минут? Нам нужно поговорить.
– Неужели? – отзывается она так, что становится ясно – чихать ей хотелось на мои потребности или желания. – Ты спрашиваешь у меня, может ли моё дело подождать десять минут, хотя сам опоздал на семь месяцев с тем, что должен был сказать мне. Отдам должное, Митч: у тебя хотя бы хватает смелости. Но честно, у меня нет ни терпения, ни времени сейчас разбираться с тобой.
Не стану лгать. Всё сказанное ею вызвало эмоции, на которые она давила. Вина. Стыд. Смущение. Сожаление. Она попала прямо в яблочко.
Но из-за пренебрежения в её голосе, я разочарованно стискиваю зубы и прикусываю язык. Приходится напомнить самому себе, зачем я здесь. Кому отведена главная роль и чего я пытаюсь достичь.
Глубоко вдохнув, я делаю продолжительный выдох.
– Я разорвал её. Я не поставлю свою подпись.
– Какую подпись? Митч, я понятия не имею, о чём ты.
Она сверлит меня взглядом из-за очков. Я чувствую. И по тону её голоса мне начинает казаться, что она и правда не знает о чём, чёрт возьми, речь.
Мой мозг пытается осмыслить, что происходит, и терпит неудачу.
Взгляд на мужчину, моющего минивэн, сообщает, что он чересчур много внимания уделяет тому, что происходит на этой стороне лужайки, разделяющей две подъездные дорожки. Заметив мой устремлённый на него взгляд, он возвращает глаза к намыленному окну.
– Я не откажусь от родительских прав, – яснее некуда.
Несколько секунд мне кажется, что я вверг её в шок. Но потом она говорит:
– Какая тебе разница? Нельзя сказать, что ты ими пользуешься. Даже в жизни её не участвуешь.
Я хватаюсь рукой за заднюю сторону шеи и крепко сжимаю. Делаю ещё один долгий вдох, прежде чем сказать:
– Я приехал это изменить. Я хочу увидеть свою дочь.
Пейдж
Заявление, будто я не мечтала об этом дне – этом моменте – было бы ложью. Мечтала. Тысячи раз. Я даже придумала, что скажу, как буду выглядеть и как себя поведу.
Так почему мой разум опустел теперь, когда он бросил эти роковые слова?
Из-за встречи с ним, её внезапности. Он появился из ниоткуда – я не была готова к этой неожиданной атаке. Но до этого момента, мне казалось, что я хорошо справлялась с собой. Никакой театральности или чего-то такого.
А затем он произнёс слова, за которые я отдала бы бабушкины серьги, когда родилась Бри.
«Я хочу увидеть Брианну».
Но он этого не сделал. Не тогда. Не тогда, когда был нужен мне больше всего.
Мне пришлось принимать лошадиные дозы витаминов, но отказ Митча оказался самой горькой пилюлей.
– Твою дочь? – у меня не получается избавиться от налёта насмешки в вопросе, когда я пронизываю взглядом глаза, в которых раньше с радостью тонула. Теперь эти глаза и это лицо, которые я когда-то считала невообразимо прекрасными, ничего во мне не пробуждают. Ни капельки. – Откуда ты знаешь, что она твоя? Я думала, тебе нужен тест, чтобы доказать твоё отцовство.
