Текст книги "Сквозь шторм (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Она посмотрела в его темные глаза; она полагала, что заслужила нотацию. Она погладила его заросший подбородок.

– Да, сэр рыцарь. Я даже принесу перо и грифельную доску, чтобы делать заметки.

Рэймонд положил руку на плечо Сэйбл и слегка приобнял ее. Он поклялся никогда больше не выпускать ее из виду.

На глазах у всех Морсу заткнули рот кляпом и посадили верхом на одну из запасных лошадей. Они привязали его руки к седлу и накрыли одеялом. Дрейк и Филипп должны были сопроводить его обратно в Новый Орлеан и подготовить к путешествию на восток.

Рэймонд все еще хотел убить его, но он знал, что, если он отошлет его, Морс больше никогда не сможет угрожать его близким, и это наказание гораздо больше соответствовало преступлению. Некоторых людей нужно заставить побывать на месте другого, прежде чем они усвоят жизненные уроки. Как и Эзра Шу, Генри Морс еще долго-долго придется усваивать этот урок.

Рэймонд решил отложить возвращение домой до завтра, чтобы лошади могли немного отдохнуть, а он мог провести эту ночь, обнимая свою жену. К большому неудовольствию Салли Энн, они все спали на голом полу в ее гостиной.

Утром, когда все вышли на улицу, чтобы подготовиться к поездке домой, Сэйбл осталась поговорить с Салли Энн.

– Мы можем отвезти тебя обратно в Новый Орлеан, если хочешь.

Салли Энн стояла у окна, выходившего на поле. Она бросила на Сэйбл враждебный взгляд.

– Нет, спасибо.

Сэйбл вспомнила Мэвис и то, как та поклялась защитить Мати, если с Сэйбл что-нибудь случится. Сэйбл была обязана перед сестрой позаботиться о ее родственниках.

– Тебе не следует оставаться здесь одной.

– Просто уходи. Разве ты недостаточно сделала? Из-за тебя я потеряла уже двух мужей.

Сэйбл не сочла нужным извиняться за то, как обошлись с ее бывшей хозяйкой.

– Ему не следовало привозить тебя сюда, – холодно заявила Салли Энн. – Никогда! Я говорила ему, что ты проклята, но он не слушал. Прямо как Карсон! Теперь они оба ушли от меня.

– Может, тебе стоит связаться с Мэвис…

– Не смей упоминать ее имя в моем присутствии. Она мертва. Мертва! Вышла замуж за этого проклятого янки. Она была воспитана в духе благородства! – гневно заявила она. – Я из благородной семьи, а теперь моя кровь смешалась с кровью янки, любящего негров, и меня от этого просто тошнит!

Она снова набросилась на Сэйбл.

– И это тоже твоя вина. Я говорила Карсону, что, если он позволит вам двоим дружить, с ней случится нечто подобное. Я говорила ему!

Она снова перевела взгляд на окно, выходящее на поля, и тихо произнесла:

– А теперь посмотри на меня. У меня нет ничего и никого. Я знала, что Генри Морс на самом деле не любит меня, а притворяется, что любит, и вера в то, что он может вернуть мою прежнюю жизнь, помогла мне прожить эти дни. Теперь даже этого больше нет.

Она продолжала смотреть перед собой.

– Я хочу того, что было у меня раньше: непринужденности, шоппинга, котильонов, вечеринок на свежем воздухе.

– Рабов, – холодно добавила Сейбл.

Салли Энн повернула голову и посмотрела ей в глаза.

– Я достаточно умна, чтобы понимать, что моя жизнь была построена на труде рабов, так что да, я хочу вернуть своих рабов.

– Ты не можешь.

– А жаль. Я считаю, что вам же было бы лучше, если бы вы не рыпались. К вам никогда не будут относиться как к равным, потому что вы не были созданы равными. У каждой расы есть свое место, и вы пытаетесь возвыситься над своей, но мы вам этого не позволим. Мы собираемся рассказать об этом нашим детям, а они расскажут своим детям и внукам, и мы будем следовать за вами сквозь века, пока вы не примете это.

– Мы никогда больше не будем рабами, Салли Энн, или мы зальем эту страну кровью.

Салли Энн не ответила.

Сэйбл знала, что ее собственная любовь к Мэвис была единственной причиной, по которой она чувствовала себя обязанной задать этот вопрос еще раз.

– Итак, ты хочешь вернуться в Новый Орлеан или нет?

Не оборачиваясь, Салли Энн заявила:

– Мне не нужна помощь ни от тебя, ни от кого-либо из тебе подобных. Ты просто продолжай в том же духе и наслаждайся тем, что мы равны – если сможешь.

Ее горький смех провожал Сэйбл до двери.

Сэйбл и дети пережили волнующее воссоединение с Джулианой и Анри. Маленькая Реба была в таком восторге от того, что все вернулись домой в целости и сохранности, что пообещала детям, что они смогут приходить и есть свои любимые десерты каждый день в течение месяца. Как их мать, Сэйбл считала, что предложение следует немного изменить, но она не хотела портить удовольствие, поднимая этот вопрос сейчас.

Джулиана пыталась убедить Сэйбл и детей остаться на ночь, поскольку уже стемнело, но Сэйбл чувствовала себя такой уставшей, какой не была уже много лет, и отчаянно хотела домой. Рэймонду пришлось пообещать своей матери, что он будет баловать детей так, как бы это сделала она, прежде чем им разрешили уехать. Сэйбл и дети еще раз поцеловали всех, затем сели в экипаж и отправились домой.

Как только они остановились перед домом, миссис Вайн выбежала им навстречу. Когда она приблизилась, в глазах женщины стояли слезы.

– О, миссис Левек, как хорошо, что вы и малыши наконец-то дома. Мистер очень волновался. Я пыталась подбодрить его, но это было нелегко.

Со слезами на глазах она обняла детей, а затем сказала:

– Знаете, я сегодня испекла несколько тарталеток с орехами пекан, и их слишком много, чтобы уместиться на тарелке. Хотите немного после ужина?

Глаза Блайт расширились.

– Настоящие тарталетки с орехами пекан, такие, как делает Малышка Реба?

– Я не знаю, как их готовит малышка Реба, – ответила миссис Вайн, – но я гарантирую, что мои лучше!

– О, – сказала Сэйбл. – Когда Реба это услышит, может начаться война.

– Давайте, дети, – сказала миссис Вайн, – посмотрим, сможете ли вы обогнать пожилую женщину!

Дети были так удивлены этим вызовом, что миссис Вайн получила хорошую фору.

Когда они побежали за ней, Сэйбл улыбнулась.

– Она мне нравится.

– Мне тоже.

Они пошли по дорожке.

Рэймонд сказал ей:

– Я не хочу, чтобы ты и пальцем шевелила сейчас, когда ты дома. Учитывая рождение ребенка и все, что тебе пришлось пережить, я просто хочу, чтобы ты отдохнула и набралась сил.

– Рэймонд, со мной все будет в порядке.

– Не могла бы ты, пожалуйста, послушаться меня? Я так по тебе скучал, что принесу тебе луну, если попросишь.

Увидев глубину эмоций в его глазах, она тихо согласилась:

– Хорошо. Твое желание для меня закон.

Он поднял ее на руки и понес в дом.

После долгого, неторопливого принятия ванны и изысканного ужина Сэйбл и Рэймонд уложили своих детей спать и удалились в свои покои, чтобы выпить кофе и впервые побыть наедине. Сидя на веранде, прижавшись к мужу, Сэйбл сказала:

– У малышки Ребы случится истерика, когда дети расскажут ей, как хорошо готовит миссис Вайн.

Рэймонд одобрительно похлопал себя по животу.

– Мой желудок все еще улыбается, но я не скажу ей ни слова.

Она подняла на него улыбающиеся, но усталые глаза.

– Я так рада быть дома.

– А я так рад, что ты дома.

– Как ты меня нашел?

Он рассказал ей историю, начав с женщины, которая пришла к нему в офис. Когда он закончил, Сэйбл была ужасно тронута.

– Она не назвала своего имени?

– Нет.

Сэйбл помогала в церквях по всему городу и, к сожалению, понятия не имела, кто эта женщина. Она хотела бы поблагодарить ее лично.

– В мире много хороших людей, Рэймонд.

Он привлек ее к себе поближе.

– Да, так и есть.

Помолчав, Сэйбл сказала:

– Хотела бы я знать, куда друзья Морса увезли других сирот.

– Я тоже, но обещаю тебе, мы продолжим поиски. Младший брат также пообещал, что во время путешествия будет допрашивать Морса. Может быть, его совесть возьмет верх, и он расскажет нам, куда их увезли.

Сэйбл цеплялась за эту надежду. Осознание того, что девяти из пятнадцати сирот нашли хорошие дома, облегчило горе от потери шестерых, но пока не будут найдены остальные, она всегда будет чувствовать, что подвела их. Она знала, что Каллен тоже был убит горем из-за этой потери, несмотря на свой стоицизм.

Пока они оба сидели, наслаждаясь звуками звездной ночи, Сэйбл зевнула и потянулась.

– Я так устала, но боюсь, что если я засну, то, проснувшись, обнаружу, что ты мне просто приснился.

Он поцеловал ее в лоб.

– Прошлой ночью я чувствовал примерно то же самое.

– Займешься со мной любовью?

Он приподнял бровь.

– Разве не ты секунду назад говорила, что устала?

Она свернулась калачиком и прикоснулась губами к его губам.

– Это значит «нет»?

Она ещё раз прикоснулась губами к его губам, медленно дразня его. Его рука скользнула в ее все еще влажные волосы и притянула ее ближе.

– Займись со мной любовью… – прошептала она. – Покажи мне, что это не сон…

Рэймонд заглянул в ее страстные глаза и почувствовал, как его мужское достоинство начинает пульсировать в знакомом ритме.

– Если ты настаиваешь, моя королева…

И таким образом Рэймонд устроил своей жене очень личный и чувственный прием домой.

Когда осень сменилась зимой, Сэйбл Фонтейн Левек растолстела; трое ее детей процветали, а миссис Вайн оказалась настоящей находкой. Сэйбл отпраздновала свой первый отпуск в качестве свободной женщины со своими новыми родственниками. Она и дети с изумлением смотрели на первую рождественскую индейку, приготовленную семьей Левеков, – традицию, которую Рэймонд и Сорванцы завели после довоенного визита к Эстер и Галено в Мичиган. Праздники заставили ее задуматься о своем брате Райне и о том, где он был, но, как всегда, у нее не было ответа.

Зима сменилась весной. Они с Рэймондом получили письма от Араминты, которая находилась на Морских островах, и от Бриджит и ее мужа из Бостона; Бриджит ждала своего первенца. Они также получили привет от Андре Рено. Самым волнующим было трогательное письмо от четы Вашон, в котором сообщалось о рождении их первого сына, Дэвида Рэймонда Вашона.

Перечитывая письмо еще раз, Рэймонд почувствовал, как его переполняют эмоции.

– Ты, должно быть, очень гордишься, – пробормотала Сэйбл, целуя его в висок.

– Горжусь, – тихо прошептал он. – Для меня большая честь видеть свое имя рядом с отцом Эстер, Дэвидом. Он был свободным человеком, когда встретил ее мать Фрэнсис. Она была рабыней, и он продал себя в рабство, чтобы быть с ней.

Изумленная Сэйбл никогда не слышала о таком.

– Он умер вскоре после рождения Эстер. Нам придется съездить в Мичиган, чтобы повидаться с ними, когда ты поправишься после родов.

– Если у меня когда-нибудь будет этот ребенок, – ответила Сэйбл, пытаясь устроиться поудобнее на кровати. – Я чувствую себя горой.

В начале марта они получили письмо от Филиппа.

– Морс прыгнул за борт и утонул, – рассказал Рэймонд Сэйбл, продолжая читать.

– Что? – спросила Сейбл, поднимая взгляд от шитья, лежащего у нее на животе.

– По словам Филиппа, он выпустил Морса на палубу, как делал это каждое утро, подышать свежим воздухом, и Морс прыгнул за борт. Я думаю, он решил, что быть едой для акул предпочтительнее, чем быть рабом на всю оставшуюся жизнь.

Он будет шакалом, а ты – антилопой до самой его смерти. Пророчество Мати сбылось. Морс больше не побеспокоит ее.

– Эти бедные акулы будут болеть несколько недель, переваривая все это отравленное мясо, – ответила Сэйбл, возвращаясь к своему шитью.

Рэймонд усмехнулся.

– Наверное, ты права.

Стоял апрель. Весна была в самом разгаре.

– Джулиана сказала, что не редкость, когда первый ребенок появляется поздно, – отметила Сэйбл, – Но я действительно устала ждать. Я обещала твоей матери, что этот ребенок будет здесь до того, как они с Анри уедут во Францию.

Анри и его жена через три недели переезжали в Европу, и Сэйбл знала, что будет очень скучать по ним.

Раэмонд погасил лампы, затем подошел к кровати и лег рядом с ней. Сэйбл, которая плохо спала в течение последнего месяца или около того, прижалась к нему, и он притянул ее к себе. Как только она устроилась поудобнее, он поцеловал ее в лоб и сказал:

– Нам просто нужно переждать.

Им не пришлось долго ждать.

Два дня спустя Дезире Мати Левек появилась на свет, брыкаясь и крича. У нее была густая шевелюра и темные глаза, как у ее отца.

Две недели спустя вечером, Рэймонд зашел в спальню и увидел, что Сэйбл как раз укладывает малышку спать.

– Она спит?

Сэйбл кивнула, когда Рэймонд подошел и встал рядом с колыбелькой. Он посмотрел на свою спящую дочь и сказал:

– С каждым днем она становится все красивее.

Сэйбл согласилась.

Рэймонд обнял ее за плечи и нежно сжал.

– Ты прекрасно справляешься со своей работой, моя королева.

– У меня был снисходительный наставник.

Он протянул ей квадратную ювелирную шкатулку.

– Принес тебе кое-что.

Сэйбл вздохнула.

– Рэймонд, скажи, что ты не купил мне очередное украшение. У меня сейчас драгоценных камней больше, чем у императрицы.

– Мне нравится покупать тебе подарки. Это влияние Галено. У него есть привычка покупать Эстер всякие безделушки, и, полагаю, это заразительно.

– А Эстер тоже возмущается?

– В большинстве случаев, да. Видела бы ты ее в тот день, когда он привел домой слона, чтобы девочки могли его погладить. Она закатила истерику.

Сэйбл закатила глаза от рассказа, который никак не мог быть правдой, затем подошла к стулу, чтобы развернуть этот последний подарок.

Рэймонд, все еще не сводя глаз со своей прекрасной дочери, услышал, как зашуршала бумага, когда Сэйбл вынимала ее из коробки, а затем наступила тишина. Он прошептал своей дочери:

– Твоя мама потеряла дар речи, маленькая Дезире. Послушай, ты слышишь это?

Сэйбл действительно потеряла дар речи, потому что в бархатной коробочке лежал браслет Мати, вычищенный, отполированный и сверкающий. Она посмотрела в его полные любви глаза, и ее сердце бешено заколотилось.

– Я не знаю, что сказать…

– Это было все, что у меня осталось от тебя после того, как ты покинула лагерь. Я хотел вернуть его тебе, и мне показалось, что сейчас самое подходящее время. Ты сможешь передать его своей дочери.

Он подошел и протянул руку.

– Можно мне?

Она чувствовала, как слезы текут по ее лицу, когда она протянула ему браслет и позволила надеть его ей на запястье. Затем она позволила ему заключить себя в объятия. Точно так же, как сбылось пророчество Мати о Морсе, сбылся и сон Араминты о морском сундуке и браслете. Во сне, когда Рэймонд надел браслет ей на запястье, выглянуло солнце, и Сэйбл почувствовала, что ее словно купают в его теплых лучах. Почувствовав, как улыбаются Старые королевы, она прошептала:

– Я так люблю тебя.

– Я люблю тебя еще больше, – хрипло произнес он. – После того, как Морс забрал тебя, я понял, что никогда не говорил тебе, как сильно я тебя люблю и как мне нравится просыпаться и видеть твою улыбку. Я люблю тебя, Сэйбл Левек.

Он отстранился и посмотрел ей в глаза.

– Я так и не попросил у тебя прощения за то, что не поверил твоей истории о Бейкере.

– Я знаю, что ты не мог быть уверен.

– Я знаю одно – я буду любить тебя вечно.

Сэйбл нежилась в его крепких, любящих объятиях и поклялась:

– Я тоже буду любить тебя вечно.