Текст книги "Сквозь шторм (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Потому что моя мать и так многим пожертвовала. Война разрушила ее образ жизни и унесла жизнь ее второго сына. Я бы женился на самой Медузе, если бы это сделало ее счастливой.

Сэйбл внимательно наблюдала за ним. Только глупец поверил бы, что брак с ним может перерасти в брак по любви, но она надеялась на дружеские отношения и, да, привязанность, после того как они решили бы проблемы между собой. Теперь, по словам Рэймонда, не будет ни того, ни другого. Здравый смысл подсказывал ей, что, несмотря на их личные трудности, жизнь, которую он пообещал обеспечить для нее и ее детей, намного лучше, чем влачить существование на улице. Так почему же она была в таком унынии? Ответ лежал в ее сердце; она влюбилась в него теми теплыми ночами в Джорджии, и, несмотря ни на что, она все еще любила его.

– Итак, зная мои условия, ты все еще хочешь этого? – спросил он.

Сэйбл вздернула подбородок.

– Да. Твоя мать была очень добра ко мне. Как и ты, я бы вышла за самого дьявола, чтобы сделать ее счастливой.

– Тогда мы пришли к соглашению.

– Да.

Несколько дней спустя, двигаясь очень осторожно, Сэйбл сняла свои дорогие перчатки и позаимствованные украшения и положила их на маленький туалетный столик. Она никогда еще не была так зла.

Сегодняшний вечер был катастрофой. Джулиана пригласила небольшую группу друзей и родственников на вечеринку по случаю помолвки, чтобы отпраздновать предстоящее бракосочетание. Пришли все, кроме жениха. В конце вечера он отправил матери записку, в которой выразил свои сожаления. Не было никаких объяснений, только его извинения. Джулиана поклялась убить его, как только увидит.

Сэйбл сняла свое красивое платье и повесила его на спинку стула. Намеренно ли он унизил ее? Намеренно ли он сделал ее объектом для сплетен и завуалированных намеков, разлетевшихся по всему городу? Знал ли он, что уже немало женщин подходили к ней на рынках и в магазинах и заявляли ей в лицо, что она не имеет права выходить замуж за представителя дома Левек? Его отсутствие сегодня вечером только подольет масла в огонь.

Сэйбл плюхнулась на кровать. Спасибо небесам за ее новых братьев. Они танцевали с ней, приносили напитки и, как правило, помогали ей с улыбкой встречать каждого нового гостя. Она слышала, как не один мужчина обещал принести ей голову Рэймонда на блюде за то, что заставил ее пережить такой унизительный вечер, и прямо сейчас она хотела не только его голову, но и обе руки.

Рэймонд, сидевший верхом на Пегасе, поднял руку, и остальные всадники из его небольшого отряда остановились. Плантация, которую они приехали навестить, лежала впереди. Владелец, который, несомненно, спал в этот поздний час, в течение нескольких недель похищал чернокожих детей и заставлял их работать на его земле. Хотя родители умоляли Бюро по защите прав вольноотпущенников вмешаться, ни агенты, ни армия, казалось, не были склонны вмешиваться. Когда Рэймонд, наконец, смог привлечь к этому вопросу внимание капитана, которому, казалось, было не все равно, у него не было полномочий посылать войска. Разозленный безразличием властей и не имея другого выхода, Рэймонд собрал для этой цели свои собственные войска. Все они были ветеранами гражданской войны, и все стремились к тому, чтобы свобода, завоеванная в ходе войны, не была отнята у тех, кто был освобожден.

– Хорошо, – тихо сказал Рэймонд. – Мы втроем зайдем спереди. Вы двое заходите через черный ход. Убедитесь, что на вас маски.

Следуя примеру Рэймонда, пятеро мужчин накинули на головы черные капюшоны и медленно направились к большому полуразрушенному дому на плантации. Маскировка была необходима, чтобы спасти себя и свои семьи от возмездия.

У них не возникло проблем с проникновением в дом. На полу в гостиной спали по меньшей мере пятнадцать детей разного возраста. Рэймонд и его люди осторожно переступили через них, не желая будить, пока не будут улажены все вопросы с владельцем.

Владелец, бледный, дородный мужчина по имени Диллард Хакльби, спал в своей постели. Рэймонд решительно приставил дуло винтовки к носу Хакльби и рявкнул:

– Просыпайся, Хакльби!

Мужчина проснулся, и один из спутников Рэймонда зажег лампу. Глаза Хакльби расширились от паники, когда он увидел незваных гостей в масках.

– Все мое золото в банке, – поспешно сообщил он. – Клянусь, у меня в доме нет ничего ценного.

– Мы здесь не из-за денег, – сказал Рэймонд. – Расскажи мне о тех детях, которые спят на полу в твоей гостиной.

Хакльби начал потеть.

– Они работают на меня. По большей части, они сироты. Закон гласит, что они должны работать.

И это действительно было так. В попытке контролировать вольноотпущенников и их передвижения, некоторые общины приняли законы, запрещающие любому вольноотпущеннику быть безработным. Многие безработные были вынуждены подписывать трудовые договоры со своими бывшими хозяевами, которые связывали их с работодателем на всю жизнь. Детей, являющихся основным источником дешевой рабочей силы, похищали с улиц с пугающей регулярностью.

– Мы здесь для того, чтобы вернуть детей их родителям.

– Вы не можете этого сделать! У меня есть на них документы, юридические документы, которые они все прочитали и подписали.

– Вот как? – скептически спросил Рэймонд.

– Да, – поклялся Хакльби.

– Я тебе не верю. Я предполагаю, что среди них нет ни одного ребенка, который мог бы прочесть что-то большее, чем свое имя, если уж на то пошло. Если бы это не было пустой тратой патронов, я бы пристрелил тебя прямо здесь за все горе, которое ты причинил их родителям.

Все еще прижимая пистолет к большому носу Хакльби, Рэймонд приказал своим друзьям начинать будить детей.

Когда они собрались уходить, Хакльби рявкнул:

– Вы не можете этого сделать! Эти дети – мои! Я натравлю на вас власти!

– Только если я оставлю тебя в живых.

Глаза Хакльби расширились, и по его лицу заструился пот.

– Ты прекратишь охотиться на чужих детей, или мы вернемся, а если нам придется вернуться, у нас будет меньше желания разговаривать, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Хакльби понимал, и по выражению его лица было видно, что ему это не понравилось.

– Спокойной ночи, мистер Хакльби. Советую вам подождать здесь, пока мы не уйдем.

Когда Рэймонд повернулся, чтобы уйти, Хакльби разразился яростными ругательствами в адрес Рэймонда и его шайки «вооруженных ниггеров», но Рэймонд не стал его слушать.

Он и его люди разбудили детей и, успокоив их, быстро вывели их в ночь, где их ждала повозка.

Когда Рэймонд и его люди вернулись в город, уже почти рассвело. Они оставили сирот в одном из церковных приютов. Другие дети, чьих родителей попросили подождать в офисе Бюро, были в восторге от воссоединения со своими семьями.

В целом, это было достойное начинание. Рэймонд надеялся, что его мать согласится с ним, когда он извинится позже сегодня. Сэйбл, вне всякого сомнения, будет в ярости, и, скорее всего, решит, что он пропустил торжество нарочно. Пусть так и думает; ему было все равно. Она была Иезавелью и предательницей, и ему стоило передать ее властям за ее предательство в лагере – предательство, которое могло стоить жизни солдат Союза. Ему не стоило жениться на ней, это точно, но он не мог устоять перед искушением заявить на нее права, лечь с ней в постель… Она была огнем в его крови, и сейчас у него было перед ней не больше иммунитета, чем несколько месяцев назад в лагере Союза.

Когда он объяснил матери причину своего отсутствия, Джулиана отнеслась к этому с пониманием – все еще сердитая, но понимающая.

Рэймонд спросил:

– Мне найти Сэйбл и принести свои извинения лично?

– Ее здесь нет. Арчер повел ее за покупками.

– Кажется, моим братьям очень нравится моя маленькая невеста.

– Они обожают ее, и у всех у них есть претензии к тебе из-за вчерашнего вечера.

– Она ведь не впала в истерику, когда я не пришел?

– Она когда-нибудь производила на тебе впечатление склонной к истерии девушки?

Ему пришлось признать, что не производила.

– Нет.

– Тогда у тебя уже есть ответ. Она превосходно себя показала, учитывая печальные обстоятельства.

Рэймонд почувствовал, что его охватывает чувство вины, но оно исчезло, когда он напомнил себе, что те дети были на первом месте.

– Предположим, я куплю ей какую-нибудь безделушку. Простит ли она меня тогда?

– Прибереги такие вещи для своей любовницы.

– Ой, мама. Я уже извинился за то, что подвёл ее.

– И, к счастью, у тебя была на то веская причина. А теперь, скажи честно, насколько сильно ты злишься на меня за то, что я вернула Сэйбл в твою жизнь?

– Не буду врать и говорить, что я рад.

Рэймонд ни капельки не доверял Сэйбл, но его мать, казалось, была настроена на то, чтобы она стала матерью ее внуков, и кто он такой, чтобы спорить о проблеме, которая, казалось, делала прелестную Джулиану такой счастливой? Однако, если Сэйбл когда-нибудь опозорит дом Левеков, он поклялся, что она пожалеет о том дне, когда приехала в Новый Орлеан.

– Ты сможешь довести это до конца? – спросила его мать.

– Поскольку мое сердце не будет задействовано, я не вижу причин, почему бы и нет. Кажется, ты очень заботишься о ней, и это то, что важно для меня. Потенциальной бабушке должна нравиться женщина, которая родит ей внуков.

– И она мне нравится. Несмотря на трудности, которые разделяют вас двоих, я глубоко забочусь о ней.

– Тогда это все, что требуется. Напомни, когда там свадьба?

Джулиана выглядела такой потрясенной его забывчивостью, что он не смог сдержать смеха.

– Я просто шучу, мама. Я знаю, что свадьба через три дня, в одиннадцать.

– Ты правда планируешь присутствовать?

– Да.

– Хорошо. Тогда увидимся.

Рэймонд чмокнул ее в смуглую щеку и пошел своей дорогой.

Утро в день свадьбы Сэйбл выдалось солнечным и ясным. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз. Такой прекрасный день во многом успокоил ее нервы, но она все еще сомневалась, не сошла ли она с ума, согласившись выйти замуж за Рэймонда Левека.

Согласно расписанию, которое Джулиана набросала вчера на бумаге, сначала должны были прийти парикмахеры, а затем швея, которая разработала дизайн ее платья. Сэйбл заставила себя выпить немного кофе и съесть кусочек тоста, который лежал на подносе с завтраком. Бабочки в животе не дали ей съесть больше, но беспокойное утро пролетело как в тумане, и Сэйбл не успела опомниться, как уже была на пути в церковь.

На другом конце города Рэймонд проснулся и обнаружил, что его братья Арчер и Дрейк сидят в его комнате.

– Какого черта вы двое здесь делаете? – спросонья спросил он. Даже в полудреме он заметил, что они одеты официально.

– Хотели убедиться, что ты придешь в церковь, – ответил Дрейк.

– Вовремя, – протянул Арчер. – Так что вставай.

– Мне не нужны няньки, особенно такие уродливые, как вы двое.

Рэймонд высунул свое большое тело из-под простыни. Увидев их первым делом этим утром, его головная боль только усилилась. Их болтовня тоже не вызвала у него особого восторга.

– Я сам могу добраться до церкви, – заявил Рэймонд.

Они не сдвинулись с места. Было очевидно, что они понятия не имели, сколько коньяка он выпил прошлой ночью, чтобы набраться смелости и совершить это безумие сегодня. О чем он думал, соглашаясь на что-то столь возмутительное? Сэйбл Фонтейн была воровкой и предательницей. Зачем, черт возьми, он согласился жениться на ней? Потому что теперь, когда ты нашел ее, ты хочешь оставить ее себе. Навсегда, – произнес мудрый голос в его раскалывающейся голове. Рэймонд проигнорировал этот голос и списал все на коньяк.

– Скажите маме, что я сейчас приду.

– Он глухой? – спросил Арчер у своего брата Дрейка.

– Это из-за преклонного возраста.

Рэймонд бросил на них злобный взгляд.

Арчер протянул:

– Прибереги это выражение лица для тех, кому не все равно, старший брат. Мама хочет, чтобы мы отвезли тебя в церковь. И мы с Дрейком здесь, чтобы выполнить ее приказ.

– Если вы двое не уберетесь из моего дома…

– Может быть, тебе нравится ругаться с очаровательной Джулианой, – сказал Дрейк, – но мне нет. Так что, если даже придется связать тебя и засунуть в мешок, ты пойдешь с нами.

Арчер улыбнулся.

– Очень лаконично сказано, брат мой.

Рэймонд зарычал.

– Хорошо, хорошо. Подождите внизу. Я приду к вам, как только умоюсь и оденусь.

Когда они собрались уходить, Дрейк похвастался:

– Мы правда могли бы связать тебя и засунуть в мешок, если бы захотели.

Рэймонд указал на дверь.

– Вон.

В прихожей церкви Джулиана несколько минут возилась с прической и платьем Сэйбл, прежде чем, наконец, отступить назад и сказать:

– Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая.

Сэйбл чувствовала себя красавицей. Белое платье, отделанное несколькими ярдами шелка, было, несомненно, самым роскошным нарядом, который она когда-либо надевала. Парикмахеры зачесали ее волосы назад, затем заплели в косу и элегантно скрутили их. На висках остались мягкие локоны.

Джулиана поправила вуаль, сделанную из прозрачного блестящего шелка.

– Рэймонд будет поражен.

Сэйбл сомневалась в этом, но надеялась, что он, по крайней мере, будет вести себя вежливо.

Сияющая Джулиана отступила на шаг и радостно сказала:

– Это будет незабываемое событие в доме Левек. Спасибо, что появилась в нашей жизни.

Сэйбл крепко обняла ее.

– Я не уверена, что Рэймонд согласился бы с этим, но спасибо, что приняла меня.

Затем она спросила:

– Жених пришел?

– Да. Дрейк и Арчер привели его некоторое время назад. Он не захотел спорить со мной, по крайней мере, не сегодня.

Джулиана в последний раз сжала руку Сэйбл и выскользнула из комнаты, чтобы занять свое место среди гостей. Оставшись одна, Сэйбл поблагодарила Старых королев за их руководство и любовь и попросила их продолжать заботиться о ней. Зазвучал орган – это был ее сигнал. Подавив страх и неловкость, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, подобрала юбки и маленький букет и начала долгий путь к алтарю.

Собор Святого Людовика был заполнен большим количеством людей, чем Сэйбл могла себе представить. Ее приближение дало сигнал гостям подняться. Из-за вуали ей показалось, что она плывет внутри защитного облака. Из-за нее она могла видеть улыбающиеся лица своих новых братьев и свекрови, а также множество знакомых, которых она завела за время работы в комитете. Их присутствие во многом рассеяло ее страхи.

Медленно идя по белой дорожке, Сэйбл, наконец, перевела взгляд на алтарь. Он стоял перед ней, такой же красивый и холодный, каким был с того дня, как они воссоединились. Чем ближе она подходила к нему, тем сильнее сжималось ее горло. Ее сердце колотилось так громко, что она была уверена, что гости это отчетливо слышат. Каждая клеточка ее существа кричала, что она должна поджать хвост и бежать. Джулиана смогла бы найти кого-нибудь другого, кто бы вышел за ее старшего сына. Но ноги Сэйбл продолжали нести ее вперед.

Вуаль создала барьер между ними, когда она присоединилась к нему у алтаря. Он посмотрел вниз, затем жестом попросил ее руки. Дрожа, Сэйбл вложила свои холодные пальцы в его, и он сжал их в своей теплой ладони. Сэйбл очень хотела унять дрожь, но не могла. Она предположила, что он почувствовал это, потому что он посмотрел на нее сверху вниз своими ледяными глазами и спросил:

– Тебе нехорошо?

Она покачала головой и переключила свое внимание на священника.

Рэймонд произнес свои обеты громким голосом. Она прошептала свои. К тому времени, когда служба закончилась и священник объявил их мужем и женой, Сэйбл была так взволнована, что едва могла дышать. Она собралась с духом, когда он приготовился поднять вуаль.

Он медленно, почти благоговейно приподнял шелк. Сэйбл не могла унять дрожь. Она причинила ему зло в лагере, и он имел полное право публично осудить ее и передать властям для заключения в тюрьму. Выражение его лица было каменным.

Приподняв подбородок, она прошептала:

– Если ты планируешь осудить меня, сделай это сейчас. Я готова.

На его полных губах появилась медленная улыбка, которая не согрела его ледяные глаза.

– Для тебя это был бы самый простой выход, не так ли?

Он помолчал, затем медленно провел кончиком пальца по шелковистой линии ее золотистой щеки.

– Думаю, я смогу найти более креативное решение…

Его прикосновение разожгло огонь, и Сэйбл попыталась выровнять дыхание.

– Что ты собираешься делать?

Самым мягким тоном он ответил:

– Показать моей матери и ее гостям, как я рад, что ты стала моей женой.

Сказав это, он нежно приподнял ее подбородок, и Сэйбл посмотрела в его опасные тигриные глаза.

– Мы собираемся поиграть в любовь, ты и я. Я буду твоим придворным, а ты, моя Иезавель, будешь моей застенчивой девственной королевой… по крайней мере, на сегодня…

Гостям, сидевшим на церковных скамьях, казалось, что Рэймонд нежно беседует со своей новобрачной. Никто не мог расслышать ни его слов, произнесенных шепотом, ни ее приглушенных ответов, но то, как страстно он гладил ее по щеке, а затем легонько провел пальцем по губам, убедило многих мам в том, что Рэймонд Левек был искренне увлечен своеей невестой без гроша в кармане. Вся надежда на то, что их дочери удачно выйдут замуж, теперь лежала на плечах оставшихся сыновей Джулианы.

Рациональное «я» Сейбл понимало, почему Рэймонд себя так ведёт, но ее чувственное «я» было неспособно отличить его нежное притворство от реальности. Его слова, сказанные шепотом, и мимолетные прикосновения не давали ей оставаться равнодушной к нему. Как, черт возьми, она переживет этот день?

– Пожалуйста, нам с тобой нужно поговорить наедине, – взмолилась она.

Он одарил ее еще одной холодной улыбкой.

– О, не волнуйся, мы поговорим.

Сэйбл двигалась словно во сне, когда он взял ее за руку и вывел из церкви. Гости выстроились вдоль дорожки, и их радостные возгласы ускорили их путь к ожидавшему их закрытому экипажу. Рэймонд открыл дверцу, и она, подобрав ярды шелка, села внутрь. Как только он уселся на скамейку напротив, карета тронулась с места.

Напряженная тишина не помогла успокоить расшатанные нервы Сэйбл, как и его пристальный взгляд. Несмотря на свое ледяное самообладание, он, казалось, злился на нее.

Наконец карета остановилась перед большим домом Джулианы. Благодаря средствам, полученным от старого пирата, дом уже восстанавливали до довоенного великолепия. Прием и свадебный ужин должны были состояться как внутри, так и снаружи.

Рэймонд сказал:

– Гости ожидают, что я буду ласков с тобой.

Сэйбл сглотнула.

– Поэтому я их не разочарую.

Он медленно опустился на край скамьи.

Сейбл знала, что это, должно быть, игра ее воображения, но салон кареты, казалось, стал меньше, настолько меньше, что она почувствовала жар их тел, слившихся воедино. Он наклонился, еще больше сокращая расстояние между ними, и провел сильным пальцем по ее приоткрытым губам.

– Если я правильно помню, твои поцелуи были сладкими… Это сделает игру менее утомительной. Как думаешь, сможешь подыграть мне?

Часть ее жаждала сыграть в любую игру, какую он пожелает, но она знала, что он получит над ней полную власть, если она сдастся без боя.

Он тихо прошептал:

– Что ты сделаешь, когда я поцелую тебя вот так..?

Он поцеловал ее так нежно, что у нее закружилась голова.

– Или… вот так…

Он провел губами по ее губам на долгое, трепещущее мгновение, пока ее губы не приоткрылись навстречу.

Сэйбл прошептала в ответ:

– Тогда, полагаю, мне придется ответить вот так…

Она поцеловала его достаточно долго, чтобы напомнить ему о вкусе своего поцелуя, затем нежно провела языком по уголку его рта.

– Как ты думаешь, это их убедит?

Сэйбл могла поклясться, что заметила, как в его глазах промелькнула улыбка, но она быстро исчезла. В эту игру могут играть двое, сказала она себе. Если он планировал заставить ее растаять, она позаботится о том, чтобы он заплатил такую же ошеломляющую цену.

– Гости ждут, – сообщила она ему.

Рэймонд скользнул взглядом по ее пухлым губам и увидел в ее глазах остатки желания, которое он пробудил к жизни своими поцелуями. Под всем этим белым шелком скрывалась женщина, созданная для соблазнительных игр. Он с нетерпением ждал того, что обещало стать интригующим днем… и вечером.

– Я все время буду рядом с тобой, так что не думай, что сможешь сбежать, – предупредил он.

– Мне это и в голову не приходило.

Внутри он взял ее за руку и повел сквозь толпу. Многие люди поздравляли ее, и она принимала их поздравления со всей искренностью, на какую была способна. В конце концов, они нашли потрясающе одетых Джулиану и Дрейка.

Джулиана внимательно наблюдала за ними.

– Вы двое же не поссорились по дороге сюда?

Рэймонд покачал головой.

– Нет, мама.

– Хорошо, тогда улыбнись. И ты тоже, Сэйбл.

Раздосадованная солнечным оптимизмом Джулианы, Сэйбл улыбнулась.

– Она намного красивее, когда улыбается, тебе так не кажется, Рэймонд?

Его голос был глубоким и ровным.

– Да, это так.

Сэйбл встретилась с ним взглядом, и в глубине души ей хотелось, чтобы он действительно так думал.

Дрейк протянул:

– Обращайся с ней как следует, брат, или нам придется убить тебя.

Рэймонд усмехнулся.

– Да, ты мне уже говорил. Затем он добавил:

– Не волнуйся.

В течение дня его холодные глаза часто встречались с глазами Сэйбл – независимо от того, находился ли он в другом конце комнаты или примостился на подлокотнике дивана в нескольких дюймах от нее. Она видела в них отчужденность и гнев, но также и страсть, такую сильную и неприкрытую, что, казалось, она вот-вот протянется и погладит ее. Ее соски в ответ медленно затвердели под платьем, губы приоткрылись сами по себе, и ей не раз приходилось отворачиваться от его понимающей тигриной улыбки.

Свадебный ужин, последовавший за торжественным приемом, был интимным мероприятием, на котором присутствовали только члены семьи и близкие друзья. После этого они остались за длинным столом, наслаждаясь кофе, коньяком и обществом друг друга.

Муж Сэйбл снял свой свадебный пиджак и сидел, положив руку на спинку ее стула. Он был увлечен дискуссией со своим дядей о целесообразности создания кооперативов вольноотпущенников. Время от времени его теплая рука касалась ее шеи и нежно поглаживала ее, казалось бы, неосознанно. Приятный шок от его прикосновения, похожего на прикосновение перышка, заставил Сэйбл прервать то, что она говорила Джулиане, сидевшей напротив.

Рэймонд, казалось, не осознавал, какой эффект он производит на свою невесту, но Сэйбл предположила, что все это было частью его игры. Она нежно положила свою руку поверх его, прерывая его томные ласки, и попыталась вернуться мыслями к разговору с Джулианой.

– Прости, Джулиана, я, кажется, потеряла ход мыслей.

– Не нужно извинений, моя дорогая. Рэймонд, веди себя прилично.

Рэймонд в замешательстве повернулся к матери.

– Что я сделал?

– Не нужно нас мучить, – заявил Арчер.

Филипп добавил:

– Мы и так достаточно тебе завидуем.

Рэймонд все еще выглядел сбитым с толку, поэтому Дрейк протянул:

– Ты гладишь свою жену, Рэймонд.

Легкая понимающая улыбка, наконец, тронула его губы.

– Прости, – сказал он, глядя прямо в глаза Сэйбл, но, вопреки своим словам, наклонился и поцеловал ее медленно и нежно, пока у нее перед глазами не заплясали звезды. Затем он вернулся к разговору о кооперативах. Шокированная этим, ей захотелось ударить его.

Рэймонд понятия не имел, что прикасался к ее золотисто-медовой коже, пока его мать не обратила на это его внимание. Он поцеловал Сэйбл, чтобы отплатить ей за то, что она была такой чертовски обворожительной. Зная ее истинную натуру, он ожидал, что ее присутствие вызовет у него отвращение, но его неутоленное желание вспыхнуло с новой силой с того самого момента, как он впервые увидел ее в гостиной своей матери. Вместо того чтобы испытывать отвращение, он был тверд как сталь и злился на себя за это.

Это был долгий, эмоционально утомительный день. Когда сигарный дым сгустился, а разговоры и коньяк продолжали литься, Сэйбл незаметно зевнула, прикрывшись рукой. Прошлой ночью она не могла уснуть из-за нервного возбуждения, но сегодня она не предвидела таких трудностей. Кто знает? Может быть, утром она проснется и обнаружит, что все это было сном.

Словно услышав ее мысли, Рэймонд оторвался от разговора с дядей и посмотрел ей в глаза. Какое-то время он ничего не говорил вслух, но его темный взгляд, одновременно опасный и полный желания, заставил ее сердце учащенно забиться. Он наклонился и прошептал ей на ухо:

– Нам пора уходить, моя королева. Ночь еще только начинается…

Жар, звучавший в его голосе, лишил ее последних сил. Она пережила этот день, но сомневалась, что удача будет сопутствовать ей и дальше. Будучи частью этого организованного союза, она согласилась родить от него ребенка. Она знала только один способ добиться этого.

Они не стали долго прощаться. Она крепко обняла Джулиану, на глазах у которой были слезы, и братья подняли бокалы в знак поздравления, когда Рэймонд вывел ее за дверь.

Экипаж с кучером уже ждал их. Во время поездки в темноте по городу Сэйбл была молчалива и выбита из колеи. Она чувствовала, что он наблюдает за ней с противоположного сиденья, но, казалось, его вполне устраивало молчание. Желание объяснить причины своего бегства из лагеря стало непреодолимым, но ему, похоже, было все равно, что она скажет.

Вместо этого она спросила:

– Куда мы едем?

– В дом, который я купил несколько дней назад.

– Я буду жить там?

– Да. У меня своя квартира на другом конце города.

Из их предыдущего разговора Сэйбл знала, что она не будет жить с ним, так почему же, услышав это снова, она почувствовала легкую боль в сердце?

Когда они вошли, большой, раскинувшийся дом был погружен в тень. На первом этаже горело всего несколько свечей. Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице в залитую светом комнату. Мерцающий свет свечей переливался на мебели, особенно на большой кровати с балдахином которая возвышалась у дальней стены. Двери веранды были открыты, чтобы впустить ветерок и мерцающий свет звезд. Рядом с ними стояла одна из самых больших ванн для купания, которые Сэйбл когда-либо видела.

Она оторвалась от своего визуального осмотра и обнаружила, что он пристально смотрит на нее. И снова она прочла желание в его глазах. Не зная, как поступить, она спросила:

– Я должна раздеться сейчас?

– Нет. Когда придет время, я сам тебя раздену.

Сэйбл старалась дышать ровно, но у нее плохо получалось. Ее прежнее впечатление о нем как о тигре не могло быть более правдивым. Он заманил ее в свое логово, и она была настолько же очарована его могущественным присутствием, насколько и опасалась его.

Рэймонд нежно взял ее за подбородок и посмотрел ей в глаза. Он медленно пробежал взглядом по лицу, которое всплывало в его снах с ноября прошлого года, и честно сказал:

– Сэйбл, как бы я ни был зол на тебя, я никогда, ни за что не возьму тебя силой. Никогда. Мы можем продолжить ссориться завтра, но это наша первая брачная ночь, и я хочу заняться с тобой любовью, как с настоящей женой.

Его слова тронули ее с такой сладостной силой, что она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Не плачь, – прошептал он. При виде ее слез у него защемило сердце, и он запечатлел на влажных глазах короткие, успокаивающие поцелуи. Даже его гнев не мог скрыть, как приятно ему было снова видеть ее рядом.

– Я не плачу, – тихо ответила она. – Мы, королевы, знаем, что слезы ничего не меняют.

Короткие, нежные поцелуи теперь покрывали ее щеки, брови, подбородок. Она резко и мягко вздохнула, когда он коснулся губами мочек ее ушей, а затем приоткрытого рта.

Рэймонд хотел ее. Он знал, что она была Иезавелью, но больше всего на свете он желал ощутить ее вкус полностью и без ограничений. Ее предательские губы были сочными и сладкими, даже слаще, чем он помнил. Страстность, скрывавшаяся за ее подобающим, хорошо воспитанным фасадом, взывала к нему дурманящей песней сирены. Хотя изначально он планировал соблазнить ее из мести, он сам попался в свои сети.

И сейчас ему было все равно. Ее прикосновение, вкус и запах затмили его первоначальную цель; все его желание сосредоточилось на том, чтобы заниматься с ней любовью до рассвета.

Сэйбл задрожала, когда он медленно повернул ее и начал расстегивать длинную цепочку крючков на спине ее платья. Его уверенные, ловкие движения свидетельствовали о том, что он знаком с этой задачей, и вскоре он распахнул платье достаточно широко, чтобы она могла почувствовать, как ночной воздух смешивается с долгими прикосновениями его губ к ее шее и коже над шелковой сорочкой.

Пока он продолжал прижиматься губами к ее пробуждающейся коже, его умелые руки медленно скользили по ее грудям, обхватывая их, поглаживая уже созревшие бутоны, пока она не закрыла глаза. Когда сладкое завоевание продолжилось, ее голова откинулась назад, и тихий стон сорвался с ее приоткрытых губ. Он наклонился, чтобы снова завладеть ее ртом, в то время как его рука продолжала ласкать ее соски. Она повернулась к нему, чтобы насладиться его поцелуями, и желание разгорелось еще сильнее, когда он расстегнул платье до талии. Она тихо вздохнула, когда его ладони стянули шелковые панталоны с ее бедер. Его прикосновение согрело ее, побуждая открыться ему.

Когда он стягивал платье с ее плеч, Сэйбл неохотно прервала поцелуй, но из-за того, что он не переставал прижиматься горячими губами к вершинкам ее грудей и пульсирующей точке у основания шеи, потребовалось больше времени, чтобы освободить ее руки и снять платье. Как только она это сделала, он осторожно откинул его в сторону и встал, глядя на нее сверху вниз своими голодными тигриными глазами.

Рэймонд стянул край ее сорочки и впился взглядом в ее пышную золотистую грудь. Он протянул руку, чтобы погладить ее, но остановился, увидев что-то похожее на звезду, вырезанную на коже.

– Кто это с тобой сделал?

– Моя тетя.

Сэйбл ждала его реакции на известие о том, что на коже его жены есть символические отметины Первых. Поскольку она всегда считала эту работу прекрасной, до сих пор ей и в голову не приходило, что муж может с ней не согласиться.

– Их много?

– Не очень. У меня на верхней части бедра несколько лун и по солнцу.

Мужское достоинство Рэймонда вспыхнуло при мысли о том, чтобы медленно исследовать ее, пока он не изучит каждую интимную часть ее тела.

– Дай мне посмотреть…

Сэйбл справилась со своим смущением и сняла сорочку. Он принес одну из толстых свечей и поставил ее рядом. Мерцающий свет высвечивал изящно вырезанные луны, которые, словно драгоценные камни, лежали на ее груди прямо над темными сосками. Его сияющий взгляд заставил ее соски напрячься в ответ.

Он коснулся ладонью ее золотисто-медовых грудей, а ноздри ощутили аромат ее шеи. Отметины на ее теле притягивали его, как заклинание. Он медленно прикоснулся губами к ее плечам и, шепча, провел пальцем по лунам на ее груди. Во время своих путешествий по миру он видел множество форм ритуальных знаков, но рисунок Сейбл был непохож ни на один из тех, что он когда-либо видел.