Текст книги "Сквозь шторм (ЛП)"

Автор книги: Беверли Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Когда Рэймонд и Галено, наконец, вернулись к своему столику, они обнаружили, что их жены окружены поклонниками и, по-видимому, увлечены серьезным разговором. Рэймонд услышал, как Сэйбл заявила кому-то: «Сэр, вы идиот».

В толпе раздались смешки. Собеседник Сэйбл, худощавый молодой чернокожий мужчина в воротничке священника, выглядел ошеломленным.

– Мадам Левек, вы наверняка согласны с тем, что образование необходимо. Вы сами просвещенная женщина.

– Да, это так, и я согласна, что образование необходимо для нашей расы. Однако я не согласна с северными гедеонитами, которые хотят заменить наших проповедников и учителей людьми, подобранными ими самими.

– Но мы хорошо обучены, а я получил сан. Мы приехали сюда, чтобы помочь этим несчастным душам.

– И мы, несчастные души, искренне благодарны, но вы не можете указывать, как людям молиться.

– Но здешние проповедники невежественны.

Сэйбл холодно заметила:

– В некоторых частях Юга эти самые люди проповедовали Слово Божье в кварталах, где это было запрещено законом. Возможно, им не хватает вашей обширной подготовки, брат Джулиус, но многие из них красноречивы и все преданы своему делу. Со сколькими проповедниками-вольноотпущенниками вы встречались?

– С достаточным количеством, чтобы понять, что их следует заменить. Попустительство и поощрение всех этих криков, воплей и подпрыгиваний – не лучший способ служить Ему.

– Мы, несчастные души, впервые за многие поколения ощущаем вкус свободы, брат Джулиус, – сказала ему Эстер. – Если люди хотят прославлять Его, стоя на голове, кто вы такой, чтобы говорить, что это неправильно?

Он поспешно отвернулся от осуждающего взгляда Эстер и сказал Сэйбл:

– Мадам Левек, в воскресенье я проводил службу в одной из этих палаточных церквей. Моя служба была одновременно святой и достойной. В ответ они назвали ее скучной и обозвали меня пресвитерианином.

Сэйбл попыталась скрыть улыбку.

– Тогда найдите общину, которая оценит ваше святое достоинство, и оставьте других в покое.

Она повернулась к обожающей ее мужской толпе и спросила:

– Вы согласны, джентльмены?

Рэймонд заметил, что ни один мужчина не возразил, но, с другой стороны, они бы согласились, что луна состоит из сыра, если бы она спросила.

К сожалению, у молодого священника не хватило ума зализать раны и уйти.

– Отлично. Тогда я хотел бы узнать ваше мнение по следующему поводу. Я слышал, что так называемый проповедник открыл службу, попросив своих последователей «прочитать вместе с ним третью главу Евангелия от Иоанна»! Что это значит?

– А вы его спросили?

– Конечно, нет!

Эстер спросила:

– Как, скажите на милость, вы собираетесь узнать о вольноотпущенниках достаточно, чтобы как-то помочь, если не будете спрашивать?

Обе женщины ждали ответа.

Когда он ничего не ответил, Сэйбл сказала ему начистоту.

– Брат Джулиус, вы умный и образованный представитель расы и, следовательно, очень ценны для нашего будущего, но вольноотпущенники нуждаются в вашей помощи, а не в презрении.

Его молчание свидетельствовала о том, что он принял ее слова близко к сердцу, но его резкие слова говорили об обратном.

– Я постараюсь запомнить это. Доброго вечера, дамы.

Он протолкался сквозь толпу и исчез.

Рэймонд подошел к жене и, в ответ на ее приветливую улыбку, сказал:

– У вас так много поклонников, моя королева. Сначала Гаспар, а теперь брат Джулиус. Откуда они все берутся?

– Гаспары мне не мешают, – ответила она, – но брат Пархем Джулиус и ему подобные меня бесконечно раздражают.

Джулиус был не первым миссионером с Севера, который приехал на юг и жаловался на непринужденный характер многих церковных служб вольноотпущенников. Учителя в школах вольноотпущенников также подвергались критике. Сэйбл была согласна с тем, что некоторые учителя были неквалифицированными, но они помогали тем, кто знал ещё меньше, чем они сами, и каждая выученная буква была шагом вперед. По ее мнению, миссионерам следовало бы засучить рукава и броситься в бой, вместо того чтобы стоять по периметру и трясти пальцами.

Рэймонд спросил:

– Ты готова отправиться домой?

Она кивнула. Из-за всех их «разговоров» прошлой ночью она почти не спала.

Когда пары шли в соседний отель, Рэймонд рассказал Эстер и Галено о предстоящем балу Джулианы в честь дня рождения Анри. Хотя бал должен был состояться только через две недели, Галено посоветовался со своей женой, и они решили отложить свой отъезд, чтобы попасть на него. Галено не видел Анри много лет и хотел остаться в городе, чтобы тоже поднять свой бокал за именинника. Супруги пообещали увидеться на следующий день, а затем попрощались.

Той ночью, пока Рэймонд спал рядом с ней, Сэйбл лежала без сна и думала. Был конец августа, и в прошлом году в это же время она была рабыней Фонтейнов, которая изо всех сил старалась прокормиться на умирающей плантации. Мати была жива, а Вашти жила в хижине по соседству. Местонахождение Райна оставалось тайной, и у нее не было ни одного хорошего платья. Теперь у нее было больше платьев, чем у королевы Виктории, и семья, и друзья, которым было не все равно. Райн часто посещал ее мысли. Обрел ли он покой? Если бы она встретила его на улице, обратил бы он на нее внимание или прошел бы мимо с невидящим взглядом белого незнакомца? Печаль от невозможности ответить на эти вопросы не покидала ее сердце.

Но ей было за что быть благодарной. После трагической смерти Мати жизнь Сэйбл возродилась подобно легендарному фениксу. Из лагеря она попала в Бостон. Будучи королевой-контрабандисткой, она вошла в знаменитый дом Левек в качестве жены. Даже в самых смелых мечтах она не могла себе представить, что, от копания батата голыми руками она перейдет в мир, в котором будет существовать десерт, названный в ее честь! Жизнь была удивительной, и она поклялась быть благодарной за это каждый день до конца своих дней. Аминь.

Сэйбл и Эстер провели следующие несколько дней, проводя собеседования с персоналом для нового дома Сэйбл. Хотя в маленьком особняке было так много комнат, что от одной мысли о том, чтобы вымыть все полы, Сэйбл мучили кошмары, она сказала Рэймонду, что ей не нужна помощь. Он настоял на своем. Он ссылался на ее статус жены Левека как на одну из причин, по которой ей придется нанять прислугу. Кроме того, вольноотпущенники нуждались в работе.

В конце концов, Сэйбл остановилась на экономке по имени миссис Бернис Вайн. Сэйбл она понравилась, как и Эстер. Миссис Вайн была высокой, ширококостной женщиной, которая до войны работала домашней рабыней в Миссисипи. Она хвасталась, что отлично готовит и имеет опыт ведения большого домашнего хозяйства.

Однако у миссис Вайн было одно беспокойство.

– Будет ли у меня свободное время, чтобы видеться с дочерьми в Батон-Руж?

– Конечно, – ответила Сэйбл.

– Я спрашиваю только потому, что мой предыдущий работодатель не разрешал этого.

– Он не позволял вам видеться с семьей? – спросила Эстер, одновременно возмущенная и удивленная.

– Нет. Он сказал, что контракт, который я подписала, этого не предусматривает.

Это была распространенная проблема. Плантаторы использовали в своих интересах квазизаконные трудовые договоры, которые правительство теперь требовало от чернокожих подписывать. Многие бывшие рабы, сами того не желая, нанимались на пожизненный срок.

Сэйбл спросила:

– Как он освободил вас от контракта?

– Я освободила себя сама. Однажды утром я встала, собрала свои вещи и отправилась в путь. Поскольку мои дочери были здесь, в Луизиане, я оказалась здесь.

– Будьте уверены, у вас будет достаточно свободного времени, – сказала ей Сэйбл.

Когда с формальностями было покончено, Сэйбл отвела миссис Вайн в ее комнату в дальнем конце дома. Новая экономка оглядела большое помещение.

– С кем я буду делить это помещение?

– Ни с кем.

Брови миссис Вайн удивленно приподнялись.

– Эта комната будет в моем распоряжении?

– Пока вы с нами, да. И не стесняйтесь устроить все так, как вам нравится.

Сэйбл наблюдала, как миссис Вайн медленно ходит по комнате. Она присела на край кровати с балдахином и несколько раз подпрыгнула, чтобы проверить матрас. Она осмотрела кресла с новой обивкой, отполированный до блеска шкаф и письменный стол.

– Я думаю, мне здесь понравится, миссис Левек.

– Я тоже так думаю.

Позже в тот же день Сэйбл и Эстер вышли прогуляться на улицу. Ранее на этой неделе они наняли садовника, который сажал кусты, когда подошли две женщины.

– Добрый день, миссис Левек, миссис Вашон, – сказал он, улыбаясь.

– Добрый день, мистер Харпер, – ответила Сэйбл. – Как у вас дела?

Не прекращая своей работы, он сказал:

– Никаких жалоб, мэм. Однако я все еще пытаюсь привыкнуть к тому, что меня называют мистером.

Сэйбл ответила:

– У меня похожая проблема, но я привыкаю к тому, что мне приходится нанимать прислугу. Я тоже бывшая рабыня, знаете ли.

– Как и я, – призналась Эстер. – К наблюдению за тем, как кто-то другой выполняет работу по дому, которой я занималась всю свою жизнь, пришлось немного привыкнуть.

Харпер оглядел их обеих, как будто увидел в новом свете.

– Я этого не знал, – сказал он.

Сэйбл кивнул.

– Мистер Левек всю свою жизнь был свободен, а я – нет.

Из интервью с мистером Харпером Сэйбл знала, что он приобрел несколько конфискованных акров земли, принадлежащих правительству. У него были жена Сара и маленькие сыновья-близнецы Грант и Шерман. Днем он работал садовником, а по вечерам возвращался к ним домой.

Мистер Харпер и Эстер провели несколько минут, обсуждая планы благоустройства, затем дамы расположились под сенью большого дерева. Эстер сняла черные вязаные перчатки, без которых Сэйбл никогда ее не видела, и принялась чесать тыльную сторону ладоней, приговаривая:

– Не думаю, что этой малышке нравятся мои перчатки. У меня постоянно чешутся руки.

Сэйбл старалась не пялиться на поразительное зрелище рук своей подруги цвета индиго, но, по-видимому, ей не удалось достаточно хорошо скрыть свое удивление, потому что Эстер сказала:

– Когда я была ребенком, я была рабыней на плантации индиго на Каролинских островах. Этот цвет никогда не смоется.

– Я не хотела пялиться.

– Не извиняйся. Раньше я всегда скрывала их от незнакомцев, но Гален помог изменить мое отношение. Хотя я чаще всего надеваю перчатки, когда мы находимся вдали от дома. Может быть, ребенок пытается заставить меня забыть о них навсегда.

– Может быть.

Некоторое время спустя они все еще сидели там, когда заметили, что их мужья направляются в их сторону.

– Знаешь, – заметила Эстер, – если бы проводился конкурс, чтобы определить, кто из них самый красивый, то обязательно была бы ничья.

– Я согласна. Они красивые мужчины, и, если ты в это не веришь, просто спроси их самих. Они тебе это скажут.

– Конечно, скажут.

Эстер рассмеялась.

Мужчины целыми днями занимались делами, встречались с судостроителями, бухгалтерами, потенциальными клиентами и торговцами. Когда они приблизились, дамы встали, чтобы поприветствовать их короткими приветственными поцелуями.

– Чем вы двое занимались, пока нас не было? – спросил Рэймонд.

– Я наняла домработницу, – заявила Сэйбл. – Ее зовут миссис Бернис Вайн.

– Очень хорошо, – сказал Рэймонд. – И ты позволишь миссис Вайн выполнять свою работу без твоей помощи?

– Полагаю, что так, но мне очень тяжело иметь слуг, Рэймонд. Миссис Вайн еще ни разу не подавала еду, но я уже чувствую себя виноватой, заставляя ее прислуживать мне.

– Сначала я чувствовала то же самое, – призналась Эстер, стоя в объятиях любящего мужа. – Но Макси объяснила мне, что обслуживание – это ее работа, и что мы наняли ее именно для этой цели. Долгое время она не разрешала мне даже заходить на кухню, потому что я всегда хотела ей помочь.

– А как ты теперь относишься к прислуге? – спросила ее Сэйбл.

– Спустя шесть лет я чувствую себя с ними более комфортно, но все равно вскакиваю и помогаю больше, чем, вероятно, следовало бы.

– Да, это так, – сказал Галено, – но Макси научилась терпеть это, потому что она любит тебя так же сильно, как и я.

Он нежно поцеловал ее, заставив Сэйбл задуматься, будут ли они с Рэймондом когда-нибудь так близки.

Мужчины проводили своих жен обратно в дом. После того, как Рэймонд познакомился с новой экономкой, все они сели в экипаж Рэймонда, чтобы отправиться на ужин к Джулиане.

Ужин с Джулианой и Анри был роскошным. Маленькая Реба теперь хозяйничала на кухне Джулианы, и благодаря замечательным блюдам, которые она готовила, Сэйбл поняла, почему Джулиана так хотела нанять ее.

После того, как одна из новых кухарок убрала посуду после ужина, они сели и обсудили предстоящий бал в честь дня рождения Генри. Сэйбл не могла поверить, сколько людей пригласила Джулиана.

– Неужели на него действительно придет так много людей?

– Их было бы еще больше, если бы в доме было больше места. Анри – очень известный и популярный человек, – с гордостью ответила ее свекровь. – Он много лет борется за избирательное право и знаком с людьми всех рас и слоев общества. Для любого будет честью просто получить приглашение.

Рэймонд сказал:

– Кстати, о гостях, мама, ты отправила приглашение Джамалу и его отцу Юсефу?

– Да, но, учитывая скорость доставки почты, они, вероятно, получат его только после мероприятия.

– Где они живут? – спросила Сэйбл.

– В маленьком княжестве в Северной Африке, – ответил Анри. – Я знаю Юсефа много лет. Его старший сын Джамал учился в университете в Париже вместе с Рэймондом и Галено.

Галено посмотрел на Рэймонда и спросил:

– Как, по-твоему, нашему старому другу Эзре Шу нравится Африка?

– Наверное, он ненавидит ее, – хихикнула Эстер.

Рэймонд заметил замешательство на лице Сэйбл и объяснил:

– Эзра Шу когда-то был ловцом рабов. В 1959 году он украл у Эстер ее вольную, похитил ее и попытался вывезти на юг, чтобы снова отдать ее в рабство.

– Но Галено и Рэймонд спасли меня, – торжествующе заявила Эстер.

Галено продолжил рассказ.

– Вместо того, чтобы убить Шу за попытку скрыться с моей возлюбленной…

– Именно это я и хотел сделать, – прервал Галено Рэймонд.

Галено ухмыльнулся.

– Мы придумали несколько более оригинальное наказание. Мы отправили его Джамалю в качестве подарка. Нашему старому другу всегда нужен кто-то, кто будет чистить его конюшни.

Глаза Сэйбл расширились.

– Правда?

– Правда, – ответила Эстер.

Джулиана сказала:

– Я подумала, что это очень кстати, учитывая отвратительную профессию этого человека.

– Откуда вы знаете, что он не попытается сбежать? – спросила Сэйбл.

– Потому что там за побег рабам полагается смертная казнь.

– Теперь он раб?

Рэймонд кивнул.

– Если он решил, что рабство подходит Эстер, то он заслуживает того, чтобы испытать его на собственной шкуре.

На следующий день Рэймонд сидел за своим столом в бюро вольноотпущенников и задавался вопросом, сколько еще он сможет работать в этом месте. В его руке была директива от генерального комиссара Бюро О.О. Говарда. Она носила название «Циркуляр Говарда № 15», но все, кто был в курсе событий, знали, что этот изменчивый указ исходил непосредственно из Белого дома президента Джонсона. Указ, по сути, возвращал все конфискованные земли их первоначальным владельцам. Как следствие, все документы на землю, которыми владели чернокожие вольноотпущенники, утратили силу.

Рэймонда эта новость совершенно ошеломила. Он знал, что президент Джонсон провел большую часть лета, используя свое право на помилование, чтобы вернуть земли и плантации людям, которые менее четырех месяцев назад были врагами Союза, но он никогда не думал, что дойдет до этого. Одно только Луизианское бюро сдало в аренду более шестидесяти тысяч акров земли вольноотпущенникам. Чернокожие вольноотпущенники в Теннесси арендовали шестьдесят пять тысяч акров. Специальным полевым приказом генерала Шермана № 15, который он издал в январе 1865 года, земли, простиравшиеся от Морских островов на юг до Джексонвилла, были выделены сорока тысячам контрабандистов. Каждому главе семьи был выделен земельный участок площадью до сорока акров для проживания, а также титул владельца, окончательное решение о котором должен был принять Конгресс.

В общей сложности Бюро контролировало 850 000 акров конфискованной земли. Теперь, благодаря преемнику Линкольна, казалось, что земля недолго будет оставаться под контролем чернокожих.

Чего ожидали политики от чернокожих? Во многих городах, в том числе и в Ричмонде, уже использовались военные, чтобы не допустить туда вольноотпущенников. Местные власти собирали сотни людей и отправляли обратно в сельскую местность. В Чарльстоне вольноотпущенникам было приказано покинуть город и искать работу в сельской местности. Несмотря на то, что те, кто пытался найти работу в сельской местности, были избиты и убиты жаждущими мести повстанцами, городские власти хотели, чтобы они исчезли с глаз долой. Многим вольноотпущенникам сказали, что они могут либо подписать трудовые контракты, либо им грозит тюремное заключение за неподчинение. Контракты, которые предлагали десятую или двадцатую часть прибыли за полный год работы по посадке и сбору урожая, объявлялись действительными недобросовестными агентами бюро, которые заботились только об интересах плантаторов.

Рэймонд твердо верил, что многие чернокожие поселенцы, особенно ветераны войны, вооружатся и откажутся покидать земли, которые, как им говорили, были их собственностью. Владение землей – это признак свободного человека, и эти люди умрут, сражаясь за то, чтобы сохранить то, что принадлежит им.

Глава 13

Как и все остальные, Сэйбл была ошеломлена циркуляром № 15. Очевидно, президент Джонсон не принял близко к сердцу опасения избирателей. В Новом Орлеане патрули уже начали реагировать на изменение политики, загоняя вольноотпущенников в фургоны и вывозя их из города. На прошлой неделе женщина, приехавшая в Новый Орлеан в поисках своего мужа, который так и не вернулся после войны, наконец нашла его как раз в тот момент, когда его увозили на телеге вместе с десятками других мужчин. Она побежала за фургоном, крича кучеру, чтобы тот остановился, но тот даже не притормозил. Ее попытки выяснить, куда отправляют ее мужа и остальных, натолкнулись на стену молчания со стороны военных и безразличие со стороны отцов города. В конце концов вмешалось Бюро по защите прав вольноотпущенников и узнало, что его отправили на плантацию за городом, где он и другие сотрудники были вынуждены подписать трудовые контракты, которые были выгодны только плантатору.

Главной заботой Сэйбл были дети, живущие на улице. Они, наряду со стариками и немощными, представляли собой наиболее уязвимых представителей расы. Она приложила все усилия, чтобы собрать как можно больше детей, прежде чем военные выследят их и передадут плантаторам, которые на законных основаниях смогут держать их в рабстве до конца их жизни.

Ее особенно беспокоила группа из трех детей, чью маленькую, нетрадиционную семью возглавлял двенадцатилетний мальчик по имени Каллен, один из самых умных и находчивых мальчиков, которых Сэйбл когда-либо встречала. Найти их на улице было сложно; они были похожи на призраков, спали в кучах мусора, заброшенных зданиях, под фургонами. Каллен кормил своих сестер, выпрашивая монетки у магазинов, воруя продукты на рынке и подбирая объедки в переулках за ресторанами. Ей еще предстояло услышать историю о том, как он и две его сестры, Хейзел и Блайт, оказались в Новом Орлеане совсем одни, и, возможно, она никогда ее не услышит. Если только ей не удастся их найти.

Она провела день, прочесывая Фритаун, школы, церкви и все другие места, где собирались вольноотпущенники, но все безрезультатно. С приближением вечера расстроенная Сэйбл попросила водителя еще раз провезти ее по деловому району в надежде, что Каллен выпрашивает монетки на еду или его кормит объедками один из поваров ресторана. Она его не нашла.

Она была обеспокоена, потому что не видела троих детей больше недели, в то время как обычно встречала их по крайней мере дважды в течение семи дней. Она всегда пыталась убедить отчаянно независимого Каллена переехать и жить в безопасных условиях детского дома, но он всегда отказывался, говоря, что может сам позаботиться о себе и девочках.

До сих пор он так и делал, но был уже в том возрасте, когда его могли похитить и отправить на работу. Сэйбл знала, что он достаточно умен, чтобы осознавать этот факт. До сих пор он избегал поимки, но в последнее время ситуация для таких молодых парней, как он, стала определенно более опасной, и она чувствовала бы себя лучше, если бы знала, что он в безопасности.

Когда Сэйбл вышла из кареты перед домом Джулианы, она застыла при виде Каллена, Хейзел и Блайт, сидевших на ступеньках. Рядом с ними стояли встревоженная Джулиана и молчаливый, но озабоченный на вид Рэймонд.

Когда она приблизилась, Каллен встал. Он был смуглым, высоким и болезненно худым. Хотя он утверждал, что ему всего двенадцать лет, у него были глаза человека намного старше, глаза, познавшие неизгладимую печаль.

– Добрый вечер, Каллен, – сказала она. – Тебе кто-нибудь говорил, что я искала тебя и девочек по всему городу?

– Нет, но у Хейзел кровотечение, мисс Сэйбл, и мы не можем его остановить.

Сэйбл бросила быстрый взгляд на Джулиану и Рэймонда, которые слушали, прежде чем наклониться к Хейзел.

– Где у тебя кровь, милая?

– Между ног, мэм.

Сэйбл посмотрела на ее крепкие загорелые ноги и увидела на них полосы засохшей крови.

– Как долго у тебя кровотечение?

– Всего день или два.

Из предыдущих бесед с этими детьми Сэйбл знала, что Хейзел и Каллен были близнецами и что Блайт была на два года младше. Возраст Хейзел заставил Сэйбл заподозрить, что кровотечение связано с началом месячных, но она не была уверена.

– У тебя когда-нибудь раньше было такое кровотечение?

Она отрицательно покачала головой.

– Ты упала или как-то ушиблась?

И снова нет.

Сэйбл помогла ей встать и повернулась к Каллену.

– Ты правильно сделал, что привел ее сюда, Каллен. Это ее женские дни. Кровотечение прекратится через несколько дней. А пока я хотела бы привести ее в порядок.

Он пристально посмотрел Сэйбл в глаза.

– Я больше никому не мог довериться.

– Спасибо, – тихо ответила она. По опыту общения с ним она знала, что, вероятно, признание того, что он нуждается в помощи, дорого обошлось его гордости. За то короткое время, что она его знала, он ни разу ни за чем не обращался в приюты для бездомных. Казалось, он всегда полагался только на себя.

– Вы с девочками останетесь на ужин?

Он посмотрел сначала на Рэймонда, потом на Джулиану, словно оценивая их, затем кивнул.

Сэйбл и маленькая Реба повели девочек наверх, а Джулиана отправилась на поиски чего-нибудь чистого, что можно было бы им надеть. Их уход оставил Рэймонда и молчаливого Каллена одних в гостиной.

Рэймонд не знал, что и думать об этом гордом на вид мальчике. Они с матерью вернулись домой и застали всех троих сидящими на ступеньках крыльца. Отвечая на их вопросы, Каллен сначала спросил, придет ли мисс Сэйбл сегодня. Когда Рэймонд ответил, что придет, Каллен сказал, что они подождут. Ни он, ни девочки больше не произнесли ни слова. Когда Джулиана предложила принести им что-нибудь поесть, Каллен отказался. Казалось, единственное, что они хотели, – это Сэйбл.

Теперь Каллен стоял в стороне, не сводя с Рэймонда пристального взгляда. Рэймонд жестом пригласил его сесть.

Мальчик отказался.

– Нет. Мы оба знаем, что я слишком грязный, чтобы сидеть на мебели. Я постою.

Судя по его виду и запаху, он давно не мылся.

– Как насчет того, чтобы принять ванну, пока девочки будут принимать свои?

– Нет, спасибо.

Рэймонд повторил свое предложение, на этот раз более твердым голосом.

– Как насчет того, чтобы принять ванну, пока девочки будут принимать свои?

По-видимому, Каллену не составило труда истолковать тон Рэймонда, хотя в его глазах по-прежнему светилась гордость.

– Это было бы здорово, сэр.

У Джулианы не было одежды, которая подошла бы девочкам, но она выдала каждой по слишком большой ночнушке и халату. Тонкая ткань струилась вокруг них рекой, когда они шли, заставляя девочек хихикать, а их глаза сиять. После того как Сэйбл объяснила теперь уже чистым девочкам все о кровотечении Хейзел, маленькая Реба уложила уставшую Хейзел в постель. Сэйбл и Блайт спустились поужинать. В ожидании их стоял свежевымытый и стойкий Каллен, одетый в рубашку и брюки, которые когда-то принадлежали юному Филиппу Левеку.

Как и большинство чернокожих детей, Каллен и Блайт были вежливы и уважительны. Каждый взрослый за столом видел, что Каллену хотелось попросить еще еды, как только он опустошил свою тарелку, но гордость, очевидно, не позволяла ему выразить это желание.

Рэймонд сказал ему:

– Каллен, у нас достаточно еды, если ты хочешь еще порцию.

– Нет, сэр.

– Ты уверен? – спросила Джулиана.

– Да, мэм.

Никто больше не настаивал.

Когда с едой было покончено, Каллен сказал Блайт:

– Иди переоденься и приведи Хейзел. Скажи ей, что пора уходить.

– Она спит, – сказала ему Сэйбл.

– Разбудите ее, пожалуйста. Уже поздно.

– Да, так и есть, так почему бы вам не остаться здесь на ночь?

– Мы не можем. Блайт, сходи за своей сестрой.

Рэймонд остановил Блайт, нежно положив руку ей на плечо.

– У моей мамы достаточно места. Мы будем рады, если ты и твои сестры останетесь.

– Нет.

– Почему нет?

– Мы не можем.

Сэйбл призналась:

– Что ж, им придется остаться, потому что я выбросила их одежду в мусорное ведро, Каллен. Я не смогу пойти в магазины, чтобы заменить ее, пока они не откроются завтра.

В ответ на его напряженное выражение лица Сэйбл смогла только ответить:

– Прости, Каллен. Их одежда была полна вшей. Я не могла позволить им снова надеть эти платья, не с чистой совестью.

Сэйбл заметила, как он взглянул на Рэймонда, прежде чем снова обратить свое внимание на нее.

– Если я оставлю своих сестер здесь на некоторое время, – сказал он, – вы позаботитесь о них?

Сэйбл выдержала его мрачный взгляд.

– Объяснись, пожалуйста.

– В городе становится все опаснее. Если меня похитят, у моих сестер никого не останется. Я бы предпочел, чтобы они жили с вами.

Прежде чем она успела ответить, Рэймонд протянул:

– Только если ты согласишься остаться здесь, с ними. Если нет, им придется попытать счастья на улице вместе с тобой.

Сэйбл знала, что ее глаза, должно быть, стали огромными, как блюдца. Глаза Джулианы, несомненно, были такими же.

Двое мужчин настороженно оценивали друг друга.

Наконец, Каллен ответил:

– Я настаиваю на заключении контракта.

– Я бы и не хотел по-другому, – холодно ответил Рэймонд. – Не удалиться ли нам в кабинет?

Он махнул рукой, и Каллен последовал за ним.

Переговоры продолжались до поздней ночи. Маленькая Реба принесла коньяк и кофе для Рэймонда и лимонад для Каллена.

Сэйбл уложила Блайт спать в одной из свободных спален, а затем присоединилась к Джулиане, которая дежурила в гостиной.

– Рэймонд знает, что делает? – спросила она.

– Видимо. Он не сделал бы такого предложения, если бы не планировал сдержать свое обещание. На самом деле тебе стоит задаваться вопросом, готова ли ты стать матерью троих.

– Я не думаю, что кто-то когда-нибудь будет готов взять на воспитание сразу троих детей, но я уже приняла их в свое сердце. Так что, думаю, мой ответ – да.

Сэйбл и Рэймонд решили переночевать у Джулианы, а утром отвезти детей в их новый дом. Теперь, сидя вместе на диванчике на веранде бывшей спальни Рэймонда, месье и мадам Левек наблюдали за восходом луны и говорили о трех новых членах их семьи.

– Что, черт возьми, я натворил? – спросил Рэймонд с легким смешком.

– Открыл свое сердце для троих осиротевших душ.

Он вознаградил ее, поцеловав в лоб.

– Каллен настоял, чтобы все было изложено на бумаге – начиная с организации школьного обучения девочек и заканчивая тем, когда он начнет работать у меня на верфи. Удивительный молодой человек. Хотел, чтобы я написал, что он может начать учиться читать завтра.

Сэйбл покачала головой.

– Он сказал тебе, откуда они родом?

– Он не расскрыл многого – только то, что их родители умерли. Позже, я не уверен, когда именно, священник привез их из лагеря в Миссисипи в Новый Орлеан.

Сэйбл вспомнила неожиданный исход вечера.

– Каллен на самом деле не хотел оставаться здесь с нами.

– Я знаю, но я намеренно не оставил ему выбора. Он уже признал, что на улицах небезопасно для его сестер. Для него улицы тоже небезопасны, каким бы умным он себя ни считал. Я предложил ему возможность остаться и сохранить лицо. Это очень важно для двенадцатилетнего мальчика.

– Как думаешь, кровотечение у его сестры сыграло свою роль?

– Возможно. В двенадцать лет у меня определенно не хватило бы мужества разбираться с месячными. Когда он закончил мыться, мы с ним поговорили о том, почему тело его сестры меняется и насколько уязвимой для бандитов она станет с возрастом. По выражению его лица я понял, что он никогда раньше не участвовал в подобной дискуссии.

Сэйбл прижалась к мужу.

– Знаешь, он действительно очень умный.

– Знаю. Как только он закончит учебу, он станет грозной силой в любом начинании, которое выберет.

– Помнишь Леви Бонда из лагеря?

Рэймонд на мгновение задумался, прежде чем вспомнил.

– Да. Там был мужчина, у которого было две жены. Леви Бонд женился на женщине, которая была ему не нужна. У нее была куча детей, если мне не изменяет память.

– Ты прав, у нее были дети. Ты помнишь, что ты тогда сказал о Бонде?

– Нет.

– Я не помню точных слов, но ты сказал что-то вроде того, что нужно быть очень особенным мужчиной, чтобы принять женщину с детьми. Что ж, я думаю, ты тоже особенный, раз принял троих детей и поклялся растить их как своих собственных.

– Каллен тронул мое сердце, как только я увидел его. Я понятия не имею, насколько близко он меня подпустит, но он и его сестры заслуживают шанса жить полноценной жизнью.

Он поцеловал ее в лоб и добавил:

– Мы не можем спасти всех сирот, но этих троих можем. Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем соглашаться на столь значительное расширение нашей семьи, но я не хотел, чтобы он снова оказался на улице.

– Я тоже не хотела, и ты принял идеальное решение.

Довольная, Сэйбл откинулась на спинку стула и стала смотреть на мерцающие звезды.

На следующее утро, после того как Рэймонд и Сэйбл купили одежду и кровати для детей, они все отправились в дом, который Рэймонд и Сэйбл теперь называли своим домом.

Миссис Вайн встретила их у двери. Когда Сэйбл представила детей и сказала, что теперь они члены семьи, выражение удивления на лице экономки заставило Сэйбл задуматься, не уволится ли она. Затем она улыбнулась и сказала:

– Я всегда настаиваю, чтобы взрослые называли меня миссис Вайн, но дети моей лучшей подруги зовут меня Китти. Какой ваш любимый десерт, мисс Блайт?